Юбка против брюк?

Юбка против брюк

Эта зарисовка появилась благодаря прочтению миниатюры В. Бетрана «Гимн юбке», которому я и подпеваю.
 
Юбка у меня ассоциируется с женщиной, c красотой той части ее тела, которая влечет нас, мужчин, к себе. Мы без юбки, как старики без желания. Да что я говорю! Старики тоже без нее не могут! Я помню свою раннюю молодость в период развитого социализма. Идем с девушкой в кинотеатр. Думаете, фильм смотреть? Как бы не так! Может, некоторые и ходили обогащаться культурой, а я ходил ради юбки. Придешь и ждешь не дождешься, когда свет выключат. А потом осторожно кладешь руку на юбку, как бы случайно, и вдруг чувствуешь, что подруга ждала этого и вот, наконец, дождалась. Сердце бьется учащенно, и кажется, что фильм не о свершениях социализма смотрим, а эротическую картину, и рука все ниже опускается, уже на коленку. Она, возлюбленная, стесняется и закрывает твою руку своей рученькой; и все вместе с поглаживаниями создает неповторимость культурного досуга. Мне часто потом приходилось у друзей расспрашивать о сюжете фильма, потому что на девушке той поры была юбка, а не ненавистные брюки! Именно она способствовала развитию кинематографа, и не только в России! А как жениться без юбки по тем временам? Можно же попасть на одну духовность, без оболочки, язви ее! Нет, в наши времена, при социализме, все обстояло хорошо, брюки были не в моде. Впрочем, и сейчас бывают интересные эпизоды из жизни юбки.


Вспоминаю случай, произошедший в Москве в 1995 году. Я в командировке, ночь не спал.
Почему не помню, может, юбка и была тому причиной. Еду я утром в 11 часов в троллейбусе мимо Казанского вокзала. Еду стоя и успеваю дремать в хвосте транспортного средства, одной рукой ухватившись за верхний поручень, а второй удерживая дипломат. В то время, когда я почти что заснул, какой-то идиот перебежал дорогу, и водитель резко нажимает на тормоза, а я, оторвавшись от поручня, лечу, словно акробат, в сторону кассы, где стоят ноги, слегка прикрытые юбкой. Вы видели, как летают акробаты, натренированные в цирке? Но они-то натренированные, а здесь невыспавшийся мятый мужчина летит. Успеваю отбросить дипломат и обеими руками хватаю ее, милую, юбку. Она-то меня и спасла, но сама дала трещину, в итоге я головой воткнулся в мягкие панталоны! К счастью, остался жив, благодаря своему желанию жить и юбчонке. Правда, радовался недолго! Не успел подняться, как услышал осуждающие отзывы о моем полете от бабушек, которых угораздило ехать в этом автобусе.


– Все эта перестройка! В троллейбусе уже насилуют! Что за нравы! Молодой человек,  у вас хоть капелька совести осталась! – сыпались на мою голову обвинения.


Нашли что спрашивать. Посмотрели бы на мою физиономию! Она горела от дурного стыда, как будто у меня облом приключился с невестой в первую брачную ночь!
Но есть же хорошие люди на свете! Обладательница юбки оказалась еще и владелицей бесстрашного сердца и приличного голоса:


– Бросьте кричать! Это мой парень! – а потом, обращаясь ко мне: – Пойдем, милый, на выход.


Здесь я увидел приятную женщину лет тридцати, держащую двумя руками разорванную по бокам, теперь уже родную мне юбку. Колготки на ней тоже были порваны и болтались с одной стороны, словно маленький красный флаг после перестройки в руках Зюганова. Я без звука поплелся за ней к выходу. Улица встретила нас шумной толпой, и мне казалось, что все смотрят на нас.


– Я куплю вам юбку, – начал было, но она перебила: – Здесь есть Московский универмаг. Там и купим. Пойдемте. Не отставайте только, – добавила видя, что я плетусь сзади.
 
Мне было неудобно идти с ней, но попутчицу вид юбки, моей любимицы, похоже, совсем не волновал. Пока мы поднимались на третий этаж, я узнал, что зовут ее Люда, что работает она в буфете музея изобразительного искусства имени Пушкина. Целый час я носил разные юбки в примерочную кабинку, пока, наконец, она не выбрала. Потом мы заменили порванные колготки и вышли вместе, почти как супруги. Уже на улице она вдруг повернула свое бледное, красивое лицо и спросила:


– А вы когда в следующий раз поедете в троллейбусе? Может, мне  удастся заменить весь свой гардероб, – и засмеялась.


Я тоже засмеялся и подумал: «Хорошо, что мне не попались брюки». С тех пор много утекло времени, но я вам советую быть ближе к искусству, ходить в буфет, хотя для этого нужно юбку найти, а это нынче не так просто.


Вспоминается и другой, недавний случай. Была у меня аспиранточка в брюках. Ходила, что-то спрашивала, ну ничего интересного, одним словом. Да и работа ее мне казалась слабоватой, поэтому и не помогал. И вот однажды заходит она ко мне в кабинет в юбке, похожей на повязку индейца из племени майя или, чтобы понятней было, на солдатский ремень. Заходит и на край стола присаживается, и таким благоуханным голосом говорит про свои изыскания. Чувствую, дельное предложение, а сам завороженно, как дети в Горках на Ленина, смотрю, извините меня, на юбку! Вот ведь какая сила у этой юбки! А главное, не перебивая, слушаю, и чем дальше смотрю, тем интереснее проблема сверкает свои гранями, блестя, словно телесные колготки. Сижу в оцепенении от изобилия мыслей. Не хочу голову поднимать, дабы атмосферу взаимопроникновения ученых идей не нарушить! Даже подумал, и как же я раньше не замечал, что девушка так умно излагает свои тезисы. В голове радужные перспективы вырисовываются, одна другой заманчивее. И в это время, надо же иметь такое чувство тяги к ученым разговорам, заходит моя благоверная, супруга по-нашему. Нарушила наше психоэнергетическое поле, откуда мы, ученые люди, черпали свои желания продвинуть науку на новую высоту. Надо сказать, что потом еще три года супруга стыдила, что какая-то «финтифлюшка» у меня на столе сидела почти без юбки.  Нет, друзья, юбка была, иначе бы и защиты не было, и моего повествования.


Расскажу еще одну историю сразу про три юбки. Однажды судьба меня позвала в командировку, не помню куда, но ехать надо было из Томска на запад. Взял билет. Подхожу к поезду. Выкуриваю сигарету и захожу в купе, где располагаются сразу три юбки цыганского вида. Одна надета на малолетнюю цыганку, которой вряд ли шестнадцать исполнилось, вторая на двадцатилетнюю, а третья распушилась на тете лет сорока. Ну, думаю, повезло, хотя заметил их еще на перроне, и там уже мысль появилась о нашем соседстве. Не успел сесть, как старшая цыганка ко мне, как муха на мед:

– Милый человек, давай я тебе погадаю?


Мне обычно цыганки не гадают, отказываются, даже когда сам прошу, а здесь что-то новенькое. Я ей в ответ:


– Давайте я вам погадаю. Если три события из вашей жизни не отгадаю, то вы будете мне гадать. А если отгадаю, то не будете. Хорошо?


Та со всем цыганским вниманием смотрит в мою сторону, даже вперед подалась. Я отгадываю:


– Первое, едете в Болотное (станция около Новосибирска).


– Второе, торговля шла плохо и почти ничего не продали.


– Третье, – здесь я повернулся налево, быстро взял подол юбки самой младшей цыганки, потом поднес к носу и попросил правую руку, сверкнув глазами на старшую и получив немое согласие, та протянула мне руку. Я провел своей ладонью по ее мягкой ручке и вдохнул воздух.


– Младшенькая торговала, – и, приглушая голос, почти шепотом продолжил, – наркотиками.


Больше юбки не шебуршали, а сидели тихо и смотрели в окно почти до самого Болотного.
Когда  до станции оставалось около десяти минут, старшая цыганка спросила меня:


– Скажи, а как догадался?


Я засмеялся и начал рассказывать:


– Учился у знакомого цыгана. Надо смотреть внимательно и уметь чувствовать. Когда вы садились, то я курил на перроне. Проводница взяла ваши билеты и переспросила: едете до Болотного? А так как ваши юбки заметные, то я запомнил. Второе, когда садились, то я обратил, что баулы у вас полные, а значит, в большом городе ничего не продали.
А третье – чистая дедукция. Все же знают, чем вы занимаетесь, и чаще всего используете для этого самую молодую, несовершеннолетнюю, потому как срока не получит. И глаза ее выдали, когда я делал вид, что нюхал, и рука дернулась. Еще не научилась владеть нервами.


– Ловко меня обхитрил. А я думала, что из милиции, – сказала цыганка. – Позолоти ручку на счастье.


Я достал пятьдесят рублей и молча отдал их цыганке. Потом попросил, показывая на младшую цыганку:


– Не ставьте ее коленями на перловку. Со временем научится.


Цыганка посмотрела на меня долгим взглядом, но ничего не ответила. Вскоре юбки вскочили, закружились и, задевая меня тяжелыми сумками, исчезли в тамбуре, а я подумал, что для них удобнее были бы брюки.


А еще я вспомнил, что вчера из двадцати одной женщины в автобусе 20 были облачены в брюки. Мне стало грустно, потому что с юбкой мы теряем женщину, нежную и ласковую, приобретая взамен грубую рабочую лошадку, как того и требует эмансипация. Не сразу, конечно, а постепенно, по мере овладения ими мужскими чертами характера.
В этом и состоит, наверное, основное отличие социализма от капитализма. При социализме можно было смотреть на прелести, но добраться до них было сложно. При капитализме прелестей не видно, а вот заполучить их можно легко и сколько угодно.  Может, нам все-таки стоит поменять брюки на юбки?