Душонок

   
                ДУШОНОК.

                Посвящаю Руслану Г. ("Ваха", "Руська"),
                моему погибшему другу.
               

- Мама! мама! - Аслан кричал уже не таясь, невзирая на строгий приказ отца молчать во чтобы то ни стало Грохот снаружи стих и мальчик, с трудом скинув с себя груду старого тряпья, выполз на свет. Глазам стало больно и он заплакал еще громче, но никто не спешил на зов. Тогда Аслан притих и осмотрелся. В доме все было перевернуто и разбросано. Глиняные стены испещряли какие-то маленькие дырочки. Большинство вещей находились у выбитого окна, сваленные в кучу и там же, нелепо раскинув руки, в луже какой-то красной воды, спал папа. Его большое ружье валялось рядом, среди пустых запасных рожков и россыпи блестящих гильз, которыми мальчик всегда любил играть. Аслан попытался разбудить отца, теребя его за влажную красную руку, но тот спал очень крепко и не откликнулся. Тогда мальчик подобрал с пола парочку металлических циллиндриков, зажал свою добычу в кулачке и пополз к выходу. Достигнув, висящей на одной петле двери, он радостно вскрикнул. Навстречу ему, также на четвереньках полз дедушка. Почему-то у него не было его мохнатой мягкой бороды и самого подбородка не было и нижних зубов тоже. Странное, непривычное его лицо с большим, заострившимся носом, напоминало клюв орла, которого однажды подстрелил в горах папа и принес показать Аслану. "Он так играет со мной!" - подумал мальчик и залез деду на спину. Тот скинул внука с хриплым клокотанием. Аслан рассмеялся и снова оседлал дедушкины плечи. На этот раз старик просто молча завалился на бок, больно придавив его ногу, как-то странно, быстро задергался и тоже вдруг уснул. Мальчик, обиженно захныкав, освободился и решил больше не играть с дедушкой, раз тот так хочет спать, что даже не дошел до своей постели. К взрослым нельзя приставать, если они хотят отдохнуть. Это Аслан усвоил твердо. Разбуженные взрослые никогда не играют, а только ругаются. Он решил, пока есть время, поучиться ходить на ногах. Конечно бегать на четвереньках гораздо удобнее, но мама и папа всегда с таким восторгом встречали его попытки ходить, что этим стоило заняться. А потом можно и дедушку разбудить. Он увидит, как Аслан прямо стоит на ножках и не только не будет ругаться, но и возможно угостит кусочком сахара. При этой мысли рот наполнился слюной и он решительно поднялся, опираясь о дедушкин бок. Слабые ножки немного скривились, но стояли на земле твердо и мальчик пошел к выходу на улицу, весело улыбаясь и гордясь собой.

На пути лежала мама. Почему-то совсем голая и тоже вся в непонятной красной жидкости. Ее глаза были открыты и смотрели прямо на него. Что-то в ее облике было ненормальным и страшным. Это страшное вываливалось разноцветными змеями из ее распоротого живота, пульсируя в красном песке. Мальчик заплакал, не отрывая шокированного взгляда от такой пугающе-необьяснимой картины.
- Аслан. Ты жив! Ружье. Принеси ружье. – Простонала мама. – У папы ружье. Принеси сюда.
      Он вернулся в дом, туда где лежал отец и попытался поднять автомат. Сил не хватило. Он снова упал на четвереньки и, с трудом волоча за ремень тяжкую ношу, почти ползком, двинулся к матери.
      Она попыталась одобряюще улыбнуться, когда Аслан приблизился и ее руки схватились за оружие, но вымученная улыбка оказалась столь неестественной, что сын заревел уже в полный голос.
      - Сейчас, сынок. Сейчас все кончится. - Она приставила ствол автомата к голове Аслана и сразу же поняла, что никогда не сможет нажать на спусковой крючек.
      - Встань на ножки, Аслан. Иди на улицу. Там кричи. Иди и кричи. Там шурави. Их много. Может среди них найдется человек, хотя бы один Человек, кто спасет тебя. Уходи отсюда!
      Кровь хлынула из ее горла потоком и она, судорожно сжав автомат,с силой воткнула дуло себе под челюсть. Выстрел...   
      Аслан заорал так, как никогда в жизни. Бросился на бьющееся в агонии тело мамы и обнял ее разбитую пулей голову.


     - Оппаньки. - Лысый вскочил на ноги, снимая "винторез" с предохранителя. - И это называется полная зачистка? Щас вертушка придет, а мы в говне, типа.
     - Шо за херня, командир? Все должно быть чики-пики. - Прокричал Колтун, перекатываясь к невысокой глиняной изгороди и одновременно взводя свой АКСУ.
    Остальные бойцы Десантно-штурмовой группы Особого Назначения тоже, мгновенно приготовились к бою, укрывшись за всем, что могло защитить.
    - А ведь это из того двора, где ты, бандеровская морда, бабу душманскую оприходовал. Ты что, в порыве страсти, решил ее помиловать, типа приберечь на будущее? - Лысый захохотал.
    - Та я ей живот потом взрэзав, як поросю. Там, правда, дух ишшо сидел и дид старый-старый. Так мы же вместе их мочилы. Херня какая-то и диты хде-то плачут.
    - Щас ты у меня заплачешь. Чо к забору прилип? Давай вперед, раз накосячил.
    - Шо? Я один? Смэрти моей хотите?
    - Мы за тобой, придурок. Вперед, пацаны, наша прогулка пока не окончена! Гиена, Кот, не тормозите!
   Группа, короткими перебежками, в несколько секунд, достигла низкой глиняной изгороди злополучного дома и залегла.
    - Командир. Давай я пару РГДэшек кину. У меня осталось. Ну на хрен, в конце "выброски" подыхать.
    - Молчи, Колтуха, и слушай.
    - Шо слухать? Як ребенок плачет?
    - Вот-вот. Плачет прямо в трех шагах. А кто когда видал, что-бы духи детьми прикрывались? Насчет этого - поучится у них можно некоторым, разным-всяким, и нашим в том числе. Один он там. Вперед! - скомандовал Лысый.
   Бойцы мгновенно перемахнули, через невысокое препятствие и их взору предстал весь измазанный кровью, полуторагодовалый малыш, рыдающий на разорванном трупе матери.
    - В доме чисто, командир. - Белобрысый, чумазый Кот, показался в дверном проеме, стаскивая с головы грязную шапочку-маску.
    - Вот и чудненько. Осталась самая малость; хреновенькая такая работенка. Вам я здесь приказать не могу, - Лысый направил ствол "Винтореза" на успокоившегося и взирающего на него с неподдельным интересом ребенка.
    - Да отвернись ты хоть, душенок гребаный. Не могу же я так, в глаза...
   Мальчик, напротив, доверчиво протянул ему ручки и что-то залопотал.
    - Ну на хрен, командир. Не надо Малого то. Нехай живет. Да вон и "вертушка" показалась, - раздался сзади хриплый голос одного из бойцов.
    - Согласен. - Лысый, с радостью, опустил ВСС. - Берем с собой пацана. В Кабул переправим душенка нашего. Там детские дома есть. Чуть что, - он сын местного, убитого моджахедами, коммуниста. Хе-хе. Все поняли?
    - Ага, коммуниста, в красном халате, шепчущего перед смертью: " Ля Илляха Илля партия."
    - Не, Кот, лучше: " Ленин - акбар."
    - Уроды, мать вашу! Особисты шуток не понимают.
    - Ты их боишься, командир!? Здесь?
    - Здесь не боюсь. Также, как и любой из вас, я сейчас прибил бы любого из тех, кто нас сюда отправил, но я все-же надеюсь вернуться домой.
    - Да, нет проблем, командир. Все будет чики-пики.  - Ответил за всех Колтун.


      По окончании вывода советских войск с территории Афганистана, детский дом, куда был определен сирота, прекратил свое существование. Здесь малышу повезло. Его усыновил один из отправляющихся на Родину офицеров, чеченец по национальности и до 1995 года они жили в столице Чеченской республике г. Грозный. Начавшаяся под Новый год война лишила их всего. Федералы убили многих родных и друзей, разрушили их дом и школу, в которой Аслан успел отучиться лишь в первом классе. Его отчим, без раздумий, встал на сторону Джохара Дудаева. Стал полевым командиром освободительного движения Ичкерии, известным под  кличкой "Полковник". Приемный сын всегда и везде был с отцом. Мальчик продолжил свое образование в партизанском отряде. Он так и не научился толком читать, но овладел в совершенстве различными видами оружия, мастерски ставил растяжки на путях федералов, запросто мог одним взмахом кинжала перерезать горло пленному. Дикий звереныш войны, - в другое время, 60 лет назад, он был бы пионером-героем. Враги назначили за голову юного "Бача" персональную награду. Немного поменьше, чем за отчима, но все же приличную. Аслан попал под зачистку, в канун 2001 года. Он отстреливался до последнего патрона, сдерживая более получаса взвод "омоновцев", но... Ему было неполных пятнадцать лет.
     Потерявший голову от горя, "Полковник", оставил свой отряд, собрал вокруг себя несколько таких-же отцов и матерей, оставшихся родителями-сиротами; они наняли пару десятков совершенных отморозков из числа вконец "сторчавшихся" наркоманов и чудовищно отомстили за своих детей в сентябре 2004 года, в одной из Североосетинских школ.

                ( Сноска для сотрудников ФСБ: автор не был знаком, ни с главным героем рассказа, ни с его отчимом и никогда не имел с ними никаких отношений.) 


                09.01.2009