Дева Телецкого Озера

    Алтай. Медвежий угол и Мекка туристов. И еще - край легенд и непоняток. Это тоже Алтай...
Рейс  был обычный. И обычная  "VIPочка" лет 30,  может с хвостиком. В меру спеси. В меру барской заносчивости и высокомерия. Небрежно взирала на взметнувшиеся в небо хребтины прибрежных гор  Алтайских.  Горделиво процокала каблучками к водопаду. Смотрела - будто сказать хотела
 - Заверните! с доставкой на дом... То ли водопад - то ли Алтай весь... Величественно прошествовала к катеру, устроившись в кресле, небрежным манием руки трогать велела... 
       Вот тут мы и дали маху... Теперь ее коленки заманчиво круглились чуть сбоку от меня и , признаюсь, именно из за них,  да еще титечек ее - временами белеющих в вырезе платья, проглядел я таки появление  тучки-вздрючки...

         Шторм навалился сразу - как  студент на ПТУшницу - без затей и заигрываний.  Через 5 минут катер уже нырял под крутую волну Озера. Какая тут скорость - вода перехлестывала через легкий плексовый фонарь, грозя снести его и поглотить нас в ледяных обьятиях. VIPочка моя с лица спала, бедненькая. В новинку ей болтаться между гор водяных. Частенько встречает Алтай гостей своих такими вот подарочками. Потоки воды ледяной мигом спесь смыли - теперь была она девчонкой простой,  до смерти перепуганной. И высоко взметнувшийся в бездонную синь неба свинцово сияющий вал воды обрушился на наш катерок. Холодная мгла и потоки воды ледяной, хлынувшие отовсюду. Захлебнулся и смолк мотор. Finita. Кранты то есть. Но словно игрушку рукой могучей, невидимой , выдернуло нас из водяной горы.

         Тень ли - образ смутный, расплывчатый возник перед нами. Сгустившаяся смесь пыли водяной и тумана струилась над волнами, обретая формы и плоть.  Призрачное , струящееся бриллиантовым водопадом одеяние не скрывало чарующей, неземной красы девичьего тела.  Она шла, плыла вернее, по-над волнами величественно неспешным шагом. Перед нею стихала,  сглаживалась волна - чуть трепетала мелкими гребнями и по этому коридору плыл за нею наш катер - шел, как привязанный на поводке незримом , но прочном. Полыхнуло догадкой сознание - одна из древнейших легенд Алтая -   Дева Озера - ее неземная краса и воля вела нас сейчас.  Вела к бухте. Дыбились кругом волны, сталкивались в буйном плеске - мы лишь, словно по неширокой лощинке меж волн , шли за нашей Девой.

       Скрежет гравия под килем - лишь на миг я отвел взгляд от Нее - и рассыпалась, струясь мириадами брызг, истаяла туманом Дева.  Будто в отместку - волна ударила в корму и зашвырнула катер за прибрежный кустарник.  Коса песчаная, узкая. Тишина. Ветер стих и только плеск волн слышался с озера. Это тоже не в диковинку на Алтае.  Девчушка моя ожила. Живыми - не VIPовскими глазами глядела. Спрыгнули с ней на песочек, стояли рядом, как друзья давние. Стрельнула глазенками испуганными, но теплыми на меня
  - За кустики я пройдусь... туфельки скинув, зашагала за куртинку. А я принялся осматривать катер. По всему выходило - застряли мы тут с туристочкой моей.
   
     Рев медведя  плотной волной ударил в спину. Вскинулся, обернулся стремительно. Словно в кино замедленном видел присевшую в редких кустах пассажирку,  глаза ее, устремленные на меня, ужасом затопленные.  И  вздыбившаяся  над ней  ревущая туша медведя.  Стоя на задних лапах  вскинул передние перед атакой, готовясь обрушиться на нее неодолимой , жуткой  силой...

              Не повернулся – перетек плавно лицом к ним. Вот она - стоит в пяти шагах, - высоко вздернутая юбчонка, трусишки символические у колен болтаются. Окаменела будто пассажирка моя, глазищи, ужасом смертным залитые на меня смотрят - не видя, даже не прося помощи. Ресничка не шевельнется – только ветер колышет слегка растрепанные волосы.
 
              Медленно руки развернул, приподняв чуть, показывая пустые ладони. Голос ручейком тихим журчит, успокаивающе, почти без запятых, восклицательных и заглавных – в слова душа льется:
 - тихо тихо хозяин… без обиды к тебе пришли по нужде великой… не надо шуметь хозяин – напугаешь девку до смерти…

               Стоит медведь, лапы вскинуты, ревет еще – но не так уже, слышны в раскатах рыка другие нотки, не угроза уже, - предупреждение. Стихает рев, башка медвежья уже не скалится частоколом клыков, ниже, ниже опускаются лапы, да и сам он как будто ниже становится.

               - вот и ладушки хозяин, вот и ладушки… так и разойдемся по хорошему, по соседски еще жить да жить…  да и тощая она – сам погляди, на один жевок не хватит, а я то тебе медку туес привезу – слово мое мужицкое в том даю… - Сыплются ровным слоем слова, не задумываясь о смысле – говорить, говорить ровно… И – мысль шальная, морозцем меж  лопаток ударило:

               - Не вздумала бы базлать гостьюшка моя – махнет лапой Михалыч, оторвет головенку умнюсенькую… Не меняя тона, не повысив голоса, в глаза ее глядя:
 - Не шевелись, Бога ради, стой как стоишь – не дыши… - И – тишина… Как не было тут грозного зверя, исчез, затерялся в траве. По малиннику рябь вдогонку – не знал бы, не видел, так и не подумал бы…  Мандраж в колени ударил запоздалой дрожью. Не каждый день приходится мишек убеждать на диету сесть. Доведись – неясно еще, кто бы из нас на обед пошел, а кто на десерт остался.

                Шагнул к ней – все так же девчушка стоит. Слыхивал про такое – замирает человек истуканом, хоть заорись – не слышит, не реагирует. Спесь барская, гонор заносчивый, хозяйский – где они? – страх, да пожалуй, удивление – где-то там, в глубине этих бездонных, выпученных в пространство, гляделок.
 
                Простое и действенное лекарство от столбняка такого – деды-прадеды наши отыскали его в древности глубокой. Не тяжелая, но на удивление хлесткая затрещина смела мою VIPочку на травку. Через миг уже сидела самостоятельно, пытаясь вернуть спесь и ярость в свои миленькие глазенки…