Необходимость полета

 


    Раннее утро в середине июля, когда страшная летняя истома еще только рождается, но все живое безошибочно чувствует ее скорое безграничное господство. Солнце начинает с
легкой разминки, но, уже войдя во вкус,  дарит миру свои  лучи. Старый дворовый кот, нежась в  утренней неге, услышав  в далеке мат, ругань, быстро повел ухом и поднял
голову.
Мимо него по дороге два мужика обливаясь потом, тащили странное устройство. Остов от непонятной машины, поставленный на еще новые  колеса от газика, сверху
этой конструкции  была установлена  гигантская ложка, в углублении которой было приварено  видавшие виды офисное кожаное сиденье. Оценив  наметанным взглядом 
обстановку и придя к выводу, что  его персона не сможет никому помешать, кот снова лег в придорожную пыль, слушая в пол уха, безразличную ругань.
ПалОсич, а  ты вот  вчера хороший был, тот, кому адресовалось эта фраза, мужичок лет сорока с  гаком, одетый в неопрятные трико, и вылинявшею майку, со свалявшимися черными волосами, произвел на кота впечатление человека доброго, но пьющего сильно и до запоя жуткого, и во хмелю дурного.
 И что ж ты милок, по такой жаре тащишь эту махину, тебе ж плохо, от тебя за версту перегаром тащит по уму тебе сейчас водочки холодной грамм сто дерябнуть, заесть
соленым  грибочком, да во дворе с друзьями козла забивать, думал кот,  жмурясь от солнечных лучей и от утреннего покоя. Самое странное в том, что мысли мужичка, бились в
унисон с маленькими мыслишками кота. Голова его  разрывалась от давления, мелко противно  тряслись руки, и вспоминалось обрывочно лишь страшная обреченная вчерашняя  пьянка, утренняя страшная головная боль, дешевый холодный чай, и осточерствевшее бормотание забитой женщины, которая  приходилась ему женой.
Второй  пристяжной в этой упряжке, молодой плечистый, веселый парень,  звонко смеялся и не замечал, что его товарищ  не то что не толкает этот драндулет, а фактически висит на нем. Укатило это сооружение за угол, к коту пришла тишина, и мысли о  сметане, соседской кошке, и кое каких делах в подвале.
  А наши новые знакомые, выкатили эту машину на центральную улицу и покатили его по обочине дороги. Пахло бензином, нагретым металлом, и почему-то прогорклым
конопляным маслом.  Докатив  свою поклажу до большого строящегося моста, подходя к которому широкое полотно виадука превращалась в узкий рычащий от нетерпения
ручеек.
Парень привычными уверенными движениями установил на обочине  старенький штендер, на котором была надпись Быстро в любую место города 1000 рублей. Крутя  большие,
блестящие, полированные многочисленными прикосновениями ладоней колеса, он слушал  неразборчивое бормотание Осича, Что за жилы пошли, чем их там кормят, рвутся на
раз, вот раньше жила была., бубнил он себе под нос, налегая на колесо грудью, и покряхтывая от натуги. В такт их движениям, что-то в недрах аппарата, утробно забормотало,  застонало, и большая уродливая ложка пришла в движение, и скоро тихо звеня от натуги, легла в горизонтальное положение. Скоро движение автомобилей, все, более
замедляясь, встало намертво.
 Зрело напряжение, волнами разносилось нетерпение, раздражение автомобилистов работой дорожных служб. Примерно через час этого ада, из потрепанного жигуленка
выбежал, средних лет мужичонка, и скороговоркой стал рассказывать о  суке теще, о жене, о палатке около гипермаркета которую надо  уже открывать.
 Короче давай, морщась от жары, все более раздражаясь на эту нескончаемую тираду, прорычал Осич. Молодой парень, беспечно болтая ногами, улыбаясь своим мыслям, слушал
эту не трогавшую его  болтовню. Дома его ждет жена, маленькая дочка,  веселая собачонка, и день обещал принести хорошую прибыль.
 Короче мужики, там, в салоне теща, всю плешь мне проела, через пол часа ее в ларьке сменщицу менять, а я с утра еле живой, проспал, приехал за ней поздно! Доставить е надо
к ВДНХ, заплачу только ее не видеть. Скоро первый клиент, рослая, полная дама устраивалась поудобней в кресле, начала говорить мужичку, Василий, если я Танюшу не
подменю, то я тебе...
 ПалОсич надсадно крякнув, резко выдохнул, и зло ударил кувалдой по рычагу, и моментально ложка взмыла, ударилась об штангу, холодно выкинув истошно орущую женщину к
перистым облакам.
Сделав ладонь козырьком, мужики смотрели на этот полет. Через три минуты будет на месте, сказал Осич, принимая мятые купюры.
Следующими в небо взмыли неопрятные, грязноватые мячики цыган, невысоко, странным клином, табор пошел на Курский вокзал.
ПалОсич, скажи вот где ты эти китайские, одноразовые парашюты берешь - спросил парнишка, смотря как тот  скидывает, их в одну большую кучу.
 Где беру, Сережка, там уж нет, давай проверь жилы, левая скрипит подозрительно. Задумчиво сказал Осич.
Тень в этот яркий солнечный день невозможна, но она подкралась и заговорила сухим казенным языком. Это был хорошо одетый, средних лет господин, с документами
 налогового инспектора. При слове лицензия, налоги и без того плохое настроение Осича упало до нуля.
 Но впрочем, работать надо всем, сто долларов и в Митино ребята доставьте меня побыстрей. ПалОсич скуля от напряжения, привел жилы в такое напряжение, что они трещали,
почти физически стонали от боли, и уж совсем забеспокоился Серега, когда тот позвал его для еще одного поворота. Штанга звенела от удара несколько долгих секунд, а 
инспектор взмыл в воздух, с высоким визгом разрывая тучным телом воздух, невероятно стремительно скрылся в облаках, выронив дипломат. Сука, чтобы у него уши от
ускорения отвалились, сплюнув, сказал Осич. Сука, пахать на нем надо.
К обеду пили жигулевское пиво, смотрели как стайка воробьев, прилетев несколько секунд смотрела на  диковинную катапульту и  возбужденно чирикая, улетели на видневшийся
неподалеку рынок.
 Потом их окружила группа японских туристов, удивленно, невероятно  быстро, по кошачьи что-то лопоча, они окружили  ошалевших Сергея и ПалОсич. Один влез на кресло,
звонко  смеясь, мурлыкал  своим, снова смеялся, оставшиеся внизу азиаты при этом не прекращали  щелкать все без разбора маленькикми фотоаппаратами. Игрушечный япончик,  то что, оккупировал кресло, свесившись что-то залопотал, горячо и страстною обращаясь к ПалОсич. Тот,  приоткрыв рот, слушал внимательно, и беспомощно чесал затылок.
 Серега, ты может чего понимаешь?  Они переглянулись, и  оба  почувствовали свою ущербность, неловкость от незнания иностранных языков.
И в этой смеси непонятного языка,и многих английских слов они явственно услышали,знакомое слово - Мытиси. Серега ему кажись в Мытищи надо. Они одели парашют на детскую фигурку японца, чем вызвали новую волну улыбок, страстного  непонятного диалога, и   нескончаемую череду вспышек. Подлетишь к Мытищам, дергай это кольцо,  тварь ты
нерусская, шестой раз  обьяснял Осич, японец улыбался, и смотрел на колечко из дешевого пластика.
 Его  усадили в кресло,  он смеялся и позировал для фото. Махал рукой кому-то в далекой стране.Сергей, уставший от незнакомой речи, от внимания к ним, непривычный к вспышкам фотоаппаратов, освободил катапульту,  япончик по неожиданно высокой дуге, скрылся в сторону Мытищ.
Его друзья притихли, удивленно смотрели на вмиг опустевшее кресло, пришибленно беспомощно переглядываясь тихо ушли в сторону неожиданного полета их земляка. Под вечер около них остановилась дорогой мерседес.Двери, издав при открытии  дорогой звук, явили улице одетого в дорогой костюм мужчину с сединой, и холеным лицом, мутно знакомым каждому россиянину.
Я не могу опаздывать, от моей работы зависит судьба России. Я рискну и поставлю все, что бы успеть на эту встречу. С нескрываемым презрением, проведя пальцем по старенько  коже, мутный россиянин  сел в кресло, явив мужественный, чеканный профиль покорителя неба. Анатолий Николаевич, а мы?
Два молодых подчиненных преданно смотрели на  своего начальника.
Бюджет не резиновый - слушайте, что говорит наш президент, пройдитесь ногами, посмотрите, как народ простой живет, чем дышит- н одном дыхании сказал   покоритель  неба, смотря на какие то бумаги, которые он разбирал в дипломате. Взмыв в воздух, он стал вращаться, и слово ****ь размазалось от скорости,  заметалось в лабиринте домов, и
пыльных деревьев, быстро умерло в эхе.
Сука, зло сказал левый помощник, смачно плюнув на асфальт. Кемску волост, продать успеет, сказал правый помощник, вынимая мобильник. 
Под вечер улетела в разные концы Москвы загулявшая компания, причем кто-то из них забыл парашют, что  развеселило оставшихся  просто невероятно.
 вечеру клиентов отрезало сразу, и  они поняли, что на сегодня все.
Потом они молча сидели, каждый думая о своем.
Осича ждала  опостылевшая кухня, противная водка, нытье жены,  душная спальня. Серега думал о том, что неплохо было бы сегодня погулять всей семьей  по улице, потом
 попить с женой пива, и заняться  любовью.
Доталкали катапульту, поделили деньги, покурили, обсуждая  завтрашнюю работу. Пожали руки и каждый пошел  к своему жребию.
Сергея  встретила жена с ребенком. Они, взяв друг друга за руки пошли к ларькам.
Навстречу, смотря безумными глазами за горизонт, шел  ребенок страны восходящего солнца, позади него собирая пыль и окурки, волочился грязно белый парашют. В руке он  сжимал бесполезное пластиковое колечко.
Из подвала вылез  довольный кот, сел и задумался, глядя на вечерний город.