Великое искушение мифотворчеством

Любой человек подвержен мифотворчеству о самом - любимом и единственно стоящем своего же существования - себе. Как приятно придумывать свою - ничего не имеющего общего с реальностью - жизнь и пребывать в ней всецело. Пока смерть не разъединит - вас и вашу великолепную фантазию об этом мире. Закономерно сочинять круг своих же знакомых или друзей, которые никогда не были теми, в кого вы их вырядили. Как весело и радостно существовать в иллюзиях о своей значимости в этом мироздании, ссылаясь на божественное происхождение и напрочь забыв, что человек - это промежуточное звено между животным и Богом. А до Творца ещё - идти и идти, проходя свои Голгофы. И как привычно рассеивать свои - уже живущие отдельной от вас жизнью - притчи среди - не всегда понимающих вас - знакомых о противоположном - медленно вянущем без вашего чуткого внимания - поле. Или о не стоящей вас работе, которая без вашего чуткого участия в ней - почувствовала бы себя свободней и намного лучше: некому было бы изобретать колесо, которое никогда не даст ход значащим хоть что-то событиям. Дурак с инициативой - худшее творение в эволюции человека. Но такое распространённое. Особенно сейчас.
Самое удивительное, что круг своих же знакомых мы формируем исключительно по одному признаку: насколько они уверуют в то, что мы пытаемся им нагрузить о себе или об этом - чаще несовершенном - мире. Модель мироздания, которая у каждого своя, требует в нашем исполнении постоянного вживления в сознание и чувства окружающих. Чтобы не расслаблялись!
Да и любим мы точно так же - тех, кто клюнул на нашу собственную ересь об этом мире. Сознание несовершенно - это знают даже дети. Оно изменяется от нашего - чаще медленного и почти незаметного для окружающих - развития. Но как хочется это недалёкое и порочно ошибочное представление о том, как мир устроен, втюхать кому-нибудь - за просто так. На, родной, бери! Пользуйся, упивайся и наслаждайся тем, чего нет и в помине, но что мне, обожествлённому мною же, пришло в голову на досуге, воспалив мозги до белого каления.
Подобным мифотворчеством о самом себе продолжительно, почти до пятидесяти, так его ничему и не научивших лет - страдал и Василий Владимирович Стелюк. Или Гумберт Гумберт, как его называли за глаза милые дамы - за преданную любовь к их умопомрачительным интимным подробностям. Выходец из нищего сословия вымирающего села в Житомирской области, которое бессменно находится - агонируя лет сто - недалеко от Киева, сам дядя Вася давно перебрался при помощи тех же женщин в не резиновую и стонущую от подобных выходцев столицу Украины.
Он обожал мифы. Мифы любили его. Он их сочинял мощно, с энергией человека, не обременённого особыми занятиями в этой жизни. Торговля на рынке старыми букинистическими книгами не особенно перегружала его предельно воспалённые сексуальной неудовлетворённостью кипящие мозги и прочие - не слишком функционирующие по причине тотальной импотенции - органы.
Его основной миф - о самом себе. Он, что б долго не задавать вопросы, на которые всё равно нет - для Гумберта Гумберта точно - ответов, объявил себя богом собственного разлива с крепостью до сорока. Назвав себя самым, что ни на есть, Карлсоном - смотри слоган на его мобилке - всех времён и народов, он попытался расширить влияние этой гениальной - чего в голову может вскочить при ночной, продолжительной-то мастурбации! - мысли на своё окружение. И - о, радость! - вышло. Уверовали. Особенно дочь Оксана и двоюродная сестра - тоже Оксана, с которой у Гумберта Гумберта сложилась инцестная связь с патологическим привкусом. Дядя Вася уважал такой отстой до беспредела.
Далее он начал навязывать идеи взаимоотношений полов: секс - это то самое и есть, что зовут - в здравом ли рассудке? - любовью. И не более.
Но пока ты веришь в эту галиматью один, толку мало. Поэтому пришлось потрудиться и навязать это мироощущение всем, с кем приходилось сталкиваться.
Особенно он, как ребёнок, ликовал, если в эту беспросветную чушь начинали верить девочки лет десяти - тринадцати. Или же -  перезревшие от упорной и всёпоглощающей половой неудовлетворённости в тридцатилетнем возрасте - хорошо сохранились в плане интеллекта: чистота стерильная! - родственницы.
Сына Сашу он тоже заразил подобным философско-нравственным подходом к теме взаимоотношений полов - тот и не сопротивлялся. А что ещё делать? Женилка-то пока не отсохла - на всех хватит! И не вечно же самому дёргать!
Каждый раз, когда Саша отсылал по мобилке своей любимой жене Ирочке «эс-эм-эску», он трепетно ей сообщал выстраданное и единственно стоящее:
- Ирка, я тебя так люблю, что одной рукой - правой - я шлю тебе эту «эс-эм-эску», а другой - левой - вспоминаю ритмично тебя.
Усвоил-таки завет отца: левая рука для этого дела - лучше и надёжнее!
Ирочка Капец задыхалась от счастья: её помнят! Её любят! Кайф!
Ещё один - дешёвый, но устойчивый миф. Дядя Вася почему-то решил, что он - умён, необычайно интересен, начитан, образован, и даже интеллигентен - замашки выходца дремучего села жили в нём стойко. От этого было скучнее всего.  Он так свирепо впаривал эту идейку окружающим, что тошнило всех долго и мучительно. Саша, чтобы не обидеть отца-молодца, делал вид, что верит. Остальные: лучше наличными или сексом - не так противно.
Девочки предпочитали мороженое, соглашаясь на облизывания себя за это самое мороженое - взаимовыгодное сотрудничество на ниве растления. Клубничное - уважалось ими более всего. В обмен на привычную от взрослых дядь «клубничку». Какое время, такие и традиции.
Облегчало деяние подобного рода дяде Васе и телевидение - реклама все товары преподносила с налётом эроса, чтобы напрямую всё проваливалось в подсознание  надолго - если не навсегда. Укоренялось там стойким желанием поиметь.
Ещё один миф Василия Владимировича - о том, что он - живой. Давно источая зловоние мёртвого распада - без Бога - всё убого! - он, мило и приветливо улыбаясь каждой, кто может стать его потенциальной вещью для получения полового удовольствия, распространял вокруг себя флюиды смерти. Тело его ещё было живым, но душа - истлевала.
Девочки, смотрите в лицо тем, с кем идёте на сближение. Человек в любом возрасте в ответе за своё лицо. А Бог - стерву метит! У дяди Васи лицо изуродовано его же растлением.
Эту - очередную «Кама-Сутру» под громким названием «Библия секса», Василий Владимирович сдуру - это его обычное состояние - приобрёл за очень приличные для него - считающего любую копейку - деньги. Толщина книги поражала. Карл Маркс со своим бессмертным «Капиталом» - отдыхал бы. Содержание «Библии секса» было убогим, как у любой подделки. Вопросы - и готовые ответы на столь волнующую каждого обывателя тему. А эти ответы - с плоскими, угодливыми, неподражаемыми советами - конкретные и толковые, то есть, абсолютно никому не нужные. Ибо не выстраданные. Американский вариант счастья для всех. Делай с нами, делай, как мы, делай лучше нас! А на выходе - «пшик»!
Привыкший получать прибыль: купил за гривну, продал - за пять - со всего, что шевелилось или лежало, было напечатанным или съедобным, удобоваримым или не очень, дядя Вася быстро сообразил главное на текущий момент. От шедевра полиграфической продукции, толщиной в двенадцать - или все, если томно погладить - шестнадцать? - сантиметров, надо выгодно избавиться. Но кто купит, кроме него, такую дорогую и бестолковую, наводящую тоску одним своим размером, тупую книгу-монстра? Она внушала свои мифы непристойно и скучно.
К прилавку подошёл интеллигентного вида и приятной наружности мужчина в самом разгаре всё ещё сексуального - а посему озабоченного - возраста.
- Лучше бы милая дама - подумал Гумберт Гумберт - я бы ей всучил этот шедевр наверняка. И за большие бабки. А может быть, и ещё за что-нибудь. Состояние охоты его тонизировало и воодушевляло. Но за её счёт.
Василий Владимирович был щедр от природы. Славных и обеспеченных дам, готовых на любую раскрутку во имя романтическо-оральной любви с Василием Владимировичем,  он так просто из клешней своей похоти не выпускал.
Единственный прокол - подобные особы по рынку редко ходят. У них всегда есть кто-то - сильный и надёжный, кто бы за них решал все бытовые вопросы - такое вот несоответствие желаемого и действительного.
Он яростно, включая всю свою обаятельную и манерную - для тех, кто понимает - эрудицию, начал втолковывать потенциальному покупателю, не обронившему ни слова, какая замечательная вещь в хозяйстве любого мужчины - эта невероятная книга. Тот, не мигая, смотрел на книженцию с каким-то внутренним испугом, молчал и о чём-то - явно потустороннем - думал. Шли годы молчания - он не реагировал на чужие мифы. Его всецело занимали собственные.
Дядя Вася уже вспотел от аргументации в пользу покупки - тишина. Василий Владимирович мог уболтать мёртвого. Любая женщина, которая хоть как-то интересовала Гумберта Гумберта, изведала на себе этот нечеловеческий напор извращенца-книжника. Живому человеку - не устоять. Мне, правда, удалось. Но это - иная история. И не для слабонервных.
- Ладно! - решился продавец запыленного и залежалого товара на небывалое - отдам за полцены. Перемены не произошло - тишина!
- Может, он - глухонемой? А я тут - «растекаюсь мыслями по древу»? - подумал в сердцах торговый работник рынка. Тишина!
Но тут подбежала - растерянная, чем-то расстроенная, какая-то взъерошенная, как воробей, маленькая женщина - без возраста и внешности - и нарушила тишину.
- Куда ты делся, идиот? - обращалась она к его покупателю, который и её не очень-то слышал - я же тебе дома говорила, чтобы ты никуда от меня не отходил. А то потеряешься, как в прошлый раз. Больше тебя с собой брать никуда не буду.
И вы - это она уже обращалась к Василию Владимировичу - тоже своей узколобостью - хороши! Разве не видите, что человек - не в уме? Или вы в таком же, как и он, состоянии? Кто вас разберёт, торгашей припаренных?
Потом она схватила своего любимого и дорогого мужчину за руку. И потащила его потухшее сознание в сформированном и вполне приличном теле - к ближайшему выходу. Секс для этого покупателя остался без ответов - они ему были не нужны. Да и без вопросов, пожалуй. Судьба для него избрала такой вариант развития. Жаль, что Гумберт Гумберт был не в таком же состоянии. Чтобы тебя поняли, разговаривай с людьми на их же языке. Этот закон человеческого общения выпал из контекста дяди Васи. Свой самый лучший миф о всеядности и доступности плотского удовольствия на сей раз он не протолкнул. Даже за полцены. «Старею» - подумал Стелюк-старший.