Все будет хорошо

Георгий проснулся от беспощадного трезвона будильника. Еще сквозь сон чертыхнулся, он вспомнил, что сегодня суббота и можно поспать дольше, чем обычно. Не открывая глаз, протянул руку к часам и нажал кнопку звонка. Стало тихо, только жена, что-то пробормотала во сне, повернулась на другой бок, удобнее укладываясь, где-то на другом конце их по-царски огромной кровати и беззаботно засопела. Сам же Георгий боялся сделать лишнее движение, так как знал по опыту, иначе не уснет больше, но он уснул, во второй раз из сонного забытья его вывело позвякивание посуды на кухне. Шума большого не было, и все же даже те звуки, которые раздавались, почему-то не настраивали на благодушный лад, какое-то раздражение поднялось из глубины души. Сначала нетрудно было понять причины этого. Неприятные воспоминания  о вчерашнем вечере заставили непроизвольно поморщиться, таким жалким и смешным сам себе показался. Он вздохнул. Казалось, все идет просто отлично: заботливая жена готовит завтрак, пока муж досматривает свой последний сон. Кофе в постель, мечта каждого мужа, но не все так хорошо как можно себе представить.  Георгию подумалось о том, что не забота о нем так рано заставила Галину встать, просто она не хочет лишние минуты делить с ним их супружеское ложе. Вчера был прекрасный день. С самого утра ничто не предвещало такого грустного его окончания. Настроение было хорошее. На работе все прошло отлично, намеченные дела выполнены без проволочек. Главная же удача заключалась в том, что удалось за целый день ни разу не столкнуться с заведующей отделом, довольно молодой женщиной, но очень нудной и дотошной. Правда, как ему казалось, цеплялась она в основном к нему, не полюбив его с самого начала совместной службы. Серега, его друг детства, а теперь сослуживец, утверждал, что она просто в него «втюрилась», так он это называл. Одним словом все шло как нельзя лучше. Дома обычный распорядок – чтение газет, просмотр фильма и в постель, эту приветливую гавань не только отдыха, но и любимого занятия – секса. Георгий, приняв душ, торопливо прыгнул под одеяло. В предвкушении удовольствия даже самодовольно ухмыльнулся. Вечер пятницы он особенно любил, впереди ждали два выходных дня, можно и расслабиться. Его Галина хлопотавшая по дому, была как никогда соблазнительной в своем халате с глубоким вырезами по бокам. Как же он разочаровался, увидев, что в отличии от него Галя не спешит проделать тот же путь, что и он. Пытался Георгий шутками и намеками поторопить ее, но все безуспешно – жена находила новые и новые дела, которые видимо срочно, надо сделать. Настроение постепенно стало портиться и окончательно испортилось, когда свет погасили, а долгожданная Галина повернулась к нему спиной и сказала, мол очень устала, поэтому мы просто будем спать. Будто вылила холодный ушат воды и все его розовые мечты испарились. Георгий почувствовал себя нищим, стоящим с протянутой рукой на паперти. Сегодня не в первый раз ощутил он ту пропасть в их отношениях, которая с каждым днем становилась все шире и глубже. Вспомнились, почему-то сетования друга о том, что мужчинам не понять этих женщин. Сначала мечтают о замужестве как о манне небесной, а, став женами, избегают близости с мужем не меньше, чем избегают прокаженных. У самого Георгия опыт семейной жизни невелик, он женат третий год и это  единственный брак, в его тридцать лет, а вот Серега, уж не однажды хлебнул семейной жизни. Вера, его жена, ни больше, ни меньше уже четвертая, и как  думается Георгию, она не станет последней женой Сергея. Что-то уж очень часто в разговорах стал тот постанывать, жалуясь на тяготы семейной жизни и говорить о том, что ему скучно жить в семье, кроме того, все время он упоминает какой-то недостижимый женский идеал. Впрочем, проблемы друга его сейчас не очень то волновали, теперь он знал - проблемы возникли у него самого. Его семейный корабль дал течь и вот- вот пойдет ко дну. Для него осознание этого факта оказалось как гром среди ясного неба. Что делать и как быть он просто не знал.

*******
Галина, конечно слышала звон будильника, который не только разбудил, но и вызвал негодование на мужа - снова забыл отключить на выходные дни. Как смогла, театральных училищ не кончали, изобразила, что даже не проснулась, постаралась подальше отодвинуться от Георгия, вдруг тому придет в голову домогаться ее, как было вчера. Он стал неприятен своим постоянным желанием интимной близости. Семейная жизнь оглушила своей серостью и однообразием, куда подевались предрассветные романтические встречи с цветами и вздохами под луной. С грустью вспоминается то желание быть постоянно рядом, робкие поцелуи, первый опыт близости. Видится все это так  ясно, словно происходило вчера. Потом был ЗАГС, та черта, за которой началась совершенно другая жизнь. Сейчас ей кажется, что она робот, который включили под звуки марша Мендельсона и забыли объяснить, как его отключить. Так принято, она приняла на свои плечи тяготы супружества. Работа-дом, дом –работа не оставляли времени для мечтаний и постепенно «зов джунглей», так это называл Георгий, в ней начал замолкать и в какой-то момент, вдруг, обнаружилось, что ее главная супружеская обязанность  становится тяжким наказанием. Вот и сейчас, дождется, когда муж снова уснет, она потихоньку встанет и уйдет на свой островок спасения -кухню и там по привычке будет готовить завтрак для них двоих.

*********
Завтракали молча. Изредка только перебрасывались ничего не значившими фразами. Никто не решался заговорить о том, что беспокоило обоих. Георгий не выдержал этого тягостного завтрака,поспешно дожевал бутерброд, запивая горячим кофе. Делал большие глотки, обжигаясь, он все же допил его, поднялся из-за стола, чмокнул Галину в макушку.
- Пойду к Сереге, хотим на рыбалку сходить, надо кое-что подготовить.
- А я думала мы пойдем к маме, у нее возникли проблемы, нужна рабсила.
Ну вот, снова «рабсила», так теща говорила, когда ей нужно было передвигать мебель, а это она делала раз в три месяца, если не чаще.
- Сходим, сходим, попозже, – без особого энтузиазма пробормотал Георгий и поспешил ретироваться, пока дело не дошло до обычных в такой ситуации упреков в том, что он мало интересуется семейными проблемами. Хотя теща разве его семья? Эта интеллигентная женщина старалась не вмешиваться в их жизнь, но угодить ей было практически невозможно. Все равно то, что будет им сделано, обязательно переделает сосед Степан, или будет ломаться с периодичностью наступления дня и ночи, будто заколдованное. Часто ворчание тещи доводило Георгия до белого каления, поэтому изображать рабсилу совершенно не хотелось, особенно сейчас, когда отношения с Галиной вступили в какую-то новую фазу, не исключено, что последнюю, в их семейной жизни. По крайней мере, то безразличие и холодность в отношениях, возникшие между ними не могли укреплять их жизнь, а только неизбежно приближали конец.
*******
-Ты какой-то не такой сегодня, - сорвался Сергей, - я тебе про наживку, а ты мне – погода портится! Что ли с Галкой поругался? Плюнь, не ты первый не ты последний, другую найдешь!
- Ага, буду, как ты печати в паспорте коллекционировать, - выйдя из задумчивости, парировал Георгий.
- Подумаешь однолюб, какой, ну не хочешь разводиться, заведи подружку, одно другому не мешает.
- Еще сцен ревности мне не хватает, -  ответил со вздохом другу.
- Глупо отказываться от удовольствий. Тем более бабы от ревности, как только заподозрят, что у них есть соперница, так дичают, такая любовь открывается. Это же паучихи, то, что попало в их сети, никогда не отпустят…
Разговор прервался на полуслове, так как  появилась Верка, жена Сереги, и только, что хорохорившийся дружок, смешно засюсюкал с женой.
******
«Верусик, Верусик», мысленно передразнил Георгий. «Советчик нашелся», размышлял он по дороге домой. Хотя, пожалуй , доля правды в его словах есть. Может быть, на самом деле мы настолько привыкаем к нормальной, спокойно текущей семейной жизни, что начинаем ее тяготиться. Завести роман? Но это так банально, тем более к Галине его чувства нисколько не изменились за эти годы. Тут Георгий остановился как вкопанный: «Что он все о себе, да о себе, а может жена ему изменяет, отсюда холодность? Надо что-то предпринимать». С этой мыслью он энергично зашагал в сторону дома. Ничего придумать Георгий не смог, поэтому решил еще немного подождать.
******
 Не успел Георгий в понедельник зайти в отдел, а на его столе уже назойливо трещал телефон. Снимая на ходу плащ, он поспешил взять трубку. «Ну, так и знал, чего ждать от понедельника?», подумал он, когда  разговор был закончен, вернее говорили на том конце провода, ему же оставалось только кивать головой и повторять: «Хорошо, хорошо, будет сделано».
- Срочно уезжаю в командировку в N, – без всякой радости поделился новостью с Серегой, когда тот как всегда, почти бегом ворвался в кабинет. Еще не было дня, что бы тому не помешало что-нибудь прийти на работу вовремя.
- Почему именно я должен ехать? Как будто больше некому выполнить эту глупую роль.
- Какую роль? Ты что в театр переходишь?
- Да ну тебя с твоими шутками, какой театр? На презентацию нашего филиала еду с почетной миссией вручения подарков и цветов, - с иронией ответил Георгий.
- А сама- то, что, не едет?- между собой в разговорах свою начальницу, Марию Ивановну, они только так и называли – «сама». В этом была их дань должности, но никак не любви и особому уважению.
-Если бы не ехала, в том все и дело, что едет.
- Вот оно что, - присвистнул Сергей. – Далеко пойдешь. Осталось схватить жар-птицу за хвост, - сказал, похлопал по плечу. - Смотри не обожгись. Я тебе давно говорил, что она к тебе не равнодушна.
- Скажешь тоже.
- Ну не берет же она меня с собой, чем я хуже? Высокий брюнет с голубыми глазами, веселый.
-Вот именно, веселый.
- А я, Гоша, с удовольствием бы уехал куда-нибудь на недельку, - мечтательно произнес Сергей. - Отдохнуть хочется! Мне и «сама» не помешала бы!
- Ладно, я пошел, - ответил Георгий, -нужно собраться, через три часа поезд.
-Ну, давай, всего тебе. Да не теряйся там, развлекись, поди уж Галина поднадоела, приелась, -гоготнул Сергей, пожимая на прощание руку.
Георгий в ответ только махнул рукой. В его глазах Серега был безнадежный ловелас и искатель приключений, который из любой ситуации старается извлечь для себя какое-то удовольствие. Слишком велика, видно, в нем тяга к новизне и острым ощущениям. Он и в школе такой был. Отец Сереги только успевал ремень из штанов доставать, что бы наставить на путь истинный сына своего, да так и не удалось ему это.
*****
Оставив записку на столе, Георгий, быстро собрав вещи, поспешил на вокзал. Туда он приехал, когда объявили прибытие поезда, нужно было торопиться. У вагона суетливо толпились отъезжающие. Очень полная женщина с неимоверным количеством сумок и сумочек загородила дорогу всем пассажирам. Те торопили ее, поругивая и удивляясь, как один человек может везти сразу столько поклажи. Свою начальницу Георгий увидел издалека, в отличие от остальных, она спокойно стояла с небольшой сумкой в руках, терпеливо дожидаясь, когда же все, наконец, взберутся в вагон.
Перекинувшись парой фраз, они тоже вошли в вагон. Их купе было последним и пока еще пустовало.
- Ну что неплохо, - сказала Марина Ивановна, зайдя в купе. Георгий не понял, что именно имелось в виду под этим «неплохо», но поспешил согласиться и тут же сам удивился тому подобострастию, которое проскользнуло в его голосе. Он одернул себя: «Чего это я? Подумаешь важность какая, заведующая отделом, не велика птица». Эта мысль немного приободрила его, правда не надолго. Какую то неловкость испытывал Георгий от ситуации, в которую попал. Он просто не представлял себе, о чем можно говорить с начальником, да еще с женщиной в такой неслужебной обстановке, не решать же производственные проблемы.
- Тронулись, - констатировал Георгий, когда вагон дернулся, и перрон медленно поплыл за окном. Все быстрее и быстрее стали сменяться картинки за окном. Вот уже и станционные здания остались позади. 
Под мерный стук колес все пассажиры настраивались на общую для всех путешественников волну, волну ожидания прибытия на станцию конечной цели. Теперь не надо было торопиться, бежать. Уже ничего от вас не зависит. Только машинист и его помощник будут беспокойно смотреть на светофоры, остальные, в такт грохочущих колес и покачивающегося вагона начнут обживать свои временные жилища с основательностью людей знающих толк в комфорте. Очень скоро по проходу заснуют джентльмены в спортивных костюмах, скучающие дамы залюбуются пробегающими пейзажами или же наладят контакты с соседями по купе и поделятся всеми новостями с новообретенными знакомыми. Дружно, будто по сигналу, через определенные промежутки времени то там, то здесь зашуршит бумага, зашелестят пакеты, понесутся чудные запахи домашней жизни. Это главный показатель того, что пассажиры уже обжили отведенный им уголок и беспокоить их там не надо, идет трапеза.
Но не во всех купе шла такая бурная жизнь, были и более спокойные места, словно и пассажиров здесь не было, только аккуратно застеленные постели говорили о том, что и тут есть обитатели.
 Дверь купе открылась и вошла Мария Ивановна. Джинсовые брюки и водолазка делали ее моложе, четко прорисовали стройную фигуру женщины, не страдающей избытком веса. Сейчас она не была похожа на ту, которую подчиненные называют «сама». Миловидное лицо не имело той суровости, к которой привыкли сослуживцы, и только тень забот виднелась в глубоких, близоруких глазах.
Входя в купе, Георгий едва не натолкнулся на Марию Ивановну, она поправляла, что-то на верхней полке. Он оказался так близко к ней, что почувствовал запах ее волос, а удивленное его внезапным появлением лицо было рядом  с его лицом. Невольная близость к  женщине всколыхнула что-то давно забытое. Сердце сделало рывок. Нечаянная встреча двух взглядов смутила обоих.
- Извините, я вас напугал, - поспешно проговорил Георгий.
- Ничего страшного, просто я задумалась,- освобождая проход, ответила Мария Ивановна и замолчала.
Разговор явно не клеился. Георгий не раздумывая долго, забрался на свою полку, развернул газету, сделал вид, что очень увлечен чтением. Мария Ивановна поправила прическу, села у столика, разложила какие-то бумаги. Перевернув несколько листков, она пыталась читать, хотя по ее рассеянному взгляду было видно, что это занятие ее не очень занимало. В конце концов, бумаги были отложены и,  закурив сигарету, она повернулась к окну, за которым видимо тоже ничего интересного для себя не видела.

*****
Утром, лежа с закрытыми глазами на своей полке, Георгий пытался понять, как произошло, что он впервые за свою недолгую семейную жизнь изменил жене. Нельзя сказать, что его сильно мучили угрызения совести, но все же ощущения после совершенной измены нельзя назвать приятными. Произошло это как-то  очень просто. В вагоне-ресторане, за ужином они с Марией Ивановной заказали немного вина, оно было не очень вкусное, но благодаря нему растаяла их отчужденность, естественная между чужими людьми. К концу ужина беседа уже была похожа на веселую болтовню двух давних друзей. Уходя, они прихватили с собой еще одну бутылку вина, выпили ее уже в купе. Слабый свет ламп создал интимную обстановку, которая способствовала тому, что произошло позже, тем более в купе они продолжали оставаться одни, никто не подсел по пути следования.
Вся нерастраченная энергия одинокой женщины была этой ночью направлена на него. Да и Георгий не пытался устоять перед натиском этой женщины, явно жаждущей тепла мужских рук. Рядом с Марией Ивановной ( даже в мыслях своих и сейчас Георгий не может назвать ее Машей) он почувствовал себя ненасытным и вдобавок еще неопытным юнцом, который оказывается, так мало знал о том, что казалось ему давно известным.
Долго еще он будет вспоминать эти незнакомые, проникающие в каждую клеточку его тела ласки. Ласки, доводящие до безумства страсти и желания. Откровенная их бесстыжесть, даже в этот миг, в воспоминаниях, вызывает дрожь где-то внутри и напряжение в мышцах.
Волосы, струившиеся по подушке, маленькая грудь с затвердевшими сосками и призывно раздвинутые ноги, на губах тепло ее губ, маленький и нежный язык еще не стерлись из его  памяти. Георгий сам  был удивлен тому, что  он проделывал ночью, как бред воспаленного воображения кажется ему это теперь издалека, как сон, который не отпускает из своих цепких объятий и диктует ему свои правила жизни, и не вырваться из него без сожаления, так это было неповторимо и незабываемо.
Настойчивые руки и ласковые губы не один раз подняли его на вершину блаженства, не давая закончить все в один миг, а удовольствие, которое он дарил, было так же сильно как его собственное, с трудом сдерживала рвущийся стон эта ненасытная женщина. Волна счастья захлестывала ее в такт качающегося и постукивающего вагона.
«Она и в постели такая же дотошная как на работе», - подумалось вдруг Георгию. Он лежал на своей полке, и ему страшно было открыть глаза. Неизвестно какая у нее будет реакция на то, что произошло. При всем том удовольствии, которое он получил ночью, сейчас ему совершенно не хотелось продолжения этих отношений. Был секс, без тех чувств, которые как терпкий вкус приправ делает блюдо более острым и поэтому более желанным.
Георгий зря беспокоился, утром Мария Ивановна как всегда была так же далека от него, как и в начале путешествия. С одной стороны это принесло облегчение, так как  многие проблемы, едва возникнув, уже разрешились, а с другой – немного задело самолюбие Георгия, его мужское самолюбие. Что уж там от себя скрывать, было неприятно, хотя нельзя было рассчитывать и на другую реакцию. Ему казалось, что он довольно хорош был,  и ее холодность сейчас говорила о другом. «Что ни делается – все к лучшему», философски размыслил Георгий, добривая лицо и приводя себя в порядок после столь бурно проведенной ночи. Впереди его ждали две недели напряженной работы, запуска в жизнь филиала, а затем презентация с обязательным банкетом.
*****
Время пролетело быстро, каждый день оказался заполнен до отказа, не было минуты и часа, которые бы не должны подчиняться строго расписанному распорядку дня. Жесткий график работы не давал времени на «пустые раздумья о смысле жизни», как  любил пошутить Серега. Георгий, насколько это позволяла работа, старался не оставаться наедине с Марией Ивановной. Мысль о том, что она думает будто он теперь ждет повышения или премии, или того хуже готов выполнять все ее прихоти, приводила его в ужас и вызывала отвращение к самому себе.
*****
Никогда Георгий не знал о том, что путь домой, несмотря на обычные лишения странствующего  командированного, сможет доставить столько удовольствия. В это раз у них с Марией Ивановной были разные купе, можно было, наконец, расслабиться, отоспаться и подготовиться к встрече с женой. Нет, конечно, никаких покаянных речей и слезных просьб о прощении заблудшей овцы не будет. Свою неверность он сможет компенсировать другим отношением к Галине, у него было время обдумать, в чем кроется беда их столь натянутых, с некоторых пор, отношений. Спасибо Марии Ивановне, открыла глаза человеку, который считал себя знатоком женских чувств и непревзойденным асом супружеского ложа.
Неловкость от столь глупой измены прошло, и сейчас Георгий с нетерпением ждал встречи с Галиной. В подарок он вез ей любимые духи и коробку конфет. Один вопрос только мучил его - ждет ли жена встречи с ним  с таким же нетерпением, как и он.
Георгий долго размышлял, стоит ли сообщать о дне своего возвращения, и решил послать телеграмму, не хотелось выглядеть как глупый, ревнивый муж, желающий застать  жену врасплох. Почему-то у него не хватило мужества просто поднять телефонную трубку, позвонить. Вдруг произойдет что-то непредвиденное, а  он тогда ничего не сможет исправить на расстоянии. Что именно «непредвиденное» могло произойти? На эту тему  Георгий старался даже не думать и не давать волю своей фантазии.
Сейчас, под стук торопящихся вместе с ним колес, повторял одну фразу: «Домой к Галине, домой к Галине». Говорил то быстрее, то медленнее от станции к станции, вместе с поездом, который то набирал скорость, то сбавлял ее. Во время остановок Георгий мысленно торопил этого, как ему казалось, нерасторопного машиниста, который никак не хотел попасть в положенный ему график движения. Поезд шел с опозданием.
****
С Марией Ивановной Георгий столкнулся только один раз, уже, когда пассажиры лихорадочно готовились к выходу, сдавали белье и снимали вещи с полок, наспех пакуя то, что им необходимо было в пути. Проводница деловито напоминала о приближении к станции. Георгий задолго до прибытия вышел в тамбур, где курил одну сигарету за другой. От того, что желание приехать быстрее было очень велико, время тянулось еще медленнее. Услужливо набирающий скорость поезд не успокоил взвинченных нервов Георгия. Появление первых станционных построек вызвало бурю чувств в глубине души. «Ну, вот и приехал, еще немного и буду дома», успокоил он себя.
 Первое, что увидел Георгий, когда проводница еще на ходу открыла дверь – это заполненный встречающими перрон, которые пытались смешно догонять нужный им вагон. Даже в этом суетливом, беспокойном движении множества людей он увидел свою Галину. Георгий в самых смелых своих мечтах не надеялся на то, что жена придет встречать. Спрыгнув с подножки вагона, быстро зашагал навстречу Галине. Она стояла, беспомощно прижав руки к груди, даже издали было видно, что она сдерживает слезы радости.
- Я так соскучилась, - сказала она, когда Георгий прижал ее к своей груди, он нежно поцеловал Галину и этот поцелуй снял с него страх за их дальнейшую семейную жизнь. Такие знакомые, родные губы трепетно ответили на его поцелуй.
- Все будет хорошо, - шептал Георгий, - все будет хорошо.