Мыльные пузыри

       Солнце садилось медленно.  Красный шар тяжело сползал за горизонт  посреди двух  разводных мостов Севастопольской бухты,  тёмно-розовая с золотым отливом дорожка на воде доходила до памятника погибшим кораблям, отчего он тоже казался торжественно-розовым.
 По  морю плыл корабль,  с мачтами и алыми парусами, фрегат из 19 века, лёгкий, коричневый, нереально красивый и оттого совершенный….. Когда фрегат приблизился к солнцу, а потом спрятал его на миг за парусом, которое стало даже не алым, а малиновым,  Джеки пожалела, что не может это сфотографировать.  Она медленно поплыла к фрегату,  невзирая на опасную зону за буйком, где ходят корабли и где людям находиться запрещено….плыла до тех пор, пока не село солнце….потом легла  на воду, посмотрела на светло-фиолетовое небо, ещё без звёзд, но с уже наметившимся силуэтом месяца,  улыбнулась впервые за этот день и нехотя повернула к берегу…  Её память сохранит этот город таким…

Впервые она разглядела Севастополь жарким августовским летом 2006.  До этого была несколько раз небольшими наездами, когда работала в детском пионерском лагере.  Ходили на знаменитую Панораму обороны города,   катались в парке, потом дети и вожатые получали долгожданные два часа свободного времени и разбредались каждый по своим делам.  Севастополь ей тогда не нравился. 
         В августе 2006 она ехала в Севастополь к другу,  купив в кассе последний билет на тринадцатое место, которое впоследствии всё равно пришлось поменять на последний ряд кресел в пыльном Икарусе.  Как ни странно,  об этой поездке она всегда вспоминала с восторгом,  как о любых своих  дорожных приключениях.  Джеки не любила богатые салоны машин,  выхолощенные вагоны СВ и скучных выбритых или не выбритых мужчин с пустыми глазами. Ей всегда было теплее среди простоты небогатых людей в узких жарких вагонах  без кондиционера,  возможно там её внутреннее,  глубоко спрятанное одиночество чувствовало себя  утолённым. Вот и тогда…..она ожидала автобус  уже два часа,  но кроме объявлений о непредвиденной задержке, никакой информации не было.  Справа от неё двое детей,  развалившись на сумках, ели мороженное под молчаливое согласие родителей.  Слева какой-то мужчина  всё время тревожно спрашивал, подадут ли автобус, обращаясь ко всем подряд,  но никто ничего внятного сказать не мог…..В конце концов она устала от этого знойного безделья и,  легкомысленно поручив сумку мужчине  слева,  ринулась к кассам.  По дороге её схватила за руку какая-то полная женщина с красно-рыжими  растрёпанными волосами.
     - Вы на 4 часа? –  быстро спросила она. 
     - Что?
     - Говорят, автобуса не будет, водитель того…..забухал.
Джеки ещё не успела ответить, как она отпустила её руку и ахнула:
     - Пал Кириллыч!
Женщина бросилась вперёд и схватила за плечи маленького щуплого человека с испуганными, близко поставленными  глазами.
     - Пал Кирилыч!  Мне….
     - ТССССС…..
Пал Кириллыч поспешно высвободился, округлил  глаза и осторожно показал в сторону касс.
     - Туда?
Пал Кириллыч обрадовано закивал.
     - А дадут?
     - Тссс…. – опять сказал Пал Кириллыч и добавил:
     - Пару мест ещё осталось.
Больше ничего сказано не было.  Рыжая, а за ней Джеки,  как заправские скакуны влетели в зал,  и уже через секунду первая,  удачно отодвинув в сторону какого-то студента возле окошка кассы,  кричала, нагнув голову и почти просунув её внутрь:
     - Дайте один билет до Севастополя, срочно…..
В очереди возмущались,  здоровый студент хотел было вернуться на место, но почему-то растерялся,  а кассирша уже выбивала её фамилию и успокаивала, советуя никуда не жаловаться….
    - Всякое бывает…. это частный автобус,  украинский….что же делать, если водителя нет…
    - Да я к директору…
    - А его тоже нет, - спокойно заверила кассирша.
    - Да я..
    - Билет проверьте!
Получив билет,  Рыжая охватила его цепким взглядом и совершенно успокоилась.
Джеки была последней, кому продали билет на последний сегодняшний рейс.  Всего билетов оказалось шесть.  Это означало, что ещё тридцать человек поедут домой или к родственникам на неопределённый срок.  Последнее, что она запомнила, садясь в автобус,   - вереницу озлобленных лиц и одно растерянное:   того мужчины, который всё время спрашивал, подадут ли автобус.  Теперь он сказал:  «У меня здесь никого нет…..и денег нет…есть только купленный сестрой билет от Симферополя до Ялты».
Они сели впятером на задние неудобные места,  а один впереди рядом с водителем и были несказанно счастливы.  Все 14 часов езды их дружная пятёрка хохотала как горстка дебилов под удивлённые взгляды остальных пассажиров. Казалось бы: что общего может быть у почтенной пары 45 лет, толстой рыжей тётки с большим чемоданом в ногах, парня в военной форме и  молодой улыбчивой девушки.  Остальные просто не знали, как им повезло:  они сегодня выиграли в какую-то скрытую жизненную лотерею, все чувствовали это и были благодарны….
Рыжая Тамара ловко вынула из глубины чемодана бутылку коньяка и, невзирая на жару,  они распили его с радостной жадностью,  как студенты после трудной сессии, а потом Алик с подачи Джеки начал увлекательно рассказывать о Сибири.  Больше всего ей запомнилось:  голубые куропатки в снегу: «….когда наметёт по пояс, и выходишь разгребать снег часов так в 6 утра,  то тогда из-под холодной равнодушной лопаты неожиданно вылетит куропатка, встрепенётся крылами, а ты только ахнешь от её непривычной голубизны….»
Когда рыжая Тамара начала консультироваться с мужем Светланы Николаевны – миниатюрной женщины с маленьким веснушчатым лицом,   о том, как лучше содержать виноградники, - стало неинтересно, и Джеки попросила Светлану Николаевну рассказать о Севастополе.  Та сначала будто растерялась,  а после, помолчав, неожиданно  всех удивила:
     - Я влюблена в этот город,  - сказала она с такой прямотой и искренностью, что сразу стало тихо.
     - Родилась в Севастополе на проспекте Нахимова,  в семнадцать лет уехала учиться в Санкт-Петербург  и плакала, когда приезжала домой на каникулы.  Потом вышла замуж, но так  и не смогла привыкнуть к Петербургскому воздуху и серым плитам.  Когда десять лет спустя я вернулась, то долго-долго просто садилась в троллейбус рано утром, ещё до работы.   Знаете, любой город особенно красив ранним утром …садилась  и кружила по городу, глядя на белые здания, а когда  солнце набирало силу, то их камень сверкал как  кварц, нет,  ослепительнее ….. смотрела на  зелень улиц  и на тёмно-синюю, местами изумрудную воду, которая бывает только в Крыму. Плакала…А если Вы поедете на мыс Фиолент….
      - Сколько стоит отдых в Севастополе?  Комнаты сдаёте? – раздалось где-то в середины автобуса, и Джеки поняла, что их давно все слушают…..
 Она думала о том, что совсем не любит свой город,  не любит возвращаться  туда, никогда не любила….она с детства жила с тайным чувством скуки от родных улиц….каким-то неведомым ей чутьём угадала:  её счастье  не здесь.  Впоследствии  все чудеса,  подарки и удары от жизни она принимала вдали от родного дома, на чужой земле, в чужой стране, которую считала своей неудавшейся судьбой. ….
Среди ночи к ним подошёл  усталый водитель.  Его только что сменил напарник,  а ему в свою очередь  полагался короткий сон, который в трудных условиях данной поездки можно было осуществить,  только сидя  верхом на деревянном ящике из-под бутылок.
      - Занятно у вас, - неуверенно улыбнулся он и облокотился рукой о спинку кресла….
       - Первый раз вижу, чтобы водитель без места был, - простодушно заметил парень в военной форме.
      - А куда бы я шестого пассажира дел? – пожал плечами водитель.  – Не в первый раз…..билеты продают, а мест нет…..
       - А вы  садитесь к нам, - ещё простодушнее предложила Джеки, у нас весело…
      - Не шумите сильно, всё-таки ночь, - попросил он и удалился…..
Остаток ночи Джеки думала о своей скрытой боли шириной в 4, 5 года  и боялась, что не сможет….она знала, что способна посмотреть в глаза мужчине, которого считала своим другом, и уехать назад.  Боялась этого, но знала, что в этом случае не будет виновных,   разве что её дурацкий характер с его непостижимой, упёртой  верностью чувству, несовременная волчья преданность сердца.
«Почему я не могу быть лёгкой внутри, а только внешне, на поверхности» - с горечью размышляла она и не находила ответа.
Мужчины жестоко обманывались,  очарованные шармом непринуждённого интеллектуального общения,  пропитанного смехом и стихами этой милой,  не опасной  девушки. Её улыбка,  смелость и нестандартность ума притягивала их, обещая ненавязчивые приятные воспоминания.  Вместо этого всё всегда заканчивалось обоюдной болью.
 Джеки была натура цельная, слишком гордая и слишком страстная на дне.  Предательства и трусости не прощала.  Накалялась очень  медленно, а потом пылала жарко и страшно, пока не сгорала дотла. Она была из тех, кого остро помнят всю жизнь,  но встреч не ищут……

Маяковский стоял в порту уже пятнадцать лет - огромный, белый, семипалубный военный медицинский корабль. Стоял на рейде, отправленный на заслуженный отдых по количеству лет, проведённых в море, а также из-за  отсутствия необходимости  воевать.  Находясь на службе у государства, корабль был готов к отплытию  в любой момент, по-прежнему мощный и выносливый, как старый горский долгожитель.  На нём всё оставалось по-старому: и мед. состав, и капитан,  и камбуз.  В шесть утра, окружённый чайками,  корабль начинал свою вахту под голос в репродукторе: «Внимание!! Команде плавсостава приготовится  к подъёму   флага! И закачивал её его спуском….

Инна шла по длинному жёлтому коридору медленнее, чем обычно. За десять лет она до любимой ненависти выучила каждую царапину на полу и  стенах. У одной из кают остановилась, посмотрела на табличку:  «Бирюк О. В. – первый помощник капитана».  Сделала шаг назад.  В каюте зазвонил телефон,  и она решительно толкнула дверь.
 «Однажды с утречка я выпил коньячка и двести граммов водки выпил я, потом портвейн Кавказ и ровно через час….»
   - Да!   Сейчас,  подожди минутку.
Олег Владимирович,  для Инны Олег,  обнял её  за талию, прижавшись несвежей щекой к её миловидному, с чуть раскосыми тёмно-серыми глазами лицу, неловко поцеловал и,  улыбнувшись усами,  прошептал:
   - Жрать хочу! Отпустил, обнял ещё раз и, взяв трубку,  вышел……
Выражение: «Жрать хочу» означало крайнюю степень голода и было принято между ними как непозволительная нежность.  Она вздохнула,  мельком взглянула на себя в небольшой осколок зеркала в углу каюты….
    - Первый помощник капитана, а живёт как  матрос, - с тоской подумала Инна… и побежала на кухню, т.е. в камбуз, только так уже давно никто  не говорил……..
    - Как обычно?
    - Что: как обычно? – передёрнула она молодого кокетливого повара….
    - Инка!  Брось!! Ты же для Олега стараешься… …сегодня у нас омлет с зелёным горошком….
    - Давай омлет.
    - Есть ещё каша и рыба  сметане…
    - Давай кашу и рыбу в сметане…
    - И салат.
    - И салат.
   - Тьфу!!  Так что тебе давать? 
   -Мне ?
   - Тьфу, всё бери!!! И кофе не забудь!
   - Серёж, я на войну ухожу, - сказала она, взяла омлет с горошком, положила  туда  рыбу и вышла.
Он догнал её в коридоре.
   - На какую войну? Ты очумела,  что ли???
   - На русско-грузинскую.
  - Зачем?  Инка, ты …..а Олег Владимирович  знает?
  - Нет!!!
  - Так он отмажет тебя, я уверен!
  - Я добровольно, Серёжа, - спокойно ответила Инна.
  - Дура!
Она скрылась за поворотом.
Олег уже ждал её.   Инна заметила, что он побрился, надел чистую рубашку и внимательно смотрел ленту новостей……… «Подразделения 58-й российской армии, которые находятся возле Цхинвали на территории Южной Осетии, подавили грузинские огневые точки, обстреливавшие столицу непризнанной республики и российских миротворцев»
Инна поставила на стол ещё горячий омлет….
Он оторвался от экрана,  залпом выпил только что сваренный кофе….
Она поморщилась…
   - Ты же обещал не пить кофе натощак!
Олег нежно посмотрел на неё.
   - Память отшибло…
   - Опять вчера лишнего перебрал?
   - Инночка…..моей печени после двукратной  желтухи уже всё равно.
   - Ты ненормальный, - с отчаянием сказала она и села.
   - Инн….
Он зарылся в её пышные каштановые волосы.
   - Поехали в Батилиман, а?  Давай бросим к чёртовой матери этот кусок железа….
   - Тебе надо выспаться.
   - Я не могу спать….это металл….поехали!!  Там вода чистейшая,  покупаешься…
   - Омлет остынет….
   - Я не голоден…поехали!
   - Извини, я не могу….
   - Инка, Инночка…..
Он расстегнул верхнюю пуговицу её медицинского халата…
   - Перестань!
   - Господи….как мне надоела эта бессмыслица…мы вместе уже 6 лет!  Ну, что я не могу спокойно раздеть любимую женщину?
   - Можешь… - еле слышно ответила она. – Я уезжаю, Олег.
  - Куда?
Он повернул её к себе, тревожно  всмотрелся….рассмеялся..
  - Куда ты уезжаешь?
  - Я ухожу на войну.
  - Ты?
Он облокотился о спинку старого дивана,  стоявшего  под советским гобеленом.  На белом гобелене во всю его ширь красовались алые серп и молот - символ старой жизни,  насыщенной молодостью и событиями,  и по этому счастливой.  Гобелен он собирался снять каждый год, но почему-то откладывал….
Минуту Олег сидел молча,  глядя в экран телевизора,  где уже начался детский мультипликационный фильм, а потом принялся беззвучно хохотать, ухватившись за край стола…
   - Инка!  Ты безумная….не шути так со мной!  Всё,  собирайся, поехали в Батилиман, я устал.
   - Ты не понял, Олег….я ухожу, добровольно!  Поможешь собрать вещи?
Она тяжело поднялась, подошла к двери.
   - Подожди…. С кем едешь?  Ты…..– его большие кошачьи глаза налились и стали похожи на два  спелых яблока на окаменевшем лице. – С Котельниковым едешь? Добровольцем?
   - Да.
   - Ты….да ты… романтики в 40 лет захотела?  У тебя двое детей,  спятила ты, что ли?!
   - Да!
   -  Ты с Петром Петровичем поговори…ты со мной поговори….Пётр Петрович в Афгане, когда снаряды летели, весь обделался и в яме с дерьмом сидел,  дерьмом накрывшись, Инночка, я тебе расскажу…..
   - Хватит! – оборвала она.
Он вскочил, схватил её за руку, сжал.
   - Отпусти, больно!
   - Ты гражданка Украины!!!  При чём здесь эта война?
   - А ты под серпом и молотом для чего пятнадцать лет в кабинете  сидишь? Не стыдно-то в 21 веке?
   - Я не отпущу.  Иннааа….Мне нужно тебя видеть…каждый день…просто видеть, и всё….
   - Отпусти.
   У меня тётка в Абхазии...была…
  - Какая тётка? Ну и что?
  - Ничего.   Она парализованная 4 года лежала, и ухаживать некому было….а я себя берегла.  Вот поэтому у меня такая жизнь!
  - Ну и что? Ты кому помочь хочешь?
  -  Я устала…..от всего!  Вот поживёте без меня!
  - Эгоистка!
  «Однажды с утречка я выпил коньячка….» - он машинально взял трубку.  Помрачнел, бросил:
   - Сейчас приеду. 
   - Что? – тревожно спросила Инна.
   - Шепетилов …. надо идти.
   Она высвободила руку, он что-то хотел сказать её вслед, осёкся, открыл холодильник, достал  бутылку вина, налил, поморщился…подошёл к шкафчику в углу каюты, взял начатую бутылку водки, сделал несколько глотков, поставил  и вышел…
Звонила его первая жена, просила приехать: у сына начался очередной приступ эпилепсии…
Вечером он помогал Инне собирать вещи. Они вместе поочерёдно ругались матом,  он вспыхивал, кричал, Инна плакала, потом ели  мороженное, сидя  на полу,  и закусывали чёрной икрой, которую он принёс из своего старого советского холодильника…
   - Представляешь…..- задумчиво сказал он ей, когда наступила неожиданная тишина….- мой младший вчера…. рисует что-то… подхожу – опять  подводная  лодка. Я говорю:  «Ванька! Ну,  сколько можно это рисовать???»  А он голову поднимает и удивлённо так на меня смотрит…. «Иди….беги на улицу, погуляй,  вот вырастешь, будет у тебя невеста, ….знаешь, что он мне ответил? «Па! Да ты что!  Моя невеста – торпеда!»  И убежал….
   


Джеки увидела его, ещё находясь в автобусе,  большими близорукими глазами, которые никогда не щурились, всмотрелась в стройную фигуру в жёлтой кепке, крепкие широкие плечи,  уверенные ладони,  весёлые щёлочки глаз и поняла, что кажется, не уедет….Фигура быстро и нетерпеливо приближалась к ней широкими шагами….через минуту он сгрёб её в охапку, поднял и, подивившись лёгкости её пятидесяти килограмм, нежно поцеловал в макушку….
Несколько дней она как заблудшая слепая кошка плутала по Маяковскому.  Длинные бесконечные лабиринты корабля с одинаковыми каютами, одинаковыми моряками в белых летних  рубашках с разными погонами, в которых она всё равно ничего не понимала,  одинаковая  тёмно-синяя вода и другие, непохожие на Маяковского,  корабли российского черноморского флота, которые были видны с любой палубы, величественные, с налётом лёгкой ржавчины в больных местах,  бывалые, но  не потерявшие своей привлекательности,   –  всё это окружало её,  дыша металлом, чайками, жарой, но несмотря ни на что казалось невыразимо прекрасным…
Один раз Джеки столкнулась с капитаном.  Почти врезалась в него,  рассеянно читая таблички с номерами комнат, с тихим отчаянием думая, что вот уже третий день, а она всё ещё не запомнила, где находится каюта Марии Ноговицкой, куда её поселили на время отпуска этой Марии…
    - Вы кого-то ищете?
Она не видела его погон, видела лишь строгое лицо с гипер внимательным взглядом и  плотно сжатыми губами,  твёрдо сидевшую фуражку….
     - Нет! – она улыбнулась наивно и обезоруживающе.
     - Тогда что Вы делаете на этой палубе?
     - Я…путешествую…. –  просто сказала она и пожалела, что соврала.
Он взглянул на ключ в её правой руке.
     - Тогда ладно! 
Капитан удалился, а она спустилась на палубу ниже, где столкнулась со спасительной  экстравагантной парой: бодрой  голубоглазой толстушкой, которая вела под руку поддатого мужчину в чёрном костюме с белой бескозыркой,  и тотчас попросила их помочь.
   - Ой, девушка, мы сами такие, - вздохнула та огорчённо,  - Витя! Где комната 741??? 
   - Это седьмая палуба, - включился Витя и сделал два шага в противоположном направлении..
   - Витя!
    - Вот это самое глухое  место, здесь и изнасиловать могут!
  - Милый, что ты несёшь, - завопила толстушка. – Витя!!!
  - А я правду говорю!! Девушка, где ваша охрана???
  - Девушка, извините, он сегодня в настроении!
По коридору шла спасительная медсестра, с которой она вместе поднялась наверх, потом спустилась вниз, оказавшись всё на той же палубе с другой стороны,  а потом в своей каюте……Она закрыла дверь, открыла иллюминатор…..вдохнула сильный морской воздух, подумала, что Андрея нет уже четвёртый день, что было крайне удивительно….
  «Развлекается с официанткой» - без сожаления решила она, но этому не поверила…..

В каюте Олега Владимировича всегда кто-то был,   из бывших и настоящих…Приезжали в гости многочисленные знакомые, старые моряки с жёнами, любовницами и детьми, но чаще в одиночку….Они все чем-то походили друг на друга:  полные, крепкие белобрысые, с загорелыми обветренными лицами. 
 - Вот это Пал Степаныч, - объяснял Олег Владимирович Джеки, которая скромно сидела на диване в коротком сарафане с голыми коленками, - наш бортмеханик…в каком году это было….в восемьдесят втором….профессионал!!! В этот момент у него звонил телефон и Олег Владимирович выбегал,  оставляя Джеки с кружкой ароматного чая какого-то необыкновенного  вкуса….
Пал Степаныч, потягивая из бокала хорошее крымское вино, начинал рассказывать ей о Ташкенте, где он родился и вырос, о военной службе, о детях и странах….на самом интересном моменте возвращался Олег Владимирович, разливал бутылку, говорил тост и снова хватался за трубку телефона….
Джеки полюбила этот советский гобелен и Олега, которого она в душе называла именно так….есть люди, которых в двадцать лет  хочется назвать по имени отчеству, а есть….загорелый Олег, невысокий, осанистый,  с блестящими молодыми глазами и горячим тёмным румянцем  был полон жизни и любви к противоположному полу….эта любовь была словесная,  изящная и ненавязчивая. 
    - А вот здесь мы тонули, - рассказывал он ей, стоя у карты и указывая куда-то в сторону Африки, - она плохо знала географию, -  а вот здесь горели…….в Африке у Андрея волосы выросли и борода, только Вы ему не говорите, есть такая болезнь – лапеция, он  комплексует.
    -  А потом куда делись?
    - В России как рукой сняло!   
  Она не могла вместить в себя всю его яркую безумную жизнь  и просила рассказать как можно больше, ( Андрей о службе никогда не говорил.  Лишь однажды, вспомнив какой-то свой давний спор,  бросил:  «Ты думаешь, я вот этими руками унитазы не мыл?»),   старалась не задавать глупых вопросов, но, наверное, задавала, а он, глядя на неё ласковыми глазами,  вспоминал:…..у нас на корабле национальностей было…..и индус, и кореец, и литовец….дисциплина железная…  господи, да мы когда домой вернулись и на берег вышли….я тогда подошёл к девушке в порту и говорю: «Пожалуйста, дайте подержаться….и всё! Она шарахнулась, не поверила….
     - А туземки??? Там что, женщин не было???
Он продолжал….
     -  Ребята наши …..я уже не могу слышать  песню: «Ксюша, юбочка из плюша»….они же это на завтрак, на обед  и на ужин» кушали», а потом видеоролик смотрели….
Красиво он говорил.
Она переводила разговор на медицинскую тему, и Олег - бывший  хирург со стажем, тотчас переключившись, рассказывал,  как находил и вырезал аппендициты под местным наркозом прямо на корабле, кисть у него были крупная, загрубевшая, с большими крепкими пальцами,  опытная и уставшая….рассказывал, как Ющенко в Севастополе тухлыми яйцами в 2004 году закидали во время его избирательной компании:
     - Представляешь, он вышел  и говорит «Друзi»….больше ничего не успел сказать, бежал, детьми прикрываясь…
Но когда речь заходила о войне, Олег замолкал….сразу мрачнел и старел на десять лет,  набухали на лице тяжёлые мешки под глазами, крупная челюсть выдавалась вперёд, плечи, напротив, сутулились и обмякали.
Лишь однажды он  пожаловался: «Есть такой автор, который Бандитский Петербург написал….роман  по-другому называется, это фильм так….не помнишь?
    - Не помню, - извинялась Джеки.
    - Не важно… Константинов…. точно! Он в одном произведении обо мне написал….фамилию изменил, чёрт! ….я его увидел потом и матом!
    - За что?
    - А правду, чёрт, написал….
    - Какое произведение?
    - Зачем тебе?
    - Я почитать…
    - Не выдумывай! – отрезал он и сразу помолодел на десять лет.


Андрей привёз её на Маяковский,  познакомил с Олегом – старым  боевым другом, терпеливо ждал за дверью, пока она переоденется, скинув дорожные джинсы, поставит сумку в угол каюты, тотчас о ней забыв,  высунется по пояс в иллюминатор,  с любопытством шестилетнего ребёнка разглядывая носы кораблей,  потом вошёл после лёгкого стука, который она не слышала, коснулся ладонью её спины, задержался ниже поясницы.
   - Похудела ….в руке не помещается.
   - Она обернулась,  блеснув лукавыми блестящими глазами.
   - У тебя цвет лица улучшился.
   - Воздух!
    Он играючи приподнял её лёгкий сарафанчик, - ах, она так не любила нижнее бельё и не упускала возможности от него избавиться, - крякнул:
    - Молодец!
Она вгляделась в его непроницаемое лицо…
    - Ну, что ты, Джек….ты не интересуешь меня как женщина. – сказал он и улыбнулся. – я заеду вечером….
     - Давай!
Она схватила его крепкую ладонь и по-мальчишечьи сжала…
Когда он вышел, она села на диван и долго молчала, глядя в стенку….тысячу раз они подходили к этой черте и тысячу раз она останавливала его. Она уже давно не думала о предательстве,  научилась жить со старой любовью и была даже моментами счастлива,  как только её тупая закрытая боль стала схваткообразной.  Нет, тут было что-то другое….
Вечером они мило поболтали в ресторане.  Джеки очень хорошо запомнила смешное и одновременно благородное лицо официантки, её золотистую оправу очков в форме бабочки, тонкие руки пианистки, длинную плиссированную юбку…
    - Как ты думаешь, - дружище Джек, - задумчиво сказал Андрей, по обыкновению глядя на неё пытливо и просто, - эта женщина мне подойдёт?
    - То есть?
    - Какая она в постели? Хочется чего-то неординарного…
    - Откуда я знаю?
    -  Не выделывайся. Ты знаешь всё!
Джеки просияла своей очаровательной улыбкой, слегка помедлила….
    - Вполне! – коротко ответила она и снова по-мальчишечьи ударила его по плечу….
Он исчез на несколько дней…

В детстве Инна часто бывала в Абхазии. Ездила к тётке на каникулы, ей там нравилось:  в Севастополе не было таких роскошных павлинов, которые шествовали по парку, как по Крещатику,  раскрыв веером разноцветные хвосты, важные и бесстрашные птицы из сказки…Тётка любила готовить. Дома Инна привыкла жевать бутерброды с сыром или докторской колбасой, по выходным мама готовила   макароны по-флотски,  которые она терпеть не могла ….смешно: но, повзрослев и попав на военный корабль она почему-то ни разу не встречала в меню макароны по-флотски.
Тётка воспитывала Рому – её двоюродного брата   одна.  Рома был мужчиной в пять лет и остался им в двадцать, когда в 1990 году погиб во время Грузино-абхазского конфликта.
 Инна часто вспоминала их первое знакомство: увидев её он сначала, набычился, недоверчиво глядя  из под густых тёмных бровей и молчал, сидя  с игрушкой в углу, а потом, когда она грохнулась со ступенек, ушибла коленку и ревела в голос, десятилетняя,  он подошёл к ней, протянул игрушку и сказал:  «Хочешь, возьми мой броневик? Потянул её за рукав и улыбнулся.
  Так они познакомились в 1979 году, а в 1991 она увидела в коридоре его портрет в чёрной рамке…Такие портреты она видела ещё во многих квартирах, куда они ходили с тёткой в гости…Тётка жила этими визитами,  пропитанными ненавистью и взаимным горем….больше всего Инну поразила одна чистокровная грузинка, много лет жившая с семьёй в Абхазии. У неё тоже погиб сын.  Она сказала тогда: « Я люблю грузинский народ, я люблю Грузию. Я люблю их песни и юмор…..но я не хочу больше жить на это земле. Она продала квартиру и уехала в неизвестном направлении…..
Больше Инна в Абхазию не приезжала…

Севастополь в августе был бесподобен!  Несмотря на случившуюся жару, Джеки, повязав голову голубой косынкой, целыми днями исследовала плиты, фонтаны, картины местных художников на большой набережной с тенистым парком,  ездила в Балаклаву в музей подводных лодок,  спускалась по крутым ступенькам на мыс Фиолент, посетила кладбище воинов, погибших в Крымско-Турецкой войне, исследовала местные скалы и гроты, три часа провела в музее Военно-морского флота ….нет, она совершенно не скучала!.  Напротив….красота и гармония вокруг незаметно окутали её полной, слепящей радостью, и она, потрясённая,  впитывала эту радость в одиночестве, а  к ночи возвращалась на Маяковский и мазала йодом ссадины на ногах,  которые щедро получала  во время  своих путешествий…. Но самым удивительным местом в городе была набережная.  Вечером,  когда садилось солнце и спадал зной,  люди стекались сюда небольшими группами и по одиночке, садились  на ещё тёплые плиты, свесив ноги к воде, и не считали времени…..
Джеки бродила здесь, глядя на чёрную, таинственную крымскую воду, на нарисованный в ней фейерверк  кораблей,  разбросанными огнями освещавший огромную непознанную даль, и ей казалось, что сейчас она сделает шаг и пойдёт, побежит по этой невесомости, растворится в ней как маленькая частица всеобщей  гармонии и тишины.
Джеки давно не читала стихи, а здесь,  именно здесь, так близко от воды и луны, она повторяла их про себя и вслух, захлёбываясь от единения с миром…..

                «Когда так много позади
                всего, в особенности горя,
                поддержки чьей-нибудь не жди, 
                сядь в поезд, высадись у моря….
                оно обширнее, оно – и   
                глубже - это превосходство
                не слишком радостное, но
                уж если чувствовать сиротство,
                то лучше в тех местах, чей вид волнует, нежели язвит….»

Она боготворила Бродского  и неизбежно  вспоминала мужчину, который ей открыл его. После долгой и мучительной встречи они окончательно расстались месяц назад,  он – легче, потому что его сильно мучило лишь её физическое присутствие,  она – тяжелее, потому что была близка с ним даже когда спала без сновидений…..



   - Па!
   - Да?
   -  Ты сегодня приедешь?
   - Нет!
   - Почему?
   - Вань…я не могу оставить корабль….ты мужик или не мужик? Чего канючишь?
   - Я не канючу! ….Па!
   - Да?
   - А ты тоже едешь на войну?
   - На какую войну?
   - Сейчас по телевизору сказали….
   - Меньше смотри!
   - Там сказали, что ваши корабли обратно не пустят….
   - Кто не пустит?
   - Украина! Черноморский флот не пустит…
   - Вань, пойдём в воскресенье в кино, а? Или в парк на аттракционы?
   - Нет….
   - Почему? 
   -  Ты прошлый раз тоже обещал и не пришёл…
   - Капитан первого ранга,  Бирюк Иван Олегович, разрешите обратиться….
   - Есть, товарищ первый помощник капитана!
   - Признаю себя виновным в вынужденном прогуле по случаю службы! Жду Вашего распоряжения.
   - Две порции мороженого и новый конструктор!!!
   - Есть!  Какой конструктор?
   - Обычный…я уже из того все модели сложил….
   - Мама спит?
   - Спит…   
- И тебе пора…
- Па!
- Марш в кровать!
 - Есть!  Па…..
 - Ну, давай, давай, спокойной ночи….
Олег положил трубку и распахнул окно каюты.  От августовской жары не спасал даже кондиционер….во время Ванькиного рождения он находился
 с Мариной на стадии развода. Когда Ванька заорал во все детские лёгкие и вывалил жёлтое производство на пелёнки, Олег неожиданно для себя  понял, что никогда не оставит его, что этот поздний нежданный ребёнок – лучшее, что он создал за все свои 44 года, его спасение от грехов и неудач….
Когда рос сын Артём, он пребывал в бесконечных плаваниях,  каждый раз  заново знакомился с ним и отмечал разительные перемены, связанные с увеличивающимся размером одежды и обуви.  Потом он изо всех сил старался своё отсутствие компенсировать. Но что-то было упущено навсегда.
В  подростковом возрасте у Артема открылась эпилепсия, которая со временем стала прогрессировать, и в свои двадцать семь он был инвалидом 2 группы…
С Мариной Олег не развёлся.  Вот уже 5 лет,  как они спали в разных комнатах,  он исправно платил ей алименты, встречался с Инной,  и чем больше проходило времени,  тем меньше сил оставалось на перемены.  Марина молча брала деньги,  молча готовила и стирала,  но в те редкие моменты, когда он бывал дома,  она как мёртвая скала вставала у него на пути, пресекая все попытки какого-либо решения. Он  смотрел на Ваньку и медлил….потом уезжал  на  Маяковский и пропадал на неделю…..

Голова раскалывалась пополам,  но мозги работали чётко….
«Металл»,  - подумал он устало, - тридцать лет жизни на корабле….
вспомнил, что снотворное закончилось,  махнул рукой и вышел на палубу….бессонница стала привычкой.


В это время шестилетний   мальчик, сидя на постели в свете
торшера, возил по одеялу игрушечные корабли….
«Один царь сказал – оставьте корабли в порту, - бубнил он под нос, поглядывая в угол на большую глупую куклу взрослой сестры, десять лет лежавшую на старой пыльной коробке, - другой сказал:  убирайтесь со своими кораблями – вон!!! А знаешь, что случилось завтра? -
  Он посмотрел на куклу!!! – корабли взяли и исчезли! Вот так!
 Плюх!   Цари проснулись – а кораблей нет!! Их Змей Горыныч украл, пока они спали!!!  И началась война! Страшная!!! Не реви!
  Я пошутил!!! Мне папа сказал, что войны не будет!! Не реви!  Я дам тебе вторую порцию мороженого!!! Бмммбмммбммм…..
   
 Мальчик возил корабли по одеялу, сидя на корточках.  Когда в
соседней комнате раздались шаги, он выключил торшер и затаился….шаги прошли на кухню, зажгли свет….зашумела вода в кране…наконец, свет выключили, и всё стихло…..мальчик продолжил играть в темноте,  потом встал, прошлёпал к окну, восторженными голубыми глазами глядя в тёмное пространство и прошептал: «Завтра всплываем». Ему казалось, что там – море, а он в подводной лодке….
«Завтра всплываем. – повторил он  глупой кукле – нет, послезавтра….папа придёт!


Музей военно-Черноморского флота находился на Улице Ленина.  Джеки давно заметила, что в каждом городе России и в бывших советских республиках  существовала улица Ленина….
Музей был полупуст.  Она без труда купила билет,  за двадцать минут обошла все залы с бесконечными макетами кораблей, торпед и подводных лодок, ничего не поняла, кроме одного: нужна экскурсия.  Джеки спустилась вниз и обратилась к кассирше:
   - Мы больше десяти человек не водим, - сказала кассирша,  доплатите 6 гривен и собирайте группу…..
Шесть гривен по украинским меркам – сущие пустяки.  Группа не набиралась.
    - Ой, ещё и экскурсия,  – шарахались вошедшие, смотрели на часы,  вздыхали и бежали наверх.   Идея пришла к ней довольно быстро. 
    - Извините,  Вы не подскажете? – она с милой улыбкой подошла к спускавшемуся мужчине…..
    - Что, простите?
    - кто был руководителем обороны Севастополя в Крымской войне 1854 года?
    - Мужчина замер  на ступеньке.
    - Полководцев много …. Нахимов,  Корнилов, Даша Севастопольская….
    - Нет,  определённо нужна экскурсия, - громко сказала она и решительно подошла к паре средних лет с двумя детьми у окошка кассы….
    - Вы не хотите взять экскурсию?
    - А что – есть экскурсия? – удивился папа.
    -  У нас мальчики маленькие, - возразила мама.
    - Там истории много, запутаться можно.
    - Тем более!!! Устанут и ничего не поймут! – сказала мама.
    - Почему не поймут? Они что – глупее других? – возмутился папа.
    - Маленькие ещё!
    - Кто маленький?  Зачем мы тогда пришли?   
    -  Я устала, - сказала мама.
    - Я хочу экскурсию!  – возразил папа.
    - Давай спросим у детей! – предложила мама.
    - Нашла у кого спросить!!! – отреагировал папа.
    - А что такое экскурсия? – спросила у своей мамы девочка с мороженным -  они были следующие на очереди.
    - Экскурсия, это когда строгая тётя рассказывает разные вещи.
   - А что такое разные вещи? – спросила девочка.
   - Доедай мороженное – рассердилась мама.
   - А они идут на экскурсию? – спросила девочка и показала на мальчиков.
   - Идут – ответил папа мальчиков.
   - Я хочу на экскурсию!!! – захныкала девочка.
   - Таня! О,  господи! Зачем мы сюда пришли? Ты ничего не поймёшь…
   - Пойму! – упрямо ответила Таня. 
   - Ладно, я куплю билет, и только попробуй мне…..
Мама сделала угрожающее лицо…
   - А у вас ещё есть билеты на экскурсию? – спросил следующий на очереди….Через пять минут пришла «строгая тётя» и экскурсия началась…
Вечером Джеки медленно брела на Маяковский…..Она думала об истории Севастополя,  о кораблях, полководцах, о бесконечных митингах на улицах  - в поддержку России, об Андрее в частности и о слове – моряк…..она знала, что моряки – обычные люди,  которые необычно ведут себя в экстренных ситуациях и не любят об этом говорить….Флот – своего рода поле битвы,  у многих людей Флота развиты человеческие качества….также как у альпинистов, ей очень хотелось в это верить…..но верилось не очень.  Вместо этого  изо всех сил хотелось разрешить загадку:  как человек, который горит, тонет,  лазает по горам,  спасает друга в беде – может быть трусом и сволочью на земле – в простой обыденной жизни…выходило, что простая жизнь намного сложнее войны и службы.  На войне и службе больше ясности,  обнажённее правда и ложь, в обыденной жизни всё не так….
Позже она поняла, что для неё мужество мужчины заключается не в умении стрелять и драться, а в способности быть честным и искренним до конца…..
   - Поздновато ходите, - вахтенный оторвался от книги и с любопытством смотрел на неё.
   - Нормально хожу – просто ответила она.
   - На той лестнице, по которой Вы сейчас спускались, наркоманы  по ночам собираются.  Там днём иглы найти можно.
   -  Днём я видела красивое дерево в китайском стиле, а сейчас – оранжевую луну….
   - Садитесь – смягчился вахтенный…
   - Куда? – удивилась она….
   - И в самом деле…
Он бросил бортовой журнал, пошёл вправо, потом влево, потом наткнулся на маленькую табуретку у себя под ногами и, извиняясь, пожал плечами….
   - Вот….
   - Да нет, спасибо, я постою….
   - Вы уверены?
   - Я,  конечно, могу и сесть, но тогда Вам не будет меня видно из-за стойки..
   - И в самом деле – засмеялся вахтенный.
   - А что, собственно, случилось?  - спросила Джеки - первый час ночи…
   - Да ты извини…..можно на ты? У тебя вроде лицо участливое,  поговорить не с кем….у меня дочь такая же – 16 лет…
    - Думаю,  не совсем такая же.
    - Неважно…я её один воспитываю…..понимаешь? Её и сына.
Пацан-то ладно,  а вот девушка……беременная, кажется….рвёт ночами, к врачу не идёт…..
    - Не знаю, что Вам посоветовать, - осторожно сказал Джеки.
  - Да это ладно!!!  - он устало махнул рукой, -  боюсь не вытянуть троих….
   - А он?
   - Кто – он?
   -Друг её.
   - У неё эти друзья, как монеты разменные, каждый день – новый. Да это ладно! Шлюха!
Вы не обращайте внимания,  я от отчаяния.  Сам во всём виноват….пил два года, бомжевал…..хоть сюда по старой памяти взяли…..
   - А у вас вообще больше никого нет?
   - Жена нас бросила.
   - Ужасно, - сказала Джеки и чтобы нарушить тишину, спросила глупость, т.е. не глупость, а задала вопрос, который её интересовал:
    - Как флот?
    - Флот? Черноморский?
Он даже выше сделался на два метра.  И она очень хорошо разглядела болтающуюся пуговицу на его старой форме…..
    - Да как он может быть??? Хреново, простите!
Денег Россия даёт мало, Украина…..сами понимаете!  Севастополь говорит на русском -  фильмы показывают на украинском – люди в кино не ходят -  русские школы закрываются,   а корабли гниют в порту…..кому они нужны?  Только экскурсиям хорошо,  - он посмотрел на море….- каждый день туристов мимо возят…посмотрите направо – посмотрите налево, в нашем русском городе герое Севастополе….
Он случайно оторвал пуговицу.
   - Ах, чёрт, извините, надо пришить, а то мне ходить больше не в чем….
    Не могу я на это смотреть!
Дальше шёл длинный матерный диалог в честь господина Ельцина, который по пьянке отдал Крым -  и теперь всем плохо!
   - Да Вы извините, - в который раз сказал он, - мне одно непонятно:  дальше-то что? С этим всем делать….
   - А Вы не пробовали где-нибудь подрабатывать? – тихо спросила Джеки….
   - Да где я могу подрабатывать….суша для моряка, который всю жизнь плавал -  другая планета, понимаешь?? Кто-то здесь может, а кто-то  нет….я теперь только здесь могу….понимаешь?
    - Внимание!! Команде плавсостава приготовится  к спуску   флага – сказала Джеки.
    - Запомнила,  - улыбнулся вахтенный. 

Через четыре дня её замучили совесть и недоумение:  она незаслуженно восхищалась в одиночестве. Джеки только что вернулась с мыса Фиолент, который находился в часе пешеходной  ходьбы от цивилизации,
где посетила древний Георгиевский монастырь, основанный в  891 году.
Монастырь располагался  в скале на самой кромке обрыва. Она
спустилась на чистейший  галечный пляж,  доплыла до большого чёрного креста, с высоты казавшегося невероятно маленьким.  (крест водрузили на пик небольшой  скалы, таинственно и интригующе торчащей из воды),  умудрилась совершенно запутаться в водорослях и ракушках и не без помощи людей взобралась на неё,  до крови оцарапав ногу об острые подводные камни, но эта мелочь не шла ни в какое сравнение с окружающей её красотой.  Кровь на ноге казалась неинтересной частью природы, поэтому она легко забыла о ней.
Джеки вспомнила об Андрее и написала: «Я в восторге от Севастополя!!! Развлекаешься с официанткой?»
Ответ пришёл мгновенно и поразил её той степенью обиды, которая больше не возникала между ними никогда.  Никакой официантки в его жизни не было…была лишь Джеки, неуловимая, желанная Джеки,  недосягаемая даже здесь,  в каюте Черноморского Флота.
Она хохотала до колик, а потом позвонила ему….

Они провели чудный вечер,  разговаривая  ни о чём,  а потом он привёз её на Маяковский и Джеки, выйдя из машины,  поинтересовалась:
   - Кстати,  ты решил подарить мне свою кепку?  Она уже стала серой,  валясь в моей каюте.
   - Принеси мне её, пожалуйста….
   - Спорт – удел молодёжи?
   - Зараза….я боюсь, что начну к тебе приставать…
   - А…- сказала она и закрыла дверь машина.  Сделала несколько шагов, обернулась и небрежно бросила:
   - Ну, поприставай!
   -  Можно? – тихо спросил он  и выключил зажигание…..

На следующий день ей стало легче.  Она поняла, что обманула боль. Пусть на сутки.   И была благодарна, благодарна, благодарна.  Он слушал её полночи, а она говорила, говорила, говорила….она рассказала ему о себе больше, чем маме за пять лет, а потом всё позволила.  И от этого неожиданного внимания и участия  совершенно опьянела,  не выпив ни капли. Он пил и молчал.
На следующий день ей показалось, что она почти счастлива.  Во всяком случае она летела к Владимирскому собору,  поднявшись на метр от земли, не чувствуя ступенек  и не видя обкуренные лица в парке.  И, стоя в усыпальнице четырёх великих адмиралов,  она почти не слышала монотонного голоса экскурсовода, а лишь смотрела на памятник – большой крупный крест, распластанный на каменных плитах,  в сотый раз читала фамилии и подмигивала им, пытаясь думать, что перед ней прах  великих. 
   - Здесь всегда святая атмосфера – говорила экскурсовод,  - в соборе исцеляются больные и прощаются тяжкие грехи…
Женщина из Донецка плакала у мужа на плече. Рядом с содержательным  лицом стоял их сын-подросток.
« Ну, да….грехи, - подумала Джеки…..тяжкие!»
После экскурсии она поставила свечку за здоровье жены и дочки Андрея и полетела в Балаклаву.  Она совершенно не могла сидеть на месте, ещё она точно знала, что абсолютно не влюбилась, но что-то внутри неё тронулось…


- Олег Владимирович!  Вы завтракать будете?
Большая, милая Настя робко постучала в дверь его каюты…..
Олег очнулся и понял, что уснул  за столом, уронив голову на руки. Ему опять снилось,  как он бежит с автоматом в окрестностях Йемена, словно мальчик из детского комикса, матерясь не по-детски.  Справа падает и упирается лбом в землю, пачкая её кровью,  кореец  Ли, только  недавно научившийся  сносно говорить по-русски.  Слева под пальмой держится за штаны товарищ якут Айсян – почти ребёнок на корабле  и,  дико косясь на подбегающего Олега,  начинает истошно выть, оседая на землю.
   - Я ….описался,  - шепчет он и быстро вскакивает,  почему-то закрывая голову руками….
Олег  торопливо поднялся,  подошёл к умывальнику, открыл кран,  с удовольствием засунул голову под воду.  Она показалась ему тёплой.  Он оторвался от процедуры и посмотрел в зеркало.  Два больших усталых глаза с потемневшими, обвисшими к мокрым усам мешками глядели недобро. 
Олег широко улыбнулся.  Хлопнул себя по щекам и, не вытираясь,  открыл дверь.
  - Привет! Не пугайся, Настенька,  я вчера малость перебрал….
  - Настя робко прошла в каюту, поставила поднос на стол.
  - Сегодня гречневая каша с мясом….от Инны новости есть?
   - Нет пока….сам не пойму…телефон не отвечает.
Он невольно бросил взгляд на правую кисть Настиной руки без указательного пальца.  Все на корабле знали, что год назад этот палец ей отрезал дверью пьяный муж. До этого Олег  не думал, что палец можно отрезать дверью. С тех пор Настя обитала на Маяковском сутками. Олег двести раз видел её руку,  но почему-то никак не мог к ней привыкнуть.
  Настя уже была на пороге, когда он окликнул её:
   - Подожди….забываю спросить: как твоя дочь?
   - Таня поступила, - с гордостью ответила Настя и просветлела. – Спасибо Николай Петровичу. Это Вы ему позвонили?
   - Ты там если что – обращайся!
   - Спасибо.  Думаю, это Вы….приятного аппетита!
   - Да подожди ты…..
   - Что?
   - Ты не знаешь, сколько стоит счастье?
 Настя растерянно заморгала длинными ресницами….
   - Ой, Олег Владимирович, разве такой вопрос цене подлежит?
   - А я знаю: пять гривен – стакан лимонада в автомате, шесть – чай,  восемь – кофе со сливками….
  - А…..при чём здесь….счастье?
  - Как это??? - он изобразил на лице крайнюю степень изумления. - Так сдачу никому давать не надо! 
  - Да ну Вас!  Всё шутите! – обиделась Настя.
Она улыбнулась и вышла….
Олег вытащил из холодильника бутылку водки.


Как-то вышло, что он назвал себя её ангелом хранителем.  Джеки не поверила, с  сомнением приняла этот дар,  с отчаянием утопающего схватила эту перчатку.  Их прощание было весёлым. 
   - Увидимся? – спросил он  как-то очень легко.
   - Конечно – так же легко ответила она, почти уверенная, что это не случится.
Он часто писал ей, и она замирала перед этими короткими,  гипнотизирующими её сообщениями. Они появлялись очень вовремя:  тогда, когда становилось трудно дышать. И мир наполнялся кислородом.  Большие пузыри кислорода плыли по воздуху, кружились над ней,  дрожали,  таяли на лице,  а она улыбалась им, как долгожданным друзьям, которые опоздали на День рождения, но всё же пришли…..она уже давно столько не улыбалась.
Трудно дышать становилось всегда от тоски. Она писала и писала что-то в своих черновиках, и всё это было для него –мужчины из прошлого. 
Она сказала ему уже всё, что хотела, но получилось - не сказала ничего.  Ещё она поняла ужасную вещь:  она могла быть гордой только в его присутствии.  Тогда она становилась похожей  на строгую совесть в толстых очках,  льдину с плотно сжатыми губами.   Наедине с ним – это когда она бывала одна, Джеки вела бесконечные диалоги вслух и про себя, которые всегда заканчивались одинаково банально: она понимала, что в её жизни существует единственный реальный мужчина, который победил её навсегда.  Один раз он просил у неё прощения по-настоящему.  Это случилось не тогда, когда она ворвалась к нему на работу после двухлетней разлуки, горячая,  язвительная,  смелая и ужасно беззащитная. Они оба плохо себя вели. Сначала он обескуражено молчал, потом страшно злился и рвал тетрадные листы. Она называла его по имени отчеству,  он вскакивал и восклицал:
   - Ты опять называешь меня по имени отчеству!   Я больше не могу это выносить! Я – не твоя судьба. Я это говорил? Я не мог это говорить! Я тебя боюсь!
Она уже перестала бояться. Она холодно язвила ещё больше, потом вдруг тоже вскакивала, они оба почти  орали, одновременно успокаивались и садились, но ненадолго.  Она никогда не могла пробить его второе я.  Она знала, что он любит её.  И он тоже это знал.  И это его раздражало, делая  уязвимым.  Выслушав с недоверчивым лицом поток её слов, он выжал из себя эти слова прощения. Тогда она не поверила ему…
Поверила, когда он сказал ей их во сне.  Там было его первое я с перекошенным от боли лицом.  Она не смогла простить его…
 
Ангел-хранитель писал и звонил, писал и звонил…это становилось неприличным.  Однажды она поняла, что  уже не может от него отказаться.  Сначала он был её праздником, а потом…….
Зимой она слегка заболела.  Обычная ангина, как у всех.  В общем,  она в этом ни капли не сомневалась,  продолжая ходить в бассейн и вообще вести нормальную полноценную жизнь.  Через пару дней всю гортань затянуло твёрдой белой плёнкой, такой твёрдой, что когда она с большим трудом отдирала её чайной ложкой, то  кровь заливала горло, и вид становился не для поэзии.  Впрочем, она опять почти не обратила внимания,  но плёнка всё увеличивалась в размере и объёме и ещё через пару дней она решила проконсультироваться у подруги.  Подруга была врачом-невропатологом.  Дома её не оказалось.  Дома была сестра подруги, будущий педиатр.  Джеки спокойно поделилась с ней видом необычного горла,  та посоветовала – «Дуть в поликлинику» и в воздухе повисла вопросительная дифтерия.
Дифтерия!  Это было уже серьёзнее.  Конечно, у неё дифтерия!!! Разве оставались какие-то сомнения? Джеки померила температуру – 36/6,  пощупала голову – не болит!  Вдобавок ко всему ей хотелось есть!  Это обстоятельство успокоило её,  но в тот момент, когда она открыла дверцу холодильника,   зазвонил телефон. 
    - Ненормааааальная!!! – разрывалась её подруга-невропатолог! – почему ты дома?
    - Наташа! Что случилось? – испугалась Джеки. – Пациенты трудные?
    - Какие пациенты!! Мне только что позвонила НИНА! У тебя дифтерия!!! К врачу! Срооочно!
    - К какому?
    - К терапевту.
Джеки никогда не слышала Наташу «такой»  и из уважения к профессии
поплелась в поликлинику.  Было уже шесть часов, и она решила, что если сядет есть, то к врачу сегодня не попадёт.
Поликлиника, к счастью, оказалась полупустой, и Джеки без труда попала на приём.  Она вошла в душный кабинет уверенно походкой, розовощёкая и совсем не больная, села на стул и, улыбнувшись для храбрости, выпалила:
    - Доктор, Вы только не волнуйтесь….
Полная женщина с собранными на затылке волосами шмыгнула носом и побледнела. Джеки выдержала паузу.
    - У меня дифтерия, - торжественно продолжила она.
Врач-терапевт  правой рукой открыла верхний ящик стола, достала платок и высморкалась. Наступила тишина.
Врач-терапевт  неуверенно встала,  подошла к окну и распахнула его, потом также неуверенно подошла к столу, левой рукой открыла нижний ящик стола и вытащила чайную ложку.
    - А Вы, собственно, почему так в этом уверены? -  с надеждой спросила она.
    - А вот посмотрите.
Джеки открыла рот.
Врач слегка заглянула туда, потом осторожно засунула ложку, придавила язык…
    - Действительно…странное горло…
    - А почему Вы к терапевту пришли?
    - А к кому  я должна была идти?
    - К лору!
    - К лору очередь с вечера занимать надо.
    - Ладно. Ждите!
Она быстро вышла и прикрыла дверь.
    - А можно посмотреть? – медсестра, которая сидела с другой стороны стола и что-то писала в тетради,   необычайно оживилась.
    - Смотрите,  – равнодушно сказала Джеки:  голод нарастал.
 Медсестра взяла ту же ложку, Джеки открыла рот,  медсестра прижала ложкой язык…
    -АГА! – просияла девушка.
    - А вы не боитесь заразиться? – полюбопытствовала Джеки.
    - А я уже чем только не болела! – ответила медсестра.
    - Вот она!
В комнату вошли трое врачей-терапевтов.  Та, которая уже Джеки смотрела, и ещё двое, они в этой смене работали.
    - Интересное горло,  – сказала вторая врач.
    - Очень интересное горло,  – решил третий врач. 
   - Я вызываю неотложку,  – заявила первая врач.
    - Неотложку? Да Вы что!!!! Нет у меня никакой дифтерии, и температуры нет, я есть хочу – завопила Джеки, но она опоздала.
    - Даже если у Вас ангина – её надо лечить в условиях стационара! У меня сегодня уже вторая скорая, - поделилась первая врач с коллегами.
    - А у меня вчера инфаркт был – с гордостью сказала вторая врач. 
    - Алё,  дежурная,  Вас беспокоит пятая поликлиника……

Джеки нервно ходила по коридору  и понимала, что сейчас  сбежит. Она когда бывала голодной, злела ежеминутно и плохо соображала.  Врач-терапевт периодически  выглядывала в коридор и подозрительно спрашивала:
   - Вам не плохо?
   - Нет! Мне отлично! – отвечала она и думала, что ей грозит голодная смерть. 
 Скорая помощь  приехала через 2 часа.  В поликлинике к тому моменту остались трое живых существ: сторож, врач-терапевт, которая с гордостью пообещала, что не оставит трудную пациентку в беде,  и сама пациентка,  абсолютно выздоровевшая на всю жизнь вперёд.
Когда, наконец, в двери поликлиники вошли двое санитаров – Джеки повеселела:  они были одинакового роста,  оба темноволосые, с тупым выражением на довольных лицах,  прямо как «двое из ларца одинаковых с лица» Она ляпнула:
    - Здравствуйте, товарищи-участники!
Санитары замерли на пороге, цокнули подошвами сапог и уставились на неё в полном недоумении.
Ей стало неловко.  Дело в том, что в ту пору она увлекалась Ю. Визбором, и эта строчка вылетела из неё, как ядро из пушки.
Врач-терапевт с достоинством встала и протянула санитарам направление.  Они ещё раз взглянули на больную,  пожали плечами и вышли. Джеки поплелась следом.
Скорая ехала целую вечность,  и ей действительно стало плохо…..она разглядывала дорогу, по которой ехала машина и удивлялась странному витиеватому маршруту.  За два часа можно было двести раз умереть.  Потом она представила себя в старости, - маленькой сухонькой старушкой,  путешествующей в больницу.
    - Интересно, с каким диагнозом я буду ехать? – подумала она и  зажмурилась, чтобы не расплакаться прямо здесь,  в холодном карцере.
   Она неожиданно подумала об Андрее.  Он был единственным, кому она сейчас хотела позвонить. Единственным, кому она могла позвонить.
    Она достала телефон, перечитала его сообщения, прикусила губу и нахмурилась…..швырнула телефон в сумку. 
- Ну, зачем ты мне пишешь, а?  Зачем звонишь?  Какого чёрта тебе от меня надо?  Развлекаешься, ангел…. - тихо сказала Джеки и закрыла глаза. Потом улыбнулась:
    «Надеюсь, что через сто лет я зайду в этот карцер без посторонней помощи». Она показала язык своему отражению в телефоне и совершенно успокоилась.
 Врач-инфекционист оказалась единственным вменяемым человеком.  Она выставила санитаров,  поругала её за то, что она, 27-яя дылда,  не умеет лечить ангину. 
Когда её отпустили, был одиннадцатый час.  Джеки сразу  побежала  в ближайшее кафе.  Там она съела первое, второе и третье и отправилась домой совершенно счастливая.
С того самого дня с её сознанием что-то случилось. Когда из мрака воспоминаний всплывал  он: мужчина из прошлого – рядом ту же появлялся ангел  и вставал между ними полоской света.  Она смотрела во мрак, а полоска света слепила её, баюкала, крепко держала своим неотступным вниманием.  Тогда она начала верить. Она не смогла бы точно сказать, чему.  НО она ждала этот свет,  молила, чтобы он не исчезал из её жизни навсегда.
Между тем свет писал страшно неприличные интимные вещи,  потом скулил и рвался приехать,  потом и вовсе обнаглел, перейдя на разные нежности  и признания.  Она оставалась немой…………

               


- Да сейчас еще что – раньше Севастополь сверкал как стёклышко! У нас такая чистота была….эх!   Хотите историю? -  бортмеханик в отставке сидел с бокалом красного вина и, жмурясь от тепла и удовольствия, - рассказывал:
- Так вот,  иду я по улице…какой это год был…то ли 65й, то ли 70й…ну, не важно! Иду, никого не трогаю, курю,  балдею….отпуск, жара, пломбир  и все удовольствия.  Докурил окурок, рядом урны не заметил, да, признаться, не искал,  бросил его на тротуар, руки в карманы – перехожу на художественный свист. Вдруг меня кто-то сзади по пояснице – хлоп! Оборачиваюсь – шкет стоит, лет восьми. 
  - Тебе чего? – спрашиваю,  на мороженное подкинуть?
А он смотрит на меня исподлобья и говорит:
  - В нашем городе никто окурками не бросается. – Уберите, пожалуйста.
 Я даже рот открыл.  И знаешь….до того мне неожиданно стыдно стало, что я вернулся и окурок свой поднял. Положил его в карман и весь день так и проходил. 
  -  А дальше?
  - Дальше жена штаны постирала.
- Где Андрей? – неожиданно спросил Олег Владимирович.
 - Не знаю – ответила Джеки.
 - Он сегодня был?
  - Был – соврала она от неловкости.
Андрея не было ни вчера, ни сегодня,  и она подозревала, что его не будет до завтра – завтра она уезжала.
Олег удовлетворённо кивнул.  У него точно так же, как два года назад,  постоянно звонил телефон, стоял на столе свежезаваренный чай необыкновенного вкуса,  и в каюте не переводились люди.
Когда бортмеханик ушёл,  она тоже торопливо встала.
   - Подожди – попросил Олег, - я позавчера с ним столкнулся, он был очень расстроен.
   - Это после нашего разговора, - спокойно сказала Джеки, - мы поссорились.
   - Ты голодна?
   - Нет, спасибо.
   - Может,  кофе? Сейчас…
Он куда-то позвонил, и через пять минут в каюту доставили  первое, второе, третье и компот.
   - Посиди со мной – попросил он как-то беззащитно. – Может, котлеты будешь?
   - Давайте суп.
   - Знаешь, все здесь болтают, что ты приехала ко мне…
Он подмигнул ей.
Очень интересно,  – сказала Джеки.
   - Да…помнишь, когда вы с Андреем вошли…
   - Вы сразу  накормили меня супом.
   - И что ты в этом супе нашла? Уха как уха.
   - Не в супе. Это было очень кстати: я умирала с голоду.
   - Да??? Чёрт!  Надо было попросить ещё ….а что же этот Генсек тебя не покормил?
   - Почему Генсек?
   - Я же тебе рассказывал, что у него в Африке борода по пояс выросла, как у Фиделя Кастро.  Мы его дразнили, а он злился. Про себя.
   - Он вообще злится про себя. 
   - Это, наверно, очень удобно.
   - Это отвратительно!
   - Так что у вас произошло? Андрей всегда так о тебе отзывался….
   - Не знаю…климат!
   - Ясно….вот и я не сплю уже неделю….Инна меня бросила.
   - Какая Инна?
   - Моя любимая женщина. Ушла на войну. 
   - На войну?!
Это прозвучало как идиотская сказка. НО у Олега было такое уставшее лицо, что она ему поверила.
   - На боевые действия.  Одно и то же.
  - НО…зачем?
  - А дьявол её дери…….романтики бабе захотелось!  У нас здесь много добровольцев нашлось…им всё равно куда, лишь бы платили….это она из-за меня….. Ты вчера приехала? 
   - Почти.    Я сначала в гостинице жила.
   - Надо было сразу ко мне…..я же ему говорил!  Вот чёрт скрытный!
   - Расскажите что-нибудь, - попросила Джеки.
   - Сейчас  ему позвоню.
Он взял трубку.
Два часа назад Андрей сообщил ей, что устал и собирается спать.
   - У него занято!
   «Развлекается с кем-нибудь»  – подумала она и выдала:
   - А давайте мыльные пузыри пускать.
  - Ты что?
Олег расхохотался.
  - Да, забыл тебе сказать:  Маяковский наконец-то наградили, вспомнил кто-то о его заслугах боевых….
Он грустно усмехнулся.
 - Некоторых, участвовавших в той военной операции, уже нет в живых.
- Вон грамота висит – только сейчас она заметила большую грамоту под стеклом, висевшую рядом с портретом Олега Владимировича.
  - Да! Я хотела! Сейчас!
Джеки сорвалась с места и через минуту вернулась с фотографией.
  - Это ВЫ – делаете обход корабля:  вчера, когда она сидела ночью
на диване перед иллюминатором, уставившись в стенку,  совершенно неожиданно кто-то произнёс:
  - Телевизор смотришь?
В иллюминатор смотрела довольная голова Олега Владимировича.
Вначале она дико испугалась, потом вспомнила, что на этой палубе за окном иллюминатора не открытое море,  а территория первого помощника капитана.  Тогда Джеки схватила фотоаппарат и успела запечатлеть его живое открытое лицо….
Олег взглянул на снимок и помрачнел.
  - Это кто-то другой!   Дело в том, что у меня три золотых зуба, а на снимке два. – Это брак, товарищ фотограф!
  -  Исправлюсь, - сказала Джеки, - я мыльные пузыри тоже прихватила.
Она открыла флакончик и  выпустила один.  Пузырь   сделал плавный полукруг над столом и красиво приземлился,  мигнув на прощание сиреневым боком. За окном стемнело.
   - Давай ещё, - попросил Олег.
Джеки выпустила целую стаю пузырей.  Они потрясающе летели до самого его носа, потом он подставил ладонь и ловил  их.  Пузыри таяли, а он  заворожено смотрел на них и неожиданно перевёл блестящие глаза на Джеки.  Секунду в них  читалось что-то неопределённое,  потом он резко бросил:
   - Тебе пора. Спокойной ночи.
Она встала.
  - Подожди.
Взгляд сделался  выразительным.  Ладонь правой руки растёрла мыльный след на столе.
   - Хорошая ты девушка, - сказал Олег, - ну, беги.
Она повернулась.
   - Да, и….ты закрываешь дверь перед тем, как ложишься?
   - Конечно!
   - Молодец! И не вздумай  открывать её всяким ночным придуркам, которые представляются моим именем!
Она замерла. 
    - Не обращай внимания, -  здесь очень душно….

Джеки быстро вошла в каюту, выключила свет и легла.....эта ночь ничем не отличалась от предыдущей,  но была всё же светлее.
   «Наверное – это пузыри,  – подумала Джеки…наверное, самое грустное в этом месяце уже случилось»…

Позавчера она лежала на правом боку и смотрела телевизор….вернее, не смотрела его совсем…большой современный ящик просто работал на вечном первом украинском канале….пульт валялся где-то рядом, но он ей был не нужен….
Андрей давно ушёл, а у неё не было сил выключить ночник, встать,  лечь,  приглушить звук в телевизоре….она повернулась на правый бок два часа назад и больше ничего не могла….знала, что завтра, когда рассветёт и на улице появятся первые шумные троллейбусы, она заставит себя встать….а сейчас – нет!!!  Сейчас – слишком тяжело….

                Взгляд скользит по сизой рвани
                облаков… и мой стихами
                голос шепчет непослушно:
                «Душно мне. Прости! Мне душно»

                Солнце робкими руками
                обнимает простодушно
                календарь – ему губами
                голос вторит: «Душно… душно»

                Ветер листья растерзает –
                снег укроет равнодушно.
                Чьё-то имя повторяет
                голос…. «Душно как мне…душно»

Джеки  всегда читала стихи, свои или чужие.  Это неожиданно превратилось в смысл и образ жизни. 
В ту ночь она поняла, что больше не может видеть, как мужчина  неловко и торопливо натягивает одежду, как будто украл её час назад в местном бутике, извиняющимися  глазами пятится к двери, чтобы оставить её одну в этом холодном красивом номере гостиницы … Уходит,  злой и неудовлетворенный,  жалко улыбается, думая, что улыбается натурально, и надеется, что когда  закроется дверь,  все случившееся останется в каком-то чужом сне,  а завтра – начнётся новая жизнь…
 - Обними меня, - прошептала она в серые неподвижные занавески …..ты можешь просто обнять меня, и всё???  Она погладила кусок ещё тёплой простыни….тебя не было здесь,  никогда не было….
Однажды ей показалось….одной обыкновенной ночью, когда она лежала на нём, просто лежала – а его рука была у неё где-то между лопаток, что он слышит её….а она – его! И всё! И ей стало легче, ей неожиданно стало так тепло, как будто она никогда и не мёрзла…
Теперь тепла не было.
« Я не рождена для секса», - с горьким отрезвлением подумала Джеки. Она вспомнила ещё не остывший диалог: 
   - Подожди! Я голодна! 
     - Я тоже!
Они только что вошли, только что встретились,  и она едва успела бросить сумку.
     - Я хочу в душ!
     - Пошли вместе! 
     - Нет!
     - Почему?
     - Давай поговорим! Мы не виделись два года!
Она села на кровать и взяла с тумбочки бутылку воды.
     - Что тебя интересует?
     - Как твоя поездка в Германию?
    - Хорошо, - равнодушно сказал он.
    - Как твоя дочь?
    - Проколола пупок, - равнодушно сказал он. - Сними это! 
    - Подожди!
    - Мамочки, а исхудала!
    - Ты просто забыл меня…..как дела в Украине?
    - А оно тебе надо? – равнодушно сказал он.
Она вскочила с кровати.
    -   Я ещё не привыкла к тебе снова….говори!!!  Говори что-нибудь!!!
     - Что?
     - Тебе правда понравился мой последний  рассказ?
     - Про наркомана?  Отличный!!!
     - Про какого наркомана??? 
     - Я не помню подробности….
     - Там не было никакого наркомана…..только подстава….
     - Возможно, - равнодушно сказал он, - мне грудь твоя нравится.   И попа!
Она попробовала кокетничать.
     - А…где мой подарок?
     - Какой подарок? – неравнодушно спросил он.
Ангел стоял посреди номера совершенно голый и изумлённо смотрел на неё.
     - Зачем ты говорил мне о подарке?
     - Когда?
     - Когда звонил и поздравлял с Днем рождения…..ты сказал, что подаришь его при встрече….
    - Потом, потом, зайка…..какая ты классная……что ты любишь из секса?
    - Ничего….
Он упал на кровать и попробовал рассмеяться.
    - Мне нравится твоя откровенность. Никогда не ври!
    - Я люблю целоваться….. Погладь меня по голове.
    - Что?
    - Ты можешь просто обнять меня?
    - Тебе что – не нужен секс?
    - Мне нужна нежность.
    - Это плохо для женского организма.
     - Секс не спасает от одиночества….
Она исчезла в душе.  Через пять минут вышла и,  присев на краешек постели,  сказала:
    -  Я волнуюсь…
    - Это зря.  Раньше ты не волновалась!
    - Кто тебе сказал? Волновалась, но меньше. Раньше ты был мне абсолютно безразличен и….я уже десять минут пытаюсь выговорить…гинеколог сказала, что мне, возможно, нужна операция.
    - Какая,  к чёрту,  операция?
    - Я не понимаю в медицине. Когда она меня смотрела,  я думала, что буду орать на всю больницу.
    - Почему?
    - От боли.
    - Чёрт…почему ты не тренируешься?  Тебе просто нужно чаще…
    - Трахаться.
    - Это слово не достойно твоего интеллекта!  Живёшь в крупном городе,  есть из кого выбрать. Даже здесь…..пойди на море, возьми с собой парочку презервативов…..
Вместо того, чтобы улыбнуться, она стала очень серьёзной.
    - Ты как будто совсем не помнишь меня… 
Когда-то мужчина из прошлого задавал ей примерно тот же самый вопрос.  Они стояли друг против друга, как два барана на горной тропе, как обычно много спорили,   а потом он,  глядя на неё сверху вниз,  после какого-то глупого  комплимента, поинтересовался:
     - Сколько лет мужчинам, с которыми ты встречаешься? 
Проще было спросить, сколько лет мужчинам, с которыми ты спишь.  Но он всегда отличался интеллигентностью. 
     - Под сорок, - ответила она, не моргнув глазом.
     -Это неправильно – возразил он. – Ты должна встречаться со своими сверстниками….
Она не знала, как объяснить ему, что не умеет встречаться просто так.   И что мужчина под сорок – это он четыре  года назад…..
    - Почему?
    - Что – почему?
Ангел кружил над ней, как ястреб над дичью.
    - Я не могу ни с кем спать, - тихо сказала она и взяла с тумбочки банан.
    - Зайка….это же так просто!
    - Это совсем не просто, - в отчаянии повторила она,  и он испугался, что она сейчас заплачет.
    - Ну, что на тебя нашло?
    - Я не знаю, как это объяснить.  Не трогай меня!  Я – сука и у меня течка, понял? Мне нужна.. хоть капля души! 
    - Ты ищешь в постели духовную близость?
    Он не смог сдержать улыбку.  Улыбка получилась как красивая гримаса в фильме ужасов.
    - Умница! Всё.  Кончай есть!
   Ангел схватил её за плечи и провёз  по постели.
    - Не хочешь традиционно, давай по-другому!
    - Лучше традиционно.
    - Ты рассказала такую грустную историю….
    -  Я думала, что…извини!   Что это?
    -  Шрам от аппендицита.
    - Когда это случилось?
    - Полгода назад….
    - почему ты не сказал мне?
    - Ай, зачем это тебе?
    - Если бы это случилось со мной,  я бы рассказала…..
Она наклонилась и поцеловала розовый шрам, нежно провела по нему рукой, потом напряглась,  оттолкнула его руки, резко выпрямилась.
   - Нет!  Я не хочу!
   - А раньше ты хотела!
   - Не надо с этого начинать, иначе….
Он приподнял её, и она почти стала на голову.
    -  Какая стойка! Ты акробат? 
Если бы она умела летать, то  вылетела бы из окна, какая есть,  с мокрыми волосами,  в чём мать родила.  На улице была свобода.
Она знала, что не умеет притворяться и никогда ничего не терпит.  Но она не знала, как вылететь из окна и остаться в живых.  И ещё она не знала, что умеет быть пластилиновой под грубыми, нетерпеливыми    руками.  Он лепил её со страстью, жадно и торопливо, предупредив, что часто увлекается.  Она считала тени на потолке, потом изучала подушку, которая валялась на полу и торчала вверх одним концом так изящно и красиво, как у неё никогда не получалось заправить её в пионерском лагере. Она стала глухонемой и мёртвой. Она протестовала.
Наконец он поднялся, как по команде вожатого,  и начал одеваться, не глядя на неё. А она, продолжая лежать,  бессовестно рассматривала его и не узнавала.  Сначала она не поняла, что в нём так сильно изменилось. Ну, живот появился….потом  увидела:  глаза!!!!  В них появилось какая-то рыбья покорность …..
Она хотела крикнуть: «Это ты?!» Вышло:   
   - Ты так и не рассказал мне о себе, так до меня и не доехал…
Ангел удивлённо взглянул на неё:
   - Мы же говорили 4  часа!   Я узнавал, в твоём городе плохой климат!
     «Зачем ты писал мне о любви?» - это последнее, о чём она подумала, когда он закрывал дверь.
  Через два дня, стоя перед зеркалом, Джеки обнаружила у себя на попе огромный лиловый синяк – доказательство любви.
 
Со временем она поняла, что когда мужчина просто нравится – это уже очень много.  Но даже позднее открытие,  что любовь и секс – вещи разные,   и в её жизни почти никогда не совместимые, не изменило сути:  она искала глубину всегда   и из своего редкого, но разнообразного опыта помнила только две вещи, которые тронули её,   два прикосновения из прошлого:  когда в ответ на  робкое скольжение по руке мужчины – его рука неожиданно дрогнула, и он  ответил ей….он не просто взял её за руку – нет…..в его ласке она услышала его сердце, которое любило её. Так было дважды, и с тех пор она искала это сердце с молчаливой гордостью и скрытым отчаянием.  Она не находила его. Находила в музыке и  в искусстве. Но это лишь ещё больше подчёркивало её одиночество……..
Под утро ей приснился мужчина из прошлого.  Он снился ей редко, но всегда так чётко, что она, проснувшись,  вскакивала в каком-то необыкновенном воодушевлении. И даже если сон был немой, (А  он, её мужчина,  почти никогда ничего не говорил, а только смотрел, взгляд у него был тяжёлый,  пронизывающий, страшный  и одновременно какой-то умоляющий),  она весь день ходила в готовности подняться на пик Ленина или,  наоборот,  сидела в темноте одна ….


И всё-таки он пришёл.  Ангел появился за час до её отъезда.  Он вошёл в каюту праздничный, пахнущий, кичливый и,  весело насвистывая,  подмигнул ей.
   - Готова?
Уже внизу она обнаружила, что забыла кольцо.  Это была совершенно идиотская привычка – оставлять свои кольца где попало. 
 - Хочешь вернуться? –  спросил ангел. – я сбегаю! 
 «Как же ты устал от меня за эти четыре дня»  – подумала она.

Они ехали по пустой трассе в странной напряжённой тишине.   
  - Слушай, ангел, - начала она и осеклась…..
  - Ангел? – спросил он. 
  - Неважно, - ответила она, -  я забыла, что ты не любишь говорить.
  - Я много читал.
  - Удивительно….мы такие разные люди…
Она всё-таки спросила: 
  - Объясни: зачем ты называл меня любимой женщиной?
  - Ты – мой лучший друг!
  - Здорово!  Проблема в том, что я не сплю с друзьями.
  - А я сплю со всеми!
Он остановил машину.  За окном сверкали огни автовокзала.
  - Тогда….о твоём подарке: я  передумала!
   - Что?
   - Давай!
   - что?
   - Свой немецкий фаллоимитатор – буду ширяться,  – весело сказала она. – Подготовлюсь к следующей встрече,  я вообще-то талантливая!
  -  Я передумал, - мрачно ответил он. 
   - А впрочем, это совсем неважно, потому что я тебя ни капли не люблю.  И ты тоже…. меня ни капли….не любишь….
  - У тебя всё будет хорошо, - заученно сказал он. 
 Её до этого ледяное лицо дрогнуло…..
- Не говори так…Иначе  я убью тебя!
- Почему?
- Слишком банально….
Она  взяла его широкую ладонь, вложила туда какой-то маленький предмет и с силой сомкнула пальцы.
  -  Держи …. 
Быстро вышла из машины и направилась к автобусу. Долго заходила в него, пытаясь совладать с длинной палкой,  нагло торчащей из её рюкзака.  Палка жалобно билась о верхнюю часть двери и не пускала её…..
Джеки  машинально нашла  своё место, села и посмотрела вперёд - на водителя……
Автобус ещё стоял, когда она услышала, как кто-то ударил её по плечу.
Она обернулась.
   - Ты книжку в машине забыла.
Ангел протянул ей нелюбимого Кафку, которого она мучила уже несколько дней…..
Джеки взяла книжку и отвернулась.  Он широко улыбался и, кажется,  хотел что-то добавить,  потом передумал, пошёл к выходу, бросил:
    - Позвони, когда доедешь.
    - Она кивнула, не оборачиваясь…..
Он вышел из автобуса, засунул руки в карманы и неожиданно наткнулся на маленькую, ещё тёплую от её руки, гальку, которую она вложила в его ладонь. Ангел вытащил её.  На гальке был изображён фрегат из детской  сказки, плывущий по морю сквозь красное заходящее солнце…..наверху она написала своё имя……
    - Джеки!
Автобус начал медленно выезжать на дорогу.  Она сидела,  отвернувшись от окна.  Она знала, что он не побежит за автобусом и даже не посмотрит в её сторону, но она всё равно сидела, отвернувшись от окна….Она  не хотела, чтобы он увидел, как она плачет……
Маяковский стоял в порту со спущенным трапом.  Из соседней закусочной вышел Олег Владимирович в окружении каких-то людей.  Он оставил их и нетвёрдыми шагами направился к трапу.  Было тихо и душно.   Мягкий свет от корабля падал на воду, освещая её неизвестность жёлтым треугольным  силуэтом.  Олег Владимирович поднялся по трапу,  кивнул дежурному и,  достигнув своей палубы, остановился,  вдохнул вечерний воздух всей силой лёгких, моментально трезвея….
     - Вся жизнь, – сказал он задумчиво и, хлопнув себя по печени,  двинулся дальше….
Он верил, что завтра завяжет с этим навсегда.