book4

Глава 4
Настает день выписки. Врач напоследок пожелал мне удачи, знал бы он как она мне жизненно необходима. Я выхожу из больницы на улицу, первый раз за все мое пребывание здесь, до этого меня как-то совсем не тянуло раньше времени знакомиться с окружающим миром. Здесь холодновато, несмотря на то, что солнце ярко светит, оно совсем не греет.
- Привет, - тихий, забитый голосок, раздается у меня из-за спины. Абсолютно ясно, что это обращение ко мне. Я оборачиваюсь и вглядываюсь в женское лицо, силясь вынести их памяти наружу имя этой девушки. И я все вспомнил.
- Что тебе нужно?
- Ты как? Мы тут с Костей за тобой заехали. Тебе, наверное, теперь трудно спускаться в метро, да и вообще… не думаю, что тебя до конца вылечили, им бы лишь бы избавиться от пациента!
- Признайся, ты просто хотела на меня посмотреть. Я жив, к сожалению, для тебя, к счастью для меня. Так что, я лучше пешочком пройдусь, развеюсь после длительного заточения, буду вдыхать воздух свободы, а не застоявшийся запах в машине.
- Хватит, артачиться, не строй из себя героя, коим ты никогда не являлся. Полезай в машину! – грубый мужской голос заговаривает со мной.
- Ты мне приказываешь? – спрашиваю я.
- Что-то типа того. Тебе ж самому будет лучше, - я узнал этого человека. Это был Костя, тот самый, что спал с моей девушкой. Что им от меня нужно? Сдался я им?
- Давай, уж я сам… - все-таки настаиваю на своем.
- У тебя голова ушиблена, ты не можешь принимать правильных решений.
- Не аргумент, - Костя хватает меня за руку и тащит к машине, сзади я слышу шарканье ботинок моей бывшей девушки. Мне уже надоело сопротивляться, и я спокойно забираюсь внутрь авто. Вот мы и трогаемся (возможно, мозгами тоже). Почти всю дорогу мы едем, молча, только Кирины шмыганье и всхлипывание нарушали тишину.
- Смени выражение лица! – басовито и громко говорит Костя: Видишь, ты девушку расстраиваешь. Эй, знаешь притчу о Боге, лодке и человеке?
- Может быть, не помню – подаю я голос с заднего сидения.
- Видишь, как тебе мозг сотрясло, а ещё один ехать хотел. Ну, так вот. Один человек искренне верил в Бога. Однажды в его стране начался страшный потоп. Человек взобрался на крышу дома, веря в то, что Бог его спасет. Мимо проплывала лодка, и люди в ней предложили человеку забраться в нее и уплыть вместе с ними в безопасное место. Но человек ответил: "Нет! Я знаю, что Бог спасет меня.". Вода поднималась всё выше и выше. Потом проплывала мимо вторая лодка и тоже человеку предложили спасаться вместе. Он опять ответил, что Бог спасет его. Вода была уже у ног человека. Была и третья лодка и был тот же ответ, настолько человек верил Богу. Вода поднялась еще выше и человек погиб. И удалось ему встретиться на том свете с Богом. тут человек и высказал ему всё: "Я ведь так верил в Тебя!" На что Бог ответил: "Что ж ты ничего не предпринял и спас себя? Я ведь посылал тебе во спасение одну лодку, потом другую, а потом и еще одну...". В общем, мы твоя лодка.
- Ты себе льстишь, - усмехаюсь я.
- В смысле? – спрашивает Костя и хмурит брови. Ну, что здесь непонятного?
- Да, так… ты только что сравнил себя с посланником Божьим, а так ничего. Только одно интересно: Не слишком ли много ты на себя берешь? Так к слову, вдруг вспомнил, если мне ещё не все на свете отшибло, то прелюбодеяние – это грех, так что, - Кира зарыдала навзрыд. Я же все-таки решил продолжить: На твоем месте бы я бы 30 раз подумал перед тем, как соглашаться с ней и заезжать за мной, только нервы всем портить. А оно тебе надо?
- Это все из-за… - услышал я шепот Киры.
- Из-за чего? – я немного насторожился, чувствуя уже давно, что здесь что-то не так.
- Не из-за чего, - чересчур громко и напористо рявкает Костя. Я стараюсь всю ситуацию ещё раз тщательно продумать и запомнить до мельчайших подробностей. Я осознаю каждой клеточкой своего тела, что это информация очень важна для меня. Но почему?
- Вот ты и дома, - говорит Костя, останавливаясь у моего подъезда.
- Ага, - рассеяно отзываюсь я и абсолютно нейтрально произношу: Спасибо, - быстро вылезаю наружу и иду в свой новый дом, все ещё надеясь, что временный. Я поднимаюсь на свой этаж пешком, погруженный в раздумья, подходя к квартире, я уже заранее подготовил ключи. Открываю квартиру и вижу небольшой коридор. Первое, что я подмечаю: ни осколочка на полу, но меня же здесь не было, почти 2 недели… Кто же здесь мог побывать? Снова Кира и Костя? Я поворачиваю направо и оказываюсь на кухне. Это небольшое помещение, не имеющее двери. На столе лежит записка: «Сыночек, ты меня прости, что не могла тебя навестить в больнице. Ты ведь знаешь, как мамочка бывает занята. Зато я тут прибралась, вещи твои постирала и еды тебе купила. Позвони мне, когда дома появишься. Мама». Я открываю телефонную книгу и ищу на букву «М» нужный мне номер,  но мои поиски безрезультатны. В конце концов, я роняю справочник на пол, и он сам собой открывается на последней странице. Там как раз и значится телефон мамы. Моей мамы. Я не много растерян. Я не уверен, что поступаю правильно, звоня чей-то маме и представляясь её сыном. Интересно, а голос у меня такой же, как у моего предшественника? Вдруг она поймет, что я – это не её сын и поднимется переполох? Но деваться некуда, надо успокоить бедную женщину. Думаю она места себе не находит, даже не смогла ко мне выбраться, угрызения совести у неё, точно должны быть. Набираю номер. Слушаю гудки. Долгие, мучительные гудки. А потом:
- Сафьянова слушает, - и я теряюсь. Сафьянова??? Это кто??? Я минуту соображаю… Почему-то мозг мне ничего не выдает.
- Алло! Не молчите! Не тратьте моё время! – и ещё через несколько секунд:
- Всё я вешаю трубку!
- Мама? – тихо, невнятно спрашиваю я.
- Паш… Я думала, это дети какие-то играются, ты чего молчал-то?
- Да, я задумался как-то… Со мной бывает, ты же знаешь.
- О, да, кому же это знать, как не мне, - громко смеется она.
- Мам, со мной всё хорошо. Я дома.
- К тебе Светлану прислать?
- Кого?
- Ты всё ещё плохо себя чувствуешь? Бедный мальчик! Нашу гувернантку. Свету.
- Не, не надо. Всё нормально, я же говорю…
- Ну, и славненько! Ладно, пока, работать мне надо. Я, может, в воскресение загляну, если свободная минутка будет.
- Хорошо. А какой сегодня день недели?
- Вторник. Пока, пока, мне бежать надо! – и вешает трубку. Более странного разговора с мамой и сыном, вернувшимся из больницы, сложно, наверное, придумать. Я в растерянности сажусь на стул. Почему я сейчас не вспомнил, что у мамы фамилия Сафьянова, не уж-то я буду периодически не понимать: о чем идет речь? И как мне надо будет из этого выкручиваться? Раздается звонок телефона, и я вздрагиваю от неожиданности. Жду пока пройдет три гудка (не знаю, почему) и беру трубку:
- Алло.
- Паша?
- Я за него.
- Привет.
- Привет… - голос я не узнаю, кажется, я начинаю осознавать закономерность: в телефоне я никого не могу отличить; память срабатывает только тогда, когда я вижу предмет прямо перед носом.
- Ты чего не узнал меня?
- Если честно, то нет, - с облегчением говорю я.
- Это я, Толян. Ты чего?
- Ты меня прости, у меня чего-то с идентификацией личностей по телефону случилось. Просто не узнаю никого. Ты не первый. Это, видимо, последствия травмы. Надеюсь, скоро пройдет. Ты как? – слышу в трубке посапывание и пыхтение.
- Ау, ты ещё на проводе? – спрашиваю я.
- Я вышел покурить.
- Чего? А зачем звонить? Или мог бы предупредить, что отойдешь…
- Да, не в том смысле, дурень. Я в ауте. В астрале, где хочешь! Ты просил у меня прощения, а потом ещё и спросил, как я, прежде, чем рассказывать о том, как тебе херого???
- И что теперь?
- Ты сильно ударился…
- Нельзя быть хорошим?
- Не твой стиль, парень.
- Не мой, не мой… Успокойся. Прости, голова болит, спать хочется, – вру и не краснею.
- Чао. Позвони, когда свидеться захочется…
- Да, да… Пока, - быстро вешаю трубку, пока не сморозил ещё чего-нибудь лишнего. Сажусь, наконец, на стул и думаю, что делать дальше. Почему-то руки тянутся и достают из рюкзака пачку и зажигалку. Мне же вроде не понравилось курить? Или? Я достаю из пачки сигарету и подношу к носу, вдыхаю горьковатый, притупленный запах, захотелось кашлять, но я сдерживаю себя. Я кладу сигарету и зажигалку на стол и присаживаюсь на краешек стула. Свет как-то странно играет с предметами, всё вокруг будто светиться и наполняется радугой. Я опускаю руки и кладу на них голову. Свет, тьма – не всё ли равно?
Я просыпаюсь от звонка в дверь. Одного длинного и двух коротких. Мне даже не хочется думать, что бы это значило. Тело всё как будто ватное, голова чугунная. Я медленно встаю, потягиваюсь и шаркающей походкой подбираюсь к двери, ору:
- Кто там? – и не дожидаясь ответа, открываю дверь. Передо мной стоит презабавное создание. Невысокого роста девушка, в длинных широких сине-металлических штанах, красной обтягивающей майке, с кучей фенечек на руках и железной цепочкой до груди. Длинные растрепанные, кажется давно не мытые, темные волосы свисают на подобии сосулек.
- Паш!!! – дикий ор и она бросается мне в объятия. Я судорожно ищу в голове хоть какое-то воспоминание, но мозг пока ещё не проснулся и ему трубно работать в полную силу, я же наоборот пытаюсь приложить все усилия. Перед глазами вспыхнул свет и стало больно.
- Нет… - отстраняю я девушку – Нет… Этого просто не может быть! Это не укладывается в моей голове! Элен… Этого не может быть.
- Пашунь, - она запускают руки в мою шевелюру: Вот она я – здесь, стою перед тобой.
- Я… - она прикладывает свой аккуратный маленький пальчик к моим губам.
- Т-с-с-с. Тихо-тихо. Давай сначала я… Я провинилась перед тобой и теперь я должна с тобой объясниться, – я ошарашено смотрю на неё во все глаза. Это Элен. Это моя Элен. Элен из моего мира. Вот где ты мое солнце, за что тебе такое наказание, в чем ты провинилась? Почему ты называешь меня этим дурацким именем, я Ник, я твой и я тоже здесь стою перед тобой.
- Давай чаю? – улыбается она. Я механически двигаюсь на кухню и ставлю чайник. Элен идет следом. Она молчит. Я жду, пока вода нальется в чайник. В этот момент я услышал щелчок зажигалки, я понял, что Элен закурила, но не сразу осознал это. Элен?!
- Я, знаешь ли, многое поняла, - вдруг прерывает она молчание: Я много, где была, много, что видела… Эти 2 года не прошли для меня в пустую. Всё, знаешь ли, в жизни не бывает зря… - какие 2 года? О чем она говорит?
- Паш, ты помнишь то время? Мы были счастливы?
- Я думаю да, - сухо отвечаю я.
- Нет, Паш. Это ты врешь. Врешь себе! Хватит врать! Здесь только ты и я! Скажи, что мы были несчастливы!
- Как пожелаешь. Нет, Элен, мы были несчастливы.
- Вооот. О чем я и говорю… Всё не зря. Да… Жизнь – она, Паш, похожа на шоколад… Вроде есть… Она такая тверденькая, вкусненькая, но ты забылся, заигрался и у тебя на руках осталось лишь месиво, какая-то непонятная, липкая субстанция. Никому уже ненужная и не потребная.
- Пальцы можно облизнуть, - я не сдерживаю порыва. Я уже всё понял, я вспомнил, то при каких обстоятельствах я был знаком с этим созданием здесь, что между нами было, что стало и я понимал, что с ней происходить сейчас.
- Т-с-с-с, - снова шипит Элен: Я ещё не всё…
- Элен, попей чаю, если тебе негде ночевать, переночуй здесь, если у тебя нет денег, я тебе дам, только не мучай меня и не пытайся впихнуть свой обкуренный мир мне в башку.
- Ты сразу всё понял? – она потупляет взор и прячет его от меня. Нет, она сегодня не баловалась травой, она не глотала таблеток, она сидит на чем-то тяжелом. Она пришла за помощью?
- Почти, - лукавлю я.
- Я хотела придти раньше, но я не могла, понимаешь?
- Нет, не понимаю. Но это на самом деле неважно. Ты сейчас мне все расскажешь как на духу и я может смогу тебе помочь.
- Паш, - она тянет мое имя несколько секунд, а потом тяжко вздыхает: я пришла каким угодно способом выманить у тебя денег на последнюю дозу.
- На наркотики не дам, на лечение.
- Ты не понял, на совсем последнюю дозу. Я не собираюсь больше жить. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Рано или поздно. Какая разница?! Я тебя спрашиваю какая?! И если ты меня любил, то дай мне эти чертовы деньги!
- Почему ты пришла ко мне именно сейчас? Почему не 2 недели назад? Почему не завтра? Почему - я спрашиваю?! – мне холодно и жарко одновременно, с сердцем творится что-то неладное. Как будто кто-то внутри нажал на газ, но машина буксует.
- Значит так надо! – срывается она на крик.
- Мне не надо! Я не собираюсь брать на себя ответственность за твою жизнь! Иди и переспи с кем-нибудь за деньги, как ты это делала раньше! Давай! Но не приходи ко мне! Я любил тебя, дура!
- Поэтому я и здесь, я хочу умереть, мне нужно умереть, я не нужна этому миру, но я хочу сделать напоследок себе приятно, я хочу знать, что я кому-то когда-то была по-настоящему нужна, что меня любили… Мне нужно одно маленькое доказательство, - шепчет она.
- Это не ко мне, - говорю я: Вон. Иди прочь из моей квартиры, ветер и вечность заждались тебя – это так, но только сам человек может решать, когда ему пора, а когда нет и никто, даже самый любящий в мире человек, не имеет права помогать другому в этом деле. Убирайся! Я не хочу больше тебя видеть. Знаешь, что эти 2 года были для меня?! Нет?! И я о тебе ничего не знаю, ты не та прекрасная Елена, о которой я грезил, которой я жил и дышал, ты последняя тварь, - Элен поднимается со стула медленно, как будто во сне, ни слова больше не проронив, уходит. А я стою и думаю, о солнце. Солнце оно везде и нигде. Я один и со всем. Я здесь и там. Если луч солнца коснулся меня, значит ли это, что его коснулся и я?!