УТРО

Яркий луч солнца зажег под прикрытыми веками оранжевое зарево.
Поморщившись, он еле приоткрыл глаза, и, щурясь, пытался разглядеть в этом мареве виновника, нарушившего его полусонный, и так необходимый после вчерашней попойки, покой. Лучи солнца лились с открытой входной двери прихожей дома прямо на его лицо. Только Сева хотел выругаться, мол, какого и кому неймется в столь ранее утро, как в этом дверном проеме появилась фигура девушки, которая, перекрыв слепящий глаза свет, нерешительно остановилась в нем и негромко кого-то позвала, вглядываясь в затемненное пространство комнаты.
Перед Севой открылось потрясающее видение: сквозь легкое и прозрачное, от бьющих сзади лучей солнца, платье вырисовалась грациозное и совсем юное девичье тело, точнее фигура, на которой ясно проглядывали все самые интимные детали, белые трусики и маленький бюст, одетый тоже в белое одеяние. Сева без труда еще несколько мгновений разглядывал стройную и длинноногую девушку, с тонкой талией и крепкими маленькими грудями, на которых выпирали два острых бугорочка ее сосков. Ее светящуюся фигуру завершала копна волос, которые буквально рассыпали по комнате лучики солнца. Вот только ее лица почти не было видно. Сева почти задохнулся от наваливших на него ощущений, на душе стало, почему-то, так уютно и светло от этого явления, что даже комок  к горлу подкатил. Спохватившись, он набросил простыню на себя и спящую рядом голую «подругу» по вчерашней пьянке, хозяйку дома, которая лежала, раскинув руки и ноги, обнажив самые сокровенные места ее белого с большим бюстом тела.
Тут, видимо, привыкнув, наконец,  к полутьме и, разглядев «неприглядную» картину, а вместе с этим и услышав шум  движений Севы, девушка негромко охнула и стремглав выскочила из дома…
Наступила звенящая тишина, слышно было, как тикают настольные часы.
Сева оглядел комнату, которая стала его ночным прибежищем, напоминавшую грязный и протухший притон. Повсюду валялись разбросанные вещи, мусор и бутылки из-под спиртного, на грязном столе стояла пепельница, наполненная окурками и огрызками еды.
И хозяйка...
Мир для Севы в один миг приобрел оттенок непередаваемой тошнотворной безысходности, гадкого ощущения безраздельного, душераздирающего и тягостного состояния оплеванности.
ОН встал и начал СОБИРАТЬСЯ...