Пленные

    Весной 1945 года к нам в деревню пригнали большой отряд пленных немцев для работы на лесозаготовках. Жили они на «кордоне» - так называлось местечко в полукилометре от деревни на опушке леса в западном направлении. В этом месте стоял огромный (по понятиям того времени) двухэтажный дом, а вокруг него располагались различные мастерские.
    Особенно мне запомнилась одна из них – мастерская по производству тележных колёс. Она располагалась у самой дороги. Под холмом было вырыто и обложено кирпичом помещение, которое плотно закрывалось тяжёлой металлической дверью. Рядом с ней была выложена печь. Дверца печи была на улице, а топка внутри помещения. На топке стояла открытая сверху бочка с водой. Когда печь топилась, вода нагревалась до высокой температуры, и помещение заполнялось паром, то есть, это была своеобразная парилка. Помещение загружали деревянными брусьями, специально приготовленными для тележных колёс. Когда брусья достаточно пропаривались, их вынимали и на специальном станке изгибали в кольцо. Подогнав торцы изогнутого бруска, на него насаживали металлический обод. Дальше это кольцо переходило к мастеру  по встраиванию спиц и втулки колеса. Удивительно было то, что все постройки на «кордоне» были сделаны ещё до войны, функционировали во время войны и остались не разрушенными после войны, хотя вся деревня была буквально сметена с лица земли.
    По утрам пленные длинной колонной тянулись по дороге, обходившей деревню с запада на юго-восток, поднимаясь в горы. Там они занимались лесоповалом и обработкой деревьев.
    На «кордоне» вместе с пленными мужчинами были несколько пленных женщин. После ухода мужчин в горы, женщины наводили порядок в казармах, стирали одежду, готовили пищу и… помогали в мастерской по производству колёс. Это была специфическая обязанность в наказание за ослушание (как в армии – наряд вне очереди).
    Производством колёс занимались четыре-пять солдат из роты охраны. С ними обязательно находилась хотя бы одна пленница. Лето было очень жаркое, работа – очень горячая, а место – безлюдное. Поэтому солдаты раздевались до кальсон. Штанины они подкатывали вверх, получалось что-то похожее на белые шорты. А вот женщины работали полностью голыми. Возможно, у них не было нижнего белья, но, скорее всего, их заставляли раздеваться догола и вертеться перед глазами мужчин. Солдаты даже придумали особое развлечение: они бросали на землю инструмент, затем требовали, чтобы женщина подняла и подала его. Поднимать инструмент нужно было, не приседая, как это делают интеллигентные женщины, а именно нагнувшись так, чтобы зад был поднят высоко и повёрнут к приказчику, который в это время сверлил взглядом то, что было между ног. В случае если женщина пыталась ослушаться или схитрить, она тут же получала удары особой палкой. Эту палку солдаты специально изобрели для того, чтобы ткнуть ею женщине в зад или женский интим, когда она нагнётся. Палка была длиной метра полтора, конец её закруглён и отшлифован. Изредка солдату удавалось попасть в цель, тогда случался приступ безудержного веселья с особо витиеватым нецензурным описанием садистского удовольствия. Всё это мы, подростки, наблюдали из окружающих кустов.
    Летом пищу для пленных готовили в огромном чугунном котле, который располагался во дворе на кирпичных подставках. В десяти метрах от котла был крутой холм, на вершине которого рос могучий дуб. На одну из ветвей этого дуба охранники повесили цепь, а к концу её прикрепили деревянную перекладину. Получились хорошие качели с очень большим размахом качания, которое происходило как раз в направлении котла. И охранники использовали это для нового развлечения: они брали в руки камень или ком земли и, подлетая к котлу на минимальное расстояние, бросали, стараясь попасть в него. Нередко это им удавалось.
    Однажды около семи часов вечера мы (детская ватага) крутились на «кордоне» около охранников в надежде покататься на качелях. В это время пленные женщины готовили ужин (через час должна возвратиться с работы колонна). Вдруг охранники собрали пленниц вместе возле котла, подгоняя их плётками. Те нехотя повиновались. «Ишь, дрессированные», - прокомментировали пацаны. Охранники положили сверху на котёл доску и приставили лестницу, затем заставили одну из пленниц подняться наверх. Она пыталась сопротивляться, но её подталкивали. Она взобралась на котёл, как на пьедестал, некоторое время стояла неподвижно, но охранник грозно крикнул «Ну!» и щёлкнул плетью. Пленница присела и стала мочиться в котёл с пищей. Между охранниками прошёл смешок, а мы, восьмилетние сорванцы, не понимая всей мерзости происходящего, гикали и улюлюкали.
    Но одна из девочек оказалась сообразительной. Она побежала к родителям и рассказала про представление на кордоне. Через десять минут сбежалась вся деревня. Присмотревшись, люди поняли, что над пленницами издеваются. Первыми очнулись наши женщины. Они вдруг с криками и поднятыми кулаками стали оттеснять пленных женщин от охраны. Вслед за женщинами двинулись мужчины.
    Но до стычки не дошло. Сельчане тут же объявили сход (все жители были налицо) и постановили: потребовать от Сельского Совета, чтобы убрали пленных женщин.