Работа

"Написанно за полчаса, ради прикола.Фэнфикшн.Литературной или художественной ценности не имеет."

Настал новый рабочий день.
Тело со скрипом, причем, не фигурально выражаясь, приходило в норму. Спать стоя не слишком большое удовольствие, тем более, когда стоять помогает какая-то штуковина, упирающаяся в тебя. Словно тренога, штатив, или как там это называется.
Тело пробрала мелкая дрожь – сон отступал. Как обычно, медленно, но неотвратимо. Чувство голода не было, да я к этому привык. На моей работе не то, что есть – голодать некогда. Напрягает, да, что ж делать, но если есть дело, кто-то его обязан делать, иначе не было бы этого дела, ведь так?
Ну вот, опять я сам с собой разговариваю. Но тут ничего не поделаешь, в конце концов, весь штат состоит из одного меня. Так получилось, то работа досталась мне, хотя были и другие претенденты, причем, куда более достойные, но кто-то там наверху, опять-таки, образно выражаясь, ткнул пальцем (или что там у начальников) в меня.
Правда, пару дней назад я видел еще кого-то в такой же форме, как у меня. Обнадеживает, значит, я не один, и будет с кем поболтать, когда, и если пересечемся, разумеется. Конечно, работа такая, что от скуки не помрешь, но поговорить с кем-нибудь, кроме себя, порой бывает полезно, и даже, может быть (хотя только лишь может быть), благоприятно скажется на продуктивности. Жаль будет, если мне тогда лишь померещилось…
Вдруг очень захотелось пить. В моем положении, правда, это невыполнимо, а при моей униформе тем более, но «блаженны ждущие, ибо дождутся». Эх, какая сука придумала эту форму? Видать, тот портной не носит одежки, которые сам шьет. Дать бы ему по морде, вот той хреновиной, что упирается мне в спину… ах ты ж!.. опять в спине стрельнуло. Нет, если б не полезность моей работы, бросил бы ее ко всем чертям не задумываясь.
Нет, ну это надо же – спать стоя! Додумался же кто-то! Надо было внимательней читать договор. «Особенно то, что было написано мелким шрифтом», по меткому выражению из некоторых фильмов. Но теперь уже ничего не сделаешь. Договор заключен, работа идет.
А я стою тут, как последний дурак. И работа тоже стоит!
Медленно поднимаю сперва правую руку, потом левую, сжимаю кулаки, растопыриваю пальцы. Руки работают, значит и голова пока что тоже.
Нет, как же хочется пить…
Идея! Приму ванну, заодно и попью. Не утону, это наверняка, даже если ванна глубиной метров триста. Проверено – вши подохли.
Слегка наклоняю голову, раздается противный скрип и звук, как будто что-то ломается. Изо рта вылетает стон, который многократно усиливается зверской акустикой. Одновременно с этим ощущаю, что торс мой покрыт чем-то липким. Опять напустил слюней во сне! Что ты будешь делать?! Рука машинально тянется к телу, шершавой ладонью провожу по груди, и понимаю – не слюни. Нет, просто с потолка накапало.
Забавно. Вот так вот во сне принял душ, и ничего, не проснулся.
Черт, все тело хрустит. Суставы как песком засыпанные – двигаюсь с трудом, и треск какой-то особенно неприятный. И раньше бывало такое, но в этот раз что-то очень уж громко. Ничего, скоро пройдет, как только разогреюсь.
Стоя спать – привычка нужна. Одной необходимостью тут не обойтись.
И голова тяжелая… Ха! Каламбур получился. В кого это я такой весельчак?! Явно не в маму с папой.
Хруст суставов становится все тише, и, наконец, исчезает полностью. В голове, правда, все еще туман, но это не важно. На моей работе надо не головой работать, а всем, что под руку попадется. Схватил чего-то, а дальше уже на автомате. Да уж, работа не бей лежачего. Ага, не бей, а добивай. Нет, я сегодня определенно в хорошем настроении – хохмы так и прут. Главное, чтоб с заднего прохода хохмы не поперли. Блин, оборжаться можно! Ха-ха-ха…
Ладно, хватит ржать, тем более что смех с этой акустикой превращается в нечто совсем уж отвратительное. Ну, посмеялся, и хватит. Пора работать.
Спина все еще ноет, но это хроническое, хотя вернее было б сказать – профессиональное. У шахтеров кашель, у маляров тоже какая-нибудь зараза, у меня вот спину ломит. Ничего, это меньшая из наших проблем.
Ну, довольно рассуждений на тему и без темы. Пора приниматься за дело. Руки протянуты вперед, пальцы в стороны, круговое движение руками, они смыкаются за спиной на той штуке, которая упирается мне в спину. Несколько секунд на то, чтобы определить, чем это я в себя вчера уперся, чтобы осознать наконец – сегодня будет как всегда или по нормальному? Таки да: по нормальному! Обычно перед сном вовсе не разбираешь, чем и куда ты уперся, чтобы поспать. Сон ведь такая штука непредсказуемая – сегодня успел понять, что засыпаешь, а завтра даже не поймешь, что вообще спал.
Слегка подаюсь вперед, и вот я уже прочно стою лишь на ногах, и ничто в меня никуда не упирается. Руки по-прежнему за спиной, держат. Сегодня держат ручку. Вчера было как обычно. Привык, да, но каждый раз все равно неприятно буквально насаживать себя на эту дуру. Ну и что что «рабочий инструмент», так сказать, орудие труда?! Все равно дискомфорт. Хотя какой на хрен дискомфорт – лучше так, чем по-другому. Бывало и по-другому. Больше не хочется.
Немного подумав, останавливаю выбор на правой руке, и левая свободно повисает вдоль тела. Теперь только правая сжимает «струмент». Легонько дергаю его, но он прочно засел… там, где засел. Перескакивая через несколько ступенек силы, дергаю так, что мама родная, и мерзкий, но уже привычный лязг возвещает об освобождении, так сказать, рабочей поверхности.
А может быть, мне в комики податься? Что ж зря пропадать таким приколам? Смех, да и только.
Желание почесать голову останавливаю сегодня вовремя, тем самым, предотвращая ушиб левой руки и скверное настроение на весь день, или ночь, или то там сейчас – часы мне не положены. Проснулся, отработал, уснул. Легко запомнить. Немного однообразно, зато пользу приношу.
Глаза наконец-то привыкли к освещению, вернее, к отсутствию оного как такового. Где это я сегодня, точнее вчера, заснул? Ага, больница… или кухня? Везде все белое… ну, было белое, врать не стану, но это ничего не меняет. Белое. Кафель. Значит скользко. Теперь не упасть бы, а то мало ли – вдруг ушибусь больно, или на что острое, что совсем нежелательно. Я, скажем так, должен иметь товарный вид, как-никак, лицо фирмы.
Да-а, лицо фирмы, а рожа такая, что хоть всю жизнь прячься под одеялом.
Черт, да я сейчас от смеха просто-таки помру. Вот будет потеха: придут проверяющие, а проверять некого – один работник, и тот сдох.
Так, хватит, а то надорвусь от смеха, и работать не смогу.
Ну, все, вот я уже вижу дверь, значит, идти надо по направлению к ней. В правой руке инструмент, в левой ничего, в голове тоже, про живот и заикаться не стоит. Медленно подхожу к двери, и тут замечаю, что рядом с выходом висит нечто, напоминающее зеркало. Вот это удача – хоть погляжу, как я после вчерашнего-то. Сверхурочные были – мама, роди меня обратно.
В зеркале отражается то, что и должно. Поворачиваю голову то влево, то вправо. Свет, что ли, плохо падает? Ах да, света ж почти нет... Это что, я на самом деле так хреново выгляжу после вчерашнего?! Нет, эта гребаная, осточертевшая железяка на голове меня определенно раздражает. Еще и форма кретинская – пирамидой. Эх, найти б того дизайнера, да влепить ему. Хоть вот этим тесаком, что в правой руке – единственная нормальная вещь в моей работе. Крепкая, внушительная, острая, тяжеловато конечно, но зато как смотрится! Заточенный прут двух метров в длину и рядом не стоит, хотя им проще упереться в подбородок и спать, нежели ткнуть себя в спину рукоятью, или как обычно, клинком (тоже не понимаю, почему клинком получается чаще?), а потом скрипеть спиной по полчаса.
Пытаюсь приблизить лицо… или что там у меня на этом месте, из-за этой пирамиды хрен разберешь… к зеркалу, но получается неловко, да и резковато – утыкаюсь нижним углом пирамиды в зеркало и оно разлетается на тысячу осколков. От досады хочется плюнуть, но вовремя вспоминаю, что в шлем плевать не стоит, и так везде снаружи засрано, а если еще и внутри засрано будет, тогда вообще настроение станет отвратительное. А плохое настроение – залог плохо, или хотя бы некрасиво, выполненной работы.
Где-то недалеко, вне комнаты, раздаются шаги, осторожные, переходящие в бег. Кто-то там есть. Вот она и работенка привалила. Главное, говоришь им, что здесь небезопасно, надписи пишешь, для особо тупых картинки рисуешь. Нет, с какого-то хрена приходят и начинают устраивать свои порядки – это переставят, там сломают, туда наблюют, а вон то вообще возьмут и не просто не положат на место, а с собой унесут.
Причем не кто-то, а что-то. Какие-то мерзкие, непонятные созданья, настоящие монстры. Все такие гладкие, розовые. В большинстве своего меньшинства, конечно. Чем-то похожи на нас, но отвратительные до омерзения. Сам видел: руки, ноги, голова – все есть, а дрожь от них пробирает до костей. Причем появились бы и ушли. Нет! Достают оружие и начинают убивать. Причем вопят от ужаса, словно мы уроды какие-нибудь, мутанты, или, как выразился один из этих чужаков, «твари из преисподней». Это он про нас, и меня в частности. Да на себя бы посмотрел!
Тесак описывает дугу и дверь вылетает вместе с петлями. Я выхожу из комнаты, осматриваюсь, и вижу – нарушитель. Вон он, в конце коридора, пытается открыть дверь, а не может. Попался, миленький, выход я перекрыл. Теперь никуда не денешься.
Он оборачивается, видит меня, заходится душераздирающим воплем и начинает в меня стрелять. Насчет попаданий в тело я не беспокоюсь, заживет, а вот когда пуля отскакивает от железяки на моей голове, я начинаю не на шутку злиться. Гудит-то как паровоз.
Издавая злобный хрип – единственное, что вырывается из меня от злобы – я иду вперед, подтягивая тесак. Шаг левой, шаг правой со скрежетом лезвия по полу. А он верещит, и, кажется, говорит что-то, но из-за крика ничего не разобрать. Да и не надо – у меня четкие распоряжения: всех!
В последний момент он пытается пробежать сбоку, но меня не проведешь – не ты первый, кто пытается. Удар левой, и он отлетает к двери, что пытался открыть. А левая продолжает полет, ложится на рукоять тесака, и вот-вот уже…
«Не хер было лезть!» кричу я, и со всего размаху бью тесаком. Причем плашмя. Я не виноват, так получилось. Беспомощное тело отлетает к стене, и некоторое время стоит, хрипя и дыша красной пеной. Этого времени мне хватает: я оставляю тесак в левой руке, а правой размахиваюсь и ладонью бью, делая грудь нарушителя как блин. Во все стороны летит какая-то розовая и красная хрень, и тело сползает на пол бесформенной кучей.
Что это за мерзкие созданья? Откуда они? Когда они кончатся, и можно будет жить спокойно? Что им нужно? Не знаю. Знаю лишь, что я должен их находить и истреблять.
Смотрю на труп этой твари и думаю: что за сила породила этих монстров? Задумавшись, свободной и заляпанной правой рукой мимодумно снимаю пирамиду. Левой рукой роняю тесак, который тут же с грохотом падает на пол, и пытаюсь почесать голову, но не получается – там нет ничего! На плечах пусто! А я еще удивился: железку вроде снял, а вид из глаз такой же.
Наверно, со стороны сейчас вид – умереть со смеху.
Представил себе эту картину – я стою, пирамида в руке, а головы нет. Ржачно-то как! Хохоча, ставлю пирамиду на место, подымаю тесак и, развернувшись, иду по коридору. Лезвие царапает пол, скрежещет. Смех в пирамиде звучит громогласно, но на смех не похож – акустика, мать ее. Какая разница, я-то знаю, что это смех.
Смеюсь, а сам думаю:  не привело ли то создание с собой кого-то еще? Во всяком случае, надо проверить. А если да – найти и устранить, чтобы мирное население города не беспокоилось, спало и трудилось – кто как. Безопасность граждан Сайлент Хилла превыше всего. Нелегко в одиночку, а что делать?!
Такая уж у меня работа.