Восемь

Валя сидела на спинке скамейки, во дворе, и смотрела вдаль холодным и безразличным взглядом. По небу тянулись перистые облака, светило солнце, хотя было уже около семи вечера. Девушка прищурилась, закрыла глаза, а когда открыла, перед ней стояла та, которую она мигом узнала.

- Привет, Анжел. Я ждала. Садись.
Лика приветственно кивнула и села на скамейку. Покопавшись в сумочке, она достала пачку сигарет. Тут что-то остановило её и она протянула пачку подруге:
- Будешь?
Ответом была лёгкая, полупрезрительная усмешка.
- Я не курю.
- Зато пьёшь.
- Ну и что? Это безопаснее для здоровья. Хочешь? – Валентина протянула подруге наполовину пустую бутылку «Балтики».
- Нет. – Лика достала зажигалку и закурила, стараясь не пускать дым в сторону подруги. – Так зачем ты меня звала?
- Садись сюда. Не могу разговаривать, когда мы сидим так далеко друг от друга.
Анжела встала со скамейки и пересела на её спинку, осторожно поправив полу туники, чтобы не запачкать новую одежду.
- Ну? – Нетерпеливо произнесла она.
Валя отрывисто засмеялась. Она залпом допила оставшееся в бутылке пиво и посмотрела Лике в глаза.
- Взгляни на себя. Кем ты стала? Какой ты стала?

Анжела смутилась, но не ответила. Вместо этого она одернула собравшиеся в складки около коленки лосины и проговорила:
- Нет, это ты кем стала? Запила, потеряла интерес к жизни, - вдруг она оборвала свою речь на полуслове и замолчала, но потом не выдержала гнетущей тишины и договорила поспешно. – Можешь не отвечать. Это риторический вопрос.
- «Риторический»! – Передразнила её Валя, буквально сверля подругу взглядом, - Может, ты просто боишься услышать ответ?
- С чего бы мне бояться?

Валентина не ответила. Она смотрела вдаль всё тем же полупрезрительным взглядом. Внезапно она придвинулась к урне, стоявшей сбоку от скамейки, и вместо того, чтобы бросить туда бутылку, разбила её об край. Осколки ссыпались внутрь. В руке у Вали остался один. Держа его в руках, она вернулась на прежнее место:

- С чего? Ну не знаю. Может, потому что это ты виновата? Посмотри на себя. – Валя с силой сжала осколок, и из ладони потекла кровь. Девушка с ненавистью швырнула его в сторону и, неожиданно, обхватила лицо подруги руками. – Посмотри на себя! Ради чего это всё? Как ты одета? Помнишь, мы с тобой смеялись над всеми этими фифами, которые рядятся непонятно во что? Как ты красишься? И зачем стала блондинкой? Помнишь, Господи, помнишь ли, как мы до ночи рассказывали друг другу анекдоты про блондинок, как смеялись над теми, кто слепо идёт на поводу у моды и теряет индивидуальность? Я бы всё поняла, положим, ты имеешь право изменить стиль одежды и жизни. Но зачем, зачем же ты бросила футбол? Для того ли ты ВОСЕМЬ лет отыграла со мной, в одной команде, бок о бок? Для того ли мы ездили на соревнования, тренировались…
- Я поняла, что это не моё. – Как-то хрипло и глухо отозвалась Лика.
- Не твоё??? Не твоё??? Только не ври мне, милая, не ври! Я вижу тебя насквозь и знаю, что это всё ОН. Что молчишь? Ведь я права.
- Посмотри, у тебя вся рука в крови.
- Плевать. У меня не рука, а душа в крови. Теперь ты совсем мало со мной общаешься. А ведь мы были друзьями, помнишь? Лучшими подругами. И в детстве клялись в верности… Помнишь? – Валя немного странно и диковато усмехнулась, затем убрала руки от лица подруги и продолжила, – А теперь? Теперь что? Я знаю, прекрасно понимаю, что мы выросли и что кроме дружбы существует ещё и любовь… Но я в упор не понимаю, зачем ты подстраиваешься под него??? Делаешь всё, что он захочет и как захочет. – Валя бросила взгляд на урну, где покоились осколки её бутылки и покачала головой. – Закурила, стала одеваться как неизвестно кто. Сменила круг общения. И это нормально по-твоему? Вы знакомы всего восемь недель и вот уже…
- Считаешь? – горько усмехнулась Анжела, потушила сигарету об скамью и бросила её в урну. Она сознавала свою неправоту, но ничего не могла с собой поделать. ОН, один-единственный, был ей так дорог, она так боялась его потерять, что потеряла всякий контроль.
- Нет… Просто это глупое число – восемь – оно везде. Мы играли в футбол восемь лет, мы познакомились, когда мне было восемь и список можно продолжать до бесконечности… - внезапно глаза Вали гневно сверкнули, и она сорвала с шеи подруги новые, модные бусы. Им это не причинило много вреда, лишь одна бусина упала на колени Вальке. Она взяла её в руку и выплюнула фразу, полную горечи и безысходности, - Ненавижу всю эту моду! Что ты с собой сделала?
- Не волнуйся ты так, - сказала Анжела, забирая порванную нитку бус и отлетевшую бусину из рук подруги. Она убрала украшение в сумочку и достала оттуда зеркальце.
- Я вспомнила! – Внезапно вскрикнула Валя. – Я вспомнила! Это один из основных законов нумерологии…

Лика тяжело вздохнула и покачала головой. Она посмотрелась в зеркальце и стала оттирать влажной салфеткой кровь, которую Валя оставила на её щеке. Вокруг не было никого. Пустой двор, заставленный машинами, пустая детская площадка, всё пусто… Как в душе… И холодно, несмотря на то, что солнце яркое и греет, как никогда.

- Число восемь – оно несчастливое. Значит, это у нас такая судьба была с самого начала… Я… нет, не могу, не хочу в это верить! Мы же можем всё исправить! Лика, Анжелочка! – Валя схватила подругу за руки и посмотрела в её глаза уже не с тем ядовито-холодным упрёком, но с мольбой и страданием. – Ты ведь вернёшься? Будешь такой, как раньше, правда? Не молчи, прошу тебя!

Секунды томительного ожидания… Только сейчас Валька научилась ценить эти секунды, ценить время, которое они провели вместе. Каждое слово, каждый жест, каждый взгляд. Все эти восемь лет пронеслись перед её глазами за жалкие несколько секунд! Анжела тяжело вздохнула и начала:

- Мне кажется, что Судьба здесь не причём. Мы виноваты сами. Дело не в том, что я изменилась, а в том, что ты не готова принять меня такой…
- Потому что это не ты! – воскликнула Валя с отчаянием в голосе, так неожиданно прервав подругу, что Анжелка вздрогнула.
- Нет, ошибаешься. Это я. Только новая я.
- Такой тебя сделал ОН. Ты стала похожа на одну из его бывших подружек, одну из десятков таких же… Шаблон… Он просто создал себе девушку и каждую следующую подгоняет под этот шаблон. Я не хочу, чтобы ты бросала футбол. Брось меня, умоляю, но только не футбол. Ты талантлива без меры. Сможешь стать лучшим игроком. Ты всего добьёшься! Тренер очень удивился, узнав о твоём уходе. Ты с девяти лет в команде, все эти годы ты была лучшей. Ты стала капитаном. Ты бы добилась большего. Если бы не бросила это всё из-за какого-то парня!

Анжела смотрела себе под ноги, тупо уставившись на шпильку правой босоножки. Было видно, что слова подруги задевают её за живое, что она сама страдает из-за происходящего. Но последние слова взбудоражили Лику. Она немного приподнялась и посмотрела в глаза Вале:

- Какого-то? Какого-то? А ты не допускала такой возможности, что я люблю его? Что он для меня – всё, что я жить без него не могу? Естественно, зачем я спрашиваю… Ты же, - повисло молчание. Если бы фраза на этом закончилась, ах если бы! Но нет, спустя роковые восемь секунд Анжелика договорила, - Ты же ещё маленькая, не понимаешь ничего в таких вещах…

Эти слова хуже стекла резанули Валю, и уже не по руке, а по сердцу. Разница в возрасте между девушками, эти несчастные, глупые восемь месяцев никогда не чувствовалась, не замечалась. Но обе всегда знали, что младшая переживает из-за этой разницы. Лика не смела напоминать об этом Вале. Но на этот раз всё было иначе. Девушка прижала окровавленные ладони к лицу (она успела вымазать кровью ещё и вторую руку) и как-то неестественно сглотнула. Когда она убрала руки от лица, Анжела ужаснулась тому, как выглядело лицо сидевшей рядом с нею подруги. Лика протянула ей зеркальце, бессвязно бормоча:

- Прости, прости, я не хотела… Возьми салфетку… вытри лицо… Милая, прости меня, Бога ради…

Ответом был холодный, прямо-таки леденящий взгляд. Кровь на лице придавала Вале ещё более зловещий и драматичный вид. Девушка взяла из рук Анжелы зеркальце, взглянула в него и со всей силы швырнула на камни. Зеркало разбилось тысячью блестких осколков. Затем она встала, посмотрела взглядом, выражавшим презрение на ту, что ещё сидела рядом. Но Лика остановила Вальку:

- Что же ты сделала? Тебе же теперь семь лет счастья не будет.

Валя отвернулась и не спеша пошла прочь. Внезапно она обернулась и бросила на прощание голосом, полным сарказма и желчи:

- Нет, Ликочка, не семь. Не семь, а восемь!


11 июля 2007