Голова резидента

               

                1
Нарушитель уходил всё дальше, и они ничего не могли с этим поделать. Собаку, которую на него спустили, как только он оказался в пределах видимости, он подстрелил лёгким движением руки. То есть, не сбавляя темпа (а бежал он очень быстро), откинул руку назад – Бах! И собака, визжа, откатилась в сторону. Создалось такое впечатление, что он всю жизнь только этим и занимался: стрелял в бегущих за ним собак. Когда до линии Государственной границы с Турцией осталось буквально метров пятьсот, начальник заставы скомандовал:
- Огонь! Только по ногам, по ногам! Кто попадёт именно по ногам – медаль, отпуск, водка, бабы. Ни в чём не откажу. А если кто завалит... Сгною в ...
И вся тревожная группа, состоящая из пяти человек, перебив тираду командира, почти одновременно передёрнув затворы, открыла огонь из автоматов.
И тут он упал. 
- Ну, если завалили! – На бегу кричал старший лейтенант Ераскин, по кличке Карась,- сгною в дозорах!
И они, как дурачки, побежали за командиром. Нарушителю же только этого и надо было. Через три секунды после того, как «тревожка», прекратив стрельбу, побежала осматривать тело, этот хитрец поднялся, и ещё быстрее начал приближаться к границе.
Расчёт был прост – на бегу не постреляешь. Пока они сообразили, остановились, изготовились к стрельбе… Он уже был метрах в ста от границы.
- Огонь! – В голосе начальника заставы послышалась тоска по капитанским погонам, - стреляйте, куда хотите, лишь бы не ушёл!
Когда они опять открыли стрельбу, он упал во второй раз. Пограничники, уже наученные горьким опытом, прекратили огонь и разделились. Двое остались стоять с автоматами на изготовку, а трое: начальник, сержанты Мартиненко и Пчёлкин, забрав чуть левее, чтобы не перекрывать зону обстрела, ринулись к месту, где залёг этот лис. Не успели они сделать и двух шагов, как над тем местом, где упал нарушитель, повалил густой дым. Пока «чекисты» добежали, дым охватил уже добрых пятьдесят метров в диаметре. Ветра, как назло, не было. Нарушителя тоже.
- Дымовая шашка, - с горечью произнёс сержант Мартиненко (для друзей Мартин)
- Ушёл! – Выдохнул инструктор службы собак, сержант Пчёлкин.
Его недавно перевели на эту заставу, и он очень хотел отличиться.
Не получилось...

Неделю назад начальник третьей заставы старший лейтенант Ераскин получил секретную телефонограмму. Телефонограмма, которую в тот день принимал дежурный по заставе сержант Мартиненко, состояла из нескольких десятков двухзначных чисел. Она записывалась на особый бланк, специально для этого предназначенный. Дежурный был обязан вручить её начальнику лично в руки. Как расшифровывал начальник эти цифры, никто не знал, потому что никто этого никогда не видел.
Тем же вечером собрав сержантов на инструктаж, перед боевым расчётом, старлей, расхаживая по кабинету начальника заставы, произнёс:
- Получена ориентировка. На нашем участке в ближайшие дни должен пройти нарушитель. В Турцию.
Сержант Мартиненко, чья служба уже подходила к концу, удивлённо покачал головой.
- Что качаешь головой, товарищ Мартиненко? – Начальник никого из своих подчинённых не называл по званию, - не припомнишь таких ориентировок за свои два года?
Мартин промолчал
- А я прослужил уже десять, - слегка повысил голос Карась, - а таких ориентировок не помню. В ближайшие дни пройдёт. И именно на нашем участке. Вот, мол, нате вам на блюдечке! О чём это говорит?
- Резидент, - как бы про себя произнёс Мартин.
Начальник остановился напротив него и секунд тридцать молча разглядывал.
- Ты, почему отказался в училище КГБ поступать? – Наконец спросил он у сержанта.
- Свободу люблю, - хмуро ответил Мартиненко, - всю жизнь: «разрешите войти, разрешите идти» - не  для меня это. А там вход – рубль, выход- два.
- Ну, ну, не пожалей потом, - как бы угрожая протянул начальник, но спохватился, - итак – товарищ Мартиненко прав. Прямо там не написали, но скорее всего это будет резидент. Ни перепуганный, заблудившийся грибник, - начальник опять повысил тон, - ни пьяный пастух, потерявший отару овец, ни даже уголовник,- он бросил взгляд на Мартина, - которому понадобился автомат. Резидент! – отчеканил Ераскин, - то есть человек подготовленный, опытный, готовый на всё, лишь бы уйти. А если он уйдёт? Вы хоть знаете, что будет потом?
Начальник опять остановился напротив Мартина, явно ожидая ответа именно от него.
- Заставу расформируют, - нехотя произнёс сержант, - раскидав личный состав по другим подразделениям пограничных войск. Вас, - он бросил быстрый взгляд на Ераскина, - понизят в звании…
- В лучшем случае понизят в звании, - перебил его старлей, - ну, а поскольку нас ещё и предупредили, этим вряд ли  обойдётся.
В кабинете повисла тишина. Нехорошая тишина, гнетущая. Не хватало только мухи жужжащей и бьющейся о стекло. Однако автор не трепло и врать не станет. Не было мухи, не было. Как сказал один очень знаменитый рассказчик: «Если бы вырос сад, я бы сказал: сад…» Ну… Дальше вы знаете.
- Я бы мог вам всего этого не говорить, - прервал паузу Ераскин, - вернее не так: я не имел права сообщать вам эти совершенно секретные сведения. Просто я хочу, чтобы вы поняли и прониклись. После расформировки заставы на каждого из вас будет заведено особое дело. А вдруг кто-то из вас намеренно не захотел задержать нарушителя, так или иначе, этому помешав? Ни в институт поступить, ни устроиться на хорошую работу в случае ухода нарушителя, вам не светит. В личном деле будет небольшая пометка, вам её не найти. И каждый из вас до конца дней своих будет под  присмотром КГБ.
- А тот, кто не будет в составе тревожной группы, на тот момент, - удивлённо спросил сержант Пчёлкин, - на него, что, тоже будет заведено дело?
- Ну, во-первых: ты-то уж точно будешь в составе «тревожки», как инструктор. Ответил ему, усмехнувшись, начальник, - а во-вторых: помешать задержать нарушителя можно по- разному. Можно заснуть в «секрете», можно не во время сообщить о «сработке», будучи, дежурным по заставе, да мало ли как…Это я вам всем говорю, чтобы вы не думали, что я один буду отдуваться, а товарищ Мартиненко, например, просто уволиться в запас с другой заставы и чуть позже, чем рассчитывал.
-Тот, кто думает что-то в этом роде, ошибается – пострадают все. – Заключил начальник, наконец, усевшись на своё место.- Сейчас – восемнадцать ноль-ноль, до боевого расчёта – сорок пять минут. – Продолжил Ераскин, уже сидя, - каждый командир отделения, должен за это время продумать какой участок и как сможет наиболее эффективно прикрыть его отделение. Свободны.

И после боевого расчёта служба пошла по усиленному варианту. Впрочем, сказать, что по усиленному – не сказать ничего.
Мартиненко, на пример – просто на просто жил на границе. Он был командиром отделения сигнализации и связи. И как командир отделения, не только обязан был сдавать зачёты по стрельбе из пистолета « Макарова» помимо стрельбы из автомата, но ещё отвечал за работу системы.
  Это инженерно – техническое сооружение представляло собой ряд колючей проволоки, набитой через каждые десять сантиметров на двухметровые опоры, параллельно земле. Система эта тянулась, не прерываясь по всей сухопутной границе СССР. И за тот участок её, который проходил по территории третей заставы и отвечал сержант Мартиненко. Если система работала нормально, стоило только замкнуть две нити «колючки», как на экране , который располагался на заставе перед дежурным, «выскакивал» номер «сработавшего» участка. И тут уж – «Тревожная группа – ружьё!» и побежали.
Но для того, чтобы система нормально работала, нужно было каждый день её осматривать (а это тринадцать километров),  скручивать и пропаивать оборванные нити, настраивать так системные блоки, чтобы экран показывал именно тот участок, который сработал и …
Можно было ещё перечислять и перечислять. А представьте себе, каково было Мартину в создавшейся ситуации! Резидент пройдёт, а система не сработает. Всё – трибунал. И кроме того, нужно было учитывать то, что нарушитель мог знать принцип работы системы. А знающий человек, тот же Мартиненко, мог перелезть через «колючку» туда и обратно без единой «сработки». Вот так.
Автомат, паяльная лампа и  ефрейтор Супрун. Это были спутники Мартина всю ту неделю, на протяжении которой застава ждала резидента.
Сержанту Пчёлкину было не легче. Он, как инструктор службы собак, отвечал за подготовку этих животных. Собака, которую Пчёлкин получил всего за неделю до описываемых событий, должна была выследить нарушителя по едва заметным следам и запаху. Кроме того, на заставе по штату числились ещё несколько собак, которые были, так сказать в резерве и за их подготовку он тоже отвечал, как инструктор.
  И получилось так, что ни заслоны, которые состояли из трёх бойцов каждый и круглые сутки проверяли не только все дороги в тылу, а и едва заметные тропинки. Ни «секреты» состоящие из двух «чекистов» каждый, которые скрытно вели наблюдения за границей, а именно чётко сработавшая система подала сигнал о том, что кто-то пытается нарушить границу. А вот собака по кличке Рейна, ведомая инструктором Пчёлкиным след взяла вяло, и отработала по следу неудовлетворительно... 

Когда дым окончательно развеялся, на старлея жалко было смотреть. Правда, уже через несколько секунд он взял себя в руки.
- Сержанты Мартиненко и Пчёлкин – на месте, остальные – в расположение заставы. Выполнять! – Заорал начальник на только что подбежавших бойцов, которые не участвовали в последнем этапе погони.
Они уже разворачивались, когда старлей сдёрнул с одного из них так называемый «Тревожный мешок». В нём находились запасные боеприпасы, ракетница и аптечка. Бойцы не успели отойти и на три метра, как начальник развязал мешок, высыпал его содержимое прямо на землю и сунул его в руки оторопевшего Пчёлкина.
- Слушай боевой приказ! – Отчеканил Ераскин.
Мартиненко и Пчёлкин подобрались и стали по стойке «смирно».
- Поскольку задержать нарушителя на Советской территории не удалось, - начальник не смотрел в глаза сержантам, - приказываю! Углубиться на Турецкую территорию и произвести задержание нарушителя границы СССР.
Сержанты просто остолбенели.

                2

В 1985 году назвать Турцию цивилизованной страной можно было только с большой натяжкой. Ислам вообще не приемлет цивилизацию в общепринятом смысле этого слова.
А уж тот район Турции, который находился напротив участка третьей заставы, можно было назвать просто – полудикий. Его населяли курды-исламисты. Никакого намёка на органы охраны правопорядка там и близко не было. Поэтому, Пчёлкину и Мартиненко, которыё углубились уже на десять километров в Турцию, абсолютно не светило встретить здесь своих коллег, турецких пограничников.
В принципе дорога была одна. Вдоль ущелья, которое заканчивалось за горизонтом, была протоптана тропинка. Кое-где её ширина была метр, но в основном приходилось идти буквально вдоль обрыва, по-над пропастью.

Перед глазами время от времени всплывало лицо начальника заставы. Глядя на обалдевшие после его приказа лица сержантов, он зло произнёс:
- А вы как думали? Ничего ещё не кончилось! Для вас во всяком случае. Я не обязан говорить, но скажу – это не моя, личная инициатива. Пару раз такое уже бывало в давние времена. Места там дикие. Селения курдов начинаются километров в тридцати от границы. Так что – часов пять у вас есть. Сюда, - Ераскин ткнул пальцем в мешок, который судорожно сжимал в руке Пчёлкин, - вы положите всю одежду нарушителя, вплоть до трусов и носков. Сверху должна лежать его голова. Живым его обратно вам всё равно не довести. Выполнять!- Заорал начальник точно так же как пять минут назад остальным членам «тревожки»
Что чувствовал Мартин, как на ходулях пересекая турецкую границу? Лучше бы вам, читатель таких ощущений не испытать никогда…

На тропинке всё чаще стали попадаться камни, большие и маленькие. Пришлось даже преодолеть небольшую скалу.
- Слушай, давай передохнём! – Взмолился Пчёлкин, когда они, помогая друг другу, форсировали препятствие.
- Тебя, из какого округа к нам перевели? – Мартиненко и не думал останавливаться, - тебе, вроде, как и мне – скоро домой, а ты что-то быстро устаёшь.
- Ты думаешь – ОН не отдыхает? – Наверное, не расслышал вопроса Пчёлкин.
- Ему не надо возвращаться как нам, - усмехнулся Мартин.
- Давно хотел спросить, - Пчёлкин действительно заметно задыхался на ходу, - как тебя зовут? А то всё Мартин, да Мартин…
- Костя меня зовут, - заметно прибавляя ход, ответил Мартин, - а что до Мартина, то я привык. С детсада так кличут.
- Ну, хоть перекурить-то мы можем?!- Воскликнул Пчёлкин.
- Ты ж не куришь, - заметил Костя, но остановился и присел на ближайший валун, - а тебя как зовут? – Спросил он, закуривая.
- С…Саша, -  запнулся инструктор службы собак и добавил, - курю я. Только редко.
Мартин бросил на него быстрый взгляд и, опустив глаза, нехотя спросил:
- Так, где ты говоришь, раньше служил?
 - Да зачем тебе? – С неудовольствием спросил в ответ Саша, тоже закуривая.
- Ну, надо же о чём-то разговаривать! – Кругловатая, простодушная физиономия Мартиненко выдавала иногда такую улыбку, от которой таяли льды.
- В САпо я служил, - невнятно почти с ненавистью ответил Пчёлкин, - неприятно вспоминать.
- Средне Азиатский пограничный округ, - расшифровал Мартин, - там, наверное, сейчас, в конце июня – жара!
- Да уж, не то, что здесь, - быстро произнёс Саша, выбросив окурок, - ну, что? Пошли дальше?
- А ну, пригнись, - тихо, но отчётливо вдруг приказал Костя.
 Дальше, по ходу возвышалась ещё одна, небольшая скала. За ней тропинка расширялась настолько, что превращалась в небольшую поляну, поросшую чахлыми соснами.
И вот, среди этих сосен, Мартин заметил трёх бородатых мужиков в чалмах и шароварах. У каждого из них в руках была двух-стволка.
Пчелкин, сидевший спиной по ходу, пригнулся довольно быстро, но их уже заметили. В камень, на котором три секунды назад сидел Мартин (он уже успел спрятаться за скалой), как будто кто-то сильно кинул десяток шариков.
- Дробью бьют, козлы, - выглядывая с правой стороны скалы, констатировал  Костя.
Пчелкин, который сидел с левой стороны, ничего не ответил. Мартин, мельком взглянув на него, отметил, что не очень-то он и напуган.
«Храбрый парень» - подумал Костя: «А с виду и не скажешь». Только вот стрелять этот храбрый парень, похоже, не собирался. Если Мартин сразу же приготовил автомат к стрельбе, то Пчёлкина оружие просто лежало под левой рукой. С каким-то болезненным любопытством он наблюдал как курды, попрятавшись за валуны, садили по сержантам из ружей. У пограничников помимо обычных двух магазинов с патронами было ещё по два, из тревожного мешка. С таким боезапасом, имея самые лучшие в мире на то время автоматы, они могли долго и успешно воевать против трёх вооружённых «берданками»  курдов. Времени вот только у них не было. Совсем.
 Но курды, как выяснилось вскоре, тоже торопились. Мартиненко уже минут пять вёл огонь короткими очередями по ближайшему, хуже всех укрытому аборигену. Пчелкин тоже постреливал почему-то одиночными.
« Патроны он экономит что ли?» - Мелькнуло в голове у Кости: «Хотя, может и правильно». Вдруг один из бородачей, неловко размахнулся и что-то кинул. В полуметре от скалы, за которой укрывались «чекисты», раздался взрыв. Скала сержантов спасла. Они успели откатиться друг к другу, ближе к середине.
- Граната? – Удивлённо спросил Пчёлкин.
- А ты как думал? – В ответ спросил Мартин, - у них и гранатомёт ещё может, найдётся. Так, что – хорош экономить патроны. Надо их валить и двигать дальше.
- Ну, раз так…- Непонятно о чём сказал Пчёлкин, - экономить не будем.
И первой же очередью угадал прямо в лоб того курда, по которому перед этим тщетно пытался попасть Мартиненко.
- Ого!- Удивлённо произнёс Костя, - а я думал – ты и стреляешь так же как ходишь.
Удивляться, как оказалось, было ещё рано. Оставшиеся в живых  мусульмане залегли за валунами, которые лежали один за другим в пару метрах друг от друга. Ведя огонь, Мартин внимательно наблюдал за врагами, но оказалось, что Пчёлкин наблюдает ещё внимательнее. Когда дальний из курдов, отложив ружьё, отцепил гранату от пояса и размахнулся, раздался выстрел. Граната, которая только что рассталась с рукой курда, разорвалась прямо над головами мусульман. Граната разорвалась над головами всей группы врагов тем самым, превратив их в трупы. В одну секунду всё было кончено.
Мартин просто не поверил своим глазам.
- Ну и реакция у тебя! – Обалдело произнёс он, - я больше двух лет прослужил, в пяти перестрелках с этими, - он кивнул головой за скалу, - участвовал, но такого не видел. В САпо все так стреляют?
-Да ладно, - отмахнулся от похвалы инструктор, - пошли. Надо спешить.
С этим Костя был полностью согласен. Часа через четыре уже должно было стемнеть.
Когда они наткнулись на скалу, высотой метров в пятнадцать, которую обойти не было никакой возможности, Мартина охватило отчаяние.
Вообще-то парень он был весёлый, редко унывающий. После того как Мартиненко получил своё первое воинское звание – младший сержант, он проникся тем, какая ответственность на нём лежит. Даже в самые трудные моменты своей нелёгкой службы он старался не падать духом. Особенно - если был не один (а он редко бывал один). Но тут…
- Как ОН туда взобрался? – Озадаченно произнёс Пчёлкин.
- Есть масса вариантов! – Горько усмехнулся Мартин, - либо ждали его тут, либо заранее была опущена верёвка, которую он, взобравшись, убрал, да мало ли… Главное – нам то, что дальше делать?
- Но ведь другой дороги нет!? – Больше стараясь убедить себя, чем Костю, воскликнул инструктор.
- Откуда мы знаем? – Возразил Мартиненко, - на первый взгляд, чтобы быстро уйти – нет, а там... Может его вообще – вертолёт ждал. Пока мы приказ слушали, пока то да сё…
- А курды…- Произнёс Пчёлкин и запнулся.
- Вот! – Торжествующе воскликнул Костя, - соображаешь! Эти вот мусульмане, которые сразу же начали палить из «берданок», и убедили меня, что мы на правильном пути. Простые охотники не стали бы связываться с двумя бойцами, которые вооружены «калашами». Эти же явно пытались нас хотя бы задержать.
- Интересно, а как курды собирались отсюда уходить? – Поразмыслил вслух Пчёлкин.
- Они вполне могли прийти сюда так же как мы, - предположил Мартин, - встретить резидента, помочь ему взобраться на скалу и, убрав нас, вернуться обратно той же дорогой. Ладно, присядь-ка. – Закидывая автомат в положение «за спину» приказал Мартиненко.

Каждую неделю пограничники на ПУЦе (полевом учебном центре) преодолевали на время полосу препятствий, которая называлась КПП (комплексная полоса пограничника). Приём, который  применил Мартин, использовался для преодоления трех метрового забора. Один пограничник присаживался, а второй становился первому на плечи. Когда Пчёлкин выпрямился с Костей на плечах, тот оказался на высоте примерно трёх метров. Вытянув руки вверх, Мартин стал нащупывать хоть какие-нибудь выступы в скале. И нащупал. Парень он был хорошо физически подготовленный. От занятий физкультурой не отлынивал, как другие «дембеля». Подтянуться и нащупать выступ чуть выше, ему не составляло труда. Минут десять, каждую секунду рискуя сорваться, Мартин взбирался на скалу. А когда взобрался, понял – Пчёлкин сделать то же самое не сможет. Его-то некому было подсаживать.
- А я? – Как-то по-детски обиженно спросил Пчёлкин.
- Жди здесь, - негромко приказал Мартин, - тебе всё равно без помощи сюда не залезть. До утра не вернусь, возвращайся на заставу. Добросишь сюда мешок?
   
                3

Было уже начало первого ночи, когда один из двоих, кого практически послали на верную смерть,  буквально вломился в кабинет начальника заставы. Ераскин как раз в этот момент тушил окурок сигареты из третей пачки за сегодняшний день. Сержант, бросив мешок в один угол, а два автомата в другой, в прямом смысле упал на диван и закрыл глаза. Начальник заставы поймал себя на том, что так и тычет давно потухшим окурком в пепельницу.
- Где второй? – Карась никак не мог оторвать свой взгляд от рук капрала. Руки были чистые.
- Пить хочу, - одними губами исторг сержант.
- Дежурный! – Привычно было гаркнул начальник, но осёкся, встал, вышел из кабинета и через пять минут вернулся с графином компота. Закрыв за собой дверь на ключ, Ераскин сел на своё место, закурил и, глядя сквозь дым на своего подчинённого, произнёс:
- Рассказывай.    
Выпив два стакана подряд, сержант без разрешения закурил и, наконец, стал докладывать.
   
Когда, поймав мешок, Мартин быстрым шагом отправился дальше, то ещё издали заметил небольшое углубление в скале, похожее на пещеру. Что-что, а кое-какое чутьё на опасность сержант приобрёл за два года службы в погранвойсках. На ходу надев мешок как рюкзак (чем мешок собственно и был), он, сняв автомат с предохранителя, повесил его на правое плечо перпендикулярно туловищу стволом вперёд. Готовый ко всему, Мартин всё равно вздрогнул всем телом, когда услышал:
- Почему так долго?
Из ниши, сидя на камне, на него смотрел мужик лет тридцати – тридцати пяти. Одет он был в серые брюки и такую же куртку. Одежда эта отлично маскирует в горах. Оружия на виду не было, но Костя помнил – как минимум пистолет у него есть.
- Чего молчишь? – Нетерпеливо переспросил резидент, - как всё прошло?
Мартин как бы невзначай повернулся так, чтобы не было видно предохранителя на автомате.
- Нормально всё прошло.
- Сколько вас послали?
- Двоих, - как бы нехотя ответил сержант.
- Ну и …?- Нарушитель начал нервничать, - долго я из тебя буду вытягивать!?
- Да устал я слегка за тобой гоняться! – Тоже повысил голос Мартин, не отвечая впрочем, на вопрос.
- Ты убрал второго? – Повторил вопрос резидент.
- Нет.
- Почему?
- Он ещё нужен, - ответил Мартин, не вдаваясь в подробности.
-  Как знаешь, дело твоё, - мужик явно нервничал, - только надо быстрей решать все  проблемы и двигать дальше. «Ксивы» и всё остальное у тебя с собой?
Костя молча кивнул.
-Ну, так хорош, гонять дурака в кулаке! – До боли знакомым говорком воскликнул мужик, - без меня тебе всё равно не обойтись. Ты не знаешь в тамошнем «колхозе» приметы дома, в котором нас ждут.
- А курды чуть меня не угробили, - заметил Костя.
- Да я сам удивился, когда выстрелы услышал, - вроде бы искренне сказал нарушитель, - когда я с ними встретился, один из них говорил по-русски. Правда, очень хреново, но я понял так, что они тебя одного ждут. А что вы курдов - того…?
- Они, козлы начали гранаты бросать, -  усмехнулся Мартин.
- Ладно – хрен на них, - мужик махнул рукой, - давай – говори, что ты там придумал и надо рвать когти отсюда.

Уже практически стемнело, когда Пчёлкин услышал одиночный выстрел вдалеке. Он прижался к скале и изготовился к стрельбе. Через некоторое время вверху на скале, которую он помог преодолеть Мартину, послышался шорох, и вниз опустилась верёвка.
- Поднимайся,- услышал Пчёлкин глухой голос.
Для того чтобы подняться, Саша, так же как до этого Мартин, переместил автомат в положение «за спину». Когда, сделав последний рывок, Пчёлкин поднялся и выпрямился, он увидел метрах в десяти силуэт в сером, с пистолетом в руке.
- Руки подними повыше.- Силуэт был настроен серьёзно.
- Ты что о…л? – Руки Пчёлкин поднял, но скорее как в шутку
- Медленно, не делая лишних движений, снимаешь автомат и бросаешь в мою сторону.               
 Силуэт не походил на шутника.      
Где его научили такому? Взявшись правой рукой за ствол автомата, Пчёлкин, снимая его с плеча, переместил его так, что оружие, описав синусоиду, оказалось в боевой готовности. Эхо выстрела в горах прозвучало вместо аплодисментов мастерству инструктора.
Серая фигура, приподнятая прямым попаданием над землёй, с болезненным стуком соприкоснулась с грунтом. Пчелкин, стараясь не терять ни секунды, ринулся вперёд.

Самый распространённый тип людей – правша. Любой, даже самый бесполезный предмет, такой человек инстинктивно держит в правой руке. Что же может быть дороже воину во время боевых действий, чем оружие? Пчелкин был нормальный человек, и автомат во время рывка вперёд сжимал в правой руке. Именно эту руку, сжимающую автомат, и откинула пуля, которая как змея ужалила сзади. Когда тело Пчёлкина коснулось земли, автомат продолжил движение и отлетел на несколько метров вперёд. 
Над инструктором нависла серая тень с пистолетом, нацеленным прямо ему в лоб. На груди серого, в районе сердца, в свете луны блеснула свежей вмятиной пластина бронежилета.   
- Рассказывай, - хрипло прошипел серый.
- Если не убьёшь – расскажу, - искажённым от боли голосом прошептал Пчёлкин.
- Если не расскажешь - убью.

Он родился в небольшом городке на севере  США. Родители его, эмигранты из Советского союза, были очень рады, что через год после переезда у них родился сын. Им, зелёной карты ещё ждать и ждать, а сын уже с рождения обладал всеми правами гражданина США.
Он учился в обыкновенной американской школе  и как все его ровесники проводил лето в лагере бойскаутов. Одно из немногих отличий его от своих американских сверстников заключалось в том, что он одинаково хорошо знал два языка – русский и английский. Звали его Стив. Стив Здановски. Родители Стива так и не обрели счастье в далёкой стране, куда они так упорно стремились. Мать работала официанткой в баре, отец автомехаником.
Заработков хватало как раз, чтобы не стрелять десятку до получки как они это делали в СССР. Когда Стив заканчивал школу он уже отчётливо понимал – продолжить учёбу ему не светит. Родители не смогут её оплатить. В один из последних  дней занятий в школе к нему, после уроков, подошёл парень не на много старше его. Был он в прекрасно сшитом костюме, очень симпатичный и вежливый. Он предложил Стиву посидеть в ближайшем баре и поговорить, как говаривали на родине родителей Стива «за жизнь». Так семнадцатилетний  Стив был завербован ЦРУ. Главное что привлекло в нём разведчиков – его отличное знание русского языка. Два года в разведшколе пролетели быстро. Не всё легко давалось сыну эмигрантов. Но очень уж не хотелось ему как отцу до конца своих дней работать на хозяина в автомастерской.
И вот когда до двадцатилетия ему оставалось пара месяцев, Стив получает первое задание.
Он отправляется в Москву, где вплоть до 1985 года выполняет обязанности курьера. Пять лет он колесит по городам и весям союза. Молодой, симпатичный парень никак не вяжется со стереотипным для советских граждан образом шпиона. Шпион, в представлении даже многих сотрудников КГБ, должен быть сорокалетний, угрюмый мужичонка с бегающими, крысиными глазками. Но летом 1985 года в Москве должен был состояться Всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Накануне этого события КГБ принялось особенно тщательно проверять жителей Москвы.

Сержант Мартиненко утомлённо закрыл глаза. Начальник молча подошёл к сейфу и достал оттуда бутылку армянского коньяка и две рюмки. Когда Мартин открыл глаза, перед ним стояла полная рюмка. Он отрицательно покачал головой и продолжил:
-На чём он погорел, Стив и сам толком не понял. Единственное, что спасло его от немедленного ареста, было то, что уж очень распространённой, почти безликой была его физиономия. Но всё равно – надо было срочно уходить. Но как? Связка КГБ и ГРУ работала так, что попасть в СССР, применив сотни ухищрений хоть и с большим трудом, но было возможно, а вот уйти.…Любому пограничнику известно – если нарушитель уйдёт ИЗ СССР, то всю команду заставы ждут неприятности, которые вы очень красочно обрисовали после получения ориентировки. Если же враг уйдёт В СССР…По головке, конечно, не погладят, но наказание будет гораздо менее суровое. КГБ поймает. Итак – как же спасти связного, который, принимая во внимание его возраст, мог принести ещё очень много пользы американской разведке?         
Как всё гениальное, решение было принято простое. Спрятать парня от КГБ в самом КГБ. У резидента ЦРУ в Москве  были связи в Главном управлении пограничных войск.
И вот в Закавказский округ на третью заставу, N – ского погранотряда,  приезжает инструктор службы собак  сержант Пчёлкин, переведённый якобы из  САпо.
- Когда ты догадался? – Прервал начальник Мартина.
- Да вот, когда он сказал что служил в САпо, - устало произнёс сержант, - тогда я и начал догадываться. Я заканчивал межокружную школу сержантского состава. Кое-кто из моих однокашников сейчас в САпо дослуживает, так же как и я здесь В Заковказье. С одним из них я переписываюсь. С мая месяца там стоит такая жара, что приехать оттуда в конце июня не загорелым, просто не возможно. Да и вообще – мы ТАМ и десяти километров не прошли, а он уже запыхался, когда курды напали - стрелять начал только после того, как те бросили гранату.
- А термины, знание службы? – Удивился  старший лейтенант.
- Под колпак он попал в начале мая, к нам приехал в конце июня. Наверное, кто-то его готовил. Об этом я не спрашивал, не до того было.
- Кто же тогда тот, который ушел от нас?- Спросил, закуривая, начальник.
- Уголовник – рецидивист. Четыре побега, последний из которых организовало ЦРУ. Его держали на конспиративной квартире специально для такого случая.
- Что ОН, просто не мог уйти? – Недоумевал Карась, - пошёл в дозор, пристрелил младшего наряда – и вали хоть до самого Стамбула.
- А тот человек, который помог ему попасть к нам? – Прищурился Костя, - обязательно стали бы проверять документы, запросили бы САпо, и ниточка привела бы прямо к нему.
- Возраст? – Не отставал начальник.
- А насколько я выгляжу после того, как помоюсь в бане и побреюсь? – Ехидно спросил Мартин. Когда он уходил в армию водку на проводы ему не продали. Поскольку выглядел он на шестнадцать лет, не больше.
- А если бы я не послал вас за границу?
- Вы сами обмолвились, что это не ваша инициатива, - вкрадчиво ответил Мартин.
- Так ты думаешь…
- Вот-вот… А вы ещё спрашиваете, почему я не захотел поступать в училище КГБ.
- Чья же там голова? – Кивнул не мешок старлей.
- Резидента, - ответил Мартин, внимательно наблюдая за реакцией начальника. Тот побелел на глазах как простыня.
- Чья!?
- Спокойно, спокойно, - невесело усмехнулся Костя, - там голова та, кого надо. До конца дней моих теперь будет сниться.