Узбекский адвокат Румия Аслиева

«Когда правосудие ошибается, то превращается в гнусную вещь и позорит тех, кто его творит».
А. Дюма





Социологи считают, что без адвокатов европейская цивилизация в современном ее понимании никогда бы не возникла. Гуманисты утверждают, что адвокат – это представитель Бога в суде, потому что обвинитель защищает интересы государства,  судья - делегат от  общества. А поскольку на стороне обвиняемых (независимо от степени вины) может быть только Бог, то адвокат и есть его представитель в суде. Именно этим понятием о роли адвоката в судебном процессе руководствуется грамотнейший юрист страны, член Международного Союза (Содружества) адвокатов Румия Анваровна Аслиева,  женщина с твердым характером и обостренным чувством справедливости.

- Румия Анваровна, трудно быть адвокатом?

- Честным и принципиальным - очень. Ведь уже давно не секрет, что рыночные отношения имеют место быть, к сожалению, и в судебных делах, поэтому нужно иметь большую силу воли, чтобы следовать букве закона и не соблазниться легкой, но весьма сомнительной наживе. Принципиальных, как известно, не любят. Были попытки и подставить меня, и навредить моему здоровью, даже черную магию использовали.

- И как спасались?

- Иногда элементарным бегством, а иногда  приходилось обращаться за помощью в органы госбезопасности, чтобы они обеспечили мне защиту на время судебного процесса. Ведь, хотя и есть  у нас закон о социальной защите адвокатов, но на деле он мало работает. У нас элементарных судебных приставов нет. Однажды во время перерыва судебного  дознания на меня набросилось три родственницы  пострадавшего. Прямо в зале суда, на глазах у еще не успевшего выйти судьи они стали оскорблять меня, трепать за волосы, порвали пальто, - я еле успела спрятаться за судью, который вместо того, чтобы вызвать наряд милиции, делал лишь жалкие попытки устно успокоить разъярившихся женщин, а те только распалялись и стали набрасываться на дочь подзащитного, а потом и на самого обвиняемого, благо тот сидел в клетке и был огражден от линчевания. Так что сегодня принципиальный адвокат – легко уязвимая мишень в отличие от других участников суда. 

- Получается, что обвинительная сторона имеет значительное преимущество?

- Получается, что так. Кстати, это проявляется даже в таких вопросах, как отдельный кабинет для адвокатов в здании суда, где мы могли бы в спокойной обстановке отработать свою позицию и подготовиться к слушанию дела.  Почему-то для прокуроров, хотя они такие же участники процесса, он есть, а мы со своими свидетелями перед началом процесса должны ждать на улице. Еще меня возмущает то, что прокуроры часто приходят на судебный процесс лишь в его конце, хотя согласно Статье 412  УПК «в случае неявки прокурора на разбирательство рассматривание дела откладывается». Я каждый раз указываю это в своей защитной речи, но чаще  мои заявления просто игнорируются. Кстати, как и такое нарушение, касающееся народных заседателей, которые по закону должны призываться не более, чем на две недели в году, но у нас они участвуют абсолютно на всех процессах, потому что это выгодно и судьям , и прокурорам. Многие зарубежные правоведы, изучая наши законы, отмечают их высокий содержательный уровень, их значимость и актуальность, но когда речь заходит о механизмах и контроле исполнения законов, то здесь уже совсем другие эмоции.

- Одним словом, реформы в судопроизводстве – вещь крайне необходимая.

- Да. И одним из шагов является совершенствование системы адвокатуры в стране, повышение роли и статуса адвокатов в обществе. Новую судьбу адвокатуры предопределил вышедший в мае прошлого года Указ Президента Республики Узбекистан «О мерах по дальнейшему реформированию института адвокатуры в Республике Узбекистан». Документом предусмотрено изменения в законах «Об адвокатуре» и «О гарантиях адвокатской деятельности и социальной защите адвокатов», ну а главное, создание Палаты адвокатов.

- К сожалению, у людей сложился стереотип, что адвокаты – это своего рода посредники в коррупционных сделках с судьями. Так ли это?

- «Дежурные» адвокаты – вот наша боль и из-за чего перестают пользоваться уважением и остальные адвокаты. Да, есть, к сожалению, такие «защитники», забывшие, что завтра на их или долю близких им людей может выпасть несчастье оказаться на скамье подсудимых. И мне предлагали нечистоплотные следователи и прокуроры «подыграть» им на следствии, но для меня моя работа – дело чести. Закон есть закон, причем не только юридический, но, в первую очередь, закон совести, ведь я каждое новое дело через сердце и душу пропускаю.

- От ведения каких дел вы всегда отказываетесь?

- Если я вижу, что человек действительно виновен в изнасиловании или умышленном убийстве, причем особо при этом не раскаивается, циничен и хладнокровен, то защищать такого подлеца никогда не буду. Прежде чем взять дело, я выслушаю человека, разберусь с обстоятельствами, при которых было совершено преступление, а потом решаю, брать дело или нет. Однажды ко мне обратилась за помощью акушер-гинеколог, у которой умерло три роженицы. Ее обвиняли во врачебной ошибке, повлекшей за собой смерть. Я не торопилась с ответом. Сначала  изучила медицинские карты тех женщин со специалистами-медиками, потом пошла в медицинскую библиотеку и стала читать книги по гинекологии, - в конце концов, я сама убедилась, что в 95% гибели тех рожениц виновата врач. Она умоляла меня взять ее дело, но я ответила, что у меня самой сноха на сносях, дочь только вышла замуж и тоже через несколько месяцев будет рожать, и случись такая вот врачебная ошибка – к кому обращаться? Все в этой жизни возвращается бумерангом, и нужно отвечать за свои поступки. В этом я не раз убеждалась на своем опыте. Несколько лет назад я защищала молодых людей, совершивших разбойное нападение. Уже на суде, когда задавала пострадавшим вопросы, ставивших их в затруднительное положение, про себя подумала: «Господи, а если на  месте избитых и ограбленных окажется кто-либо из моих близких?» Однако, благодаря моим действиям обвиняемым смягчили меру наказания, но через несколько недель, по роковому стечению обстоятельств, подобное нападение было совершено на моего сына. Слава Богу, все обошлось, тем не менее это еще раз доказывает мысль, что прежде чем кого-то защищать, нужно пропустить случившееся с другим человеком через себя.

- С чем связан у вас выбор профессии адвоката?

- Родилась и выросла я Бухаре, в обычной рабочей семье. Мама всю жизнь проработала кассиром, отец – водителем. Но так сложилось, что она с тремя детьми развелась с мужем, и мы все росли очень самостоятельными. По рассказам мамы, я, будучи пятилетней девочкой, говорила всем, что, когда выросту, буду прокурором. Мне они казались самыми справедливыми и бесстрашными людьми на свете. Однажды, когда мне было лет пятнадцать, пропал мой двоюродный брат. Дня  через три к нам приехали работники уголовного розыска и спросили у членов семьи, кто пойдет в морг на опознание тела. Мама моя, естественно, побоялась, а у брата престарелые родители жили в районе. Других родственников не было. Тогда в морг решила пойти я. Сотрудники милиции удивились, как это маленькая хрупкая девушка и вдруг - на опознание, но они вынуждены были меня взять с собой. Никогда не забуду, как я захожу в морг: в комнате лежат три трупа и среди них мужчина с рыжей шевелюрой и лицом – в точности как у брата. Но тут я засомневалась и приподняла его верхнюю губу. Смотрю, а у того золотые зубы. Это оказался совершенно незнакомый человек. Следователь и работники милиции, наблюдая за моими спокойными действиями, рты пораскрывали и спрашивают: «Девочка, а ты куда хочешь идти учиться?» - «В юридический, буду прокурором». – «Да, из тебя выйдет юрист. Ты смелая».

-  С первого раза поступили в институт?

-  С пятого, и то после того, как закончила иняз. Дело в том, что в  Ташкент в юридический институт я поехала поступать совершенно одна и, увидев у стен вуза  огромное количество молодых людей с родителями, растерялась: смогу ли вообще поступить, когда 50 человек на место? В тот год я так и не сдала документы в юридический, но времени не теряла - поступила на иняз. Прошло еще немало лет, пока я добилась своей цели, но становиться прокурором передумала.

- Почему?

-  Сейчас объясню. Я была и народным заседателем, и судьей. Кстати, закалку в работе мне дала замечательная женщина Саламова Мехри Джураевна, которую я считаю своим учителем. Будучи судьей, она вынесла много оправдательных приговоров. Была честной и объективной. И наблюдая  за ходом судебных процессов, я вдруг поняла, что обвинить человека в каком-либо преступлении очень просто, а вот доказать обратное гораздо сложнее, но справедливее. Потом я  получаю удовольствие от того, что защищаю людей.

- Расскажите о вашем самом сложном деле.


- У меня было много трудных дел. Одно из таких дел описал узбекский автор Артур Самари в рассказе «В поисках зверя». Но самое сложное было в Бухаре. Начиналось оно весьма прозаично, меня попросили присутствовать на допросе у одного мужчины, обвиняемом в двойном убийстве. Нужно сказать, что обвиняемый сразу во всем сознался, и адвокат нужен был чисто для проформы. На допросе меня  удивило то, что 60-летний мужчина, имеющий высшее художественное образование, рассказывал о совершении преступления,  будто это подвиг какой-то. Однако, когда я в качестве госзащитника стала ознакамливаться с делом, посмотрела кассету со следственным экспериментом, поняла, что человек попросту взял чужую вину на себя, а следователю нужно было побыстрее раскрыть дело, и он на многие ошибки обвиняемого элементарно закрывал глаза. На суде я стала задавать вопросы подзащитному: как  он открыл замок, чем накрыл убитых и т. д., - мужчина отвечал на них неуверенно, а потом вдруг встал и объявил суду, что отказывается от адвоката. Во время перерыва я подошла к нему и спросила, зачем он взял вину на себя. Мужчина ответил: «Я устал бомжевать, в тюрьме мне будет лучше». Я ж ему сказала, что воля его, но сама грех на душу брать не буду. Начался процесс, и тут обвиняемый неожиданно признался суду: «Я понял, что среди нас есть еще честные люди, поэтому теперь буду говорить правду». Но судебная машина уже была запущена, его правда оказалась совершенно ненужной.  Под  давлением следователя  он вновь отказался  моих услуг, а тут я еще с семьей  переезжала в Самарканд. Потом, когда вновь приехала в Бухару, узнала, что ему дали высшую меру наказания… При воспоминаниях о том человеке слезы душат меня...

- Но ведь судья тоже знал, что обвиняемый невиновен?

- Скорее всего, да, потому что слишком явны были промахи следствия. Знаете, через несколько лет я встретилась с тем судьей и не узнала его: он сильно похудел и стал совсем седым. «Румия, -сказал он мне, - в моих ушах до сих пор твои слова о том, что Бог все видит». Он потерял свою единственную 17-летнюю дочь, умершую от пустяковой болезни – ангины. А того следователя посадили за взятку. Вот и говорите после этого, что Бога нет… Хорошо, что в прошлом году в республике отменили смертную казнь, потому что никто не застрахован от ошибок.

- Ваша работа требует колоссальных душевных сил. Не пробовали заняться гражданскими делами?

- Когда я переезжала в Самарканд, мне многие советовали, чтобы я брала гражданские дела –меньше нервов, эмоций. Но, понимаете, когда вижу человека в беде, не могу сказать "нет".
 
- У людей есть такая нехорошая черта, как неблагодарность. Часто сталкиваетесь с ней?

- Не часто, но бывало. Одну  мою клиентку за неоплаченный долг и развязывание драки прямо под новый год взяли под  стражу. А дома у нее остались мать парализованная и  10-летняя дочь. Мне стало жаль женщину и ее близких, не хотелось, чтобы она встречала новый год в тюрьме. Однако, чтобы ее выпустили, нужно было оставить в залог что-нибудь ценное. Ее квартира в пригороде совсем ничего не стоила. Поехала к ее родной тетке, та ни в какую не хочет ручаться за родственницу. Что делать? Я позвонила мужу и попросила привести документы на нашу квартиру. Муж, не задав ни одного вопроса, привез ордер. Прокурор, увидев, что я даю под залог, с недоумением посмотрел на меня: «У вас крыша, случайно, не течет?» Я поначалу не поняла, о чем речь, говорю: «Нет, слава Богу, все в порядке». А он говорит: «Да я не о той крыше, а вот об этой, - и он постучал себя по голове, - вы соображаете, что свою квартиру отдаете под залог совершенно чужому человеку? А вдруг она сбежит?» Но я стояла на своем, и женщину отпустили. Естественно, у нее все уладилось, она рассчиталась с кредитором, заплатила штраф.  Но каково же было мое удивление, когда спустя год после того случая,  мы встретились с ней на улице, и она даже не поздоровалась со мной. Более того, узнала, что бывшая моя клиентка написала на меня жалобу, обвиняя в том, что я не выполнила свои обязательства адвоката. Бывает, оказывается, и такое! Но я все равно люблю свою работу.

- Вас часто приглашают вести дела в другие города республики. В вашем послужном списке значатся: Карши, Навои, Нукус. Почему люди  не пользуются услугами своих юристов?

- Потому что в маленьком городке все друг друга знают, там у всех почти родственные отношения, естественно, появляется зависимость. Сегодня - вместе чай попили, пообедали, а завтра - ты же не сможешь работать так, как надо: не удобно указывать следователю на его просчеты в следствии, неудобно перечить прокурору и т. д. Нередко адвокаты попросту служат обвинительной  стороне. А с чужим адвокатом трудно «договориться», тем более все знают о моей принципиальности.

- Как в семье относятся к вашей работе?

- Гордятся мной, ну и конечно, иногда тревожатся. Ведь с разными людьми приходится сталкиваться. Что касается мужа, то он, вообще, меня во всем поддерживает. Ради того, чтобы я закончила юрфак, он  будучи третьекурсником технологического института, бросил вуз и пошел работать водителем, потому что у нас в то время подрастало трое детей. Кстати, они тоже у меня выросли очень самостоятельными. Я уже бабушка. Старшие сын и дочь проживают в России, а младший в настоящее время служит в рядах Вооруженных сил Узбекистана.

- Румия Анваровна, что бы вы могли пожелать нашим читателям в новом году?

- В первую очередь, конечно, здоровья, причем не только физического, но и морального. Чтоб в семье было как можно меньше ссор и всяких проблем, нужно идти на взаимные уступки с близкими. Ведь, знаете, в большинстве преступлений корень зла именно в семейных неурядицах. Берегите близких! Ну а если не сумели этого сделать, то чтобы у каждой семьи был свой адвокат, то есть человек, который бы помог решить сложные вопросы.