Мама, милая мама

Мишка Шубин. Жил по соседству, буквально в соседнем дворе. Разгильдяй и двоечник - пить, курить и говорить научился одновременно, но один талант имел. Голос. Пел как Доминго и Повороти в одном флаконе,  только Мишку у нас слушали, а тех двоих никогда.
Не умеющий складывать двойку с двойкой, хотя других оценок в дневнике не водилось, пронзал насквозь, брал за душу и заключал под стражу. Громко, заливисто, блатно и проникновенно - с надрывом и переливами, главное, искренно - до мурашек.
Бабы плакали-заливались под  "мама, милая мама, я тебя не ругаю, что меня ты так рано в дэвэка отдала...", а взрослое население, заслышав Мишаню, задумчиво качало головой и горестно вздыхало - какой талант, наверняка сопьется и плохо кончит.
Этот диагноз Мишке поставили в раннем детстве и он ему неуклонно следовал - залетел на какой-то краже или соучастию, рано сел, ненадолго вышел, запил, опустился, снова сел, и сгинул - теперь уже насовсем.