Ангел небесный продолжение 12

- Ну, где мой Ромочка? – спросил менеджера повеселевший Поросов, доедая осетрину. Мяса на тарелке не было, да и водка заметно поубавилась.
- А нет его, - ответил как ни в чем не бывало Константин Эдуардович. – Ушел, видимо. Смену отыграл и ушел.
- Как ушел? Ты же сказал, что он в кафе. Ты обманул меня? Ты с ним заодно!? – завизжал Поросов. – Как же я сразу не догадался! Предатель! Ты отпустил его, по-зволил ему уйти!
- Да ни с кем я не заодно! – рассердился менеджер, осаждая Поросова. – Что вы в самом деле выдумываете, Вадим Евгеньевич! Ну, ушел парень и ушел. Завтра найдем, не переживайте. Городок наш небольшой, некуда ему спрятаться. С ваши-ми-то боевиками да осведомителями.
- Да я не за него переживаю, за перстень. Перстень украл у меня твой Кури-цын. Перстень с алмазом, сто двадцать восемь карат, - снова захныкал Поросов. - Таких на Европу десяток  наберется от силы. Ты знаешь, сколько он стоит?
- Представляю, - ответил менеджер. – А вы точно знаете, что перстень укра-ден? Может, завалился куда или из своих кто взял? Я не думаю, что Курицын спосо-бен на такое. Он честный парень.
- Константин Эдуардович, нет сейчас честных людей. Вам ли это не знать?
- Так-то оно так, но Ромчик в своем роде феномен и чужого он не возьмет.
- Откуда вы знаете?
- Знаю, изучил парня, - настаивал на своем  менеджер, но его настойчивость только разозлила Поросова.
- Хватит запудривать мне мозги, - Поросов решительно встал, обтирая рот бу-мажной салфеткой. – Даю вам два дня сроку найти мальчишку и привести ко мне. Не найдете, пеняйте на себя. Тогда уж жалеть не стану. Прощайте!
Поросов вышел из кафе, а Константин Эдуардович сел в замешательстве, вы-лил оставшуюся водку в бокал и выпил залпом. Вот так влип. Либо без работы оста-нешься, либо парня подпишешь. Поросов никого не пожалеет, деньги для него важ-нее людей, в два счета сгноит Курицына и все про него забудут. Был парень и нет парня. Надо спасать Ромчика. Бьюсь об заклад, что перстня он не брал.   

Выскочив через черный ход, Ромка побежал в ювелирный. Побежал наугад, не зная, принимают ли там драгоценности и примут ли его перстень. Побежал потому, что ювелирный магазин был от кафе в пяти минутах ходьбы и в голове гремела одна мысль - как можно скорее избавиться от этого проклятого перстня, чтобы он не причинил еще какого-нибудь вреда. Сдать, и дело с концом. Если не здесь, то в другом магазине. Если не в другом, то в третьем. Главное, сдать и получить деньги. А с деньгами проще. Кто знает, откуда у него деньги? Заработал, наследство получил, мало ли какие есть причины. Никому до этого не должно быть дела.
 
Ювелирный магазин был закрыт, на занавешенной двери висела табличка с удручающей надписью. Опоздал, мелькнула у Ромки мысль, все пропало! Завтра бу-дет поздно, Поросов разошлет осведомителей и сдать перстень будет невозможно. Ромка из последних сил отчаянно забарабанил в дверь в надежде, что ювелир еще не ушел и тогда, может быть, удастся упросить его посмотреть перстень. Послышались шаги, занавеска отдернулась, за стеклом выросли удивленные глаза, вздернутый нос, донесся картавый голос, сейчас, сейчас открою, не стучите, стекло разобьете,  дверь скрипнула и в образовавшийся проем просунулась голова с рыжей бородкой. Это был Шая Зеликович, местный ювелир, крещеный еврей, знаток драгоценных камней и золотых украшений.
- Что вы стучите, молодой человек! Не видите, магазин закрыт. 
- Мне очень нужно. Пустите, пожалуйста, - попросился жалобно Ромка.
- Куда вас пустить? Вы что, издеваетесь надо мной? Десятый час, магазин дав-но закрыт. Еще вопросы?
- А вы тогда что здесь делаете? – растерялся Ромка, не зная, что сказать, как подступиться к ювелиру. 
- Это вас не касается, молодой человек. Все, спокойной ночи! Идите с Богом.
Зеликович попытался закрыть дверь, но почувствовал серьезное сопротивле-ние. Ромка, понимая, что упускает последнюю возможность показать перстень, вце-пился в ручку двери мертвой хваткой.
- Что вы хулиганите? – закричал возмущенно ювелир. - Я вызову милицию!
- Не надо никого звать, - взмолился Ромка. - Я принес перстень. Вы принимае-те перстни?
- Что, какой перстень? Не знаю никакого перстня. Отпустите дверь, молодой человек!
Ромка, освободив левую руку, правой он все еще держал дверь для верности, сунул ее в карман и вытащил перстень с алмазом.
- Смотрите, какой камень! Вы можете его купить?
Унылые погасшие сумерки взорвались фонтаном яркого цвета, алмаз, лежав-ший на Ромкиной руке, взвился фантастическим огнем и это зрелище потрясло, преобразило пожилого  ювелира, привело в невероятное исступление.
- Ах, Боже ж ты мой! Откуда он у вас? Как он к вам попал? Идемте, идемте в магазин, я должен разглядеть его поподробнее. Ах, ты ж Боже! Какая прелесть!
Зеликович взял Ромку за левую руку, в которой лежал перстень, и они вошли в магазин. Ювелир закрыл дверь на замок, задвинул тяжеленный кованый засов и повел Ромку во внутреннее служебное помещение, служившее ювелиру одновре-менно и мастерской, и складом.
- Что ж вы сразу не сказали, что принесли перстень? Дорогой вы мой, я же мог вас не пустить!
- Я испугался, - признался Ромка.
- Не надо никого бояться. Я, старый еврей, Шая Зеликович, никого не боюсь. А вы, молодой человек, при вашей молодости и силе, чего вам бояться? Перед вами  вся жизнь распахнута как на ладони, все дороги открыты, вы должны жить и жить…Так, пришли, давайте сюда ваш камень. Посмотрим его под микроскопом.
Ромка неуверенно протянул руку с лежавшим на ней перстнем, а вдруг отни-мет, и эта боязнь не осталась незамеченной для пожилого ювелира. Он взял пер-стень и воскликнул:
- Ай-яй-яй, молодой человек! Разве Шая когда-нибудь отбирал чужое имуще-ство, разве он похож на злодея? Нет, Шая не злодей, Шая порядочный человек и ни-кого еще не обманул, ни одного человека, заметьте. Если ты обманешь, то и тебя об-манут. Видит Бог, поэтому я живу тихо и бедно. На честности не заработаешь.
Зеликович сел на стул, положил перстень на площадку микроскопа, приник к окуляру левым глазом и замер в неудобной, скрюченной позе. Прошла минута, вто-рая, ювелир кряхтел, двигал перстень, перекладывая и поворачивая его разными сторонами, наконец, встал, выпрямился и, бледнея, сказал:
- Я не могу купить у вас этот перстень.
- Почему? – теряя надежду, обескураженно спросил Ромка. – Он что, не на-стоящий?
- Не по этой причине. Напротив, он слишком настоящий. Этот бриллиант че-ресчур дорог для меня. Такой великолепной огранки мне еще не приходилось ви-деть. Непревзойденное мастерство, какая игра цвета, какой узор! Видимо, точили в Италии, в Венеции. Знал я одного мастера из Кодоньято. Но это было давно. Так что, забирайте свое имущество, - Зеликович взял перстень, собираясь отдать его Ромке, как вдруг остановился и спросил:
- Однако, молодой человек, вы не ответили мне, откуда у вас этот перстень?
- Откуда? – Ромка поперхнулся. – От бабушки, - ляпнул он первое попавшее-ся. Все так говорят и он сказал. Кто знает, есть у него бабушка или нет.
Шая Зеликович внимательно поглядел на Ромку.
- Вы говорите неправду, молодой человек, никакой бабушки у вас нет. Но это не мое дело, - и ювелир тряхнул остатками волос на лысой голове. - Я предлагаю вам компромисс. Я не спрашиваю вас, где вы взяли этот перстень, а вы соглашаетесь на ту сумму, которую я вам назначу и не станете никому объявлять о нашей сделке. Как вам мои условия?
- Я на все согласен, - краснея, сказал Ромка.
- На все? – хитро улыбнулся ювелир. – Тогда отдайте мне камень просто так.
- Нет, просто так не могу, мне деньги нужны.
- Тогда не говорите глупостей, вроде вашего на все согласен, - сурово ответил  ювелир. - В вашем положении я бы поторговался.
- Я не умею торговаться. И готов отдать перстень на ваших условиях.
- Ну, вот и договорились, – с ловкостью циркача пряча перстень во внутрен-нем кармане пиджака, сказал Зеликович, - Приятно иметь дело с порядочным чело-веком.
- А деньги? Сколько вы мне заплатите? – спросил в волнении Ромка.
- Не спешите, молодой человек, имейте терпение. Разве Шая кого-нибудь об-манывал? Пройдемте в магазин, там и рассчитаемся. Идемте.
Они вышли из служебного помещения, проделывая обратный путь, Зелико-вич подошел к прилавку, сказал, подождите здесь, отворил деревянную дверцу, прошел за прилавок, нагнулся, пощелкал в темноте кнопками, послышался скрип открываемой железной дверцы. Закрывшись спиной, ювелир зашуршал бумажка-ми, потом захлопнул сейф и вышел к Ромке.
- Вот деньги, - ювелир положил на прилавок три плотных пачки. - Сто пятьде-сят тысяч. Этого хватит на несколько лет беззаботной жизни.
- Спасибо, - выдохнул Ромка, схватил деньги и побежал из магазина.
- Постойте, молодой человек! Так нельзя, вернитесь! Спрячьте деньги! Нельзя держать деньги на виду. Это опасно для жизни. Вернитесь, молодой человек! – за-кричал в беспокойстве старый ювелир, но Ромка уже ничего не слышал. Он бежал, летел по сумеречной улице, держа в руках толстенные пачки, не сознавая, не пони-мая, что он делает и куда бежит. Его будто несло, тащило против воли, да он и не противился, с наслаждением предаваясь бессмысленному и радостному бегу. Он не ощущал ни себя, ни времени, ничего, что его в этот момент окружало. Слава Богу, улицы города были пусты, иначе несчастья было бы не миновать.   
Пробежав метров двести или триста, Ромка забежал за угол и остановился. Остановился внезапно и резко, словно столкнулся на пути с непреодолимой стеной. Молнией сверкнула, ударила в голову мысль - неужели ему удалось сдать этот зло-получный перстень, сдать и выручить за него деньги? Да какие деньги – целое со-стояние! Так неожиданно все повернулось, что он не верил, не мог поверить, что цель, поставленная три дня назад и казавшаяся далекой и недостижимой, решена самым невероятным образом. Все пробежало как в тумане, в жарком сне, протекло и исчезло, и вот он стоит посреди улицы с деньгами. Деньги занимали все воображе-ние, голова кружилась от их присутствия, какая-то буйная лихорадочная веселость владела всем Ромкиным существом. Можно помочь маме, купить мебель взамен ук-раденной и не подержанную какую-нибудь там, а новую и красивую, можно сводить Риту в ресторан так, чтобы она почувствовала наконец, кто такой Ромка Курицын, можно прекратить ненавистные походы в кафе, и заняться музыкой, готовиться к поступлению в Москву, в Гнесинку. Ура, мечты сбываются! 
Увидев, что он все еще держит в руках растрепанные от бега пачки купюр, Ромка рассовал деньги по карманам, отдышался, посмотрел по сторонам и как ни в чем не бывало пошел дальше уже обычным шагом, неторопливым и прогулочным. Так куда же он идет? Конечно же, к маме, куда еще. Три дня у нее не был. Сидит, на-верное, скучает. Ох, и обрадуется приходу сына!
Дверь была заперта и это было первым признаком, что дома все в порядке. Ромка позвонил, звонок ответил приятным мелодичным звоном. Молодец мать, по-думал Ромка, звонок починила.
- Кто там?
- Это я, мать, открывай.
Дверь распахнулась и на пороге появилась Зина.
 - Сыночек, Ромочка, - и всхлипнула, опустив руки, - ушел, записку оставил. Зачем мне твоя записка? Где ты, что с тобой,  ничего не знаю. Дай, обниму хоть. Как я по тебе скучала!
- Ну ладно, мать, потом, дай пройти.
- Конечно, проходи. Знаешь, я тебя ждала, каждый день котлеты пекла, дума-ла, ты придешь, а у меня пусто. Ты же мне деньги оставил, должна же я чем-нибудь тебя обрадовать. А ты не приходил и не приходил.
- Но пришел же! Мать, ну ты пустишь меня наконец?
- Конечно, конечно, Ромочка, проходи. Что же я тебя на пороге держу? Есть будешь?
Ромка сбросил обувь и пошел на кухню.
- А что у тебя?
- Котлеты, Ромочка, котлеты с рисом. Разогреть?
И на кухне был порядок, чисто и прибрано. Посуда помыта, аккуратно сложе-на на подоконнике, на полу ни крошки. Стола не было, его заменяла тумбочка, возле которой стоял единственный косоногий стул. Ну, что, жизнь налаживается. Пора сказать матери про перстень и про деньги. Интересно, как она к этому отнесется? 
Зина тем временем зажгла газ, поставила на плиту сковородку.
- Знаешь, Ромочка, вчера мне тоже кто-то звонил. Я думала, это ты идешь, вы-глянула, а никого нет. Поздно было, на площадке темно. Может, баловался кто?
Вот те на! Откуда Поросов мог узнать адрес матери? Так быстро навести справки и прийти с проверкой? Может, и за ним уже следят? У Ромки помутилось в глазах. Не может быть, это просто его фантазия. Нужно взять себя в руки.
- Ты чего задумался, сыночек? Случилось что? Садись, я тебе разогрела, сейчас положу. Ну, чего ты, Ромочка?
- Да подожди ты со своей едой, - Ромка решительно вынул из кармана пачки денег и положил их на тумбочку, - мама, вот деньги. Я обещал тебе, что заработаю, и заработал. К прошлой жизни возврата нет. Купим мебель, обставимся. Заживем лучше прежнего. Ты пойдешь на работу, я – учиться в Москву. С Ритой тебя позна-комлю, будем жить вместе. Ты не против, мать? Чего молчишь?
- Да я-то что? Я - ничего. Главное, это теперь ты. Что это со мной? – Зина, бледнея, недоверчиво посмотрела на денежные пачки. – В голове будто закружилось. Ромочка, где ты их взял? Сроду не видала таких денег. Лучше уж совсем без денег, но честно, по совести.
- Ну почему, если честные, то обязательно нищие? У тебя старое представле-ние о жизни. Можно жить честно и с деньгами. И совесть тут ни при чем.
- Не знаю, Ромочка, не знаю. Мы когда с Колей, отцом твоим, жили, денег много не зарабатывали, но нам хватало. Он немного приносил, я немного, - Зина вздохнула, - Коля не пил, был внимательным,  ласковым, по хозяйству все делал, ве-черами кино по телевизору смотрели. Хорошее время было…
- Почему было? – не выдержал Ромка и взорвался. Беда с этим старшим поко-лением, ничего не понимают. – Будет, есть, вот как надо говорить! И вообще, хватит хныкать. Значит, так, сейчас я иду к Рите, завтра с утра мы к тебе и идем вместе втроем выбирать мебель. Какую хочешь, такую и выберем. 
- Уходишь? И есть даже не будешь? А я так старалась, готовила…
- Ну, что ты, мать, заладила, - Ромка обнял мать, готовую опять заплакать. – Пойми, ну нельзя мне, обстоятельства не позволяют. К тому же поздно, мне надо идти.
- Куда идти, Ромочка? В такую темень? На улице хулиганы, а у тебя большие деньги. Мало ли что может случиться, оставайся.   
- Я Рите обещал вернуться. Она ждет меня, переживает. Вот когда ты отца ждала, а он не шел, тебе приятно было?
- Ну, Коля, это другое дело. У нас семья была, ты рос…
- Все, я побежал, об остальном поговорим завтра. Мы зайдем часиков в девять-десять. Как Рита встанет, так и зайдем. Все, целую.
Ромка снова рассовал деньги по карманам, потом, словно что-то вспомнив, вынул пачку, вытащил из нее одну купюру, за ней еще одну и протянул матери.
- Это тебе. Тысяча. Ты должна хорошо питаться. Все, пока. И не переживай попусту, ничего со мной не случится.

(продолжение следует...)