Кукла

Глава I

- Мне нравится этот ресторан. Здесь приносят чай всего через пол часа после заказа, - сказала Ирэн, постукивая ногтями по столу, когда официантка ставила чашки на стол. Ирэн была ухоженной девушкой с красивым хищным лицом и стройным длинноногим телом.
Ее подруга молча улыбнулась.
- Вечер, пятница, много заказов, извините…- пролепетала растрепанная загнанная официантка. - Еще что-нибудь будете заказывать?
- Как вечер сложится, - ответила, засмеявшись, Ирэн. - Оставьте пока меню. Спасибо.
- Я хотела пойти работать официанткой. Но теперь думаю, не стоит. Тогда каждая стерва будет иметь право высказывать мне свои претензии, - сказала, улыбаясь, блондинка по другую сторону стола.
- Ты решила пойти работать, честным трудом добывать кусок хлеба? – засмеялась Ирэн.
- Да, наступили тяжелые времена. Нужно заплатить за квартиру, - ответила Аня.
- Неужели тебе никто не может помочь?! - удивилась Ирэн. – Анюта, милашка, рассказывай сказки своим ухажерам. Я с тобой слишком давно знакома, чтобы верить тому, что ты говоришь.
Анюта слегка улыбнулась.
- У меня сейчас дела идут не очень хорошо, к тому же, нужно с чего-то начинать.
Ирэн расправила волосы по плечам, машинально скользнув взглядом по залу ресторана.
- Кукла, по-моему, мы сегодня гуляем. Братва за столом у окна нас заметила. Двое из них приехали на «X6», это я помню. Люблю плохих мальчиков, ничего не могу с собой поделать! - возбужденно сказала она, наклоняясь к подруге.
- Это чудесно, но все-таки не стоит смотреть на них с открытым восхищением, - улыбаясь, мягко проговорила Анюта. – Говори мне что-нибудь.
- Начинается! Пансион благородных девиц… - вздохнула Ирэн. – Ну, так кем ты решила работать? – спросила она, медленно перекладывая левую ногу на правую, надувая губки и массируя мочку уха.
- Наверное, каждый человек должен делать то, что у него получается лучше всего, - ответила Анюта, улыбаясь.
- У тебя лучше всего получается вертеть своей очаровательной задницей, - рассмеялась Ирэн.
- Ну что ж, по-моему, уже неплохой талант. Как ты считаешь? – проговорила Анюта, смеясь глазами. – Вот пусть он нас и кормит. Я сейчас вернусь, - она поднялась из-за стола.
Анюта была невысокой хрупкой пропорционально сложенной девушкой и напоминала дорогую куклу. Мягкие платиново-белые завитки обрамляли округлые щечки, а черты лица ее были словно выведены тонкой кистью, и потребовали от мастера ювелирной работы. Она всегда слегка улыбалась, а отстраненно ласковое выражение голубых глаз окутывало ее образ сладостной дымкой, словно девушка эта спустилась из мира грез. Она ступала мягко, а  ее движения ее были плавными и гибкими, как у кошки. Все ее существо выражало спокойную уверенность в себе и мягко, ласково внушало свое превосходство над окружающими.
Она двигалась по залу ресторана, как по подиуму, плавной механически безупречной походкой, отстраненно глядя перед собой и не оставляя находящимся в зале мужчинам иного выбора,  кроме как провожать себя долгим взглядом. Она даже не взглянула на замеченных Ирэн мужчин, только слегка улыбнулась, проходя мимо них, по-видимому, своим мыслям, и лицо ее при этом приняло как нельзя более привлекательное выражение. Когда она возвращалась, один из них сделал ей комплимент.
Анюта, не торопясь, слегка  удивленно оглядела троих мужчин своими огромными светло-голубыми глазами, и красота на миг восторжествовала.
Отворачиваясь, Анюта бросила: «Спасибо» и наградила остолбеневшего мужчину мгновенной, вполоборота, но незабываемой улыбкой.
- Вам не скучно вдвоем с подругой? – нашелся слегка небритый мужчина в бейсболке.
- Мне нет, а ей – не знаю, - улыбнулась Анюта через плечо, уходя к своему столику.
- Ну так спроси ее, если что, к нам присоединяйтесь, - крикнул он ей вдогонку.

- Тебе скучно? – спросила Анюта, присаживаясь к столику.
- Нет, - ответила Ирэн.
- Если станет скучно, можно будет позволить тем брутальным мужчинам нас повеселить.
- Непременно, - согласилась Ирэн, лениво потягиваясь. - Анюта, а что мы будем делать, когда станем старыми и некрасивыми?
- У тебя к тому времени обязательно будет прекрасный муж, который привыкнет к тебе, к тому же у него будут от тебя дети, и не захочет морочиться с разводом, чтобы жениться на следующей молоденькой дуре. А ты, наверное, не будешь обращать внимание на такие пустяки, как измена. А я пойду паломником в Иерусалим.
- Они делают мне знаки. Пойдем, есть хочется, - Ирэн бросила быстрый требовательный взгляд в зеркало, одним четким движением оправила декольте и выдвинула из-за стола загорелые блестящие ноги.
- Ирэн, ты сводишь меня с ума, - улыбнулась Анюта. – Ты накаляешь воздух вокруг себя. Иди, я присоединюсь попозже.
       Красавица медленно подошли к мужчинам.
- Привет. Мне стало скучно, - проговорила она, оглядывая сидящих мутными золотыми глазами. Те в свою очередь одобрительно оглядели ее.
- Давай, садись, - подвинулся на диване небритый мужчина, - Да, ничего, ничего… Как зовут?
- Ира, - в упор глядя хищными глазами, ответила Ирэн.
- Ну молодец, молодец… Иван. – сказал Иван, разворачиваясь, подвигаясь вплотную к Ирэн и блуждая по ней взглядом. - Ну, что будешь пить…Ира? – спросил он, по-видимому, у Ириной груди.
- С начала я буду есть, - ответила красавица.
- Да не вопрос, золотко. На тебе меню, выбирай все, что хочешь.
    В это время к столу подошла Анюта:
- Можно присесть? - спросила она, слегка опершись на спинки стульев незанятых Ирэн мужчин.
 - Как зовут очаровательное создание? – спросил плотный мужчина с добродушными смеющимися глазами, - меня Саша, а вон того чудика – Грек, - указал он на жилистого мужчину в кожаной куртке с быстрым цепким взглядом, когда Аня села между ними.
- Слышь ты, Бульдозер! – возмутился Грек, отрываясь от сотового. – Паша меня зовут.
- Аня, - сказала Аня. – Давно вы здесь?
- Да вот целый вечер вас с подружкой ждем. Что вы так долго?
- Если бы мы знали, что нас ждут, обязательно пришли бы пораньше.
- Даже так!.. – хохотнул Саша, оглядывая Анюту. – Какие планы на вечер?
- Пока не знаю, - отвечала девушка.
- Почему не знаю?
- Пока планов нет.
- Это хорошо. Давай тогда, что-нибудь выпей. Ты нам пьяная нужна.
- Ну попробуйте, может быть, что-нибудь получится…- засмеялась Анюта. - Как я люблю честных людей.
- Да, я такой. Честный. Всегда все прямо говорю.
- Редко встретишь таких людей. Сложно, наверное, всегда оставаться честным, -  сочувственно предположила Анюта.
- Да, бывает. Я вообще всегда прямой был, с детства. Не умел хитрить никогда. И постоянно за это по шее получаю, - исповедовался Саша, разглядывая официантку, принесшую заказ.
- У меня такая же проблема, - вздохнула Анюта, и ее личико приняло ангельски-печальное выражение, - Хотя, может быть, это к лучшему. Мне кажется, после этого остается такое неприятное чувство… А я люблю, чтобы мне всегда было приятно, - оживленно продолжала она, сверкнув глазами. – Тебе, кажется, что-то кричат вон с того стола.
- А, то братва… Я на секунду отойду, - сказал Саша, взглянув на Анюту.

    Ирэн в скором времени наелась и слегка опьянела.
- Ладно, мы поехали… Моя малышка хочет кататься, - сказал Иван Паше, поднимаясь с Ирэн из-за стола, -  Ничего, да, грудь… Давай, братан, на связи.
- Пока, красотулька, - Ирэн чмокнула подругу в щечку, и пара ушла.
Паша наконец расстался с телефонной трубкой и принялся за кусочки говядины у себя на тарелке.
- Вкусно? – спросила Анюта.
- Попробуй.
- Я не ем мясо, мне жалко животных.
- Зачем их жалеть, - буркнул Паша.
- А почему бы не пожалеть. Тебе разве не хотелось бы, чтобы тебя пожалели?..
Паша недоуменно взглянул не нее и снова скрылся в тарелке.
- … если бы ты был ммм… бараном, - Анюта расхохоталась.
Паша не нашелся, что ответить, и его медитативная трапеза была нарушена. Тем временем Анюта нашла в своем сотовом что-то настолько веселое и интересное, что совершенно забыла о своем собеседнике и мило смеялась, глядя на экран.
После некоторого молчания Паша спросил:
- Что там у тебя такое?
- Так, ничего, подруга прислала забавную смску…
- О чем?
- Это не для мужских ушей, - засмеялась Анюта.
- Вот бабы… - усмехнулся Паша. – Рассказывай давай.
- У, какой ты любопытный, - Анюта сделала забавную гримасу, надув губки, - Хочешь, я тебя с ней познакомлю?
- А она симпатичная?
- Так, ничего.
- Симпатичнее тебя?
- А как ты сам думаешь?
- Думаю, вряд ли.
- То есть ты думаешь, что вряд ли найдется девушка красивее меня?
Паша усмехнулся.
- Давай, знакомь. Мне жалко, что ли? – сказал он после небольшой паузы.
- Хорошо, я ей звоню. Да, кстати, у нас с ней правило: если мы знакомим друг друга с кем-нибудь, то другая уже не может быть с этим мужчиной. Это на всякий случай, - Анюта нажала кнопку.
- Интересное правило… Да оставь ты телефон. На хрена оно вам?
- Просто такое правило. Мы его придумали от нечего делать.
- Раз так, пусть сидит дома твоя подруга.
- Вот как… Это хорошо, - девушка скользнула по собеседнику блестящими глазами, - Ну мне пора. Я сегодня забыла ключи, а соседи ложатся спать рано. Спасибо за чудесную компанию.
- Да не переживай, посиди еще с нами. Найдем, где тебе переночевать.
Но Анюта любила ночевать в своем доме, и поэтому оставила свой номер телефона ему и остановившему ее по пути к выходу Саше и растворилась мимолетным видением за дверями ресторана.
 
Глава II

Анюта долго нежилась в постели, как делала это всякое свободное утро. Однажды она даже протянула руку в шелковом рукаве к будильнику и развернула его к себе, но тотчас капризно протянула: «Ммм…», с грациозной гибкостью повернулась на другой бок и тотчас же безмятежно задремала, освещенная бархатными утренними лучами.
«Как можно быть таким назойливым?» - укорила она будильник с очаровательной сонной хрипотцой в голосе, когда он разбудил ее через час.
Анюта потянулась, вытянув стройные ноги, полюбовалась на них и окунула в мягкие тапочки. В ванной она критически оглядела лицо и тело и осталась довольна. Она долго мыла, одевала и красила их, и это доставляло ей видимое удовольствие, так же как и вчера, неделю, месяц и год назад.
Наконец она бросила контрольный взгляд в зеркало, улыбнулась себе, взяла сумку и вышла из дома.

Выйдя из метро, она без труда нашла остановку по начерченному в записной книжке плану.
Захлопнув дверь пойманной попутки на нужном перекрестке, Анюта почувствовала резкий ветер.
«Как холодно», - простонала она, обнимая себя.
«Здесь всегда ветер сильный. Район такой», - сказал местный житель, ждущий вместе с ней зеленого сигнала.
«Унылое место… - проговорила Анюта, оглядывая дымящиеся трубы расположенного неподалеку завода. – А вы не подскажете, где находится дом 14?»
«Так вот он», - с готовностью указал незнакомец.   
 Это было высокое безликое, похожее на большой кирпич, здание с узкими запыленными окнами-бойницами.
«Офисный комплекс «Радужный»… Чудесное, наверное, место, - проговорила про себя Анюта, - Спасибо вам большое».
«Не за что. Не ходила бы, ветер дует».
Анюта с удивлением посмотрела на странного собеседника. Это был пожилой помятый господин с прозрачным полиэтиленовым пакетом, в котором позвякивали бутылки.
«Вот, собираю и сдаю, - сказал он, проследив ее взгляд. – Деньги нужны запатентовать изобретение».
«Что за изобретение?» - спросила Анюта.
«Вечный двигатель», - ответил он и пошел через дорогу.
Анюта секунду соображала, потом догнала его:
«Что, и правда вечный?»
«Еще какой вечный. Ты не смотри на мои седины. Сдам еще пару тонн стеклотары – и весь мир узнает простого русского гения».
«Как интересно! – воскликнула Анюта. – А можно я потом приду и посмотрю на вашу машину времени?»
«Вечный двигатель-то? Можно прямо сейчас. Тут не далеко. За этим домом детсад под снос, там и душ работает, в двух бутылках портвейн остался».
«Ой, правда?! – загорелась Анюта и вдруг вспомнила: - А, нет! Я сейчас не могу. Я иду устраиваться на работу, - гордо поделилась она и весело пообещала: – Но я потом приду. До свидания».

«Я пришла на собеседование», - сказала она в трубку внутреннего телефона в вестибюле.
«Поднимайтесь, десятый этаж, офис 1002», - пригласила усталая девушка.
Анюта прошла мимо охраны к лифту. По дороге на десятый этаж она взглянула в зеркало задней стенки кабины: все тот же ровный взгляд, мягкая улыбка, только чуточку бледнее, чем обычно. Она выпрямилась и отдернула не слишком длинную юбку. Дверцы открылись, и красавица застучала каблуками по коридору, отыскивая нужный офис.
Это была очень тесная комната с белыми обоями, налепленными друг на друга стойкой ресепшн, диваном, двумя столами и шкафами, набитыми папками. Направо вела дверь в рабочий отдел с таким же нагромождением рабочих столов, кресел, шкафов, компьютеров, кипами папок и канцелярских приборов. Работа кипела, персонал, обмениваясь бессмысленными для постороннего уха репликами, с бумажками в руках непостижимым образом пробирался по узким проходам, принтер без остановки извергал все новые, попеременно разрывались два телефона.
Анюта, у которой слова «офис», «рабочий день» вызывали слабые ассоциации, с искренним любопытством наблюдала за процессом. Но наибольший интерес у нее вызвал секретарь. Это была девушка с прямыми темными волосами, некрупными чертами лица, смуглой восковой кожей, худая, но стройная и довольно привлекательная. Прижав плечом к уху телефонную трубку, она одной рукой набирала что-то на клавиатуре, а другой шарила в ящике стола и вела три параллельных диалога: оправдывалась перед кем-то по телефону, доказывала что-то девушке у стойки и кричала проходившему мимо мужчине.
- Я пришла на собеседование, - сказала Анюта, когда девушка немного освободилась.
- На какую вакансию?
- Секретарь…
- Садитесь, заполняйте анкету, - протянула она не глядя лист бумаги.

Анюта еще раздумывала над пунктом «ваши личные качества», когда дверь налево с табличкой «директор» открылась, и оттуда стали выходить люди.
«Неужели это все директора», - подумала блондинка. Анюта привыкла к тому, что разные директора чего-нибудь бывают обычно пьяными и веселыми и все их рабочие обязанности только в том, чтобы обмывать выгодные контракты, поэтому с удивлением наблюдала собранность и суровость на этих лицах. Девушка с интересом оглядела их и хотела уже заставить себя сконцентрироваться на своих личных качествах, как к ней подошла невысокая худая женщина лет тридцати с короткой стрижкой, которую сложно было назвать привлекательной.
- Вы уже закончили заполнять анкету? – спросила она.
- Еще нет.
- Основное заполнили. Пойдемте в кабинет.
Анюта последовала за женщиной, и, улыбаясь, вошла в кабинет. За столом сидел мужчина, который как-то странно посмотрел на Анюту и вышел.
- Присаживайтесь. Меня зовут Татьяна Олеговна, я являюсь директором компании «Supersvar». Для начала расскажу о нашей компании. Наша организация занимается распространением сварочного оборудования: это сварочные инверторы, трансформаторы, выпрямители, полуавтоматы и подающие механизмы, установки для аргоно-дуговой, контактной сварки, трансформаторы подогрева бетона, пуско-зарядные устройства, электролизные сварочные установки…
- Как, и они тоже! – изумилась Анюта.
- Да, - с гордостью сказала Татьяна Олеговна. – У нас широкий ассортимент. И рынок сбыта тоже. В связи с этим требуется грамотный работоспособный секретарь, способный обрабатывать большое количество документации, звонков и посетителей и создавать первое, положительное, впечатление о нашей компании.
- А незабываемое можно?
- Что?
- Впечатление.
- Лучше не стоит.
Блондинка приуныла.
- Расскажите немного о себе.
- Вы знаете, я с детства любила разную сварку… - заверила Анюта.
- Это радует. Но меня сейчас в большей мере интересует ваше образование и опыт работы.
- Я студентка Государственного института туризма и сервиса, учусь на заочном отделении, на третьем курсе. Живу с родителями. Мама у меня врач-педиатр, отец – адвокат. Школу я закончила с золотой медалью, в институте отличница, - не удержалась Анюта от полета фантазии.
В это время в кабинет вернулся мужчина со странным взглядом. Он сгреб со стола резюме Анюты и принялся, нахмурившись, его читать.
- Скажите, вам приходилось раньше где-нибудь работать? – продолжала невозмутимая Татьяна Олеговна.
- Постоянной работы у меня не было, но, - она задумалась, отыскивая в своей богатой биографии что-нибудь похожее на работу, - мне приходилось работать на выставках, - пустилась в воспоминания Анюта, обращаясь с мягкой улыбкой и к насупившемуся мужчине. Он не отрывался от листа с резюме.
- И что вы там делали?
- Стояла, - удивилась Анюта.
- Так вы экспонатом работали? – улыбнулась Татьяна.
- Нет, - покачала головой Анюта. – Я стояла рядом с экспонатами и представляла их. Это были выставки в автосалоне каких-то… ой, а что же это было, - задумалась она. – Вы знаете, я не успела понять, что это, но какие-то детали для машин. И, вы знаете, мои детали понравились больше всех… То есть, - она засмеялась. – Я хотела сказать, детали фирмы, которая наняла меня. И в этом, я думаю, моя заслуга не меньше заслуги конструкторов, - заключила она. – А еще я участвовала в показах нижнего белья. Это ведь тоже работа? – уточнила она, встретив Татьянин взгляд.
- Да. Скажите, вы знакомы с оргтехникой: факс, принтер, ксерокс? – женщина красноречиво прочистила горло и взглянула на мужчину, читавшего резюме, - Может быть, мы не будем задерживать девушку?
- Проводи, проводи дальше, - сказал он, положил резюме и так же стремительно вышел за дверь, как и появился.
- Да, знакомые слова, - помедлив, обрадовалась Анюта. – То есть, я хотела сказать, приходилось с ними сталкиваться.
- Какая у вас скорость печати?
Анюта задумалась…
- Ну, я могу очень быстро нажимать на кнопки, - заверила она.
- Сколько символов в минуту вы можете напечатать?
- Символов – это значит букв? – уточнила Анюта.
- Букв, цифр, пробелов.
- Ой, вы знаете, я не считала, - покачала головой Анюта.
Татьяна барабанила пальцами по столу.
- Расскажите о ваших личных качествах. Вообще вы производите впечатление довольно спокойного человека, я бы сказала, невозмутимо-спокойного, - добавила она тише.
Задумавшись, что ответить, Анюта взглянула на дверь. Она была слегка приоткрыта, и в проеме был виден вышедший мужчина, успевший отвести взгляд. Для Анюты нравиться было так же естественно, как есть и дышать, и она стала рассказывать о том, что очень спокойная и вежливая.
- Ну, что ж, секретари у нас работают в две смены. Один с девяти до трех, а другой с трех до девяти вечера. Мы сейчас заинтересованы в утреннем, - Анюта закусила губу, вспомнив то чудесное утреннее время, которое привыкла посвящать себе одной. - Девушка начала сдавать, не справляется с работой. Мы рассмотрим вашу кандидатуру и свяжемся. До свидания.
Анюта, которая уже разочаровалась в выбранной пару дней назад профессии, только того и ждала.
- До свидания, - улыбнулась она, взяла сумку и вышла из офиса, решив для себя, что была здесь в первый и последний раз.
 
Глава III

Анюта прошла собеседование в крупную нефтяную компанию, которая приятно удивила ее красотой офиса и словами менеджера: «работы у нас бывает не слишком много». Она с нетерпением ждала звонка с положительным ответом, на который ей дали право надеяться прощальные слова заместителя начальника отдела: «До встречи» и совсем забыла позвонить в «Supersvar», чтобы сообщить о своем отказе.
Ее немного удивил звонок Татьяны Олеговны ранним утром в десять часов. Женщина слегка недовольным голосом напомнила о том, что Анюта должна была сообщить о своем решении. «К чему бы такая настойчивость к человеку без опыта работы», - подумала девушка.
- Вы знаете, я подумала и решила, что мне все-таки больше подходит вечерний график, - сказала она в трубку.
- Мы уже заинтересованы и в вечернем секретаре, - был ответ.
- Ну, если так… - помедлив, слегка удивленно пробормотала Анюта.
- Сможете сегодня приехать к двенадцати часам на пробный рабочий день? Ознакомитесь с обязанностями секретаря.
- Да, хорошо... - ответила Анюта, еще не совсем отойдя ото сна.
- Тогда мы вас ждем. До свидания.
- До свидания.
Анюта положила трубку и со стоном бросилась на подушку:
- Зачем я согласилась, в такую рань… В конце концов я ничего не теряю, так, хороший мой, - она поцеловала фланелевого котенка под правой рукой.

Анюта удивилась сама себе, когда опоздала в офис всего на двадцать минут. У потенциальной начальницы было совещание, так что ее успех не был оценен. Ожидая погружения в рабочий процесс на кожаном диване, она занималась своим любимым делом, то есть разглядывала работу секретаря, маленькой пухленькой серьезной девушки в очках и с русой косичкой, совсем еще школьницы на вид. Анюте даже выучила приветственные слова, которые та произносила тихим серьезным голосом, когда поднимала трубку.
Март подходил к концу, и весна начала, наконец, вступать в свои права. За окном был один из первых солнечных дней, и лучи затопили офис. Рабочая неделя тоже подходила к концу, в честь этого форма одежды на сотрудниках была свободной, а настроение в коллективе – приподнятым.            
 - У нас сегодня первый настоящий весенний день и два новых секретаря, так вот символично. Инна, объясняй Ане, что и как, - сказала Татьяна и удалилась.
- Вот на эти два телефона поступают все внешние звонки, - стала объяснять серьезная девочка. - Если занят один телефон, звонок автоматически поступает на другой, каскадом. Телефон – это наша основная обязанность. Если звонит телефон, мы бросаем все дела и отвечаем на звонок. Это значит, мы всегда должны слышать телефон, чтобы не пропустить звонок, то есть на ресепшн всегда кто-то должен находиться.
- Очень интересно, - кивнула Анюта. – Ладно, разберемся. Хотя нет, лучше расскажи.
- Звонит телефон – мы поднимаем трубку, здороваемся, называем организацию, нас просят соединить с кем-то из сотрудников. Здесь у нас вывешен список внутренних телефонов. Мы спрашиваем: как вас представить, по какому вопросу звоните. Потом нажимаем flash, набираем внутренний телефон нужного сотрудника, передаем ему информацию и кладем трубку. Если его нет, снова нажимаем flash, говорим, когда перезвонить, спрашиваем, что передать, записываем на листочке телефон, и потом передаем сотруднику. Аня, ты меня слушаешь?

В это время на другом конце города в салоне красоты Ирэн терпела муку во имя гладких ног и эротичной линии глубокого бикини. Мало выпало на ее долю испытаний, она еще получила странное, заставившее ее задуматься о визите к психотерапевту, смс от подруги.
«Дорогая Ирэн! – писала Анюта. - Жизнь моя тосклива и беспросветна, как телефон, звонящий каскадом».

Однако не стоит считать Анюту человеком, не интересующимся ничем кроме себя. Она действительно не стремилась никому ничего доказать, и не любила делать то, к чему ее принуждают. Она любила делать только то, что ей было интересно, и при этом ее не волновало, получается ли у нее это плохо или хорошо. Например, она любила наблюдать за людьми и приписывала им самые лучшие качества, потому что верила, что все люди на самом деле добрые и хорошие, и не способны причинить зло просто так, ни за что. У всех на это были свои причины, и Анюта всегда старалась найти оправдание людям, причинявшим ей боль.
Но сейчас ее заинтересовала Инна. Эта девушка так отличалась от нее, что Анюта потянулась к ней, как тянулась ко всему новому и непонятному.
- Ты раньше работала секретарем? – спросила она ее, когда та закончила разговор по телефону.
- Нет, я была менеджером торгового зала.
- А кажется, будто работала. Так профессионально все делаешь, - улыбнулась Анюта, с интересом оглядывая девушку.
- На самом деле секретарь – примитивная работа. Нужно вникнуть в нее один раз, и потом все будет очень просто, - серьезно ответила девушка.
- Ты молодец. Такая молодая, и уже столько опыта, - поблескивая глазами, улыбаясь, сказала Анюта.
- Что делать… Недавно замуж вышла за одногруппника – нужны деньги.
- За одногруппника!.. – ошеломленно протянула Анюта. – А разве за одногруппников выходят замуж?
- А почему нет? – впервые взглянула на нее Инна.
Анюта с неразрешенным вопросом в лице надолго замолчала, и Инна смогла вернуться к электронной почте.
- А! У меня все равно одногруппников нет, - отмахнулась Анюта и снова повеселела. Инна, которая с тех пор уже ответила на одно письмо, покосилась на напарницу и стала собираться домой.
- Куда ты? Посиди со мной еще, мне скучно, - попросила Анюта. – Я боюсь здесь оставаться одна с этим каскадом.
- Ничего сложного нет. Я же тебе все объяснила. Скоро Юля придет. Я уже и так задержалась, а мне надо маленького кормить.
- Одногруппника?
- Ты новое слово узнала? – устало спросила она вместо ответа. – Ребенка мне надо кормить. Ребенка.
Анютин очаровательный рот раскрылся от изумления, а лицо выражало искренне соболезнование.
Тем временем у Инны звонил сотовый.
- Да. Я еще на работе, уже выхожу. Скоро приеду, давай… - в словах этих не было ничего особенного, но неизъяснимая теплота и тихая строгая ласка, с которой они были сказаны, делали прочее ненужным.
Инна попрощалась и вышла, а Анюта смотрела ей вслед, и выражение презрения сменилось на ее лице тоскливой грустью о чем-то несбывшемся.

Впрочем, грустила красавица недолго. Ее очень оживило сообщение Татьяны о том, что скоро в офис приедут президент и два вице-президента.
- Будьте с ними любезнее, поздоровайтесь, когда они войдут в офис, предложите чай или кофе. Запомните имена, или, я думаю, лучше записать. Мой заместитель, Ксения Дмитриевна, вице-президенты, их у нас два, братья – Бислан Саидович и Магомед Саидович. И президент Алексей Иванович.
Сейчас придет Юля, постарайтесь, чтобы она по максимуму ввела вас в курс дела. Она скоро будет уволена, но прямо об этом ей еще не сказано. Не стесняйтесь, расспрашивайте ее обо всем, и тактично дайте ей понять, что теперь вы занимаете главное место на ресепшн.
Когда Анюта вышла к стойке, на ее месте сидела девушка, которую она уже видела однажды, придя на собеседование.
- Тебя зовут Юля? – спросила она.
- Да.
- Меня Аня, я пришла на пробный рабочий день.
- Я знаю.
- Откуда?
- Знаю, - повторила Юля, подняла потускневший взгляд, оглядела Анюту с ног до головы, слегка вскинула тонкие брови и продолжала печатать на клавиатуре, изредка взмахивая ресницами на экран.
Раздался телефонный звонок, и Анюта первая взяла трубку.
- Говорят, что принесли почту, - обратилась она полувопросительно к Юле.
- Спустись вниз, возьми.
- А куда нужно идти?
- Что такое? – спросила Татьяна, проходя мимо.
- Почта, - повторила Анюта.
- Принеси, - бросила та на ходу.
Анюта нахмурилась.
- Это мне, - Юля медленно поднялась из-за стола и вышла.
Звонки шли один за другим, и Анюта осваивала порядок их переадресации и искусство нажатия капризной кнопки.
- Расскажи мне об обязанностях, - сказала она Юле, когда та вернулась и разнесла по офису письма.
- Ничего особенного делать не нужно. Как отвечать на звонки, ты знаешь.
- Ты уверена, что ничего не нужно делать?
Юля снова пристально посмотрела на новенькую.
- Хорошо, - она гибким движением нагнулась над столом и взяла мышку. – Тебе нужно каждый день давать работу курьерам. Координацией поставки оборудования занимаются другие люди, тебе же нужно следить только за развозом документов. Сотрудники приносят акты курьерской рассылки и документы, записываются у тебя в базе данных, вот здесь и складывают их в шкаф. Документы, вместе с актами, маршрутными листами и картой проезда ты раздаешь курьерам. Кроме того, тебе нужно составлять договоры. Шаблоны у нас хранятся на сервере: заходишь вот сюда, менеджмент, потом сюда, открываешь вот эту папку, эту, эту… Рыбы договоров по заводам хранятся здесь, по градостроению – здесь, по мониторингу – вот здесь. Тебе приносят готовую форму документа, на основании которой ты меняешь название организации, контактное лицо, сумму, высчитываешь НДС и т. д. Готовый договор распечатываешь в двух экземплярах, у одного из них первый лист с обеих сторон и отдаешь на подпись бухгалтеру. Да, и не забудь поставить свою подпись. Еще тебе нужно регистрировать всю входящую и исходящую документацию… - она снова защелкала мышкой, отрывая бесчисленные папки. Анюта сиротливо уставилась на экран, механически следя за перемещениями курсора. - …снова заходишь сюда, вбиваешь только что присвоенный номер и распечатываешь в двух экземплярах, отдаешь на подпись Ксении Дмитриевне, потом раздаешь один экземпляр заказчикам, а другой подшиваешь в папку. Папки стоят вот в этом шкафу, одна с входящей, другая с исходящей документацией. Дальше: тебе нужно каждый день проверять почту… - но Анюте было уже не до почты: в офис вошло руководство.
- Здравствуйте, - сказала она, улыбаясь, проходящим в кабинет.
- Здравствуйте, - также улыбаясь, у стойки остановился невысокий плотный мужчина тридцати с лишним лет. Он не был красавцем, но особенно запоминающимися в его облике оставались прозрачно-голубые, почти без ресниц, проницательные глаза. Анюта припомнила в нем того господина, который немного странно вел себя во время собеседования. – Вы наш новый секретарь? Как вас зовут?
- Аня, - Анюта в свою очередь раскрыла на него голубые глаза и изобразила на лице самую очаровательную улыбку из своего арсенала.
- Приготовь всем чай или что там они будут, - небрежно сказал он, указывая пальцем на Юлю.
Анюта снова удивленно взглянула на Юлю, которая жгла взглядом монитор.
- Пойдем, я научу тебя кофе варить, - сказала она значительно ласковее, побывав в кабинете директора.
Налево от входной двери маленькая дверка вела в кухню, помещение, служившее одновременно раздевалкой и хранилищем для архивов.
Раздав ценные рекомендации о том, кто сколько кусочков сахара предпочитает в кофе и сколько в чай, Юля сняла трубку внутреннего телефона.
- Сказали, чтобы ты принесла.
Надышавшись за день атмосферой офисной иерархии, Анюта уже с некоторым благоговением понесла поднос в соседний кабинет. Руководство, за исключением Алексея Ивановича во главе стола, орущего в телефонную трубку, сидело в полном молчании, так что все внимание принадлежало отстраненно улыбающейся расставляющей чашки Анюте. Ксению Дмитриевну, которой причитался кофе без сахара, она определила без труда, а вот с братьями было сложнее. Анюта, положившись на удачу, расставила чашки и  плавно вышла.
- Надо же, я нечего не разбила, - искренне удивилась она.
Убирала и мыла посуду Юля, а Анюта уже начала скучать и грезить о прекрасных офисах нефтяной компании и машинах, припаркованных у ее входа.
Совещание закончилось, руководство разбрелось по офису, и Татьяна пригласила Анюту в кабинет. Там девушка рассказывала о том, что все замечательно, работать очень понравилось, и она хотела бы остаться в компании, вот только нужно уладить один вопрос, разрешив который она обязательно позвонит и сообщит, когда сможет выйти на работу, с чем и была отпущена домой.

Вечернее солнце кокетливо играло красноватыми лучами сквозь ветки, покрытые набухшими шариками почек, пряталось в тень и снова выглядывало из-за стен домов. Анюта шла по дороге к метро, щурясь на лукавые лучики, и улыбалась. На перекрестках ей уступали дорогу сверкающие машины, и жизнь была наполнена осознанием своей привлекательности и казалась легкой и счастливой. Только ветер тихо выл в простенках между домами и продувал весенний плащ.
    
   
      
 
Глава IV

Анюта получила подтверждение тому, что принята на желанную работу. Дело оставалось за малым, одобрить ее кандидатуру у генерального директора. Личного Анютиного участия в этом не требовалось, так что ей оставалось только сидеть дома у телефона, поглощая печенье, конфеты и пирожные. А так как вопросы у генерального директора решаются не скоро, Анюта заметила, что уже с бо`льшим трудом натягивает по вечерам любимые юбочки.
После недели замираний над каждым телефонным звонком на девушку напала хандра. Она вяло досматривала отложенные напоследок как менее всех интересные dvd-диски и начинала уже подумывать о том, что лучше высчитывать НДС, составляя договоры, и раздавать маршрутные листы курьерам, чем вести такой образ жизни.
- Поработаю пока в этой сварочной конторе, - поделилась она однажды своими соображениями с Ирэн, - Кроме того, может быть генеральному директору не понравится моя кандидатура, хотя меня и уверили, что это чистая формальность.
- Я почему-то сомневаюсь, что ему не понравится твоя кандидатура, - отвечала подруга, на что Анюта заметила, что ее резюме производит гораздо более скромное впечатление, чем она сама.
Как бы то ни было, однажды она набрала номер телефона «Supersvar» и извинилась за долгое молчание. Ее звонок, судя по всему, был ожидаем. Татьяна, не дослушав слова о готовности к труду, хмуро попросила подождать на линии, а затем слегка удивила Анюту вопросом, сможет ли она приехать на собеседование.
- Я уже проходила собеседование, - напомнила Анюта.
- На другую вакансию. У Алексея Ивановича к вам особое предложение.
- А можно узнать, какое? – после небольшой паузы спросила Анюта.
- Приедете – узнаете, - загадочно ответила Татьяна.
- Хорошо, - удивленно согласилась девушка.
- Тогда приезжайте завтра в пять. Вас устроит?
- Устроит.
- Все, до свидания.
- До свидания, - Анюта положила трубку и расхохоталась. – А вот это уже интересно.

- Представь, я сегодня приехала в офис во время, в пять часов. Ирэн, вдумайся в эти слова, я приехала во время! – рассказывала она на следующий вечер подруге по телефону.
- Я и не знала, что ты способна на такие подвиги, - ответила Ирэн. – Ну, приехала, и что?
- И что ты думаешь, мне сказали, что этот странный человек только что уехал! Я была в шоке от такого неуважения. Ирэн, я ничего не понимаю. В этом месте творятся странные вещи. Я туда больше ни ногой!

Однако Анюта погорячилась с последними словами. Скука толкает людей на лишние поступки, и на следующий день, с ненавистью взглянув на упорно молчащий телефон, Анюта поехала на вновь назначенное собеседование.
В этот раз ей посчастливилось застать начальника в офисе, правда, не удалось сразу привлечь его внимание. Татьяна пригласила подождать на диване, пока Алексей Иванович освободится. Алексей Иванович раз двадцать хлопнул рядом с ней дверью, но, казалось, так и не заметил, что к нему пришли.
Длинная стрелка стенных часов напротив почти описала полный круг, когда Алексей Иванович, в очередной раз стремительно проходя в кабинет, наконец, взглянул на Анюту и, невольно улыбнувшись, сказал: «Подождите немного. Сейчас у меня закончится совещание». Анюта почему-то тоже невольно улыбнулась и кивнула головой.
Офис жил обычной жизнью, сотрудники обменивались относящимися к работе и к грядущим выходным дням репликами, и все же Анюта чувствовала, что ее присутствие замечено каждым из них и даже поймала несколько взглядов, брошенных на нее со скрытым любопытством.
Именно такие проводили ее в кабинет, когда президент, наконец, пригласил ее.
Сидящий за столом Алексей Иванович был суров, и Анюта тоже попыталась, насколько это было возможно, изобразить на лице сосредоточенность.
- Садитесь, - указал он на кресло. – Таня говорила, вы обещали позвонить в начале этой недели.
- Я не говорила, что позвоню именно в начале этой недели.
- Ну, тем не менее. Вы задержались с решением. Вы думали, соглашаться ли на эту работу, и, видимо, она вас не очень устраивает, иначе вы бы позвонили быстрее. Так?
- Нет, почему же, она меня устраивает, - начала было Анюта, но почувствовала, что песня застревает в горле. – Дело в том, что мне предложили другую работу, которая находится ближе к моему дому, - почти честно закончила она.
- То есть, дело в расстоянии. Скажите, это единственный критерий?
- Кроме того, там более удобный график работы, четыре часа в сутки.
- И какая зарплата?
- Двенадцать тысяч.
- То есть вы готовы согласиться на работу, где платят двенадцать тысяч рублей, когда мы вам предлагаем двадцать.
- Пожалуй, да.
- Вам уже объявлено официально, что вы приняты?
- В общем, да. Но дело в том, что там мне предлагают работу секретаря на ресепшн, а у вас, я слышала, какие-то другие предложения?
- Так, ну ладно. Расскажу с начала о вакансии. Я ищу себе сотрудника на пост личного помощника. Вам это интересно?
- Да, я хотела работать личным помощником, но посчитала, что без опыта работы меня не примут.
- Зарплата большая, об этом сейчас говорить не будем. На самом деле руководитель – как маленький ребенок. Руководитель может только принимать решения, но он беспомощен в вопросах организационного характера. Поэтому ему нужна нянька, которая будет создавать все внешние условия для того, чтобы его работа проходила продуктивно: дозваниваться до нужных людей, назначать встречи, продумывать максимально удобный график работы, напоминать руководителю обо всем, что нужно сделать, быть готовым заменить его на встрече, где он не может присутствовать по каким-либо причинам, - выражение величайшего внимания и полного понимания того, что ей говорят, будь это хоть трактат по ядерной физике, было у Анюты одним из наиболее удающихся. Этим она и воспользовалась. - Кроме того. Я работаю по восемнадцать часов в сутки, иногда по двадцать четыре, но не суть. Смысл в том, что все время, когда не сплю, я работаю. Поэтому, естественно, нужен человек, который будет решать некие вопросы сопутствующего характера. Отдать вещи в химчистку, страховка, ремонт автомобиля, плата за квартиру, вклад в банке – это может быть что угодно. Вопросы безопасности. Я хоть и не езжу на бронированной машине, но спектр влияния у меня довольно большой, поэтому, естественно, недоброжелателей тоже достаточно.
Иными словами, помощник должен быть в курсе всех дел своего руководителя, начиная от его вкладов в банке и заканчивая вопросами личного характера, скажем, дня рождения его племянника.
Поэтому. Помощник должен быть доступен для контакта. Я имею ввиду, эмоционального, - Анюта кивнула. - Естественно, полного взаимопонимания, а оно должно быть полное, между начальником и помощником сразу возникнуть не может. Взаимопривыкание длится месяцы, а то и год. Найти хорошего помощника очень сложно, и если такой найдется, то для руководителя это просто клад. До настоящего времени у меня нет помощника, потому что я не находил подходящей кандидатуры. Теперь несколько слов от вас по поводу того, что я сказал.
- Я поняла все, о чем вы говорили. Именно так я и представляла работу помощника. Хоть я и не была руководителем, но могу представить, сколько важных решений приходится принимать за день, сколько информации приходится держать в голове поэтому, нужен человек, который будет напоминать обо всем и о каких-то мелких деталях, которые тем более могут забыться, обеспечивать руководителю все условия для того, чтобы он мог сконцентрироваться на главном. Я очень хотела бы получить эту работу. Я понимаю, что потребуется какое-то время, чтобы вникнуть в ее суть, хотя после ваших слов мне кажется, что она мне уже ясна, войти в курс ваших дел, но думаю, что у меня есть главное – это желание работать.
Алексей Иванович неопределенно хмыкнул.
- Но вы должны понимать, что вас не будут любить в коллективе, потому что вы фактически сразу попадаете в топ-менеджмент. Рядовой сотрудник, скажем, секретарь на ресепшн, на которого вы претендовали изначально, видит только вершину айсберга, вы же будете в курсе всех дел компании. О вас будут ходить слухи, распускаться сплетни. Скажите, вы готовы к этому?
- Да, я готова, - твердо сказала Анюта, хотя последний коллектив, в котором она состояла уже, казалось, в прошлой жизни, был ее класс, где против нее велась массированная женская атака. Впрочем, там не было начальников и подчиненных, и у нее была поддержка мужской половины.
- Скажите, вы коллективист по натуре?
- Я скорее индивидуалист, - честно ответила Анюта, понимая, что сказать то, что от нее хотели бы услышать, было бы слишком большим враньем.
- То есть вы плохо чувствуете себя в коллективе.
- Нет, почему же… - после небольшой паузы с усилием ответила Анюта. – Не скажу, что это моя стихия, но, думаю, заставить себя существовать в нем я могу.
- М-да, - президент помолчал.
Он задал еще несколько вопросов, касающихся круга Анютиных интересов и ее природных и приобретенных качеств.  Последняя неожиданно обнаружила интерес к политике, правда, к несчастью, забыла, как зовут премьер-министра, к экономике, очевидно, вспомнив, как отыскивала самые выгодные распродажи нижнего белья, к которому питала нежную страсть и почти не соврала, отметив в этом ряду психологию и театр. В ряду ее добродетелей прибавились аккуратность, обязательность и исполнительность, на хорошей памяти и пунктуальности, как и на коллективизме, язычок, правда, запнулся. Наконец он подвел итог, что подумает о ее кандидатуре и свяжется через секретаря.

Лифт, который Анюта вызвала, выйдя из офиса, почему-то поехал вверх, и, проделав путь до четырнадцатого этажа, снова остановился на десятом. На этот раз в него вошли Татьяна и Алексей Иванович, который, казалось, был неприятно удивлен.
- Катаетесь? – спросила Татьяна.
- Да, - засмеялась Анюта.
- Он вверх поехал? – спросил Алексей Иванович.
- Да, - повторила Анюта.
Они ехали вниз в молчании, и расстояние до первого этажа неожиданно увеличилось вдвое.
Выйдя из лифта, Анюта пошла медленнее и погрузилась в свои мысли.
- Что, простите, - переспросила она, заметив краем глаза, что Алексей Иванович ее о чем-то спросил.
- Вам до метро?
- Да.
- Садитесь, я подвезу.
- Хорошо, - согласилась Анюта, к неудовольствию Татьяны, с сожалением проходя за президентом мимо сверкающей BMW, которую приписала в его собственность еще по пути на пробный рабочий день, к черной «Ауди».
По дороге к метро в салоне машины повисла та же наэлектризованная тишина, что и в лифте. Татьяна с хмурым недоумением косилась на босса, тот был решителен и угрюм и завел разговор о том, что в бухгалтерию нужно поставить новый компьютер. Впрочем, Анюта, судя по ее милой улыбке, и там, и здесь чувствовала себя комфортно. У метро она попрощалась и выпорхнула из машины.
 
Глава V

Однажды вечером две блондинки сели читать инструкцию к фотоаппарату. Они обнялись в широком кресле и раскрыли тонкую книжку. В комнате повисла тишина.
- Это ужасно! – воскликнула Ирэн через некоторое время. – Мне казалось, я еще не разучилась читать.
- У тебя не получается читать? – удивилась Анюта. – А когда ты в последний раз что-нибудь читала?
Ирэн глубоко задумалась:
- Ты знаешь, я не помню, - растеряно сказала она. – На прошлой неделе я была в « Студии 7» на Ленинском проспекте и… да, точно, я читала список услуг!
- Я почему-то тоже не могу разобрать, что здесь написано, - призналась Анюта. – А, я поняла! Здесь написано на белорусском языке. Смотри, вверху написано: белорусский.
- А я так испугалась… А как мы будем читать инструкцию на белорусском?
- Не знаю, - честно ответила Анюта. – А зачем вообще читать инструкцию? По-моему, это так скучно.
- Нет, давай дадим себе слово прочитать ее до конца. Тогда мы будем иметь право сказать, что прочитали в жизни хотя бы одну книгу.
Анюта раскрыла на нее голубые глаза.
- А ты знаешь, давай! – воодушевилась она. – Вот, смотри, здесь есть и на русском!
У Ирэн зазвонил телефон.
- Отправляй подальше всех мужиков, - сказала Анюта. - Мы читаем книгу. Или можешь просто сказать им об этом – сами отстанут.
- Да, ты права, - согласилась девушка, сбрасывая вызов. – Будем читать технику безопасности? Кстати, о безопасности,  представь, мне вчера было скучно, я решила как-нибудь себя развеселить, и позвонила Тимуру, помнишь, с которым мы познакомились на выставке резины?
- Мы что, ходили на выставку резины? – ужаснулась Анюта.
- Да. Мы там работали.
- Кем?
- Резиновыми женщинами, Аня! – Ирэн дернула ее за волосы.
- Ай! Больно.
– Дура. Ты мне надоела. Ты ничего не помнишь, тебе всегда все повторять по сто раз. Мы работали на выставке в автосалоне, и там кроме нас были резиновые наколесники.
- Вот! Вертелось же на языке, резина для колес! – Анюта сама дернула себя за белокурую прядь. – Ай! Солнышко, у меня на имена память не очень хорошо срабатывает. Ты уж меня прости. Я не помню Тимура.
- А на что она у тебя срабатывает?
Анюта уставилась на Ирэн, а Ирэн на Анюту.
- Не смотри на меня как на блондинку, сама-то кто! – сказала Анюта и щелкнула ее в лоб.
- От природы я брюнетка!
- Призналась, наконец! А кто мне все время говорил про шведские корни?
- Точно не я, у меня мама украинка, а папа… не знаю, кто, может, и швед.
- Ты глупая. Шведские корни – это когда тебе не хочется лишний раз жечь остатки волос в салоне. Тогда у тебя откуда-то появляется приблудный папа – швед, который звал маму уехать в Копенгаген на залете юных туристов!
- Кукла, не зли меня! Я тебя предупреждаю, у меня первый день месячных! Вот у тебя кто папа, ты вообще не знаешь.
- А ты, будто, знаешь!
- Я же сказала, швед!
- Вот и я тоже знаю, адвокат!
Ирэн расхохоталась и схватилась за живот:
- Адвокат! Ой, мамочки, как больно! За это надо выпить, - она достала из бара под ручкой кресла почти пустую бутылку мартини и два бокала и разлила остатки.
- Ты тихий алкоголик, Ирэн, - рассмеялась Анюта, целуя подругу в лоб.
- Скажи спасибо, что не громкий. Ну, давай, за твоего папу, - она снова затряслась в конвульсиях, - адвоката.
- Да черт с ним! – махнула кистью руки Анюта. - Давай лучше за то, чтобы дети узнавали в лицо своих отцов. С первой попытки.
Ирэн залпом опорожнила бокал и кинула его обратно в кресло.
- А мама у тебя прокурор?
- А мама у меня детский врач-педиатр.
- А я думала, взрослый врач-педиатр.
- Прекрати придираться. Могу я себе представить, что у меня папа и мама и они адвокат и врач-педиатр или не могу?
- Шторы в цветочек, новогодняя елка. Кукла, я очень сентиментальный человек, ты меня не бережешь.
- И, между прочим, у меня хорошая память, но она избирательная.
- Как это?
- Я запоминаю только то, что мне интересно. То, отчего скучно или я не понимаю, я не запоминаю, никак. Я пробовала. – Анюта помолчала. – А еще у меня хорошо развита зрительная память.
- Серебристый «Лексус».
- А, да-да! Ну и что?
- Я ему говорю: Тимур, милый, у меня радостная новость, ей сегодня исполнилось три недели. Только это очень деликатная радость, по телефону о ней говорить нельзя. Он, конечно, начал о том, что у него нет времени. Я говорю: ну как хочешь, тогда я Алене (его жена) позвоню, мы с ней вместе порадуемся… Бедный мужчина, он действительно испугался и назначил мне встречу на завтра. А я только хотела пошутить…
- Поедешь с ним встретиться? - смеясь, спросила Анюта.
- Даже не знаю… Вообще, нехорошо так делать. Посмотрим. Кстати, ты рассказала на своей новой работе, что у тебя просроченная регистрация и чем ты зарабатываешь на жизнь по вечерам?
- Ой, я забыла… Но я обязательно как-нибудь расскажу. Вообще, меня еще никуда не приняли, но я почему-то не сомневаюсь в том, что это будет так.
- Смотри, вставьте аккумулятор в устройство. Где здесь аккумулятор?
- А где устройство?
- В шкафу, на полке среди трусиков. Стоп, какое…
- Устройство, к которому эта инструкция. Я только забыла, к чему она. Кстати, где мой телефон?
- Я думала, ты про мою конфету. Ты умница, что напомнила мне про него! Твой телефон – у тебя в сумке.
- Зря я поставила беззвучный режим, Паша звонил мне три раза. Ирэн, мне страшно. Срочно придумай причину, по которой я не брала трубку, потому что он сейчас звонит в четвертый, а у меня нет никаких новых идей.
- Скажи правду.
- Правду? Ирэн, ты просто клад, ты знаешь об этом? – она собралась снять трубку.
- Подожди, ты мне сама сказала: отправляй всех мужиков подальше. Было?
- Я такое говорила? – Анюта задумалась. – Пойми, это тяжелый случай. Мужчина просто маньяк-ревнивец! Он изводит меня допросами, звонит каждый час, а недавно стал заставлять сидеть дома, а сам проезжает под окнами несколько раз в день и требует, чтобы я выглянула в окно… Ой, он уже перестал звонить… Ну так вот, позавчера он меня в тысяча первый раз спрашивает: скажи мне честно, у тебя есть кто-нибудь кроме меня? Я ему, само собой, ответила, что он - мой единственный. Тогда он говорит: а знаешь, что я с тобой сделаю, если узнаю, что ты спала с другим? Лучше тебе этого не знать – и играет свом ужасным ножиком, который всегда носит с собой. У меня в глазах темнеет всякий раз, как я на него взгляну: у него рукоятка такая красная, как будто в крови. Если бы это было от большой любви, я чувствовала бы себя счастливейшей девушкой на свете. Но ведь это просто глупое чувство собственничества: моя тачка, моя кукла. Дикие люди! – Анюта пожала плечами.
- Тебе нравится играть с опасностью? – покачав головой, взглянула на нее Ирэн.
Анюта усмехнулась, и в ее ясных глазах мелькнула грусть.
- Мне все равно, хотя это хорошее лекарство от скуки. В конечном счете, кому какая разница, одной ли куклой больше – одной меньше… Ты не помнишь, зачем я достала телефон?
- Я этого просто не знаю.
- Кукла, я тебя прошу, перестань валять дурочку. Скажи мне лучше, как зовут главную героиню романа «Джейн Эйр»?
Анюта задумалась:
- Не помню точно, то ли Мари, то ли Эмма.
- Почему тебя только не было вчера рядом с моей двоюродной сестрой на зачете. Ее спросили об этом как особо одаренную, чтобы она не приходила в пятый раз, но не получилось… Недаром у нас с ней одна бабушка… Хочешь, я покажу тебе бабушкину фотографию? Я ее всегда ношу в сумочке, потому что эта женщина для меня – эталон. Жаль, она погибла в автокатастрофе, когда мне было пятнадцать, и все-таки она успела научить меня всему основному, - Ирэн бесшумно спрыгнула со стола, на котором сидела, и достала из сумочки фото красивой светловолосой женщины лет сорока с прищуренными раскосыми глазами.
- У тебя ее глаза, - сказала Анюта, пристально разглядывая фото.- И такой же мутный взгляд. Она очень красивая и, кажется, любила за собой ухаживать.
- Бабушка до последнего дня была красавицей без помощи хирургии. Она воспитывала меня с младенчества, и я ни разу не видела ее в рваном халате, с не выщипанными бровями, красными от недосыпания или слез глазами, с беспорядком на голове, неухоженными ногтями, или страдающей от лишнего веса. Она никогда не сидела перед телевизором, не вязала носков, не варила варенье, не сплетничала с соседками. И выходило у нее это всегда так естественно, что я была уверена в том, что она не прикладывает к этому никаких усилий. Она научила меня тому, что женщина всегда должна быть идеальной, и не для кого-то, а для самой себя. Разговор, жесты, мимика, походка, тембр голоса – все должно быть красиво, находишься ли ты в ресторане или в своей ванной. Она наказывала меня за каждую оплошность, не говоря уже о внешней не ухоженности: за то, что я согнула спину, за то, что надела трусики, не подходящие к лифчику, за то, что шаркала по полу туфлями или за то, что то попала в неловкое положение в разговоре. Она научила меня женственности, хотя с этим нужно родиться, иначе ничего не получится.
Больше всего она злилась на так называемую «будничность». «Да, от этого никуда не деться, в жизни есть рваные колготки, пятна от тонального крема на воротнике свитера, смазавшийся лак на ногте, когда ты застегивала сапоги, есть тряпки для пыли, сохнущее белье, кастрюли, храп, мозоли… Но ты должно делать вид, что этого нет. То есть не игнорировать, но по возможности предупреждать эти неприятности и изгонять быт из своей жизни. Готовить может повар, прибираться – горничная, сидеть с детьми – нянька, стирать – прачка, потому что это их работа. Правда, им нужно что-то платить, поэтому единственной проблемой остается, где взять деньги. Эту проблему она предоставила мне решать самостоятельно, потому что каждый бедный человек сталкивается с ней один на один, что я и пытаюсь сделать. Главное, чтобы и борьба эта была красивой, как и сама смерть.
Бабушка однажды сказала мне, что в последние секунды жизни она будет думать о том, как умереть красиво. И действительно, ее нашли на заднем сидении съехавшего в кювет автомобиля прилегшей на сидение с приятной улыбкой на лице, будто она отдыхала… Да, с этой улыбкой она хорошо выглядела в гробу на похоронах.
Анюта пристально глядела на подругу.    
- Расскажи о ней еще, - попросила она. – И о себе. Я ведь о тебе почти ничего не знаю.
 - Когда мы ее спрашивали, как ей удается так долго оставаться привлекательной, она отвечала, что рецепт очень прост. Главное – нужно любить себя, холить, лелеять, оберегать от неприятностей и стрессов, то есть устранить все возможные источники его появления. Поэтому она решила устранить из своей жизни дедушку, а он у нас не пропускал ни одной юбки. И эта героическая женщина не дала ревности оставить отметины в виде морщин на своем прекрасном лице.
Они вообще оказались вместе случайно, так же как началась жизнь моей матери. Бабушка, к моему счастью, тогда еще не умела ценить себя, и решила оставить ребенка. Но маму она не воспитывала так, как меня: наверное, потребность передать кому-нибудь свой опыт возникла у нее позже. Поэтому она философски отнеслась к желанию мамы поехать в Москву попытать себя на театральных подмостках. Она всегда поддерживала в людях любовь к свободе, и решила, что девушке пора отправляться в свой путь. Мама приехала погостить через два года, и привезла в качестве подарка меня. Она попросила присмотреть за мной некоторое время, и исчезла из нашей жизни навсегда. Едва ли стоит говорить о том, что бабушка была далеко не в восторге от существа, которое плачет, переводит подгузники и просит есть, так что по ее рецепту в младенчестве я имела дело только с няньками, потом за недостатком денег на кухарку была уличной кошкой: бегала по крышам, дралась со шпаной… дикое и чудное время! Когда мне было десять лет, бабушка заметила, что я унаследовала ее глаза. Тогда она обратила внимание на мои стройные ноги и медовые волосы – я ведь все-таки натуральная блондинка, кукла - и все это ей понравилось, я подавала надежды. Кроме того, бабушкин возраст взял свое: ее светловолосая голова начала задумываться и подводить итоги своей жизни. Как бы то ни было, она выловила меня из подворотни, отмыла и занялась моим воспитанием.
- И чему она тебя научила?
- Она научила меня главному – любить и ценить свободу. Нет ничего хуже, чем зависеть от кого-то или чего-то: от начальства, от бедности, от привязанности к другому человеку. Это делает нас слабыми, уязвимыми, мешает нам наслаждаться жизнью… - Ирэн зевнула и потянулась. - Кукла, надоела! У меня язык болит, хочу читать!
- Мы читаем инструкцию к фотоаппарату? – Анюта заглянула на обложку инструкции.
- Да, сейчас, - Ирэн соскочила с кресла. – Я отдала его соседу, им в школе задали что-то по физике. Забавный такой мальчуган, - она скрылась за дверью.
   

   
 
 

   
 
   
 

   

 
Глава VI


Может быть, природа позаботилась о блондинках, наделив их хорошо развитой интуицией, так же, как о незрячих людях, у которых обострены слух и осязание, а может быть, это было стечение обстоятельств, но Анюта не ошиблась, предчувствуя, что будет приглашена на место личного помощника. Ей поступило сразу два приглашения в один день, и, поколебавшись, Анюта отклонила некогда заветно желанное нефтяной компании. Ее первый рабочий день начался в шесть часов вечера, когда офис почти опустел.
Анюта прилежно изучала папку с документами об организации, да так, что по ее чистому ровному лбу, может быть, впервые пробежала складка; жаль только, открыла она папку не с той стороны. И вдвойне обидно было то, что начальник указал ей на это, когда до окончания просмотра оставалась всего пара страниц.
Потом было совещание, где обсуждался какой-то завод.
- Что вы думаете по этому поводу? – спросил Алексей Анюту.
Адресованный ей, вопрос становился абсурдным, но девушка не стала вдаваться в объяснения, потому что вокруг было много людей, и они хотели домой. Она пожалела их и просто сказала, что согласна с мнением Алексея Ивановича.
- С каким мнением? – спросил Алексей Иванович.
- Вам виднее, - сказала Анюта. – А какое там местное население?
- Олени, - сказал Алексей Иванович, пристально разглядывая ее. – Так, ну ладно. Вернемся к тебе, Наташа, - обратился он к начальнику отдела продаж, девушке с все понимающими глазами. – Расскажи, к чему вы пришли?
- Алексей Иванович, давайте, я вам как-нибудь в другой раз расскажу… - тихо проговорила она.
- Зачем в другой раз? Здесь все свои, - настаивал Алексей, но Наталья никак не соглашалась поведать о встрече с представителями управления завода.
Алексей между тем успел опорожнить треть бутылки виски, стоящей перед ним на столе, лицо его покраснело, а язык слегка заплетался.
Разговор перешел тему рекрутинга, и, так как в организации хронически не хватало рабочей силы, может быть из-за систематических увольнений, решено было организовать поисковик на сайте организации, что и было поручено веб-программисту, недавно принятому на работу студенческого вида юноше.
Скоро Наталья отпросилась домой, веб-программиста тоже отпустили, и в кабинете остались только Алексей, Татьяна и Анюта.
Алексей с полминуты смотрел на своего новоиспеченного помощника налившимися кровью глазами.
- Аня, как ты думаешь, почему Наталья Игоревна не стала рассказывать о встрече? – спросил он.
- Может быть, она прошла неудачно, - предположила блондинка.
- Но рано или поздно придется мне рассказать; почему не сделать это сразу?
- Наверное, она хотела бы рассказать вам об этом без свидетелей.
- Да… - словно про себя проговорил Алексей. – В общем, правильно мыслишь. На самом деле она не хотела говорить, потому что в этом кабинет находилось двое новых людей, ты и Игорь. И я лишний раз убеждаюсь в надежности этого человека.
- Ясно, - улыбаясь, сказала Анюта, возможно, подумав, что она ничего бы не смогла пересказать, даже если бы очень захотела.
Алексей Иванович снова, насупившись, уставился на Анюту.
- Ты какая-то слишком идеальная, - сказал он наконец. – Я пока не знаю, почему, но узнаю, - Он налил в два стакана виски и подвинул один Анюте, - Пей. Мне нужно увидеть тебя естественной, для меня это важно.
- Спасибо, но я не пью, - отвечала девушка с недрогнувшей улыбкой. Я сейчас такая, какая есть.
- Хорошо, если так. Тогда тебе нет цены. Ты знаешь, что я поверил в тебя, как ни в кого. Ты моя последняя надежда, - он взглянул на помощника, наморщив лоб. Анюта в очаровательном удивлении распахнула глаза. - Ты научилась искренне, мило улыбаться, - продолжал он. – Нет, выглядит очень натурально, не придерешься. Но здесь что-то не так. Ты теперь работаешь с нами, так что давай, убери свою официальную улыбку, сядь свободнее, и просто поговорим, естественно, соблюдая субординацию.
Анюта послушно выключила улыбку.
- Аня, что ты вообще любишь?
- Я люблю жизнь, - улыбнулась Анюта. – Очень.
- Что еще?
Аня задумалась, отыскивая в своих предпочтениях что-нибудь пригодное быть озвученным. Самым невинным оказалось внимание.
- К тебе сейчас достаточно внимания. Что еще?
- Люблю, когда есть цель.
- Она у тебя есть. Дальше.
- У меня нет цели, - покачала головой Анюта.
- Почему? Когда-то же она была?
- Была.
- И какая?
- Я хотела в Москву, - мечтательно улыбнулась Анюта. – И приехала. И очень люблю этот город. В одной песне есть строчка: «Кто попал сюда, нет пути обратно». Так и есть. А целей больше нет. Я живу и радуюсь жизни. Как бабочка, - она усмехнулась и помолчала. – Но ведь говорят, что это плохо, так жить. Да, вы знаете, у меня есть цель, - кивнула она головой. – Я поняла ее сейчас. Моя подруга называет меня куклой. И я ее понимаю. А я больше не хочу быть куклой. Пусть это и будет моя цель.
Алексей Иванович усмехнулся, не спуская пристального взгляда.
- Я не спрашивал, какая у тебя цель?
- Извините. У меня привычка мыслить вслух. Мне так проще.
- Скажи, ты стерва по натуре?
Анюта снова задумалась. Она уже ощущала слабое гудение в голове, предчувствуя, что завтра будут болеть мозги. Инструктор по фитнесу был определенно гуманнее, когда не позволял новичкам качать пресс дольше минуты.
- Я не знаю, - покачала она головой, снова устремляя на буравившего ее бычьим взглядом начальника младенчески-чистые распахнутые глаза.
- Ты у нас будешь Аня - резиновая задница. Поняла?
- Почему? – отпрянула в удивлении Анюта. – Вот у меня есть подруга, так она точно стерва и резиновая задница. Ей бы сама Дженнифер позавидовала.
- Потому что все подряд будут тебя бить. А тебе будет все равно, потому что для тебя главное – сделать карьеру. А знаешь, что такое карьера? Это когда начальник на тебя орет, смешивает тебя с грязью, а тебе по***, ты пропускаешь это мимо, потому что ты идешь к тому моменту, когда подвинешь его с кресла.
- Понятно, - кивнула Анюта, продолжая изредка гипнотизировать президента.
- Я с тобой буду очень жестоким, - помолчав, добавил Алексей.
- За что? – искренне удивилась Анюта.
- У тебя есть с собой какая-нибудь фотография?
- Вот, - с неохотой  протянула Анюта абонемент в фитнес-клуб. В тот день у нее ужасно болела голова, и на фото это отразилось в виде какой-то особой проницательности взгляда, что не добавляет женскому лицу привлекательности. Впрочем, Анюту успокаивало то, что по этому абонементу ее редко без сомнений пропускали в клуб. 
- Охренеть! – была реакция начальника, вытаращившегося на фото. – Охренеть! Одно лицо! Таня, посмотри, - протянул он директору карту.
- Да… - покачала головой Татьяна, посмотрев на фото.
- Я ничего не понимаю, - вырвалось у Анюты.
- А тебе и не надо, - взглянув на нее, с нежностью в голосе, сказал начальник. – Зачем тебе только нужна эта работа?  Можно задать личный вопрос?
- Можно, - кивнула Анюта.
- Ты счастлива?
- В общем, да, - после паузы, не без мучительной натяжки улыбнулась Анюта под скептическим прессом пытающего ее взгляда.
- Вот послушай:
         Я хочу на рассвете рано проснуться,
         Чтоб губами ресниц твоих тихо коснуться.
Я тебя спрашиваю еще раз: ты счастлива?
Тогда блондинка случайно сделала еще одно открытие в своей жизни:
- Нет, - покачала она головой, пристально глядя прекрасными блестящими глазами в потеплевшие глаза своего босса. Пожалуй, таких минут взаимопонимания со своим начальством желал бы каждый.

- Ну, так вот. Я принял решение. До моего уровня ты пока не тянешь. Поработай пока временно с Татьяной, я повторяю: временно, - выделил он, когда Анюта отвела глаза в угол. – Более того, ты должна увидеть структуру организации изнутри, понять, что к чему. Поэтому посиди до четверга на ресепшн. Это важно, ты слышишь меня?
- Да, - без особого энтузиазма отозвалась Анюта.
- Аня, все хорошо?
- Да, - повторила она, продолжая смотреть в угол.
- Таня, выйди на секунду.
  Аня, я очень сложный человек. Со мной очень трудно работать. – продолжал он серьезно, когда директор вышел. – Поработай пока с Таней, с ней проще. А там посмотрим. Хорошо?
Блондинка, для которой на землю спустилась полярная ночь, молчала.

- Ну, вот и прекрасно. Тань, я такой пьяный… - Ты видела фотку Виталика в парке после этой, как ее, вертушки, короче? Такой он там вообще дурак! – он достал из кейса фотографию и со смехом и гордостью передал Татьяне. – Визжал от восторга. Аня, хочешь посмотреть на моего сына?
- Да, конечно, – с вялым рвением отозвалась Анюта.
Пауза.
- Аня, что значит, да, конечно? Тебя никто не заставляет!
- Хочу.
- Аня, еще раз: все хорошо?
- Да, я же сказала, все хорошо!
- Тань, я ее сейчас убью! Прекрати улыбаться, я сказал! Блин, я пьяный вообще в ж*пу… - потер он лоб. – И вообще, что такое! Я не собираюсь вокруг тебя бегать, поняла? Я здесь босс, вы должны вокруг меня бегать. Где я сказал, там и будешь работать! Все.
Анюта с интересом подняла глаза. Начальник смотрел на нее, подперев кулаком красную щеку, и лицо его стало настолько забавным, что Анюта не могла больше терпеть и, отвернувшись в угол, расхохоталась. Она попыталась вспомнить что-нибудь очень грустное, как делала всегда в таких случаях. Но даже воспоминание о том, как ее попугайчик сломал лапку, не помогало. Смех жил в ней отдельной жизнью: он не спрашивал, когда можно появляться и когда нельзя, потому что его было очень много, и он был единственной реакцией на все события в жизни.
Да, наша героиня была девушкой, которая смеется. В дни золотой юности это был светлый жизнеутверждающий гимн, через пару лет это будет нездоровый истерический хохот. Как сказала Ирэн: «Мы поржем даже на собственных похоронах. Ты только представь: стоят вокруг тебя все как один с угрюмыми, как утюги, лицами. Это же такая умора!»
 
- Извините, - опуская голову, сказала она, тщетно пытаясь придать лицу серьезное выражение. Каждый раз, как она поднимала глаза на начальника, наблюдавшего за ней в не изменившемся положении, новая волна серебристого смеха прорывала ее губы.
- Я ее точно убью, - смеясь, Алексей поднялся и вышел.

- Который час? – спросил он, вернувшись в кабинет.
- Без пятнадцати девять, - быстро ответила Анюта.
- Молодец. Ну что, собираемся и едем в казино. Аня, ты с нами?
- Хорошо, - согласилась Анюта.
- Я думал, ты не согласишься. Уважаю. Где Миха? Миха! – на зов тотчас явился системный администратор – шофер, призывникообразного вида паренек с мгновенно поглупевшим при входе в директорский кабинет выражением лица.
- Мишка, Мишка,
 где твоя сберкнижка?..
Подгони машину! А администратор приберет со стола, проверит порядок в офисе и запрет его, - и, пока администратор соображал, что значит проверить порядок на столе и прибрать в офисе, оделся и вышел в сопровождении верной Татьяны.

По дороге в казино Анюта устала увертываться от шпилек начальника по поводу своей масти или без него.
- Аня, скажи, и тебе нужна такая жизнь, терпеть каждый вечер мою пьяную рожу, сейчас вот едем в казино играть на деньги организации, проигрывать зарплаты сотрудников?
- Не знаю, по крайней мере, ничего интереснее пока нет, - индифферентно отозвалась уставшая от жизни блондинка.

Трудно сказать, стало ли Анюте совестно перед коллективом после проигрыша зарплаты рядового сотрудника или она просто не была азартным человеком, ибо мотивация действий блондинки – загадка, но уже через пятнадцать минут пребывания в зале игорного заведения зеленые столы перестали ее занимать. С тоской кошки, которая видит перед собой миску с кусками отборного мяса, но не решается утащить оттуда хотя бы один в присутствии хозяина Анюта оглядывала мужчин, с легкостью выбрасывающих на ветер тысячи долларов и, должно быть, прикладывала титанические усилия, чтобы случайно, с очаровательными извинениями не наступить кому-нибудь из них на ногу или пролить капельку сока на манжету, дабы не дать своему начальнику ключ к разгадке своей идеальности.

- Ирэн, жизнь кончена, меня понизили в должности! - изливала она подруге свою печаль за пустынным столом на окраине зала.
- Так быстро? – удивилась блондинка на другом конце невидимого провода (обе они были убеждены, что это происходит именно так). – А, я поняла, ты открыла рот и заговорила. Я тебя предупреждала, тебе это стоит делать как можно реже.
- Ну, почти так. Ирэн, это ужасно, я сегодня утром отклонила сказочное предложение, о котором может только мечтать начинающая секрету… то есть секретарь! Ты только послушай, как звучит: «Мануйлов Каучук»… Или еще лучше: Анна Мануйлова. Ты знаешь, я так люблю свою страну за ее нефтяные запасы, и счастлива была бы привнести свой, пусть небольшой, вклад в развитие отечественной нефтеперерабатывающей промышленности! И вот, я предала свою мечту ради этого странного человека, который в первый же день передал меня своему директору!
- А что за директор?
- А директора зовут Татьяна Олеговна. И этим все сказано.
- Подожди, Татьяна – это же женское имя… - сообразила Ирэн.
- В том-то и дело! Правда, имя – это все, что в ней есть женственного, но тем не менее, она, к несчастью, и не мужчина.
Ирэн, это смерть! Единственная женщина, с которой я могу общаться, не считая тех куколок на сайте знакомств, с которыми мы обмениваемся интимными фото, – это ты. И это только потому, что ты – самодостаточная девушка, которая не будет мне завидовать и которой не буду завидовать я, и, что самое главное, помнишь, мы договорились: у каждой своя территория. Ты не трогаешь мои игрушки, я – твои, иначе бы наша дружба полетела к чертовой бабушке на второй день. Так?
- Так, - серьезно согласилась Ира.
- А теперь представь: один офис, один дядя, одно место рядом с ним, и тут появляется какая-то левая вертихвостка. Прибавь к этому, что я его заинтересовала, что она – крокодил и что этот крокодил – мой начальник. Теперь ты можешь представить, что меня ждет? Инквизитор не придумал бы худшей пытки. Мой босс производит впечатление не глупого человека, и не поверю, что он не знает женщин. А я, честно говоря, не имею понятия, как себя с ними вести!
- Анюта, прелесть моя, уходи оттуда, - обеспокоено посоветовала Ирэн.
- И что мне делать потом? Снова таскаться с одного собеседования на другое? Или, может быть, устроиться на работу в массажный салон? Мужчины пошли слишком бывалые: спонсорской помощи хватает пообедать в «Ростиксе» и купить джинсы на Черкизовском рынке. А еще нужно платить за жилье, фитнес, делать маникюр, загорать в солярии, чтобы этим же скупердяям и нравиться…
Тяжелые времена настали, сестричка!
- Да… - грустно отозвалась Ирэн, - У меня дела тоже не в шоколаде. У Ивана завелась жена, да к тому же очень подозрительная. Насколько я могу судить о ней по Ванюшкиным  рассказам, из нее бы получился хороший сыщик, если бы она не отхватила себе право сидеть дома и ничего не делать.
Он стал нервным, раздражительным… Я, естественно, его успокаиваю, как могу, говорю: девушка, когда выходит замуж, мгновенно наглеет. Деньги трясет нещадно, сама же толстеет и мучается перед сном головной болью, а потом начинает ревновать. Так что тебе повезло, говорю, что ты встретил меня. Я замуж не хочу, потому что понимаю, что это чистая условность. Настоящей любви не нужен штамп в паспорте, я с тобой буду и без него, только ты меня корми, одевай и плати за мое жилье. Последнего, я ему, естественно, не сказала…
   А ведь жизнь не бесконечная вечеринка… Так оказалось, кукла? –  добавила она после паузы. Трубка зашумела глубоким вздохом. - Нам нужно держаться вместе, вот что я знаю точно.
- Поверишь ли, но я впервые в жизни не знаю, что делать. Мне впервые в жизни не до смеха…
- Да, это прогресс, - вставила Ирэн.
- Впервые в жизни я не могу устанавливать свои правила, никого не интересует, что я хочу, впервые я не могу устроить истерику и хлопнуть дверью, я даже губы надуть не имею права, впервые я должна кому-то подчиняться…
Вот он идет, этот страшный человек. Я тебе позже перезвоню.
Она спрятала телефон в сумку и улыбнулась подходящему к столу Алексею.
- Я проиграла все деньги, - мило потупившись, повинилась она президенту.
- Ничего страшного. Вот, возьми еще, – протянул он ей несколько фишек. – На что мне поставить, скажи?
- Вот сюда, - указала Анюта на пересечение белых линий.
- Вряд ли эти числа выиграют, - оценил он замедляющиеся вращения шара. – Но будет, как скажешь, - он положил фишки. – Ну вот, мы проиграли, - он повернул улыбающееся лицо. Анюта засмеялась и случайно коснулась бедром начальниковой ноги.
- Пойдем поговорим, - поднялся со стула Алексей. Они пошли по залу рядом, и Анюта старалась держать свою талию в пределах  досягаемости президентской руки. Предприятие оказалось далеко не безуспешным.
– Все подумают, что я за тобой ухаживаю, - улыбнулся босс.
Он подвел девушку к застекленному пингвиньему уголку.
Они так неуклюже переваливались на лапах, что Анюте почти не пришлось прикладывать усилий для того, чтобы прийти в очаровательный восторг от того, «какие хорошенькие, ой, вы только посмотрите, какие забавные, ой, ха-ха-ха и т. д.».
Алексей постучал по стеклу, и к его пальцам метнулись два пингвина, плававших под водой.
- Видишь, они думают, что это корм.
Анюта повторила за начальником.
- А почему они к вам подплывают, а ко мне нет? - пожаловалась она. – Вас даже пингвины слушаются!
Начальник польщено хохотнул.
- Тебя тоже и пингвины, и люди буду слушаться, если ты захочешь. В тебе есть что-то необыкновенное.
Скромница потупилась и промолчала.
- Подумай еще раз, нужна тебе эта работа? – продолжал искушение Алексей. – Пока ты свободный человек, а потом будешь, - он постучал в стекло чуть правее, затем в прежнее место и снова правее. Пингвины заметались вслед за рукой. – Так же и тебе придется бегать за боссом, чтобы получить корм.
- Я понимаю, - глядя во все глаза на Алексея, печально ответила Анюта.

- Все, уходим, - вскоре сказал Алексей свите, махнув рукой, и пошел к выходу.
Между тем, как Мишка под беспрерывные понукания своего начальника пытался вырулить с подземной парковки, Анюта чувствовала нестерпимый голод, и все ее усилия были направлены на то, чтобы ее желудок не рассказал о нем всем сидящим в машине.  Поэтому она была тронута до глубины души, когда, остановившись купить сигареты, начальник принес ей пакет баранок и бутылочку йогурта.
- Это была самая вкусная баранка в моей жизни, - без тени преувеличения и прагматической установки сказала блондинка, умилив тем самым босса почти до слез. В который раз за этот вечер он переглянулся с Татьяной, но Анюта, видимо, привыкшая к неравнодушной реакции на свою персону в любом коллективе и не страдавшая излишним любопытством, не обращала на это большого внимания.
Так, с шутками, прибаутками, тугодумством Мишки на поворотах третьего транспортного кольца, вследствие которого пришлось наматывать лишние километры, визгами Татьяны при каждой угрозе ДТП, а их в это незабываемое ночное путешествие выдалось немало, попытками изображающего из себя пьяного в дуб президента установить в коллективе дисциплину они доставили-таки директора до дома.
- Запомни, я никогда не отправляю сотрудников домой на метро после девяти вечера, я должен убедиться, что они благополучно добрались до дома, - сказал он Анюте, перегнувшись через спинку переднего сидения.
Какой бы стадией амнезии не страдала Анюта, ей, наверное, случилось не раз припомнить эти слова, засыпая в пустынном предполночном вагоне метро.
Но пока она изображала свой знаменитый живейший интерес к рассказам начальника на заднем сидении его машины, предмета которых она так и не уловила. Однажды она, должно быть, в самом неподходящем месте указала Мишке: «Сейчас направо», так что Алексей отвернулся и замолчал.
- До свидания, Алексей Иванович, - сказала она чуть жестче, чем должна была, за что впоследствии, на лестничной площадке, наградила себя пребольной пощечиной, без всякой халтуры, как делала каждый раз, когда была собой недовольна.
- До свидания, - не поворачиваясь, ответил Алексей.
 
ГЛАВА VII


На следующий день Анюта приступила к обязанностям администратора офиса. Правда, глубоко уверенная в том, что терпеть осталось три дня, она благополучно перекладывала их на хрупкие плечи утреннего секретаря.
- Ой, Инн, ты знаешь, вчера столько звонков было, я не успевала отвечать, не то что делать что-то еще, - доверительно взглянув на коллегу, скажет она завтра. Инна деловито кивнет и без лишних слов примется за работу.
Но с поручениями президента медлить нельзя, и поэтому, когда мимо пронесся Алексей, и с загадочным словом: «Подшить» шлепнул на стойку кипу бумаг, Анюта была озадачена.
- Не подскажете, что значит подшить? - обратилась она к девушке в очках за столом неподалеку.
- Тебе нужно проколоть их дыроколом и разложить в папку, - с тонкой иронией ответила та.
Анюта попыталась отыскать на своем столе предмет, соответствующий в ее представлениях названию «дырокол», но ничего похожего не обнаружила.
- Рядом со степлером.
- А, точно! Спасибо, - Анюта проколола один из листов. Получилось немного кривовато, но, в общем, приемлемо. Потом она проколола еще один листок, потом еще, и так вошла во вкус, что была опечалена, когда девушка за столом указала ей на то, что можно проколоть пол пачки за раз.
- И правда, - удивилась она новому открытию.
Листы немного выпирали за края папки, но Анюта не стала придавать этому большого значения и ушла в соседний кабинет делать ксерокопии. Это занятие пришлось ей по душе больше всего, потому что она запомнила розовую кнопку, на которую нужно нажимать, чтобы вместо одной бумажки оказалось две.
День был полон приятных открытий, и если бы не доносившиеся из кабинета директора крики: «Приведите ко мне эту дуру!», выдался бы совершенно чудесным.
- Аня, тебя Алексей Иванович зовет, - с озадаченным лицом позвала Наталья, девушка с все понимающими глазами.

- Я тебя спрашиваю, это что такое?! – бушевал Алексей, указывая на дебютную подшитую папку.
Анюта, видимо, сообразив, что ответ: «папка» в данном случае был бы не удовлетворительным, молча смотрела за окно.
- Куда ты смотришь?! Я не понял, я что, настолько неприятен?
Анюта молча переместила светлый распахнутый взгляд с урбанистического пейзажа на лицо босса. Тот не выдержал и, усмехнувшись, покачал головой.
Бухгалтер, недавно принятая на работу рыжая тетя, тоже подхихикнула.
- Смотри, кладем эту папку в ящик, задвигаем, - края бумаги застряли между стенками ящика и стола, - Что будет с этими листами через несколько раз? – он подвигал ящиком.
- Они помнутся, - догадалась блондинка.
- Правильно. Поэтому ты берешь лист бумаги, складываешь его пополам и прикладываешь сгиб вот к этой стрелке на дыроколе. Тогда получится ровно… Переделать! – он бросил папку на стол.

Около 17 часов приехал утренний курьер, Бек, племянник вице-президента, и стал требовать работу на сегодня.
- Какую работу? – захлопала ресницами Анюта.
- Ну, документы, которые мне надо сегодня развезти.
- А где они?
- Это ты должна знать.
Позвонив утренней коллеге, и выяснив, что все документы для курьеров «в нижнем ящике углового шкафа», Анюта нырнула туда с головой, по-видимому, забыв в пылу трудового рвения о паре стройных, словно выточенных из бронзы, ног, едва прикрытых юбкой - макси-поясом, оставленных на берегу…
Что ни говори, а есть на свете вещи, уравнивающие людей разных возрастов, взглядов на жизнь и даже стоящих на разных ступенях карьерной лестницы. Так они в молчании стояли плечом к плечу, курьер и вошедший в офис президент компании, и завороженно смотрели, смотрели, смотрели…
- Аня, что ты там делаешь? – обрел, наконец, дар речи Алексей.
- А?.. – вынырнула из шкафа слегка раскрасневшаяся Анюта. – Я ищу… как это называется…
- Работу для Бека?
- Да-да! – обрадовано подтвердила блондинка.
Президент снова невольно усмехнулся, покачал головой и скрылся в своем кабинете.
- В общем, так. Я ничего не нашла. Ты сегодня гуляешь. Приезжай завтра с утра, Инна тебе найдет документы, - деловито распорядилась Анюта, и совершенно счастливый курьер пошел к системному администратору играть в «Counterstrike».

Когда Мишка по окончании для большинства сотрудников рабочего дня позвал Анюту в кабинет директора, Алексей под хохот Татьяны и Натальи читал книгу, где в довольно жесткой саркастической манере метафорически, в виде подобия группового секса, описывалась внутренняя жизнь организации. Однако юмор был настолько профессионально ангажированным и грубым, что Анюта даже не улыбнулась.
- В общем, я тебе советую, прочитай, - наконец сказал Алексей Наталье и отложил книгу. – Итак. Подведем итоги. – Он внушительно помолчал. - Ужасно! Просто ужасно. Это я о твоем первом рабочем дне, Аня. Работаешь медленно, ничего не успеваешь, соображаешь долго. Делаешь все, как будто тебя заставляют. Не вижу полета.
- Я соберусь, Алексей Иванович, - пообещала Анюта.
- Будем надеяться… Будем надеяться, – грозовое молчание, - Ты знаешь, все, над чем я ломал голову вчера, мне стало ясно. – Анюта посмотрела на президента и поняла, что и вправду раскрыта. Нужно было срочно менять тактику. – Ты никогда не задумывалась, почему, когда говорят о кошках, то с начала говорят именно не кот, а кошка, то есть называют женскую особь? Вот сравни, допустим: волк, заяц. И – кошка, да?.. Это интересно.
- Да, - заинтересовано согласилась Анюта.
- Аня, мне не нужен секс. У меня его не было уже… сколько, - обратился он почему-то к директору. – Три месяца.
Скромница смотрела с видом сочувствия к проблеме и непонимания, какое отношение она имеет к ней.
- Я сублимирую энергию. Знаешь, что такое сублимация?
Но блондинка на удивление не была сильна в физике и покачала головой.
- Даю тебе пять минут на то, чтобы узнать.

Через несколько минут на десятом этаже офисного комплекса «Радужный» можно было наблюдать довольно странную картину: платиновая блондинка ровным голосом говорила:
 - Сублимация, значение первое, в физике - фазовый переход первого рода; испарение кристаллических тел, минуя жидкую фазу. Скорость сублимации зависит от температуры и химической природы вещества и характеризуется удельной теплотой испарения.
Значение второе - в психоаналитической теории - направление сексуальной энергии (либидо) на несексуальные сферы человеческой деятельности.
Сублимация представляет собой защитный механизм, способствующий выходу сексуальной энергии и предотвращающий человека от серьезных неврозов, (она сделала паузу, давя в горле предательский смешок) связанных с невозможностью половой жизни, - она подняла на президента невозмутимо-ясные глаза, в глубине которых плясали искорки смеха.
- Ну так вот, я сублимирую сексуальную энергию в работу, - так же невозмутимо продолжал босс. – Это так, на всякий случай.
А что ты думаешь по поводу высказывания: «Раньше в России было две беды: дураки и дороги, а теперь: дурочки и дорожки».
- Я не понимаю, в чем здесь юмор, - призналась Анюта, невольно сделав милую гримасу.
- А ты че со мной кокетничаешь? Не забывайся.
- Простите, это вышло случайно.
- Так, разбираем. Раньше в России было две беды: дураки и дороги. Здесь все понятно?
- Да.
- Знаешь, кто это сказал?
- Гоголь.
- Правильно. Дальше. «А теперь – дурочки и дорожки». Принеси из кухни сахар.
- Ничего не напоминает? – он высыпал на лист бумаги белую дорожку сахара, когда Анюта вернулась.
- А! Наркотики? – догадалась Анюта.
- Правильно. Остались дурочки. Кто такая дурочка?
- Глупая девушка, - невозмутимо отвечала Анюта.
- Так. Пойдем с другой стороны. Где самые красивые девушки?
- В России, - с твердой уверенностью отвечала патриотка.
- А почему иностранцы так любят русских девушек?
- Потому что они самые красивые, - провела логическую параллель блондинка.
- И не только. Им покажешь золотую карту, и они на все готовы. Так кто они?
- Дурочки, - совершенно искренне, сочувственно вздохнув, покачала головой Анюта. Саму ее вид золотой карты прельщал только в комплекте с купленными с ее помощью подарками и развлечениями.
- Ну вот, теперь понятна шутка?
- Понятна, - сказала девушка и для порядка скромно посмеялась.
Она чувствовала, что директор и начальник отдела продаж, женщины из отряда разумных, семейства тяжелого поведения, исконно недолюбливающие ее отряд, жаждут, чтобы она поскользнулась и попала в неловкое положение, а президент тем временем продолжал проверку на вшивость.
- Слышала анекдот про огурцы: выбирают на базаре три женщины огурцы. Одна говорит: «Мне подлиннее и потоньше», другая: «А мне потолще и покороче», а третья: «Мне все равно, мне на салат». Слышала?
- Слышала, но никогда не понимала, - честно ответила Анюта.
- Что тебе по форме напоминает огурец? Ассоциации, которые сразу приходят в голову. – Он жестко смотрел ей в глаза.
- Не знаю, - без тени улыбки пожала плечами Анюта.
- Огурец по своим размерам соответствует мужскому половому члену. Поэтому некоторые женщины используют его в качестве фалоимитатора.
- Наверное, это очень бедные женщины, – словно про себя проговорила Анюта, вспомнив «конфету» любвеобильной Ирэн.
Разговор перешел на другие темы, скоро у Алексея зазвонил сотовый, и он со словами: «Да, Мариш», вышел из кабинета. Разумные женщины стали обсуждать колготки, а Анюта от нечего делать принялась очаровывать системного администратора.
- Кто знает английский язык? – распахнул дверь Алексей.
- Аня на собеседовании говорила, что хорошо знает, - припомнила Татьяна.
- Иди сюда. Моя бывшая жена делает с сыном уроки, и че-то у них там не получается. Сейчас она позвонит на этот телефон, помоги им.
Анюта села на свое рабочее место и стала ждать звонка от бывшей жены своего босса. Они очень мило поздоровались и Анюта, действительно хорошо знавшая язык, по полочкам разложила английскую грамматику по теме школьного упражнения.
- Понятно. Спасибо, - было все, что ответила женщина на ее монолог каким-то странным тоном.
- Не за что, - слегка удивленно ответила Анюта, - До свидания.
- До свидания.
Анюта положила трубку и, вскинув брови, пошла в директорский кабинет доложить о выполненном задании и окончательно влюбить в себя системного администратора. Но президента в кабинете не оказалось.
- Что ты хотела? – взглянула на нее исподлобья Татьяна.
- Мм… Прибрать со стола, - отвечала Анюта.

Когда она вытирала чашки, на кухню заглянул президент.
- Поговорила с Мариной? – мягко осведомился он.
- Да, я все объяснила, - без улыбки ответила Анюта, еще памятующая о фазовом переходе первого рода и огурцах.
- Ну и как вы пообщались?
- Нормально, - нахмурившись, пожала плечами Анюта, которой начинали порядком надоедать странности, творящиеся вокруг нее.
- Сядь, - резко указал он на стул. – Ты объясни мне, ты че такая зажатая?
Но Анюта, не желающая больше слышать оскорбления, верная новой тактике, продолжала строить из себя синий чулок.
- Вы мне сказали не забываться, вот я и не забываюсь, - ответила она.
Алексей снова усмехнулся и взял ее руку в свою.
- Дело в том, что ты очень похожа на мою бывшую жену. Когда ты пришла на собеседование, я был поражен…
Но Анюта была самолюбива до крайности, она не терпела оскорблений даже рискуя спустить в трубу самое дорого обошедшееся ей по времени и силам предприятие. Именно это качество заставляло ее дать пощечину забывшемуся богатею за пять минут до того, как он готов был вручить ей ключи от новенькой «Мазды», может быть, вследствие его она до сих пор жила в съемной квартире, отслеживала выгодные распродажи и получила от подруги определение «в своем роде романтик».
И это качество заставило ее сейчас резко отдернуть руку, несмотря на то, что шеф впал в воспоминания.
- Почему ты это сделала? Это всего лишь моя рука. Я что, неприятен тебе как мужчи… Так, ну ладно. – Он вышел из кухни, а Анюта, сделав круглые глаза, продолжила вытирать чашки.
 
ГЛАВА VIII


По окончании рабочего дня, в девять вечера, Анюту домой не отпустили, и она еще около часа рассматривала свои ногти на крутилась в кресле прежде чем начальство распорядилось запереть офис и спуститься к машине.
Потом она, ежесекундно готовая к словесной обороне, притаилась на заднем сидении черной «Ауди». Но шеф в тот вечер издевался над шофером, подкалывал директора, а чуть позже смущал подобранную по дороге сестру директора, ровесницу Анюты, но совершенно домашнюю и благополучную девушку и, казалось, до поры совсем забыл о далеко не благополучном, хлебнувшем жизни администраторе офиса.
- А это наша офисная кошка Аня. Давай-ка поменяемся местами. Нет, это не потому что я хочу сидеть рядом с Аней, - сказал Алексей и сел между девушками на не достаточно широком для трех человек заднем сидении. – Я тебе отвечаю, когда я был студентом… - отвернувшись, он продолжал свое повествование. Должно быть, в самую  кульминацию событий его рука взлетела к потолку и на посадке перепутала колени.
Анюта ошеломленно уставилась на жилистый кулак на своем бедре.
- Алексей Иванович, - тихо позвала она, но Алексей Иванович, должно быть, был очень увлечен разговором.
Так они и ехали рядом пол-Москвы, пока сестры не были доставлены домой.
Алексей вышел проводить их до подъезда и не вернулся.

Анюта и Мишка в молчании сидели в салоне. Прошел час.
- Ты бы меня уже успел десять раз отвезти до метро! – не выдержала Анюта.
- А вдруг как раз в это время выйдет Алексей Иванович, - отвечал Мишка примерно с таким выражением, с каким рассказывают детям: «И вдруг из леса выходит серый волк».
Анюта глубоко вздохнула.
- Неужели ты каждый день работаешь вот так, с девяти и до ночи?! – изумилась она.
- Да, вот сейчас отвезем тебя, потом Алексея Ивановича, потом я поеду ставить машину, часа в три буду дома, а в шесть вставать на работу.
- Ужас! – воскликнула девушка.
- А у меня жена беременная дома. Оля зовут.
- А она не против, что никогда тебя не видит? – поинтересовалась блондинка.
- Я зарабатываю деньги, какие претензии? Хочешь, покажу тебе ее фотографию?
- Конечно! Красивая, - не покривила душой Анюта.
- Еще бы, сам выбирал! – гордо откликнулся Мишка.
- А как вы познакомились?
- Я проводил ее до магазина, - отвечал системный администратор.
- Как у людей все просто… - удивилась про себя Анюта.
- Я за ней долго издали наблюдал, но никак не было повода познакомиться. И вот однажды стою на балконе, смотрю: она выходит из подъезда. Ну я быстро спустился, спрашиваю: «Куда идешь?». Она говорит: «В магазин». Я говорю: «А можно тебя проводить?» Она говорит: «Можно». Вот так мы и стали вместе.
Блондинка еще продолжала до глубины души умиляться бесхитростностью красавицы Ольги, когда задняя дверца открылась и рядом с ней сел босс.
- Вы о чем-то разговаривали, и я вам помешал.
- Нет, я просто рассказывал Ане, как мы познакомились с Олей.
- Она сама спросила?
- Нет, я стал рассказывать.
- Я спросила, - в раз ответили администраторы.
- Понятно, - усмехнулся Алексей. – А-ня`! Ты че такая жесткая?
- Я? Ну что вы, нет,- с ласковой улыбкой пропела Анюта, напуганная перспективой знакомиться по пути в магазин.
Автомобиль выехал из дворовых закоулков на широкий проспект. В окнах замелькала ночная Москва. Анюта любила этот город, несмотря на то, что он был с ней жесток, и понимала, что, куда бы она ни уехала, он все равно будет манить ее, и рано или поздно заставит вернуться.
Она любила ночную Москву, это была ее стихия. Она любовалась свободными сверкающими потоками автомобилей, горящими вывесками, витринами и щитами.
Ею тоже любовались, и она это знала, но не поворачивала голову.
- Ты очень красивая, - сообщил Алексей приятную новость.
- Спасибо, - слегка смутилась для порядка блондинка.
Алексей между тем проговорил что-то про короля, влюбленного в простолюдинку.
«О, да у нас мания величия!» - все так же не оборачиваясь, подумала Анюта.
Машина летела вперед по ночным автострадам. Алексей никак не мог наглядеться на своего нового сотрудника.
- Знаешь, что это за здание? – указал он на дом слева от автодорожной развязки, в свете ночных ламп напоминающий сказочный восточный дворец.
- Нет. Очень красивое. А что это?
- Здесь заказывают разные церемонии. Хочешь, чтобы твоя свадьба проходила здесь?
- Почему бы нет, - рассудила блондинка.
- Значит, ты выйдешь замуж здесь.
- Как раз от дома недалеко.
Президент усмехнулся:
- Ты не будешь жить там, где ты сейчас живешь, - ласково сказал он.
Анюта позволила соловью заливаться всласть, сжимая челюстные мышцы, естественно, не в ущерб привлекательности лица, чтобы не расхохотаться. Это была борьба длиною в жизнь.
- Ты необыкновенная, - выводил между тем трели Алексей. – Я не хотел, чтобы ты приходила. Помнишь тот день, когда я назначил тебе собеседование и уехал из офиса?
- Да-да, - кивнула блондинка, помянув отлетевшую набойку.
- Я это сделал специально, чтобы ты больше не пришла. Но ты пришла, и это счастье. Ты знаешь, что такое счастье?
- Говорят, оно бывает, когда два человека любят друг друга, - откликнулась одинокая кошка.
- Да, это счастье. Я был счастлив со своей женой так, как уже, наверное, не буду.
- Значит, вы уже прожили не зря.
Бесшумные потоки фар за окнами.
- Алексей Иванович, скажите, почему… - с сахарной задушевностью и ноткой грусти пошла в атаку блондинка, - Почему вы не хотите, чтобы я была вашим личным помощником? Ведь я хочу работать только с вами!
- Я знаю, - отвечал президент. – Но я не смогу работать, если ты будешь рядом. Я не хочу, чтобы про нас шептались, кидали косые взгляды, слышишь? Не хочу зажимать тебя по углам. Твоя жизнь в этой организации превратится в ад.
- Мне ничего не будет страшно, если я буду рядом с вами, а к сплетням и недоброжелателям я привыкла, - скромно отвечала всюду гонимая страдалица.
- Мы не сможем работать вместе, - покачал головой шеф. – Ты вообще не будешь работать у нас. У тебя очень хорошая выдержка, не хочешь работать на телевидении? У меня там хорошие связи.
- Надо подумать, - «Девушка, а вы не хотите сниматься в кино? Нужна девственница на главную роль в фильме», - припомнила она когда-то поступившее предложение, не выдержала и расхохоталась.
- Чему ты смеешься? – залюбовался ею начальник.
- Просто мне хорошо, - отвечала Анюта. – Я люблю жизнь, и стараюсь каждый день просыпаться с ощущением счастья.
- Это хорошо, - улыбнулся президент. – И тебе это удается?
- Да! – честно и беззаботно отвечала Анюта. 
- Необыкновенная…
Тем временем они добрались до Анютиного дома.
- Миш, оставь… - Мишка с полуслова понимал своего босса, видно, ему не впервой было ждать на холоде возле машины.
- Я тебя прошу, поверь. Просто пока поверь, что ничего плохого я тебе не сделаю, - он серьезно посмотрел Анюте в глаза. – Я пока не могу всего объяснить. Все очень сложно. Ух, как сложно! – он сделал забавную гримасу, словно не в силах объяснить ребенку вещи, до которых он не дорос. – И в то же время все очень просто, - он провел рукой по щеке девушки и медленно, выделяя каждое слово, проговорил: – Аня, я очень хочу в тебя влюбиться.
Анюта в этих вопросах была демократична, однако, она не могла не оценить искусства своего начальника пудрить девушкам то, чего у них нет.
- Вы опасный человек, Алексей Иванович, - проговорила она, кокетливо сверкнув глазами.
Алексей, в который раз за этот день, усмехнулся и покачал головой.
- А-ня! Ты знаешь, что я на тебе женюсь?! – жестко сказал он.
Анюта расхохоталась.
- Шокирует?
- Надеюсь, не под дулом пистолета? – спросила Анюта, припомнив, как начальник, ни слова не говоря, передал ей в руки свою огнестрельную игрушку во время блуждания по третьему транспортному кольцу вчера ночью. Ее восторгу не было предела.
- Нет, совершенно добровольно. Потому что через некоторое время ты будешь любить меня, и очень сильно, - задумчиво проговорил он.
- Вы так в себе уверены? – со смехом спросила Анюта.
Он заглянул ей в глаза:
- Я в тебе уверен. Я не прорицатель, и даже не зомбирую тебя. Ты полюбишь меня.
Анюта, видимо, посчитав, что начальству виднее, не стала спорить.
- Я даже знаю, как у нас все будет. Пол года мы с тобой будем встречаться. Потом я начну тобой пренебрегать. Но потом я пойму, что я потерял, - он ласково усмехнулся и внимательно посмотрел ей в глаза. – И у нас все будет хорошо.
Ты очень, очень красивая. Знала бы ты, как ты красива сейчас. Не двигайся, пожалуйста, я хочу тобой полюбоваться.
Красавица любила, когда ею любовались, и по этому случаю даже подавила зевок, который был готов вырваться из ее прекрасных губ.
- Можно, я тебя поцелую, - Самым неприятным в общении с мужчинами для Анюты были поцелуи в губы, и она старалась их избегать. Обычно ее мужчины были не слишком против. Но в этот раз она решила сделать исключение, и не пожалела об этом.
- Вам не холодно? – спросила она по дороге к подъезду.
- Разве может мужчина признаться, что ему холодно?
- Конечно, нет. Это был вопрос вежливости. Вот здесь я живу, - сказала она, набирая на двери код, который все же умудрилась запомнить после полу года регулярных тренировок. Иногда она, правда, еще путалась, но в тот вечер все прошло удачно. – До свидания, Алексей Иванович, - плеснула она обаянием напоследок.
- Так официально… До завтра, - она закрывала дверь, и кто бы усомнился в том, что видела перед собой влюбленного мужчину.
Что ни говори, а прав был старик Шекспир, и чего не сделаешь из любви к искусству. Каждый развлекается как может, спасаясь от скуки.
 
ГЛАВА IX


Весеннее солнце лилось между белыми занавесками. Анюта, как это обычно бывало поздним утром, пребывала в сладостной дреме. Это был уже не сон, но еще не пробуждение, и это состояние она любила больше всего.
Телефон загудел коротким сигналом пришедшего сообщения. Все с тем же очаровательным: «Ммм…» Анюта, не отрывая лица от подушки, протянула руку, нащупав телефон, поднесла его к слегка приподнятым ресницам, и ее лицо осветила улыбка. Раскрыв голубые, с поволокой еще не слетевшей дремы, глаза в потолок, она расхохоталась, как хохочут вполне счастливые люди, и, закинув ноги вверх, взвизгнула.
Вымыв, одев и накрасив самое обожаемое на свете тело, она написала ответ и поехала в край вечных ветров на работу.
Изведав странности своего босса, она не удивилась бы, если бы тотчас по ее приезде в офис он устроил ей разгон по поводу не напечатанных договоров или беспорядка на рабочем месте, поэтому приготовилась к самозащите.
Поэтому она очень удивилась, когда президент с любезной улыбкой первым поздоровался с ней, проходя мимо стойки. У Инны от удивления слегка сползли очки, и она поспешила передать ресепшн сменщице.

Апрель вступал в свои права, офис уже почти затонул в солнечных лучах. После обеденного перерыва босс побывал с визитом в рабочем отделе и, обещав в качестве бонуса премию, предложил трудящимся придумать усовершенствования к эмблеме компании, и настроение в приступившем к бурному обсуждению коллективе было приподнятым.
Топ менеджмент на первых порах пребывал в легком недоумении, отчего бы президент мог носиться по офису с возгласами: «Весна пришла!», но потом послушно разделил его радость.
Анюта продолжала делать вид, что работает, перекладывая стопки бумаг и папок с одного угла стола на другой, отвечая на телефонные звонки и прислушиваясь к исповеди президента заместителю директора на диване чуть поодаль.
- Ксюш, порадуйся за меня.
- А что случилось, Алексей Иванович?
- Нет, ну ты порадуйся с начала.
- Я за вас рада, Алексей Иванович, - со смехом отвечала удивленная Ксения, двадцати с лишним лет перепекшаяся в солярии женщина.
- У меня наконец прошла депрессия… - мягко говорил Алексей. – Наконец-то прошла депрессия…

В то время как коллектив продолжал по примеру начальства встречать весну, скромная золушка мыла чашки в крошечной кухне, забыв по обыкновению, что принц довольно давно дожидается чая без сахара.
- Ой, простите, пожалуйста, я сейчас сделаю! – спохватилась она, когда принц зашел вымыть руки.
- Не надо, я сейчас уезжаю, - с ласковой улыбкой отвечал он, быстро оглядев офисное помещение, видневшееся в проеме двери. Давно бестрепетные руки Анюты слегка подрагивали, когда она развешивала чашки, чувствуя на себе взгляд босса.
- Тебе там смс пришло, - сказал он, выходя.
«Я сейчас на встречу. Заеду за тобой в девять», - прочитала она на экране своего сотового.

Все было весело и просто, работу можно было оставить на утро, стремление шефа разыграть судьбоносную встречу было не более, чем забавно, Паша смешил изощренными попытками разоблачить ее в измене.
- Как твоя новая работа? – бубнил он в трубку.
- Скучно немного, но что делать, денежек совсем нет…
Молчание.
- Че, шеф к тебе не пристает?
- Он у меня – женщина, - со вздохом отвечала блондинка, - Но, ты знаешь, президент иногда так смотрит, так смотрит, что я даже не знаю, что и думать.
- Смотри у меня! Узнаю, что ты с ним спишь – порву!
- Кого?
- Тебя, кого!
- А меня-то за что? Я человек подневольный…
- Я те дам подневольный! Точно у тебя с ним ничего нет?..
- Ничего… Но ты знаешь, я иногда не знаю, куда и деваться… А с другой стороны, куда не пойдешь – везде сейчас то же самое… Кругом разврат! Я бы на самом деле с удовольствием дома сидела, но для этого нужны денежки…
И так далее по кругу. Паша был на редкость трудноразводимым мужчиной.

Короткая стрелка медленно подползла к девяти. Но трудолюбивые сотрудники никак не желали покидать рабочих мест. Наконец, обсудив, что у Ленки недавно родился племянник, а в «Арбат Престиже» сейчас бешеные скидки, и тот, что на Киевской, скорее всего, работает до десяти, так что, если быстро подойдет автобус, можно туда еще успеть, а в принципе, можно скинуться на машину до метро, они медленно натянули свои верхние одежды и вышли из офиса.
- Тебе в какую сторону ехать, - робко поинтересовался Юра Агапов, у которого перед выходом из офиса совершенно неожиданно заела молния на куртке.
- Мне на Сокол, - улыбнулась Анюта юноше в награду за смелость.
- О, мне тоже, представляешь!..
Взглянув налево на перекрестке, Анюта вдруг вспомнила, что должна была срочно зайти в магазин на углу. До магазина она, правда, не дошла, а села в очень знакомую Юре машину. Он покачал головой и пошел через дорогу на загоревшийся зеленый свет.

- Аня, не надо делать из меня мальчика, хорошо? – набросился на нее Алексей, как только она села в машину. – Мы с тобой договорились в девять, а сейчас, - он показал ей на часы. – Девять четырнадцать.
- Алексей Иванович, я не виновата, что ваши работники так любят работать!
- Больше не опаздывай.
Блондинка приуныла.
- Снимай плащ, нам далеко ехать.
- А куда мы едем?
- Я везу тебя домой.
Анюта потеряла дар речи от вопиющей наглости.
- Ко мне домой.
- Да, к тебе, конечно, - он усмехнулся.
- Тогда действительно далеко, – она положила плащ на заднее сидение.
- Ты сегодня очень хорошо выглядишь. Помнишь, я зашел в кухню, когда ты мыла чашки. Мне очень захотелось тебя поцеловать, но ты вся так сжалась, что я решил тебя не трогать.
- Я иногда не знаю, чего от вас ожидать. Вы сказали, что будете со мной жестоким, и теперь я вас боюсь, - она сделала милую гримасу. – А давно существует ваша организация?
- А ты что, еще не изучила наш сайт? По-моему, человеку, которому говорят о том, что он должен максимально вникнуть во все дела организации, логично было бы начать с этого.
- Я просматривала, но подробно пока не изучила, - отвечала дипломатичная блондинка. – У вас сегодня, кажется, не очень хорошее настроение. Встреча прошла удачно?
- Да, все нормально. Я иногда буду таким, как вчера, а иногда – как сегодня. Можно? Не по настроению, а просто потому, что так прикольно. Эта организация - мое детище, - задумчиво проговорил Алексей. – Я счастливый человек, потому что я занимаюсь любимым делом. – И он рассказал биографию любимого дитяти, а заодно и свою. Живейший интерес на лице блондинки был не менее безупречен, чем обычно.
- Ну вот. Теперь твоя очередь, - подытожил начальник.
- Мне рассказывать особенно нечего. Я еще мало пожила, - уклончиво отвечала Анюта.
- А по-моему, тебе есть, что рассказать, - проговорил Алексей. – Ты знаешь, я обычно проверяю всех людей, которых беру на работу: кто они, кто мама-папа, откуда и т. д. и т. п. Но о тебе я ничего не хочу знать. Я хочу, чтобы ты сама мне рассказала. Блин, откуда ты вообще взялась?!
- Пусть я буду девушка из ниоткуда, - рассмеялась Анюта. – На самом деле это почти так и есть.
- Из ниоткуда в никуда…
- Именно, из ниоткуда в никуда.
И снова река фар текла за окнами. Холодный город, город одиноких. Может быть, поэтому она так любила его: он не давал никаких иллюзий, он резал ножом до самого сердца, и можно было кричать о своей боли, не боясь, что тебя услышат. Ведь все это – всего лишь жестокая игра, и проигрывает тот, кто относится к ней всерьез. Где она теперь плутает, неразумное бездомное дитя? Конечно, жаль, но ничего не поделаешь. Для всех она однажды появляется из ниоткуда, для всех она когда-нибудь исчезнет в никуда.
 
- Помните, вы спросили меня, почему, когда люди говорят о кошках, то с начала вспоминают не о коте, а о кошке. Это действительно интересно. Мне кажется, зря люди недолюбливают кошек. Они очень милые и никому специально не делают зла. Все, чего они хотят – это свободы, но, я уверена, многие из них не против, чтобы их приручили. Здесь нужно  повернуть на Волоколамское шоссе.
- У тебя рядом с домом есть место, где можно припарковаться и поболтать?
- Наверное, есть.
- Тогда показывай, куда ехать.

В парке Покровское-Стрешнево в ту пору было безлюдно, снега уже не было, а листья еще не выросли. Город скрылся за частоколом черных веток. Вода в разлившемся озере будто окаменела, и только слабое похрустывание праха прошлогодних листьев под колесами и приглушенное гудение мотора нарушали тишину.
- Вчера, когда я целовал тебя, был такой момент. Только один момент, когда ты мне ответила. И это было прекрасно, - запел Алексей. – Ты помнишь его?
- Нет, - честно призналась блондинка.
- Говорят, когда два человека вместе, то один любит, а другой позволяет себя любить. Но я знаю, бывает так, что любят два человека. Почему ты отдаляешься от меня? Ты не веришь мне?
- Ну что вы, как можно! И я нисколько от вас не отдаляюсь, - для пущей убедительности блондинка даже немножко подвинулась на своем сидении.
Откинувшись на спинку кресла, начальник ласково смотрел на своего несостоявшегося помощника.
- Что-то у нас зарождается. И я прошу тебя, не препятствуй этому. Я понимаю, все развивается слишком быстро, но тем не менее. Не мешай тому, что происходит. От этого не будет ни лучше, ни хуже, от этого, - он задумался. – Ничего не изменится.
Даже бывалая Анюта пошатнулась от такого натиска.
- Вы обладаете поразительной способностью влиять на людей. И подчинять их себе, - проговорила она.
- Я знаю.
- И вы этим пользуетесь, жестокий человек! – засмеялась Анюта, слегка ударив шефа по плечу. – Как вам не стыдно? Обманываете бедную девушку, а я ведь знаете, какая доверчивая! – она кокетливо передернула плечами.
Но Алексей не сдавался. Проницательный читатель мужского пола, очевидно, догадается, что ему следовало обидеться на недоверчивость неподатливой девчонки. Покачав головой, он отвернулся.
- Ну не сердитесь, - не выдержала сердобольная Анюта.
- А я не сержусь, - он пристально уставился на Анюту. – Не сержусь.
- Хотя все немного странно, я почему-то вам верю, - запела свою партию Анюта. – Только я долго привыкаю к людям и очень не люблю, когда меня вынуждают что-то делать. Мне с вами хорошо. А вам?
- Очень, - как нельзя более убедительно после паузы отозвался начальник. – И мне бы было очень приятно, если бы ты меня поцеловала.
Анюта подалась вперед с намерением не более чем коснуться начальниковых губ, но все пути к отступлению были отрезаны.
- Ой, вы знаете, у меня завтра с утра зачет, - неожиданно вспомнила она, отрываясь от своего босса, когда почувствовала, что рискует перевыполнить заданную на вечер норму.
- Зачет! Ай-ай-ай. Что же ты сразу не сказала?
- Я сама забыла. Еще бы, рядом с таким мужчиной, - очаровательно улыбнулась она.
- Знала бы ты, как мне приятно это слышать, - вполне искренне на вид смутился Алексей. – А я бы сидел и целовал тебя вот так вечно. Можно, я тебя еще раз поцелую, и мы поедем?..

- А сколько лет потребуется, чтобы тот платок, который вы только что выбросили из окна, переработался в почву? – невозмутимо полюбопытствовала блондинка через пятнадцать минут.
- Сейчас, я немножко приду в себя. Бумага перерабатывается… Быстрее, чем пластик – это точно.
- Что вы говорите? Никогда бы не подумала! У вас случайно нет с собой водички?
Она была чуточку раздражена, но вела непринужденный треп с искусством светской дамы до самого дома. Шеф ей охотно помогал. Так обоюдными усилиями из разговора были изгнаны убийственные паузы.
- До свидания, - с недрогнувшей милой улыбкой сказала на прощание девушка со стальными нервами.
- До свидания, - кивнул ей шеф.
Она все той же соблазнительно-плавной механической походкой дошла до двери подъезда и скрылась за ней.
Занавес. Она пнула бутылку из-под пива. Та с гулким грохотом покатилась с лестницы.
 
ГЛАВА X

 Серое апрельское утро просвечивало сквозь небрежно задернутые занавески. Вопреки обыкновению Анюта выскочила из постели, не дождавшись зова будильника. Должно быть, Морфей, охранявший ее по-детски безмятежный сон, в ту ночь покинул ее, и под прекрасными голубыми глазами залегли серые тени.
- Неужели это я, - простонала она, глядя в зеркало.
Она прибавила громкость CD-проигрывателя, открыла до упора краны в ванной, стерла сугробы пыли с полок, рассказала подруге по телефону несколько историй с немного странным юмором, сама же посмеялась беззаботным с нервной ноткой смехом и, обвинив заспанную Ирэн в том, что с ней скучно разговаривать, неожиданно вспомнила о том, что опаздывает на работу и, бросив трубку, принялась поспешно одеваться.
Перед выходом из дома она взглянула в зеркало прихожей и попыталась изобразить на лице фирменную отстраненно-ласковую холодную улыбку, но левый уголок губ предательски подергивался, а в глазах трепетал лихорадочный блеск.
- Черт! – она захлопнула дверь и застучала каблуками по лестнице.

- Здравствуйте, - с равнодушной почтительностью кивнула она президенту, входя в кабинет с чаем для метнувшей на нее зоркий взгляд начальницы.
- Привет, - добродушно отозвался Алексей.
- Ты сейчас съездишь на почту, заплатишь за телефон. Вот счета. Спроси у Инны, она тебе объяснит, как ехать, – бросила Татьяна.
Инна была почти угрюма. На участливые вопросы Анюты она отвечала, что у нее проблемы с сердцем, и она ложится в больницу. Тем не менее, она с обыкновенной добросовестностью справилась с непростой задачей объяснить блондинке, как добраться до пункта назначения.
- Давай, лечись, - тепло сказала Анюта и ласково улыбнулась на прощание своей забавной коллеге.

Погода, между тем, была совсем не летная. Ледяные капли тяжело падали на лицо и за воротник, снег колол кожу, бешеные порывы ветра сбивали с ног. Проплутав под ливнем, продрогнув до костей в легком плаще, Анюта, после нескольких неудачных рейсов на грязных троллейбусах и маршрутных такси, вследствие того, что дорога, которую указала Инна, была на ремонте, набрела-таки на здание почтамта.
Отстояв длинную очередь и подождав, пока в принтер заправят краску, Анюта узнала, что прямые номера в этом отделении не обслуживаются. Тогда, потратив все деньги на счету, но все-таки выведав у бухгалтера, какие именно кривые номера можно оплатить, она все же выполнила свою миссию.

В офис она возвращалась без особого рвения. Проходя мимо автостоянки, Анюта настойчиво искала чего-то глазами, но так и не нашла. На десятом этаже ее ждали кипы рутины, вечнозвонящий телефон и учуявшая сородича, с тайным недоброжелательством следящая за ней с соседнего стола пара замдиректорских глаз.

После шести офис почти опустел. Алексей появился поздним вечером и организовал совещание. Анюта была допущена туда только вместе с подносом, с которого все же соскользнула одна из ложек и со звоном упала на пол.
- Кто-то придет, - миролюбиво резонировал президент и продолжал свой монолог.

Скоро топ-менеджмент разбрелся по домам на законные выходные, Анюте было велено принести из бара бутылку виски, позвать бухгалтера и больше никого не впускать в директорский кабинет. Судя по донесшимся оттуда через несколько минут музыке и смеху, там было очень весело.
Она вяло распечатывала и подшивала проекты в папки, когда слегка пошатывающийся президент в сопровождении верного помощника молча прошел мимо стойки. В дверях он остановился и, нахмурившись, уставился на нее мутными глазами. Татьяна хищно выглядывала из-за его плеча.
- Аня, у тебя все хорошо? – жестко спросил он.
- Да, - недоуменно улыбнулась Анюта.
- Это хорошо, что да… - он помолчал. – Аня, ты знаешь, я спиваюсь. Я реально спи-ва-юсь.
- Это ужасно, - опустив голову, печально покачала головой Анюта.
- Что?! – тоном «как ты смеешь со мной так разговаривать» переспросил он. – А вообще, да… Ну да… - задумчиво проговорил он и вышел из кабинета.

В девять Анюта аккуратно заперла ящики, выключила компьютер, обошла с тщательной ревизией офис, надела уже почти высохший плащ и совсем уж было собралась уходить вместе с Аделиной Антоновой, когда откуда ни возьмись возникла Татьяна и неуверенно предупредила о том, что, наверное, следует задержаться. Девушка еще около часа слонялась по офису, не встречая ни в чем признаков того, что она здесь еще кому-то нужна.
Алексей выходил из кабинета, возвращался, все время разговаривая по телефону, шутил с соседским шефом, орал на Мишку, но Анюту в упор не замечал.

- Ну что, Анечка, как у тебя дела? – спросил системный администратор, выходя из кабинета начальства и присаживаясь напротив уже почти заснувшей на диване Анюты.
- Хорошо, а у тебя, - раскрыла на него глаза блондинка.
- У меня-то нормально… - он помолчал. – Ну что, Анечка… Собирайся, езжай домой. Алексей Иванович сказал. Он по телефону сейчас разговаривает, не может выйти. И еще он велел передать, что все хорошо.
- Наконец-то! – выдохнула Анюта, вскочила с дивана и накинула плащ. – До свидания, - заглянула она с улыбкой в кабинет директора. – Пока, Миш! – и выпорхнула из офиса.
Выйдя в коридор, она покачала головой и задумчиво закусила губу.
 
ГЛАВА XI


- «Инструкция по эксплуатации. Модель DMC-FX8GC». Кукла, ты не спишь? – Ирэн полулежала в углу кресла, перекинув через его ручку бесконечные сияющие ноги и раскрыв перед собой книгу жизни. - «EV – это аббревиатура термина Exposure Value (экспозиционное число), который означает количество света, переданное датчику CCD в соответствии с показателем диафрагмы и скорости затвора…» Ой, мамочки, как интересно! Ах, кукла, хотела же я поступить на факультет аэродинамики… – она подняла лениво поблескивающие глаза к потолку. – Зря меня отговорили в приемной комиссии, когда я пришла подавать документы. Может быть, из меня получилась бы знаменитая аэродинамщица.
- Не расстраивайся, из тебя и так получилась неплохая динамщица. А если пойдешь в стюардессы, будешь аэродинамщицей, и тогда твоя мечта осуществится. Видишь, как все просто, и не надо тратить лучшие годы на институт, – отозвалась с дивана Анюта, подкидывая подушку.
- Анюточка, я серьезно. Вот ты, например, нашла свое призвание – носить чай маленькому злобному мужику, - она поймала подушку в десяти сантиметрах от своего лица. – Мне тоже пора искать дело своей жизни. Может быть, мне стать актрисой? По тебе точно сцена плачет.
- По мне многие плачут.
- Наш мир – театр, и все мы… И все-таки, как ты думаешь? Пойду в какой-нибудь театр, расскажу режиссеру монолог Гамлета…
- Он оценит твое искусство разговаривать с наполненным ртом, – донеслось с дивана. – Не трудись обижаться, здесь все свои. На самом деле я просто надеялась вернуть свою подушку, мне жестко.
Ирэн окинула Анюту прищуренным взглядом.
- Или, может быть, мне стать секретарем. Не поделишься опытом?
- Пренудная унизительная работа. Убогие курицы, которых бы я раньше от души пожалела, встретив на улице, если бы, конечно, заметила, позволяют себе разговаривать со мной на повышенных тонах.
- Нет, иметь дело с курицами – это себя не уважать, извини, конечно, - задумчиво проговорила Ирэн. – Ты поставлена в такое положение, что они имеют право тебя клевать. И они не упустят свой шанс, поверь мне. Они тебе сполна отомстят за то, что ты – красавица, а их природа обделила. А ты – добрый ранимый человечек и не привыкла жить в коллективе! Анюта, лапочка моя, еще раз тебя прошу, уходи оттуда. А деньги – это не та вещь, из-за которой стоит подвергать себя таким испытаниям. В первую очередь должно быть комфортно тебе.
- Вот, покойная бабушка заговорила, - улыбнулась подруге Анюта, приподнявшись с дивана. – А сколько денег тебе нужно для счастья? И что вообще для тебя счастье?
- Ровно столько, чтобы я могла не чувствовать нужды ни в чем. Чтобы было, где жить, что есть, на чем ездить, что носить, не более. Роскошь мне не нужна, я не гонюсь за ней. Вообще, я не блюстительница морали, не считаюсь с тем, хорошо это или плохо – иметь много денег. Я просто живу так, как подсказывает мне мой инстинкт. И он говорит мне, что единственное, чего я хочу – это свободы. Поэтому я никогда не выйду замуж, даже за олигарха. Я – хищница, похитительница мужей, я – по другую сторону. Надоест один – и ничего не мешает мне уйти и околдовать другого, третьего и так далее. Мой инстинкт говорит мне, что мне не прибавит счастья яхта, вилла на Кипре, вход на закрытые вечеринки, ярмарки понтов, или еще что-нибудь. Можно раз прокатиться на яхте, пожить неделю на Кипре, но потом это надоест. А для того, чтобы просто сознавать, что у тебя это есть, и терпеть за это самодурство богатого мужа, ублажать его каждый день, чтобы не быть выгнанной на улицу, жить в золотой клетке, свобода – слишком дорогая плата. Поэтому я не охочусь за богатыми женихами, - подытожила она и улыбнулась Анюте. – Так что ты здесь не единственная – «в своем роде романтик».
Анюта задумалась.
- Ну, так вот, по поводу дела моей жизни, - лениво мурлыкала Ирэн, покачивая роскошными ногами. – Кстати, мы с тобой могли бы быть коллегами. Я, помню, однажды пришла на собеседование, меня там встретил масленый мужичонка в очках. Мне, говорит, секретарша не для чего-нибудь там нужна, она у меня будет архивы копать. Я говорю, а зачем тогда у вас в разделе: «требования к сотруднику» написано: «грудь не меньше третьего размера». А он молодец, не растерялся. Ты знаешь, что он мне сказал? Я чуть со стула от смеха там же, на собеседовании, не упала. Вы, говорит, когда-нибудь видели архивные папки? Их очень удобно придерживать грудью, чтобы листы не переворачивались.
Анюта расхохоталась, помахав ногами в воздухе.
- Я думала, я первая до этого догадалась. И почему ты не стала там работать?
- Видимо, меня посчитали не очень серьезной девушкой. А что, нашлось еще какое-нибудь применение твоей груди, кроме архивов? – она кинула еще один прищуренный взгляд.
- Ирэн, ты испорченная девчонка. Ты знаешь это? – зевнув, отозвалась Анюта.
- Знаю, - промурлыкала Ирэн, поглаживая декольте. – У меня сегодня игривое настроение. Сейчас вот позвоню Ванечке, позову его поиграться. Так что мне делать со своей жизнью? Как ты скажешь – так и будет… А может быть, и нет, - добавила она, поразмыслив.
- Я в детстве мечтала стать шофером-дальнобойщиком, - задумчиво сказала кукла, перебирая платиновую прядь. – Представь себе, природа, дорога, и ты одна… Едешь, думаешь обо всем на свете, и никого вокруг, никто тебе не мешает… Я очень люблю куда-нибудь ехать. – В комнате наступило молчание, нарушенное телефонным звонком.
- Алё, - холодно-ласково и слегка капризно сказала в трубку Анюта. – У меня прекрасно, а у вас как?.. Я сижу в гостях у подруги… Все-то вы работаете, когда же вы отдыхаете?.. Да-а?.. Ничего себе!.. Вы просто герой, я бы так не смогла, ну… хотя не знаю, может быть, и смогла бы, - смех. – Завтра… еще не знаю… В офис?! Но завтра же воскресенье!.. А, понятно… Ну, тогда, конечно… Хорошо, в десять…  Отдыхайте… До встречи… До свидания. – Она нажала на кнопку, подняла заблестевшие глаза, но, встретив хищный Ирин взгляд, тут же потушила их и со стоном бросилась на диван. – Шеф затеял перестановку в офисе. Завтра снова вставать в такую рань! – Она взглянула на часы. – А сейчас уже почти двенадцать. Ирэн, солнышко, мне пора домой, чтобы хоть чуть-чуть выспаться, - она собрала сумку, оправила перед зеркалом волосы, чмокнула подругу в щеку и, провожаемая прищуренными золотыми глазами, исчезла в прихожей.
 
ГЛАВА XII

            
В город в который раз пришла весна и подарила его жителям надежду на счастье. Она колдовала незаметно, но искусно. Одним из ее сильнейших снадобий были солнечные, бодрящие прохладой утра, когда счастье, казалось, витало в воздухе и оставалось только втянуть его глубоким вдохом.
Воскресным утром город наконец угомонился. Пустовали его бесчисленные проспекты и переулки. Журчали ручьи и пели птицы.
«Тает снег», - проговорила Анюта.
Она, не спеша, шла по бульвару, с удивлением, словно очнувшись ото сна, оглядываясь вокруг. Впервые в жизни она никуда не опаздывала. На скамейке сидела кошка и, приподняв полосатую острую мордочку, принюхивалась. Анюта внимательно посмотрела на нее, присела рядом, тоже приподняла свой точеный носик и втянула весеннее снадобье. Кошка мягко приблизилась, обнюхала новую знакомую и, проникшись мгновенным доверием, тихонько мурлыча, потерлась о рукав. Так они сидели рядом и щурились на утренние лучи.
- Объясни мне, что творится? Я ничего не понимаю, - приподняла плечи и покачала головой Анюта. Хвостатая красавица смерила ее недовольным взглядом и продолжала деловито принюхиваться. – Я сто лет не смотрела на небо. А оно такое синее…
Красавица навострила ушки и убежала по делам.
- Когда Ирэн куда-нибудь исчезнет, буду с кошками дружить, - сказала Анюта и пошла в офис.
Она поздоровалась с «радужными» охранниками, осветив своей неподражаемой улыбкой воскресную будничность их жизни, поднялась на десятый этаж и отперла врата ада № 1002.
Она сняла верхнюю одежду, открыла окно, впустив в преисподнюю глоток свежего воздуха, села на диван и недоуменно задумалась. Потом встала, отперла кабинет директора, унесла и вымыла чашки и принялась наводить порядок. Раскладывая папки по стопкам, она остановилась, медленно провела рукой по спинке кресла во главе стола, вздохнула и нахмурилась.
Из коридора послышались звуки открывающегося лифта, и Анюта задвинула кресло.
- Здравствуйте. Наша Анна уже в работе, - весело приветствовал ее президент, вешая пальто. – Анечка, сделай нам с Татьяной Олеговной чай. И себе тоже. А-ня! Посмотри, какая погода. Ты, надеюсь, помнишь, какой сегодня день.
- Воскресенье.
- Я не про то. Сегодня Пасха, Аня! Христос воскрес!
Анюта механически пробормотала нужные слова и отправилась на кухню.

Она приносила чай, линейки, смотрела курс доллара в Интернете, освобождала столы, должные быть передвинутыми, от бумаг, уносила полупустые чашки и всякую секунду была готова прибежать на очередной зов хозяина.

- На этой неделе у нас, если вы помните, было совещание, где решено было усовершенствовать наш сайт. Крайний срок был установлен на сегодняшний день. Никаких изменений на сайте нет. Почему? – обратился он к веб-программисту.
- Алексей Иванович, я бы все сделал вовремя, но у меня не было текста, который надо было разместить.
- Так. Куда делся текст? – вскинул кисть руки Алексей.
- Вы сказали Ане перевести его с английского… - блондинка закусила губу и опустила глаза.
Пауза.
- Игорь, Аня – это особый случай. Все понятно. Вопрос снимается.
- Алексей Иванович, я… - попыталась, было, оправдаться блондинка, но на этом аргументы были исчерпаны.
- Ну. Ты что-то хотела сказать?
- Я сейчас все сделаю.
- Вперед.

Анюта яростно сражалась со словарем, когда мимо пронесся Мишка.
- Алексей Иванович у себя?
- Да.
- К нему можно?
- Откуда я знаю? Не мешай.
Мишка зашел к директору, и тут же дверь снова открылась.
- Тебя отправили? – не отрываясь от словаря, спросила Анюта.
Мишка ничего не ответил, подошел к стойке и, положив голову на руки, стал смотреть на Анюту.
«Начинается», - вскользь подумала блондинка, не отвлекаясь от переводческой деятельности.
- Что? – не выдержав, подняла она глаза через некоторое время и встретила любовавшийся ею светлый взгляд.
 – Ой, простите, я думала, это Миша, - кукла обнаружила свойство краснеть.
- Ничего страшного, – мягко ответил шеф.
- Алексей Иванович, пожалуйста, простите меня, что я не перевела текст вовремя, - сбила лирический на рабочий лад Анюта. Она теряла спортивную форму не по дням, а по часам.
- Ничего страшного, - повторил Алексей, выходя. – Не думай об этом.

Она перевела текст и понесла его в соседний кабинет, где президент яростно бил ногами в стол, заколачивая его в нишу на несколько сантиметров уже стола. На удивление он медленно, но забивался. Анюта остановилась, напряженно выдохнула, и ее ясные глаза заволокло дымкой. Когда Татьяна невзначай повернулась, Анюта равнодушно передавала Игорю лист с текстом.
- Можно, я посмотрю, - Алексей, не глядя, протянул руку.
Анюта протиснулась между нагромождениями мебели и передала лист. Алексей принялся за чтение, и на его лице снова появилась невольная улыбка.
- Я сказал Игорю, что ты подвела его. Беру свои слова обратно.
Гордая Анюта двинулась, было, к выходу.
- Подожди. Аня, иди сюда, - миролюбиво позвал президент. – Встань в угол.
Анюта удивленно взглянула на шефа.
- Ну встань, встань… Ну как? – обратился он к сотрудникам. – По-моему, хорошо, да? Кто-то цветами офис украшает, а мы будем красивыми девушками украшать. – взглянул он на администратора. – Анна, не кисни. Ну, чего ты? Все хорошо, - он легонько ласково поддел ее за нос. – Сделай мне чай.

Рабочий день подходил к концу. Анюта занималась любимым делом, то есть крутилась на стуле и рассматривала ногти.
- Откуда дует? – спросила она Мишку, чинившего замдиректорский компьютер.
- Ниоткуда не дует. Может быть, тебе кажется, Анечка?
- Разве ты не чувствуешь? Может быть, я схожу с ума, но мне постоянно кажется, что открыта форточка, - Анюта подошла к окну. – Но она закрыта. – Она взглянула за окно.
Дым заводских труб поднимался точно вверх, растворяясь где-то очень высоко в холодном чистом весеннем небе. Пустовал стадион, пламенели ржавые крыши налепленных друг на друга гаражей, а за ними заканчивался город и начинался совсем другой край. Там горели мутно-желтые поля, там, окантованные пламенем, поднимались островки перелесков, там носились с криками птичьи стаи и туда садилось холодное красное солнце. В том свободном чистом краю догорал весенний день.
- О чем задумалась, Анечка?
- О жизни, Мишенька. Жаль все-таки, что люди не птицы, правда?
- Что?
- Ничего.
- А-ня`! – из-за дверей. – «Red label», ты знаешь. Если магазин на первом этаже закрыт, здесь за углом есть еще один. Он работает круглосуточно, и по выходным тоже.

Алексей «беседовал» с Игорем, веб-программистом, уже около двух часов, и юноша был на грани истерики, когда шеф протянул ему руку со словами: «Молодец, братуха. Мы друг друга поняли. Так держать. Миха отвезет вас с Татьяной Олеговной до метро». Анюта в соседнем помещении, заслышав эти слова, взволнованно выпрямилась и даже приостановила вращения кресла. Стрелка настенных часов звонко отсчитала, одну за другой, положенные двенадцать секунд счастья.
- Таня, я сказал. Ты поедешь сегодня на метро. – Тишина, - Таня, я так решил. Миша тебя отвезет. – Тишина. – Ты не поняла меня?
Анюта кусала губы. Тикали часы.
- Аня! – Аня зашла в кабинет. Руководство было угрюмо. – Убери со стола. Миха, принеси гитару.
Ни одна из струн гитары не была настроена.
- Я отвечаю, я ее настрою, - пообещал пьяный Алексей.
В фальшивом треньканьи и полном молчании прошел еще час.
Алексей отложил гитару и мутными глазами уставился на Анюту.
- Скажи мне, че, прикольно вот так сидеть и смотреть, как я страдаю фигней?
- Не очень, - призналась блондинка.
- Домой. Миш, проводи.
 
ГЛАВА XIII

Проходила неделя за неделей. Татьяна продолжала держать Аню на ресепшн, находя разные причины для того, чтобы отложить ее повышение. После того, как Инна легла в больницу, Анюта стала работать с утра и до вечера. Она должна была сама найти себе напарницу и замену, и по вечерам, выжатая до последней капли, приезжая домой, выбирала на сайтах подходящие резюме, чтобы пригласить на собеседование. Она могла бы делать это и на работе, если бы у нее оставалась на это хотя бы лишняя минута.
Услышав о том, что придется работать на ресепшн, большинство говорило: «Ой, неее!», и Анюта теперь прекрасно их понимала. Многим не нравился район, и от плотной стопки распечатанных резюме оставалась всего пара листов. Татьяна просматривала их и выбрасывала в корзину. Изредка кое-кто все же появлялся на собеседование, но все они чем-то не устраивали Татьяну.
Анюта, благополучно пропустившая мимо ушей все ценные указания предыдущих секретарей, оказалась вдруг совершенно одна перед ворохом валившейся на нее документации, почты, звонков, факсов, посетителей, поручений и прочей дребедени. Еще пару недель назад она не с первой попытки включала компьютер, Интернетом считала некий редкий вид африканской фауны и прекращала общение со всяким, кто не стелил перед ней ковровые дорожки.
Вдруг все резко изменилось, и мы с трудом узнаем нашу героиню в молодой трудящейся, которая вместе с таким же рабочим населением вывернулась в три погибели в утренней маршрутке. На ее землисто-бледном лице следы хронического недосыпания и выражение угрюмой борьбы. Словно потускневшие волосы собраны в небрежный пучок, и юбка ее на удивление прикрывает даже колени.
Однако кое в чем эта стремительно растерявшая шарм девушка все же остается верна себе. Она, конечно же, опаздывает, и, поскольку везет в кармане сумки ключи от офиса, где-то там, на десятом этаже бизнес-комплекса переминается у дверей весь коллектив компании с гордым именем «Supersvar».
Анюта уповает на то, что Татьяна придет позже нее, но, вылетая из лифта, она понимает, что день начнется с очередной объяснительной. Она уже даже запомнила, в какой папке хранится шаблон.
Возле стойки ресепшн уже ждут курьеры и бесконечные сотрудники, кому что-то вечно от нее нужно.
- Аня, отправишь письмо вот по этому адресу?
- Какое письмо?
- Ну, стандартное письмо с данными. Они должны быть у тебя где-то в готовых формах.
Что за письмо, что за формы? Но звонит телефон, Анюта приклеивает стикер с адресом на мониторе и берет трубку. Кнопка flash барахлит, нужно написать заявку на ремонт. Она сражается с кнопкой, звонок срывается.
- Ну че, нам долго еще ждать, - говорит курьер Алина. – Мне сегодня еще в Раменки переться.
Снова телефон.
- Извините, сорвалось. Кого? Сейчас. Вы знаете, ее пока нет. Мне очень жаль, что она вас подвела, но я ничем не могу помочь…
- Аня, факс отправишь?
- Перезвоните, пожалуйста, через час. Вы не могли бы кричать потише? Я обязательно передам, когда она появится. До свидания. Маша! Верните Машу. Ты забыла написать телефон и для кого. В уголочке подпиши, а то я забуду.
- Мне долго ждать? – является из-за своей двери Татьяна. – И чай сделай с лимоном.
- Сейчас. Алин, подожди минутку, мне нужно написать объяснительную.
Быстро на кухню, чайник. Черт, лимона нет. Где я его сейчас достану?
Объяснительная. Так я писала в прошлый раз, она сказала, что это не правильно. А как правильно? Пойти спросить или лучше не ходить лишний раз? Чертов телефон!
- «Supersvar», Анна, здравствуйте. Да, мы занимаемся поставкой оборудования. Минуту, я соединю вас с отделом продаж, - да где они все шляются! – Алина, золото, ты можешь ругаться с Беком чуть потише? Ругаешься ты, а виновата буду я, - Она идет через коридор в отдел. – Максим, тебе не кажется, что когда звонит телефон, нужно взять трубку? Да, потрудись, пожалуйста.
Ладно, напишу как в прошлый раз. Скажу, что не нашла этот новый шаблон. Странно, все по нему пишут – и ничего, а если я – то не правильно.
Так, постучаться… Про пробки объяснять бесполезно, просто положу объяснительную на стол.
- Чай несешь?
- Да.
- И ты хочешь, чтобы я пила его за этим грязным столом? Ты протирала его утром?
- Еще нет.
- И сколько раз повторять, объяснительная так не пишется.
- Я искала шаблон там, где вы сказали, но его там нет.
- Ну, как нет? – поднялась она с кресла.
- Татьяна Олеговна, пусть сама ищет, - вознегодовала замдиректора.
Протереть стол. Неужели это так интересно, смотреть, как я протираю стол?
- Ты видишь, разводы остаются. Возьми лист бумаги и протри насухо.
- А трубку поднимать в твои обязанности уже не входит? – спросила Ксения.
Да, и правда из-за двери разрывается телефон. Она выскакивает из-за дверей: Наталья взяла трубку. Спасибо, Наталья, ты хороший человек.
- Ты заплатила за электроэнергию?
- Вы не говорили.
- А сейчас я что, по-твоему, делаю?
Так, надо разобраться с Курьерами. Только раздашь документы, начинается:
«Нее, я в область не поеду! Чей-то я все время в область?»
- Хорошо, пусть едет Бек.
- Аня, ты отправила письмо? Это очень важное письмо.
- Я не поеду.
- Почему?
- Не.
О чем еще можно говорить с племянником вице-президента?
- Алина, в следующий раз поедет Бек.
- Здравствуйте, присаживайтесь, я сейчас ее позову. Может быть, чай, кофе?
- Да ни фига я не поеду.
- А где бандероль? Письмо есть, бандероли нет.
- Селиванова говорила, что утром принесет.
Где Селиванова? Нет Селивановой. Надо позвонить, узнать, почему ее нет. Заболела. Да, а сотрудников не пришедших я и не отметила. Теперь придется пройти по всем отделам и проверить. А телефон все звонит и звонит. И где искать шаблоны для писем?
Что у них там опять стряслось? В принтере закончилась краска. Надо позвонить и вызвать того, кто ее заправляет. А куда звонить? Кто даст номер телефона?
- Аня, я сама отправлю письмо с твоего компьютера. Я поняла, что тебя не дождешься.
Компьютер, как всегда, завис.
- Нужно его перезагрузить.
- Ты вызвала заправить картридж?
- Я не могу найти телефон.
- Ищи. У нас в отделе работа застопорилась.
- Он не перезагружается! Никак.
Надо пойти разбудить Мишку. Мишки нет. Он где-то возит Алексея Ивановича.
А компьютер завис. А стикеров с электронными адресами на мониторе все больше. И какие-то люди ждут по электронной почте важных документов, которые она не знает, где взять. Странно, что в этом месте никто ничего не объясняет, а только орут, что ничего не сделано. Что там еще? Факс, электроэнергия. Особенно громко орет бухгалтер, а к ней сейчас нужно идти за квитанцией. Может быть, у нее не сложилась жизнь, и она считает виноватой в этом Аню? Нужно объяснить, что она здесь ни при чем.
- Наталья, посидите пять минут на ресепшн?
- Только пять минут. Ко мне скоро придут.
- Ты понимаешь, что это документ?! – орала бухгалтер, показывая ей какой-то чек. – А ты на нем написала ручкой! Что, мне теперь все переделывать? Ты сама сейчас у меня сядешь и будешь переделывать! Я тебе сказала, эту отчетность нужно отправить вчера.
- Почта была уже закрыта. И рабочий день у меня до шести часов.
- Главный почтамт работает до десяти, и плевать мне на твой рабочий день. Если ты не справляешься с обязанностями, что ты вообще здесь делаешь?!

В коридоре было прохладно и непривычно тихо. Она шла к лифту, и все ее тело, от лица до походки, выражало последнюю степень отчаяния. Она подумала, что никогда еще ей не было так тяжело, как в эти дни. Приехал лифт, и она бессильно упала спиной и затылком в угол кабины. Вдруг в голову пришла простая и ясная мысль, и на душе стало так легко, будто перерезали веревку со стотонным грузом, подвешенным к ней.
Анюта улыбнулась. Да, она так и сделает. Лети все в тартарары. Она сейчас просто возьмет плащ, сумку и уйдет из этого офиса. Разве хоть день нужна была ей эта работа? Конечно, нет. Она поняла это уже после пяти минут своего первого собеседования. Разве стала бы такая девушка, как наша героиня, терпеть все тяготы и унижения, если бы что-то не удерживало ее. Десятки дверей с куда более гуманными условиями труда открылись бы перед ней, но зачем она так упорно долбилась в ту, где все было против нее? Борьба ее была такой же трогательной и забавной, как она сама, и все же она была как никогда близка к своей цели.
Она все же спустилась вниз в диспетчерскую, где выяснилось, что для оплаты опять не хватает каких-то бумажек. Это было последней каплей, смывшей все сомнения, и прямиком из лифта она решительно отправилась в кабинет директора писать заявление об уходе по собственному желанию. Но почему-то вместо этого пошла на кухню готовить чай приехавшему со встречи  Алексею Ивановичу.
В конце концов, все не так плохо: Мишка отремонтировал компьютер, и постепенно она во всем разберется. Нужно бороться, нужно доказать, что она хотя бы на что-то способна. Все бы ничего, если бы не эти вечные косые взгляды. Почему, почему всю жизнь ее провожают эти косые взгляды, почему люди, не сговариваясь, клеймят ее особой печатью, почему так упорно сбивают ее с пути?
- Спина! Спина болит моя, - благодушно сказал Алексей Иванович, выходя из своего кабинета и разваливаясь на диване. – Аня, ты умеешь делать массаж?
Сложно стать человеком, если все его в тебе в упор игнорируют.
«Наверное, им виднее», - подумала Анюта. – Да, умею.       
   
 

ГЛАВА XIV

- Слушай условие задачи, - сказала как-то Ирэн, позвонив подруге. – Жили-были две девушки. В сущности, если бы они и не жили, мир от этого ничего бы не потерял. Но, производя их на свет, никто не потрудился поинтересоваться их мнением, и им ничего не оставалось делать, как зарабатывать себе место под солнцем, потому что в тени ни одна из них жить не согласилась бы. Поскольку, по большому счету, никому они после своего рождения не были нужны, им приходилось заботиться о себе самостоятельно, и делать им это было не очень просто, потому что они оказались в одном из самых дорогих мест на планете. Например, на одно только жилье у каждой из них уходило по тридцать тысяч в месяц. И кто знает, чем бы все это закончилось, если бы одну из этих девушек не посещали время от времени приступы гениальности. Вопрос: как зовут эту девушку и что за гениальная мысль пришла ей в голову, если в результате расходы на жилье у этой сладкой парочки сократились вдвое?
- Она решила исправить ошибку природы и убила одно из этих никчемный созданий? - с надеждой предположила Анюта.
- Ответ неверный. Она собрала чемоданы, заказала такси и смылась в неизвестном направлении, оставив ключи под ковриком перед дверью и не заплатив хозяевам за два последних месяца, - весело откликнулась Ирэн.
- Черт, я заплатила только позавчера. Придется еще два месяца ждать. Но спасибо за идею.
- Не за что. Но, если ты не против, с начала я ею воспользуюсь. Как насчет пожить одной семьей, душа в душу?
- А у нас разрешены лесбийские браки?
- Честно говоря, я не знаю. Но, если что, можно сожительствовать во грехе. Ты как?
- Ну, вообще, я девушка строгих моральных правил…
- Ну да, я тоже, - согласилась Ирэн. – Вот и такси подъехало, встречай бутылкой «Чинзано».
Анюта довольно взвизгнула и бросила трубку.

- Сколько лет мы знакомы, а эта мысль не приходила мне в голову, - с удивлением качала головой, разливая шампанское и осоловело глядя на подругу, Анюта через пару часов.
- Каких лет? Дитя мое, ты потеряла счет времени, - похлопала ее по плечу Ирэн. – Ты вообще, помнишь, сколько тебе?
Наступила пауза. Анюта обеспокоено порылась в тумбочке и достала паспорт.
- Да ладно! Тебе его все-таки отдали?! – изумилась Ирэн.
- Молчи уже. У тебя есть калькулятор? Мне нужно из… какой сейчас год?
- Хромого кролика.
- Дура!
- 2007.
- Из 2007 вычесть… да, вычесть 1989, - она сосредоточенно нажимала на телефонные кнопки. Сбившись несколько раз, она, наконец, с удивлением обнаружила: - Я еще так молода! Ты знаешь, что другие девочки в моем возрасте еще отпрашиваются у мамы на дискотеку? А я брошена на растерзание чудовищ!
- Восемнадцать есть?
- Есть.
- Жалко. А то бы могла вкатать всем своим чудовищам по иску за развращение доверчивого неразумного дитяти, - вздохнула Ирэн. – И где еще только таких, как ты, делают.
- В Гусе-Хрустальном.
Ирэн расхохоталась.
- Чего ты ржешь?! Тебя вообще где-то на чугунно-литейном заводе отливали. Ничего тебя не берет. Ты только смеешься всю жизнь.
- А что, разве плохо? – отозвалась Ирэн, просмеявшись. – Слушайся мамочку, и будешь такая же. Завтра же позвонишь в свое бюро находок и скажешь, что увольняешься. Смотреть не могу, как ты сохнешь. Извини за дружескую прямоту, но ты давно смотрелась в зеркало? Я помню веселую жизнерадостную девочку-припевочку-ромашечку, неберу…
- Молчи, пошлячка!
- Ладно, сахарная. Но сегодня, приехав сюда, я с трудом узнала тебя. Бледная, синяки под глазами, напряжены мышцы лба и что хуже всего – в глазах задумчивость и печаль, - медленно перечисляла Ирэн, откинувшись на спинку дивана и вертя в тонких пальцах бокал. – Я ведь наблюдательна, Анюта. Я умею читать язык тела, потому что изучила механизм управления своим. Что там с тобой только делают, что ты стала такая угловатая? Ты стала гораздо менее привлекательной.
Анюта вздохнула.
- Это очень печально.
- И не говори, - согласилась Ирэн.
- Если ты готова на подвиг выслушать нудный рассказ о рутине настоящей жизни – не той, к которой мы привыкли, яркой, дурманящей, хотя, в сущности, убийственно-скучной – а о той, которой как-то умудряется жить основное население, то я расскажу.
- Черт, у меня уже портится настроение, - бесцветно пробормотала Ирэн. – Послушай, а как называется та болезнь, от которой человеку постоянно не хватает ощущений? У Лермонтова такая была. Вот он и маялся, бедняжка, от скуки и пресыщенности жизнью. Мне нужно заняться каким-нибудь экстремальным видом спорта. Ну, валяй, даже если это убьет меня.
- Ирэн, это настолько скучно, что твоя смерть будет еще более глупой и бессмысленной, чем жизнь.
 - Послушай тетю Ирэн, - она наклонилась ближе, внимательно глядя ей в глаза. – То, что происходит с тобой сейчас… этого не надо, понимаешь. Вот, например, в твоих движениях появилась какая-то дисциплинированность и эта дурацкая деловитость, та самая, которую я так не люблю во всей этой толпе, которая, как армия механических человечков шагает по утрам к метро, когда я еду домой отдыхать. Зачем это? Всем своим видом они говорят о том, что делают нечто очень важное, и перенимают друг у друга этот организованно-деловитый облик. Посмотреть на них, так и в правду поверишь, что мир рухнет, если несколько сот тысяч московских менеджеров среднего звена не сядут сегодня за свои компьютеры. Скорее всего, я чего-то не понимаю в жизни, и каждый человек должен трудиться, но мне кажется, что у каждого, тем не менее, должно оставаться время на то, чтобы остановиться и задать себе вопрос: а зачем я это делаю? Становлюсь ли я счастливее от того, что каждый день бегу куда-то, высунув язык, пахать на дядю, винтиком в его машине, - она помолчала. – Ладно, они. Но ты тоже примеряешь на себя эту роль, а она тебе не идет. Ты, конечно, можешь до этого дойти сама, но лучше сократить этот путь осознания и поверить мамочке. Ты не можешь быть винтиком в механизме, потому что от таких, как ты, людей нет и не должно быть никакой практической пользы. От красоты не требуется никакой пользы, она должна просто быть, и за одно это ей должны быть благодарны. Ты – дорогой бриллиант, чистый внутри, прекрасный снаружи и единственное, что от тебя требуется – это ценить себя по достоинству. А ты позволяешь людям обращаться с собой, как со стекляшкой. Нехорошо, - укоризненно покачала она головой, - Выражаясь более понятным тебе языком, твоя попытка адаптации в социуме в качестве здорового полноправного члена была обречена на поражение с самого начала.
- Я все это понимаю, - кивнула Анюта
- Понимаешь, но уходить оттуда не собираешься.
- Не собираюсь, - помотала головой Анюта.
- По сценарию самое время смущенно признаться: «Ой, девочки, я, кажется, влюбилась».
Анюта запрокинула голову в потолок и по губам ее пробежала борьба со смехом:
- Тебе не идут эти судороги. Если хочешь засмеяться, смейся и не сдерживайся, иначе у тебя на лице возникает довольно нелепая гримаса.
- Спасибо, я учту. Ты не помнишь, у меня раньше были эти пятна над лампами люстры?
Ирэн пригляделась:
- Нет, не было.
- Нужно купить лампочки слабее.
- Тогда мы здесь вообще ослепнем.
- Ирэн, тебе не кажется, что это все очень смешно? Ведь это действительно так глупо и смешно, и жалко. Я прямо сейчас возьму и выкручу эти чертовы лампочки, - она быстро поднялась с дивана так, что Ирэн еле успела убрать с ее дороги бутылку с шампанским.
Анюта принесла из кухни табурет и забралась на него.
- Ты не хочешь выключить свет?
- Не обламывай мне кайф, Ирэн.
- Так может быть, для полного счастья намочишь руки?
- Ты думаешь, я этого не сделаю? – удивилась Анюта и ушла в ванную.
- Погоди, погоди, - остановила ее Ирэн, когда она вернулась. – У меня другая идея. Мне бабушка с детства говорила, что нельзя совать спицы в розетки. А меня всю жизнь так и распирает от любопытства посмотреть, как это происходит. Или можно принять ванну вместе с феном. У меня идей масса, ты только обратись. Ты же знаешь, я добрая.
- Странно, - откликнулась Анюта, опускаясь на табурет посреди комнаты. – Ведь мы прекрасно знаем, что можно делать, а чего стоит опасаться. Ничего нового не происходит, все ловушки настолько типичны, столько разных людей до тебя попадало в них. Так почему мы думаем, что с нами, именно с нами, все произойдет иначе? Все мы в тайне верим в свою исключительность, и это наше самое уязвимое место. Вот я сейчас возьму и суну эту несчастную спицу в розетку просто из принципа. Совершать глупейшие ошибки как раз в моем стиле. Представь, идет человек: его толкают, он падает. Тебе что будет больше, жалко его или смешно?
- Конечно, смешно, - расхохоталась Ирэн.
- Вот в том-то и вся тупость ситуации! – захохотала вслед за ней Анюта. – Мне бы, наверное, если бы это был кто-то другой, было смешно и жалко. Если бы это была я, мне бы было только смешно. Но, помогая ему подняться, я бы смеялась над ним. Представь, как это: я бы смеялась, а ему-то больно, и я бы это понимала, но все равно смеялась. Я это к чему; ты просто подумай, как по-дурацки устроена жизнь!
- А не фиг было падать! – хохотала Ирэн.
- Ты никогда не падала?
- Я пала один раз и подниматься не собираюсь. Я так и говорю тем, кто называет меня нехорошим словом: «Я не б***, я падшая женщина».
- Я бы сказала, рухнувшая, - усмехнулась Анюта и помолчала. – Послушай, дорогая Ирэн, ты не могла бы мне сейчас сказать: «Кукла, ты дура!» и повторить это столько раз, сколько захочешь. Можешь кидать в меня тухлыми помидорами, можешь обстричь мне волосы, побить – в общем, я твоя, делай все что хочешь. Нет мне прощения за мою глупость, я это заслужила.
Ирэн издала довольный визг, схватила увесистую подушку и принялась что есть силы колошматить Аню.
- Ты дура! Дура! Поняла это? – кричала она, хохоча. – Не закрывай лицо! Таких дур, как ты, не было, нет и не надо! – она сдувала с лица чуть намокшие пряди. Из подушки летели перья. Она отхлестала подругу по щекам и пару раз пнула ногами в бока. Она была действительно разъярена. 
- Ладно, живи уж, что с тобой, дурой такой, делать, - смягчилась она, наконец, устало опускаясь на диван рядом с растрепанной зажмурившейся Анютой.   
 
ГЛАВА XV

Прошла еще пара недель. Подруги продолжали жить вместе, и по вечерам Ирэн встречала изможденную Анюту ужином из полуфабрикатов и готовила ей ванную с расслабляющими маслами.
Однажды их женскую семью пополнила еще одна эксцентричная красотка, та самая, с которой Анюта познакомилась на бульваре ясным весенним утром. А, может быть, это была ее такая же полосатая сестра или просто дальняя родственница. Анюта любила, идя с работы, покормить ее колбасой и быстро высказать все, что наболело, пока та ее уминала. Однажды она купила спортивную сумку, назвала кошку Ксюшей, увезла домой, вывела блох и оставила полноправным членом семьи.
Сначала они с Ирэн шипели друг на друга, но, поняв, что именно от нее приходит еда, пока нет Ани, Ксюша стала время от времени дипломатично тереться об ее ноги.

В канун майских праздников Анюта пришла домой в каком-то особенно задумчивом состоянии и, спокойно улыбаясь, объявила, что ее уволили.
Ирэн с Ксюшей обеспокоено переглянулись.
- А кто нас теперь будет кормить? – упавшим голосом отозвалась Ирэн.
- Не знаю, - пожала плечами Анюта.
- Погоди, что-то я не совсем это… - почесала бровь Ирэн. – Ты погоди, ты сядь. Как уволили, тебя же, вроде, собирались повысить?
- Не знаю, может, и собирались, - пожала плечами Анюта, продолжая улыбаться.
- А давно тебе сказали?
- Нет, сегодня.
- То есть до вчерашнего дня собирались повысить, а потом взяли и выставили?
- Да, - кивнула Анюта.
- А что сказали? Почему?
- Да я не помню. Что-то сказали. Денег, к стати, тоже лучше не ждать, я так, задаром покаталась. Видела бы твоя покойная бабушка сейчас твое лицо, она бы тебя не похвалила.
- Слышь, ты, блаженная, ты что-то знаешь, но не хочешь мне говорить.
- Да ничего я не знаю, Ирэн, - спокойно ответила Анюта, раздеваясь. – Я действительно очень хотела работать с ним. Я бы постаралась сделать его жизнь хоть каплю легче. Он был где-то там, на недосягаемых вершинах. Мелькал пару раз в день мимо стойки ресепшн, иногда говорил сделать чай. И я так хотела прорваться к нему сквозь всю эту паутину бумажек, звонков. Я действительно думала, что он выполнит свое обещание, и поэтому честно старалась работать там, где и секунды бы не задержалась при других обстоятельствах.
Но, видишь ли, как говорила героиня Мерилин Монро, «я, наверное, не очень умная» и не только потому, что верю всему, что мне ни скажешь. Я действительно не ожидала, что все закончится так скоро. Ты знаешь, когда я уезжала, я столкнулась с ним возле лифта, и он должен был знать, что его распоряжение уволить меня уже выполнено. И он даже не попрощался. Я сказала «До свидания», а он сделал вид, что ищет что-то в своем телефоне, - она опустилась на кровать в одном рукаве блузки и задумчиво покачала головой, глядя в окно: - Я не понимаю такой жестокости. Есть, видимо, сверхлюди, и есть пешки, которых они могут обманывать, ломать об коленку и выбрасывать. Ты знаешь, раньше я думала, что люди делают другим зло не хотя, по обстоятельствам или в той мере, в которой оно кажется им необходимым. Но такая изощренность может быть уж только из любви к искусству. Так что, Ирэн, тебе есть, куда расти.
- Да я уж поняла, - горько усмехнулась Ирэн, - А ты неплохо выглядишь даже в этой дурацкой ситуации.
- Твоя бабушка бы мной гордилась?
- Пожалуй, да, - согласилась Ирэн.
- Это меня успокаивает. Ты видишь, я в порядке. Нас ждут великие дела!
- Тебя можно поздравить с возвращением в касту полуженщин-полутелок?
- Да!
- Ну, наконец-то! – Ирэн бросилась к ней и поцеловала в губы. – Приводи себя в порядок, у меня уже готова программа на сегодняшний вечер.
    
 
ГЛАВА XVI

- Данная фотокамера имеет диск рабочего режима, позволяющий выбрать режим съемки, наиболее подходящий для различных типов сцен, - продолжала Ирэн чтение книги жизни. Она проявляла в этом не свойственное упорство, и двадцать шесть страниц уже осталось позади. – Ух, ну и сцену я вчера Ивану закатила. Зрительный зал аплодировал бы мне стоя!
- Ты все еще бредишь театральными подмостками? – спросила Анюта, сражаясь с соковыжималкой. В доме этом всегда царила атмосфера уюта и взаимопонимания.
- Да, куколка, но меня останавливает то, что актер – профессия подневольная. Я, например, вижу образ так, а режиссер иначе, и ведь играть придется так, как видит он! Я этого не выдержу. Поэтому, - она выдержала эффектную паузу. – Я решила стать дер… тьфу, драматургом. Драматургиней, если быть точной, - торжественно оглядела она семью. Свернувшаяся клубком рядом с ней на диване Ксюша, услышав это, встала, потянулась, покрутилась на месте и снова улеглась, на этот раз спиной к ней. – Не век же мне висеть на шее у богатых дядек. У меня уже даже есть первый замысел, - Анюта отложила измочаленный апельсин и, сидя на полу и облизывая пальцы, с интересом уставилась на подругу. - Это трагедия в трех актах. Называется «О том, как я сломала ноготь». Она строится в традициях античной, то есть будет хор и один актер. В первом акте героиня рассказывает, как она наращивала ногти, как долго размышляла, стоит ли приделывать стразики, делать ли их из геля или акрила. Во втором акте происходит кульминация: дверь безжалостно ударяет по ногтю и он со стуком падает на пол. Все заканчивается монологом, где героиня размышляет о суетности бытия. Зачем наращивать ногти, если они все равно сломаются. В пьесе есть символический подтекст и, раз уж она у меня в античном стиле, там должно быть всевластие рока. Ноготь – это человек. С начала родители его планируют, взращивают, холят и лелеют, стараясь уберечь от рока. А дверь – это рок, неминуемая судьба, который выбирает одного из десяти и безжалостно ломает. И что есть остальные девять без десятого. Ну как?
- Это переворот в мировой драматургии, - убежденно кивнула Анюта. – Будешь сок?
- Спасибо. Ах, знала бы ты, кукла, как тяжело быть талантливым человеком, - скорбно произнесла она, делая глоток.
-  Ну, где уж мне.
- Вот во мне, например, столько талантов, что не знаю, за какой взяться. А ты что, снова устраиваешься на работу?
- Я сделала пару попыток, - усмехнулась Анюта. – И мне больше не хочется. Не понимаю, или кругом такая грязь, или только я умудряюсь наступать из одной лужи в другую. Когда я отослала свое резюме в одну компанию, мне скоро позвонил сам этот, глава и предложил для начала разместить свои интимные фото на каком-нибудь сайте знакомств. Когда я пришла на собеседование в другую, меня попросили задрать юбку и повернуться.
- А руки за голову поднять, выставить локти вперед и подойти к стене тебя не просили? – развеселилась Ирэн.
- Ну, мы же не в Турции, Ирэн.
- Ты задирала юбку?
- Не, я так сразу не могу. Мне нужно сначала рассказать про любовь, - Анюта критически оглядела себя в зеркало. – Отпилить их, что ли, к чертовой бабушке, чтобы меня стали воспринимать всерьез?
- Анюточка, радость моя, это все, что у тебя есть. И вообще, прекращай свой глупый бунт на корабле. Он обречен на поражение. У тебя, например, заканчиваются деньги. Ты не подумала об этом?
Анюта отмахнулась:
- Я это как-нибудь улажу. Я прогулялась еще на одно собеседование, и весьма приятный мужчина решил, что для отдыха я гожусь больше, чем для работы. Сегодня вечером я пойду с ним в ресторан. Компания у него, что-то связанное с энергетикой. Так что Ирэн, понял, твои выставки и клубы – это уже устарело. Нормально! Идешь на собеседование и заводишь ценные знакомства, - прищелкнула она языком, глянув на подругу. – Если тебя случайно примут на работу, скажешь: «Ой, а я пошутила», - и надолго замолчала, сосредоточенно уставившись на ковер.
- Мне в голову пришла мысль, - изрекла она, наконец.
- Урра! Солнышко мое, я так рада за тебя! – вскричала Ирэн, подскакивая к ней и целуя в обе щеки. – Как ты? В порядке? Это не больно? Это надо отметить! У меня в баре есть остатки мартини, - Ирэн побежала в комнату, и скоро вернулась оттуда с бутылкой и двумя бокалами.
- Алкоголичка, - покачала головой Анюта.
- Ну, за мысль! - сказала Ирэн, разлив мартини и приподняв свой бокал.
- За мысль! – сказала Анюта.
Девушки чокнулись. Ирэн, опрокинув в себя напиток, легла на пол и стала качать пресс.
- Я слышала, от спиртного поправляются, - сказала она.
- Так вот, эта мысль была о том, что…
- Ай-ай-ай, не сбивай меня со счета! – завизжала Ирэн.
- Прости, милая. Не буду тебе мешать, - сказала Анюта и повернулась к Ксюше. Она вылизывала заднюю лапу.
- Ксюша, можно тебя отвлечь на секундочку? – спросила Анюта.
Ксюша секунду посмотрела на Анюту. У нее было хорошее настроение после любимых мясных подушечек с печенью, и поэтому она немножко помыла хозяйкину руку шершавым горячим язычком и снова о ней забыла.
- Спасибо, Ксюша. Но я вообще-то хотела с тобой поговорить, - робко сказала Анюта. Но Ксюша была очень занята.
- Не буду тебе мешать, - вздохнула Анюта.
- Я пойду в парк, - крикнула она Ирэн, накидывая куртку.
- Ты не заблудишься одна? – обеспокоено спросила Ирэн.
- Я буду рисовать мелом стрелочки, - пообещала Анюта.
- Не вози ногтями по асфальту – маникюр испортишь, - крикнула ей вдогонку заботливая Ирэн.

Вечерний майский парк цвел и пах. От буйства свежей зелени рябило в глазах. Всюду распускалась любовь, и бесчисленные парочки проходили чередой мимо нашей одиноко шагающей героини. Она нашла свободную скамейку, присела и стала с улыбкой и интересом рассматривать проходящих и прислушиваться к их разговорам. Они все несли, пожалуй, еще больший бред, чем они с Ирэн тихими домашними вечерами за чтением инструкции к фотоаппарату. Но нежно сверкали их глаза и руки их обвивали обожаемые тела шагающего рядом. Анюта подумала, что никогда ей не ощутить тепло другой ладони, сжимающей ее ладонь. Анюта достала из кармана телефон и, покусывая губы, повертела его в руках. Глупое сердце, не бейся. Она открыла записную книжку, выбрала нужное имя и задержала палец над кнопкой вызова. Где-то в глубине души все же жила надежда.
- Зазвони, пожалуйста, - попросила она телефон.
«Ты вообще не будешь у нас работать», - вспомнила она слова. – «Не может быть все настолько жестоко. Конечно же, он позвонит со дня на день и предложит встретиться». Анюта погнала прочь эти мысли. «Верим в лучшее, готовим себя к худшему», - напомнила она себе золотое правило, захлопнула телефон вернулась мысленно к Ирэн как к великому рационализирующему началу. 
«Любовь не для нас», - говорила Ирэн и, наверное, была права. Но как же горько все-таки осознавать теперь это. Теперь, когда она по-новому взглянула на мир. Найти и потерять больнее, чем никогда не иметь. Ведь у нее не остается даже права на надежду, которая придает многим силы жить. Она знает, что печаль и холод будут ее единственными спутниками, что нужно смеяться и нести милый бред с разбитым сердцем.
Анюта взглянула на часы и устало ударила себя по коленке:
«Работать! Пшла!» - сказала она себе и направилась к дому готовиться к встрече. 
 
ГЛАВА XVII

Ирэн по природе своей была однолюбом. Ее единственной любовью на всю жизнь были автомобили. Поэтому когда на Красной Пресне открылась очередная выставка автопрома, она в первый же день потащила туда подругу.
Это был день, когда встретились он и она. Еще никогда Ирэн не была так близка к своей мечте.
- Так вот ты какой, Maybach Exelero! – воскликнула она, еле стоя на подкашивающихся ногах рядом с чудо-творением.
- Ирэн, - окликнула ее Анюта, сосредоточенно изучавшая технические характеристики на табличке. – А что такое тормозной путь?
- Ой, Анюточка, ну что ты все о своем да о своем, - отмахнулась Ирэн. – Тормозной путь – это вся твоя жизнь.
Они медленно шли по переполненному залу. Ирэн с горящими золотыми глазами была далеко, Анюта от скуки по-детски надувала щеки и лопала их указательными пальцами.
- Черт, Анют, как мелко я плаваю! – сокрушенно изрекла Ирэн.
- Кто-то недавно говорил, что не гонится за роскошью, - напомнила Анюта.
- Да не в этом дело, Анечка. Чем я хуже тех девиц, которые ездят на этих машинах. Дело в признании моих личных достоинств. Иван собирается в Эмираты и возьмет меня с собой. Я обязательно должна найти там своего шейха! – вдохновлено воскликнула Ирэн.
Она не заметила, как Анюта на секунду остановилась и изменилась в лице.
- Ты уезжаешь? – упавшим голосом спросила она. – А ведь мы так хорошо жили вместе.
- Что делать, Кукла. У каждой из нас своя дорога, - задумчиво ответила Ирэн, – Но не думай пока об этом, ведь я еще здесь. Мда, три извечных вопроса: Что делать? Кто виноват? И а тому ли я дала?..
- Ты Ирка-дырка, - обозлилась на нее Анюта. – Давай всем подряд – не прогадаешь.
- Ну-ну. Зачем же всем? – усмехнулась Ирэн.
Подруги надолго замолчали. Назревала их первая ссора с той ночи, как Ирэн в туалете ночного клуба пригрозила Анюте неизвестно как пронесенным через охрану складным ножиком, что изувечит ее, если она, сука, не прекратит клеить того мужика у барной стойки, которого она уже пол ночи обрабатывает. Анюта извинилась и сказала, что не заметила следов обработки, иначе не стала бы вмешиваться, потому что она – человек мирный. Ирэн оценила тонкую иронию новой знакомой, они разговорились и обе почувствовали, что понимают друг друга с полуслова. Обе они не были тривиально-добродетельными, но у обеих были свои принципы и любовь к переосмыслению окружающего мира. Девушки напрочь забыли о мужчине у барной стойки, вышли из клуба под утро вдвоем и с того дня не разлучались. Было это несколько месяцев назад, и теперь наставала пора прощаться.
- Анюта, давай расстанемся с той же легкостью и терпимостью к различиям между нами, которой отличалась наша дружба, - предложила Ирэн.
- Я разве против? - откликнулась Анюта.
- Вот и отлично. Сейчас, повеселю тебя напоследок, - Ирэн, блестя глазами, подмигнула подруге и прибавила шагу.
Впереди шла влюбленная джинсовая парочка. Мужчина обнимал худенькую подругу и что-то шептал ей на ушко. Ирэн взяла чуть правее, чтобы попасть в его поле зрения и, многообещающе улыбнувшись и скользнув по самым трепетным местам его тела мутным восхищенным взглядом, лениво переместила его на экспонаты и полной кошачьей грации походкой пошла в сторону. Когда она вдоволь поопиралась о заграждение в соблазнительной позе и снова невзначай повернулась, мужчина смотрел на Ирэн, а губы его замерли полуоткрытыми. Невзрачная подружка затормошила его руку и повернула смеющееся лицо. Перехватив взгляд любимого, она отвесила ему пощечину и зашагала в сторону. Ирэн снисходительно улыбнулась ему и вернулась к схватившейся за живот в беззвучных конвульсиях Анюте.
- Вот и нет семьи, - сказала Ирэн, заправски обтряхивая одну ладонь об другую. - А ведь у них могли быть дети, они могли слегка подправить демографическую ситуацию в России…
- Ирэн, ты жестокая. Красота должна спасать мир, а ты что делаешь? Мешаешь государству претворять в жизнь программу: «молодая семья»! Ты вообще слышала, что про нас говорят? Ну, не конкретно про нас, а про наше «сестринство». Можно же так сказать? Есть братство, а мы будем сестринство. Так вот, говорят, что мы растлеваем нацию! И все из-за таких, как ты! – воскликнула Анюта.
Подруги расхохотались до слез. И в хохоте этом уже появлялись истерические злобные нотки.
- Молодая семья, б***! Ну ты сказанула! – хохотала Ирэн. - Они нас трахают и выбрасывают, а мы должны спасать этот треклятый мир для них и их благополучных жен, для их благополучных детей, мать твою! Санитары леса! – Анюта раньше не подозревала, что желтые глаза Ирэн могут гореть почти звериной злобой. – И самое смешное, что мы будем спасать этот прогнивший лес. Так будет лучше для всех, – Ирэн взяла себя в руки, глубоко вздохнула и с присущей только ей соблазнительной улыбкой, спокойно промурлыкала: - Да, мы будем играть эту роль. Такая уж нам досталась. Не стоит восставать против странного и несправедливого, но естественного порядка вещей. Это глупо, только себя надорвешь… Лучшее, что мы можем сделать – это с позиции жертвы, куда загнала нас судьба, стать хозяйками положения. Ведь у нас в руках пульт управления этими хозяевами жизни, - усмехнулась она – Мы должны бороться, мы должны отомстить за себя. Бери от жизни все, Анюта, все что пожелаешь – она все равно отобрала у тебя больше. И вспоминай почаще мамочку Ирэн. Помни мои слова, когда меня не будет рядом, - она крепко, с не присущей ей обычно нежностью обняла подругу и крепко поцеловала ее в губы. – А теперь мне пора ехать спасать у этого мира. Подбросить тебя куда-нибудь? Вечером я заеду забрать вещи. Куда ты теперь? Что думаешь делать?
- То, чего все от меня ждут, - безучастно пожала плечами Анюта. – Бунт на корабле подавлен, – она помолчала. – Не люблю долгих прощаний. Тем более, мы ведь еще увидимся вечером.
- Да, до вечера, - покачала головой Ирэн.
- До вечера.

Анюта вернулась домой, накормила кошку и села на кровать, безучастно уставившись за окно.
«Только ты у меня осталась на целом свете», - сказала она, гладя сытую урчащую Ксюшу.
Ближе к вечеру она ушла из дома. Ей не хотелось смотреть на то, как Ирэн собирает вещи.
Было еще кое-что, удерживающее ее от желания принять ванную вместе с феном. И она решила покончить с этим раз и навсегда. Присев на ту самую скамейку в парке, она достала телефон и набрала номер.
Каждый гудок падал на сердце тяжелым ударом ножа. Ну да, конечно. Этого и следовало ожидать. Семь гудков – достаточно времени, чтобы дойти до телефона и снять трубку. Она отключила вызов. «Только не говори, что ты ждала чего-то другого», - сказала она себе. Все правильно. Так и должно быть.
Она долго бродила тем вечером по местам, которых не смогла бы вспомнить впоследствии. Может быть, в тот вечер кто-то умер. Только неизменный спутник – холодный ветер – продувал насквозь ее одежду и душу.