Дыхание

Однажды в моем доме, на лестничной площадке между пятым и шестым этажами, поселилось кошачье семейство.
Как обычно я вышла в восемь утра –пораньше, чтобы не опоздать на автобус, и когда спускалась, увидела их. Прямо на меня смотрели четыре пары глаз. Самый крупный –рыжий, наверное, «папа», полосатая –«мама» и двое удивленных серых котят. Кто-то уже успел постелить им тряпку и поставить миску с водой.
Я смотрела на них и ощущала что-то странное. Вернее, слышала необычный звук. Чье-то тяжелое, свистящее дыхание. Я даже испугалась немного. Но ведь кроме меня и кошек – здесь никого не было. Я присела на корточки, прислушалась. И поняла: тяжело дышал котенок. Он лежал в самом углу, забившись в складку грязной тряпки. А я и не знала, что кошки тоже умеют тяжело дышать. До этого я слышала такое дыхание только у людей, да и то по телевизору.
Теперь каждый день, уходя на работу и возвращаясь домой, я проходила мимо кошачьей семейки. Причем они все время сидели в одинаковых позах и смотрели на меня. Меня не покидало ощущение, что они вот так и сидят все время в ожидании человеческих шагов. И каждый раз я слышала в тишине подъезда тяжелое дыхание. Иногда котенок чихал.
Хотя я была уверена, что их кормят, однажды я вынесла им сосиски. Три штуки –больше не нашлось. Кошки и тут повели себя против всех законов логики. К сосискам важно подошел рыжий «папа», понюхал их и стал медленно есть. «Мама» и котята даже не тронулись с места, словно их очередь была ещё впереди. «Какие-то мусульманские кошки» -мелькнуло у меня в голове.
С тех пор таскать им еду стало само собой разумеющимся. И я ни разу не видела, как кто-нибудь из них, кроме рыжего, ел.
Однажды я вынесла макароны. «Папа» на них не среагировал. «Мама» понюхала воздух и решила остаться на своем месте. К макаронам осторожно подобрался здоровый котенок, но и его они не привлекли. Из складок тряпки раздалось два чиха подряд.
-Как ты думаешь, -спросила я его вечером , -кошки вообще едят макароны?
-Не знаю. Если голодные, то, наверное, едят.
И мне стало печально. Подъездное семейство явно не выглядело сытым, но от макарон наотрез отказалось.
Мы курили на балконе. Было холодно. Футболка не доходила  даже до середины бедер – ноги мерзли. «Little less conversation, little more action, baby» - пел откуда-то снизу Элвис.
-Кошки любят лосось, -сказал Артем.
Лосось.  Salmon. Salmon. Salmon. Саймон. Саймон. Саймон – хорошее имя.
-А ещё –никотин.
-Что?
-Ну, сигареты. Мой кот от них тащится. Даже пальцы мне лижет, после того, как я покурю. Появилась бы у них  такая возможность, они бы точно все курягами стали.
Две красные точки нашего Мальборо повисли в воздухе. Была бы третья – и подавай сигнал бедствия в беззвездное небо.
-Скажи, а ты ощущаешь счастье сейчас? –мой фирменный глупый вопрос.
Он затянулся. Огонек прочертил кривую и вернулся на место.
-Сейчас нет.
-А когда?
-Не знаю…Когда сижу в кафе у окна, и мне видно спешащих людей. Когда картошка жарится, ну знаешь, этот звук – масло шипит. Когда ты платье надеваешь желтое. Когда утром спишь-спишь себе и на работу почему-то не надо. Ну и все такое.
-А сейчас? –тупо повторила я.
-Говорю же: сейчас нет.
-А почему?
-Ну не знаю я, почему.
Это начинало его злить. Заметно. А у меня в голове вертелся только Саймон-лосось. S.O.S., Саймон, мы тут все уже давно идем ко дну. И никакое желтое платье не спасет.
Мы занимались сексом у меня на диване. Из незаконопаченного окна дуло. И кто-то внизу отчаянно крутил Элвиса. Снова и снова. Я представляла, что этот «кто-то» пьет мартини из треснувшей чайной чашки и ставит её на покрывшийся жирными пятнами номер  St. Petersburg Times двухнедельной давности. И постоянно нажимает на play.
Утром,  в восемь, я собралась на работу. Семейка сидела на своем посту. И какой-то тусклый ореол вокруг их круглых зеленых глаз. И воздух звенел. Не было слышно тяжелого дыхания. Котенок исчез.
-Ой, -сказала я, выйдя на улицу. Изо рта вырвался пар. Оказывается, наступила зима. Люди, словно сговорившись,  надели шапки.
Лежал снег. Лужи покрылись тонкой коркой льда.
В моем сердце, как и на лестничной площадке между пятым и шестым этажами, было тихо.