Пациент

Люди для того запирают нескольких сумасшедших в особый дом, чтобы создать впечатление, будто те, кто находится вне этого дома – не сумасшедшие.
Шарль Монтескье


Игорю начало казаться, что главврач забыл о его присутствии. Николай Владимирович внимательно изучал чью-то историю болезни, бормотал что-то неразборчивое себе под нос и не давал ни жестом, ни взглядом понять, стоит ли еще подождать или тихо покинуть его рабочий кабинет. Пошла тринадцатая минута. Игорь заметил, что нервно дергает ногой под столом. «Дурацкая привычка», - мелькнуло у него в голове. Наконец, главврач отложил историю на край стола и, нахмурившись, осмотрел Игоря.

- Что ж, говорят, вы идете у нас на поправку?
- Чувствую себя уже лучше. Значительно лучше, - ответил Игорь, несколько раз кивнув.
- Это меня радует. Вы даже не представляете, как я за вас рад. Может, на следующей неделе, если все будет в порядке, мы сможем вас выписать, - Николай Владимирович широко улыбнулся, он вообще был добродушным человеком, - есть еще какие-нибудь вопросы ко мне?
- Нет, Николай Владимирович.
- Тогда вы свободны. Помните, что если вы и дальше будете выполнять назначения врача, то выздоровление ваше наступит очень скоро. Всего доброго.
Игорь коротко кивнул и тихо прикрыл за собой дверь. В коридоре он тут же столкнулся с соседом по палате.
- 13-22, - обратился он, - хочешь посмотреть на мои новые шахматы?
- Чуть позже 16-27, чуть позже, - открестился Игорь и бодро пошел в столовую. Начинался обед.

Сосед Игоря, настоящего имени которого никто из обитателей клиники не знал, был крайне странным человеком. Даже среди такого контингента, как душевнобольные. Как только он попал сюда, буквально несколько дней назад, так сразу объявил всем, что это не клиника, а космическая станция, все пациенты – объекты для экспериментов, медперсонал – экспериментаторы, и обращался ко всем он только по номерам, вышитым на нагрудных карманах. Кроме этого, 16-27 активно трудился над созданием различных вариантов шахмат: одноцветными фигурами, на шестерых, шахматы, где все фигуры ходят как «Конь», шахматы без короля, - играть в которые было совершенно невозможно, но у него получалось.
Сам Игорь попал сюда месяц назад. Попал, можно сказать, добровольно. По странному стечению обстоятельств, после выпускных экзаменов в юридической академии все его сокурсники были распределены в престижные фирмы, а Игорю, учившемуся не хуже других, выпало пройти 17-летнюю службу в армии, чего ему делать, конечно, не хотелось. Единственным выходом из создавшегося положения было оказаться в этой клинике. Игорь сымитировал падение с первого этажа, после чего заявил докторам, что боится оставаться в темноте. Доктора решали не долго и поместили его на излечение в клинику для душевнобольных, как сказали, на пару дней. Теперь Игорь делал все возможное, чтобы эта пара дней закончилась как можно скорее. Тогда в его руках будет заветная справка со штампом: «Стоит на учете в ПНД», с которой в армию не только не брали, но и близко не подпускали к военкомату.

В столовой было душно и шумно. Неприятно пахло жиром и старыми тряпками для мытья посуды. Был четверг, поэтому подавали отвратительный рыбный суп, несоленое картофельное пюре с минтаем и компот. Игорь расставил тарелки и стаканы компотом на разносе, отыскал свободное место и принялся без особого аппетита обедать. Справа, в трех метрах от него, сидел его сосед 16-27, который увлеченно что-то рассказывал явному шизофренику с номером 15-02. Игорь прислушался. «Представляешь, сегодня утром подошел к иллюминатору и увидел метеоритный дождь. Это незабываемое зрелище и такое необычное в наших местах…» «Великолепно…» Да это заразно, - подумал Игорь, и отчего-то ему стало весело и свободно на душе.

После сончаса, с 14:30 до 15:30, обитатели клиники выходили на просторную лоджию второго этажа, где играли в шашки, шахматы, нарды, читали, курили, разговаривали или просто безотрывно смотрели на синее июльское небо. Игорь здесь обыкновенно читал Шекли, курил и ни с кем не разговаривал.

Сегодня на лоджии царило непривычное оживление. Пациенты клиники собрались в круг, некоторые из них нервно курили одну за другой сигареты. В центре круга стоял 16-27. Темой беседы, как понял Игорь, был пресловутый метеоритный дождь.
- Но это же абсолютный феномен! – сказал кто-то из толпы.
- Да, да, вы правы, абсолютный, абсолютно, - поддержали его.
Игорь сидел неподалеку и с интересом слушал. Оказалось, что сосед распространил свое известие уже по всей клинике. Когда только успел? Нашлись люди, также видевшие метеоритный дождь, кто-то пытался предположить причины возникновения такого феномена, кто-то его намеревался описать в научном журнале.  Большинство же, досадуя, что пропустили такое событие, курили. Игорь усмехнулся, сел в свободное кресло, раскрыл книгу на странице с закладкой: «Как-то вечером они сидели на веранде…» Игорь вздрогнул и захлопнул книгу. Пациенты продолжали громко обсуждать виденные 16-27 события. Игорь понял, что почитать сегодня не придется, выкурил сигарету и отправился в палату смотреть телевизор.

Через два часа в столовой Игорь неожиданно понял, что «зараза», распространяемая 16-27 затронула и поварих. Одна из них, имея небольшой художественный талант, даже изобразила акварелью метеоритный дождь на альбомном листе и с удовольствием показывала его всем, кто подходил к раздаче.
 
 - А вы видели дождь? - спросил Игоря подсевший к нему пожилой пациент, лечившийся от депрессий. Игорь перестал вынимать кости из минтая.
- Какой дождь? – спросил он, старательно пытаясь оставаться спокойным.
- Метеоритный. Все это обсуждают. Даже статья уже вышла в журнале. Я потом принесу почитать. Наша станция сейчас…
- Какая станция?! - не выдержав, закричал Игорь, - какой дождь?! Вы все тут сумасшедшие! Мы в психушке! Нет никакой станции, и не было никакого дождя! Хватит!
Слышали его все, кто был в столовой. Сотня больных уставилась на Игоря, перестав жевать. Поварихи вышли на шум из кухни и стояли молча ошеломленные. Игорь понял, что перегнул палку. Теперь без беседы с главврачом не обойтись. Он стукнул кулаком по столу и пулей вылетел из столовой.

В эту ночь в палате он был один. Его сосед срочно был переведен на другой этаж.
Утром в палату зашли два очень крепких санитара, молоденькая медсестра. Они сообщили, что Игоря вызвал главврач. Сопровождающие доставили его в кабинет. Медсестра вышла.  а санитары остались охранять дверь начальника. Игорь нервничал, и тщетно пытался это скрыть. Главврач выглядел уставшим и очень злым.
- Что вы вытворяете, 13-22, - спросил он строго, глядя в глаза Игорю.
- Да я… да они… вчера…
- Я знаю, что было вчера. Мне все доложили. К вам в столовой подошел 17-80, поделился с вами впечатлениями о метеоритном дожде, явлении редком, а вы чуть не набросились на него, чуть не разнесли всю столовую на нашей станции. Что с вами происходит. Я не понимаю…
- Но, Николай Владимирович, я что-то… не ясно, какая станция… - Игорь побледнел и мелко задрожал.
-  Какое сегодня число? – резко спросил главврач.
- Пятое июля 2007 года, - как-то неуверенно ответил Игорь.
- Та-а-ак, кажется ясно. В общем-то, думал, будет хуже. Сегодня к вашему сведению 5 июля 2143 года. Что ж, уважаемый, 13 22, на некоторое время придется вас изолировать, а то ненароком поубиваете весь экспериментальный экипаж.
- Что вы говорите, - Игорь дал волю эмоциям, - вы вчера сказали, что меня выпишут скоро, а теперь какая-то станция, дождь. Это бред! Вы все сошли здесь с ума! Это все он, мой сосед, шахматист хренов! Я ему покажу! И называйте меня по имени!
В кабинет влетели санитары. Они ловко скрутили Игорю руки за спиной, а неизвестно откуда взявшаяся медсестра вонзила ему в руку иголку шприца. Через секунду Игорь поплыл…
 Очнулся он, как ему показалось, через несколько часов лежа на жесткой койке, крепко привязанный к ней ремнями. Комната, в которой он находился, была небольшой, без окна, с обшитыми мягким поролоном стенами. Несмотря на видимое отсутствие лампы, было светло.
Неожиданно открылась дверь. В комнату вошла полная медсестра с короткой стрижкой и, не говоря ни слова, ввела ему успокоительное. Игорь опять провалился во тьму. Очнулся он в тот момент, когда та же медсестра ставила ему очередной укол. Так повторялось несколько раз.

Через день-два, может, неделю, в комнату зашел главврач. Без халата, одетый в синюю форму, как у летчиков, но с непонятными нашивками. Он что-то напевал веселое и знакомое, но Игорь не мог разобрать что.
- Так-с, теперь вы будете гораздо спокойней себя вести. Мы возвращаем вас в вашу каюту. Пока там побудете один, под присмотром врачей. Потом видно будет.
Главврач развернулся и, напевая, удалился. Вошла медсестра со шприцем в руках. Игорь слабо застонал.

В своей палате он долго лежал в тишине без движения. Он не открывал глаза. Было страшно. Наконец, он осмелел, сел на кровати и огляделся. От увиденного ему стало плохо и он, уткнувшись в подушку, зарыдал.

А за иллюминатором блестела россыпь ярких звезд, и виден был краешек планеты Марс. Исследовательская станция парила в бесконечной черной бездне.