И сотрудница - тоже

Сегодня она решила окончательно, что вернётся к мужу. Полностью - и телом, и помыслами, и вновь приобретёнными с другим - устойчивыми привычками, и даже - с явно поблекшими когда-то к нему, Алексею, чувствами. Целиком - так целиком, всецело. Как это было когда-то, давным-давно, в другой жизни.
Не то, что б прежняя любовь вернулась в том же виде, как в безвозвратной и светлой молодости, просто то тепло, которое охватило её сущность - щемящее и глубокое - было достовернее всех иных ощущений. Это более напоминало благодарность и родство душ. Время всё расставило по местам.
Её Алексей умел прощать, учился, как и большинство из нас, любить - терпеливо и стойко, не раздражаясь по пустякам, избрав путь более сильного и мудрого. Он любил их общую дочь Алину, которой было уже одиннадцать, уделял массу внимания её изматывающей учёбе - девочка воспринимала звуки этого мира через слуховой аппарат с рождения, заботился о жене Наташе. Алексей был большим, сильным, надёжным и старше жены на десять лет.
Их сексуальная жизнь часто не ладилась. И тогда у Наташи - толи от отчаянья, что её цветущая молодость катастрофическими темпами куда-то уносится, толи в отместку судьбе - а выходило, что мстишь-то самой себе - появлялся кто-то - чужеродный, как правило, случайный - и по сути, и по физиологии.
Она была чувственной, симпатичной, лёгкой в общении, светской, достаточно образованной, молодой женщиной, без особых комплексов и вредных привычек задумываться над ушедшим. Что было, то было. Зачем ворошить непоправимое?
Мужчины вспоминали её с той радостью и нежностью, с которой обычно вспоминают только самое - самое, навсегда оставшееся в тёмных глубинах бессознательного и дающего столько новых сил для жизни. Если есть такие женщины, значит, стоит быть мужчиной! И она знала себе цену в этом.
Алексей знал об увлечениях фривольного толка Наташи - и не хотел знать об этом одновременно. Так бывает - вроде бы и догадываешься, но верить не хочешь: а вдруг пронесёт? Мнимый покой - дороже невнятной правды, которая, как известно, у каждого своя. Сидром страуса, спрятавшего при опасности голову в песок - так проще выжить. И спокойнее.
На сей раз Наташа влипла более, чем серьёзно. Он - Василий Владимирович Стелюк - работал вместе с ней. Они сидели часами в одном кабинете, барабаня по клавишам компьютера и дожидаясь обеденного перерыва, когда все уйдут и можно будет закрыть дверь на ключ. Дальше - как в третьеразрядном порнофильме с особой клубничкой. Сбрасывалось всё лишнее и прямо на стуле, лицом к лицу, совершалось прелюбодеяние. У обоих - как известно, но почему-то в такие вот минуты об этом забывалось напрочь, были семьи. На то они и вторые половины, чтобы ждать и верить, будучи обманутыми и преданными своими же первыми половинами. Такова жизнь. И милое занятие - в народе это явление называется служебным романом - продолжалось почти пять лет.
Василий Владимирович, обладая незаурядным умом и изобретательностью по покорению женских сердец и чувств любого толка, включая тело - из-за него весь сыр-бор и городился - сразу почуял в Наташе ту желанную самку, которая может осчастливить мужчину с любыми сексуальными прихотями. И он не ошибся! Это было что-то. Он прощупывал все её позвонки, познавая их характер и настроение по гибкости и податливости. Как опытный массажист, зажимал между пальцами её упругие соски - до её слабых стенаний с закусыванием ладошек до крови, приручал каждый волос на её теле, вдыхал запах каждой её сладко-тёрпкой клеточки - даже там, где ей самой это было недоступно и до него - неведомо. Он её препарировал - тонко и под себя - как это делает опытный скульптор или самец - завоеватель. Порабощал на ощупь, через плоть.
Это было единственным, что Василий Владимирович мог дать всем своим женщинам - любого возраста, знающих и не знающих толк в том, что они получают от него. Любить Гумберт Гумберт не умел. Его и так всё устраивало.
- Я же тебе - себя дарю! - часто говаривал он с той игривой модуляцией в томно - нежном голосе, какая свойственна тем особям без определённых занятий, кто избрал этот вид неувядающей и вполне поощряемой обществом деятельности полового направления как ремесло - чего же тебе ещё надо?
Он и не догадывался, что подобную реплику вправе бросить дешёвая содержанка или прыщавый альфонс, а не зрелый мужчина, претендующий на полноценный брак или отношения между мужчиной и женщиной, где женщина может уважать своего партнёра. Слишком бы зыбкой оказалась опора с участием Гумберта Гумберта. А он действительно подумывал о том, чтобы не расставаться с такой вкусной для его языка, рук и основного органа Наташей - уж больно она его задела за живое своей сексуальностью без границ и рамок! К тому же, с надоевшей женой дядя Вася не жил полноценной супружеской жизнью почти полгода - пока не появилась неудовлетворённая страсть к миловидной сотруднице, поправляющей блузку на груди почти рядом. Это потом Наташе было преподнесено, что ради неё Василий Владимирович готов бросить любимую жену. На самом же деле - союз с женой уже был безвозвратно разрушен, а под рукой, вернее, под другим органом, к которому его рука просто часто тянулась, оказалась Наташа - жена Алексея и мать подранка одиннадцати лет - Алины.
А дальше - ещё пуще: бесконечные, душещипательные рассказы о том, какой он классный, как ему жалко - до слёз и суицида - детей и супругу, как он не может жить без Наташи, как несправедлива судьба, что преподнесла им такую безвыходную ситуацию. Кто виноват? и что делать? - вечные вопросы без ответов. А кибернетик, как мы уже знаем, неплохо знал литературных классиков.
У Гумберта Гумберта был гипнотический дар - внушать другим тему своих же проблем, половых - а какие могут быть ещё? - комплексов, вечного безденежья - ну, не любил он зарабатывать, бабы и так всё дают даром! -  и зависимости от  назойливых, отравляющих существование, обстоятельств.
Дядя Вася сам был более похож на литературный персонаж, чем на живого, во плоти, полноценного мужчину. Он падал в объятия перечитавших что-то романтическое и далёкое от реальности, милых дам.
Женщины, как правило, скрывают своё мутное прошлое, а мужчины врут на тему совместного, лучезарного будущего. И кто этого не знает, тот попадает часто в липкие сети дядь Вась - плавно и незаметно, но надёжно и навсегда. «Дяди Васи» не выпускают просто так своих прикормленных ядом растления жертв - пока из них ещё есть, что высасывать. А потом, когда уже последнее выжато, они их сами сбрасывает левой задней со своего победоносного пути, чтобы освободить место для новых неоперившехся дур. Путь свободен! Налетайте, кто без мозгов!
Иногда Наташе и Василию Владимировичу удавалось провести бурную ночь вместе - дети на летнем отдыхе в деревне, муж в долгожданной командировке, квартира свободна. За пять лет безупречной любовной связи таких эпизодов было так мало, что они пронизаны особой аурой. Эти фрагменты нешуточного счастья оба - Наташа и Василий - потом помнили годами, слагали о них легенды - ближе к небылицам или анекдотам, рассказывали неблагодарным потомкам - как надо любить и жалеть, и прощать, и прощаться. Потомки ничему не верили, тихо посмеивались и глубоко презирали своих же предков - тему отцов и детей никто не отменял - по сей день. Ещё дядя Вася о своей прежней любви любил рассказывать предстоящим - для чувственной реализации - дамам, причём, в своём - умопомрачительном на нюансы - стиле. Где он был полон благородства, которого у него никогда не было и в помине. А прошлая любовь - его нагло подставила, вернувшись, например, к мужу. У Василия Владимировича в его россказнях было масса не состыковок и нелогичных пассажей. Но дядю Васю это не беспокоило - лишь бы была удачно заброшена новая удочка, а там - разберёмся. Как правило, не разбирались - явная чушь выплывала наружу. Много тёмных пятен в биографии Гумберта Гумберта просачивалось сквозь его неувядающий образ. К тому же у Василия Владимировича была ещё одна замечательная черта. Когда всё заканчивалось - и не в его пользу, он начинал мстить. Самым примитивным способом. Мужу Наташа - Алексею - он, например, поведал о всех Наташкиных любовниках, которые у неё были до шедевра всех времён и народов - Васи. В его стиле - гаденько и лживо, с подробностями анатомического характера. И тут ещё один удар для Василия. Муж не выгнал неверную жену, всё простил ей. А вот Василий Владимирович был забыт этой супружеской парой навсегда. Предательство любви не состоялось.
Алексей собрался в очередную командировку - урочный день и час был назначен. Василий Владимирович предупредил жену, что заночевать придётся где-то там - у друга, прямо на работе, на рыбалке - выбери нужное и сильно постарайся в него поверить. К вечеру наш вечный герой - любовник был уже в Наташиной квартире, где-то рядом с тихим Голосеевским парком. Проходил - принятый в таких форс-мажорных случаях - церемониал любовных игр. Комплименты фривольного толка с нежным надкусыванием ушка под шипящее, полусладкое шампанское - чередовались с демонстрацией «тайных зон». Тела наливались бродящим соком запретного плода, который, как известно многим, сладок до нельзя. Это - не яблочко из Эдемского сада!
Всё шло своим общепринятым чередом, как вдруг - разомлевшая от неги молодая женщина - услышала со двора звук мотора машины  вновь прибывшего Алексея.
Да, да, да! Муж вернулся, командировка сорвалась. Все втроём попали в прескверный и старый анекдот, из которого нужно было выпутываться. Наташа вытолкнула полуголого Василия Владимировича Стелюка на балкон, где хранились мешки с ветошью, картошкой и прочий, давно не нужный никому из домашних, хлам. Сотрудник притих среди мусора чужого общежития, собираясь с мыслями, приостановив стук сердца: «А вдруг не избежать ненужных разборок и мордобоя? И как она могла так непродуманно поступить с ним, Василием?»
Василий был талантливо труслив по природе, мельче Алексея  - семьдесят килограмм живого веса, при росте - метр семьдесят в коньках и в шляпе. К тому же, он ничего не хотел уже менять в своей пристроенной за чужой счёт жизни - давали-то без всяких обязательств с его стороны. Все требования шли к Наташе: бросай мужа - зачем нам муж? сами с усами! - живи одна с дочкой, которая подрастала и быстро приближалась к любимому одиннадцатилетнему рубежу неуёмной, скрытой страсти дяди Васи. Чего-то жди и на что-то надейся - и в этом будет твоё выстраданное, женское счастье. Стелюки - только это дарили всем женщинам, с коими их судьба сводила не на жизнь, а на пародию жизни. Их кредо - подмены. Любви, отношений, справедливости, морали, доброты, боли, силы, слабости, человечности. Лукавый ум мистифицировал, извращался и поглощал.
Это был коронный номер Гумберта Гумберта - иметь дело только с женщинами, отбив их по недомыслию и утрате чувства самосохранения от мужчин: разделяй и властвуй! Он нюхом чуял тех, кого может поглотить собственная чувственность.
Алексей вышел на балкон покурить. Было безоблачно тепло, звёзды упирались прямо в кольца сигаретного дыма, летящие плавно куда-то во Млечность. Душа переполнялась любовью к этому миру, к жене, к дочери и даже к машине, заглохшей посреди дороги. Бой быков так и не состоялся - Алексей никого не увидел на балконе - или не захотел видеть человека в ветоши?
В глубине души Наташа надеялась, что сейчас всё и разрешится - произойдёт взрослый разговор. Возможно, она останется с Василием. Ничегошеньки. Вася украдкой, когда муж принимал горячий душ, был выпущен на лестничную площадку и забыт Наташей уже навсегда: «Уцелела. Случайно. Хотя случайность - это язык Бога». Много мыслей в этот вечер пронеслись в её сознании.
Потом был - дело техники - окончательный разрыв служебно - интимных отношений - в стиле мелодрамы киевского разлива.
- Ты что-то сегодня удивительно красива и как-то не смотришь на меня по-прежнему - Василий пытался удержать позицию ведущего самца прайда.
- Отстань, я просто вечером, сразу же после работы, иду с мужем в гости к родственникам. У меня, представляешь, есть ещё и родственники! - голос Наташи был раздражённым и слегка визгливым. Это всегда чувственно заводило неуёмного к плотским усладам математика. Что-то напряглось в его паховой - столь любимой и взлелеянной зоне, которая именно при Наташе начала его подводить: дело пахло импотенцией.
 Позже, когда они уже разбежались окончательно, она и приключилась - на славу в полном объёме с героем - любовником Васей. Его предал лучший друг, перестав подыматься и реагировать на раздражители по первому - да и сорок пятому - требованию. Аз воздам или - что посеешь, то и получишь.
- Ты ему дала? Дала? - орал Вася львиным рёвом, оповещая джунгли об измене любимой самки - или он тебя изнасиловал?
- Успокойся, никто меня не насиловал - Наташин голос был уже ровным - сама дала. И прекрати истерику - Алексей мой муж, в отличие от некоторых.
Она села в троллейбус, не оглядываясь на жалкого - и что я в нём нашла? - и ссохшегося Василия Владимировича, утратившего веру в человечество, коварных женщин и в то, что Земля - всё ещё бестолково вертится вокруг Солнца.
Они - после диалога на остановке - два месяца привычно встречались - тихо и как-то нечленораздельно. Василий Владимирович вынашивал в голове план страшной мести, а Наташа - просто убивала время. Прогуливаясь по парку вместе с бывшим любовником. Её суть - глубоко запрятанная внутри - встречаться не хотела. Её тело помнило ночи страсти и ныло от воздержания. Самый сильный конфликт у женщин - с собой. Мужчина - это фон данного конфликта.
Через два месяца Василия Владимировича прорвало окончательно - он жаждал крови. Он позвонил Алексею и рассказал - в самых грязных, с элементами пошлости, тонах - о её похождениях, романах, любовниках. Дядя Вася любил выпытывать прошлое - у тех, кого собирался поработить. Он ждал финального звонка в личной жизни Наташи. Но его не последовало.
Алексей - а этого Гумберт Гумберт предвидеть никак не мог - умел любить, жалеть, прощать, терпеть и сопереживать. Эти понятия вообще отсутствовали в лексиконе дяди Васи. Зато он знал другие: обличать и линчевать, карать, ненавидеть, презирать, унижать, причинять боль, судить верховным судом, избрав себя последней инстанцией для любого суда. Бог требовал жертвоприношений от всех, с кем его сталкивала судьба. Чувства других женщин - даже родивших от него детей - его никогда не интересовали. Особенно тех, кто уже стал историей.
Наташа исчезла. Он больше никогда её не видел, не хотел видеть. Его собственная семья распалась - Ирина Игоревна спасалась бегством, спасая детей. Больше - детей, чем себя. Разрушив такое количество судеб, Василий Владимирович - оптимист по природе - верил, что будут другие, ещё не осквернённые и не преданные им, женщины. И каждый раз - всё лучше и лучше.
И так оно и случилось. Следующей была его двоюродная сестра - Оксана Петровна, младше его на восемнадцать лет. Девушка из глубокой провинции быстро подсела на его, растревоженные иной женщиной, эмоции и ухаживания. Оксана его мало интересовала. Только её тело. Дядя Вася опять получил всё сполна. У него не было своих чувств. Так получилось, что энергию любви он всегда вампирил у кого-то, умело манипулируя даже малыми дозами. Брал, не спрашивая, у кого-то - правильнее будет сказать - крал, чтобы перебросить на ту, с кого можно что-то поиметь. Принцип старый, но работает без сбоев и сейчас.
- Если бы я мог, я бы с ними даже не общался, имея дело только с их телами - думал он часто о том, как несправедлив к нему этот мир.