Брошенный Пес

       Этот брошенный пес. Он стоял на трамвайной остановке и ждал каждый трамвай, скрипящий колёсами на повороте. Он смотрел на раскрывающиеся двери, встречал взглядом каждого, кто появлялся оттуда и провожал его глазами. А каждый шёл мимо, не обращая на пса ни малейшего внимания.
       Пес был тут каждый день, и, когда наступала ночь, он шел на помойку и что-нибудь там находил. Подкрепившись, возвращался в свой брошенный дом и ложился на старый рваный диван, закрывал глаза, и ему казалось, что он лежит в ногах у хозяина, который по вечерам, лёжа на этом диване, слушал старинную музыку, и тот сейчас поднимется и сварит ему его любимый суп. Ему казалось, что над головой есть крыша, и не идёт дождь. Он погружался в тёплые грёзы и приятные воспоминания. Однако скрип колёс первого утреннего трамвая, где-то там - на дальнем повороте, ещё задолго до рассвета, разрушал этот сладкий сон. Пёс просыпался, слезал со своего дивана и шёл по улице, на которой уже никто не жил, на трамвайную остановку. Садился и ждал, опять заглядывал в раскрытые двери пустого вагона и никак не мог понять, что брошен он навсегда.
     Трамваи шли один за другим. Из них выходили чужие люди и шли мимо. Изредка какой-нибудь мальчишка мог уронить мороженное, или сердобольная старушка могла оторвать и бросить ему кусок хлеба. Только на это мог отвлечься этот пёс. И даже дети, обстреливающие его из рогаток камнями с другой стороны улицы, не волновали его. Он всё сидел и ждал, всё верил, что когда-нибудь, как и в былые добрые времена, сойдёт прихрамывая с подножки его хозяин.
       А ночь шла за ночью. Пёс ложился на свой диван, закрывал глаза, и перед ним вставали картинки в цветах и запахах: жена хозяина печёт пироги, куски которых достаются и псу, или приходят они с хозяином в небольшой парк, где много других хозяев и собак, хозяин бросает ему палку, а он ищет её, находит и приносит  хозяину, или же маленькая девочка, засовывающая ему (тогда ещё щенку) травинки в нос. И тогда же, во сне он начинал чихать, отчего просыпался и видел, что от кухни, где хозяйка пекла пироги, остались лишь две стены и ржавая газовая плита. От неё давно уже не пахло газом.
       Жены хозяина давно уже не стало. Она умерла, после чего в этом доме исчезло множество вкусных вещей. Однако она приходила и ласкала пса во сне. Тот просыпался и выл, а на глазах были слёзы. Ещё снилось, как хозяин берёт его с собой в лес за грибами, где вдоволь можно было набегаться, увидеть всяких диковинных птиц и зверей, а потом, вернувшись домой, вдыхать запах собранных грибов, пахнувших всё тем же лесом. Иногда псу снился скрип калитки, отчего он вздрагивал во сне, переворачивался на другой бок. А калитка в это время уже лежала на земле, но на одном гвоздике всё ещё продолжала болтаться табличка: " ОСТОРОЖНО!  ЗЛАЯ  СОБАКА! "
       А собака вовсе не была злой. Она просто хорошо знала своё дело и место в этом доме. Они ещё долго жили вдвоём с хозяином после смерти его супруги, но как-то утром пёс почуял неладное и перегородил собой калитку хозяину, когда тот выходил. Он с трудом отодвинул пса в сторону и ушёл. Пёс больше никогда его не видел. Но в нем всё ещё жила вера в то, что когда-нибудь положит ему на колени свою серую морду или лизнет ему руку, а тот погладит его или почешет за ухом.
       Каждый день одни и те же трамваи с грохотом проносились по улице, ядовито шипели открываясь и закрываясь двери, строгий голос напоминал о неоплаченном проезде, входили и выходили люди, а пёс всё сидел и смотрел им вслед.    
      Как-то раз ночью пёс возвращался домой. Он увидел, что  там, где раньше была его улица, среди битого кирпича стояли большие массивные машины, и что и следа не осталось от его дома, от рваного дивана. Вот только угол калитки торчал из-под груды развалин, и только ветер игрался с полуоторванной табличкой:  " ОСТОРОЖНО!  ЗЛАЯ  СОБАКА! ".
      Пёс сел, привалился к кирпичной глыбе и завыл. Он выл  всю ночь, он был лишён всего того, что у него оставалось - приятных снов и тёплых воспоминаний.
      Он выл, пока не услышал где-то там, на дальнем повороте скрип колёс того самого ненавистного трамвая, что по утрам лишал его сна, разрушал воспоминания и грёзы. Пёс встал и медленно побрёл ему навстречу по остаткам улицы, единственным жителем которой оставался до последнего вечера. Он с трудом выбрался на брусчатую мостовую. Споткнулся о камни, переходя её, и упал на холодные гудящие рельсы. И не было сил подняться - не то от холода, не то от смертельной усталости.
     Огромное одноглазое чудовище из металла и стекла с грохотом проносилось по улицам, с надрывным воем взбиралось на гору и слетало вниз, размахивая, как хвостом, из стороны в сторону своим прицепным вагоном, слепя перед собой всё и пробуждая ото сна ещё дремлющий город. Оно со скрежетом вылетало на свой последний поворот. Рельсы уже не гудели, а дрожали и подпрыгивали. А пёс лежал. Он не боялся конца, ему было всё равно. Он уже ничего не терял. Вдруг грохот прекратился, и внезапно воцарила такая тишина, что псу показалось, что его уже нет, что он уже где-то очень далеко от своего окровавленного, и разорванного на части тела. Но чей-то строгий и настойчивый голос в одночасье разрушил эту твёрдую, как камень, тишину: "Эй, поднимайся - здесь лежать нельзя..."
      Пес открыл глаза и послушно встал, забыв от удивления о смертельной усталости и о том, что ему холодно. Он впервые после потери хозяина услышал хоть что-то в свой адрес.
      Он медленно побрёл вдоль улицы, быть может, ведущей  в то самое навсегда, бесследно поглотившее его хозяина.
 
                Майк Эйдельберг. 1992г.