Сказание о трех драконах

Ювента


Прежде чем начать читать эту книгу, задайте себе вопрос: вы верите в сказки? Да? Ну, значит, все в порядке, ты не взрослый.  Что? Как я узнал? Очень просто. Ты когда-нибудь встречал взрослого, который верит в сказки? Встречал? Да нет, они только притворялись. Я их знаю лучше тебя, уж поверь мне. Они притворяются, а на самом деле ни капли не верят в сказку и волшебство, ну ни чуточки! Только смеются и пожимают плечами, да еще и говорят с мягким высокомерием: «Дети, ну что с них взять!». А когда чудеса происходят у них прямо под носом, они делают вид, что ничего не замечают, и внушают себе такое… Да проще поверить в существование волшебника, чем в то, что они напридумывают, чтобы разумно и логично объяснить себе его присутствие! Но мы-то с тобой верим в сказку, верно?
А ты веришь в существование таких вещей, как честность, отвага, рыцарская доблесть? Да, ты прав, сейчас они стали почти такой же сказкой, как волшебники и драконы. Рыцари перевелись, а драконы, представь себе, остались! Правда, они теперь не похожи на огромных ящеров, которые умеют летать и изрыгать огонь. Жить в таком обличье было бы слишком тяжело для них в нашем современном мире. Поэтому они замаскировались под обычных людей, надели деловые костюмы и пошли делать деньги. И не важно, что они похожи на людей – повадки-то у них старые, драконьи. Они жадны до денег и власти, стараются все прибрать к своим рукам и не заботятся о том, какими путями достигают своей цели. И нет больше отважных рыцарей, чтобы проучить их.
Ты просишь меня, чтобы я рассказал тебе сказку? Какую же выбрать? Я знаю много интересных и поучительных историй, и есть среди них такие, в которых я сам участвовал. Да-да, не удивляйся. Я много раз бывал в Сказочной стране, и всякий раз она представала передо мной по-разному. Иной раз в страну Берендеев попаду, или в тридесятое царство, или на остров Буян, а иной раз Бог знает куда занесет – во дворец восточного султана! Однажды довелось мне спасать Василису Премудрую из Кощеева логова. Кощей-то Бессмертный хитрым оказался подлецом, да еще и в сговоре со Змеем Горынычем был. В общем, еле мы оттуда ноги унесли. Кто мы? Я, Иван-Царевич и ребята – моя младшая сестренка и мой племянничек. Да, конечно, они участвовали в этом Приключении. Это они Василису спасли. Я только за ними присматривал, из беды выручал, когда приходилось. А сказка была их, и приключения тоже их были. И они с ними на всю жизнь останутся, пусть даже им никто и не поверит. Но теперь они с верного пути не собьются, и драконами в человеческом обличье не станут. А, может быть, однажды, когда подрастут немного, возьмут и напишут книжку о своих приключениях – не для денег, не для славы, а для таких вот ребят, как ты, мой юный читатель.
Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе эту историю? Про Кощея и Ивана-Царевича? Давай так: я попрошу свою сестренку, чтобы она поскорее написала книжку о своих приключениях. А сейчас я лучше расскажу тебе другую историю. Поверь мне, она ничуть не менее удивительна, чем та. Произошло это не так давно. Недавно, в общем. Ох… Неважный я рассказчик. Волнуюсь. Ну, ладно, слушай. Вернее, читай.
Было это прошлым летом. Я работал вожатым в детском загородном лагере. Неважно, в каком, и неважно, в каком городе. Пусть каждый представит, что это было в его собственном городе. Мне тогда было шестнадцать, и я работал вожатым в четвертом отряде, который назывался «Мечта». Ребята у нас были хорошие, серьезных происшествий не случалось, все шло просто замечательно. Как в сказках говорят, «жили мы припеваючи, хлебом-солью приедаючи»! Я часто рассказывал детишкам разные истории, сказки, легенды, и дети даже не догадывались о том, что я сам был участником большинства тех захватывающих приключений. Я многое повидал в Сказочной стране, многому там научился, и что-то мне все время подсказывало, что скоро я опять вернусь туда.
Ты знаешь, когда я был маленьким, то мог попасть в эту волшебную страну в любое время, в любой миг. Достаточно было лишь захотеть, закрыть глаза – и я там. Но с течением времени делать это становилось все труднее. Я взрослею. В последние годы я попадал в сказку только вместе с детьми, в качестве их проводника и опекуна. И в этот раз, ставший для меня последним, я очутился в Сказочной стране с единственной целью – спасти детей. Но давай обо всем по порядку, чтобы не запутаться.
Началось все в один прекрасный вечер, почти уже ночь. Я обходил комнаты, в которых разместился мой отряд, и уговаривал детишек, чтобы они ложились спать, а если спать не хочется (что, как правило, бывает всегда), то чтобы они хотя бы вели себя тихо и не дрались подушками. Ребята знали, что подушки я, если рассержусь, могу отобрать на всю ночь, так что те, кому уже довелось одну ночь поспать без подушки, понимали с полуслова.
Зайдя в одну комнату, я застал ее жильцов за игрой в карты. Впрочем, тут были не только жильцы, но и гости. Вообще-то комната была девчоночья, и жили здесь три девочки. Старшая – одиннадцатилетняя Ира – была ниже меня всего на голову (сознаюсь, я не очень высокий для своего возраста). Второй «хозяйкой» комнаты была тихая и скромная Марина, она приходилась Ире сестрой и была младше ее на два года. Еще здесь жила их хорошая подруга – десятилетняя Эля, энергичная, бесстрашная, ничего не стесняющаяся. Ну, а что ж за гости пожаловали к нашим трем девицам? Догадаться нетрудно – тайком от вожатого в комнату к девчонкам могут пробраться только кавалеры, мальчишки. Здесь были двое лучших друзей Иры, Эли и Марины – Володя и Денис. Вся честная компания при виде меня ничуть не смутилась. Они знали, что всего через полчаса после отбоя я никогда не заставлю их ложиться спать – не захочу, а если и захочу, то не смогу. Карты же официально были запрещены, хотя мы, вожатые, закрывали на это глаза, потому что сами частенько любили перекинуться в «подкидного». И все же надо было поворчать, такая уж у меня работа…
– Парни, вы чо тут забыли после отбоя? А ну-ка, марш в свою комнату! – сделав строгое лицо, скомандовал я.
– А мы тебя ждали, Слава, – начали подлизываться они. Да, забыл сказать, меня зовут Мирославом, а коротко Славой.
– Ждали? Что, дорогу забыли? Заблудиться боитесь, что ли?
– Да нет… Мы попросить кое-что хотели.
Ира между тем быстро собрала все карты и положила на тумбочку, а потом ребята расселись полукругом на полу, повернув ко мне свои милые лица.
– Ну, что молчите, как партизаны? Выкладывайте, что хотели? – ворчливым голосом потребовал я.
– Сказку…
Ну, вот оно что. Мог бы и сам догадаться. Я же в отряде уже несколько дней никаких историй не рассказывал, не до того всем было. Вот они и решили впятером попросить.
– Ну, что с вами делать… – вздохнул я. – Ладно, расскажу. При одном условии. Потом вы немедленно ляжете спать.
Дети закивали.
– Я потушу свет и зажгу свечу, – сообщил я им. Быстро сходил в вожатскую за свечой и  спичками и вернулся. Свет необходимо было потушить по двум причинам. Во-первых, его могли заметить воспитатели или начальник смены, и тогда бы мне влетело за то, что после отбоя в комнате горит свет. Во-вторых, сказка не терпит электрического освещения. Сказки рассказываются при зажженной свече, точно так же как страшилки рассказываются в полной темноте.
Свечу я поставил на ковер, зажег и сам сел рядом с ребятами, сгрудившимися вокруг горящей свечи. По их лицам плясали блики, свет отбрасывал на стены комнаты странные тени, чарующие и пугающие. Сказка вступила в свои права.
– Никто, кроме меня, не знает о том, что есть на свете страна, всем странам страна. Это страна Детства, Сказочная страна, Волшебная страна, и называется она Ювентой, и вся ее сказочность в том, что в ней нет ни одного взрослого…
– Совсем ни одного?
– Совсем-совсем. В ней живут одни дети. И какие дети!
– Всем детям дети?
– Верно. Ведь там, в той стране, нет ни одного взрослого, и детям самим приходится заботиться о себе, добывать еду, воспитывать малышей, даже управлять государством! Туда, в ту страну, попадают все дети, кто устал от жизни в нашем мире, кому надоели алчность и жестокость, предательство и равнодушие. Дети, которых бросили родители… Там они становятся другими: сильными, ловкими, смелыми, умными, умеющими все и всегда готовыми поделиться своими знаниями с другими.
– Но ведь, если они работают, зарабатывают деньги и воспитывают малышей, значит, они сами взрослые, и тоже могут быть жестокими, равнодушными и жадными?
– Конечно, могут, но не все, далеко не все. Потому что дети умеют веселиться. Занимаясь делом, они не забывают об отдыхе и забавах. В той стране много парков аттракционов, и аквапарков, и зоопарков, и цирков, и в этих парках аттракционах никто не скучает и не сидит на скамейках, нагоняя на всех тоску, как это любят делать взрослые. Нет, там все веселятся, и оттого жители Ювенты всегда счастливые, румяные, задорные. Даже работая, они не перестают петь и шутить, в стране никогда не умолкает звонкий детский смех, а ходят они не просто так, а всегда с затеей: или пританцовывают, или припрыгивают, или собираются в толпу и бегут змейкой! А никаких денег в их стране никогда и не было!
– Вот здорово!
– Да, это было здорово. До недавних пор…
– Ой! А что случилось?
– Понимаешь, этот народ, как и все народы на свете, погубило их стремление к прогрессу. Надо сказать, что на севере страны, за непроходимыми лесами и высокими горами, в горной долине, звавшейся Потерянным краем, ибо он находился на самом краю света, издревле стоял огромный замок. Не замок – дворец: все роскошно, все богато, все в пурпуре, золоте и жемчуге, и самый последний лакей в этом замке одет в богатейшую ливрею, которая самым богатым королям нашего мира даже не снилась. Жили в этом замке три дракона – один черный, другой красный, третий изумрудно-золотистый. Почему-то в сказках драконы чаще всего живут одни, в грязных пещерах, и питаются тем, что поймают на охоте. Может быть, в других странах так и есть, но в Сказочной стране эти три драконы были необычайно богаты, им прислуживали сотни слуг, и ели они самые изысканные блюда. И дети из Ювенты издавна воевали с тремя драконами и их воинами, да и сами драконы всегда готовы были сцепиться друг с другом, а повод им и не нужен был. Каждый из них был необычайно жесток, и всей целью их жизни было приумножать свои богатства и свою власть. Увы, многие из королей нашего мира были ничем не лучше этих драконов, хоть и родились людьми. Ну вот, случилось так, что однажды дети и драконы, устав от вековой вражды, заключили перемирие. И тогда решили драконы забыть про свои прежние размолвки и вместе захватить власть в Ювенте, воспользовавшись детской доверчивостью. И вот, однажды, драконы явились в столицу Ювенты город Эдельвейс, и превратились в людей (это они умеют), и так сказали:
«О, счастливый народ, вечно юный и вечно счастливый! Многие годы мы враждовали, но теперь это все в прошлом. Давайте же забудем про обиды и разногласия прежних дней! Нам многое известно, мы живем в этой стране  намного, намного дольше вас, и за эти годы скопили великую мудрость. Мы с радостью поделимся с вами нашими знаниями и нашим опытом. Так давайте же заключим союз, и сообща будем править нашей страной, и поднимем ее на самую вершину процветания и благополучия!»
Видите ли, ребята, эти драконы действительно умели многое, чего не умели дети. У драконов были лучшие механизмы в стране, и оружие они делали самое лучшее, и вообще все, что они делали, считалось среди детей сверхмодным, очень мудреным и самым качественным!
– Как у нас немецкие машины?
– Примерно так. Ну так вот, драконы произнесли свою речь, и лишь немногие из детей поняли, что рука помощи, которую протягивают коварные создания, на самом деле не рука, а лапа, когтистая лапа! Но большинство собравшихся встретило драконью речь ликованием, и уже через день был подписан союз, и три дракона в человеческом обличье поселились во дворце Эдельвейса. И с тех пор все, что так любили жители той страны, стало исчезать навсегда. Прежде всего, померкла, а после и совсем погасла, радуга, которая всегда, в любое время суток и в любую погоду светилась над столицей – символ города, страны, жизни. Для детей это было настоящим потрясением. И сразу, как пропала радуга, над страной сгустились тяжелые грозовые тучи, серые и унылые, заслонили голубое небо, вселили тоску в каждое сердце. И с тех пор никто никогда не видел звезд на небе, потому что тучи заслонили их, а солнце светило совсем слабо, как зимой. А проклятые драконы принялись наводить свой порядок, чтобы все в стране было правильно, современно, по-чужеземному. И вырубались дикие, но прекрасные рощи, а на их месте возводились здания, или прокладывались улицы, или строились военные лагеря. Старинные дома, красивые, многовековые, сносились, а на их месте строились новые, высокие, современные. В самом центре столицы находился великолепный Сиреневый сад, в котором круглый год цвели кусты сирени, и раздавали воздушные шарики и мороженое – подходи и бери просто так, а недалеко от входа на широкой площади стоял фонтан, сделанный в виде цветочного ковра, на котором кружатся, взявшись за руки, мальчик и девочка, счастливые и беззаботные. И била из того фонтана не вода, а разноцветные мыльные пузыри, большие и маленькие, самых разных форм, и пузыри эти не лопались очень долгое время. Драконы ненавидели этот парк и этот фонтан, и тогда, по приказу Трехглава, Черного дракона, все кусты сирени выкорчевали, лужайки выжгли и покрыли искусственным газоном, посадили искусственные деревья, а фонтан Детства изуродовали. Теперь вокруг кружащихся детей словно бы обвивались кольца огромного змея, а сами дети стояли не на цветочном ковре, а на груде монет и драгоценностей. И так был уничтожен прекрасный Сиреневый сад, и никто больше не раздавал там шарики и мороженое, и не плыли в воздухе разноцветные мыльные пузыри. Все жители теперь вынуждены были работать, не покладая рук, и за ними постоянно следили специально созданные отряды полиции, и было у драконов множество соглядатаев, потому что и среди детей нашлись такие, кому новый режим обещал богатство и власть. И страна погрузилась в черное отчаяние, и стали в ней править уже не драконы, а главным образом себялюбие и стремление к наживе, и каждый стремился потопить другого, потому что все теперь вынуждены были бороться за место под солнцем.
Когда я закончил свой рассказ, было уже за полночь. Я и не заметил, как быстро пролетело время. Дети сидели притихшие, мыслями они все еще были в сказке. Мариночка уснула прямо на полу, остальные тоже клевали носом. Я тихо поднялся, взял Марину на руки и уложил в кровать, накрыл одеялом и прошептал остальным:
– Завтра я расскажу вам, что было дальше. Уже поздно. Девчонки – спать немедленно, а вы двое, – и указываю на Дениса и Володю, – к себе в комнату, и чтобы через пятнадцать минут сопели в обе дырочки. Зайду, проверю. Марш!
Пацаны умчались, девчонки улеглись в свои постели, а я взял с пола свечу, задул ее, вышел из комнаты и закрыл дверь.
Какое-то время в комнате была тишина, только ворочалась с боку на бок Эля.
– Эль! Эля! – неожиданно раздался в темноте Ирин шепот.
– Что?
– А прикольно было бы оказаться в той стране! В смысле, в той стране, какой она была до драконов. А то с драконами как-то страшно…
– Ну… ну да, прикольно, – неуверенно ответила Эля. – Ты не подумай, что я в нее поверила… ну, то есть, это было бы глупо… но если бы такая страна существовала на самом деле, я бы хотела в ней очутиться. Чтобы никаких взрослых не было, и никто бы не заставлял ходить в школу, и чистить зубы два раза в день, и чтобы каждый день были какие-нибудь приключения…
Но Эля сказала неправду. Она поверила в рассказанную Славой сказку, но больше всего девочка боялась, что ее подруга догадается об этом и начнет смеяться.
– Да-а, если бы эта страна была настоящей… – мечтательно протянула Ира. – Ты знаешь, если бы мне было столько лет, сколько Маринке, я бы в эту сказку поверила. Но мне одиннадцать, и я знаю, что ничего такого на свете не бывает. Ну ладно, давай спать, а то Марину разбудим.
И через четверть часа девочки уже мирно спали, и снилась им Сказочная страна.


Тучи над Эдельвейсом


Поспать долго девочкам не удалось. Первой проснулась Эля, и разбудил ее самый верный будильник на свете – холод. Начинался рассвет. Поеживаясь и не открывая глаза, она пошарила вокруг себя руками, ища одеяло, чтобы закутаться в него, но одеяла нигде не оказалось. Вдобавок жутко ныла спина, и девочке понадобилась секунда, чтобы сообразить, что она лежит на чем-то жестком, мало похожем на мягкий матрас. Скорчив недовольную рожицу, Эля неохотно открыла глаза, села… и обомлела. Потому что она была не в своей комнате. Точнее, она вообще не была в комнате. Она лежала на земле, точнее, на холодной каменной мостовой, над ней было открытое небо, затянутое тяжелыми серыми тучами. Обе ее подружки лежали рядом, изогнувшись в самых немыслимых позах, точно так же, как изгибаешься во сне ты, когда тебе неудобно лежать. Ровным счетом ничего не понимая спросонья, Эля поднялась на ноги и осмотрелась вокруг. Она находилась в центре какой-то площади, обнесенной со всех сторон видневшейся вдалеке высокой черной оградой. Метрах в десяти от девочки виднелась обшарпанная каменная скамейка, какие можно увидеть в старых парках. Кроме того, повсюду виднелись какие-то высокие уродливые конструкции из серебристых металлических труб замысловатой формы. И хмурое небо, и мостовая, и серые уродливые трубы – все было так тускло, так безжизненно, что девочке стало страшно. Кроме того, вокруг царила мертвая тишина, и до самой ограды, сколько хватало глаз, не видно было ни одной живой души. Эля подумала было, что это сон, и ущипнула себя за руку – так всегда делали герои в книжках и в фильмах, чтобы убедиться, что это не сон. Сном это не оказалось. «Щипайся, не щипайся, а надо решать, где мы, как сюда попали, и что делать дальше», – подумала Эля и принялась энергично расталкивать лежавшую ближе к ней Иру.
– Вставай! Вставай, Ирка! Это срочно!
– Что… Что… Отстань, Аленка, дай поспать еще чу-чуток, – невнятно произнесла та, отмахиваясь от подруги. К слову, Алена была вожатой в четвертом отряде, и именно она всегда будила девчонок по утрам.
– Да проснись же ты, корова! Хоть посмотри, на чем ты спишь!
– С ума сошла? На чем же я могу спать, как не на… – сонным голосом ответила Ира и вдруг умолкла. В следующую секунду она соизволила открыть глаза, а еще через секунду резко села и огляделась по сторонам.
– Как… Это… Не может быть… – слабым голосом промолвила она. Точно так же, как и Эля, ущипнула себя за руку, потом еще раз, сильнее, потом помотала головой, несколько раз зажмурила глаза – и только после этого поверила, что все это происходит с ними наяву.
– Как мы сюда попали? – воскликнула она.
– Я-то откуда знаю? Проснулась пять минут назад, и вот…
Примерно с минуту девочки растеряно озирались по сторонам. Попробуй-ка сообразить, что делать дальше, когда вдруг ни с того ни с сего угодил в такую ситуацию, да еще спросонья! И все-таки не зря Ира была старшей. Голова у нее работала быстрее, чем у подруги и сестры, к тому же она чувствовала, что теперь она – их лидер и в ответе за них. Все теперь зависело от нее.
– Короче, если будем и дальше сидеть тут, на земле, то простудимся, а выхода не найдем. Давай разбудим Маринку и пойдем осмотримся.
Как ни странно, но Марина, похоже, нисколько не удивилась, когда проснулась в столь необычном месте. Зевнула, потянулась, с интересом осмотрелась по сторонам и сказала сестре и подруге:
– Ой, прикольно, значит, я все еще сплю, и мне снится Сказочная страна?
Девочки переглянулись и ответили ей:
– Да, тебе все это снится.
– И вы тоже мне снитесь?
– Да… и мы тоже, – подтвердила Ира. Про себя же подумала: «Господи, хоть бы это был просто сон!»
– Круто! А давайте пойдем куда-нибудь! Я хочу посмотреть, что это за место! – закричала Марина и вприпрыжку побежала по дорожке.
Сон это или не сон, но идти куда-то надо, не стоять же на месте, и Эля с Ирой последовали за ней. Дул сильный и холодный ветер, а на девочках, кроме пижам, ничего не было, и за то время, пока они спали, все трое окоченели и теперь дрожали, как осиновые листы – впрочем, все, кроме Марины, которая прыгала, бегала, бесилась и потому быстро согрелась.
Каменная дорожка (холодная, как лед, особенно для маленьких девочек, которые идут по ней босиком) тянулась ровной полосой по направлении к широкой площади, в центре которой виднелся какой-то памятник из белого мрамора. Ребята шли мимо широких каменных скамеек, мимо конструкций из металлических труб, которые при тщательном рассмотрении оказались похожими на деревья. Да, это были искусственные деревья без листьев, просто голые стволы, которые вырастали из зеленого ковра, на первый взгляд похожего на газон. Но когда Эля пощупала этот «газончик», то поняла, что он тоже искусственный.
«Резиновый», – сообразила она. – «Как у нас в школе, на футбольном корте».
Вскоре дети поняли, что в этом парке вообще не было ничего настоящего. Деревья, трава, дорожка, небольшой пруд возле самой площади – все было искусственным, каменным, резиновым, металлическим, пластмассовым. Даже единственное на километр вокруг дерево, очень похожее на настоящее (у него был бугристый коричневый ствол и нежно-зеленые листочки на тонких веточках), оказалось фальшивым. Ствол и ветви были металлическими, а листья – бумажными. Чем дальше, тем большее отвращение испытывали девочки к этому месту.
Наконец они вышли на широкую площадь, мощеную булыжником, к тому самому памятнику, который они видели издалека. Взглянув на памятник, Марина ощутила смутное беспокойство. У нее было чувство, что она уже видела это место или слышала где-то о нем, хотя на самом деле, как ты, читатель, знаешь, впервые там оказалась.
«И тогда, по приказу Трехглава, все кусты сирени выкорчевали, лужайки выжгли и покрыли искусственным газоном, посадили искусственные деревья, а фонтан Детства изуродовали. Теперь вокруг кружащихся детей словно бы обвивались кольца огромного змея, а сами дети стояли не на цветочном ковре, а на груде монет и драгоценностей. И так был уничтожен прекрасный Сиреневый сад…»
Эти слова, отрывок из сказки, которую рассказал Слава, всплыли в голове у Марины, когда она взглянула на памятник, который когда-то был фонтаном, на мраморные кольца змея, на фигуры детей, кружащихся в когда-то веселом танце, на гору мраморных сокровищ под их ногами.
– Девочки, девочки, девочки! – взволнованно затараторила она и, на всякий случай, стала теребить Элю за рукав. – Похоже, что мы попали в ту страну, о которой нам Слава рассказывал! Она мне всю ночь снилась!
– Ой, да брось ты, Маринка, и без твоих выдумок тошно! – отмахнулась от нее сестра.
«А ведь это, как ни странно, самое логическое объяснение случившемуся», – вдруг подумала Эля.
– А вот и ничего я не выдумываю! – заспорила Марина. – Это место точь-в-точь как Сиреневый сад! Я вспомнила!
И она пересказала им то, что вспомнила. Пока девочка щебетала, ее подруги напряженно размышляли. Сколь недоверчива ни была Ира, но неприглядное место, куда они попали, действительно больше всего по описанию походило на изуродованный Сиреневый сад. Но… может ли такое быть? Однако все сходится… Памятник, то есть фонтан, как две капли воды похож на тот, что был в сказке…
– И что же нам теперь делать? – растеряно спросила Эля.
– Уходить из этого места, – ответила Ира, потому что в этот самый момент на землю упали первые тяжелые капли. – Вот-вот пойдет дождь.
– А где здесь выход?
После долгих споров, которым положил конец дождь, перешедший в ливень, решили идти по той дорожке, которая на вид была самой широкой, и не ошиблись, потому что уже через пять минут вышли к высокой черной ограде. Ворота, к счастью, были открыты. Протиснувшись в них, девочки оказались на очень узкой улочке, которую с обеих сторон обступали мрачные двухэтажные здания с покатыми крышами. Здания очень походили на средневековые, девочки видели такие в разных фильмах про рыцарей и королей. Улица, как и площадь в парке, была вымощена крупным неровным булыжником, по которому куда-то вдаль катились потоки дождевой воды. Ира догадалась, что они находятся на холме, а улица, по которой течет вода, уходит вниз по склону. И все вокруг по-прежнему было пусто и безмолвно, нигде не было видно ни единой человеческой души.
– Смотрите, кафе! Давайте зайдем туда и переждем дождь! Заодно и обсохнем! – предложила Марина, указывая на ближайший к ним дом, в окнах которого горел яркий свет и виднелись столы, за которыми сидели люди. Поскольку ничего больше делать не оставалось, Эля с Ирой согласились.
Как приятно было после холодного, проливного дождя оказаться в теплом, уютном помещении! Здесь были ряды круглых столиков, за некоторыми из них сидели дети самых разных возрастов, очень вкусно пахло жареным мясом и кофе, в дальнем углу горел камин, дети-музыканты на невысокой сцене играли спокойную музыку, а официанты – тоже дети – носились туда-сюда с подносами и учтиво кланялись посетителям. То, что вокруг не было ни одного человека старше семнадцати лет, еще раз убедило наших героев в том, что они попали в ту самую сказочную страну, о которой рассказывал Слава. Ведь в ней, вспомни, мой читатель, жили только дети! Это было невероятно. Однако теперь нашим девочкам не было так страшно, как там, в безлюдном парке. Ведь это же очень интересно – оказаться в волшебной стране, где всегда царят детство и веселье!
С интересом озираясь по сторонам, ребята сели за ближайший столик, и к ним тут же подскочил официант – высокий стройный парнишка лет четырнадцати, в очень чистой и аккуратной белой униформе и с тонкой красной книжкой в руках.
– Извольте, меню, – вежливо произнес он, протягивая ребятам красную книжку. – Выбирайте, что будете заказывать?
– Спасибо, нам не надо, – ответила ему Ира, приятно улыбаясь. – Мы только посидим здесь, переждем дождь.
– Простите? – переспросил официант.
– Ну, на улице ливень, мы промокли, замерзли, и зашли сюда погреться и обсохнуть! – сказала ему Эля.
– Извините, но вы должны что-нибудь заказать, – терпеливо объяснил официант. – Таковы правила нашего ресторана. Очень рекомендую вам жареного фазана с грибами, это наше фирменное блюдо. Также вы можете взять горячего чаю с шоколадом, в такую погоду это очень…
– Простите, но у нас нет денег, – перебила его Ира. – Совсем нет. Можно, мы здесь просто посидим?
Вежливая улыбка сползла с лица официанта.
– Что? У вас нет денег? – холодно переспросил он.
– Нету. Мы не знаем, как попали сюда, и не взяли с собой денег, хотя вряд ли здесь что-то можно купить на наши деньги, – затараторила Марина. – Все, что мы хотим, это по…греться, – произнесла она и осеклась под взглядом официанта.
– Вон отсюда, – прошипел он им, вырывая из рук у Иры меню.
– Извините… но можно нам просто… – начала, запинаясь, Эля.
– ВОН! – взревел официант. – И чтобы я вас здесь больше не видел, нищие, попрошайки! Убирайтесь!
Под взглядами всех сидящих в зале девочки выскочили из-за стола и, смертельно напуганные, ринулись к выходу. Дождь хлестал еще сильнее прежнего. Девчонки отошли под небольшой матерчатый навес возле одного из домов и там присели на землю, холодную, но хотя бы не мокрую.
От испуга все трое долгое время не могли успокоиться и часто-часто дышали. Все-таки неприятно, когда на тебя вот так вот накричит незнакомый человек, особенно если он старше тебя, и тем более если он из другой страны, придуманной, живущей по своим законам – мало ли что он может с тобой сделать? Ты бы тоже испугался, друг мой, в этом нет ничего постыдного.
Наконец Ира произнесла:
– Вот козел… Ну что мы ему сделали? Хотели просто погреться, а он начал визжать…
Остальные с жаром подхватили и минут пять честили злобного официанта, придумывая для него самые обидные прозвища. Но гораздо важнее сейчас было решить, что делать дальше.
– В общем, плохи наши дела, – вздохнула Ира. – В незнакомом, к тому же сказочном, городе, без друзей, без денег, под дождем… И к тому же, мы не знаем, как вернуться обратно, в наш реальный мир!
– Может, попробуем зайти в какой-нибудь другой ресторан? – предложила Марина. – Там, в тепле, и решим, что делать дальше.
Но, несмотря на то, что ситуация была критическая, никто на это не отважился. Да и неизвестно, есть ли поблизости другие рестораны. Всюду, куда ни глянь, запертые двери и закрытые ставнями равнодушные окна.
Тягостные раздумья наших героинь были прерваны криком, донесшимся из узкой боковой улочки. Слов девочки не разобрали, но по тону догадались, что кто-то зовет на помощь. Даже не сговариваясь, девчонки рванули на звук.
Бежать пришлось недолго. Вода застилала им глаза, и потому они заметили человека, который звал на помощь, только когда оказались совсем рядом с ним. Это оказался мальчик лет девяти, который изо всех сил пытался вырваться из рук пятнадцатилетнего детины. Другой, помладше, стоял рядом, и в тот момент, когда наши девочки подбежали, как раз ударил со всей силы кулаком в живот того мальчика, который звал на помощь. Несчастный обмяк и согнулся пополам, скорчив лицо от боли, потому что, если тебя когда-нибудь били в живот, ты должен знать, какая это страшная и тупая боль.
– Ты что делаешь? А ну, отстань от него! – крикнула Ира, размахнулась и как врежет младшему бандиту!
Однако удар получился не очень сильный. Хулиган пошатнулся, взревел и, ругаясь, набросился на девочку, которая дралась, как загнанная кошка, царапалась и трепыхалась. На помощь ей кинулись Эля и Марина. Пятнадцатилетний отпустил свою жертву и поспешил на помощь напарнику. Оказавшись на свободе, мальчик забыл о боли и тоже ринулся в схватку, чтобы помочь тем, кто прибежал на его зов. Неизвестно, чем бы это все закончилось, но тут дверь одного из домов распахнулась, и прогремел выстрел. Бандиты мигом забыли про детей и побежали прочь. Через несколько секунд их скрыли дождевые потоки.
– Эй, вы! Кто бы там ни был, заходите скорее! – окликнул кто-то ребят.
Все еще не понимая, что происходит, дети все же послушались и вбежали в распахнутую дверь, возле которой кто-то стоял. Ребята оказались в маленькой комнате, в которой не было ничего, кроме простого деревянного стола, трех табуреток, камина, в котором горели поленья, кровати, шкафа и сундука. Как только они оказались внутри, то услышали звук захлопнувшейся двери, лязг и щелчки – это незнакомец закрывался на все имеющиеся замки. Затем он повернулся к ребятам, и те наконец смогли его рассмотреть.
Это был юноша примерно Славиного возраста, мускулистый и довольно высокий. У него было приятное лицо и густые темные волосы, обрамлявшие лицо. Одет он был в клетчатую рубаху и, как это ни странно для сказки, джинсы, а в руках держал длинное охотничье ружье.
– Быстро. Видите шкаф в углу и рядом сундук? В них вы найдете сухую одежду. Зайдете вон в ту дверь – там ванная – и там переоденетесь. На все про все пятнадцать минут. Марш!
Незнакомец говорил быстро и отрывисто, приказным тоном. Сразу было видно, что непослушания он не потерпит. Поэтому наши девочки и спасенный мальчик, имени которого они до сих пор не знали, достали из шкафа и сундука то, что первое по руку попалось, переоделись в ванной и через девять минут уже были готовы и стояли в центре комнаты. И на девочках, и на мальчике были сапоги, старые вельветовые штаны и теплые кофты, а сверху все четверо накинули легкие дождевые плащи с капюшоном.
Загадочный хозяин дома тем временем стоял у окна и что-то высматривал на улице, отодвинув в сторону занавеску. Затем он повернулся к ребятам, придирчиво оглядел их с головы до ног и молвил:
– Молодцы. Меня зовут Лотос, по фамилии Дрегович, это все, что вам нужно знать. Как вас зовут?
Девочки переглянулись и робко представились:
– Ира.
– Эля.
– Марина.
– Василек, – назвался мальчик, которого спасли от хулиганов. – Не знаю, настоящее это имя или нет, но так меня все называют. Фамилии своей я не помню.
– Все это ты расскажешь остальным, и они постараются тебе помочь. Всем вам помочь. А сейчас нужно уходить.
«Кто это – остальные?» – испуганно подумала Ира. – «И куда уходить?»
– Простите… Лотос, – обратилась она к юноше. – А зачем нам уходить?
– А ты не понимаешь, что эти двое запомнили дом и скоро приведут сюда подмогу? – говоря это, он отпирал многочисленные замки, на которые закрыл дверь пятнадцать минут назад. – Если вы еще не поняли, кто они такие, я объясню вам, но только тогда, когда мы будем в безопасности. А сейчас – за мной, и не отставать! Живей!
С этими словами он распахнул дверь, подождал, пока выйдут остальные, потом запер ее на ключ («Чтобы преследователи потратили лишнее время на взлом» – объяснил он ребятам) и быстрым шагом направился по одной из улиц. Дождь по-прежнему лил, как из ведра, людей на улицах не было, а наши герои вынуждены были почти бежать, чтобы не отстать от Лотоса. Если ты, друг мой, когда-нибудь спешил за кем-нибудь по мокрой мостовой, оскальзываясь, перепрыгивая через лужи и стряхивая с лица воду, которая застилает тебе глаза, то примерно представляешь, сколь неприятным было это путешествие. Прибавь еще то, что дети не знали, куда идут и с кем идут, и что их ждет дальше, и не забудь про то, что за ними, возможно, по пятам, мчалась погоня – и ты сразу поймешь, в какую ситуацию попали наши ребята.
Те полчаса, в течение которых ребята петляли по узким улочкам, показались им часами, но наконец все закончилось. Возле одного из домов Лотос остановился, огляделся по сторонам и постучался кулаком в дверь. С минуту ничего не происходило, а затем в двери открылось маленькое окошко, в нем мелькнуло чье-то лицо, и приглушенный голос потребовал:
– Пароль!
– Через тернии к звездам! – ответил Лотос.
Послышался лязг отодвигаемого засова, и из-за раскрывшейся двери на улицу брызнул яркий свет. Дрегович подтолкнул ребят, и они один за другим вошли внутрь.
После блуждания по темным улицам свет пылающего камина слепил глаза. Если в доме у Лотоса камин едва-едва горел, и комната была погружена в полумрак, то здесь пламя ревело, как горн, и все вокруг было освещено, даже самые дальние и темные углы. На деревянном полу лежал простой, но очень красивый пушистый ковер, перед камином полукругом стояли кресла, в которых виднелись силуэты людей, возле окна, закрытого ставнями и занавешенного красными шторками, стоял письменный стол, заваленный книгами и бумагами, а на стенах висели щиты, мечи, сабли, ружья и прочие очень воинственные и очень красивые вещи. Все это богатое убранство комнаты очень мало походило на скудную обстановку в доме Лотоса, а самое главное – здесь было много людей, наверное, около десятка. Все они сидели перед камином, в креслах или так, на полу, но, когда вошли ребята, встали, чтобы рассмотреть их. Разумеется, все они были детьми, самому старшему от силы можно было дать пятнадцать лет. Девочек и мальчиков было примерно поровну; одеты все были в старые свитера или кофты и полинялые джинсы; один мальчик держал в руках гитару, а многие девочки, судя по всему, были заняты вязанием.
Щелкнул замок запираемой двери, лязгнул тяжелый засов, и из-за спины Лотоса вышла девица лет пятнадцати, весьма устрашающей комплекции и на вид довольно грозная. Низким, суровым голосом она спросила:
– Кто эти ребята, а, Лотос? Кого ты опять привел?
– Это Ира, Эля, Марина и Василек, они затеяли драку с драконидами прямо у дверей моего дома, и мне пришлось срочно спасать их, не то они бы уже гнили в темницах Аль Бастилии, – ответил тот.
Ребята у камина ахнули, девица присвистнула.
– С драконидами сцепились? Вот это да! – восхитилась она. – Не у каждого сейчас хватит смелости поднять руку на драконида! Ты стрелял в них, Лотос? – строго спросила она у мальчика.
– Я стрелял в воздух. Ружье было заряжено холостыми, не то, будь уверена, я уложил бы мерзавцев на месте!
Он сказал это уверенно, но при этом отвел глаза в сторону.
«Видимо, ружье все же было заряжено», – подумала Ира.
– Так и скажи, что промахнулся. Стрелок из тебя так себе, тем более в такой дождь, – ободрила его девица и повернулась к новоприбывшим. – Меня зовут Милка, добро пожаловать в наше скромное убежище!
– Добро пожаловать! – хором повторили собравшиеся у камина.
– Объясните нам, кто такие дракониды? – попросила Ира. – Я думала, это обычные хулиганы.
Ребята переглянулись. Милка нахмурилась.
– Долго рассказывать, всему свое время. Сначала примите душ, переоденьтесь, поешьте, а потом подсаживайтесь к нам, и мы вам все расскажем. Куда прешь, йошкар-ола! – вдруг рявкнула она на Лотоса. – Живо снял свои сапоги! Они ж у тебя от грязи трескаются! Когда ты их чистил в последний раз? Снимай, я сказала, нечего грязь разносить по дому! И вы тоже снимайте!
В течение ближайших трех часов ребята мылись, чистились, ужинали, одевались – в общем, приводили себя в порядок. Как оказалось, в доме, помимо комнаты с камином, называвшейся «гостиной», были еще три спальни на втором этаже – туда вела деревянная винтовая лестница, столовая (на первом этаже), а также кухня, кладовая и ванная с туалетом в подвальном помещении. Как и гостиная, все комнаты и коридоры были богато обставлены, на стенах висели картины и гобелены, и по всему было видно, что дом принадлежит или принадлежал человеку богатому и уважаемому. Всего в этом доме ребята насчитали два десятка человек, потому что, пока одни сидели у камина, другие готовили обед, или делали уборку, или читали, а еще несколько, как поняли ребята из разговоров, находились в отлучке. И все, все старались помочь ребятам, показывали, объясняли, и были такими милыми, такими приветливыми!
Наконец наши герои привели себя в порядок, помылись, оделись, вместе со всеми пообедали (подавали очень вкусные щи и макароны по-флотски), а затем уселись в кресла возле камина. Громко трещали дрова, вокруг весело болтали ребята, было очень тепло и очень уютно. Совсем не верилось, что еще два-три часа назад они бежали под дождем. Грубый официант, дракониды, погоня – все это позабылось и стало походить на страшный сон.
– Гизмо, давай бери гитару, – распорядилась Милка.
«Она вообще умеет говорить тихо?» – подумала Ира.
– Заткнулись все! Тишину словили! – рявкнула девица. – Давай, Гиз, жги.
«Нет, не умеет», – отметила про себя Ира.
Сутулый и худенький паренек, которого звали Гизмо, достал из угла небольшую желтую гитару, которую ребята уже видели утром, на минуту замер, дожидаясь абсолютной тишины (за что должен был поблагодарить Милку, которая деятельно наводила тишину своими методами), а затем начал тихонько перебирать струны. Нашим девочкам не раз приходилось слышать гитарную игру, и в лагере в том числе, но эта гитара не играла, а пела, и пение это было прекраснее всего на свете. Но вот Гиз запел, и ребята поразились, когда услышали знакомую песню, которую знали наизусть, песню из их мира, из их лагеря:
У меня был чудный храм,
Прекрасный храм из хрусталя,
Гитара там по вечерам
Играла песни для меня.
И остальные тихо-тихо подхватили:
Там круглый год цвели сады,
Но грянул ветер и разбил
Мои прекрасные мечты,
И мой веселый светлый мир.
Они пели, и наши девочки тоже пели, и чувствовали, что ребята поют эту песню не просто так, что это их скорбь, их горе… А между тем песня вскоре закончилась, и заиграла другая, и запели ее бодрыми, воинственными голосами:
Не спеши трубить отбой,
Ты дорогу до конца не прошагал,
И уходит из-под ног в небосвод голубой
Самый трудный, самый главный перевал.
Ты часы остановил,
Испугался неизбежности такой,
И тому, в ком сердце льва,
Кто с отвагою в груди,
Первый шаг бывает сделать нелегко.
Девочки ждали, что ребята будут петь еще, но тут Гизмо отложил гитару в сторону, и взоры всех собравшихся обратились к новоприбывшим. Нашим героиням сразу стало не по себе от такого пристального внимания, но сидевший в кресле напротив Лотос ободряюще улыбнулся им, и они немножко успокоились.
– Ну, йошкар-ола, поняли вы что-нибудь из нашей песни? – поинтересовалась у них Милка. Ради торжественности обстановки она даже поубавила голос до такой степени, чтобы не дребезжали стекла в окнах.
– Нет, – честно признались девочки и виновато улыбнулись.
– Хорошо и то, что не врете. На самом деле, мало кто понял бы все с первого раза, – промолвил Лотос. – А понять придется, если хотите выжить. Слышали вы когда-нибудь о трех драконах – Трехглаве, Багире и Чолкане?
– Что-что? – переспросила Ира.
– Ну, Трехглав, Багир и Чолкан – это три дракона, которая сейчас правят в стране, – объяснил им Гизмо. – На вид они как люди, хотя и не совсем. Но внутри это безжалостные, коварные и злобные твари, из-за них погасла радуга, тучи заволокли небо, а дети стали алчными и эгоистичными!
– Слава рассказывал нам про это, – робко произнесла Эля. «Но мы думали, что это просто сказка», – хотела добавить она, но вовремя остановилась. Ведь это все равно, что прямо сказать своим новым друзьям, так радушно встретившим их, что они для них – просто вымысел, выдумка.
– Это хорошо, что вы знаете, тогда не придется рассказывать вам все с сотворения мира, – удовлетворенно произнесла Милка. – А как вы сюда попали?
Девочки долго не могли решить, как бы поудачнее начать свой рассказ, но наконец начали, как пришлось, и рассказали о лагере, и о Славе, и о том, как попали сюда, и о своих приключениях до встречи с Лотосом. Когда они закончили, все собравшиеся с жаром принялись обсуждать только что услышанное между собой.
– Да-а, йошкар-ола, никогда ничего подобного не слышала, – протянула Милка. – Обычно никто не помнит, как попал сюда. А что, взрослые, о которых вы рассказывали, они сильно смешные?
– Сейчас не об этом, – строго произнес Лотос. – У девочек, должно быть, есть вопросы, на которые они просто должны получить ответы. Что вас интересует?
– Кто такие дракониды? – спросила Ира.
– Так мы называем всех, кто на стороне драконов. Их слуги, воины, шпионы, доносчики, полицейские – в общем, все наши враги, – ответил Лотос.
– А кто вы? – сразу же поинтересовалась Марина.
– Простые люди, забитые новым режимом и собравшиеся вместе, чтобы при первой же возможности убраться отсюда, – ответил какой-то мальчик одиннадцати лет.
– И давно вы ждете этой возможности?
– Уже неделю, – сказала Милка. – Понимаете, девчонки, еще совсем недавно законами нашей страны были разрешены разные выступления и митинги в знак протеста, если они мирные и не угрожают ничьей жизни. Вот мы и собрались в то памятное воскресенье – уже в который раз – на площади перед дворцом, в который забились, как мыши в норы, эти три мерзавца. Огромная толпа собралась, и никакого оружия – все мирно, по закону. И требовали мы всего лишь отменить строительство завода на месте нашего священного Заповедного леса! На большее мы уже не решались. И тут на нас как налетела разом вся вражья орда! Полиция, армия нового образца, жандармы всякие – скрутили наших ребят и увели куда-то, и спустя пять дней мы узнали, что всех митинговавших отправили даром работать на строительство того самого завода. А как завод построят – их там трудиться заставят, это уж точно.
– А вы как же? Спаслись? – спросила Ира.
– Ну, кто спасся тогда, а кто в течение недели к нам перебрался. Мы всех обиженных и недовольных новым режимом принимаем, на свой страх и риск, – как-то даже с гордостью заявила Милка.
– А что?
– А то. Среди прибывающих запросто драконид может затесаться, кто их проверяет-то? Вот и вы тоже запросто можете быть шпионами, и никакой пароль тут не поможет, потому что вам сам Лотос привел. Он ведь тоже человек, а людям свойственно ошибаться, – философски заметила Милка и испытующе взглянула на ребят.
– Ты чего несешь, Милка? – вознегодовал один из детей. – Какие они шпионы? Да скорее сам Радимир драконид, чем эти ребята!
– А ты его имя-то зря не трепли, йошкар-ола! – прикрикнула на него та.
– А кто такой Радимир? – осторожно спросила Эля.
– Это наш негласный предводитель, – ответил Лотос. – Вот уже который год он старается организовать восстание, и дракониды все это время стараются его поймать, да куда уж им! Сейчас Радимиру уже почти семнадцать, и он скоро должен будет уйти.
– Уйти? Куда? И где он сейчас?
– Сейчас он далеко от города, а где – не скажем, рано вам еще знать. Дом, где мы сейчас находимся – его дом, он приютил нас у себя в то воскресенье.
– Так куда он должен будет уйти? – настойчиво повторила свой вопрос Эля.
– А вы разве не слышали про самый главный закон нашей страны? – изумленно спросил Гиз.
– Нет, – ответили девочки.
– Ну, тогда понятно. В общем-то, это даже не закон, это что-то неизбежное, как старение, как смерть. Видите ли, мы не знаем, как и откуда попадают в нашу страну новые дети, и не знаем, куда они уходят. Мы знаем лишь одно: каждый ребенок, достигая семнадцати лет, исчезает куда-то, уходит из нашей страны, и никто никогда его больше не видит. Это не смерть, это что-то другое. Мы боимся этого и в то же время стремимся к этому… Радимиру осталось каких-то несколько дней, может – недель, и он тоже уйдет.
– А драконы?
– Они не дети, и даже не люди. Они живут очень долго, на них это правило не распространяется. С тех пор, как они пришли к власти, прошло десять лет, все изменилось, и очень многие великие, кто мог бы противостоять им, ушли из нашей страны, потому что достигли семнадцатилетия. Драконам только на руку, что «старики» исчезают – молодежь-то растет по их мерке! Еще несколько лет – и, кроме драконидов, в Ювенте  никого не останется. Сначала драконы превращались в людей, а теперь люди превращаются в драконов, – закончил Гизмо свою речь философским изречением собственного сочинения.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина, всех одолевали невеселые мысли. Наконец раздался спокойный голос Лотоса:
– Василек, ты чего молчишь?
– А о чем говорить? – откликнулся тихий голос.
– За что эти двое на тебя накинулись?
– Я… Понимаете, вы меня осудите… – робко начал он. – Ну, в общем, я очень хотел есть. Мой дом снесли год назад, а моего старшего друга и опекуна отправили работать на строительство дорог, и с тех пор я попрошайничаю на улицах. Сегодня я не выдержал и стянул буханку хлеба из булочной какого-то толстого парня, а тот заметил, поднял визг, и за мной погнались эти двое… догнали… и вот…
– Никто тебя тут не осудит, – успокоил его Гизмо. – Я сам, до того как попасть сюда, воровал кошельки из карманов у богачей. И нисколько не стыжусь этого, потому что иного выхода у меня не было, разве что помереть с голодухи.
– В общем, так, – громко произнесла Милка. – Сейчас все отправляются спать, потому что ночь предстоит бурная. Ночью мы попытаемся выбраться из города, а для этого всем нужно хорошенько выспаться. Так что все марш по койкам!
Надо сказать, что «коек» в доме было всего девять, по три в каждой спальне. Но никого это абсолютно не смущало – кто-то остался спать в кресле, кто-то развалился на ковре, подстелив под себя что-нибудь, чтобы удобнее было лежать. Но нашим девочкам отвели лучшую спальню – все-таки они были новоприбывшими, а к новоприбывшим здесь, как объяснил Лотос, относятся как к гостям. Было еще всего лишь три часа пополудни, но девочки так устали за день, что и не заметили, как уснули.


Владыка глухих чащоб


Как думаешь, каково было мне, когда утром ко мне прибежала вожатая Аленка и сообщила, что девчонок нет ни в кроватях, ни в корпусе? Чтобы убедиться в этом, я побежал к ним в комнату. Захожу – все на своих местах, все так, как и было ночью, когда я вышел отсюда. Причем тапочки, в которых Ира, Эля и Марина ходили в корпусе, стоят возле кроватей своих хозяев, и одежда аккуратно сложена на стульчике. Когда человек встает с кровати, то первым делом откидывает одеяло; здесь же одеяла лежали не откинутые, как будто под ними еще совсем недавно спала маленькая девочка. Но ни той, ни другой, ни третьей маленькой девочки нигде не было! Признаться, я страшно испугался. Нет, я тогда ни на йоту не был близок к разгадке. Да, я часто бывал в Сказочной стране, и для меня не было бы большим сюрпризом, если бы туда попал кто-нибудь из моих друзей, но в то время я, шестнадцатилетний вожатый, весь в делах и заботах о подопечных, и думать забыл про какие-то там волшебство и чудеса. И я больше боялся старшего вожатого и начальника смены, чем каких-то там драконов и драконидов. Поэтому я быстро оделся, пробежался по лагерю, заглянул во все корпуса, в столовую, в актовый зал, поискал девчонок во всех домах творчества, искал в беседках, на стадионе, на речке, наконец, прочесал весь лес на территории лагеря, поспрашивал у всех ребят и вожатых, кого встречал на пути – и только часа через два смирился с мыслью, что девчонок нет на территории лагеря! Кто когда-либо был вожатым, тот поймет, что я в тот момент чувствовал. Когда кто-то из твоих воспитанников теряется, это ужасно. Как любил говорить наш начальник смены: «Пусть хоть руки-ноги себе переломают, лишь бы на виду». Черный юмор, а смысл есть.
В общем, дружок, досталось всем. Срочно собрали всех вожатых на планерку, и первым делом начали промывать мне и Аленке мозги. Когда промыли (для профилактики), принялись искать виновного. Сначала спросили, кто последний видел детей. Я встал и рассказал, как зашел к ребятишкам в комнату, рассказал им сказку и выставил из девчачьей комнаты мальчишек, Дениса и Володю. Тех позвали, но оказалось, что они до самого подъема проспали, как убитые, и девчонок не видели. Тогда поднялась Аленка и сказала, что около часу ночи она, прежде чем лечь спать, подошла к выходу из корпуса и закрыла входные двери на ключ, потому что девочки из второго отряда пытались пробраться в наш корпус. Проходя через холл, она заметила, что я сплю прямо на диване; тут выступил я и объяснил, что пацаны из пятой комнаты выходили в коридор, и мне пришлось лечь в холле, чтобы караулить их. Пацаны, не дождавшись, пока я усну, уснули сами. Больше придраться было не к чему: в час вожатые уже сами должны спать, двери на ключ закрыть не забыли, дети до подъема из комнат не выходили (потому что все двери в корпусе ужасно скрипят, а я очень чутко сплю и непременно услышал бы, если бы кто-то вышел в коридор).
В общем, эти светлые умы еще долго спорили и решали, что делать дальше, а нам, вожатым, велели расходиться по отрядам, чтобы дети не шатались без присмотра, а то вдруг еще кто-нибудь пропадет. С этого-то момента и началась самая настоящая сказка. Я пришел в корпус, где слонялись без дела ребятишки, собрал их всех в холле, усадил в круг, а сам всего на секунду заскочил в свою комнату – взять что-то, а что, хоть убей, не помню. На секунду забежал, на секунду присел на кровать, на секунду прилег… и уснул. Уснул, даром что прекрасно выспался за ночь!
Когда я проснулся, за окном уже была глубокая ночь. «Вот черт, залет за залетом!» – подумал я. Ведь я собрал отряд и уснул! На ходу придумывая объяснительную речь, я поднялся с кровати и направился к дверям. Все вокруг было каким-то странным. Вы когда-нибудь видели, как в темноте сверкают искры, похожие на крупные звезды? Такое часто можно увидеть в разных сказочных фильмах. Мне это все было ужасно знакомо.
«Похоже, опять Сказочная страна», – подумал я и приготовился к самому необычному.
В коридоре не было ни души, только играла какая-то музыка, волшебная, спокойная, умиротворяющая. Она лилась словно бы откуда-то издалека и в то же время была очень хорошо слышна. Несмотря на то, что я проспал часов двенадцать, ум у меня был на удивление ясен; я знал, что мне нужно делать. А нужно было мне идти в холл.
К моему вящему удивлению, все ребята сидели в кругу на ковре, так, как я их и оставил, и крепко спали, привалившись друг к другу. В центре круга ровно горела одинокая свеча, которую я не зажигал и даже не ставил – ведь когда я их собрал, был еще полдень! Аленка спала тут же, значит, это сделала не она.
В растерянности я присел на диван и уставился на спящих ребят. Мысли путались. И тут – я даже на месте подпрыгнул от неожиданности – прямо надо мной раздался скрипучий голос:
– Милый мой, ты вообще собираешься спасать своих друзей?
Одним рывком я обернулся и вот что увидел.
На стене, прямо над диваном, висела картина, изображавшая веселого гномика с сачком для бабочек в руках. На гномике были красные штанишки, зеленая курточка, желтые башмачки и синий колпак с бубенцом, а лицо закрывала густая и пушистая белая борода. Эта картина всегда веселила нас, от нее становилось так радостно на душе, а сейчас этот гном чуть не довел меня до инфаркта, когда вдруг ожил прямо на моих глазах и произнес тем же скрипучим голоском (какими обычно говорят гномы в мультиках):
– Ну, здравствуй, Слава! Давненько ты у нас не бывал, давненько! Нехорошо друзей забывать! – и грозит мне своим пухлым пальчиком.
– О чем ты, гном? Я в первый раз тебя вижу. Тьфу, то есть вижу-то я тебя не в первый раз, но уж точно никогда с тобой не общался, – ответил ему я.
– Ты столько раз бывал в нашей стране, что тебя знают очень многие ее обитатели, хотя ты их, может, и не знаешь, кхе-кхе. Но сейчас дело не в том, мой маленький друг, – добродушно проговорил гном и заговорщицки понизил голос: – Твои друзья в опасности, ты должен спешить.
Хотя у меня были некоторые возражения относительно «маленького друга», но сейчас действительно не было времени рассуждать на этот счет. К тому же я прекрасно знал, сколько живут гномы, а этот явно был не из юных, так что для него я и вправду мог казаться маленьким.
– Ты про кого? Про девочек? – заволновался я.
– Про трех девочек, да. Ира, Эля и… Марина? Да, Марина. Кажется, их так зовут, кхе-кхе.
– Что с ними? Ты их видел? Где они?
– В Сказочной стране, где же еще, кхе-кхе. Нет, я их не видел. С тех пор, как меня нарисовали, я ни разу не покидал своей картины. Но я – волшебное существо, и потому всегда в курсе событий, происходящих в сказках.
– Откуда?
– О-о, нет-нет, этого я тебе не скажу, кхе-кхе. У каждого есть свои маленькие секреты, – проворчал гномик. – И вообще, своими глупыми вопросами ты только понапрасну теряешь время. Слушай и не перебивай. Мне известно, что твои друзья попали в сказку про трех драконов, в страну Ювенту, о которой ты рассказал им минувшей ночью. Нет-нет, не перебивай меня! Я стар и могу сбиться с мысли. Сейчас они в большой опасности. Нам – сказочным существам, которые хотят, чтобы ты вернулся в нашу страну – удалось наслать сонные чары и приблизить наступление ночи. С того момента, когда ты уснул, и до того, как проснулся, миновали буквально секунды.
– Подожди, гном… как твое имя? – остановил его я.
– У меня нет имени, мне его не дали. Я просто Гном, – печально молвило сказочное существо.
– Ну ладно, Гном, зачем нужно было, чтобы наступила ночь?
– Зачем? Вот ты меня разочаровываешь, Мирослав! – воскликнул гном. – Стыдись! Не первый же раз в нашей стране, должен понимать, что у каждой сказки – свои законы. В эту сказку можно попасть только ночью.
– Ну, усыпили бы меня и перенесли туда, какие проблемы-то? – грубовато ответил я. В оправдание свое скажу, что я был задет за живое и в то же время пристыжен. Действительно, не пристало мне, бывалому, удивляться неписаным сказочным законам!
– И еще раз «двойка» тебе! Мирослав, Мирослав, ну если бы все было так просто, разве бы мы так не сделали? – с отеческим укором в голосе произнес гном. – Попасть в Ювенту во сне было бы проще всего, но проснуться ты мог в любом месте, даже во дворце самих драконов! Никто бы не рискнул поручиться, куда тебя занесет волшебство.
– И? Что ты мне предлагаешь, друг мой?
– Не ерничай! – обиделся гном. – Тебя проведет леший.
– Леший?! – изумился я. – Когда я в последний раз с ним встретился, то еле унес ноги. Он тогда был злой, наслал на лес ураган и пытался натравить на меня и на моих спутников стаю голодных волков!
– Это потому, что ты встретился с ним в аккурат 17 октября, в Ерофеев день! Даже годовалые дети знают, что в этот день леший буянит, к нему лучше не соваться! – назидательно произнес гном. – В общем, закон сказки. В той истории леший был злым персонажем, а в этот раз он – ваш друг, кхе-кхе. Дракониды вырубают леса, которые так бережет леший, так что он сделает все, чтобы помочь их врагам.
– Как я найду его?
– Выберешься за территорию лагеря и пойдешь в чащу леса, он сам тебя найдет, кхе-кхе. Только возьми с собой спутников.
– Кого? Зачем?
– Тех, кому можно доверять. Дениса и Володю. Они весь день ходили, как в воду опущенные, кхе-кхе. Девчонки – их друзья, и они с радостью отправятся с тобой выручать их, – промолвил гном и хлопнул в ладоши.
В тот же момент послышался шорох, громкий зевок, и моему взору предстали два заспанных чуда – Денис и Володя. «Чуда» помотали головами по сторонам, заметили меня, потом ухмыляющегося гнома, и осоловело захлопали глазами.
– Слава… А мы где… А что происходит? Почему все спят? – ошалело спросили они.
– Ночь на дворе, потому и спят, – усмехнулся я и повернулся к гному. – С напутствиями закончили?
– Закончили, закончили, кхе-кхе. И не советую тебе говорить с лешим в таком же тоне, что и со мной – он очень не любит грубиянов, – пробурчал тот.
– Прости, я действительно какой-то грубый сегодня, – признался я, не обращая внимания на перешептывания у меня за спиной: «Он разговаривает! Нарисованный гном разговаривает!» – Издергался весь за утро. Нервничал.
– С кем не бывает, – подмигнул мне гномик. – И все-таки, повежливей с ним.
– Постараюсь. Ну, до встречи, о мудрейший из гномов, – решил я хоть закончить разговор на вежливой ноте.
– До встречи, мой юный друг, до встречи, – ответил он мне. – И вам, малыши, до встречи! Всем вам предстоят нелегкие испытания, но мужайтесь, кхе-кхе, ибо это будет настоящее Приключение! А теперь, ступайте!
Я взял мальчиков за руки, и втроем мы, словно в полусне, прошли через коридор, через входную дверь, и вышли на улицу. Было довольно свежо, но безветренно. Мы огляделись по сторонам и обомлели.
Вокруг творилось нечто невообразимое. В темноте тут и там вспыхивали искорки, об этом я уже рассказывал, и откуда-то доносилась все та же печальная, спокойная музыка. Фонари, стоящие вдоль дорожек, то загорались, то гасли. По земле плясали тени, похожие на каких-то невиданных зверей. Но самое странное творилось с небом. Погода была ясная, на небе – ни облачка, и каждая звезда так ярко горела, так отчетливо была видна! И эти ярки звезды… танцевали! Да, они постоянно перемещались по небе, но не быстро и хаотично, а, как стеклышки в калейдоскопе, складываясь в определенные узоры. Вот созвездие Большой медведицы вдруг перенеслось на другой край неба и превратилось в созвездие Рака, а вот Дева закружились в вальсе со Стрельцом, и вдруг они перемешались и образовали созвездия Лев и Весы!
Долгое время мы не могли оторвать глаз от этого прекрасного звездного танца. Но музыка звала нас, и мы пошли, по-прежнему будто в полусне, по дорожке, освещенной мигающими фонарями, потом по лужайке вслед за тенями невиданных зверей в лес, и дальше, дальше в лес, через ржавую ограду лагеря, в чащу, в глухую дремучую чащобу. Все вокруг так и дышало сказкой, и было радостно и немножко жутковато.
Долго ли, коротко ли, но зашли мы в такие дебри, что даже друг друга еле видели, настолько там было темно. Мальчишки жались ко мне, как котята, и за всю дорогу никто не произнес ни слова. Было очень тихо; музыка давно замолкла где-то вдали. А мы все шли, шли, шли на зов сказки и приключений, которые она нам сулила.
Внезапно Володя замер, как гончая, учуявшая след. Мы тоже остановились.
– В чем дело, Вова? – тихо спросил у него я.
– Тш-ш! Слышите? – шепнул он нам. – Шаги!
Мы тревожно огляделись по сторонам и прислушались. Вроде все тихо, даже листья на деревьях не шелестят.
– Тебе показалось, – с облегчением в голосе сказал я Вове.
– Нет, не показалось, – покачал он головой. – Вот опять! Слушайте! – и даже указательный палец поднял, призывая нас к вниманию.
Теперь и я что-то услышал. Шаги. Тум-пум. Тихо, но отчетливо. Знаете, я не специалист в области шагов и всего, что с ними связано, но все же мне хватило ума понять, что человек не может так ходить. Так по земле могут ступать…
– Копыта, – прошептал Володя, подтверждая мою догадку.
Шаги между тем приближались, вот они уже звучат совсем рядом… Раздался шелест раздвигающихся ветвей, и из-за куста показалось существо, при виде которого несчастные мальчишки завопили от ужаса и наверняка убежали бы и мчались бы без оглядки до самого лагеря (если бы нашли туда дорогу), но я крепко схватил их за руки и удержал, хотя сам был страшно напуган. Как я уже говорил, я видел это существо прежде, но при обстоятельствах ужасных и смертельно опасных, поэтому боялся его до чертиков.
Все, что было в этом существе человеческого, это голова. Лохматая, морщинистая с длинной нечесаной бородой, в которой запутались мелкие веточки и листочки, голова косила одним глазом и с шумом вдыхала воздух большим горбатым носом. Все остальное тело было покрыто длинной грязной шерстью, как у козла, на ногах росли козлиные копытца, на спине был огромный горб, а сзади болтался коровий хвост. Повстречайся-ка, мой друг, с таким чудищем ночью, в темном лесу, небось у тебя тоже поджилки затрясутся!
Разумеется, это был леший. Оглядев нас всех с ног до головы, он сделал еще пару шагов и остановился. Я вспомнил, что у лесного народа принято, чтобы с ними заговаривали первыми, поэтому я выступил вперед, поклонился ему и молвил:
– Мир и покой тебе в твоих священных владениях, владыка лесных чащоб! – голос у меня слегка дрожал, но тон я взял верный.
– Мир и тебе, человек. Или правильнее будет назвать тебя по имени, Мирослав? – спросил он надтреснутым старческим голосом.
– Можно и по имени. Это Денис и Володя, они отправились со мной, дабы спасти своих друзей, попавших в беду.
Я не сказал тебе, что Денис и Володя до сих пор не знали, зачем я повел их в чащу и что означают говорящий гном, танцующие звезды и леший. Ты только представь, какой силой обладало волшебство, если они до сих пор не завалили меня миллионами вопросов, на большинство из которых я сам пока что затруднялся ответить!
– Кхм… Хорошо, очень хорошо. Спутники тебе пригодятся. Идите за мной, беседа приятнее не в темном лесу, а в тепле, возле очага, – проскрипел лесовик и заковылял в ту сторону, откуда пришел. Мы поспешили за ним.
– Простите… А когда мы попадем в Сказочную страну? – спросил я у лешего.
– Мы уже в ней, – ответил он, не оборачиваясь.
– А-а, – протянул я.
«А почему мы не заметили, как попали туда?» – хотел было спросить я, но передумал. Очень странно – шли, шли через лес, и вдруг раз – уже в сказке! Но именно это простое и притягательное слово «сказка» все и объясняло. В сказке может случиться что угодно. Ты можешь нагнуться, чтобы завязать шнурки на ботинках, и вдруг обнаружить, что перенесся во дворец царя Гороха или в избушку Бабы Яги. Я к таким штукам уже привык в свое время и теперь быстро вспоминал то, что успел забыть.
Идти было трудно. Хотя леший, казалось бы, едва ковылял, но, тем не менее, мы в любую минуту могли потерять его из виду. Казалось, коварный лесной дух нарочно выбирал самые непролазные участки, и мы то продирались через густой кустарник, то заходили в самые заросли высокой жгучей крапивы, а то вдруг земля уходила из-под ног, и мы падали с какого-нибудь обрыва в неглубокий овраг, на дне которого, в болотце, оглушительно квакали лягушки.
В общем, шли мы, шли, как нам казалось, целую вечность, и конца-краю всему этому не было. Но вот наш лохматый проводник неожиданно остановился, подошел к группе высоких деревьев с раскидистыми кронами, которые стояли так плотно друг к другу, что их стволы срослись вместе, и надавил пальцем на бугристый ствол одного красавца-бука. И тут вдруг раздался скрип, и в толстом стволе, который образовали сросшиеся деревья, открылось круглое отверстие около полутора метров в диаметре, из которого лился слабый свет. Леший сделал приглашающий жест рукой, и я, слегка поежившись, первый протиснулся внутрь. За мной последовал Володя, за ним – Денис, а последним забрался лесовик, и отверстие тут же сомкнулось, да так, что даже щелочки не осталось.
Мы оказались в самом странном доме, который я когда-либо видел. По своей форме он напоминал цилиндр, то есть стены здесь были круглыми, ни одного угла. Потолка над нами не было, а были ветви с листьями, и выше тоже ветви, и выше, и выше, и в ветвях слышалось птичье щебетание. Все в доме было сделано из дерева: деревянный стол, накрытый белоснежной скатертью с разноцветными узорами, деревянные табуретки, деревянная кровать с подстилкой из свежих листьев, деревянные сундуки вдоль стен. Окон не было, круглые сутки убежище лешего освещали воткнутые в стены факелы.
– Присаживайтесь к столу, гости дорогие, – проскрипел леший.
Когда мы садились, на столе ничего не было, кроме белоснежной скатерти, но, стоило нам на секунду отвернуться, чтобы еще раз оглядеть жилище, как перед нами вдруг возникло огромное блюдо, доверху нагруженное золотистыми блинами, три больших кружки, полные горячего чаю, а также три банки, в одной из которых оказалось абрикосовое повидло, в другой – малиновое варенье, а в третьей – сгущенка! Судя по тому, как Денис накинулся на повидло, первая банка была для него, вторая предназначалась Володе, а третья – мне, потому что я ем блины только со сгущенкой. Ах, что это были за блины и что за сгущенка! Вкуснее я ничего в жизни не ел! А пока мы ели и пили, леший вдруг свистнул, и сверху, откуда-то из листьев, к нам спустилась целая стая птичек и принялась кружить над нами. Я вообще-то не очень разбираюсь в птицах, а эти, вполне возможно, вообще были сказочной, неизвестной науке породы, так что скажу только, что птички были маленькие и походили на воробьев, только оперение у них было иссиня-зеленым.
– Кхм… Как выглядят ваши пропавшие друзья? – неожиданно задал вопрос лесовик.
– Ну… то есть? – замялся я.
– Опишите их, быстрее, быстрее! Подробно опишите! – поторопил леший.
Делать нечего, описали мы, как выглядят девчонки, описали, как могли. Пока мы рассказывали, птички сидели, не двигаясь, склонив головки набок и, казалось, внимательно нас слушали.
– Как их зовут? – задал еще один вопрос лесовик, когда мы закончили.
– Ира, Эля и Марина, – ответил я недоуменно.
– Вы все слышали? Все запомнили? – спросил леший у птиц.
Те зачирикали.
– Вот и отлично. Ждем вас с нетерпением. Кхм… Попутного вам ветра под крылом, – напутствовал их лесовик.
Вся стайка громко свистнула, прощаясь с нами, и разом поднялась вверх, туда, где шелестели листья.
– Они полетели искать ваших друзей, – пояснил леший. – Как узнают, где они и что с ними, сразу же вернутся обратно. Кхм… Эти птицы летают быстрее ветра, так что за пару часов, думаю, обернутся. А пока что, если вы не возражаете, давайте побеседуем.
Вскоре мы уже не ощущали ни страха, ни робости перед лесным чудищем. Леший был очень мудр, он многое повидал за свою бесконечную лесную жизнь, и знал столько историй, столько всего интересного мог рассказать! И он рассказывал. Рассказывал про темные лесные чащобы и светлые рощи, про жизнь лесного народа, про коварство русалок и полудниц, рассказывал, как танцуют на полянах лесные гномы и как беснуются в буераках кикиморы, как Баба Яга каждую ночь отправляет своих черных лебедей в ближайшие деревни, чтобы те притащили к ней ребенка на обед, и как поют в ветвях райские птицы. Он рассказал нам историю, как однажды какой-то пастушок забрел глубоко в чащу леса и там наткнулся на лесной народ. Гномы, русалки, полудницы, вилы, трау и прочие обитатели сказочного леса водили хоровод на поляне, и пели, и приплясывали, и всем было весело. Пастушок не выдержал и вошел в круг. Сказочные создания подхватили его и закружили в танце, и так он танцевал три дня и три ночи. Когда же танец закончился и сказочные существа исчезли, пастушок выбрался из леса и отправился в свою деревню. Однако, придя туда, он обнаружил, что дом, в котором он жил, давно сгнил и развалился, а среди жителей деревни нет ни одного знакомого. В отчаянии пастушок бросился к доске объявлений, нашел первую попавшуюся афишу, приглашавшую всех завтра на концерт труппы музыкантов из самой столицы, и, увидев дату выступления, ахнул и потерял сознание. Ибо с того дня, когда пастушок вошел в лес и вступил в хоровод, прошло ровно сто лет!
Затем пришел наш черед рассказывать. Леший хотел знать все о нашем мире, как будто сам собирался в нем жить. Мы рассказывали о нашем городе, о нашей стране, и о школе («Это тюрьма, в которой мы безвинно отбываем срок целых одиннадцать лет!» – так объяснил лешему Денис, что такое школа). Особый интерес для лешего представляли взрослые. Он хотел знать, кто это такие, и как дети с ними уживаются, и зачем нужны родители, и еще многое-многое, и всякий раз охал и удивлялся, ведь в Ювенте никогда не было ни одного взрослого, и для ее обитателя, пусть даже старика лешего, услышать о взрослых, все равно что нам услышать, скажем, о марсианах!
Потом лесовик вкратце рассказал нам о ситуации в стране, о драконах и драконидах. Ты уже все это слышал, дружок, поэтому не вижу смысла повторяться. И только леший сообщил нам о том, что негласного вождя детей Радимира схватили в какой-то деревушке (так ему донесли его пернатые друзья), как послышалось щебетание, хлопанье десятков крылышек, и сверху к нам спустились те самые пташки. Около минуты они громко щебетали, а лесовик их внимательно слушал, потом молча взял со стола тарелку, полную пшена (откуда она только взялась, ее же здесь не было!), и поставил на висевшую неподалеку кормушку. Птицы тотчас уселись на тарелку и принялись с шумом клевать зерна, а леший повернулся к нам и сказал:
– Кхм… На ваше счастье, они нашли ваших друзей. Но лучше вам от этого не станет.
– Что с ними? – воскликнули мы все трое.
– Птицы видели, как их под конвоем ведут по улицам Эдельвейса, столицы страны. Полицейские-дракониды привели их во дворец, а через полчаса снова вывели на улице и потащили к зданию тюрьмы.
– О Господи… Они были одни? – слабым голосом спросил я.
– Нет, с ними еще человек двадцать. Мои умницы подслушали разговор капитана отряда с комендантом тюрьмы, – в скрипучем голосе лесовика послышались нотки гордости. – Всех арестованных во время облавы на дом Радимира – и ваших девочек в том числе – сегодня в полдень под конвоем поведут в долину Шиповника, что на северо-востоке страны. Там строится крупный металлургический завод. Сначала их заставят задарма работать на стройке, а потом оставят так же даром работать на самом заводе, да! Кхм…
При этих словах Володя вскочил, Денис побледнел, а я сжал столешницу так, что пальцы побелели.
– Надо немедленно выручать их! – крикнул Володя.
– А тебе, парень, так не терпится поскорее присоединиться к ним и всю жизнь долбить металл за кусок хлеба и стакан воды? – горько усмехнулся леший. – Кхм… М-да… В одиночку вы не справитесь.
– Так что же вы предлагаете? – спросил я у лесовика.
– У вас много союзников, хоть вы о том и не догадываетесь, – ответил тот. – Слушайте. Далеко к югу отсюда, в лесу возле той самой дороги, по которой под конвоем повезут ваших друзей, в засаде находится большой отряд стрелков. Командует ими легендарный Робин Гуд.
– Тот самый? – поразился Денис. – Он еще из лука стрелял? Отбирал деньги у богатых и отдавал их бедным?
– Может, и тот самый. Ему пятнадцать лет, он самый высокий среди разбойников, и он стреляет из мушкета, а не из лука. Времена меняются, парень. В общем, там, в засаде, они сидят уже давно, потому что по тому тракту постоянно проезжают конвои с разными строительными материалами или с людьми – для завода. Искать разбойников вам не придется, просто езжайте по дороге, они сами вас остановят, и будем надеяться, что по-хорошему остановят. Кхм… Робину можешь доверять, он – заклятый враг драконидов. Ну а дальше уже вы разберетесь, что делать. Да, и еще… – произнес леший и замялся. Немного подумал и продолжал: – В общем, грех мне отпускать вас просто так, без подарка, который бы вам пригодился. Кхм… А что вам подарить? Скатерть-самобранка у меня одна, – и показывает на ту самую скатерть, на которой сами собой блины и прочая снедь появлялись. – У сапогов-скороходов куда-то один сапог затерялся. Кхм… Вот что! – видимо, принял он решение. – Подарю вам одну очень полезную вещь. Только подарю не просто так! А сначала отгадайте мою загадку. Вы двое, малыши, отгадайте, ты, Мирослав, им помогать не должен, понятно? Кхм… Ну, слушайте!
«Шел Демьян в Луноград, а навстречу ему четыре торговки, а у каждой торговки – по четыре лукошка, а в каждом лукошке – по четыре кошки, у каждой кошки – по четыре котенка, а у каждого котенка в зубах по четыре мышонка. Ну-ка, отвечайте мне с трех раз, сколько людей, кошек, котят и мышат по дороге шли в Луноград?»
Леший замолчал. Ребята попросили его повторить загадку, он повторил. Мальчишки зашептались между собой, а я в волнении начал теребить уголок скатерти, забыв, что она самобранка. Я много лет работал вожатым и сто раз не только слышал подобные загадки, но и сам задавал их. А ты понял, каков правильный ответ? Вот сейчас и проверишь.
Сначала Денис сказал:
– Тысяча сто двадцать пять!
Я схватился за голову, а леший невозмутимо ответил:
– Кхм… Неправильно. Еще две попытки.
– Дурак, ты лукошки тоже посчитал! – раздался яростный шепот Володи. – Они чо, живые, по-твоему? Давай пересчитывать!
На этот раз отвечал Володя:
– Двести пятьдесят семь!
И снова послышался спокойный голос лесовика:
– У вас осталась одна попытка, кхм!
На этот раз мальчишки думали долго. Шептались-шептались, спорили-спорили. Но вдруг Володя хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:
– Я понял! Один! Только Демьян шел в Луноград, потому что все остальные шли ему навстречу!
Леший просиял, а я засмеялся:
– Дай пять! Я знал, что вы сообразите! Моя школа! – нескромно, правда?
 Лесовик тем временем встал, пошарил по своим бесчисленным сундукам и вытащил из одного что-то маленькое и блестящее. Положил на стол перед нами, и мы разглядели, что это – серебряный ключик с хитроумно выточенной бородкой!
– Этот ключ может открыть любой замок, но только один раз. Запомните: один раз! – повторил леший.
Я положил ключ в карман и встал.
– Спасибо вам, лесной владыка, за гостеприимство, и за беседу, и за помощь, и за подарок, – промолвил я, отвесив четыре земных поклона.
– Кхм… Я всегда буду рад помочь вам, друзья, – ответил мне лесовик. – Последнее, о чем я должен позаботиться, это то, на чем вы поедете на юг, навстречу приключениям. Идемте за мной!
Уже было позднее утро, когда мы выбрались из дома лешего. Лес был уже не таким мрачным и беспросветно-темным, как ночью, в кронах деревьях выводили свои трели птицы, листья шумели на слабом ветру. Лесовик издал два пронзительных свиста, и через пять минут к нам подскакали две прекрасные серые в яблоках лошади с очень длинными черными гривами и хвостами. Они били копытами и шумно фыркали.
– Поскачете на них, они летят быстрее пули, – произнес леший, похлопывая ближайшую лошадь ладонью по крупу.
– А как же… Мы не умеем ездить верхом! И к тому же они не оседланы! – заспорил Володя.
На лошадях действительно не было ни узды, ни седла.
– Ничего этого вам не понадобится. Эти лошади не дадут вам упасть, – усмехнулся леший и протянул мне небольшой мешочек. – Кхм… Здесь немного еды, на день вам должно хватить, а к вечеру доберетесь до ближайшей деревни. Оттуда до лагеря разбойников будет рукой подать.
– Спасибо тебе, добрый лесной царь, – искренне сказал я ему. – Как нам только отблагодарить тебя?
– Поскорее расквитаться с проклятыми драконами, чтобы мои леса снова были в безопасности! – ответил мне леший. – Кхм… Ну, скачите, не теряйте даром времени!
Опираясь на ствол стоящего рядом дерева, я забрался на своего коня, Володя и Денис кое-как вскарабкались на своего, скакуны стремительно сорвались с места, явно зная, куда нам нужно ехать, и через мгновение ни лешего, ни его лесного жилища уже не было видно.


Стрелки, не знающие промаха


Первые полчаса мы мчались через лес. Должен признаться, что ни разу в жизни я так сильно не боялся, как тогда, когда мчался быстрее ветра на лошади, без седла и уздечки, крепко вцепившись в длинную гриву и пригнувшись к самой шее лошади, чтобы не стукнуться головой о какую-нибудь ветку! И казалось, что в любую секунду мой скакун не успеет повернуть, и мы со всей дури врежемся в какое-нибудь дерево! И, судя по воплям, время от времени раздававшимся где-то позади, мои спутники разделяли мои опасения.
Но вот лес начал редеть, затем перешел в перелесок, и наконец мы вылетели на опушку и, оставив деревья далеко позади, помчались вперед, на юг, на юг! Вокруг теперь были одни поля, до самого горизонта виднелись лишь зеленые ковры из луговых трав да редкие и невысокие холмы. Небо до самого горизонта было затянуто тяжелыми серыми тучами. Ветер свистел в ушах, копыта выбивали стремительную дробь, волосы мои, давно нуждавшиеся в стрижке, развевались на ветру. Страх прошел совершенно, осталось лишь пьянящее чувство свободы и простора, а в голове настойчиво вертелась одна мысль: «Вперед! Вперед! Навстречу приключениям!»
Через три часа пересекли вброд неглубокую речку. Когда мы оказались на том берегу, наши кони остановились, и мы поняли, что они хотят пить. Мы слезли с них и присели на травку. Пока скакуны пили и щипали траву, мы ознакомились с содержимым мешочка, который нам дал в дорогу леший. В мешочке мы нашли буханку хлеба, головку сыра, три медовых пряника и огромную флягу с водой. Не ахти как роскошно, но голод и жажду мы утолили, и еще даже на вечер осталось немного.
Потом опять скакали, скакали, скакали… Часа через два после привала выехали на узкую проселочную дорогу, и ехать стало намного легче. Солнце уже клонилось к западу, когда мы пересекли по мосту еще одну реку, которая была шире и, судя по всему, глубже первой, и въехали в небольшую деревушку. Все вокруг было словно декорацией к историческому фильму – старинные деревянные избы, дети-крестьяне в одеждах, которые я видел только в учебнике по истории России. Все-таки это было невероятно – в столице, в Эдельвейсе, народ одевается почти так же, как и мы в реальном мире (хотя на тот момент я еще этого не знал), а здесь, в глухомани, мода не менялась, похоже, целыми столетиями! Что ж, это сказка, а в сказке может быть все, что угодно.
Не останавливаясь, мы помчались дальше, а дети всех возрастов с изумлением глядели нам вслед. Сразу за деревней начинался лес, но не такой дремучий, как тот, из которого мы выбрались утром, тем более что мы теперь скакали по дороге. И хотя мы то подскакивали на кочках, то проваливались в ямы, так, что в конце концов отбили себе все на свете, но зато на пути не попадалось деревьев, угрожавших здоровью и жизни.
Минут через десять впереди, на дороге, показалось что-то большое. Вскоре мы разобрали, что это телега, которую поставили поперек дороги, а для верности еще и привязали веревками к деревьям, росшим по краям. Объехать эту преграду не представлялось никакой возможности.
– Стоять и не двигаться! Не пытайтесь повернуть назад, вы под прицелом! – раздался чей-то повелительный оклик.
Наши кони остановились, и мы слезли с них. После долгой скачки нас шатало в разные стороны.
Тем временем из-за деревьев показались люди, около десятка мальчишек-подростков, вооруженные старинными пистолетами и странного вида ружьями, которые, как я предположил, назывались «мушкетами». Одежда на них была разномастная, но преобладали короткие плащи вроде наших ветровок, кожаные штаны и башмаки, а на головы у всех были накинуты капюшоны. Предводительствовал у них, судя по всему, высокий стройный юноша с короткими светлыми волосами и пронзительно-голубыми глазами. Бросив на нас быстрый взгляд, он скомандовал:
– Свяжите им руки.
Краем глаза я заметил, что Володя вот-вот ляпнет что-нибудь, и прошептал обоим:
– Молчите и не сопротивляйтесь!
Маленькие разбойники с готовностью исполнили приказ: руки мигом оказались связаны тонкой веревкой, да так крепко, что я не мог раздвинуть путы ни на миллиметр!
– Куда вести их, Робин? К костру? – спросил один из стрелков.
– Да. Только завяжите им глаза, – промолвил парень и прибавил: – На первый взгляд они не похожи на драконидов, а значит, уже заслуживают жизнь. С остальным разберемся.
В общем, нам завязали глаза, взяли нас под белы рученьки и повели куда-то. Шли минут пятнадцать. Помню, что нам пришлось постоянно поворачивать то вправо, то влево. Может, разбойники нарочно запутывали нас, чтобы мы не запомнили дорогу, а может, обходили разные лесные овраги, заросли и буреломы. Так или иначе, вскоре это нелепое путешествие закончилось, с нас сдернули повязки, но руки оставили связанными. Мы стояли посреди леса, прямо перед нами горел небольшой костер, вокруг которого вкруговую были разложены бревна для сидения. Все вокруг носило следы однодневной, наспех организованной стоянки: валялись обглоданные кости и пустые консервные банки, возле одного дерева кто-то прислонил старенькую облупленную гитару, а неподалеку валялось заржавевшее ружье. Кроме нас троих и Робина, здесь были еще три человека, которые нас и держали. Все остальные, судя по всему, остались возле дороги, в засаде.
Тем временем парень, которого звали Робин Гудом, устало присел на бревно возле костра, взял валявшуюся рядом полупустую бутылку, выдернул пробку и одним залпом опустошил ее, после чего сказал своим собратьям по ремеслу, которые по-прежнему не выпускали нас из рук:
– Да отпустите вы их, и руки им развяжите. Только держите стволы наготове. Дернутся – стреляйте без предупреждения.
Что ж, и на том спасибо. Руки нам развязали и подтолкнули нас к костру, мол, присаживайтесь, гости дорогие. Мы сели на ближайшее бревно. Вечер был довольно прохладный, но от костра распространялось тепло, и все было бы хорошо, только нас одолевали тучи комаров и мошек. Кровопийцы лезли в лицо, забивались в уши, в ноздри, противно жужжали и кусались, кусались, кусались…
А Робина и его приятелей, похоже, кровососы совершенно не беспокоили. Главарь разбойников неспешно ворошил ржавой кочергой поленья, чтобы заставить костер разгореться, а его собраться по ремеслу стояли позади нас, нацелив нам в головы дула револьверов.
– Ну, так и будете молчать? – неожиданно поинтересовался Робин.
– А что, нам уже можно говорить? – вопросом на вопрос ответил я.
– Не дерзи мне, парень, – предупредил меня этот тип, бросил свою кочергу и уставился мне прямо в глаза. – Кто вы такие? Откуда едете и куда?
– Я Мирослав, а это Володя и Денис. Мы…
– А что, твои спутники сами не в состоянии представиться? Или они глухонемые?
– Я Володя, мне десять лет, мой любимый цвет – синий, у меня есть овчарка по имени Рей и аквариум с десятью рыбками, я учусь на «четыре» и «пять», увлекаюсь футболом и фотографией, занимаюсь карате и обожаю фильм «Терминатор», – на одном дыхании выпалил Вовка, с вызовом глядя в глаза главарю разбойников. – Что еще ты хочешь узнать? Какого цвета у меня обои в комнате?
Наступила небольшая пауза, потом Робин Гуд ухмыльнулся.
– А ты мне нравишься, парень. В тебе достаточно дерзости, и ты готов сопротивляться психологическому давлению. Останешься с нами – станешь первоклассным разбойником.
– Спасибо, я обойдусь, – холодно ответил Володька.
Признаться, я аж дар речи потерял. Вот уж не ожидал от пацана! И сразу понял, как мало я знаю о своих воспитанников, и насколько неполно раскрываются качества многих из них в лагере. Я-то всегда думал, что Володя – робкий и слабый парнишка, а оказывается, он не потерял чувство собственного достоинства даже в такой сложной ситуации! Остаться твердым, когда ты в плену, под прицелом заряженного револьвера, да еще дерзить главарю тех, кто тебя в этом плену держат – вот это высший класс! И Робин, похоже, был того же мнения.
– Что ж, следовало бы тебе, мальчишка, голову прострелить за такие слова, да только не стану я этого делать, поскольку вижу, что за ними кроется, – промолвил он. – Значит, тебя зовут Володей, а ты, стало быть, Денис? – повернулся он к другому. – И сколько тебе лет, Денис?
– Девять с половиной, – ответил тот. Голос у него слегка дрожал, но пример друга его вдохновил, и он тоже старался выглядеть смелым.
С полминуты Робин разглядывал обоих, а потом звонко рассмеялся:
– Да не петушитесь вы! Ишь, нашли перед кем храбрецов строить! Думаете, я не замечаю, что вы снаружи отважные, а внутри оба так и трясетесь? Нечего вам нас бояться, мы не убийцы. Парни, опустите свои револьверы, но на всякий случай далеко не убирайте.
«Парни» спрятали револьверы в кобуры.
– Итак, Мирослав и компания, вы не ответили на мой вопрос: откуда вы едете и куда? – переспросил главарь.
– Мы скачем на юг весь день, почти без перерыва, а скажу, куда – и не поверишь! – загадочно ответил я.
– Ну? Никак к драконам в гости? – вкрадчиво предположил он.
– Да за кого ты нас принимаешь! Мы что, на драконидов похожи, что ли? – в шутку обиделся я. – Нет, мы ехали к тебе, Робин Гуд!
– Ко мне? Да будет врать-то! Зачем это вам понадобился скромный разбойник?
– Ну, признаюсь, не просто так мы приехали, чтобы на тебя, скромнягу, посмотреть, – развел я руками (Вовка и Денис захихикали, их забавлял мой насмешливый тон). – В общем, дело у нас к тебе есть.
– Ого! А что на кону?
– Женская честь и души двух десятков человек, – зловеще ответил я и рассказал разбойнику все, от начала до конца. Начал с загадочного исчезновения девчонок и закончил последним напутствием лешего. Если у Робина подчас и возникало желание отвлечься и расспросить про наш мир и – эта тема живо интересовала всех в этой стране – про взрослых, то я эти попытки пресекал на корню. Впрочем, когда предводитель лесных стрелков услышал про то, что сюда под конвоем направляются дети, обреченные законом на пожизненный каторжный труд, и среди этих детей – наши друзья, то сразу забыл про все прочие заботы, кроме самых насущных.
– Вам повезло, что конвой поехал именно по этой дороге! – воскликнул он, вскакивая на ноги. – В таком случае, мы их не пропустим. Считайте, что ваши друзья и их товарищи по несчастью уже на свободе!
– Робин, надо поторопиться, – заговорил один из разбойников. – Если конвой вышел в полдень, то сейчас они уже должны быть совсем недалеко от нас!
– Ты прав, Лавр. Беги скорее к остальным и предупреди, чтобы они были начеку! – отдал распоряжение Робин Гуд. Стрелок кивнул и в мгновение ока исчез в сумерках. – А мы пойдем неторопливым шагом, – сказал он нам.
Через пять минут мы, быстро затоптав костер (вдруг заметят конвойные), направились к дороге. Как оказалось, по первому пути разбойники не издевались над нами, а, наоборот, берегли нас, поскольку на пути встречалось множество коряг и ямин, через которые приходилось перелазить или перепрыгивать. Вскоре мы заметили впереди силуэт одного из разбойников, подошли к нему и, по его знаку, легли на землю. Оглядевшись, я не заметил вокруг ни одного человека, кроме наших провожатых и этого, стоявшего, прислонившись спиной к дереву.
– Робин! Сколько человек находится под твоей командой? – тихо спросил я у главаря.
Тот тоже прилег и ответил, не отрывая взгляда от дороги:
– Тридцать шесть, правда, из них пятеро стерегут лагерь, там, в глубине леса.
– А почему я никого не вижу?
– А по той же причине, что и наши враги – ты и не должен их видеть! Они для того и сидят в засаде, чтобы их не видно было! – резонно заметил он.
Да, дурацкий вопрос я задал, сознаюсь. От нечего делать я начал выискивать глазами притаившихся разбойников. Знаешь, дружок, есть такие головоломки: картинка, а на картинке спрятаны люди, или животные, или предметы, и нужно их найти. Усложняло задачу полное отсутствие света: из-за туч не видно было ни звезд, ни луны. Мне даже показалось, что я разглядел чей-то силуэт на том краю дороги, но тут вдалеке послышался дробный топот копыт. Звук стремительно приближался; я видел, как напряглись мои провожатые, как вскинули они свои мушкеты и замерли в ожидании всадника, который вот-вот должен был появиться на пустынной дороге. И я скорее почувствовал, чем услышал или увидел, как в кустах, между стволов деревьев и в их густых кронах вскинули мушкеты и замерли в ожидании еще три десятка ребят. Стук копыт раздавался совсем близко, потом замедлился, и всадник перешел на шаг, а возле телеги, с южной стороны, появился его темный силуэт. Над моим ухом раздался повелительный окрик Робина «Стой!», и он, вместе с дюжиной стрелков, выскочил на дорогу, как и при встрече с нами. Мы с мальчишками последовали за ним. Подбежав к всаднику, мы услышали, как он что-то быстро рассказывает окружившим его разбойникам:
– …Ввалились к нам в трактир, подавай им бесплатно есть, подавай им бесплатно выпить, несчастных пленников велели отвести в хлев и там с ними пять-шесть человек оставили, а сами крепко засели в нашем трактире и до утра намерены жрать и пить, а уж наутро двигаться дальше! – тараторил мальчишка лет десяти. – Наш хозяин совсем голову потерял, они его то туда, то сюда гоняют, то им неси, другое им неси! Да к утру они нас разорят! Ничего в кладовых не оставят! Помогайте, ребята, не бросайте своих!
– Да это, похоже, тот самый конвой, которого мы ждем! – воскликнул кто-то из разбойников.
– Конечно, тот самый!
– Напрасно вы их тут ждете, – перебил галдящих стрелков всадник. – Они прослышали, что лес этот нечист, что тут обозы пропадают, и решили не рисковать. Завтра они собирались свернуть и пойти на восток, в обход леса, а потом уже повернуть к северу!
Опять поднялся галдеж, но Робин Гуд одним взмахом руки восстановил тишину.
– Тихо всем! Седлайте лошадей, вооружайтесь, не забудьте взять мечи или сабли, потому что бой предстоит рукопашный! И пусть каждый прихватит с собой лишний мушкет или палаш для тех пленников, кто еще в состоянии драться. Через четверть часа выступаем!
Разбойники засуетились, забегали, закричали, с полтора десятка человек побежали в лес, остальные кинулись к телеге, сняли брезент, покрывавший ее сверху, и начали вытаскивать оттуда какие-то продолговатые свертки.
– Что это? – спросил я у одного из них, паренька лет тринадцати, кивая на сверток, который он держал в руках.
– Это? Оружие, – усмехнулся он. – Палаш, кортик. В этом телеге у нас оружейный склад.
– Обычно оружие хранят в надежных местах, а не на дороге, по которой ходят всякие конвои, – осторожно заметил я.
– А кто догадается? Ну, телега, она телега и есть; а если кто и догадается, то не успеет воспользоваться – мы стреляем без промаха, – пожал плечами разбойник и отправился перезаряжать мушкет.
– Слава! Слава! – окликнул меня кто-то. Обернувшись, я увидел Володю. – Слава, нам тоже нужно вооружиться!
И вправду! Мы же были совершенно безоружны и беспомощны. С большим трудом я протолкался к телеге и с таким же трудом отыскал среди кучи свертков то, что мне нужно было: мушкет, три револьвера, легкую, слегка изогнутую саблю и три кортика. А Володя между тем раздобыл у кого-то пороховницу с порохом и коробочку, полную свинцовых пуль.
– Ты умеешь заряжать? – спросил он у меня, растеряно вертя в руках пороховницу.
– Умел. Давай сюда. Дениска, иди сюда. Следите внимательно и запоминайте, как это делается.
Примерно года два тому назад я, в очередной раз попав в Сказочную страну, очутился на палубе пиратского корабля, и это было одно из самых интересных моих приключений. Мы сражались с другими пиратами, убегали от погонь, а в конце даже нашли зарытое на необитаемом острове сокровище легендарного капитана Флинта! Тогда я прожил в Сказочной стране несколько месяцев и за это время научился фехтовать, стрелять и заряжать огнестрельное оружие – правда, научиться ездить верхом мне не довелось ни в тот раз (на корабле с лошадьми напряженка), ни в последующие.
Тем временем из леса начали возвращаться стрелки, под уздцы они вели уже оседланных и взнузданных коней. Нам подвели наших длинногривых и длиннохвостых скакунов, которых одолжил нам леший. Мы хотели было попросить, чтобы их оседлали, но Робин Гуд, невесть как оказавшийся рядом, остановил нас:
– Эти кони – не простые. Никаких уздечек и седел они не потерпят. Да и зачем они вам? Лошадки сами везут вас, куда надо.
– А держаться за что? – заспорил было Денис.
– Помилуй, дружок, ты за уздечку, что ли, держаться собрался? – хохотнул Робин и лихо вскочил на гнедого красавца коня, которого ему подвели.
Пока мы с мальчишками карабкались на своих лошадок, Робин, несколько его ближайших соратников и паренек из трактира, отъехав в сторону, тихо совещались, собравшись в тесный кружок. Когда все разбойники были готовы, Робин на своем коне выехал вперед, картинно встал на дыбы (явно рисовался) и, взмахом руки призвав всех к тишине, громко произнес:
– Лесные разбойники! Стрелки, не знающие промаха! Наша честь велит нам идти в бой, чтобы освободить безвинно осужденных и помочь тем, кто приехал издалека, – при этих словах он взглянул на нас с мальчишками, – чтобы просить у нас помощи! До трактира примерно полчаса езды, если скакать галопом. Пленников держат в хлеву, охраняют их пять-шесть человек, не больше. Вся солдатня пьянствует в самом трактире. Мне нужно будет человек пять, чтобы освободить пленников. Остальные дождутся моего возвращения, и после под моей командой пойдут штурмовать трактир. Нужно будет тихо залезть через окна на второй этаж, прокрасться вниз и, окружив драконидов, застать их врасплох. Тогда и кровопролития не будет. Все ясно? Тогда вперед! За мной, стрелки!
И вся конная робингудовская рать, гремя копытами и издавая воинственные кличи, рванула по ночной дороге на юг, вслед за своим вождем.


Трактир «Арабелла»


Вы не представляете себе, что чувствуешь, когда вместе со всеми галопом скачешь вперед, на битву, сражаться за свободу дорогих тебе людей! Вокруг тебя фыркают кони, воинственно кричат люди, оглушающе стучат копыта, бряцает оружие, а встречный ветер бьет в лицо и развевает волосы на голове! Где-то за стеной всадников мелькали темные кроны деревьев, а мы все мчались, мчались, оставляя позади километр за километром.   
Мне показалось, что мы не проехали и половины пути, как вдруг раздалась отрывистая команда Робина:
– Стой!
Всадники остановились и замерли в ожидании дальнейших распоряжений.
– Отсюда мы пойдем пешком, иначе нас могут обнаружить раньше времени, – промолвил предводитель. – Нас достаточно, чтобы победить их и в открытом бою, но мне бы не хотелось проливать понапрасну кровь, если можно обойтись и без этого. Спешиваемся!
Когда все спешились, а лошадей привязали к ближайшим деревьям, Робин Гуд продолжил:
– Бежим быстро, но как можно тише. Держитесь кромки деревьев, на дорогу не выходите. Трактир находится примерно в полутора километрах отсюда, неподалеку от него – хлев, в котором держат арестантов. Мне нужно пять человек, которые пойдут со мной освобождать их. Кто согласен?
– Я! – в один голос крикнули я, Володя и Денис.
Кроме нас, в операции по освобождению узников решили принять участие тот самый Лавр, который стерег нас там, у костра, и еще какой-то небольшого роста парень, довольно щуплый на вид.
– Остальные – ждите меня здесь, – велел Робин Гуд и, проверив, легко ли достается из ножен меч, скомандовал: – Ну, вперед!
Словно тени, помчались мы вдоль кромки леса, перебегая от одного дерева к другому, слегка пригибаясь к земле (непонятно зачем). Бежали вереницей, растянувшись метров на сто. В руках все держали мушкеты, нервы были натянуты, как струна. Все молчали, и лес тоже молчал, слышался лишь шорох наших шагов, да изредка звенело чье-нибудь оружие.
Хотя бежали мы недолго, но я заметил, что Вовка и Дениска начали выдыхаться. Пришлось закинуть мушкет за спину, взять их за руки и тащить за собой, а то они бы точно отстали от всех.
Через несколько минут вдали показалось что-то, резко отличающееся от окружающих его темных деревьев. Подбежав ближе, мы разглядели, что это было большое двухэтажное здание с деревянными стенами, покрашенными в желтый цвет, покатой крышей, покрытой красной черепицей, и высокими окнами. На втором этаже свет не горел, зато первый был ярко освещен, свет пробивался сквозь занавески и ложился на дорогу перед трактиром.
Мы все столпились в тени деревьев, ожидая команды.
– Уберите пушки! – приказал Робин. – В любую секунду будьте готовы достать их, но сейчас уберите! Один нечаянный выстрел – и все пойдет насмарку! Отлично. Теперь те, кто вызвался освобождать пленников – за мной, остальные стоят тихо и ждут моего возвращения. Пошли!
Впятером мы помчались за командиром, который, следуя инструкциям, данным ему помощником трактирщика, повел нас через лес, впрочем, не теряя при этом из виду трактир, из которого теперь довольно явственно доносились приглушенные возгласы, обрывки песен и звон посуды. Похоже, что там пировало большое количество народу, и как минимум половина уже была пьяна в стельку.
Прямо за трактиром, возле деревянного загона, мы увидели приземистое строение, наполовину развалившееся и насквозь прогнившее. Больше всего оно походило на бабушкин дачный сарай, хоть и было раза в четыре больше. Это, собственно, и называлось хлевом.
Несмотря на то, что по прямой до него было не больше двадцати шагов, нам пришлось оббежать весь двор по кругу, держась поближе к деревьям. Ворота хлева оказались слегка прикрыты, нам удалось протиснуться в них, даже не отодвигая, и хорошо – похоже, их сто лет не смазывали. Внутри было довольно темно, но все, что нам нужно было увидеть, мы увидели.
В дальнем углу, прижавшись спинами к стене сарая и сбившись в плотную кучку, сидели оборванные, изнуренные ребята самых разных возрастов. Многие дремали, другие просто лежали, бездумно глядя в пространство. Говорить, судя по всему, ни у кого не было сил, а может, говорить им и не позволялось. Перед арестантами на полу, устланном прошлогодней соломой, горела керосиновая лампа. В ее свете мы насчитали пятерых подростков в черной полицейской форме. Они-то и сторожили каторжников. Двое бессовестно дрыхли, еще трое столь же бессовестно резались в карты. Наше появление на сцене осталось незамеченным, потому что двое стражей сидели к нам спиной, а третий уткнулся носом в карты. Арестованные тоже не смотрели в нашу сторону. Робин Гуд сделал рукой знак, и мы неслышно легли на пол, на ходу доставая револьверы. Еще один сигнал – и мы тихо-тихо поползли вперед по-пластунски. Если солома и шуршала, то сторожа нисколько не обращали на это никакого внимания.
– Блин, скорей бы смена! Я хочу пива! – громко заявил один из них.
– Надо было брать с собой больше! Каким местом ты думал? – ответил ему другой.
– Взял бы больше – капитан, падла, засек бы! – возразил ему первый. – Сам там напивается со своим офицерьем, а нам лапшу вешает про устав и все такое.
И этим ребятам на вид было от силы лет двенадцать-тринадцать! Мне стало так противно, аж до тошноты! Еще немного – и я бы кинулся на них, но тут Робин Гуд одним рывком вскочил на ноги (мы тут же последовали его примеру), навел оба своих револьвера – у него их было два – на стражников и произнес:
– Пива выпьете как-нибудь в другой раз, а издадите хоть звук – угостим вас горячим свинцом. Ну-ка все трое, на землю, носом в солому, руки за голову!
Эффект был потрясающий! Ради этой минуты стоило предпочесть незаметное нападение смелому штурму! Стражники, захваченные врасплох, без возражений легли лицом вниз. Наши ребята, прикованные, как мы только сейчас заметили, кандалами к одной цепи, вытаращили глаза от неожиданности. Среди изможденных, грязных, исцарапанных лиц мы заметили три, ради которых мы пустились в этой путешествие, ради которых проскакали несколько сотен километров и с оружием в руках прокрались в самый стан врага! Ира, Эля и Марина сперва онемели от удивления и радости, когда увидели нас. По-моему, они сперва нас даже не узнали. Но потом, когда дар речи к ним вернулся, они в один голос закричали:
– Слава! Володя! Денис! – и кинулись бы к нам, но цепь неумолимо удержала их.
– Тихо! Ребята, ни звука! Молчите! Если вы поднимете шум, штурм трактира сорвется, – быстро произнес Робин.
– К тому же, вы разбудите охранников. Бедняжки, так устали за день! – едко прибавил Лавр, усмехаясь, и кивнул в сторону двух полицейских, которые продолжали мирно посапывать на соломе.
– Обнимите же девчонок, балбесы, – ласково посоветовал я Вове и Денису. – Всему вас надо учить… – а сам принялся рассматривать живых драконидов, о которых много всего слышал, но до сих пор ни разу не видел.
Ничего особенного в них не было. Это были мальчишки в возрасте от одиннадцати до пятнадцати лет, все, как один, коротко подстриженные. На них была довольно-таки странная униформа. Больше всего она походила на военные мундиры, которые я видел в учебнике по истории России девятнадцатого века. Только в этих мундирах присутствовали лишь три цвета: черный, красный и зеленый, причем черный был основным, а остальные только добавляли разнообразия.
Какие же это были беспечные и пустоголовые люди! Мало того, что они спали и играли в карты на посту, так они еще к тому же додумались сложить все свое оружие в угол, чтобы оно им не мешало! При себе они оставили только револьверы, которые мы у них изъяли первым делом. Всего наш оружейный запас пополнился пятью палашами, пятью револьверами и двумя мушкетами. Все это мы хотели раздать арестованным, но наткнулись на довольно существенную проблему.
– У кого ключи? – задал вопрос Робин Гуд, осматривая цепь. Каждый узник был прикован к ней кандалами, но замок был только один. Один поворот ключа – и все кандалы упадут, но проблема в том, что ключа не было.
– Скорее всего, они у капитана Гнида, – ответил парень с осунувшимся худым лицом и длинными волнистыми черными волосами. Это был Лотос. – Он там, в трактире.
– Жаль, – разочарованно протянул Робин. – Мы хотели воспользоваться вашей помощью, все-таки пятьдесят человек лучше, чем тридцать. Но теперь придется штурмовать трактир теми силами, которые у нас есть.
– Придется, йошкар-ола, потому что у нас никаких сил не осталось, – пробурчала еще одна наша знакомая – Милка.
Между тем Ира, Эля и Марина, наговорившись вдоволь с Вовой и Денисом и – от моего внимания не ускользнуло – расцеловав их, от чего те вспыхнули, как маков цвет, протянули руки ко мне. Слегка смутившись, я опустился перед нашими девочками на одно колено, и они крепко обняли меня, приговаривая: – Спасибо, что пришел и освободил нас!
Нет, друг мой, вот что я тебе скажу: никогда я не знал ничего приятнее, чем любовь и благодарность детей! Это то, ради чего можно жертвовать собой, не задумываясь!
– Ну, насчет «освободил» вы, друзья мои, поторопились, – ласково ответил им я. – Вы все еще прикованы к этой несчастной цепи. Да и потом, это же я виноват, что вы угодили сюда.
– Про «поторопились» ты верно сказал, – заметил Робин Гуд.
Все это время они с Лавром связывали пленных драконидов крепкой веревкой. Двое, прежде спавшие, проснулись и, ничего не понимая, ошарашено уставились на нас. Пока они соображали, Лавр успел связать им руки и ноги двойным узлом, после чего бережно сложил всех полицейских в угол и наказал нам стеречь их. После чего Робин Гуд, Лавр и третий разбойник ушли, чтобы возглавить штурмующих трактир, а мы с мальчишками уселись между освобожденными каторжниками и нашими собственными пленниками, держа револьверы наготове.
– Ребята, а как вы оказались в такой ситуации? – задал я вопрос, который уже давно меня интересовал.
Они объяснили. Начали наши девочки, они рассказали про то, как оказались в Сиреневом саду, как их прогнали из ресторана, как они встретились с Лотосом. Потом рассказ продолжил Лотос, ему помогали Гизмо, Милка и другие ребята. Они объяснили нам, почему скрывались от властей в том доме и как собирались прошлой ночью выбраться из города и податься в восточные или северные края. Все сорвалось. Поздним вечером, когда все спали перед ночным побегом, к дому подошли солдаты. Выломали дверь, ворвались внутрь и начали хватать безоружных, заспанных детей. В конце концов выловили всех, надели на них кандалы и повели во дворец. Там начальник отряда получил приказ отвести пленников в тюрьму. Ночь ребята провели в сырой холодной камере, а в полдень их под конвоем вывели их города и погнали на север. Обращались с ними хуже некуда, кормили черствым хлебом и водой, а отдыхать не давали совсем. Так что, когда каторжники добрались до этого трактира, который назывался «Арабелла», ни у кого уже не оставалось сил даже пошевелиться.
Все то время, пока ребята рассказывали, я напряженно прислушивался к тому, что происходило снаружи. Мне пришлось оставить полицейских на попечение Вовы и Дениса, а также Лотоса и Гизмо, которые, хоть и в кандалах, но револьверы держать могли, а сам отошел к воротам и уселся на пороге. Сперва из трактира доносились все те же безобразные звуки пьянки и веселья. Один раз я заметил, как мелькнула чья-то тень в окне второго этажа, и заключил, что наши ребята уже в трактире. Минут через пять вдруг воцарилась полная тишина, голоса и смех смолкли, словно кто-то выключил звук, а после раздалось троекратное «гип-гип – ура!».
Трудно передать радость ребят, когда с их рук упали кандалы. Они смеялись, они плакали, и снова, и снова благодарили Робин Гуда и его соратников за спасение! Наши девочки кинулись ко мне на шею и чуть не задушили в объятиях, потом так же горячо благодарили Вову и Дениса. Такой вот счастливой гурьбой мы и ввалились в трактир, и Робин Гуд вкратце описал, как прошел штурм. Добравшись до своих, он подал рукой сигнал, разбойники подбежали к зданию трактира и замерли, прижавшись к его стенам. Несколько минут ушло на то, чтобы отыскать самое удобное место для подъема на второй этаж. Этим местом оказались составленные у задней стены огромные ящики. По этим ящикам разбойники по одному забрались наверх, прокрались на первый этаж, а потом с мушкетами наготове внезапно выскочили на середину зала, где пировали дракониды, и потребовали сложить оружие. Солдаты, как и их соратники, охранявшие пленников, застигнутые врасплох, быстро стушевались и сдались. Разбойники отвели их в погреб, откуда не было иного выхода, кроме тяжелой дубовой двери, которую заперли на засов и приставили к ней охрану. Впрочем, прежде чем увести пленников, Робин Гуд лично отобрал нескольких ребят, которые, как ему показалось, были еще не настолько испорчены драконовым режимом, и которые могли стать их союзниками. Шестеро и в самом деле покаялись, сорвали с себя солдатские погоны и присоединились к разбойникам, которые, хоть и слегка прохладно, но приняли их. Впоследствии четверо из этих шестерых с оружием в руках доказали свою преданность и стали настоящей грозой драконидов, своих бывших товарищей.
Хозяин трактира, толстый парень с взмокшим от пота лицом, не знал, как и благодарить тех, кто спас его заведение и, вполне возможно, его жизнь. Он не уставал рассыпаться в благодарностях своему помощнику, который ухитрился улизнуть незамеченным и привел подмогу, благодарил Робина Гуда и его разбойников, а после пригласил всех к столу, и принес из кладовых все лучшие блюда и закуски, и было там море кваса и меда, и совсем немного пива (только для самых старших ребят), и все пили и ели. Как в сказках говорится, «по усам текло, а в рот не попало». Но по усам ни у кого не текло, потому что усов ни у кого не было, а вот в рот попало всем, и помногу!
Во время еды Ира, Эля и Марина наперебой начали расспрашивать нас с мальчишками, как мы сюда попали. Мы рассказывали по очереди; девчонки очень развеселились, когда узнали, что смешной гномик, изображенный на картине, висящей в холле, умеет говорить; с живым интересом они обсуждали страшного на вид, но такого доброго лешего; затаив дыхание, слушали про нашу встречу с разбойниками и про то, как мы ехали спасать их. Наконец, они признали, что наше приключение было ничуть не менее увлекательным и опасным, чем их собственное, и сделали вывод, что все хорошо, что хорошо кончается.
– А вот тут вы поторопились, мои милые, – возразил я им. – Наше приключение еще далеко не закончилось.
– А когда же оно закончится? – осведомилась Эля.
– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил я.
– Ну… я не знаю, – замялась она.
– Когда доведем дело до конца, – тихо, но решительно ответил за нее Денис.
– Правильно! – подтвердил я. – Мы попали в страну, которая томится под гнетом трех тиранов. Согласно всем сказочным законам, мы сможем вернуться домой не раньше, чем покончим с ними! Добро должно победить зло, иначе сказки не получится.
– Даже если бы мы могли вернуться домой прямо сейчас, я бы все равно остался здесь и сражался бы с драконидами до победы, – решительно произнес Володя. В его голосе появились нотки, каких я прежде не слышал.
– Вовка прав, – согласилась с ним Ира. – Раз уж мы здесь, то должны бороться.
– Рад, что вы трезво оцениваете ситуацию, – заметил я.
После сытной трапезы (то ли позднего ужина, то ли раннего завтрака) сил у всех осталось ровно столько, чтобы расползтись по трактиру и, упав на первую попавшуюся поверхность, более или менее подходящую для сна, отрубиться. Мы с ребятами поместились в одной из комнат, где стояла широкая двухместная кровать. На кровати разместились наши девчонки, Вова с Денисом легли на  пол, предварительно подстелив под себя все тряпье, какое только нашлось в комнате, так, что получилось что-то вроде подстилки. Я же улегся у двери, на всякий случай положив рядом мушкет и саблю. Стоило мне закрыть глаза, как я тут же отключился, поскольку не спал больше суток, а день и ночь прошли бурно.


Когда-то этот дворец был прекрасен. Выстроенный из белого камня, украшенный резными колоннами, барельефами и скульптурами, прекрасными витражами и драгоценностями, дворец Радуги ослеплял своей красотой как снаружи, так и внутри. Но сейчас, когда в нем поселились драконы, дворец утратил свое великолепие. Померкли бриллианты, потускнело золото и серебро, выцвели прекрасные ковры и гобелены. Драконы предпочитают свету тьму, и потому все замечательные хрустальные люстры, так ярко освещавшие внутренние помещения дворца, погасили, а вместо них теперь горели воткнутые в стены факелы. И дворец погрузился в полумрак, и черная тень окутала его.
В ту ночь три дракона – Трехглав, Багир и Чолкан – восседали на тронах в зале для приемов. Троны изготовили для них столичные мастера, потому что прежде, когда правили дети, народ сам управлял государством, ему не нужны были короли, а значит, и троны тоже.
Если ты, друг мой, помнишь, прежде чем явиться в Ювенту, драконы приняли человеческое обличье. В те, первые, дни они на вид совсем не отличались от обычных людей. Он походили на подростков примерно шестнадцати лет. Трехглав, черный дракон, носил длинные, до плеч, волнистые черные волосы, черты лица с выдающимися скулами и пронзительными черными глазами были резкими и грубыми, и одет он был в черный плащ, черные штаны и черные сапоги. У Багира, красного дракона, пепельного цвета волосы росли только до плеч, лицо было широкое, прыщавое, и с каким-то туповатым выражением, всегда красные глаза смотрели исподлобья, а одеждой служили красный кафтан с высоким воротником, красные брюки и темно-коричневые сапоги. Наконец, Чолкан был толстый, коротко стриженый, с лоснящимся лицом, с которого не сходило выражение злобы и алчности, глазки были маленькие, заплывшие, а носил он темно-зеленый свитер (совсем как из нашего мира) и желтые вельветовые штаны, поскольку предпочитал современную моду той, которой придерживались его приятели. Так выглядели драконы в прежние дни, но по прошествии десяти лет, хотя на вид они и остались теми же шестнадцатилетними юношами, спавшее внутри них неистовое драконье пламя стало вырываться наружу, и теперь драконы являли собой поистине страшное зрелище – уже не люди, но еще и не драконы. Из ноздрей у них шел дым, изо рта время от времени вырывалось пламя, пламя подчас вспыхивало в самых разных частях тела драконов. Порой у них загорались волосы, иногда – одежда, и пришлось даже позвать одного мастера и одного мага, которые, посовещавшись, сделали одежду драконов невозгораемой.
Так вот, в ту ночь драконы восседали на своих тронах и хвастались своими достижениями. Трехглав хвалился тем, сколько шпионов и бунтовщиков изловили его солдаты за неделю; Багир хвастался тем, сколько богатств он нажил и скольких конкурентов разорил за неделю; а Чолкан – тем, сколько лесов он вырубил и сколько мерзких жилых бараков возвели его люди всего за какую-то неделю. Неожиданно в коридоре раздались шаги, и в Тронный зал ворвался мальчишка лет тринадцати в солдатском мундире. Парень буквально валился с ног от изнеможения.
– Ваши величества! – с порога крикнул он, падая на правое колено, как того требовал придворный церемониал, введенный драконами. – Беда!
– Что случилось? – нахмурился Трехглав.
– Конвой… перехвачен… – несчастный никак не мог отдышаться.
– Что-о?!
Мальчишка, которого звали Нарциссом, вкратце рассказал, что произошло. Оказывается, он был в составе конвоя, который сопровождал арестантов, осужденных на пожизненную работу на заводе в долине Шиповника. На ночь конвой остановился в трактире «Арабелла». Сперва все было спокойно. Изрядно опьянев, Нарцисс вышел во двор, чтобы покурить. Внезапно гвалт, доносившийся из трактира, смолк, и раздался чей-то повелительный голос, правда, слов мальчик не разобрал. Подбежав к окну, он через узкую щель в занавеске увидел, что зал полон вооруженных людей, явно не солдат. Мальчик мигом протрезвел и, не разбираясь долее, что происходит, вскочил на коня и помчался в Эдельвейс. Через четыре часа он прибыл в столицу.
Все время, пока Нарцисс рассказывал, драконы свирепели все больше и больше. Когда он закончил, Трехглав, самый злобный из них, разразился чередой ругательств, а потом, брызгая слюной, в ярости прошипел:
– Как они посмели?! Чолкан, отправляйся туда немедленно! Убивай всех, кого там найдешь!
– Я от этого трактира даже щепок не оставлю! – прорычал тот и вместе с Нарциссом, который должен был показывать дорогу, пулей вылетел из зала. Через полчаса Чолкан уже мчался на север во главе большого конного отряда, пылая жаждой крови.
Трехглав между тем в беспокойстве метался из угла в угол, о чем-то размышляя, а Багир, самый тупой из драконов, от нечего делать кромсал ножом спинку своего трона.
– Багир! – резко окликнул его Трехглав.
– А?
– Кончай маяться дурью! Возьми ковер-самолет и отправляйся в наш старый дворец!
– Зачем? – не понял красный дракон.
Трехглав закатил глаза. Багир очень сильно раздражал его своей тупостью.
– Стеречь Радимира, зачем! Похоже, в этой жалкой стране появились те, кто мог бы оказать нам сопротивление. Лучше перестраховаться. Отправляйся во дворец и не спускай глаз с Радимира! Ясно?
– Ясно, ясно, – вздохнул Багир и лениво поплелся к выходу из зала.


Сваленные с ног ночными треволнениями и сытной едой, мы спали и спали, и проспали все утро. Разбудил меня Лавр, причем не самым приятным образом. Он ворвался в комнату и, не заметив, что я лежу у дверей, наступил мне на руку.
– АЙ! Блин, ты чо, обалдел, что ли?! – завопил я, вздрогнув. От боли (кило пятьдесят весил, слон) сон как рукой сняло.
– Ой, Слава, извини, я случайно! Слушай, живее вооружайся и спускайся вниз! – взволнованно заговорил он и развернулся, чтобы уйти.
– Что случилось-то? – туго соображая спросонья, поинтересовался я.
– Дракониды сюда ломятся, – бросил он через плечо и был таков.
Теперь я сообразил, что на улице действительно творится что-то странное. Подкравшись к окну и осторожно выглянув наружу, я увидел огромную толпу солдат в черных мундирах. Все вооружены до зубов, у каждого имелось огнестрельное оружие, на головах были надеты шлемы. Не зря Чолкан взял их с собой – это были лучшие бойцы армии, элитный взвод, составленный из лучших фехтовальщиков и стрелков. И сейчас они все ломился к нам в двери!
Медлить было нельзя. Я быстро проверил, заряжены ли револьверы, и вынул из ножен саблю. Стоило моим пальцам сжать эфес, и я ощутил, как возвращается моя прежняя уверенность. Я уже не был безоружен! В моих глазах вспыхнул суровый бойцовский огонь, и я почувствовал, как просится в бой клинок, как холодная сталь просит крови. Уже в дверях я обернулся. Ребятишки крепко спали, мирно посапывая и улыбаясь во сне. Ангелочки, честное слово!
– За них! – прошептал я, стиснув зубы, и решительно закрыл дверь.
Внизу, в зале, уже собралась почти вся робингудовская рать вперемешку с освобожденными накануне ребятами. Наверху остались только самые маленькие и почти все девочки, за исключением Милки и еще трех-четырех самых отчаянных «амазонок», которые вызвались перезаряжать мушкеты и револьверы. Совместными усилиями в быстром темпе были возведены баррикады из столов и скамеек, за которыми спрятались стрелки.
– Отворить, именем закона! Больше мы повторять не будем! – раздался из-за двери чей-то повелительный голос.
Вместо ответа Робин Гуд выпалил в дверь, проделав в ней сквозную дыру.
– Если таков ваш ответ, то вы обречены! Ломайте дверь, солдаты!
Тяжелая дубовая дверь, запертая на два засова, содрогнулась. В тот же момент раздался звон, и на пол посыпались осколки: солдаты прикладами выбили стекла у окон и открыли стрельбу по баррикадам. Мы ответили им тем же, и в рядах противника появились первые потери.
Дверь дрогнула во второй раз, по косяку пробежали трещины. С третьего удара дверь слетела с петель и рухнула на пол, и внутрь хлынула орава солдат с обнаженными саблями в руках. В тот же миг вражеские стрелки дали еще один залп по нашим позициям; кое-кто из наших рухнул. Мы встретили ворвавшихся внутрь огнем из всех мушкетов, после чего похватали палаши и сабли и ринулись в рукопашную. Баррикады рухнули, и началась такая неразбериха, что мама дорогая! Вокруг меня мелькали клинки, раздавались выстрелы, свистели пули, люди кричали, кто-то падал, обливаясь кровью, прям ад кромешный!
– Василек, ТЫ куда? Марш наверх, живо! Жить надоело? – раздался возглас Лотоса.
Но худенький и на первый взгляд слабенький парнишка метался по залу, ловко орудуя тонкой рапирой. Двое из шестерых драконидов, которых мы приняли в свои ряды, предали нас и в разгар сражения встали на сторону своих бывших товарищей; остальные четверо бились на нашей стороне, не жалея своих жизней. Я раздавал удары направо и налево, и солдаты в черных мундирах падали один за другим, но на смену им приходили новые, и казалось, что всему этому конца не будет! Но тут в толпе черных мундиров мелькнул кто-то большой и золотисто-зеленый. Приглядевшись, я увидел толстого или, скорее, очень крепко сбитого детину моего возраста, одетого в золотую кирасу и зеленые штаны. Детина размахивал длинным обоюдоострым мечом, и наши ребята падали, раненые или убитые. Я никогда не видел этого парня и не знал, кто он, но, когда в наших рядах раздались возгласы: «Чолкан! Чолкан здесь!», я понял, что это был один из драконов.
Чолкан оказался неимоверно силен. Он не пользовался какими-то сложными и искусными фехтовальными приемами. Он просто рубил своих врагов, и сила его ударов сокрушала. Он отшвырнул вставшего у него на пути робингудовца, набросился на дравшегося в первых рядах Лотоса, поверг его на землю и уже занес над ним смертоносный клинок, но тут в последний момент был сбит с ног прыгнувшим на него Гизмо. Впрочем, дракон быстро вскочил, взревел от ярости и кинулся на Гиза. Противники сцепились, как бешеные тигры, их клинки, скрещиваясь, высекали искры, а глаза метали молнии! Но силы явно были неравны. Огромный, сильный, свирепый дракон в облике шестнадцатилетнего парня, против маленького, сухощавого двенадцатилетнего паренька…
– Гиз! Беги! Беги от него! Тебе с ним не справиться! – изо всех сил заорал Лотос и попытался пробиться к сражающимся, но был оттеснен набросившимися на него драконидами.
На какой-то момент Гизмо замешкался, и Чолкан со всей силы вонзил ему в грудь свой меч. Лезвие окрасилось кровью. Сабля выпала из обмякших пальцев несчастного, лицо его побелело, и он, не издав ни звука, тяжело рухнул на пол.
– НЕ-Е-ЕТ! ГИЗМО! – раздался страшный крик. Лотос в этот момент пробился к Чолкану, ему не хватило нескольких секунд, чтобы помочь другу. – ТЫ ЗАПЛАТИШЬ ЗА ЭТО, МЕРЗАВЕЦ! – и с этими словами он кинулся на дракона.
Но его опередили. Кто-то маленький и юркий, с рапирой в руках, поднырнул у него под рукой и с такой яростью атаковал Чолкана, что тот вынужден был отступать. Пятясь, дракон споткнулся об упавшую скамейку, меч выпал у него из рук, и в тот же миг острие рапиры воткнулось ему в сердце. Сражавшиеся вокруг ребята замерли, пораженные случившимся. Чолкан некоторое время стоял, тупо рассматривая свою рану, потом перевел взгляд на того, кто его одолел, глаза его зажглись ненавистью, он дернулся было вперед, словно хотел броситься на своего убийцу, и с шумом и звоном грохнулся на пол. Стены трактира потряс долгий, пронзительный, нечеловеческий вой, от которого у всех окружающих зазвенело в ушах, и затем все стихло. Один из трех драконов был повержен. Мальчишка, который его одолел, повернулся лицом к изумленным бойцам. Это был Василек.


Арго


Битва закончилась сама собой. Ошеломленные падением своего грозного предводителя, дракониды один за другим бросали оружие и сдавались на милость победителей. Надо сказать, что за долгие века жизни драконов у детей – жителей Ювенты – сложился миф, что драконы бессмертны, они всегда были и будут, до самого конца мироздания. Поэтому гибель одного из этих «бессмертных» тиранов так потрясла их сторонников, что они и не пытались продолжать сопротивление. Вскоре все солдаты сложили оружие, и их отвели в тот же погреб, в котором уже сидели пленные конвойные.
Да, мы победили, но никто не чувствовал себя победителем. Гизмо был убит; кроме него, мы потеряли еще семнадцать человек, столько же было раненых. Пал Лавр, защищая своей грудью Милку, которая тоже была тяжело ранена. Погибших драконидов было почти в полтора раза больше, раненых тоже хватало. Пока девчонки оказывали срочную медицинскую помощь раненым, как своим, так и сдавшимся врагам, мы в короткое время сложили тела погибших на столах во дворе и собрались вокруг них. Если честно, я не очень хорошо понимал, чего все ждут, но решил не задавать вопросов и посмотреть, что из этого выйдет. Суровые разбойники плакали навзрыд, сам грозный Робин Гуд не сдерживал слез. Так мы стояли под серым пасмурным небом, и молчали, и плакали. Подошли девчонки; пришли малыши, и мои ребята тоже явились. Все хотели проститься с павшими воинами.
Малыш Василек убивался, пожалуй, больше всех. Ни у кого больше я не видел такого глубокого и искреннего горя. За последние два дня он так сдружился с Гизмо, что смерть последнего потрясла его, как будто он потерял самое дорогое, что было в его жизни. А, может быть, новый и верный друг и был самым дорогим для него человеком… Когда Чолкан пронзил грудь Гиза, Василька обуял такой гнев, такая жажда мести, что он накинулся на дракона, даже не соображая, что делает, не контролируя себя, желая лишь одного: отомстить. И он отомстил…
– Ой! – вскрикнули вдруг Эля и Ира, указывая пальцами в сторону столов.
Приглядевшись, я понял, что вызвало их удивление. Тела павших вдруг окутались слабым, еле заметным сиреневым сиянием, которое с каждой секундой становилось все ярче. Никто из окружающих, однако, и бровью не повел, только рыдания вспыхнули с новой силой. Сияние уже ослепляло; в ту сторону больно было смотреть, и я отвернулся. Краем глаза я заметил, что все остальные тоже отворачивались, прикрывая глаза ладонями. Примерно через полминуты сияние, ставшее уже невыносимым, погасло, и мы смогли наконец повернуться обратно. Настала моя очередь ахнуть от удивления. Столы остались на месте, как и стояли, но тел на них не было. А в воздухе над нами кружила целая стая маленьких радужных птичек чудесной красоты. Ребята не сводили с них завороженных взглядов. Какое-то время стайка покружила над нами, щебеча радостно и свободно, а потом взмыла вверх, выше, выше, и растворилась вдали.
Печальные и счастливые одновременно, мы начали расходиться.
– Лотос! Что это были за птички? – тихо спросил я у парня, хотя и сам был близок к разгадке.
– А ты разве не понял? Это наши погибшие!
– Как?!
– В Ювенте мертвые превращаются в райских птиц и улетают на небо, а куда – только солнцу, луне и звездам известно, – объяснил мне Лотос.
После этих своеобразных похорон девочки ушли наверх – ухаживать за ранеными, самых маленьких мы отправили помогать им. Все остальные же собрались в зале, чтобы решить, что делать дальше. Почти все столы были разбиты во время сражения, а те, на которых лежали тела павших, остались на улице, и, согласно ювентовской традиции, в течение девяти дней до них нельзя было даже дотрагиваться. Поэтому собрание проходило стоя.
– Прежде всего, – сиплым голосом начал Робин Гуд, – мы должны поблагодарить Василька. Он сделал то, чего не могли сделать сотни и тысячи воинов на протяжении многих столетий – убил дракона Чолкана. В историю ты, Василек, войдешь как Василий Победоносец, и долгие годы и даже столетия о тебе будут слагаться песни! Вечная тебе слава!
– Слава! Слава! Слава! – хором повторили за ним собравшиеся.
Малыш Василек слегка покраснел, но он все еще был слишком подавлен, чтобы радоваться оказанным ему почестям. Робин понял это и тактично переключился на другие проблемы.
– Сегодняшняя победа наглядно показала, что с драконами можно и нужно бороться, – продолжал он. – Этот мерзавец Чолкан прибыл сюда, чтобы расправиться с нами, и поплатился за это. Я считаю, что теперь нам нельзя останавливаться. Слишком долго мы были в тени, прятались по лесам, воровали, боялись громко говорить! Хватит! Пора положить конец этому рабству и гнету! Узурпаторов нужно скинуть и вернуть прежнюю Ювенту! Да, пускай сейчас в стране нет организованного сопротивления, но есть незримая сила, которая может стать серьезной угрозой для драконидов и их хозяев! Господа, я считаю, что настал тот день, когда мы должны поднять головы, собрать побольше сторонников и выступить против врага!
Его речь была встречена одобрительным гулом, переросшим в аплодисменты. Распаленные битвой, мы горели желанием идти до конца, бороться до победы!
– Есть еще один момент, – снова заговорил Робин, дождавшись, когда наступит тишина. – Рано или поздно кому-то из детей придется сразиться с самим Трехглавом, – при этих словах многие поежились, всем стало не по себе. – Вот видите. Вы не сможете с ним сражаться, не смогу я, возможно, не сможет Лотос. Только один человек в стране отважится выйти на бой с Черным драконом и победит его. Этот человек – Радимир.
– Наш вождь! – воскликнул Лотос, и многие голоса вторили ему с восхищением.
– Да, наш вождь Радимир, который сейчас находится в плену у драконов, – невозмутимо произнес Робин Гуд.
– ЧТО?! – одновременно ахнуло несколько десятков человек.
– Так сказал леший, – решительно сообщил я, выступая вперед. – Ему донесли птицы, что Радимир был схвачен и перевезен в старый драконий дворец в Потерянном краю.
По рядам прошли возмущенные возгласы.
– Нужно освободить вождя! Освободить! – раздавалось отовсюду.
– Тихо! Нужно освободить Радимира, вы правы, – подтвердил Робин. – Но сделать это не так-то просто. Ибо драконов замок находится за горами, за лесами, так далеко отсюда, что пешком туда идти многие недели придется.
– Он прав, это так, действительно, – заговорили разбойники.
– Следовательно, – повысил голос предводитель, – нам нужно найти способ попасть туда максимально быстро.
Все призадумались.
– Может быть, у кого-нибудь найдется ковер-самолет? – неуверенно предположил кто-то.
– Сапоги-скороходы? – добавил другой.
Подростки начали припоминать все известные им быстрые способы перемещения, но все перечисленное было для нас столь же нереально, как попасть на луну. Наконец, заговорил трактирщик:
– Здесь неподалеку, в деревне Глухоманово, к северу отсюда, живет один изобретатель из крестьян. Человек с причудами и, говорят даже, сумасшедший. Но попытка – не пытка. Может, ему известен способ, с помощью которого можно быстро покрыть несколько тысяч километров.
– А что, это идея, – одобрил Робин. – Я тоже не раз слышал о мастере Арго. Ему шестнадцать с половиной лет, и он за свою жизнь изобрел, говорят, больше ста различных машин и приспособлений.
– Позвольте нам поехать к нему, – молвил я. – Мне, Вове, Денису, а также Ире, Эле и Марине. Я отвечаю за них головой, а потому всегда должен находиться рядом с ними.
– Что ж, пусть будет так, – откликнулся Робин.
– Вы не справитесь одни! Я поеду с вами, потому что два бойца лучше, чем один! – воскликнул Лотос, имея в виду себя и меня. Остальных он как бойцов явно не воспринимал, и в общем-то был прав.
– Мы будем только рады, – улыбнулся я ему.
– Я тоже поеду с вами, – раздался чей-то голосок. Оказалось, что это был Василек.
Я хотел было возразить, но Лотос меня остановил:
– Пусть. Я сердцем чувствую, что он нам очень пригодится, возможно, даже выручит нас из беды.
– Все остальные, – продолжал Робин, – должны разъехаться по разным концам страны. Побывать в каждом городе, в каждой деревне. Мы должны поднять на борьбу всех, кто захочет к нам присоединиться. Настало время бороться за свободу, за все, что нам дорого!
– ЗА СВОБОДУ ДО КОНЦА! УРА! УРА! УРА! – закричали разбойники.
Вскоре наши ребята, снабженные провизией и вооруженные, получив все необходимые инструкции, начали выбираться из трактира, садились на коней и уезжали по дороге на юг, на запад или на восток. На север ехать не было смысла, потому что к северу отсюда была только одна деревня, которую мы накануне в такой спешке проехали. Туда, в эту деревню, нам и предстояло ехать.
Выехали мы вскоре после полудня. Ребят усадили аж по трое на одного коня – Вову, Элю и Василька на моего и Дениса, Иру и Марину на второго. Умные животные, понимая, кого они везут, пошли спокойным шагом, мы с Лотосом шли пешком, рядом с лошадьми. Трактирщик, прекрасно понимая, что все равно уже разорен, дал нам в дорогу провизии, которой даже по самым скромным подсчетам должно было хватить дня на три. К слову, Робин Гуд с оставшимися разбойниками тоже уехал из трактира через четыре часа после нас. Он должен был заехать по пути в вольный город Вега, который славился тем, что все четыре года успешно пресекал все попытки драконидов подчинить себя их власти, а затем с веговским ополчением должны были двигаться к месту сбора Освободительной армии – деревне Беспокойных сердец, лежащей всего в двадцати километрах от Эдельвейса. Затем эта армада, возглавляемая уже освобожденным по плану Радимиром, двинется на столицу и в первом и последнем сражении решит судьбу Ювенты и всех ее жителей – раз и навсегда. Таков и был незамысловатый план, составленный Лотосом, Милкой, Робин Гудом и его ближайшими соратниками.
А мы тем временем шли-ехали потихоньку по пыльной грунтовой дороге, по обеим сторонам от нас шумели на легком ветру деревья. Небо по-прежнему было пасмурно, да и не удивительно: за четыре года, как сообщил мне Лотос, ни один лучик солнца не выглянул из-за серого покрывала даже в самые жаркие летние дни. Вскоре мы миновали телегу, которые разбойники еще ночью, вооружаясь, откатили в сторону, так что дорога теперь была открыта для проезда. А еще через полчаса мы, таким же прогулочным шагом, весело болтая между собой, выбрались из леса и то ли вошли, то ли въехали в крохотную деревню Глухоманово.
Народу на улицах было еще меньше, чем вчера. Стояла почти мертвая тишина, избы глядели на нас темными и пустыми окнами, все было как-то безжизненно. От этого всего на душе становилось так тоскливо, такая безнадежность овладевала всем твоим существом, что хотелось запрокинуть голову и завыть!
Первый встречный, хмурый подросток четырнадцати лет, у которого мы спросили, где мы можем найти мастера Арго, даже не стал нам отвечать – просто мрачно посмотрел на нас и пошел дальше, ссутулив плечи и повесив голову. Так же отреагировали и одиннадцатилетняя девочка, и шестнадцатилетний юноша. Наконец, парнишка лет девяти, резко отличавшийся от своих односельчан какой-то бодростью, которая сквозила в каждом его движении, и живым пытливым взглядом, сообщил нам, что названный мастер живет в самом конце главной и единственной в деревни улицы, в избе, на крыше которой установлен единственный в Глухоманово флюгер. Мы поблагодарили мальчишку и отправились на поиски избы с флюгером.
Нашли мы ее довольно легко. Это была самая старая, самая грязная, самая жалкая на вид изба во всей деревне. На ее коньке, как и говорил мальчик, криво сидел металлический прут, на острие которого перпендикулярно друг другу были укреплены две стрелы. Видимо, изначально предполагалось, что стрелы должны крутиться, повинуясь дуновению ветра, но флюгер уже давным-давно покрыла ржавчина, и стрелы не двигались ни на миллиметр даже при самом сильном ветре. Скорее уж, весь флюгер грохнется вниз, так сильно шатался прут под порывами ветра…
Забора не было. Когда-то дом, очевидно, окружала низкая редкая изгородь, через которую высокому человеку ничего не стоило перешагнуть. Теперь же от изгороди остался лишь небольшой кусок, который все еще стоял лишь благодаря тому, что был привязан канатом к росшему рядом тополю. К прогнившему крыльцу вела узкая тропинка, по обеим сторонам от которой росли пышные заросли бурьяна, лопуха и чертополоха. Мы с Лотосом помогли ребятам спешиться, оставили коней на улице, прекрасно понимая, что они никуда не убегут, и по тропинке проследовали к крыльцу, поднялись на него и постучались в дверь.
Все это время мы отчетливо слышали, как внутри что-то грохотало, жужжало, дребезжало, как будто это была не изба крестьянина, а как минимум ткацкая мастерская. Простояв минут пять и ничего не дождавшись, мы сообразили, что хозяин за всем этим шумом не услышал нас, и постучались снова. И снова никакой реакции. Лотос и мальчишки уже приготовились долбиться в дверь до победного конца, но тут Ира молча указала мне на маленькую кнопочку в косяке. У мастера был дверной звонок, и этот звонок, когда я на него нажал, возвестил о нашем прибытии такой пронзительной трелью, что заглушил все механизмы в доме!
Через несколько секунд грохот смолк, как будто кто-то разом остановил все машины. За дверью послышались шаги, кто-то закряхтел, по-видимому, разбираясь с замками, и, наконец, дверь отворилась, и на пороге показался человек, по-видимому, сам великий мастер Арго.
Это был долговязый худощавый юноша примерно моего возраста, одетый в простую  робу из какого-то материала, напоминающего сукно (уж простите, я в тряпках не разбираюсь), в коричневые штаны из того же материала. На ногах у него были самые настоящие лапти. Волосы рыжие и подстрижены как-то больно неаккуратно; на носу – очки в роговой оправе. От мастера сильно несло дымом.
Какое-то время парень с удивлением рассматривал нас, а мы – его. Потом он воскликнул низким хриплым голосом:
– Ба! Кого это ко мне занесло? Каким ветром, господа?
– Вы – мастер Арго? – наконец произнес Лотос.
– Ну, я, вроде, – подтвердил тот. – Это мое имя. А вы кто такие?
Мы все по очереди представились.
– Ну, что ж, гости дорогие, проходите. Выпьем за знакомство, – пригласил Арго.
– Мы не пьем, – ответил ему Лотос, но в дом вошел.
– И я тоже. Я же не дракон в человечьей шкуре, – заверил нас мастер. – Поэтому мы попьем чаю с бубликами, – и с этими словами он исчез где-то в глубине дома.
Изба, как оказалось, была поделена на две части фанерной перегородкой. Та часть, в которой оказались мы, была буквально набита различного рода механизмами. Вдоль стен стояли какие-то станки с колесами, рычагами, ремнями, из которых я узнал лишь примитивный «вечный двигатель» да простейший гидравлический пресс. Весь центр комнаты занимал огромный стол, буквально с верхом заваленный деталями, инструментами, чертежами… В общем, весь интерьер комнаты говорил о том, что мы находимся в гостях у ученого, притом предпочитающего физику всем прочим наукам.
– Проходите сюда, пожалуйста! – показался из-за фанерной перегородки хозяин.
– Скажи, а вон та машинка… Это вечный двигатель? – поинтересовался я у него, показывая на громоздкое приспособление, представляющее собой колесо, внутри которого привязаны мешки с песком.
– Да, это perpetuum mobile, или, иначе, вечный двигатель, – с гордостью подтвердил Арго.
– Но вечного двигателя не существует! Это противоречит законам физики!
– Как же? Как же не существует, когда он вот он, перед тобой? Али ты не видишь?
– А ты запусти его! – попросил я мастера.
– Вот, смотри!
И с этими словами он схватился за обод колеса обеими руками и, поднатужившись, крутанул его по часовой стрелке. Колесо закружилось, было слышно, как внутри тяжело переваливаются мешки с песком. Однако, через какое-то время оно стало замедляться, потом пошло совсем тихо и, наконец, слегка дернувшись, остановилось.
– Ну? – торжествуя, спросил я.
– Капризничает, – пожал плечами Арго. – Иной раз, кажется, до бесконечности может крутиться, а в другой раз как закапризничает – и баста.
– Ну, попробуй еще раз.
Он опять разогнал колесо, и опять оно, покружившись с минуту, остановилось.
– Это все потому, что материал не тот. Тут бы и колесо лучше подошло из металла, и мешки не песком надо наполнять, а материалом полегче, ita vivam ! Тогда бы и толк вышел, а то что же – материал нарочнейший, – оправдывался изобретатель.
Я не стал спорить с ним и доказывать, что дело тут не в материале, а в невозможности самого существования вечного двигателя.
Вскоре мы сидели за столом и пили обещанный чай с бубликами, заваренный в настоящем русском самоваре. В этой комнатке, служившей одновременно и кухней, и спальней, и гостиной, к счастью, не было никаких механизмов и станков, все здесь было по-домашнему и довольно уютно.
Естественно, хозяин сразу же начал расспрашивать нас о том, кто мы такие, откуда и с какой целью явились к нему. И нам, уже далеко не в первый раз, пришлось рассказывать всю историю от начала и до конца. Говорили по очереди: сперва Лотос описывал события недельной давности, после девчонки объяснили, как попали в Ювенту и что с ними здесь произошло, а уж я закончил эту историю рассказом о гноме, о лешем, о ночном налете на трактир и утренней контратаке. Как ни странно, известие о гибели Чолкана ничуть не взволновала Арго. Он даже бровью не повел.
– Значит, вам нужно попасть в Потерянный край, который, по преданию, находится далеко к северу отсюда, за горами, за лесами, на самом краю света, где растут огненные цветы? И вы явились ко мне, чтобы я придумал, как вам туда добраться? Так?
– Ну… да, в общем, – неуверенно подтвердили мы с Лотосом.
– А зачем мне это? – вдруг спросил Арго.
Признаюсь, этот вопрос застал нас врасплох.
– То есть… «зачем»? – с недоумением переспросил Володя.
– Ну, то ись. Почему я должен помогать вам? – прямо задал вопрос мастер.
– Что значит «почему»? – изумился Лотос. – Ведь покончить с драконами и их приспешниками – наше общее дело! Ты должен нам помочь!
– Это ваше общее дело, – усмехнулся рыжий. – Лично мне эти драконы ничуть не мешают. За десять лет никто из них и близко не подходил к моему дому, потому что я им не нужен. Так что я живу себе, занимаюсь наукой, изобретаю, испытываю, и плевать мне с высокой колокольни на всех этих ваших драконидов! Они – там, за стенами, а я здесь, внутри, и выхожу отсюда раз в две недели, до рынка и обратно. И…
– Послушай, а если мы предложим тебе что-нибудь взамен? – предложил я.
Мастер удивленно посмотрел на меня.
– И чо же? Учтите, деньги меня не интересуют, оставьте их драконам.
– Это не деньги. Я могу сделать для тебя чертеж одного прибора (и объяснить, как он работает!), с помощью которого можно передавать сигналы на многие километры! – сказал я.
– Ого! А не врешь? – недоверчиво спросил Арго.
– Чтоб мне провалиться! Ты нам – то, с помощью чего мы попадем во дворец драконов, а мы тебе – чертеж этого чудо-прибора, который у нас называется телеграфом.
Парень задумчиво поскреб макушку, поколебался немного, а потом кивнул:
– Идет!
И работа закипела. До позднего вечера Арго работал в своей мастерской, а мы тем временем были на улице. Нам было чем заняться. Сначала мы с Лотосом учили малышей фехтовать, и оказалось, что они просто схватывают на лету: Володя после часа тренировок без особого труда сумел разоружить бывалого воина Лотоса. Потом я учил всех (включая Лотоса, который, как мы помним, был плохим стрелком) стрелять. Мишеней не было, палили по всему, что попадалось под руку. Ребята и это довольно быстро освоили. А после стрельб настала очередь Лотоса учить всех нас верховой езде. Далеко от избы мы не решались отъезжать, да это и не требовалось. По крайней мере, мы научились не падать из седла и направлять лошадь, а больше нам пока что ничего не требовалось.
Наконец, когда солнце уже почти село, Арго вышел из избы, неся в руках что-то широкое и серое.
– Крылья?..
Да, это были крылья. Огромные серые с черным отливом перья крепились к деревянной раме чем-то вроде воска. К раме были пристегнуты ремни, очевидно, для крепления рук.
– Да, это крылья… – улыбался мастер, с любовью поглаживая свое творение. – Очень тонкая работа! Все продумано до мелочей!
– А ты их испытывал? – осторожно спросила Ира.
– Нет, когда бы? Я только сегодня их изобрел! – сиял ученый. – Вот мы сейчас и испытаем! Юная барышня, Марина, кажется, вас зовут, подойдите сюда!
Марина испуганно подошла. Арго долго возился с ремнями, пыхтел, кряхтел, но наконец все застегнул, как надо, и перед нами предстала наша девочка, похожая то ли на ангела, то ли на дельтаплан.
– А теперь просто помаши руками! Ну! – подначил ее изобретатель.
Марина со страхом посмотрела на нас. Я подмигнул ей и сказал:
– Ну, смелее!
И она, набравшись храбрости, взмахнула руками-крыльями и… взлетела! Честно говорю! Просто взмыла в воздух и зависла над нами на высоте пяти-шести метров!
– Работает! Работает! Эврика! – кричал Арго.
– Она летит! Летит! Маринка летает! – вторили ему малыши.
Марина же сама не ожидала, что у нее получится взлететь, и потому от испуга замерла в воздухе, с визгом начала падать, но мы успели подхватить ее.
– Ну как?! Как это?! – набросились на нее с расспросами ребята.
Вместо ответа она вырвалась, энергично замахала руками и полетела ввысь, ввысь, ввысь! Она взмыла метров на сто, а потом мягко спланировала вниз, минут пять парила над нами, а потом, устав, осторожно опустилась на землю.
Следующие два часа мы по очереди испытывали новое изобретение Арго. Полетали все и не по разу. Потрясающее чувство! Его не передать, если только вы не летали, скажем, с дельтапланом, или не прыгали с парашютом. Когда же стало настолько темно, что земля перестала отличаться по цвету от неба, мы все зашли в избу, поставили крылья в угол и сели ужинать. Ели превосходные щи, пили квас, и было так хорошо, так уютно! И болтали все без умолку. Сначала обсуждали впечатления от полета, потом – борьбу с драконидами, прошлую и будущую.
– Вторую пару крыльев я уже сделать не смогу. Материала не осталось, – сообщил нам Арго. – Так что, лететь придется одному из вас.
– Я полечу! – не раздумывая, выпалил я.
– Ты должен остаться с ребятами, – возразил мне Лотос. – Полечу я. Как туда добраться? – обратился он к мастеру.
– А я почем знаю? Я там никогда не бывал, – развел руками тот. – Старые предания гласят, что замок находится…
– …далеко на севере, за горами, за лесами, на краю света, где круглый год цветут огненные цветы, – хором подхватили мы.
– Ну и лети все время на север, когда-нибудь да прилетишь, – закончил свою мысль Арго.
– А что же будем делать мы? – спросила у меня Марина.
– А, в самом деле, что дальше? – вторил ей Володя.
– А вам, ребята, нужно отправляться на поиски смерти Трехглава, – промолвил мастер.
– На поиски чего?
– Ну да, вы ж не знаете. Да, лихо вы расправились с Чолканом. Но, боюсь, с Трехглавом все будет не так просто.
– Это почему же? – недоверчиво спросил Денис.
Арго достал из кармана изогнутую деревянную трубку и огниво, прикурил, устроился поудобнее в кресле и сказал нам:
– Вы знаете, у меня есть брат, мы с ним одного возраста. Я ученый, а он маг. Живет он на берегу Лунного моря, что на западе Ювенты. Месяца два назад он приехал ко мне на взмыленном коне и сообщил, что почти разгадал тайну гибели Трехглава. Он рассказал, что уже несколько лет занимается тем, что ищет способ уничтожить драконов, и вот что ему удалось разузнать. Чолкана и Багира можно убить любым способом, они смертны. В их груди бьются сердца. А вот у Трехглава вместо сердца камень. Просто так его не уничтожить. Вот мой брат Астро и искал способ. Сейчас он уже, наверное, нашел его или близок к разгадке. Вам семерым, – сказал он, имея в виду меня, Вову, Дениса, Иру, Элю, Марину и Василька, – нужно ехать на запад и поговорить с ним.
– Но мы не знаем дороги… – возразила Эля.
– Действительно… Ну, я подумаю, как вам помочь, – задумчиво произнес он.
Пока они беседовали, я одолжил у хозяина дома карандаш и бумагу и схематично изобразил на ней чертеж телеграфа, такой, какой видел в нашем учебнике по физике за девятый класс. Тогда я выучил механизм работы телеграфа назубок, и это помогло мне уже дважды: на годовом зачете по физике и сейчас. Потом я на словах объяснил Арго, как действует это устройство и для чего используется. Парень пришел в совершеннейший восторг; он признал, что «это гениально, но, как всегда, просто». Потом он пообещал, что в скором времени лично займется созданием телеграфной сети и убежал готовить для своих гостей постели.
Спали мы, где придется: на подстилках, постеленных прямо на пол, или на стол, или на скамью. Настоящая кровать (и то больше похожая на лежбище) в доме была только одна, на ней спал сам хозяин.
Проспали всю ночь, как убитые, и с утра уже были на ногах. Второпях позавтракали, попили чаю, потом Арго положил нам в мешки кое-какой провизии (хотя у нас и так всего было достаточно, трактирщик нас обеспечил по полной). Ну, а после мы вышли во двор – попрощаться с Лотосом. Каждый из нас по очереди подошел к нему и крепко, от всей души обнял его. Мы понимали, что он идет на очень опасное дело: вполне возможно и даже вероятно, что замок тщательно охраняется, возможно, даже самими драконами. Никто не мог с уверенностью сказать, что его ждет. Но Лотос действительно был очень отважным юношей.
Последним прощался я. Мы обменялись рукопожатиями, и я промолвил:
– Удачи тебе. На рожон не лезь, береги себя.
– Удачи и вам, – ответил он, поднял с земли крылья, и мы помогли ему надеть их и справиться с ремнями.
– Помни вот о чем, – напутствовал я Лотоса. – В нашем мире существует миф о Дедале и Икаре. Они сбежали из плена, летели над морем, и у них были в точности такие же крылья, как у тебя. Икар, увлекшись полетом, поднялся слишком высоко к небу, солнце растопило воск, которым крепились перья, крылья развалились, Икар упал в море и погиб. Не повторяй его ошибок.
– Чушь! – возмутился стоявший рядом Арго. – Как ученый, я уверяю, что чем выше, тем холоднее воздух и, следовательно, никакое солнце не растопит воск.
– И, тем не менее, мы в сказке, и тут все возможно, – произнес я. – Не теряй головы и все время будь начеку, от твоих действий зависит судьба страны.
– Я понял. Спасибо тебе, Арго, за помощь, за гостеприимство, за дружеский совет, – сказал Лотос, глубоко вздохнул, взмахнул руками и взмыл в воздух.
– До встречи! Мы с вами еще встретимся, обязательно встретимся! – раздался его голос, с каждой секундой становившийся все дальше и слабее. С минуту мы наблюдали за темной фигурой, с земли и размерами и очертаниями напоминавшая птицу, а потом фигура превратилась в точку и растворилась в сером полотне туч.
Теперь и нам настала пора отправляться в дорогу. Мы с Арго помогли ребятам взобраться на коней, а потом ученый повернулся ко мне и достал из кармана какой-то клубок. Клубок был синего цвета, он переливался и блестел тысячью звездочек.
– Этот клубок мне подарил мой брат, когда в последний раз наведался ко мне. Он сказал: катни этот клубок по земле и следуй вдоль нити, она найдет самый верный и короткий путь к его дому. Смотрите!
И он, размахнувшись, бросил сверкающий шарик перед собой на землю. Клубок покатился, разматываясь, вокруг избы, через небольшой лужок, в лес.
– Езжайте по следу, он приведет, куда надо, – сказал Арго.
– Спасибо тебе! Спасибо за все! – закричали ребята и замахали ему руками.
– Я был рад помочь вам, друзья! – ответил он нам.
И мы – ребята на лошадях, а я пешком – покинули пределы деревни Глухоманово и вошли в лес. Гостеприимный дом Арго и его хозяин вскоре пропали из виду.


Падение Багира


Лотос сразу же взмыл высоко-высоко в небо, так высоко, что изба казалась теперь ему не больше спичечного коробка, а вся деревушка могла уместиться на блюдечке. А вокруг расстилалась такая картина, которую ни с одного самолета не увидишь… С одной стороны до самого горизонта виднелся нежно-зеленый ковер бескрайнего поля, через которое позавчера скакали наши герои, прямо внизу, у самой деревни, зеленый ковер прорезала узкая голубая лента реки. А с другой стороны был темно-зеленый бархатный лес. Где-то за ним стоял трактир «Арабелла», а дальше, к югу, за холмами, угодьями и деревнями томилась под гнетом тиранов столица Ювенты – град Эдельвейс. Опьяненный ощущением свободного полета, Лотос счастливо засмеялся и, взмахнув руками, взмыл выше, под самые тучи.
Сделанные мастером Арго крылья были лучше, чем у любой птицы. Они повиновались малейшему движению руки. Одного взмаха было достаточно, чтобы подняться метров на десять. Вот он уже летит через плотную, мокрую и холодную пелену серых туч. Одежда быстро намокла, мальчик продрог насквозь. Чтобы согреться, он с удвоенной энергией замахал руками и рванул вперед и вверх, подобно истребителю. Первые минуты, когда подросток наслаждался самим ощущением полета, прошли, теперь он жаждал скорости, скорости, скорости! Вот он взмыл над серыми холмами, и впервые за десять лет первым из жителей Ювенты увидел над собой пронзительно-голубое небо и яркое летнее солнце. Небо и солнце – все это ослепило Лотоса, он зажмурился и полминуты не мог открыть глаза. А когда открыл, то принялся зачарованно глядеть по сторонам. Вокруг проплывали башни и целые города из тучек. Вон то грозовое облако походило на замершего в полете драконе, разметавшего по воздуху гигантские крылья. А вон там виднелась как будто огромная голова, как из сказки о Руслане и
Людмиле. Это была настоящая Сказочная страна, ничуть не хуже той, что осталась где-то там, внизу.
Долгое время Лотос летел над облаками, выписывал восьмерки и бочки или вдруг входил в крутое пике. Но вскоре ему это наскучило, да и холодно здесь было. Поэтому мальчик спустился сквозь тучи вниз, из полного солнечных лучей лазурного мира в унылую, пасмурную Ювенту. Внизу по-прежнему расстилались бескрайние поля, но далеко-далеко впереди, на севере, виднелась узкая серая лента, очевидно, река.
Так, в полете, прошло еще три часа. Когда мальчик уставал, то переставал махать руками и просто парил в воздухе, не двигаясь. Когда он замерзал, то опять начинал энергично размахивать крыльями, чтобы согреться. Река, которую он видел и которую наши герои вброд пересекли позавчера, осталась позади. Через какое-то время на горизонте нарисовалась узкая синяя полоска леса. Летел парень быстро, и вскоре полоска превратилась в широкую полосу, а полоса – в море шумящих на ветру деревьев, которому конца и краю не было видно. Это был тот самый лес, в котором жил добрый леший, приютивший наших ребят. И от зорких глаз лесовика не укрылся мальчик, летящий в небе на высоте в километр. А Лотос летел все дальше, дальше, и все звери и птицы лесные, и все сказочные существа, о которых рассказывал леший, провожали его удивленными взглядами. А Лотос летел, летел на север, в Потерянный край, и вот уже вдали, далеко-далеко, показались туманные очертания гор. Постепенно они приближались, но очень медленно, настолько они были далеко. Мальчик летел уже много часов, солнце начинало клониться к западу, а цель была все так же недосягаема. Между тем Роковые горы, хоть и медленно, но росли, увеличивались, тянулись вверх, становясь похожими на стену, которую ни обойти, ни перелететь. А это действительно была стена, гигантская стена из отвесных скал и крутых пиков, выше наших Гималаев, выше даже самого Эвереста! Таких гор не мог представить никто, потому что в реальном мире таких гор просто не может быть. Но в сказке могло быть все. Ибо это были не просто горы – то был почти самый Край света, вернее, именно там он начинался.
Наконец мальчик достиг того места, где лесной ковер обрывался у края пропасти, широкой и на вид бездонной. Противоположного краю у нее не было, вместо него вверх поднималась отвесная каменная стена Роковых гор и терялась где-то в сером мареве туч. Лотос какое-то время покружил на месте, попытался найти в стене хоть один разлом, хоть что-то, но не нашел ничего такого. Оставалось только подниматься наверх, что он и сделал.
Опять слепящая голубизна неба и Ярило-солнце, которым мальчик обрадовался, как старым друзьям, которых давно не видел. Душа его было затрепетала от счастья, но тут он взглянул на отвесную стену, которая даже над тучами поднималась ввысь на много километров, и сердце его упало. Но делать нечего; и Лотос поднимался все выше и выше. Воздух здесь был просто ледяным, разреженным, парню было трудно дышать, он задыхался. Но упорно летел, поднимался выше, выше, и наконец прямо перед ним открылось ущелье, за которым виднелись уходящие вдаль бесконечные вершины, хребты, кряжи… Все вокруг было покрыто льдом и снегом, который сверкал на солнце так, что мальчику пришлось зажмурить глаза и лететь вслепую, что было очень опасно, потому что на пути постоянно попадались высокие горные пики, похожие не то на столбы, не то на клыки. Врежется в такой – и все, конец.
Даже не буду описывать, что чувствовал наш герой, уставший от долгого полета, насмерть замерзший, голодный, ослепленный ярким светом и оглушенный свистом ветра. Это был беспримерный полет, о котором жители Ювенты веками слагали песни и сказания. Это был подвиг, настоящий подвиг, пример самоотверженности и героизма для последующих поколений.
В этом глухом краю ничего, кроме камня и снега, не видно было, и ничего, кроме свиста ветра, не слышно было. Стемнело тут быстро, но звезды на небе, как ни странно, не зажглись, даром что небо было ясное. Луна также не появилась; небо было черным, абсолютно черным. В узких ущельях и крохотных долинах Роковых гор залегли зловещие тени. Лотосу вдруг стало не по себе. Это небо, эти горы, сама мысль, что он находится на краю света, производили на него жуткое впечатление.
Сквозь свист ветра мальчику послышались какие-то совершенно иные, новые звуки. Это был клич. В горах, отдаленный и слабый, разносился чей-то пронзительный клич на непонятном мальчику языке. Кто-то кричал что-то, здесь, в Роковых горах, на высоте в несколько тысяч километров, на самом краю света, в царстве холода и тьмы! Подростку стало так жутко, как никогда не было. А клич повторился, уже с другой стороны, ему вторил третий, четвертый… Сердце у мальчика забилось часто-часто, он содрогнулся от страха и, энергично размахивая руками, стремительно полетел вперед, желая лишь одного – поскорее выбраться из этого места!
И тут, словно кто-то решил исполнить его желание. Горы неожиданно расступились, и мальчик оказался… в пустоте! Нет, это была не абсолютная пустота. Здесь свистали такие ветра, по сравнению с которыми горные были просто легкими дуновениями. Вместе с ветром в воздухе носились маленькие колючие снежинки. Это был настоящий буран. Где-то за спиной остались громады гор, оборвавшиеся так же резко, как и начавшиеся. А что было внизу, мальчик не знал. Потому что вихрь тут же подхватил его, закружил, завертел, мальчик почувствовал, как его крылья просто разваливаются на части, и не успел он ничего сообразить, как буран со страшной силой понес его вниз, вниз… Где верх, а где низ, мальчик уже не понимал, потому что его крутило волчком, бросало в разные стороны, мотало, глаза были залеплены снегом, так что Лотос ничего не видел. Да он все равно ничего бы не увидел, поскольку что можно увидеть в кромешной темноте, в снежном буране, в самом эпицентре вихря?..
Когда Лотос пришел в себя, то понял, что лежит, уткнувшись лицом в снег. Было очень холодно, мальчик весь окоченел. Похоже, что в бессознательном состоянии он находился недолго, может, несколько минут. И хорошо: пролежи мальчик еще немного, и он бы непременно замерз насмерть. Очистив от снега лицо, он приподнялся на локтях и огляделся. Ветер дул с прежней силой, сверху на мальчика сыпался сухой и колючий снег, который колол кожу миллионами острых иголочек. Вокруг были непролазные сугробы, темень стояла такая, что в пяти метрах ничего не видно было. Впрочем, кое-что Лотос все же увидел. В двух шагах от него прямо из снега рос… огонек! Да, это был именно огонь, и он поднимался из сугроба на длинном красном стебельке. Приглядевшись, подросток понял, что это был цветок. Да, он и прежде слышал об огнецветах Потерянного края, вот только посмотреть на них с высоты ему не довелось… Говорят, что это очень красивое зрелище – поля огнецветов с высоты птичьего полета…
К сожалению, у Лотоса не было возможности любоваться красотами местного края, тем более что все красоты скрывала бушующая метель. Мальчик поднялся на ноги, отряхнулся от снега и начал оглядываться по сторонам в поисках… ну хоть чего-нибудь! И раньше, чем ожидал, а может быть, и раньше, чем хотел, он увидел дворец – темный силуэт готических очертаний буквально в пятидесяти метрах от себя. Вздрагивая всем телом, он направился туда, на ходу вынимая меч из ножен. Идти приходилось через сугробы, в которых ноги увязали по самые бедра. К тому времени, когда мальчик добрался до высоких ворот дворца, у него уже зуб на зуб не попадал, а все тело посинело от холода.
Драконий дворец представлял собой высокое сооружение из белого камня, покрытое золотыми украшениями и россыпями драгоценных камней. Огромные разноцветные витражи, стрельчатые арки и резные колонны, высокие башенки со шпилями и островерхие купола – все это действительно потрясало воображение своим великолепием. Но сейчас великолепие потускнело, витражи занесло снегом, драгоценности не сияли, все было тускло и мрачно. И Лотос, человек практичный и замерзший, спеша поскорее попасть внутрь, где не было снега и ветра (правда, никто не гарантировал, что там будет тепло, сухо и безопасно), подошел к воротам и остановился, переминаясь с ноги на ногу, раздумывая, что делать дальше. Но дворец, похоже, решил проявить гостеприимность.
Тяжелые створки ворот со скрипом раздвинулись в стороны. За ними виднелся погруженный в полумрак коридор, потолок которого терялся во тьме. С отчаянно бьющимся сердцем Лотос вошел внутрь. В воздухе висел тяжелый запах сырости и плесени. Стены дворца были голыми и обшарпанными, пол – неровным и пыльным. Никаких сказочных богатств, никаких ковров и великолепных картин в золоченых рамах… Легенды, рассказывающие о сказочном Драконьем дворце, лгали. Не было здесь и легионов слуг в ливреях дороже, чем королевские мантии. Это был просто пыльный, разоренный дворец, который находился в таком состоянии веками.
За спиной у мальчика раздался скрежет. Мальчик обернулся как раз в тот момент, когда створки ворот с громким щелчком сомкнулись. Лотос вздрогнул. От такого приема ему стало еще страшнее. Стараясь не думать о том, что это все очень сильно походит на ловушку, наш герой (а он уже заслужил такое звание) сделал первый несмелый шаг в темноту. Стояла звенящая тишина. Еще один шаг – и внезапно в темном коридоре вспыхнул свет. У мальчика чуть сердце из груди не выскочило, но это всего лишь зажглись факелы. Зажглись сами по себе… сами ли? Парень вздрогнул и отпрянул, подслеповато щуря глаза, еще непривыкшие к свету. Факелы явно кто-то держал. По обеим сторонам коридора неподвижно стояли, лицом друг к другу, две высокие черные фигуры. Не темные, а именно черные, чернее ночи, чернее самой черной черноты. Пляшущий свет факелов, которые они держали в обеих руках, падал на стены, на пол, поднимался ввысь (до потолка все равно не доставая), но не отражался от черных боков невиданных чудищ. Держа меч перед собой на вытянутых руках, мальчик осторожно подошел поближе, чувствуя, что малейшее движение, малейший звук – и его нервы, натянутые до предела, не выдержат напряжения и попросту лопнут. Существа не двигались, и Лотосу наконец удалось разглядеть их поближе. У него отлегло от сердца. Это были горгульи – каменные статуи в виде безобразных чудовищ, не то уродливых крылатых обезьян, не то маленьких горбатых дракончиков, длинноруких и длинноногих. В высоту они были не больше двух метров. Рты (или пасти) были оскалены в злорадной и очень неприятной усмешке, но самым страшным были глаза – выпученные, круглые, стеклянные… скорее всего, стеклянные. Потому что бедняге Лотосу была ужасна даже мысль о том, что эти глаза могут быть… живыми.
Не спуская собственных глаз с чудищ, мальчик двинулся вперед по коридору. Метров через десять стояла вторая пара горгулий, и факелы, которые они держали, вспыхнули сами собой при его приближении. За этой парой стояла третья, потом четвертая, пятая… Коридор был длинный, очень длинный, и постепенно парень привык к тому, что огонь загорается сам по себе, стоит ему подойти поближе. Вскоре мальчик стал всерьез подозревать, что или он ходит по кругу, или коридор бесконечен. Он шел уже целый час… или два часа… или, может быть, всю ночь? Начиная с того момента, когда он миновал первую пару горгулий, его не покидало ощущение, что за ним следят. Выпученные глаза чудищ не шевелились, не крутились в глазницах, но у мальчика было такое чувство, что они пристально следят за ним. Ему даже показалось, что одна из горгулий повернула свою уродливую голову, провожая его взглядом. Парень стремительно обернулся, но ничего такого не увидел: голова смотрела прямо перед собой, никуда не повернутая.
 Когда наш герой уже совсем было отчаялся выбраться из проклятого коридора, в котором, кроме этих мерзких горгулий с живыми глазами, ничего больше не было, впереди темноту прорезала полоска слабого света, и раздался раскатистый звук, который бывает, когда огромные тяжелые ворота медленно открываются на несмазанных петлях. И действительно, пройдя мимо последней пары статуй с горящими факелами, мальчик увидел распахнутые настежь деревянные ворота, в которые он и вошел. Лотос оказался в огромном зале, похожем на собор, с четырьмя рядами резных колонн, которые подпирали потолок, терявшийся во мраке. Окон не было; зал освещался факелами, которые были воткнуты вдоль стен и вокруг колонн. Стены были такие же голые и обшарпанные, как и в коридоре, ни одной драгоценности, ни одного золотого или серебряного украшения здесь не было и в помине. В дальнем конце зала возвышалось что-то, напоминающее не то стелу, не то обелиск: четырехугольный каменный столб с острой вершиной; в высоту он был не меньше десяти метров. У подножия обелиска виднелась чья-то фигура. Судя по всему, бедняга был прикован к столбу.
– Радимир? – неуверенно спросил скорее самого себя Лотос и двинулся по направлению к стеле. Идти пришлось долго: зал был не меньше пятисот метров в длину. Мальчик перешел на бег. Факелы здесь горели постоянно, а не зажигались при приближении, как в коридоре. Пол был из простого серого камня, местами по нему прошлись трещины. Бежать мимо однообразных колонн было очень утомительно: создавалось впечатление, что твоя цель нисколько не приближается к тебе. Но все же Лотос добрался до стелы. К ее подножию действительно был прикован человек.
– Радимир, это ты? – обратился к нему парень, на всякий случай сжимая меч покрепче в руках.
Человек поднял голову, и свет факелов упал на его отросшие грязные волосы каштанового цвета, на изможденное и исцарапанное лицо, на оборванную одежду. Это был почти семнадцатилетний юноша, под правым глазом чернел огромный фингал, губа была разбита, обуви не было вовсе. Половина лица заросла черной щетиной, давно не бритой. Но черные глаза Радимира (а это был именно он) смотрели гордо и отважно. К каменному столбу парень был прикован массивными железными цепями, которые были обмотаны вокруг его груди и ног. Несколько секунд вождь детей Ювенты присматривался к человеку, который явился освободить его, а потом произнес низким хрипловатым голосом:
– Берегись… Это ловушка.
– Что?
Все стало ясно, когда по залу разнесся раскатистый скрежет, и ворота с громким щелчком захлопнулись. В тот же момент от ближайшей колонны отделилась фигура, которую Лотос поначалу не заметил, и медленно направилась к ребятам. Красный костюм, пепельные волосы, горящие красным огнем глаза… Дракон Багир стерег узника.
– Попался! – лениво промолвил он, глядя на Лотоса. – Ну что, добрался-таки? Ловко, ловко… И как же?
– Тебе какое дело!
– А ты мне не груби! Ишь, дерзкий какой! Я бы тебя сразу убил, да больно мне интересно, как ты сюда попасть ухитрился. Чай, на ковре-самолете прилетел?
– Нет!
– Нет? Значит, не хочешь говорить? Ну, да ладно. Честно сказать, знаю я, что ты сюда прилетел, а на чем – без понятия.
– И как же ваше величество пришли к такому блестящему выводу? – съязвил Лотос.
– У меня много шпионов, к тому же я прекрасно владею магией, – ответил Багир. Он был туп и не сообразил, что над ним издеваются. – Ну, и как тебе мой дворец?
– Отменно омерзителен! И когда это он стал твоим? Мне казалось, он ваш.
Дракон замялся.
– Эмм… ну да, наш. Ты, наверное, удивлен? Наслышался баек о сказочных богатствах Потерянного края? Думал, что этот дворец утопает в богатствах и роскоши?
– Скажу честно, до меня доходили такие слухи, – ответил Лотос.
Беседуя с драконом, он тем временем напряженно осматривался по сторонам в поисках возможного средства, как победить дракона. И наконец нашел. Прямо над ними, подвешенная к потолку на длинной цепи, висела огромная люстра. Если мальчику удастся попасть точно в цепь… Но тогда нужно, чтобы дракон стоял точно под люстрой…
– Так значит, все эти слухи изначально были неправдой? – задал вопрос Лотос, делая шаг назад.
– Безусловно! Этот дворец действительно богато украшен снаружи, но внутри… сам видишь. Запомни, щенок, на всю свою оставшуюся недолгую жизнь: не все, что красиво снаружи, так же красиво внутри. Еще в древние-древние времена кто-то из жителей Ювенты, этих назойливых сопливых детей, распространил слух о сказочных богатствах нашего края. Люди так алчны… и так легковерны! Они никогда не были здесь прежде, но сразу уверовали, что края эти полны богатств. И после этого к нам одна за другой начали ходить дружины. Отправлялись сражаться с нами, с драконами и погибали, даже не добравшись до цели.
– Как же это? – промолвил Лотос, отходя еще дальше.
Багир попался на уловку и двинулся вперед.
– Чего ты пятишься? Боишься меня? Не бойся. Сейчас я тебя не убью. Сначала договорим. Так вот, мы говорили о детях, да. Очень многие погибали, не достигнув гор – плутали по Чародейскому лесу и либо заходили в самую глухую глушь, откуда уже не выбраться, либо тонули в болотах. Очень немногим удавалось добраться до Крайней Черты…
– До чего?
– До Крайней Черты! Если ты добрался сюда по воздуху, то должен был ее видеть! Это бездонная пропасть, на самом деле бездонная, она отделяет Чародейский лес, принадлежащий еще Ювенте, от Роковых гор, а горы эти – уже край света. Очень немногим удавалось перебраться через Крайнюю Черту, потому что мостов через нее не существует. И те, кому это все же удалось, замерзали насмерть в горах. Ибо, чтобы пересечь их пешком, потребуется целая вечность!
– Это почему же? Я летел над ними всего несколько часов.
Дракон сделал еще пару шагов. Оставалось совсем немного…
– Ты летел! В том-то и твое спасение! Дураки, которые отважатся пересекать горы пешком, непременно заблудятся и в конце концов замерзнут насмерть или умрут от голода, потому что все тропы в горах запутаны и водят путников по кругу. Кроме того, говорят, в этих горах запросто можно умереть от разрыва сердца…
– Да что ты говоришь!
– Да. Много загадок скрывают эти горы, и говорят, много в них есть пугающего. Так или иначе, – повысил голос Багир, – ни один человек сюда так и не добрался. Исключение составляете вы двое, – хохотнул он, указывая на Лотоса и Радимира. – Вам удалось сюда добраться, правда, первому не без нашей помощи, но выбраться отсюда вам не удастся!
Дракон сделал еще один шаг, и люстра оказалась прямо у него над головой.
– Итак… – произнес он, вытаскивая из-за пояса длинный изогнутый кинжал, смертоносно поблескивающий в свете люстры.
В ту же секунду Лотос выхватил из кобуры револьвер и прицелился в одно из звеньев цепи. Он был не очень хорошим стрелком, но сама Фортуна направила его руку, и он не промахнулся. Раздался выстрел, цепь звякнула, и громадная люстра, размером с рояль, с грохотом рухнула прямо на Багира, который успел лишь издать вопль отчаяния, прежде чем люстра накрыла его. Во все стороны брызнули осколки стекла, пламя вырвалось из разбитых лампочек наружу. Дракон не подавал признаков жизни, погребенный под завалами из металла и стекла.
– Он… мертв? – тихо спросил у Радимира Лотос.
– Сильно сомневаюсь, – ответил тот. – Смотри!
В это момент люстра, вернее, то, что от нее осталось, окуталась красной дымкой, становившейся все ярче и разраставшейся. Люстра задрожала, зазвенело стекло, огонь, освобожденный из лампочек, погас в один миг, потушенный чьим-то мощным дыханием.
– Прячься за колонну! Немедленно! – велел Лотосу Радимир. – А то будет поздно!
И он был прав. Едва мальчик забежал за ближайшую колонну, как изломанную люстру откинули в сторону метров на десять, и из-под нее в клубах красного и серого дыма поднялся, увеличиваясь в размерах, гигантский багрового цвета дракон. У него были широкие черные крылья, длинный гибкий хвост с пикой на конце, мощные когтистые лапы и небольшая голова на длинной тонкой шее, с заостренной мордой, маленькими злыми глазками, горящими красным огнем, и пастью с острыми кривыми зубами. Размером Багир был с крупный самолет. Первым же делом дракон выдохнул вверх такой столб пламени, что весь потолок, прежде скрытый во мраке, осветился, как будто наверху зажглось солнце. Воздух сразу стал жарким, запахло гарью. Дракон оглушительно взревел, и в реве ребята услышали слова:
– ТЫ НАПРАСНО СДЕЛАЛ ЭТО, МАЛЬЧИШКА! ТЕПЕРЬ Я ПО-НАСТОЯЩЕМУ ЗОЛ! ВЫХОДИ, ЧТОБЫ Я МОГ ИСПЕПЕЛИТЬ ТЕБЯ!
Лотос между тем напряженно размышлял. С одной стороны, дракон был больше и сильнее его, и он был лучше вооружен – на его стороне были огонь, клыки, когти и мощный хвост, один удар которого – и от мальчика мокрого места не останется. С другой стороны, дракон неповоротлив и глуп. Если бегать между колоннами и уворачиваться…
Маленькие драконьи глазки обшаривали зал в поисках своего противника. Противник тем временем тихонько обошел колонну, перебежал к другой, соседней, потом к третьей, и оказался у дракона за спиной. Совсем рядом бил по земле длинный хвост дракона. Трудно было удержаться от искушения, и Лотос, выскочив из своего укрытия, размахнулся, со всей силы рубанул мечом по хвосту и разрубил его. Раздался хруст, оглушительный рев дракона, обрубок хвоста дернулся, а мальчик едва успел отскочить назад в свое укрытие, как мимо него пронесся столп огня и дыма, оставивший на полу и колоннах пятна копоти.
Следующие пятнадцать-двадцать минут были похожи на ночной кошмар. Ревевший от боли и ярости дракон метался по всему залу, сворачивая попадавшиеся на пути колонны, те падали с грохотом и разваливались на куски. Жизнь Лотоса висела на волоске; несколько раз Багиру удавалось найти мальчика, и лишь чудо спасало его от когтей, зубов или пламени разъяренного дракона. Долго так продолжаться не могло. Собрав всю свою решимость в кулак, Лотос выскочил из-за колонны, за которой прятался последнюю минуту, и уже было занес меч над головой, собираясь пронзить им бок дракона, как вдруг мощный удар хвоста сбил мальчика с ног: дракон заметил его. Меч выпал из рук Лотоса и отлетел в сторону. Огромная туша нависла над парнем, горящие ненавистью глазки смотрели на него с высоты в десять метров! Багир уже раскрыл пасть, намереваясь испепелить поверженного врага, а может, и проглотить его. Но тут мальчик, повинуясь не своей воле, а какому-то инстинкту самосохранения, выхватил последнее оставшееся у него оружие – револьвер, который он успел перезарядить, пока прятался за колоннами, и сделал единственное, что можно было сделать в его положении – выстрелил, даже не целясь, в желтоватое брюхо нависшего над ним дракона, желая лишь одного – нанести врагу последнюю рану, прежде чем погибнуть. И опять Фортуна помогла мальчишке: пуля попала прямо в сердце Багира. От драконьего рева содрогнулся дворец, на миг затих ураганный ветер в горах, его услышали леший в своей берлоге, Робин Гуд и вся ребячья рать, которая уже маршировала по дороге на Эдельвейс, услышал рев и Трехглав в своем логове, и лютая злость и смертельный страх обуяли его, когда он понял, что остался последним из драконов.


Возмездие


Со всех сторон в деревню Беспокойных сердец, что находится недалеко от Эдельвейса, стекались отряды юных воинов – регулярные городские армии, деревенские ополчения или вовсе вольные разбойничьи шайки, вроде той, которой командовал Робин Гуд. Все в этот знаменательный для Ювенты час объединились, чтобы сразиться со злом и отстоять свободу своей страны. К вечеру второго дня (когда Лотос еще только подлетал к горам) в деревню вошла армия города Вега, которую возглавляли веговский правитель – пятнадцатилетний Грин, и уже знакомый нам бравый Робин Гуд. До следующего утра объединенное войско, численность которого достигла уже трех тысяч человек, дожидалось прибытия великого полководца Радимира, но вождь так и не появился. Утром спешно созванный Военный совет решил, что оставаться долее на месте будет гибельно для всего войска, и вскоре вся огромная Освободительная армия, распевая воинственные песни и колотя в барабаны, выступила из деревни и отправилась по дороге в сторону Эдельвейса, на юго-запад. Полководцем сообща выбрали Грина, а всю армию поделили на тысячи (то есть все войско состояло из трех частей, в каждой примерно по тысяче воинов). Командирами тысячей стали Робин Гуд, некоторые его сторонники, а также наиболее опытные военачальники из вольных городов. Дисциплины в спешно сколоченном войске не было никакой: шли толпой, не соблюдая никакого строя, командиров слушались по настроению, многие открыто заявляли, что такая орда, безусловно, сразу же сокрушит врага, беспрепятственно войдет в столицу и изгонит драконов из дворца, так что и стараться не нужно. Понятно, что такое войско было скорее посмешищем, чем серьезной угрозой.
Первый бой был дан на подступах к Эдельвейсу, в небольшом селе Каштановом. Авангард Освободительной армии вошел в село, захватил несколько домов, в которых засели стрелки армии драконидов, и в течение пятнадцати минут отстреливались, пока не подошли остальные части Армии. После этого небольшие отряды драконидов отошли к столице, а полководцы «детской» армии смогли осмотреть позиции. Отсюда уже были видны пригородные дома Эдельвейса – унылые серые бараки, возведенные уже при правлении драконов. Исторический Эдельвейс, старинный Эдельвейс отсюда был еще далеко. Перед бараками был возведен вал, на котором возвышался частокол. Это все, что успели построить дракониды перед сражением. Противника ювентовцы не видели, но догадывались, что за высокими укреплениями затаилось немало вражеских стрелков с мушкетами наготове.
По приказу Грина подкатили четыре пушки солидных размеров, привезенные из Веги. Обслуживала их целая бригада артиллеристов. Пушки зарядили, фитиль зажгли, грянул залп – и земля возле укреплений поднялась столбом! Два ядра попали точно в насыпь, своротив частокол и разбив земляной вал. За первым залпом последовал второй, потом третий… Обстрел продолжался в течение часа. Воздух со свистом разрывали снаряды, взрывая землю, разнося частокол в щепки, сея смерть и панику в рядах прятавшихся в укреплениях драконидов. Поняв, что оставаться долее на месте гибельно, они повыскакивали на поле боя с мушкетами наперевес и с громким кличем бросились в атаку. Навстречу им вышли воины Освободительной армии, и небольшое поле между деревней и пригородом Эдельвейса превратилось в ристалище. Гремели выстрелы, свистели пули, раздавались крики и боевые кличи, трубил рог. Все вокруг заволокло густым облаком пыли и дыма, и под его прикрытием дети Освободительной армии, обнажив клинки, бросились на врага, и завязалась рукопашная. К прочим звукам добавился звон стали, а раненых стало еще больше. В самом центре этого кровавого ада сражались полководец Грин, Робин Гуд, Милка и другие герои нашей истории, достигшей апогея.
А тем временем в двух-трех километрах от поля сражения, во дворце Эдельвейса, последний выживший дракон Трехглав сидел на троне в одиночестве, погруженный в раздумья. Почти все его генералы были там, на укреплениях, больше же никто не решался его тревожить.
«Пять веков… Пять долгих веков разбоя, торжества силы, безраздельной власти! Пять веков никто не мог причинить нам ни малейшего вреда!» – злобствовал дракон. – «Мы делали, что хотели, нам не сопротивлялись! Века мы процветали, и вот Багир и Чолкан мертвы, убиты этими сопливыми прыщавыми подростками! Неслыханно! А теперь они осаждают мою столицу, и наверняка надеются расправиться со мной! СО МНОЙ!!! Ну, нет, так легко это у них не получится… Меня не так просто убить! Кстати…»
С этой мыслью Трехглав вскочил на ноги и кинулся к небольшому бюро, стоявшему у стены. Быстро открыл верхний ящик ключиком, который он достал из нагрудного кармана, и достал оттуда небольшой, размером с яблоко, хрустальный шар, который был заполнен внутри каким-то молочно-белым туманом. Туман вихрился, закручивался спиралью, потом вдруг загустел и, наконец, принял очертания лица – человеческого, не человеческого, не понять. Яйцевидная голова, пустые провалы глазниц, черная рваная дыра вместо рта – вот все, что напоминало в этом призраке лицо.
Трехглав какое-то время молча смотрел в пустые глазницы, а затем тихо произнес:
– Око будущего! Я взываю к тебе! Что ты видишь, что ждет меня в ближайшем будущем? Надежно ли спрятана Игла?
Призрак выдержал паузу, словно собираясь с мыслями, а потом его черная пасть раскрылась, и многоголосое эхо отозвалось в голове Трехглава:
– Детские пальцы сломают Иглу,
Канут драконы в вечную мглу.
Смерть за порогом тебя уже ждет.
Конец, Трехглав, тебе скоро придет!
– ЧТО?! – взревел Трехглав, в ярости от услышанного. – ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! ПОВТОРИ! КТО… КТО ПОСМЕЕТ?! ГОВОРИ!!!
Но шар молчал. Страшное лицо теряло свои очертания, снова расплываясь бесформенным белым туманом. В бешенстве Трехглав со всей силы швырнул шар об пол, и он тут же разлетелся на тысячу осколков.
– Я им покажу… Я им устрою! – злобствовал Трехглав, мечась по залу из одного угла в другой. – «Канут драконы в вечную мглу…» Двое уже канули, а меня так просто не возьмешь! Посмотрим, как сбудутся ваши предсказания! Я этих борцов за свободу испепелю, растопчу, уничтожу! Всех! Сейчас же!
При этих словах он остановился посреди зала. Его глаза вспыхнули зловещим огнем, полыхнула яркая вспышка, фигура юноши окуталась густым черным дымом…
Сражение было в самом разгаре. Дракониды терпели огромные потери, самые трусливые из них бросали оружие прямо на поле боя и сдавались врагу. Постепенно «черные мундиры» отступали к своим разбитым укреплениям, и с каждой минутой их численность стремительно уменьшалась. Они уже готовы были повернуться и бежать с поля битвы, как вдруг окрестности потряс оглушительный рев, и сражающиеся услышали нарастающий шум, словно приближался ураган. Не прошло и пяти секунд, как сражающихся накрыла гигантская тень – это повис в воздухе огромный, черный, трехглавый дракон!

Весь день мы ехали на запад, через лес, следуя за синим клубком. Как только Арго бросил его на землю, он сразу же укатился вперед, и мы не могли угнаться за ним. Но клубок оставлял на земле нить – синюю, переливающуюся, искрящуюся миллиардами крохотных звездочек. Так что мы могли идти по нитяному следу в удобном для нас темпе и делать столько привалов, сколько нам бы захотелось. Сказать, что мы ехали, я не могу, потому что ехали только малыши, по три человека на лошади, а я шел пешком. Болтали без умолку, шутили, смеялись.
– Слава, а ты, когда рассказывал нам сказку, знал, что мы сюда попадем? – спросила меня Марина.
Я загадочно улыбнулся.
– Ну, может, и не знал… но чувствовал.
– Прошло уже четыре дня с тех пор, как мы здесь, – сказала Ира.
– И три дня, как мы здесь, – добавил Володя.
– Наши родители наверняка уже с ума сходят от беспокойства, – печально произнесла Эля.
– Наши с Маринкой родители точно весь город на уши поставили, – ответила Ира.
– Мои тоже, – вздохнул Денис.
– А мои наверняка еще и президенту жалобу написали, – мрачно пошутил Володя.
– Слава, что мы скажем, когда вернемся домой? Как объясним, где мы были целую неделю, если не больше? – спросила Марина.
– Да уж не волнуйтесь, что-нибудь да придумаем, – усмехнулся я.
Хотя ничего стоящего я не сказал, но ребята успокоились, решив, что там видно будет, а пока что рано думать о возвращении.
Первый привал сделали в три часа пополудни, пообедали, отдохнули и отправились дальше. Потом, уже после захода солнца, остановились на ночлег. Лес был светлый, веселый, совсем не страшный. Мы собрали хворост, развели костер, поужинали, спели несколько лагерных песен – без музыки, зато дружно и с воодушевлением. Василек не знал слов, но все равно старался подпевать. Трещали поленья, стрекотал сверчок. Ребята заснули один за другим. Не уснул только я: остался часовым.
На следующий день, не успели мы проехать и часу, как выбрались из леса. Впереди поднимались крутые, хоть и невысокие, скалы, и синяя нить петляла по камням, вверх по узкой тропинке, потом вниз по спуску. В течение нескольких часов мы петляли между скалами, то поднимаясь, то спускаясь. Было очень жарко, хоть солнце и было скрыто тучами. Но вскоре подул легкий ветерок, который постепенно крепчал. Запахло морем. И, наконец, около полудня, усталые, измученные, мы одолели последний подъем и… оказались на вершине скалистого гребня. Прямо перед нами расстилалось море – лазурное, бескрайнее, бездонное, искрящееся на солнце. Его невысокие волны через равные промежутки накатывали на берег и откатывались обратно, унося с собой мелкие камешки и гальку. В небе неторопливо кружили и пронзительно кричали белоснежные чайки.
– Ух ты… Это море! МО-РЕ! – закричали ребята и замахали руками, приветствуя море.
Немного левее, на высоком обрыве, возвышалась то ли башня, то ли маяк из серого камня. К ней вела узкая тропинка, и по этой тропинке тянулась синяя нить. Туда, к этой башне, мы и направились.
Сложенная из огромных булыжников прямоугольной формы, башня стояла здесь, судя по всему, не один десяток лет. Вход в нее был только один – дубовая дверь, которая, судя по всему, была заперта на замок. Клубок лежал на земле возле двери. Хотя нить от него растянулась на десятки километров, клубок как будто бы нисколько не уменьшился в размерах. Володя поднял его, подумал немного, потом решительно перекусил нитку, и та тут же растаяла в воздухе, словно ее и не было. А клубок остался в его руке, и мальчик, поколебавшись, отдал его Эле, которая поблагодарила его и убрала волшебный подарок в карман.
Между тем я подергал дверь, постучал в нее кулаком, но никто не отозвался. Ира и Денис вопросительно смотрели на меня, словно спрашивая, что же делать дальше. Выручила нас Марина, воскликнувшая, указывая наверх:
– Смотрите, там записка!
Мы посмотрели вверх. Над дверью, приколотая к стене вбитым в нее клином, действительно висела записка. Чтобы достать ее, пришлось Володе вскарабкаться мне на плечи. Снимая записку, он случайно разорвал ее пополам, но, сложив половинки вместе, мы худо-бедно смогли прочитать следующее:
«Кто бы вы ни были, я уверен, что вы – наши друзья. Ибо дорогу сюда знает только мой брат Арго, а он кого попало сюда не отправит.
Мне уже почти семнадцать, хотя указать точно дату рождения я не могу, поскольку давно уж этого не помню. Скоро мне предстоит уйти из Ювенты навсегда, и единственное, что меня пугает, это то, что я не успею передать тайну гибели дракона Трехглава, ту самую тайну, раскрыть которую я пытался последние несколько лет. Я верю, что рано или поздно тирании драконов придет конец, и питаю надежду, что мое открытие будет этому способствовать.
Смерть Трехглава – на острие Иглы, спрятанной в золотом яйце, а яйцо то – в утке, а утка – в зайце, заяц в сундуке, на замок запертом, ключа от этого замка в мире не существует, а сам сундук лежит где-то на дне морском. Сами вы его, конечно, не найдете. Но вам поможет морской народ. Спуститесь к морю и позовите их, они и приплывут. Как только достанете Иглу, сломайте ее, и Трехглаву конец придет тут же.
Я надеюсь, что эта информация будет вам полезна. Торопитесь, ни к чему затягивать и без того долгие дни правления мерзких тиранов.
Удачи вам,
Астро».
Это я прочитал вслух, чтобы все поняли. Слушали ребята внимательно, не перебивая, но, когда я закончил, поднялся галдеж. Мальчики и девочки с жаром обсуждали услышанное. Я подождал, пока они наговорятся, а потом произнес, по сути, подводя итог их дискуссиям:
– В общем, все ясно. Даты здесь нет, так что мы не можем сказать, когда Астро написал это письмо и когда исчез. Но все, что нам от него нужно было, он нам сообщил. Если нам повезет, мы уже сегодня покончим с проклятыми драконами раз и навсегда! Оставим лошадей здесь и поищем удобный спуск к морю.
Но найти этот самый удобный спуск оказалось не так-то просто. Берег был скалистый, ступать приходилось очень осторожно, проверяя каждый камень. Со мной на разведку пошли Ира и Володя, остальным я велел не соваться и подождать нас возле башни.
Наконец, мы нашли что-то вроде тропинки, которая вела вниз, к каменистому уступу, поднимающемуся над водой на метр-полтора. По очереди, помогая друг другу, мы все спустились вниз.
– Будьте очень аккуратны! Не вздумайте толкаться! – сказал я ребятам. Всемером мы едва помещались на крохотном пятачке.
– Ну, и как же их звать? – спросили у меня Эля.
– Откуда же я знаю?
– Я знаю, – вдруг произнес молчаливый Василек.
Он вышел вперед, встал на самом краю уступа и громко произнес, словно обращаясь к морю:
– Жители морские, под водой обитающие, плывите к берегу, туда, где скалы покрыты пеной, и где кричат в небе чайки!
Ничего не произошло.
– И что дальше? – спросил у Василька Володя.
– Надо немного подождать, – спокойно ответил тот.
В ожидании морских гостей ребята нашли себе развлечение: начали кидать в воду камешки, кто дальше зашвырнет. Я присел на большой валун и спросил у Василька, который тоже не принимал участие в общей забаве:
– Где же ты этому научился?
– Чему?
– Ну, вызывать подводных жителей. Осторожнее, вы! – крикнул я ребятам, которые, увлекшись, подошли слишком близко к обрыву.
– Мой бывший опекун научил меня. Он когда-то жил у моря и знал, как это делается.
Я хотел было спросить, кто был его опекуном и что с ним случилось, но тут раздался возглас Марины:
– Смотрите! Смотрите, там русалки!
Я вскочил на ноги и подбежал к самой воде.
Внизу, поднимаясь на волнах и снова опускаясь в пучину, действительно плавали прекрасные девушки с длинными зелеными волосами. Их было около десятка, если не больше, и все они с любопытством разглядывали нас, задрав кверху прекрасные головы.
– Вы звали нас, дети земли? – обратилась к нам самая старшая из русалок.
– Дети земли – это мы, – пояснил нам Василек и повернулся к русалкам: – О морской народ, вечной вам молодости и красоты! Мы звали вас, потому что нам нужна ваша помощь!
– Правда? И чем же мы можем помочь вам, ребята? – молвила старшая русалка.
– Очень многим, – ответил ей я и рассказал о драконах, о письме Астро и о смерти Трехглава, схороненной на дне моря-океана.
– …И мы хотим вам попросить, чтобы вы нашли этот сундук и принесли сюда, – закончил я.
– Просите взамен все, что угодно! – брякнул, не подумав, Володя.
– Не стоило тебе так поспешно давать подобное обещание, – прошептал я ему.
– Мальчик прав, – произнесла русалка. – Мы вправе требовать что-либо взамен. Услуга за услугу.
– И чего же вы хотите? – поинтересовалась Ира.
– Подождите немного, нам нужно посовещаться, – промолвила русалка и вместе с остальными скрылась под водой.
Совещались они минут десять, потом снова всплыли на поверхность, и старшая русалка вновь обратилась к нам:
– Хорошо, мы найдем и принесем вам этот сундук, ибо морское дно мы знаем лучше, чем вы – свои пять пальцев. Но вы должны кое-что отдать нам взамен.
– Что же? – в нетерпении воскликнул я.
Русалка немного виновато улыбнулась:
– Видишь ли, юноша, наш старый морской владыка не имеет наследника, чтобы передать ему трон, а недавно ему предсказали, что он найдет себе наследника из числа живущих на земле.
– Та-ак?.. – протянул я, начиная догадываться, к чему она клонит.
– Ваш мальчик нам приглянулся, – хихикнула русалка, кивая в сторону Василька. – Он юн, ему знакомы наши обычаи, и вообще, он нас нравится. Словом, вы отдаете его нам – мы отдаем вам сундук.
– Ни за что! – воскликнул я.
– Даже не думайте! – поддержали меня Володя и Денис.
– Размечталась… – хмыкнула Ира.
– Я согласен, – неожиданно произнес Василек.
– Что?!
– Послушайте, ребята, вам нужен сундук. Другого выхода все равно нет, – отрывисто сказал он.
– Не дури. Выход есть всегда, – отрезал я, хотя прекрасно понимал, что иного выхода и впрямь нет. Сами мы сундук не найдем, хоть сто лет искать будем, кроме того, я сомневался, что нам удалось бы уговорить русалку просить взамен что-нибудь другое.
И все же я попытался:
– Тогда возьмите меня вместо него!
– Ты не принадлежишь этому миру, – покачала своей прелестной головой русалка. – И никто из вас, кроме этого мальчика, не принадлежит. Вы гости.
– Вот видите, нету иного выхода, нету! – воскликнул Василек. – И вообще… Кто я в этом мире? Ребенок без дома и имущества!
– В этом мире все – дети, и очень у многих нет ни гроша за душой, ни крыши над головой, – убеждала его Эля. – После войны для всех найдется жилье, тем более что ты – герой! Ведь это ты убил Чолкана!
– Я просто разозлился, в том не было моей заслуги. И, коли уж быть героем, то до конца. Я принял решение, и вы меня не разубедите. Я отправляюсь в царство морское.
И поняли мы, что его решение непоколебимо. С тяжелым сердцем прощались мы с другом, хотя все мы понимали, что там его ждет новая, счастливая жизнь… а может, и не ждет? Кто знает, что с ним там будет? Неизвестность пугала не только нас, но и его, он побледнел и слегка дрожал, но в глазах его читалась решимость. И каждый из нас по очереди подходил к нему, крепко обнимал, жал руку и говорил ему что-нибудь приятное, подбадривал, желал всего наилучшего в жизни. А русалки ждали, неподвижно замерев в воде…
Последним прощался с Васильком я. Опустился перед ним на одно колено, обнял его и промолвил:
– Я верю, что ты принял единственно правильное решения. Пусть удача сопутствует тебе, и береги себя.
– Спасибо тебе, Мирослав, Друг детей, – ответил он и шагнул к краю обрыва. Затем он обернулся, молвил: «Прощайте, друзья, я желаю вам победы в этой войне!», и бросился вниз. В воду он вошел без брызг и шума, русалки сразу же подхватили его и утянули под воду. Старшая русалка, прежде чем нырнуть, сказала:
– Вы свою часть уговора выполнили, теперь наша очередь. Ждите.
Ждать пришлось почти час. Веселиться и швырять камни никому уже не хотелось – всем было грустно. Мы старались не думать о том, что ждет Василька, но потерю еще одного товарища каждый ощущал всем сердцем. Разговаривали мало и неохотно. В воздухе висело напряжение: все боялись, что русалки не сдержат обещание.
И все же они его сдержали. Когда мы уже всерьез начали опасаться, что морские создания не вернутся, послышался громкий всплеск, и русалки показались на поверхности. С ними были еще четверо довольно странных существ: с зелеными волосами и бородой, как будто слепленных из водорослей, с желтовато-зеленой кожей и с перепончатыми лапами. Существа тащили огромный черный сундук, окованный железом, который они с кряхтением подняли к нам на наше возвышение (мы помогали, принимали сундук, и Денис чуть не свалился в воду). Потом бородатые нырнули, не сказав ни слова, русалки последовали за ними, а старшая напоследок сказала:
– Удачи вам. Мы нашли этот сундук далеко-далеко в море, на самой глубине, в черной подводной пещере. Похоже, кто-то очень не хотел, чтобы сундук был найден. За своего друга не переживайте. Наш владыка встретил его очень хорошо, полюбил с первого взгляда, как собственного сына, осыпал богатыми дарами, накормил, напоил и спать уложил. Паренек быстро освоится и со временем станет великим правителем нашего народа, ибо теперь закон Ювенты, согласно которому достигшие совершеннолетия покидают эту страну, на него не распространяется: он уже принадлежит нашему миру. Прощайте!
И с этими словами она скрылась под водой, только мелькнул широкий зеленовато-серебристый рыбий хвост.
Чтобы сундук не соскользнул вниз, мы оттащили его подальше от воды. Он был очень тяжелым и скользким, с него потоками стекала соленая морская вода. Потом мы принялись его осматривать. Замочная скважина была прорезана чуть пониже крышки, но ключа-то у нас не было…
– И что теперь делать? – растеряно спросила Ира.
– Ключа-то у нас нет, – добавила Марина
– В письме сказано, что от этого сундука нет ключа, – пробежав глазами бумагу, произнес Володя.
– Это как? – не поняла Эля.
– Ну, наверное, это значит, что специального ключа от этого замка не существует, – пожал плечами я.
Еще когда я в первый раз прочел это письмо, у меня возник вопрос, как мы откроем сундук, когда он окажется у нас. Но я все время отгонял эту мысль, потому что на  первом месте тогда была другая проблема: найти этот сундук. Ну вот, сундук мы нашли. А дальше что?
– Ну, точно! Слава, ключ! Ключ! – неожиданно вскричал Денис.
– Что? Какой ключ?
– Ключ, который тебе подарил леший! Он же сказал, что этот ключ может открыть любой замок, только ключом этим можно воспользоваться всего лишь один раз!
И как я сам не догадался?!
– Точно! Дениска, ты гений! – воскликнул я и полез в карман, ища ключ.
– Да я знаю… – шутливо смутился мальчик.
– Нашел! Вот он!
С этими словами я вытащил из кармана маленький серебряный ключик, который несколько дней назад подарил мне леший. Вставил его в замочную скважину, и – о чудо! – ключик подошел, как будто специально ковался для этого замка. Прежде чем его провернуть, я сказал столпившимся вокруг меня ребятам:
– В письме сказано: в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо…
– Золотое яйцо, – поправила Марина.
– Да неважно! В общем, держите револьверы наготове, потому что, как только я открою сундук, из него выскочит заяц!
– И мы должны будем его застрелить? – испуганно спросила Ира.
– Ну… да. А потом еще утку.
– А без этого никак нельзя? – спросила Эля.
– Нет! Помните, в сказках Иван-царевич стрелял в зайца, и в утку, чтобы разбить яйцо, сломать иглу и убить злого Кощея? Вот нам нужно сделать то же самое!
– Они могут струсить, – сказал Володя.
– Что?! – накинулась на него Эля. – Ничего мы не струсим! Мы просто…
– …вы просто можете пожалеть их, – сказал я. – Пацаны, будьте готовы стрелять.
– Мы готовы, – отозвались они.
Девчонки отошли в сторону, мальчишки подняли револьверы и замерли в ожидании, а я начал считать:
– Открываю на счет «три»! Раз… Два-а… ТРИ! – и провернул ключ в замке.
Что-то щелкнуло, и тяжелая крышка откинулась. Я не успел разглядеть, что было внутри, потому что оттуда выскочил большой заяц-русак и большими прыжками помчался вверх по склону. Но раздался выстрел – это выпалил Володя, – и заяц рухнул, из него выпорхнула утка, взмыла в небо и полетела было прочь, но две пули – моя и Дениса – попали в нее, и она упала на землю, из нее выкатилось пылающее золотом яйцо, покатилось по камням вниз, в море. Мы закричали, испугавшись, что яйцо упадет в море и утонет, но в последний момент его поймала Марина, с силой ударила его о камень, скорлупа развалилась, и в ладони Мариночки осталась длинная блестящая игла черного цвета.
– Давай, Марина! Сломай ее! – закричали мы.
Некоторое время девочка молча смотрела на иглу, потом решительно стиснула зубы и ухватила иглу за кончик пальчиками левой руки…

 
Огромный трехглавый дракон описывал широкие круги над ювентовским войском, изрыгая огонь на головы обреченных воинов. Те пытались прикрываться тем, что попалось под руку, но все было тщетно – ребята падали, гибли, а выжившие в ужасе бежали прочь от столицы, бросая оружие на поле боя. Уцелевшие дракониды улюлюкали им вслед, но из-за разрушенных укреплений вылезать не спешили. Трехглав торжествовал: войско противника разгромлено за пять минут, Грин, попавший под струю драконьего пламени, мертв, Робин Гуд и прочие военачальники тщетно пытаются собрать отступающее войско. Сейчас он снизится, приземлится на главной улице той деревни, в которой засели многие ювентовцы, и сожжет их вместе с теми домами, в которых они спрятались. А потом он сожжет лес до самых северных равнин, чтобы никому из этих маленьких мерзавцев, осмелившихся выступить против него, не удалось уцелеть.
В этот самый момент мимо средней головы дракона просвистела пуля, попала ему в шею и отскочила от черной крепкой чешуи. Дракон свирепо замотал всеми тремя головами, выискивая наглеца, который посмел выстрелить в него. И тут прямо перед его мордой пролетел ковер-самолет, на котором сидели двое юношей. Один из них прямо на лету длинным мечом срубил левую голову дракона. Трехглав взвыл от боли и ярости и попытался схватить ребят двумя оставшимися головами, но не успел. Ковер плавно спланировал на землю, юноши слезли с него и встали рядом, бок о бок, сжимая в руках мечи. Это были Радимир и Лотос.
Когда Багир пал, и цепи, сковавшие Радимира, рассыпались в прах, в коридоре началось шевеление. Горгульи разом ожили и начали неуклюже слезать с постаментов. Ворота, которые вели в зал, открылись, и ничто теперь не сдерживало беспощадных каменных страшилищ. Сражаться с ними было бессмысленно: ни сталь, ни пуля не брали камень, из которого они были сделаны. И вот, когда ребята уже были окружены толпой оживших изваяний, откуда ни возьмись к их ногам опустился ковер-самолет, на котором еще только позавчера прилетел в Потерянный край из Эдельвейса Багир, чтобы сторожить Радимира. Долго размышлять ребята не стали. Быстро уселись на ковер, тот взмыл в воздух, пролетел над головами каменных чудовищ, через зал, через темный коридор, и вылетел на улицу, взмыл высоко в небо и помчался на юг. Очевидно, этот ковер-самолет был сделан не слугами драконов, а добрыми существами, и потому волшебный артефакт в решающий момент выручил ребят из беды.
Земля содрогнулась, когда дракон тяжело опустился на вершину холма, окутанный клубами дыма. На месте отрубленной головы росла новая, но, пока она не выросла полностью, дракон не мог выдыхать пламя – иначе он сам себя спалил бы. Ребята не знали этого, но моментом воспользовались. Лотос кинулся к правой голове и даже успел вонзить меч прямо в драконью пасть, но в тот же момент он был отброшен мощным ударом шеи и катился по земле до самого подножия холма. Остановившись, он попытался вскочить на ноги, но тут же снова со стоном упал: похоже, он растянул лодыжку. Поэтому ему оставалось только беспомощно смотреть, как Радимир остался один на один с чудовищем.
А Трехглав между тем попал в нелепое и довольно неприятное для себя положение. Его правая голова не была отрублена, но клинок вонзился глубоко ему в нёбо. А средняя голова не могла помочь правой выдернуть меч, потому что Радимир со своим собственным мечом все время был наготове, и нужно было держать его на расстоянии. Но вот боль стала совсем невыносимой, и средняя голова с ревом повернулась к правой, чтобы помочь ей вытащить клинок. Радимир был готов. Один взмах меча – и средняя голова свалилась на землю, а правая и только что выросшая левая взвыли от двойной боли. Левая голова попыталась было схватить Радимира, но он успел отскочить назад.
Так, наскакивая и отступая, Радимир боролся с Трехглавом, стремясь срубить все головы одновременно, хоть и понимал, что это бесполезно: смерть дракона находится отнюдь не здесь. Рано или поздно он должен был допустить ошибку, и он ее допустил. Срубив дракону правую голову, он не успел вовремя отскочить в сторону, и дракон лапой сшиб его с ног и повалил на землю. Радимир попытался было защититься мечом, отрубил дракону три пальца, отчего тот громко взвыл, но тут средняя голова вырвала чем у него из рук, перекусила его пополам, а правая голова схватила зубами его тело. Трехглав уже готов был перекусить беззащитное тело, как перекусил он только что меч, и тут вдруг Радимир окутался сиреневым сиянием, полыхнула вспышка – и в драконьих зубах осталась только пустота, да расползалась по траве легкая сиреневая дымка.
Трехглав ничего не понял, но сразу же приписал загадочное исчезновение врага к своим заслугам. Он торжествующе взревел, оттолкнулся от земли и взмыл в воздух, трубным ревом возвещая о своей победе. И тут вся Ювента, все живые существа – люди, звери, птицы, все сказочные создания – услышали сухой треск, словно разломилась сухая веточка. Это Марина сломала Иглу пополам.
Детские пальцы сломают Иглу,
Канут драконы в вечную мглу.
Слова предсказания сбылись. Дракон на мгновение замер в воздухе, глаза его расширились, он громко взревел, да так, что повалились вековые сосны и вдребезги разбились все стекла в ближайших городах, а потом его огромная и уже безжизненная туша с грохотом рухнула вниз, и от такого удара сотряслась земля от восточного моря и до западного, от Роковых гор на севере до неисследованных южных земель.
Первое время никто из ребят не мог понять, что произошло. Спрятавшись за деревьями, за кустами, в траве, они с испугом глядели на мертвое дымящееся тело поверженного дракона. Ничего не происходило, дракон не шевелился, и постепенно до ребят дошло, что все кончено. И, когда все они собрались на холме вокруг неподвижно лежащего чудовища и Робин Гуд, набравшись смелости, осмотрел его и констатировал, что Трехглав мертв, над полем, над лесом, над освобожденным Эдельвейсом разнеслось громовое «УРА!!!» Детишки всех возрастов, суровые бойцы, только что выигравшие битву, подбрасывали в воздух шапки и победно вскидывали вверх сабли и мушкеты, и кричали до хрипоты.
Потом, когда первый пьянящий восторг от победы прошел, на ребят накатила волна жгучей боли и печали за тех, кто не мог сейчас присоединиться к их ликованию. Поле битвы было усеяно телами павших, и было их намного больше, чем выживших. С опущенными головами, всхлипывая, ювентовцы ходили между погибшими, больше всего страшась увидеть среди них родные, до боли знакомые лица… И те, кто все же находил своих друзей, братьев или сестер мертвыми, падал на колени и плакал, плакал навзрыд, и спустя некоторое время, уже после окончания войны, на этом поле, на вершине того холма, где сражались с драконом Радимир и Лотос, возвели памятник, который назвали Плачем Ювенты.
Спеша проститься с близкими, ребята ждали того момента, и этот момент вскоре наступил. Мертвые тела окутались сиреневым сиянием; с высоты казалось, будто на поле зажигаются маленькие сиреневые костерки. А сияние становилось все ярче, вот оно уже ослепляет, на него невозможно смотреть… Неожиданно сияние погасло, и ребята увидели, что мертвых на поле не осталось. А в воздух с шумом взмыла огромная стая маленьких разноцветных птах. На мгновение птицы замерли и повернулись к ребятам, и те, как один, подняли вверх правую руку и задрали кверху головы, прощаясь со своими близкими, улетающими туда, в бесконечную звездную высь. Радужная стая взмыла высоко-высоко в небо, и в этот самый момент унылое покрывало туч прорвал прямой и яркий солнечный луч, похожий на луч прожектора, и начал буквально рвать серый заслон в клочья, и тучи таяли на глазах, пока, наконец, над ребятами не засверкало пронзительно-голубое небо, которое Ювента не видела вот уже десять лет. А над столицей страны – городом Эдельвейсом – вдруг, как и в прежние времена, вспыхнула яркая радуга! И вся страна вновь содрогнулась от ликующего крика, потому что многие ребята, и не только те, кто был в тот момент на поле, и даже не только ребята, но и сказочные создания, закричали от радости, когда увидели ясное небо и яркое солнце над головой.


Эпилог


Ну, вот и все. Дальше рассказывать не о чем. Потому что сказка кончилась. Понимаешь, когда ты пишешь сказочную историю, то всегда знаешь, когда она должна закончиться – когда будет повержен самый главный злодей. Ну вот, главный злодей повержен, на том сказке и конец. Если продолжать дальше, то будут долгие месяцы войны с драконидами, наступления и отступления, атаки и контратаки, штурмы, военные лагеря, и множество разрушенных городов, разбитых судеб, убитых и раненых… Много еще крови прольется, и много горя хлебнут жители Ювенты, прежде чем эта война закончится. Потому что дракониды – это не драконы, которых можно истребить за три дня. Дракониды – это извечное зло, это человеческий порок, это что-то вечное, неискоренимое. Дракониды – драконы в человеческом обличье… И дракониды не могли смириться с поражением. Они не умели жить по-другому. И мира с ювентовцами у них быть не могло. Они готовы были бороться до конца, и они боролись. Немало городов и деревень оставалось в их руках, немало детей готовы были сражаться под их знаменами. Все те, кто в годы тирании драконов покорились, смирились, приспособились, теперь объединились под руководством нового предводителя, уже не дракона, а человека… хотя кем же он все-таки был в душе – драконом или человеком? 
И все это время мы сражались бок о бок с ювентовцами, которые в первый же день, войдя в освобожденный Эдельвейс, выбрали своим вождем Лотоса, а его ближайшим помощником – Робин Гуда. Забот у них было невпроворот – нужно было обеспечить всех жильем, наладить производство, сформировать постоянную армию, чтобы бороться с драконидами, со всех сторон стекающимися в свою новую столицу – город Черноград на востоке страны. Приходилось первое время мириться и с уродливыми бараками, построенными драконами, и с их денежной валютой.
В общем, не буду я рассказывать про эти несколько месяцев. Сказки в них не было ни на грамм, а значит, и говорить об этом не стоит.
Стояли мы как-то лагерем под Луноградом, в котором засели немалые силы армии драконидов. И мы, и дракониды ждали подкреплений: мы – чтобы штурмовать город, они – чтобы совершить вылазку и разгромить нас. В ту ночь, наконец-то звездную и лунную, но холодную (была уже середина осени), мы с ребятами сидели у костра. Только наша компания – Ира, Володя, Эля, Денис, Марина и я. Пели песни под гитару, как тогда, в том лесу, когда мы шли к морю на западе. Ребята задумчиво смотрели на огонь и кутались в бушлаты. Они здорово повзрослели за то время, пока жили в Ювенте – нет, не внешне. Они не только научились стрелять, фехтовать, скакать верхом, разводить костер, готовить себе еду, подшивать одежду и все такое – они стали мудрее.
– Ну, все, хватит на сегодня песен, – произнес я и отложил в сторону гитару. Гитару, когда-то принадлежавшую Гизмо…
– Почему хватит? Еще даже полуночи нет! Давай еще, Слава! – запротестовали ребята.
– Сегодняшняя ночь особенная, – загадочно произнес я.
– О чем ты?
– А вы еще не соскучились по дому?
Ребята, не задумываясь, ответили:
– Конечно, соскучились!
Все-таки они были детьми. С тем, что время уходить из Ювенты еще не настало, они давно уже смирились, однако, воюя, никогда не забывали о том, что у них есть дом и верили, что когда-нибудь они туда вернутся…
– А что, это случится сегодня? – взволнованно спросила Ира.
Я хитро улыбнулся.
– Может, и сегодня…
Тут я задумался, неподвижно уставившись на огонь, и ребята, хорошо меня знавшие, поняли, что я собираюсь сказать им что-то важное. Наконец, я тихо заговорил:
– Вы ведь не просто так сюда попали. Ну, казалось бы, погрузились в захватывающее приключение, повоевали, освободили страну от драконов... Казалось бы, все просто. Но произошедшее с вами должно было чему-то вас научить. Ведь эти драконы, эти их слуги-дракониды – это все декорация, метафора.
Денис хотел спросить, что такое метафора, но передумал, сообразив, что сейчас не стоит меня перебивать.
– Вы думаете, это все – просто сказка, вымысел? – продолжал я. – А ведь драконы существуют и в нашем мире. Да, существуют. И они ничем не отличаются от здешних – выглядят, как люди, и говорят, как люди, а повадки у них – драконьи. И не дай Бог вам стать такими, как они…
– Мы не станем, – пообещал Володя, и остальные ребята поддержали его.
– Искренне на это надеюсь. Запомните это на всю жизнь, и никогда не становитесь драконами в человеческом обличье, – промолвил я, и эти слова, я уверен, они действительно запомнили навсегда. – Ну, а теперь посмотрите вверх.
Детеныши задрали головы. Как и в ту ночь, когда мы с мальчишками сюда попали, звезды кружились в каком-то загадочном небесном танце: то водили хоровод, то вдруг словно играли в салки и чехарду, то рассыпались по всему небу, а то вдруг собрались вместе. Потом звезды словно приблизились, окружили нас… а может, это мы поднялись к ним? Они завертелись перед нашими глазами в бешеном вихре, и мы проваливались в бездонное черное небо… Вокруг кружились звезды… звезды… звезды…
– Ира! Марина! Эля! Девочки, просыпайтесь!
Сквозь плотную пелену сна до ушей Марины доносилось:
– Девчонки, восемь часов! Сколько можно спать? А ну, вставайте!
И тут же кто-то решительно сдернул с Марины одеяло. Девочка поежилась и открыла глаза. Она лежала в своей кровати, в своей комнате в лагере, откуда она когда-то попала в Ювенту. В соседних кроватях мирно посапывали Ира и Эля, закутавшись в одеяла. Над ними возвышалась вожатая Алена, это она сдернула одеяло с Марины, а сейчас энергично будила остальных девчонок. Те наконец проснулись и, ничего не понимая, растеряно начали озираться по сторонам.
– Алена?.. А… А почему мы… здесь? – растеряно спросила Ира.
– А где же вам еще быть? – усмехнулась Алена.
– А почему мы не в Ювенте? Что произошло? Мы же должны быть возле Лунограда… Сражаться… И где Слава?
Аленка округлила глаза и схватилась за голову.
– Какой Луноград? Какая Ювента? Где вы собрались сражаться? А Слава ваш вот он. СЛАВА! – закричала она, выглянув в коридор. – Это все его сказки. Рассказал вам, да, на ночь? Нарассказывал вам свои истории, вот вам и приснилось… Ну, я ему устрою. Слава!
– Чего ты так орешь-то с утра пораньше? – недовольно произнес я, входя в комнату.
– Полюбуйся! Девчонки твердят о какой-то Ювенте, Лунограде, в драку просятся… Твоя работа, да? Что ты им рассказал?
– Да чо я им рассказал такого? Ну, сказку, да и то закончить не успел, – ответил я и широко зевнул. – Слушай, иди уже будить остальных, а то у меня от твоих трелей уже голова болит.
– Чтоб больше тут никаких историй на ночь глядя! – фыркнула Аленка и вылетела из комнаты.
– Вот чего она раскричалась-то, а? – говорю я девчонкам.
– Слава… Так нам что, это все приснилось? – спрашивают меня они.
– Что приснилось?
– Ну… Драконы… Лотос… Арго… Русалки… Все приснилось, да? Или… или все же было на самом деле?
Я загадочно улыбнулся и ответил:
– А сказка – это всегда немножко сон. Как и сон – всегда немножко сказка.
И ушел.
– Слава в своем репертуаре. Как всегда, все очень понятно объяснил, – с сарказмом произнесла Ира и вздохнула.
С неохотой девочки принялись застилать кровати. Конечно, пока они были там, в Ювенте, они очень хотели вернуться домой, но не так же… Теперь и не поймешь, то ли это было на самом деле, то ли действительно приснилось… Обидно им было и грустно. Наверное, так всегда бывает, когда сказка заканчивается. И если вам снится очень хороший сон, а потом вы просыпаетесь и понимаете, что все, что с вами произошло, было всего лишь сном, вам становится одновременно и хорошо, и грустно, и обидно. Хорошо – потому что сон был хороший. А грустно и обидно – потому что он был всего лишь сном…
– Девочки! – неожиданно ахнула Эля и вытянула вперед правую руку, в которой что-то лежало. – Я нашла под подушкой…
Это был блестящий синий клубок.