Солнце неспящих

Не теряет тот, кто не рискует. Вот и я иду в этот бой без всякой надежды спастись и выжить. Сегодня для меня существует только – настоящее, а что будет потом – смерть и пустота, а может быть заветная и нежданная победа? Сам Бог не разберёт, такой расклад. Пот, кровь, боль, усталость, приступ животной ярости и гнева – вечные спутники, чувства человеческие. Хым, ведь, только, так ты чувствуешь, что живёшь.

Любовь? Где угодно, только не здесь. Здесь смерть, ненависть и злость правят балом. Если и есть, что-нибудь светлое там внутри под стальным окровавленными латами, дак это только радость, того, что ты ещё не лежишь на этой сырой жаждущей человеческой плоти жирной и голодной земле, как твои боевые товарищи по оружию. Забудьте всё, что когда то хотели сделать, возможно, вашим планам пришёл конец здесь на этом клочке вечно раздираемого войной Мира. Эта ваш сегмент судьбы, фильтр, который отсеет вас, если госпоже смерти, так будет угодно. Здесь да же жизнь ненавидишь, особой ярой злостью, ибо только здесь открывается её истинная цена и та грязь, которая в ней вскипает. Нет чувств - нет проблем, идеальная машина для убийства. Свалка изжившего себя металлолома – поле с разбросанными по нему изрубленными и проколотыми телами, над, которой кружит племя чёрных ворон.

Война – театральная постановка, с заветным финалом. Под громкие овации перерезаются ниточки тряпичных марионеток, и они под восторженные возгласы, бурю чувств и эмоций падают на фанерный постамент сцены. Консервы – мясо в железе, ими лакомится бумажная смерть, отсылая весточки по всему свету. Мы умерли и больше не вернёмся, простите за всё… А там, на другом конце Мира, своя суета. Каждый пытается выжить в этом жестоком и несправедливом Мире, как может. В тёмных подворотнях чиня справедливость и добро для себя, пахнущее разложением и грязью тел. Каждый день, убивая в себе себя. Конвейер идеального полчища армии смерти. Мировая политика справедливости и гуманности. И лишь улыбка – широкая, слащавая, по-детски непринуждённая, а в глазах безразличие, глубокая апатия проснутся, страх осознать свои ошибки.

Широкой поступью на дело. А чувства, в холодильник, в банку с пивом, там им самое место. Мы живём, покуда существуем сами и весь расклад, и чего ещё боле распинаться, у нас своя, правда… весёлая и беспринципная, новая и вечная. Мы её написали. Видите эти руины – эта наша славная Победа! Мы к ней долго шли, долго за неё боролись... там наша могила и наш отчий дом. Мы мечту там нашу похоронили… Новорождённый ребёнок замёрз в подъезде, мама решила, что так будет лучше. А за окном умирало солнце, заходил алый закат. Пахнет кровью и пирожками с капустой.

А мне жалко бездомную собаку, лежащую на мокром асфальте, с переломанными и раздробленными наружу рёбрами, которую сшибла машина, а водитель выходит и лишь матом ругается и после отпинывает её в кувейт, чтобы не мешала ехать дальше. Жалко лягушку, которую глупые и жестокие дети распарывают перочинным, тупым ножичком. Жалко голубей, которым ради забавы отрывают лапки и крылья. Слепую кошку, которой выкололи глаза ржавой булавкой. Люди, как дети - не разумны и жестоки.

Но я иду в бой и мне ничего не страшно. Я ненавижу смерть, но буду убивать, пока меня не убьют, пока не закончится этот Ад. Я дал слово быть храбрым и попрощался с ней навсегда. Теперь я готов умереть, мы никогда не увидимся, но я умру с мыслью о ней. И пока я помню её - я жив, а забуду, и меня не станет. Во имя любви и добра, которых, когда то совсем недавно я похоронил…