Крылья

Его мобильный не отвечал. Ничего удивительного: он часто не слышал телефона, засунув трубу в стол. Она позвонила по прямому служебному. И снова длинные гудки. А ей срочно надо было сказать… Потом она не смогла вспомнить, что именно. Просто срочно, немедленно, сейчас… Она набрала телефон приемной.
«Алло» секретарши прозвучало нервно, растерянно.
- Понимаете… у него «скорая»… С сердцем плохо стало…

Она схватила сумку, крикнула что-то коллеге, выбежала на улицу. Наплевать, что не отпросилась у шефа, наплевать, что за это могут уволить… На все наплевать…
Металась по площади, размахивала руками, а такси пролетали мимо, и никому до нее не было дела. Троллейбусы застряли где-то в районе Софийской площади… И тогда она побежала по улице, по самому краю проезжей части, оглядываясь на проносящиеся авто и размахивая руками: «Остановитесь!».

Длинная улица Артема змеилась, равнодушно открывая перед ней все новые и новые повороты, злобно щурились красные и зеленые глаза светофоров.
«Господи, господи!» - молилась она. Молитва не обретала слова, полнилась только страхом, отчаяньем «Господи, сохрани… Господи…»
Авто остановилось, водитель открыл дверцу:
- Ненормальная, под машину попадешь! Куда ехать?
Она влезла в машину, прошептала:
- Тут близко… Быстрей, пожалуйста… Быстрей…
- Держи валидол. – Водитель сунул ей пластинку. Не спрашивая, что случилось, заверил: - Обойдется, поверь.

У Его офиса никакой «скорой» не было. Мир вдруг стал серым. Даже не серым – никаким, словно Она перестала различать краски.
Опоздала? Обмякшие ноги с трудом втащили ее крыльцо.

Секретарша на ресепшине улыбалась, вопреки правилам – не пропускать посетителей в офис без сопровождения – сказала:
- Все в порядке, иди.
А она уже шла, не дожидаясь разрешения. Плевать на правила, на запреты и разрешения. Только бы увидеть, что Он есть, что все обошлось…

Он перебирал какие-то бумаги на столе. Удивленно поднял голову:
- Что случилось?
Она стояла посредине кабинета, слез не было, только рыдания, сухие, мучительные, похожие на икоту.
- Секретарь сказала, у тебя «скорая»…
- А-а-а… Ничего страшного. Давление подскочило. Вкололи что-то, дали вкусную таблеточку… Вот, шеф отпустил, поваляюсь дома денек-другой. Надо бросать курить. Чаю сделать?
Она прижалась к Его груди, вдыхала запах: одеколон, табачный дым… и еще  что-то такое родное, неуловимое, чему нет названия. Запах человека, с которым Она прожила тридцать лет. От этого запаха кружится голова, сердце наполняется нежностью и слабеют колени. До сих пор.
Ей казалось, что у нее выросли крылья: огромные, белые, сильные. Этими крыльями она укроет Его от всех бед и напастей, чтобы еще не менее тридцати лет засыпать и просыпаться рядом, выгуливать по вечерам собаку, ездить на рыбалку, петь с друзьями караоке, спорить о политике и обсуждать новые фильмы…