Обезьяны и отцы 2

от невыносимости жизни
от вони протухшего Бога из подвала соседней церкви
от потока мегабайт
бомбардирующих сетчатку и барабанные перепонки
люди однажды возьмут и начнут взрываться

      Илья Кормильцев

Выполняя тяжкую половую повинность, повинность пищеварительную, воинскую повинность, экзистенциальную повинность. Среди обезьян все повинны. Нити судьбы, судьбяные нити. «Какая судьба! 24 года жду великой судьбы, - говорит Орлов, - А что эта судьба?.. поворот с ул. Зорге на улицу Мавлютова – вот тебе повороты судьбы». Протухающим телом, телоравные телодолжны, среди обезьян красивых японских, что греются у горячих источников и некрасивых людей, собакообезьян. Проезжая в трамвае обозревая немыслимые с точки зрения какой-никакой нормальной истинностью мысли, устремленной в высокое. В зависимости от тела, в зависти на другие тела, всепоглощающей самости самоухватывания из потока завихрения, червления. Все высокое упирается в еще более высокое, как член топорщится в закрытой ширинки. Похотливые мимы и бабы произошедшие от обезьяны, а не от мужчины. Говорят тело – сосуд рассудка. Тело – сосуд с фекалиями. Эмоции грязь трусяная, трусит невозможность Иного чуть поодаль, манит вертит жопой неосуществившееся спокойствие трупа, нос курносый, курица лакающая носом послеобеденное было объеденное.
Мир гораздо лучше разнокрасочнее. Обезьянье царство сна с обязательной половой повинностью реализации мухи запутавшейся в паутине паучьей. Разнокрасочнее сочнее, сочные члены женщин налитые снегом, снегурочку, - только влюбишься в нее и она растает, створожится масса лесбиянки-богоматери. Самое себя, нас двое тлетворных, словесных. В нашей семье нет мужика, есть баба и декадент человеческой расы, пьяный опустившийся аристократ. Все далеко, - миры трудовой повинности. «Мiр представлялся мне как непочатый край философствования, а не как возможность зарабатывать деньги». Путем перебирания хлама вещественного мира (пускай вещи умозрительны) путем перестановки вещей уморительных тельняшек, уточек, удоев дойных коров, слякоти, хлебных корок. В пыли во прахе, будешь вбирать аппетитные хлебцы, презервативы по покупке девушки от скуки. Скукоженные лица, по обличаю, по образу-симулякру подобию обезьянки богоравной. И всякая вошь теперь богоборец. И всякий таракан с серьёзом относится к собственному существования, к раскладке вещей в пыли и букв на клавиатуре отвращения. Воздушная эмболия пустоты, 23 килотонны ночи, час. День вызывает меня на бой, а вечер ежедневно побеждает. Тащит на щите прямохождения, вокруг да около, на околицу вселенной. А на небе солнышко и прочие родственники, взирают, а под небом могилы, - глаза закрыты, смешные отдыхают. Всхохотать душевно, всецело от времени, небылицей, какой быть не может, сказицей не рассказанной, но сердцем переданной… да что вы выёбываетесь самочки, самцы, сгустились пространством во времени «чувствую себя», - вот ваша самоидентификация. «Доктор, я чувствую себя обезьяной», - ГОВОРИТ БОГ и врач указывает ему порог божественного сознания. Оно хоть ничто, да своенравно, божественный толчок, первовзрыв, как буря в стакане.
«Ах, я чувствую себя обезьяной». А кем вы еще можете себя чувствовать чуть повысившись в кармической пищевой цепочке, вам дали власть. Власть жрать слаще. Ноги в руки, ноги пошли руки подняли палки. Возвеличитесь, цари в скотстко-обезьяньем царстве.

Нет ничего отвратительней женщины и мужчины. Женщина напоминает о свинском происхождении, - «Из ****ы в ****у закрался». И это свидетельство свинокомплексного обеда на столе у патриархов ты вынужден водить под руку.
Духовность – это одухотворенное свинство. Когда исповедуешь внутреннее Дао, - свинья свиньей, петух петухом и прочее будто так и надо укорененное в собственной природе ****ство. Надо как-то отрываться от засилья организма, от цепей существующего, потому как убедись что существующее так и надо и лестница и ступень на заблеванной лестнице сракова, ступенька эволюции, на стенах надписи «***».
Типа вжиться в свой труп, типа вести его существование, - собой жить. А кем еще? Другим? Такое же все равно… Решенные уравнения представляют экзистенциальную задачу. Персонажность в фильме нарисованного anime в фильме не столь красивого сколь приятного. ****ою движет похоть. Мужчина должен быть один, ибо ****а его не женщина, но весь мiр. Он оплодотворяет его подвигом стоя. Perdurado. I Arise! Мужчина происходит не из ****ы, красноречиво напоминающей о подлости всякого происхождения «из». Он происходит не «из» и «в», как совокупность полового акта предыдущих… нет, он вмиг, вкрадчиво забирается в самости… «А как в ваше тело загоняли душу?» Безумную свободную в сумасшедше оригинальном обличье забирается в централизованного разлива тела. Телами тела, вкрадчивыми всполохами души…
Женщина и похоть пожалуй синонимы, не зря «похоть» женского рода. Да и все смешно, господь их создал вот такими обезьянами. И они изучают свои мелкие обезьяньи душонки называя это психологией. Строили и выстроили нагромождения отчужденной цивилизацией, такой же пошлой будто так и надо. «Так и надо» страшное словно не выкуренный окурок, ужасное и половое, буржуазное до человеческой пакости, своенравное свинство. «Так и надо» ежедневным ужасом вклинивается в декадентское сознание. Человеческая раса – это обезьяны поднявшиеся в пищевой цепочке благодаря палкам. Выучили СПИД, три советские буквы понимания болезни, вылечили расстрелом петуха «жизнь».
Петухи петухами, свиньи свиньями, все скопом исповедуют истинное Дао.

Слезы бессмыслицы исчезающе странные
Что делать если в стране обезьян
я принимаю облик обезьяны?

Нас ожидала долгая прогулка по городу, долгому городу обезьян заброшенному людьми городу. Ведь что такое человек? Совокупность точек на оси координат расползающихся относительно нуля, как на картине Дали с кубическим крестом, точки гаснут, их импульсы изничтожаются чем дальше от нуля. Чем дальше от нуля - тем жизненнее. Мы живем в мире плотного мрака, в количественных инкарнациях неосязаемых точек, их много, постепенно поближе к более разреженным средам их меньше, на небесах совсем нет. Как если бы глотнуть вакуума…
В символическом эквиваленте мы обезьяны. Да, мы простые обезьяны. В африке обезьянам хорошо, они эволюционируют нехотя, лениво в каких-то пигмеев, а тут каков простор… нужно прикрывать срам. Холодно. В рассее ****ской холодно, вот обезьяны попавшие в неблагоприятные условия обитания и изощряются. "Голь на выдумки" хитра, ей бы пожрать, чтоб не мерзнуть, да одеться, пещер настроить многоклеточных, сот. Голь прикрывает свой срам одеждами, оттого и отпали волосы, что надобность отпала… ведь есть разум, а разум быстро приспособит фиговые листки досель никому не нужные. Разум нужен когда плохо… известный дискурс «утешение философией»… со времен падения рима философией утешались, когда плохо, жались поближе к мозговым извилинам, прижимались котятами, так и не ухватившись за ось.
Это все к чему? К тому, что ничего не изменилось. Посмотри - ныне альфа-самцы ездят на «ланд крузерах», бета-самцы на «ландсерах» какие-то там еще на задрипаных «девятках», а мы с тобой, Алексей, омега-самцы идем пешком…
Идем пешком по стране обезьян и не беда что не получили мы обезьяньей доли распития зимнего пирога, самочек счастливых собственным убожеством и удовлетворенных брюх, мы читаем Ницше тщась обезуметь в сверхчеловека. Но сверхчеловек, что он?... От человека ничего не должно остаться, как от человека в ссумашедшемся Ницше, человек – весь бедность и грязь, и господствующий вид приматов на земле планете… ебите во славу богоматери, такой же придуманной обезьянами, как например Мадонна продюсерами. Обезьянам надо жить и выживать. Понимаете, в африке обезьяны живут вольготно, ничем не стесняясь, живут-поживают… а тут в холодно-морозной стране обезьяны ВЫЖИВАЮТ, им нужно… Оттого что сдохнут если не потрудятся. И во прахе будешь жрать свой хлеб, и кутаться в лохмотья от студеных ветров от геополитической родины.
Вы говорите родина? Так ведь родина давно продана. То, что не продано остаётся называть родиной. Только это чушь. Жалкие объедки с полотна мясника, жалкие следствия того, что не выкупили жиды…
На все равно клали слова, слова запекали в диковинные пироги, чтобы они сохранились, еще со времен средневековья…
Просто это такой биологический вид обреченный кодом ДНК воздвигать муравейники, культуры и прочие цивилизованные унитазы, ванные комнаты, предметы туалета и предметы искусства. Тут нет никакой заслуги. «Культура – это то, что отличает вас от козопасов». Насекомым насекомое. «Великие вещи остаются для великих людей, пропасти – для глубоких, нежность и дрожь ужаса - для чутких, а в общем все редкое – для редких».
Этот биологический вид и мы в нем видовые особи, несем свой прах к крематорию толчее всех видов трупов, всех отпущенных спозаранку рождением, смешные будто у нас есть нечто не от свиней. А все свиное… сало, кровь, органы. Наши органы - видовые напасти, плетемся к пропасти. Бездна, здрасте, была бы бездна какая метафизическая… так нет, бездна – это кал, отстойник тел, нефть динозавров, из людей тоже получается нефть, из мертвых трупов. Нефть – это культура, всякие буковки, знаки, знания о том, как приспособиться неудачливой обезьяне к создавшимся условиям. И обезьяны это знают. В этом их высшее знания и посвящение «последнего человека» который моргает. В африке хорошо обезьянам, не зря Рэмбо с Гумилевым рвались в Африку… посмотрите что стало с обезьяной в виде Гумилева! Хорошо. Это еще что… из нее Гитлер может быть был. Хотя гитлер не произошел от обезьяны…
Смешарики и мертвые особи. Двигаются. Христы хлысты парадигмы. Кто-то отрубает себе яйца с членом, лишь бы только не походить на обезьяну господствующего вида… господствуете, обоюдопидорасы, расовые меньшинства, где герои и исполины!? жалкие пигмеи опосредованные цивилизацией. Чтоб срать в тепле. В африке хорошо, где хочешь ешь и сри, благо бананы растут везде… и земли много, выйдешь в поле… прерии и никакой медведь не застукает. Особи биологического вида оправдывают свою убожество якобы сотворением мира. Да нахуй пустой такой мир сотворять? Это он развился из дерьма материи. Дерьмо сначала тонкое, потом вульгарное – только и всего и населяющие его организмы строчащие предсмертные записки тоже – черви. Любой червь доказывает свое превосходство сулейману, да и сулейман знал что ему равняться ***ми с червем.
Отцы, что в вас не такого же, как в детях? Что в детях не такого же как в отцах? Все одно и тоже. Твари, биологически обоснованные, лизоблюдствующие с собственной смертью, как эстетическом факторе бытия. Дерьмо ваша взросшая из говна эстетика. Обезьяне открыли глаза на то, что она вдруг красива (поведали льстецы-обезьяны) и тут ни как тут. Красота. «Чудны дела твои господи, ибо делать тебе воистину нехуй»!
Под обедам подразумевали свиноматку мертвенно бледную обезьянку в которой такая же красота, что и жизнь, что и смерть и словесное любопытство. «Полюбите жизнь прежде смысла», - говорил Мережковский и не выебывайтесь вши, живете жизнью – иного не дано. Все равно вживаясь такой полуденной тварью, разломанное не исправной. Нужно не быть отличным от, но стать Иным. Только как?... не имея в запасе Иных задатков кроме обезьяньих. Можно стать успешной и важной обезьяной. В обезьяньем обществе вас ждет признание. Но это смешно, право, среди кого. Духов, исполинов, сладостных словно гроза, грозных будто зевсы и боги безумные – придумки игры разумы усытненного жратвой, с полным буржуазно-неолитических брюхом… придумали тоже мне. Ах овощи в стране мармелада, ах преодоление того, что невозможно преодолеть. Так труп – преодоление ли человека или духовная смерть биологически обоснованная? Ах, *** стоит свысока, хорошо стоит и смотрит глазами некуда деться. Ведь исходить приходиться только из актуальных возможностей. Так свинье до человека, так человеку до бога… придумки разума. Свинья в отличие не придумывает для улучшения пищеварительных процессов. Она жрет и роет носом землю. А человек роется в пыли самим и насыпанной, - знании, всяких книжках о добром и вечном, эзотерике, карлос кастанеда… о пошлом ежечасно повторяющемся из поколения в поколения…
Слишком мало… к чему свобода когда ты не Калигула или Нерон? Ни к чему свобода когда нет возможности её отправлять. Срать есть везде где, поссать есть где везде, а свободу некуда справить… Калигуле было куда, творил что пожелаешь, была такая возможность… только ему и это вскоре надоело. Все стремится в ноль, который бубликом всеобъемлющим символом фрактальным, сила упирается в Ничто, как последнюю невозможность и невозможное делает возможным обнуляется. Нож и кровь, кровавый кал и слезы пидераста…
От знания никуда не уйти, не жить без знаний обезьяне не царь зверей, пропал и весел маугли живущий в лоне природы. Мы такие разные обезьяны, нам нужна свобода, чтобы реализовать обезьяньи наши возможности… Иного НЕТ, в НЕТ иное. Сила упирается в Ничто как последнюю невозможность и обнуляется. В Церкви нолика сходятся все единства, в этой царео****ской Розе мира. Мiр вашему нолику и церковь нолика. Бреда от неустанной игры. Под крики сов поднебесья, от неумолчных бдений разума, цареубожество…
Скоротечно под минводы, вагинально обоснованный отпрыск солнцеподобный отрок, прими, прими благодать как тяготу. Химический пророк. Восьмиглазый святотатец, безвдохновленный, желчный, как позыв переблевать все страждущее без опасных мыслей и главное, опасных возможностей мыслимое сделать существующим, по завету Мао. Один пердёж и ****еж, одиночественное протежирование индивидуальному одиночеству. Одиночные мысли о чем-то одиночном. Цепляются, как влажные слезы, как мутные проклятья посланные по адресу- не по адресу. Окликни Эхо и никто не услышит, приколи тень вилкой, она встрепенется и побежит дальше за тобой в состоянии экзальтированной собачки. «Отдай богу богово, кесарю кесарево, ****е ****яное».
Нас ждет нестерпимо новая прогулка, прогулка по городу революционно отсталых, ночных масс, ночных поллюций точно в цель, эволюционно попавших в член зарядом мертворожденных нагнетания ужаса одноитожего…