Истории бара Das Boot. История третья

"Das Boot" слыл в округе чуть ли не круглосуточным заведением. И хотя кухня в нем ограничивалась лишь легкими закусками, в виде салатов, да пирожных, даже днем здесь можно было встретить здесь людей. Бар открывался в полдень, после того, как тощая, похожая на скелет Мерелин Монро, уборщица размазывала по кафельному полу грязь, а Лео, традиционно с ней поругавшись, заставлял её перемыть все заново. После того, как три шустрые официантки поставили на пол перевернутые стулья. После того, как Лео закатывал за барную стойку новую кегу свежего пива, заправлял аппарат кофейными зернами. После всего этого бар начинал свою работу.
Небольшие, круглые часы, висевшие прямо над входом в заведение продолжали свой бесконечный бег, отмеряя мгновения. Часы вошли в свои права. Они оглашали помещение своим тиканьем. Им нравилось быть заметными. Им нравилось, что время не только видно, но и слышно. Вечером, когда в колонках будут звучать очередные звуки саксофона, флейт, барабанов, или того, на что у Лео будит настроение, а люди будут заняты своими глупыми разговорами, часы не смогут пока перекричать их. А пока...
Мужчина, сидевший за столиком, бросил взгляд на циферблат. Циферблат показывал пять минут второго. Сидящий напротив него парень перестал копаться в телефоне, захлопнул его и положил на край стола.
- Вот скажи мне, - сказал мужчина, - В чем смысл существования человечества?
Парень, отхлебывая кофе из чашечки поперхнулся, закашлялся, посмотрел на собеседника слезящимися глазами...
- Предупреждать надо, - сказал он, вытирая рот салфеткой.
- И все-таки... - улыбнулся мужчина.
- Смысл существования... - задумчиво протянул парень, разглядывая подставку для салфеток.
Молодая, рыжеволосая официантка, в клетчатом передничке, от которого она казалась по-домашнему уютной, принесла заказанные салаты и пиццу. Обычно официантки ходили в форменных черных брючнках, белых, накрахмаленных рубашках и жилетках, но сейчас еще не было клиентов, и они позволяли себе не одевать униформу.
Задумчиво пожевав листик салата, парень ответил:
- Смысл в Цели, - уверенно сказал он.
- А что является движущей силой? - не унимался собеседник.
- Эгоизм - уверенно ответил парень, - Эгоизм всегда был двигателем прогресса. Все достижения, полученные человеком, рано или поздно направлены на получение блага. Для себя. Ну и тщеславие, наверное...
- А я только что понял, что это смерть.
Самостоятельно повторил выводы Хайдеггера.
- С чего это? - удивился парень - Не замечал в тебе склонностей к экзистенциализму. Опять же, что в смерти такого, что может сравниться с эгоизмом?
- Смерть глобальнее. Смерть это совершенно иной уровень величины. Эгоизм, цель и тщеславие ютятся в ее тени, - глубокомысленно изрек мужчина.
- Нет. Люди по сути своей бессмертны. Ибо живы в данный момент времени. А большее...- прожевав кусок пиццы, парень продолжил - А больше им, по сути, и не надо. Ибо в момент смерти человек становится антисоциалным. Даже скорее внесоциальным... Прошлое - набор фактов. Будущее всего лишь несостоявшийся мир.
- Ты не прав, - усмехнулся мужчина - Смертность накладывает свой отпечаток на все.
 Как я набрёл на эту мысль. Сейчас перевожу один текст, там упоминается Стоунхендж. Ты ведь знаешь, что сейчас окончательно подтвердили, что Стоунхендж - это древнее кладбище. И я понял, что с давних пор люди боятся смерти, и поэтому возводят Пирамиды, слагают Стоунхенджи.
Скучающий Лео, опершись на стойку бара, подперев рукой голову, с рассеянным интересом слушал беседу.
- Человек и смерть - это как муравей и картина, - добавил мужчина.
- Пирамиды, камни... Это всё нужно живым. Мертвым лишь покой, - возразил парень.
- Я и не говорю про мертвых. Мертвые - ничто. Набор разлагающихся молекул. Я говори про роль смерти в восприятии жизни. Эта роль первостепенна.
- Буду банален, но Смерть это только начало, - сказал парень, - А Жизнь это затяжной прыжок из матки в могилу...
- Знаешь, я, наверное, материалист. Я не верю в жизнь после жизни. Точнее, я верю, что жизнь после смерти - это то, как ты изменил мир своей жизнью, - он жестом подозвал официантку, заказав еще кофе.
- Родившись, человек уже обречен на смерть. Только осознание к нему приходит не сразу, - продолжал гнуть свое молодой, дожевывая остатки салата, - А тебе, не все ли равно, что будит после смерти. Мне лично пофигу.
- Мне тоже. Я сейчас не о посмертии говорю. Исключительно о жизни, - улыбнулся мужчина.
- Живи здесь и сейчас. И не думай о смерти. Смерть не делает нас сильнее. Смерть ничто, по сравнению с жизнью и она не является двигателем прогресса, - продолжил на волне успеха парень, - Так же как и её осознание...
- Не, ты не понял, - улыбнулся собеседник, словно пожилой дедушка, объясняющий внуку, что такое хорошо, а что такое плохо, - Я не думаю о смерти и не думаю о том, как ее боюсь. Я думаю о том, что смерть определяет восприятие жизни человечеством с самого момента его появления. Это любопытно с точки зрения понимания людей.
- Не думаю, что Пушкин, Моцарт и Пикассо творили от страха смерти.
- Нет. Но они творили под его влиянием, - ухмыльнулся мужчина.
- Видишь ли, с годами я понял, что не согласен с экзистенциалистами, - задумчиво почесав подбородок, сказал парень, - А знаешь почему? Потому что они малодушничали...
Повисла тишина. Парень вытряхнул из кармана пиджака сигареты. Закурил. Смотря на него, мужчина достал небольшую трубку, вырезанную из какого-то красноватого дерева, скатал комок табака, размял его пальцами внутри трубки и закурил. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.
- Понимаешь, белый существует только за счет существования черного. Сравнение не совсем правильное, но примерно суть выражает.

Хайдеггер не был экзистенциалистом. По крайней мере, в классическом понимания. Вроде бы. Только вдохновителем - сказал мужчина, затягиваясь крепким, душистым табаком.
- Он был предтечи Сартра и Камю, - почему-то грустно вздохнул парень.
- Да. Он, по сути, говорил то же самое, но вкладывал совершенно другие акценты...
- Он был фаталистом.
- Он был христианином.
- Христианство ввело смерть в ранг неизбежности, - скрипнул зубами молодой. Они выходили на скользкую тропу теологии, которую он старался обходить в последнее время - Вот во времена христианства смерть действительно оказывала влияние на умы паствы. В Исламе смерть - ворота в мир гедонизма. А в буддизме... В буддизме смерть это даже не начало. Это избавление. Хотя, грехи... Понятие греха и кармы всегда было основополагающим...
Молодой понял, что его уносит от темы и поспешил замолчать. Затянулся сигаретой. Посмотрел на собеседника, ожидая ответной реплики.
- Все религии создавались, чтобы избавить людей от страха смерти. Христианство в том числе, - был ответ.
- Разве это хорошо? - молодой неловко стряхнул пепел прямо на скатерть, - Не избавить от страха, но оправдать смерть как факт.
- Рай, ад, гурии, колесо сансары, Валгалла, Загробный мир и река Стикс, Аид, Элизиум и так далее.
Может и да. Сложно сказать, КАКУЮ именно эмоцию вызывает смерть. Но она явно негативная, и одна из самых мощных в сознании человека.
- То есть все деяния человека - продукт смерти? - начал улавливать то, что хочет донести до него собеседник, молодой.
- В большой степени. Не полностью, но на всем лежит отпечаток. Кстати, по этому поводу - прочитай "Сирен Титана" Воннегута. Обещаю, жестко пропрет. Ключевое слово жесть. Эта такая жестокая антиутопия, что просто слов нет.
Молодой улыбнулся.
- Это - фатализм. Не вижу смысла, что бы жить. Мы же все, рано или поздно умрём, - он понимал, что не прав, но он был провокатором... этот молодой...
- Да нет же, я не говорю, что надо каждую минуту помнить о смерти. Я просто размышляю о сознании людей. От осознания значения смерти мне не стало меньше нравиться жить. Просто разъяснил для кое-какие вещи.
- За это я и люблю стоиков. "Дорогу осилит идущий." - рассмеялся молодой.
- Мои размышления - оттенки камня дороги, - грустно сказал мужчина.
- А оттенки камней... Смотря под каким углом падает свет... - неопределенно промычал молодой - Философия экзистенциализма - дико опасная штука в руках дураков.
- К черту экзистенциалистов! Они  из подобных мыслей делали далеко идущие выводы, а я вообще не делаю. Это не столько размышление, сколько наблюдение, понимаешь.
- Понимаю. Только рассуждения без выводов - пустая трата времени - фыркнул молодой, закуривая новую сигарету.
- Вот ты видишь рассвет. Рассвет красив. Красота рассвета - это не вывод, сделанный тобой на основе размышления над качеством рассвета, а наблюдение, - такое ощущение, что у собеседника молодого были поистенне неограниченные запасы терпения.
- Я вижу рассвет. Мозг получает информацию. И подсознание делает вывод, что он красив. И ты получаешь эстетическое удовольствие.
- Вот. Сознательно ты ничего не выводишь.
- Подсознание всё равно элемент человеческого Я.
- Ладно... Я читаю про Стоунхендж, и мое подсознание выдает мне мысль о значении смерти. Я получаю эстетическое удовольствие. Что еще?
- Ничего. Все счастливы. А ты до кучи узнаешь, что всем заправляет смерть! Всё просто супер! - засмеялся молодой.
- Ну, так это ж правда... - улыбнулся мужчина - На мое отношение к жизни это никак не влияет...
- А на отношение к смерти? - спросил парень.
- Тоже никак, просто стал лучше понимать человечество... - вздохнул мужчина, очищая трубку от пепла, и набивая новую порцию табака, - Значит КПД наших размышлений равно нулю. А значит это софизм.
За своей стойкой рассмеялся Лео. Он смеялся от души, так, как смеются над очень хорошим, не пошлым, остроумным анекдотом. Мужчина, обернулся, и они с Лео встретились взглядами. А потом мужчина, печально улыбнулся и сказал:
- Нет, неправда. Лучше понимать людей - это разве ноль?
- Да. Потому что люди разные, - ответил молодой, - И мотивы их не понятны друг другу.
- Как тебе сказать, - вдруг включился в беседу бармен - Небоскреб сильно отличается от панельной девятиэтажки. И фундамент у них разный. Но и у одного, и у другой есть общее: он из бетона!
- Разных марок. И один рухнет через десять лет, а другой через сто. Если конечно арабские террористы не протаранят, либо того, либо другого, - в тон ему продолжил молодой.
- Не придирайся к метафорам. Люди разные только по сравнению с другими людьми. А если сравнить людей с деревьями, то видно, что они на одно лицо, - сказал мужчина.
- Но мы живём в мире людей, а не в мире Людей-и-Деревьев, - ответил парень.
- Есть некая база, которая у всех людей более-менее одинаковая, - сказал бармен, задумчиво протирая кружку, - Например, у людей две руки и две ноги. И потому они мыслят как двурукие и двуногие существа. Даже урожденные калеки мыслят как двурукие и двуногие существа, лишенные некоего количества конечностей.
- Да, но люди её не осознают. И им от этого ни тепло, ни холодно...
- Ты сам сказал. Подсознание это часть Я, - подловил молодого бармен.
Парень лишь улыбнулся.
- Да. Ну и что? - рассмеялся молодой.
- А значит, мои умозаключение не было бесполезным, потому что помогло лучше понять подсознание равно сознание людей.
А впрочем, к чему лукавить. Это было размышление ради размышления. Я от него получил удовольствие, как от рассвета. Бесполезно? Возможно, - резюмировал мужчина, вставая, и расплачиваясь по принесенному счету. Тем самым он давал понять, что беседа закончена.
Двое прошагали к выходу, молодой последний раз бросил взгляд на часы. "Тик-так" ошарашено ответили ему ходики, которые тоже прислушивались к этой беседе. Было десять минут третьего.
Возле бара остановился грузовичок, из которого пара грузчиков уже выкатывала бочки со свежим пивом.