ЗАРЯ ИМПЕРИИ ( ИЗ СЕРИИ «СКАЗАНИЯ АРХОНТОВ»)
1. Глава «Красный песок, желтый песок»
17 марта 2467 год, Земля, Посейдонополис, центральный офис медиа-корпорации «Космовесть»
Утро поднималось над городом. Теплый ветер с моря врывался на улицы, свистел между высотными домами и линиями монорельсов, разгоняя утренний туман, спускавшийся с гор. Небо, расчерченное ровными рядами каров, несущихся по своим делам в этот ранний час, было почти невидно отсюда, с семьдесят четвертого этажа гигантского небоскреба. Центральное здание медиа-корпорации «Космовесть» стояло в центре Посейдонополиса – столицы Конфедерации. Этому городу, ровеснику и символу Конфедерации, было всего сто лет, но он уже успел обрасти легендами.
Солнце поднималось над городом, отражаясь яркими бликами в окнах небоскребов и стеклах несущихся по своим делам каров. В этот ранний час их было так много, что даже отсюда, с семьдесят четвёртого этажа центрального здания(офиса?) медиа-корпорации «Космовесть» неба почти не было видно. Но в этом не было ничего удивительного, ведь здание располагалось в самом центре Посейдонопилиса – столицы Концедерации. Этот новый, но уже успевший обрасти легендами, город круглые сутки жил в бешеном ритме, являясь символом, сердцем и гордостью всего объединенного человечества. Он был основан в знак окончания войны между Землей и колониями на искусственно созданном совместными усилиями посереди Атлантичекого континенте и знаменовал собой новое начало, новый путь, новое мирное будущее.
Мужчина, который задумчиво любовался из окна на вид ставшего ему родным города, вздохнул и повернулся к монитору. «Пора вернуться к работе», - подумал он, вглядываясь в текст на экране. Его звали Милош Иванович. Лет тридцати, среднего телосложения, со светло-русыми волосами и слегка ехидным выражением лица, Иванович производил на людей приятное впечатление. Остроумный, общительный, широко образованный он казался открытым человеком. Но на самом деле, лишь немногие знали, что творилось у него на душе. Милош был талантливым журналистом и знал об этом. Он в совершенстве владел искусством политической журналистики: (умел) видеть тайные и явные мотивы решений и задавать неудобные вопросы. Иногда Иванович не останавливался и перед «смещением акцентов»: в конце концов, сделать сильное – слабым, туманное – очевидным, а ясное – запутанным и было высшим пилотажем.
Видеофон завибрировал и окрасился в нежно-розовый цвет. Вызов шел от секретарши главного редактора отдела политических новостей. «Господин Иванович», - прозвучал из динамиков профессионально-любезный голос: «Зайдите, пожалуйста, к господину Де Ривера». Милош оторвал взгляд от монитора. «Один момент, сейчас подойду», - ответил он. «Дрессированная сука», - иронично думал журналист: «Интересно, говорит ли она «Вы уволены!» с такой же милой интонацией?». Он встал, и не торопясь (было бы что-то срочное, шеф связался бы сам) направился к лифту. День начался прекрасно, и ничего не предвещало неприятностей. Потом Иванович неоднократно вспоминал это утро, когда он оказался втянут в стремительный хоровод событий. Наверное, тогда судьба затаила дыхание, наблюдая за действиями, которые полностью изменят ход истории человечества...
Видеофон на столе Ивановича завибрировал и окрасился в нежно-розовый цвет – вызов от секретарши шефа, главного редактора отдела политических новостей. Нехотя оторвав взгляд от монитора, Милош нажал на кнопку приема. Из динамиков тут же прозвучал профессионально-любезный голос: «Господин Иванович, зайдите, пожалуйста, к господину Де Ривера». «Дрессированная сука», - иронично подумал журналист: «Интересно, говорит ли она «Вы уволены!» с такой же приторной интонацией?». Кратко ответив: «Один момент, сейчас буду», он, не торопясь, направился к лифту. Было бы что-то срочное, шеф связался бы сам. Потом Иванович неоднократно вспоминал это утро, втянувшее его в стремительный хоровод событий. Наверное, тогда сама вечность затаила дыхание, наблюдая за действиями, которые полностью изменившими ход истории человечества.
Дожидаясь лифта, журналист прикинул: зачем его может вызвать шеф? Что-то случилось? В конце концов, главным редактором отдела политических новостей был Антонио Де Ривера, старый приятель Милоша со времен Университета - оба учились в Сорбонне с разницей в несколько курсов. Они были похожи, но Антонио умел завораживать людей, пускать пыль в глаза, казаться самым информированным и абсолютно незаменимым. Иванович слегка завидовал шефу – он тоже не был обделен талантами, но пока не достиг таких вершин мастерства. Милош часто задумывался о секрете успеха своего начальника и друга. Пожалуй, причина была в некотором романтизме, с которым Де Ривера относился к миру – он действительно верил в то, что один человек может и должен многое изменить, и заражал этой верой других. Когда то Иванович пытался копировать шефа, но фальшь ощущалась. Причина была в том, что Милош разочаровался и в людях, и в мире. Глупость одних дополнялась алчностью других, а третьи этим пользовались. Поэтому он предпочел отстраниться от ситуации, наблюдая со стороны. А журналистика давала прекрасную возможность для этого.
Кабинет главного редактора отдела политических новостей находился на всего на пять этажей ниже зала, где собирался Совет Директоров. Любимец фортуны и женщин, Де Ривера недавно занял эту должность. И это всего в тридцать пять лет! Невысокий, смуглый, энергичный, с тонкими чертами лица и глубокими карими глазами, Антонио сидел в наушниках, окруженный доброй дюжиной мониторов. Он что-то внимательно слушал: тонкие пальцы поглаживали небольшую элегантную бородку, а губы беззвучно шевелились, повторяя за неизвестным диктором информацию. Шеф кивнул Милошу, указывая на стул.
Кабинет Де Ривера был практически пустым: сразу было видно, что новый владелец переехал недавно. Но на стенах уже были развешаны награды, регалии и голографии Антонио в обществе некоторых видных политиков. Впрочем, суровые государственные мужи перемежались голографиями обнаженных красоток. Стол украшала большая золотая пепельница в форме тореадора, поражающего быка. Эта была единственная вещь в кабинете, указывающая на испанское происхождение главного редактора отдела политических новостей.
- Привет, Милош, - сказал Антонио, стаскивая наушники.
- Добрый день, господин Де Ривера, - с показной скромностью поприветствовал шефа Иванович.
- Как дела?
- Спасибо, неплохо. А у вас?
- Как видишь. Аки белка в колесе.
- Ну, - Милош слегка улыбнулся, - как всегда, шеф.
Де Ривера откинулся на спинку кресла и закурил. Его живые темные глаза азартно поблескивали, как будто желая втянуть в себя всю окружающую действительность. Иванович очень хорошо знал, что этот взгляд отмечает каждую деталь, каждую мелочь, а острый аналитический ум использует ее в самом выгодном свете. Одним словом, Антонио Де Ривера был журналистом от Бога. Или, как минимум, от дьявола.
- Милош, я хочу, чтобы ты отправился на Марс и сделал репортаж. Полный обзор, с интервью, мнением толпы, слухи-сплетни и т. п.
«Марс… О Господи, до него же две недели тащиться в шаттле», - скривился Иванович.
- Окей. О чем?
- Меня интересует Мартин Зауга. Кандидат в мэры Кратера Гагарина.
Это имя Милошу не говорило ровным счетом ничего.
- Мартин Зауга? С Марса? Не слышал.
- Неудивительно. Не самый, мягко говоря, известный политик. Пока, во всяком случае.
- Хм, шеф, позвольте вопрос. А почему я?
- Ну, - Де Ривера хитро прищурился, - причин несколько. Во-первых, другие обозреватели твоего ранга сейчас заняты.
- А во-вторых? - хмыкнул Милош.
- Я хочу, чтобы ты к нему присмотрелся, - Де Ривера жестами акцентировал внимание на своих словах, - Меня интересует твое личное мнение, твоя интуиция. Посмотри ему в глаза. Насколько высоко он метит? Чего он хочет? Трепло ли он, или верит в то, что говорит. И самое главное: по-твоему, насколько высоко он способен подняться?
Милош задумался. Задание было не вполне ординарным.
- Обозрение для газеты, теле или сети?
- А это будет зависеть от того, что ты мне привезешь. Вот тебе досье «Космовести» на этого Заугу. Изучишь во время перелета. Я уже заказал билет.
- Когда вылет?
- Через четыре часа.
- Шеф, к чему такая спешка?
- Новости - блюдо, которое надо подавать свежим, - Де Ривера вскинул руки, как проповедник, - И потом, если не улетишь сегодня, можешь опоздать на дебаты.
Милош смахнул со стола досье, пожал руку шефу (наверное, этот обычай никогда не умрет) и направился к выходу.
- Кроме оператора, возьми пару помощников, пригодятся, - кинул на прощание Де Ривера.
***
28 марта 2467 год, космос, шаттл «Странник»
Милош закрыл последний файл досье и устало потер глаза. «Черт знает что», - мрачно подумал он, посасывая через трубочку джин. Невесомость сводила его с ума. Пристегнутый к креслу, как операционному столу без наркоза, Иванович клялся и божился больше никогда не покидать Землю. Ему было смертельно скучно. Две недели одни и те же стены одной и той же маленькой каюты. И вид из иллюминатора, как ни странно, почти не менялся. Только чернота, гнетущая и бесконечная. Журналист перевел взгляд обратно на материалы. Досье оказалось, мягко говоря, небольшим. Мартин Зауга, был родом из семьи старых марсианских поселенцев, так называемой «аристократии» Красной планеты. Милош припомнил то, что было известно об «исконных» марсианах.
Несмотря на то, что Марс уже почти сто лет был в составе Конфедерации, потомки первых поселенцев не забыли годы независимости. Когда Земля, после Четвертой мировой войны, впала в двух вековое варварство, только бывшие колонии на Венере и Марсе сохранили хоть какую-то технологию и цивилизацию. После того, как «Йоханнесбургские заговорщики» вновь объединили человечество сто лет назад, на Марс полетели новые колонисты. А потомки первых поселенцев провозгласили себя аристократией. Это никогда юридически не признавалось Конфедерацией, но было таковым по сути. Часть «аристократии» до сих пор сохраняла и свою культуру, и свое влияние. Ведь именно марсианская аристократия, хотя и составляла мизерный процент от общей численности человечества, давала львиную долю выдающихся военных и ученых.
Но Мартин Зауга не был, ни первым, ни вторым. Холост. Родился в 2425 году в Кратере Гагарина, в семье кадрового военного, полковника Космофлота. Окончив Центральный Марсианский университет по специальностям: социальная аналитика и администрирование, и, защитив диссертацию, Зауга, в соответствии с традицией, пошел в армию. В 2456 году он вышел в отставку в звании капитана Космофлота третьего ранга. Видимо, военная карьера оказалась ему не по нутру. С 2456 по 2466 он работал в администрации мэра Кратера Гагарина. Всей информации об этом – на десять строчек. В администрации мэра – заместитель руководителя группы социального проектирования - руководитель группы социального проектирования. Классическая и нудная, как зубная боль, карьера чиновника средней руки. Единственный яркий момент – прошлогодняя отставка. Со скандалом и шумом. Суть разногласий мэра Кратера Джошуа Бледе и Мартина Зауги Милош уловил с трудом. Дело касалось каких то тонкостей в строительстве защитных куполов. Пресловутый Зауга, еще в бытность руководителем группы социального проектирования, предложил проект строительства куполов новой модели. Проект пустили в дело. Деньги, естественно, разворовали. Проект, естественно, вышел наперекосяк. Зауга неожиданно предал это дело огласке и уволился.
«Этот парень либо наивный идиот, либо с ним не поделились, либо он чертовски хитрый лис», - думал Милош: «Интересно, если бы все проворовавшиеся чинуши разом уволились – кто бы остался в министерствах и ведомствах кроме ветра и роботов-уборщиков? Ах, да. Охранники и суки-секретарши. Правда есть, конечно, зять Франсуа да парочка таких же идеалистов, как он… ».
Милош заказал еще джина и прикрыл глаза. «Сколько еще лететь до этого проклятого Марса! Как ни крути, репортаж предстоит довольно банальный. Дай то Бог, чтобы на восьмую полосу поместили. С маааленькой голографией. И почему же шеф послал позориться именно меня?! Дался ему этот Зауга! Таких, как он – миллионы».
***
30 марта 2467 год, Марс, Кратер Гагарина
Милош никогда лично не видел Марс с орбиты. Не увидел он Красную планету и сейчас. Посадка проходила при значительных перегрузках до 5 g. Тут, знаете ли, не до красоты пейзажа. Однако Милош знал, что Марс отдавал космосу гораздо меньше света и тепла, чем Земля. Купола марсианских городов были разбросаны друг от друга на гигантские расстояния, и только тонкая сеть подземных туннелей связывала эти островки жизни. Холодная, мрачная, внешне мертвая планета. Как маленькие вредоносные наросты, въевшиеся в почву, купола выглядели чем-то искусственным и чужеродным. Подводные лодки во враждебном океане… Нет, Марс решительно не нравился Милошу. Впрочем, как и его обитатели: бледные, заносчивые, высокомерные утилитаристы. Здесь, в царстве красного песка, считалось недостойным человека проявление любых эмоций, страстей и нерациональности. Простой разговор «ни о чем» являлся проявлением дурного тона и напрасной тратой времени, а лень была почти уголовным преступлением.
Журналист остановился в отеле «Земля» - единственной гостинице в Кратере, специально предназначенной для «изнеженных», т. е. непривычных к спартанским условиям, туристов с Земли. По крайней мере, так считалось. Но, оглядывая свой номер (люкс, между прочим!), Милош с грустью отметил скупость интерьера и помещений. Всего две комнаты. Вместо ванны с джакузи и подогревом стоял обычный душ, а кровать складывалась в шкаф. «Ладно, перетерпим, - хмыкнул про себя Иванович: «Интересно, что же они тогда понимают под президентским люксом? Цветочек в горшке?!»
План дальнейших действий был очевиден. Милош отправил первого помощника собирать слухи, сплетни и общественное мнение о предстоящих дебатах и о Зауге как таковом. Второй помощник направился в архив. Сам же Иванович решил поговорить с местными братьями по перу.
Надо отметить, что Ивановича задели некоторые привычки и поступки его марсианских коллег. Он не был ксенофобом (в элите мультикультурной Конфедерации такие не выживали), однако нравоучительно-высокопарный тон местных репортеров и постоянные отсылки к авторитетам прошлого раздражали его. Хорошо, он согласен с тем, что курить на Марсе (с учетом дефицита воздуха) можно только в определенных немногочисленных местах, но зачем же тыкать носом, как котенка?!
К середине следующего дня (за два часа до дебатов) у Милоша накопилось достаточно информации и стали появляться вопросы. Мартин Зауга был достаточно известен и популярен среди всех слоев населения Кратера. Он не вызывал отторжения у новых колонистов, но и не раздражал аристократов. На посту руководителя службы социального проектирования Зауга осуществил несколько полезных проектов. Но самый яркий и амбициозный проект – строительство тех самых куполов (необходимость в которых, как уверяли Милоша, назрела и перезрела) был сорван нерешительностью мэра и коррупцией его аппарата. Зауга имел связи и в научных кругах: проект пресловутых куполов разрабатывали группы ученых под руководством математика Крата Хега и физика Карла Салмира, профессоров Марсианского университета. Говорили, что Зауга взяток не брал. Милош, согласно кивая, в душе улыбался – не родился еще чиновник, который не грел бы себе руки.
Через месяц истекают полномочия мэра Кратера Джошуа Бледе. Он, естественно, хочет переизбраться еще на два года. Бледе поддерживала мощная Центристская партия. А Зауга выступает в качестве независимого кандидата. «Интересно, почему он не вступил в какую-нибудь партию? Надо будет спросить об этом…», - подумал Иванович.
***
Итак, дебаты….Зал был на удивление полон – представители финансовых воротил, ученые, военные. Все как один – марсиане. Иванович смотрелся в этом бледнокожем царстве как родинка на заднице у шведа. На Земле подобное мероприятие вызывало бы интерес в первую очередь журналистов и пиарщиков – обычные люди, если бы им вдруг вздумалось посмотреть дискуссию, включили бы стереовизоры. А… вот и местные «коллеги»: трое испуганных заик. Профаны. Уставились во все глаза как бараны на новые ворота: интересно, хватит ли у них смелости задать хоть один актуальный вопрос?
Милош с интересом разглядывал участников дебатов и их сторонников. Вот, к примеру, кто эта сексуальная блондинка с истинно «аристократическим» профилем? Ах, да - Лил де’Марсе – глава предвыборного штаба Зауги. Какого черта эта холеная красотка здесь забыла? Почему не придается всем радостям жизни? Судя по фамилии, она принадлежит к одной из богатейших семей Марса, а, следовательно, и Конфедерации. Могла бы, если уж так хочется, сама сделать политическую карьеру на Земле. От Кратера до сенатора путь неблизкий…А хорошо звучит! «От Кратера до сенатора…», - надо записать.
А вот пресловутые ученые, разработчики проекта куполов - Крат Хег и Карл Салмир. Хм, оказывается, у местного населения все-таки есть чувство юмора. Первый, наплевав на все марсианские условности, пришел на дебаты в рабочем комбинезоне. Он что-то считал на переносном компьютере, только изредка поднимая глаза на трибуну. Второй, издеваясь над марсианскими правилами по-своему, был в огромной чалме, приколов сверху ярко-красное перо. Салмир, в отличие от Крат Хега, слушал дебаты с явным интересом. Об остальных людях, которые стояли сейчас около Зауги, Милош ничего не знал. В досье «Космовести» о них не было ни строчки.
И, наконец, виновник торжества - Мартин Зауга. Тяжелое, малопривлекательное, но рельефное и запоминающееся лицо выглядело холодной маской. Темно-карие, глубоко посаженные глаза только дополняли общее впечатление мрачной решительности. Рубленные движения, быстрая и резкая походка: Зауга напоминал человекоподобного робота, недавно сошедшего с конвейера. Но, все-таки, кандидат в мэры был человеком. У машины не может быть такой угнетающей силы воли во взгляде. Иванович непроизвольно съежился.
Милош перевел глаза на команду мэра. Ему хватило пары секунд, чтобы вынести свой вердикт – серость, помноженная на серость. Сам мэр Джошуа Бледе, седой и немного сутулый, отлично смотрелся на фоне голограммы Марса. Но это было единственное его достоинство. Прожженный политикан, он уже объяснил, что «коней на переправе не меняют», и «я – специалист». Интересно, когда он скажет – «согласие классов»? А, вот и оно… Боже, как же надоели эти «честные» лица, и их «правильные» слова! Говорили бы хоть прямо: «Лучше я останусь, ибо наворовал уже прилично, так и быть: поделюсь, а новому мэру еще домик построить надо…Детям образование дать… Ну и конечно дерево посадить, или что они тут на Марсе сажают?».
Мартин Зауга слушал выступление мэра с нескрываемой сардонической улыбкой, преображавшей его мрачное лицо. Улыбка, словно трещина в монолитной скале, делала Заугу более человечным и простым, будто опускала его с уровня бога до уровня полубога. Когда мэр в пятый раз произнес про «согласие», Зауга театрально похлопал и закатил глаза. Он не перебивал и спокойно ждал своей очереди. Наконец мэр, помянув напоследок коней, переправу, и, конечно, свою высокую квалификацию, сел. Зауга по-военному четкой походкой направился к трибуне.
Зауга, по марсианской привычке, начал речь со ссылки на авторитеты. Не особо задерживаясь на цитатах, он перешел к более содержательной части. Голос кандидата в мэры оказался невысоким и достаточно приятным баритоном. Речь была весьма сухой, но очень грамотно построенной и местами даже эмоциональной. Для марсианина, конечно. «Господин мэр обещает согласие» - с легким сарказмом произнес Зауга: « Пусть же достигнет согласия с вакуумом, где он обещал построить новые купола!» Зал разразился негромким смехом. Мартин Зауга поднял руку, призывая к тишине. «Господин мэр нам рассказывал про лошадей и переправу. Я живу на Марсе всю жизнь, и не видел здесь ни того, ни другого». Аудитория уже громче рассмеялась.
«Он умеет держать публику» - подумал Милош: «Хотя явно не имеет риторического образования и большого опыта».
Повеселив собравшихся, Мартин Зауга начал более конкретный разговор о куполах. Он блестяще оперировал цифрами и выкладками, излагая четко, но доступно: что и как он собирается делать. Пришедшие ученые подтвердили, что строительство можно осуществить в те сроки, и за те деньги, которые были предусмотрены планом Зауги. Налоги, борьба с коррупцией, административная реформа, купола – Мартин Зауга изложил все эти вопросы, потратив времени в два раза меньше мэра. Весь зал, за исключением Джошуа Бледа, рукоплескал.
«Кажется, с выборами все понятно» - пришел к выводу Иванович: «Но это не повод не задать несколько серьезных вопросов, как раз наоборот. Может, все-таки, наберу материала на приличную статью».
Мэр, отказавшись отвечать на вопросы журналистов, выскользнул из зала. «На переправу» - сказал кто-то. «За конями» - возразил другой. Публика была воодушевлена и возбуждена. Мартин Зауга жестом подозвал журналистов и согласился на краткую пресс-конференцию. Милош подождал, пока марсианские «коллеги» промямлят что-то восхищенно-вопросительное, а Зауга ответит двумя-тремя сухими словами. «Сейчас будет бенефис», - думал Иванович, глядя на это: «Сейчас я вас уем, будущий господин мэр».
Он уверенно представился
- Милош Иванович, отдел политических новостей… «Космовесть»
У Зауги от удивления слегка дрогнули брови. «Хорошо держит себя в руках», - отметил Милош.
- Я вас слушаю, господин Иванович.
- Господин Зауга, как Вы рассчитываете решить юридический казус, связанный со статусом новых переселенцев в Кратере Гагарина, который отнюдь не исчерпан решением Конституционного…
Зауга резко прервал журналиста:
- Меньше слов, господин Иванович. Как я хочу решить вопрос переселенцев? Так, как выгодно для Марса: лучшим – рады, средних – терпим, худших – не принимаем.
Марсиане разразились аплодисментами.
Милош не сдавался:
- А хватит ли у вас полномочий решить этот вопрос, ведь это в компетенции только Совета Марса, который уже 26 лет…
- Если полномочий не хватит, значит, мы их получим.
- А специальное соглашение, подписанное между Советом Марса и Конфедерацией 94 года назад…
- Подлежит пересмотру. Автономия Марса прописана в Конституции.
- Решения Конституционного суда по этому вопросу еще нет.
Зауга слегка улыбнулся:
- Значит, не только Кратер нуждается в реформе.
Милош осекся. Он собирался поймать собеседника на сложном юридическом клубке противоречий, который существовал между Марсом и Конфедерацией. Но ничего! Мы еще повоюем.
- А как вы собираетесь решать вопрос о филиале Псикорпуса в Кратере Гагарина?
Марсиане всегда не любили психократов, и старались всеми правдами и неправдами от них избавится. С другой стороны, Псикорпус давно хотел расширить свои филиалы на Марсе, и имел на это, по закону, полное право
- Филиал будет построен, - четко и спокойно ответил Зауга.
Зал притих. Милош мысленно ухмыльнулся.
- Мы, марсиане, занимаем ведущие позиции в науке и армии – громко произнес Зауга, - Мы, марсиане, по праву гордимся своим происхождением. Так почему мы отказываем другим марсианам в праве быть собою? Наши психократы – тоже марсиане! И наша задача – помочь им добиться подобающего места.
Аудитория, сначала неуверенно, затем все громче и громче поддержала будущего мэра.
Лил де’Марсе подошла к Зауге и что-то прошептала.
- Извините, господа, у меня закончилось время, выделенное на дебаты.
Если бы такое было произнесено политиком на Земле, тот мог бы ставить жирный крест на своей карьере. На Марсе же это вызывало уважение.
- Господин Иванович, - сказал Зауга, - я готов дать вам более развернутое интервью. Скажем, завтра в 15.45. У меня будет 15 минут.
- Нет, спасибо, - ответил Милош, - я улетаю уже сегодня. Иначе материал не успеют опубликовать.
Зауга улыбнулся:
- Надеюсь, я скоро прочитаю вашу статью.
- Надеюсь, ее опубликуют, - в тон ему пошутил Иванович.
***
14 апреля 2467 год Земля, Посейдонополис, центральный офис медиа-корпорации «Космовесть».
- Итак…, - протянул Де Ривера, - он тебе понравился?
Милош пожал плечами:
- Он не женщина, чтобы нравится или не нравится. Марсианам он явно по душе.
- Ты не знал? - удивленно спросил Антонио, - у них нет души. Только военная строгость и научная четкость.
Иванович засмеялся.
- Ну, в таком случае, Зауга – настоящий марсианин: краток, резок, высокомерен и невозмутим. Хотя, шеф, я там встретил пару марсиан с чувством юмора. Один пришел на дебаты в чалме. Звали его, кажется, Карл Салмир.
Антонио с интересом посмотрел на Милоша:
- Салмир? Профессор Салмир?
- Да. Вы его знаете?
- Не лично. Считается одним из ведущих физиков Конфедерации. Чуть ли не новый Эйнштейн. И он поддержал Заугу?
Иванович пожал плечами:
- Мне показалось, что это – тактический союз. Салмир заинтересован в строительстве защитных куполов.
- А я думаю, - безапелляционно заявил Де Ривера, - Что на купола ему глубоко плевать. Не его уровень.
Антонио закурил и примирительно продолжил:
- Окей, пустим твою статью в печать. Заголовок придумал?
- Да. От Кратера – в сенаторы.
Де Ривера резко взглянул на Милоша:
- Ты думаешь, он метит так высоко?
- Мне кажется, да. Он мне намекал на то, что, мол «…не только Кратер нуждается в реформе».
- А потянет? - с энтузиазмом спросил Антонио.
- Хм… Если дадут, то – да. Что-то в нем есть такое.
- Только кто ж ему даст? - рассмеялся испанец.
- Именно, - захохотал в ответ Иванович.
- Милош, - хитро прищурился Де Ривера, - власть не дают, власть берут. Сами.
- Но он через чур, как бы сказать… марсианин. Слишком мрачный, чрезмерно четкий. На Земле его не примут.
Глава Отдела Политических новостей задумчиво откинулся на спинку кресла и заметил:
- Это поправимо. Если найдется хороший пиар советник.
- Шеф, - задал так долго мучивший его вопрос Иванович, - зачем вы все-таки послали меня?
Антонио резко встал и подошел к окну. С высоты восемьдесят пятого этажа было хорошо видно здание Сената Конфедерации. Мощное, гордое строение, возведенное на заре Конфедерации, возносило весть о единстве человечества и будущем без войн. По крайней мере, так было задумано его создателями. Пару минут он молчал.
- Милош, - наконец произнес Де Ривера, - что ты думаешь о современной политике?
- Это – грязная игра, - отделался стандартной фразой Милош. Ему не хотелось тратить время на изложение своих путанных политических воззрений.
- Грязная? Друг мой, да, грязная, но отнюдь не игра, - нравоучительно заметил Антонио, - Конфедерация в глубоком кризисе. Коррупция разъедает весь правительственный аппарат сверху донизу. Бедные федераты рвутся к дележу бюджета. Богатые пытаются сохранить то, что имеют. Марс и Венера бредят независимостью. Земля раздираема борьбой центристов и федералистов. Дальние колонии плохо обеспечены, там в любую минуту может случиться катастрофа. Корпорации их плохо снабжают, наживаясь на отсутствии антимонопольного законодательства.
- Сенат, я думаю, примет такой закон. Чуть раньше или чуть позже. Я писал об этом.
- Сенат?! - махнул рукой Антонио, - Кучка придурков! Одни продались корпорациям с потрохами, другие – напуганы, третьи – ничего не хотят. А тех, кто хочет слишком мало. Нужна унификация законов, централизация, четкая система.
- Шеф, по-моему, вы слишком мрачно смотрите на вещи, - слегка дрогнувшим голосом произнес журналист. Неужели болезнь под названием «разочарование» передалась от него к шефу?
- Разве?! Милош, пока об этом мало кто думает – все слишком погружены в свои дела. Но лет через десять, максимум пятнадцать Конфедерация рухнет так, что грохот будет слышан аж на Кассиопее. Подумай сам. Обопрись на свой опыт и свои знания. Проанализируй ситуацию целиком.
Де Ривера несколько устало посмотрел на Ивановича и продолжил:
- И если мы уже сейчас не начнем принимать меры, то нас ждут новые Темные века. И не факт, что на сей раз появятся новые «Йоханнесбургские заговорщики».
Иванович закурил. Речь шефа потрясла его. Он, конечно, слышал о проблемах, но не придавал этому особого значения. Эта ситуация казалась ему вполне естественной и собственно именно такая ситуация всегда была его, Ивановича, хлебом. Но он еще не заглядывал в будущее так далеко.
- Ладно, - успокаивающе сказал Антонио, - заголовок я придумаю другой. Не будем раздавать такие щедрые авансы этому Зауге. Посмотрим, что он покажет в Кратере. Иди, работай.
Иванович вышел из кабинета. Он решил собрать как можно больше сведений о кризисе – ну не может только Де Ривера предвидеть его! Возможно, он преувеличивает?
Когда дверь за спиной Милоша закрылась, главный редактор отдела политических новостей дал команду компьютеру: «Личные файлы. Перспективные политики. Создать новую папку. Мартин Зауга. Марс. Мэр Кратера Гагарина…»
***
ИНТЕРЛЮДИЯ 1
17 ноября 2467 год, Земля, Англия, Лондон, Лондонский филиал Псикорпуса
Андромеда Эгрид, высокая бледнокожая брюнетка с ярко зелеными глазами стояла в очереди в Центр межпланетной коммуникации. Она бы с удовольствием и сама отправилась на Родину, но придется довольствоваться лишь коротким сеансом видеосвязи.
Марс… Мощные купола, вгрызающиеся в красный песок стальными руками – символ победы разума над хаосом космоса, песнь несгибаемой воли человеческого духа. Сеть подземных туннелей – кровеносная система, дающая жизнь голой, мертвой планете. Суровый Марс, закаляющий сердца смелых, решившихся бросить вызов самому Богу войны. Андромеда любила Красную планету всем сердцем.
Урожденная марсианка из семьи потомственных военных, она с детства мечтала пойти по пути отца и братьев. Но при поступлении в Кадетское училище у нее обнаружились телепатические способности. Это поставило крест на всех честолюбивых мечтах молодой девушки. Психократам была запрещена военная служба, как и профессии политиков, космонавтов, полицейских, юристов и судей; также они не могли участвовать в секретных государственных научных исследованиях, давать показания в суде, быть присяжными и преподавать в непсихократических учебных заведениях. «Закон есть закон», - слегка извиняющимся тоном пояснили ей тогда: «Все психократы обязаны состоять в Псикорпусе».
Псикорпус! Место отверженных, прокаженных, презираемых всеми друзьями Андромеды. Но она не сдалась.
Единственный марсианский филиал этого заведения находился в Эйнштейнсити, да и образование там давали хуже некуда. Значит, Земля. Андромеда находилась на Голубой планете уже три года. Здесь не любили ни телепатов, ни марсиан, ни, тем более телепатов-марсиан, но была возможность развить свои способности, получить хорошее образование и сделать карьеру. И все эти годы она задавала себе только один вопрос: «Телепатия это - дар или проклятие?»
«Андромеда Эгрид» - прозвучал официальный голос: «Разговор с Марсом, Кратер Гагарина. У вас три минуты».
Андра (так сокращали имя марсианки на Красной планете) устроилась в кресле перед монитором:
- Здравствуй, отец, - позволила она себе достаточно сердечное обращение.
- Андромеда, - кивнул пожилой бледный мужчина, - Какие новости?
- Получила звание старшего сержанта полиции.
Эгрид специально опустила приставку «пси». Зачем лишний раз напоминать отцу о семейной трагедии?
Однако марсианин слегка улыбнулся:
- Псиполиции, дочь. Не надо этого стесняться.
Если бы Андромеда была землянкой, то она упала бы в обморок от удивления. Но Эгрид лишь чуть заметно наклонила голову. Зачем тратить силы на эмоции, если собеседник и так всё расскажет? А если он не собирается откровенничать, то гораздо проще спросить.
- У нас заметные изменения, Андра. И я тоже, с духом времени, пересмотрел некоторые свои воззрения. Как сказал один философ: «Каждая эпоха требует своего героя».
Эгрид почти удивленно переспросила:
- Героя?
- Наш новый мэр – Мартин Зауга - открывает филиал Псикорпуса в Кратере. И я выступаю «за». Он меня убедил. Мы все марсиане, Андра. И даже телепаты…
Отец Андромеды слегка смутился, но продолжил:
- Зауга – особый человек. Он – настоящий марсианин, без страха смотрящий в будущее, готовый принять любой вызов.
Андромеда задумалась: отец никогда ни о ком так не отзывался.
***
8 декабря 2467 год, Земля, Кения, Найроби, деловой квартал
Здания делового квартала (местные называли его «белый квартал») сияли на ярком африканском солнце новизной и чистотой. Большие, дорогие, ухоженные – они резко выделялись на фоне убогости остальных домой этого бедного города. Здесь жили чиновники Конфедерации, успешные бизнесмены, церковные деятели, местная элита. Иванович прибыл на рейсовом каре из Посейдонополиса и взял такси. Конечно, можно было проделать весь путь до дома сестры на личном каре, но зачем самому вести машину? Аэропорт располагался за городом, и Милош заметил некоторое повышение уровня жизни, пролетая в такси над окраинами Найроби. Шли активные ремонтные и строительные работы, магистраль была заполнена грузовыми машинами. Конечно, по сравнению с каким-нибудь Берлином, или, тем более, Посейдонополисом столица федерата Кения как была, так и оставалась трущобами, но все же с прошлого визита разница чувствовалась. Частично это было связано с некоторым экономическим подъемом, частично – с тем, что правительство сейчас формировала Социалистическая партия, но львиная доля заслуги принадлежала Франсуа Астреду, зятю Ивановича, мужу его сестры Милены. Франсуа занимался распределением финансовых средств по программе помощи отстающим федератам Конфедерации. В отличие от большинства своих коллег, он работал не на страх, а на совесть. Последний осколок старой системы, построенной «Йоханнесбургскими заговорщиками» почти сто лет назад. Гвардеец, оставшийся на посту после роспуска гвардии. Сторож давно разворованного склада. Солдат, сражающийся без командира. Разочарованный романтик, с удивлением и непониманием взирающий на тонущую Конфедерацию. Но упорно продолжающий делать то, что должен…
Дом семьи Астредов был не самым большим, и не самым роскошным в деловом квартале. Зато там всегда было много гостей – белых, черных, мулатов. Хозяева дома никогда не придавали значения цвету кожи и толщине кошелька – важным была лишь честность, открытость и желание помочь друг другу. Франсуа Астред, как и его жена Милена, слыли экстравагантными. Действительно, променять карьеру во Франции на захолустную Кению, применять свои таланты не ради личного успеха, а во имя абстрактного гуманизма – на это могли решиться немногие. Но Астред не обращал внимания на сплетни, более того, то ли поддерживая реноме, то ли действительно пытаясь что-то изменить, он вступил в партию революционеров-консерваторов.
Партия эта появилась примерно десять лет назад. Ее лидеры искали новый формат существования Конфедерации, опираясь на опыт прошлого. Они предлагали взять социально-политическую модель, доказавшую свою работоспособность, как-то: античная Римская Империя, Британская империя ХIХ века, Северо-Американская демократия ХХ века, Европейский Союз ХХI века.
С точки зрения Милоша, «программа» (если это можно назвать программой) революционеров-консерваторов была глубоко утопичной. Этот кружок историков-любителей не мог даже выбрать подходящей антикварной системы, просто потому, что такой не существовало. Их лозунг: «Вперед – назад!» вызывал гомерический хохот, однако партия была шумной, не приевшийся избирателю, и потому собирала определенное количество голосов на выборах.
Франсуа Астред встретил Ивановича на пороге дома. Не успели они войти внутрь, как со второго этажа кубарем скатился мальчик лет пяти. Он тут же схватил Милоша за руку:
- Дядя! Дядя! - ты привез мне подарок из Посейдонополиса?
Журналист рассмеялся:
- Жак, разве я мог про тебя забыть? Иначе ты бы мне устроил Жакерию.
Мальчик, разумеется, не знал, что такое Жакерия, но какая разница, если привезли подарки?! Он прыгал вокруг дядя и вопил:
- А что ты мне привез? Покажи!
В этот момент с лестницы донесся радостный крик:
- Калабль идет на пасатку!
Девочка лет трех, со светлыми растрепанными волосами, как у матери, и голубыми в отца глазами в силой кинула игрушечный космический корабль в Милоша. Иванович подхватил его и рассмеялся:
- Посадка прошла успешно… Космонавтка растет, да Франсуа?
- Дети, успокойтесь уже. Дядя только с дороги.
- Да все в порядке. Кстати, где Милена?
- Скоро будет. Наверное, попала в пробку, возвращаясь из Культурного Центра. Она там преподает французский всем желающим. Давай я тебя пока провожу в гостиную.
- Сначала подарки, - громко заявил мальчик.
- Касмическая тамозня, - поддержала брата маленькая Элиир.
***
Милош гостил у сестры уже вторую неделю. Ему нравилось здесь: тихо, спокойно, размеренно, во всяком случае, по сравнению с суетой, царящей в Посейдонополиском офисе «Космовести». Никто никого не подсиживал, не пытался перехватить горячий репортаж, выслужиться перед начальством. Только вот курить приходилось на балконе – Милена с мужем не переносили табачного дыма. Да и маленькие дети…
Вечерами Иванович обсуждал с Франсуа интересные вопросы. На этот раз речь зашла о политике.
- Ты слишком мрачно смотришь на вещи, - сказал Франсуа, - Да, коррупция – а когда ее не было?
- Такой – никогда, - парировал Милош.
- Ну, допустим. И что – сдаться и смотреть со стороны?
- Не самый плохой вариант.
- Ты – прожженный циник.
- Я?! Увы, я – реалист. К примеру, я только что вернулся с Марса.
- Далеко же тебя занесло.
- Угу. Ну так вот: они десять лет пытались построить новые купола. Деньги «освоены», куполов как не было, так и нет. Правда, там сейчас были очередные выборы местного мэра. Новый мэр обещает купола все-таки построить.
- И как думаешь – построит?
Милош задумался.
- Не знаю, - честно ответил он, - но Антонио, мой шеф, кажется, в него верит.
- Вот видишь, остались еще честные люди!
Иванович глухо рассмеялся:
– Один-два на всю Конфедерацию. Нельзя изменить систему политикой «малых дел».
Франсуа слегка улыбнулся:
- Ну, а я попробую. Поживем – увидим. Кстати, к вопросу о Марсе. Вернее, о песке. Не хочешь размяться? Мы тут собираемся организовать экспедицию в Мертвую Зону. Что ты о ней знаешь?
- Немногое. Появилась между Третьей и Четвертой мировыми войнами. Там что-то взорвалось. Атомные станции, кажется.
- Станция, - поправил его зять, - одна из пяти.
- Не знал. В общем, там теперь никто и ничто не живет. Вроде как правительство хотело отгородить Зону стеной, чтобы любопытные не лазили. А ты то, что там забыл, Франсуа?
- По официальной версии, взорвались все станции. По данным нашей предыдущей экспедиции взорвалась или была взорвана только одна.
- А остальные?
- Стоят себе спокойно. Собственно, на них я тебя и приглашаю посмотреть.
- Зачем?
- Мы с друзьями проводим расследование: что же там случилось на самом деле? Был ли это теракт, или нет? Если нет – тогда можно ли запустить оставшиеся станции?
- А как же радиация?
- Есть костюмы антирадиационный защиты. Да и радиации там уже немного.
- Почему же тогда Зону еще не начали заселять?
- Там песок, Милош, - сухо сказал Франсуа, - сложно там, и жить, и строить. Кроме того, правительство разрешения не дает. Почему, - не знаю.
- Ну, конечно, - ехидно ответил Иванович, - можно и проще деньги украсть, зачем в Зоне копаться?! Ладно, у меня еще неделя отпуска. Почему бы и не съездить?!
***
Все тело Милоша чесалось. Счетчик Гейгера предупреждал о том, что снимать антирадиационный костюм нельзя, но так хотелось откинуть клапан и покурить.
Иванович, Франсуа и четверо его друзей уже два дня исследовали Зону. В ее центре уровень радиации был еще достаточно высок. А вот по краям было вполне уютно – если можно применить это слово к бескрайним желтым пескам. Они напоминали столь же безжалостные пески Марса. «То-то эти марсиане такие суровые, - прожить всю жизнь в таких нечеловеческих условиях», - подумал Милош. Но Марс, все-таки, походил на обитаемое место, Зона – совершенно нет. Особенно пугающее ощущение предавали остовы столбов линии электропередачи и еще заметные линии дороги. И нереальная давящая тишина…
- Милош, - голос зятя глухо звучал из под шлема, - здесь больше делать нечего. Мы осмотрели только две станции, а время поджимает. Послезавтра надо вернуться.
- Давайте разделимся по двое, - предложил один из друзей Франсуа, - и осмотрим все оставшиеся. Может, все-таки найдем журналы наблюдений. Вряд ли во время эвакуации всё вывезли.
- Неплохая идея, - согласился Иванович.
Он и Франсуа взяли на себя самую западную станцию, Четвертую. До нее было полтора часа езды на джипе от Третьей станции, где они расстались с остальной группой.
Африканское солнце нещадно жарило. Было начало зимы, но на экваторе это не имело особого значения. В джипе, разумеется, работал кондиционер, да вот снаружи он не значился. Ошибка сборки. Не было кондиционера и на разрушенных станциях, и Милош с ужасом думал о тех нескольких часах, которые придется провести в пустых раскаленных бетонных коробках.
- Ну, что думаешь? - спросил Франсуа.
- По-моему, проездили зря, - махнул рукой Милош, - Ни журналов наблюдений, ни других материалов – только радиация и солнце. Непонятно, ни что случилось, ни почему.
- Еще не вечер, осталось три станции. По крайней мере, можно точно утверждать, что взорвалась только одна станция. Значит – остальные можно, хотя бы теоретически, запустить. Реакторы то целы.
- Ну и кто этим будет заниматься? Правительство?
- А почему нет?
- А почему они уже этим не занялись?
Зять задумался:
- Не знаю. А ты напиши статью – может и зашевелятся.
Иванович пожал плечами.
- Кому ж такая статья будет интересна?
Когда они подъехали к Четвертой станции, солнце уже садилось. Неутомимый Франсуа тут же выскочил из машины и бодрым шагом направился к зданию. Милош, проклиная все на свете (в первую очередь, свою глупость – ну что дома не сиделось?!) крикнул ему:
- Франсуа, может, подождем ночи? Хоть жара спадет.
- Зачем? Только время потеряем. Размяк ты в Посейдонополисе.
Иванович за десять лет жизни в тропиках (а Посейдонополис находился на Атлантиде, искусственно созданном еще на заре Конфедерации континенте на месте Канарских остовов) привык к жаре. Но одно дело жара в городе, наполненном кондиционерами, а другое – здесь, на раскаленной сковородке пустыни.
Милош вздохнул, и стал выбираться из джипа. Астред убежал далеко вперед – его спина виднелась у самого входа в станцию. Журналист вернулся в машину и взял фонарь.
- Подожди, - крикнул он, но зять не ответил. То ли не услышал, то ли решил, что шурин и так догонит.
Иванович неторопливо побрел следом. Смотреть было не на что – такой же вид был и у других станций. Заброшенные, занесенные песком, радиоактивные монументы трехсот летней давности. Строили тогда на совесть – они пережили и Четвертую мировую войну, и Темные века. Наверное, переживут и эру Конфедерации.
Неожиданно Милош заметил приглушенный свет, идущий из окна второго этажа. По идее, там располагался Центральный пункт управления. Франсуа не мог еще туда добежать. Даже если бы умел летать. Да, и он забыл фонарь! Здесь есть кто-то еще!
Журналист побежал за другом. Разогнавшись на песке он, с непривычки споткнувшись, упал и сильно рассадил колено. «Надо предупредить Франсуа. Вряд ли это кто-то местный – он бы знал», - проскользнула мысль. Не обращая внимания на боль в колене, Иванович понесся вперед. Минут через пять Милош ворвался в здание. «Где же этот чертов Астред?». Ответ не заставил себя ждать. Франсуа лежал на полу метров через 100 от входа. Неподвижно, как куль. Серая тень около белой бетонной стены. Иванович вздрогнул и бросился к зятю, судорожно выключая фонарь.
- Франсуа, ты как? - прошептал Милош, встряхивая друга.
Ответа не было. Но и крови или повреждения антирадиационного костюма вроде тоже. Астред спал, или, скорее, был без сознания. «Черти что! Как он умудрился упасть на ровном месте?!», - испуганно подумал Иванович, продолжая трясти тело. Через минуту Франсуа застонал:
- Милош, хватит меня кантовать.
- Твою мать! Ты в порядке?
- Да, кажется. Зачем ты меня втащил в станцию?
- Втащил?! Ты сам вбежал, как полоумный!
- Да? Не помню. Голова кружится.
- Здесь кто-то был. Я видел свет.
В это время Иванович услышал сильный шум. Он глухо растекался по пустой станции.
- Франсуа, подожди меня, я посмотрю, что это.
Милош тихо поднялся, и направился в сторону странного звука…
Астред подождал несколько минут. Головокружение прошло, и он поднялся на ноги. Шум удалялся. Больше всего это походило на звук кара, поднимающегося в воздух. Франсуа никак не мог вспомнить, как он зашел внутрь. Не похоже, чтобы он падал – ничего не болело. Однако факт оставался фактом – шурин нашел его здесь. «Надо пойти за Милошем», - подумал Франсуа: «Где он так долго пропадает? Он говорил о том, что на станции еще кто-то есть. Странно…». Кряхтя, Астред начал планомерно осматривать комнату за комнатой. Стало достаточно темно, но Франсуа был уверен, что не пройдет мимо Ивановича: флуоресцентные полосы антирадиационного костюма должны быть заметны даже сейчас. Милош лежал у пролома в стене на другой стороне станции. Как и когда появился этот пролом установить уже невозможно. Но вряд ли он возник недавно - песок, наносимый ветрами, покрывал пол около пролома довольно толстым слоем. Иванович открыл глаза, пытаясь сообразить, где он находится. Он вышел из джипа, и… всё. Теперь он здесь. Заметив подошедшего зятя, он хрипло спросил:
- Франсуа, зачем ты затащил меня в станцию? Я что – упал? Колено болит.
Астред участливо поинтересовался:
- Голова не кружится?
- Как ты догадался?
- Пройдет, - тихо и задумчиво ответил Франсуа, - через пару минут…
***
Франсуа рассказал Милошу всё, что помнил, особенно про непонятных гостей, которых журналист, вроде, видел, и про звук, скорее всего взлетающего кара. Они внимательно осмотрели станцию. Кар, если он и был, ставили, скорее всего, на дорогу, а следы на песке, видимо, замело при взлете. Больше ничего интересного они не нашли. Друзья решили никому не говорить о случившемся, а начать свое собственное расследование.
Что-то не складывалось – если их огрели по голове, то почему нет шишек? Может, конечно, дубинку обернули чем-то мягким. Если кто-то применил обездвиживающий станер, то, как он пробил антирадиационный костюм? Можно было, конечно, расстегнуть костюм, но тогда друзья получили бы дозу, а этого не случилось. И главное – почему это было сделано? Что скрывали эти люди? Зачем они приезжали на Станцию? Связано ли происшествие с тем, что правительство не дает разрешения на осваивание Зоны?
Уже в аэропорту, когда вся семья Астредов провожала Ивановича, Франсуа отозвал его в сторону, и тихо сказал: «Милош, я понял, это были телепаты…»
ИНТЕРЛЮДИЯ 2
2469 год, где-то на Земле
Шесть человек сидели в тесной темной комнате. В воздухе витал одурманивающий аромат. Эти шестеро встречались вместе не так уж часто, но сейчас их позвала Судьба.
- Да, - сказал первый, - конь Смерти пронесется над Землей. В этом не может быть никаких сомнений.
- И Посейдонополис скроется в огне, - уточнил второй.
- Черта пролегла, - высокопарно добавил третий, - взор не проникает далее нее.
- И явятся отмеченные знаком, - прошептал четвертый.
- Одного мы уже знаем, - сурово отметил пятый.
- Мы не уверены, - степенно произнес шестой.
- Мы не должны вмешиваться, - напомнил первый.
- Судьба сама укажет, - поддержал четвертый.
- Решение еще не принято, - возразил второй.
- Реформаторов не спросили, - нервно отметил первый.
- Сейчас нас меньше, а завтра…, - с вызовом ответил второй.
- Пустое, - все больше злясь, сказал пятый, - Мы знаем отмеченного знаком. Мы должны быть с ним.
- С какой стати? - возразили остальные.
- Вы ничего не поняли, - пробормотал пятый, - Величие… Сила….Власть… Путь…
Пятый встал, и решительно вышел из комнаты. Все знали, что больше он сюда не вернется…
***
2 марта 2469 год, Земля, пригород Посейдонополиса, особняк Евы Тру Зольц
Утро выдалось ясным. В Посейдонополисе вообще редко бывает плохая погода, и этот воскресный день не был исключением. Приятное весеннее солнце пробивалось сквозь занавески спальни. Именно его лучи и разбудили Антонио Де Ривера.
Главный редактор осторожно потянулся, стараясь не потревожить женщину, спавшую рядом. Длинные темно-русые волосы, обычно собранные в пучок, рассыпались по подушке, оттеняя легкий загар на ее несколько угловатом лице. Кожа Евы Тру Зольц, замминистра внутренних дел, несмотря на долгие годы, прожитые в Посейдонополисе, так и не приобрела привычный для этого города бронзовый оттенок. Венериане, как и жители других колоний, лишенных естественного солнечного света, отличались бледностью и странной походкой, которая возникала из-за разницы в гравитации. Последняя исправлялась достаточно быстро, а вот слабый загар так и оставался меткой людей, рожденных не на Земле.
Тру Зольц все же проснулась, несмотря на все попытки Антонио встать с кровати тихо и плавно.
- Доброе утро, красавица.
- Доброе утро, Антонио. Я встану минут через десять.
Де Ривера пошел в бассейн с джакузи, приказав центральному терминалу дома приготовить завтрак на двоих. Компьютер был запрограммирован слушаться приказов Антонио, когда тот гостил в особняке. Разумеется, если это не противоречило распоряжениям хозяйки.
Их роман начался два года назад, когда Де Ривера брал у Евы интервью. Следуя своей галантной манере, он пригласил ее на чашечку виски. Слово за слово, бокал за бокалом, и встреча переместилась в постель. Нельзя сказать, что Тру Зольц блистала красотой, но она была очаровательно-энергичной. У редактора и полицейской на удивление быстро обнаружилось много общего и в интересах, и в мировоззрении. Их немного странные отношения, когда оба партнера постоянно встречались, но не ограничивались друг другом, было больше чем дружбой, но меньше, чем любовью. Плюс к этому, Антонио и Ева были друг для друга бесценным источником информации. Журналистские расследования в высших кругах, которые проводил Де Ривера, использовались в полиции и политике, а некоторые государственные секреты становились сенсацией.
Тру Зольц вышла на веранду в шелковом халате.
- Бон аппети, мой генерал, - улыбнулся ей Антонио.
- И тебе того же, тореадор.
- Ну, я предпочитаю женщин, а не быков.
- Ты предпочитаешь генералов, - рассмеялась Ева.
- Ага, на полковников не размениваюсь.
- Ты – высокомерный и тщеславный подонок!
- За это и держишь.
Посмеявшись, они перешли к более интересным вопросам:
- К разговору о подонках, - заговорщицки подмигнул Де Ривера, - Слышал я, что Министерство транспорта опять село в лужу с поставками воздуха на Титан.
Тру Зольц помрачнела:
- Пока не для печати, Антонио… Расследование еще не закончено…Там люди погибли… Много…
- Много?! - Антонио аж затрясся от предвкушения грандиозного скандала, и забарабанил пальцами по столу, - Дай хоть наводку!
- Окей. Копай под главу отдела по снабжению Дальних Миров. Он связан с корпорацией «Транс Эр». Это их ошибка.
- Когда можно пускать в печать?
-Через пару дней. Главное – никаких ссылок на меня и на Министерство внутренних дел.
- Как обычно. Не волнуйся.
- Да я и не волнуюсь. Просто противно. Расстрелять бы этих тварей, чтобы не повадно было. Ан нет, в лучшем случае, с постов слетят.
- Мда, - Антонио несколько помрачнел, - Кстати, по нашей части ничего?
Де Ривера, Тру Зольц и несколько их единомышленников уже четыре года собирали информацию о перспективных политиках, способных обновить Конфедерацию, вытащить ее из ямы. Этот человек должен был отвечать нескольким критериям: иметь четкий и выполнимый план, деньги и влияние; стремиться этот план воплотить, а не просто урвать кусок побольше; и, последнее, но самое важное – им нужен был прирожденный лидер, за которым пойдут массы. Такого политика Антонио и Ева готовы были публично поддержать и помочь связями и информацией. Разумеется, не только из чистого идеализма и альтруизма, а в обмен высокое положение в отреформированной Конфедерации. Конечно, можно было выдвинуть кандидатуру из своих, но у товарищей Де Ривера не было реалистичного плана, а те, у кого он был, не подходили на роль лидера.
- В первой когорте ничего интересного. А вот во второй… Помнишь, ты рассказывал мне про Мартина Заугу с Марса?
- Да.
- Так вот, Мехмет Ездр, заместитель министра финансов, как ты помнишь, позавчера вышел в отставку и присоединился к предвыборному штабу этого марсианина.
- Штабу?
- Зауга баллотируется в сенаторы.
- Хм… - Де Ривера задумчиво затянулся, - Пора переводить мальчика в первую когорту. А почему Ездр это сделал?
- Хороший вопрос. Я не знаю. Выясни.
- Личные основания могут быть? Все-таки – тоже марсианин?
- Вряд ли. Не тот человек – карьерист до мозга костей. Кроме того, он родом из Циолковского, а не из Кратера Гагарина. Они и знакомы то, скорее всего, не были.
- Интересно. Обязательно займусь. Ты, как всегда, незаменима, дорогая, - обворожительно улыбнулся Антонио и страстно поцеловал Еву.
***
5 марта 2469 год, Земля, Посейдонополис, центральный офис медиа-корпорации «Космовесть»
«Черт», - пробормотал Милош Иванович: «Дьявол и тысячи чертей». Статья не шла. Скандал с перебоями поставок воздуха на Титан набирал обороты. С каждым днем на свет вылезали все новые и новые подробности. Конечно, все знали о коррупции – но такие масштабы! Дело бы, конечно, замяли, но гибель почти двух тысяч человек в результате несвоевременной поставки воздуха – через чур даже для современной Конфедерации. Причем на эту проблему оппозиционные политики, ученые и журналисты указывали уже не один год. Теперь ситуация, вероятно, приведет к смене правительства и новым выборам, да вряд ли это что-то изменит.
Как не вовремя всё это случилось! Иванович только сел на хвост этот загадочной истории на атомной станции в Зоне. Официальные запросы в Псикорпус ничего не дали. «Корпус никогда не интересовался… Корпус не занимается незаконным сканированием…» и т. д. Зато до Милоша дошли слухи о существовании какого-то таинственного Ордена нелегальных психократов. Мало того: его вроде как возглавляли не телепаты, и даже не телекинетики, а ясновидцы! Смех и грех. Эти вечно обдолбанные ребята (считалось, что галлюциногены усиливают предвиденье) – над которыми смеются как люди, так и психократы – руководители секретной организации?! Но, логично, что где-то существуют нелегальные психократы, недовольные Псикорпусом и поражениями в правах, и теперь Иванович судорожно искал о них информацию.
Размышления журналиста прервал звонок видеофона. Его вызывал шеф.
- Милош, я забегу к тебе через пятнадцать минут. Подготовь мне все материалы по Мартину Зауге.
«Статья, телепаты, - только Зауги мне не хватало», - подумал, заскрежетав зубами, Иванович. Какого черта Антонио сейчас дался Зауга?!
- Который мэр Кратера Гагарина?
- Именно. Я просил тебя последить за его успехами.
Милош помялся:
- Да, шеф, но обобщенного отчета я не делал. Нужно хотя бы пару часов, а лучше день.
- Нет. Хватит и сырых материалов.
***
Де Ривера пришел минут через двадцать. Предварительные материалы как раз уже были готовы. Шеф быстро проглядел заголовки и кивнул:
- Окей. Изучу позже. Можешь дать краткое резюме?
Милош пожал плечами:
- В общем, Зауга на должности мэра показал себя хорошо. Купола построил, филиал Псикорпуса открыл, ну и так далее. Не знаю, хочет ли идти на перевыборы. Полагаю, да – поддержка ему обеспечена.
- Нет, он не пойдет на перевыборы.
- Шеф, кто источник этой информации?
Де Ривера заговорщицки подмигнул:
- Источники проверенные. Как там ты хотел написать: «Из Кратера – в сенаторы»?
- Уже?! - Милош задумался, - Не рановато?
- Кто рано встает, тому – сам знаешь..., – произнес Антонио свою любимую поговорку.
***
Де Ривера устало потер глаза. Он уже четыре часа изучал материалы, собранные Милошем за два года. Газетные статьи, отчеты, интервью, аналитика. «Милош сказал - неплохо?! Да это просто блестяще!», - восхитился главный редактор: «Зауга не только выполнил все предвыборные обещания – он пошел гораздо дальше».
Уровень преступности в Кратере Гагарина упал в четыре раза после того, как мэр ввел обязательную прописку, и назначил главой полиции Тара Вейера, полковника армии в отставке. Этот Вейер – интереснейший субъект. Венерианин на Марсе! Жители Красной планеты ненавидят венериан еще больше, чем психократов, если такое вообще возможно. «Старый анекдот гласит: если дать марсианину бластер с двумя зарядами и поставить перед ним психократа и венерианина, то кого он убьет первым? Ответ: сначала психократа, а потом – венерианина. Потому, что: сначала дело, а потом – удовольствие», - рассмеялся про себя Де Ривера. Венериане, разумеется, отвечают марсианам столь же страстной любовью. Ни те, ни другие не могут забыть Темные века, когда Марс и Венера воевали между собой за ресурсы Земли.. сколько там раз?! Ну да ладно – это еще цветочки. Полковник Вейер сделал себе блестящую карьеру. Он пробился не куда-нибудь, а в военную полицию. Вейер мог бы стать генералом - и подал в отставку! Со скандалом, обвиняя высшие армейские чины в коррупции и непрофессионализме. «Они что, - сговорились?! - усмехнулся Антонио: «Интересно, были ли они знакомы с Заугой в армии»?
Де Ривера нервно закурил, рассеяно листая следующие материалы.
«Ну, хорошо. Пойдем дальше. Мехмет Ездр, тот самый, про которого говорила Ева. Еще одна колоритная фигура. В течение тридцати лет работал на правительство. Еще неделю назад был одним из заместителей министра финансов Конфедерации. Безупречный послужной список. Лет через десять и сам мог бы стать министром. Вместо этого Ездр… что бы вы думали – уволился! Правда, на сей раз – без скандала. Просто ушел в отставку, и вышел из Центристской партии. Зачем? Может быть, пригласили занять крупную должность в корпорации? Нет, он вошел в штаб Зауги экономическим аналитиком. Конечно, Мехмет Ездр – тоже марсианин, но разве этого достаточное объяснение»?
Де Ривера сделал несколько пометок и подвел итог: «Итак, полковник в отставке Тар Вейер, бывший заместитель министра финансов Мехмет Ездр, ведущие ученые Конфедерации Крат Хег и Карл Салмир, и, наконец, дочь финансового магната Лил де’Марсе – все эти люди объединились, чтобы выдвинуть Заугу в сенаторы. Беспартийный, без особых капиталов, новичок в политике – что они в нем нашли?!
Я хочу на него посмотреть! Значит, на Марс?».
***
4 апреля 2469 год, Земля, Посейдонополис, центральный офис медиа-корпорации «Космовесть»
Милош Иванович шел к кабинету своего шефа в недоумении. Антонио всегда отличался легкой эксцентричностью, и Милош привык к этому, но последний поступок редактора Отдела политических новостей удивил его, равно как и многих в «Космовести». Почти месяц назад Де Ривера сорвался с места и, ни с того, ни с сего, бросив важные текущие дела взял отпуск за свой счет и улетел на Марс, прихватив только материалы Ивановича о Зауге. Поразительным было не только то, что Антонио решил лично посетить Красную планету, а не связался с заинтересовавшим его мэром Кратера Гагарина с помощью видеосвязи, но и что шеф провел на Марсе всего несколько часов, сразу после этого отбыв на Землю. Возможно, Де Ривера нащупал грандиозный эксклюзив, и, решив никого не ставить в известность, лично направился в путь. «Наверное, поэтому он и вызвал меня в офис, позвонив прямо из космопорта», - подумал Милош: «В воскресенье, в семь утра…Что же у него там такое?».
Журналист постучал и вошел. Де Ривера сидел в своем кресле, однако столь любимые им мониторы были выключены. В воздухе висел густой сигаретный дым. Похоже, Антонио не заметил друга: его глаза, обычно столь живые, не мигая смотрели в стол, а щеки были небриты. Иванович знал Де Ривера десять лет, и не разу не видел его небритым. Шеф чуть слышно бормотал что-то. Журналист прислушался и похолодел: Антонио, смуглый любимец женщин, прошептал: «Так…Загореть, Женщина, Партия». Милош испугался, что Де Ривера сошел с ума. Тут испанец, наконец-то, заметил гостя, поднялся и протянул руку:
- Привет Милош. Извини, что рано поднял.
- Ничего, шеф. Вы… в порядке?
Антонио усмехнулся:
- В полном. Я бы даже сказал, более чем.
Де Ривера стал самим собой: живым, самоуверенным и ярким:
- Милош, с сегодняшнего дня у тебя новая задача. Брось все дела! Мы будем освещать выборы Зауги в Сенат и все его дальнейшие шаги.
Иванович раскрыл рот от изумления:
- Зауги? Мэра Кратера Гагарина?
- Ты знаешь другого?
- Он баллотируется в Сенат?
- Да! Ты, что – меня не слушаешь?
Милош понял, что странное поведение Антонио было вовсе не безумием. Просто шеф наткнулся на что-то действительно интересное. Настолько интересное, что оно захватило Де Ривера целиком.
- А если его не выберут? - все же спросил Иванович.
- Выберут, куда денутся. Так что, создай группу. Мне нужен полный обзор на первых страницах и ролики в прайм-тайме. Как можно больше голографий. Мнения избирателей и аналитиков. Ну и сам знаешь. Назначаю тебя ответственным. Бери людей, сколько будет нужно. И голографии… А да, я уже говорил.
Де Ривера тараторил как попугай. Его глаза горели как факелы. Дождавшись паузы, Милош спросил:
- А освещение коррупционного скандала в Сенате?
- Плюнь на него. Не это сейчас важно. Хотя, нет. Пускай их параллельно – для сравнения. Иди!
Журналист встал, однако Антонио неожиданно остановил его:
- Подожди. Мне нужно твое мнение. Меня интересует политическая партия: не слишком большая, но достаточно популярная. Но у нее не должно быть четкой идеологии и яркого лидера. Навскидку можешь предложить?
- Без четкой идеологии? – усмехнулся Иванович. Он вспомнил Франсуа Астреда и революционерно-консервативную партию с ее утопической программой, - Я думаю, подойдут реки. Ну, революционеры-консерваторы.
- Что? - Антонио поперхнулся, - Эти шуты? А хотя…
Главный редактор задумался.
- А зачем вам партия? - с интересом спросил Милош
- Потом, Милош, потом. Иди, работа не смерть – ждать не будет. Спасибо за идею.
***
Антонио дождался, пока Иванович выйдет, и потянулся к видеофону. Он не хотел, чтобы подчиненные знали слишком много об его личных связях:
- Ева, доброе утро. Извини, что рано.
- Если звонишь, значит – есть что сказать, а если есть – то выкладывай, - довольно раздраженно ответила Тру Зольц.
Она ненавидела рано вставать, и Де Ривера знал это, но сегодня не смог удержаться.
- Ева, - это он!
- Кто - он? Раз уж разбудил, говори толком.
- Мартин Зауга с Марса – именно тот, кого мы искали.
- Ты уверен? - Тру Зольц явно проснулась, - Ты хорошо всё продумал?
- Более чем. Я пока не могу сказать тебе подробно, но – верь мне. Это он!
- Марсианин… - сморщилась венерианка.
Антонио фыркнул:
- Хоть эскимос. Не в этом дело. Ты в игре, спящая красавица?
Тру Зольц потерла лоб, прикидывая что-то в уме:
- Нужно больше информации.
- Не по видеофону. Вечером буду у тебя.
- Подъезжай к семи.
Ева заинтересовано покачала головой:
- Неужели ты все-таки нашел… - и прекратила сеанс.
ИНТЕРЛЮДИЯ 3
12 декабря 2470 год, Земля, Посейдонополис, парковка около здания Сената
Кар медленно спускался на пустую ячейку парковки. Надпись «Только для транспорта сенаторов» мигала неприятным красным цветом. Человек в робе нервно сглотнул, сжав в руках пропуск на эту закрытую парковку, выбить который стоило столько времени и риска. «Один из телепатов чуть не прокололся» – припомнил он: «Наткнулся на специального пси-охранника Сената. Скажем спасибо нашему другу из дождливой Британии – выручил. Но теперь всё готово. Взрывчатка спрятана под фальшивым бетонным блоком, положенным две недели назад, кар для бегства подготовлен. И где-то здесь, рядом должен быть этот чертов телепат, который сотрет мое сознание в случае провала. Теперь всё в руках Судьбы. Да свершится ее воля!».
Парковка, как и все сенаторские здания, была защищена от любых радиоволн извне. Предполагалось, что это защитит от бомбы, а охранник-телепат предупредит о возможном террористе. Но абсолютно идеальных систем защиты не бывает – при желании в любой можно найти дырку. В данном случае, защита должна была спасовать перед талантливым телекинетиком, способным силой мысли активировать взрывчатку.
Сенатор от Марса Мартин Зауга в сопровождении своего помощника Тара Вейера и двух охранников, один из которых был телепатом, вышел из кара. Сенатор выглядел сосредоточенным, и молчаливым. Зауга сильно изменился с тех пор, как был выбран в Сенат: цветом кожи он теперь почти не отличался от обычного жителя Посейдопополиса, куда-то исчезла военная выправка и суровость. Бывший глава полиции Кратера Гагарина Вейер неотступно следовал за ним, почти незаметно оглядываясь по сторонам: всегда настороже, всегда готовый защитить шефа. Эта пара уверенно шагала вперед, в будущее, раскинувшееся перед ними. Большая дорога, состоящая из созидания и разрушения, войны и мира.
«Нет», - подумал телекинетик, - «Я вам не дам. Посейдонополис не сгорит. Ну же… Ближе… Всего пара шагов…»
Пси-охранник Зауги резко остановился.
- В чем дело? - мгновенно спросил Вейер.
Бластер, как по волшебству, появился в его руке.
Телепат повернул голову и его глаза расширились от ужаса:
- Бомба! - крикнул он, и в эту же секунду раздался взрыв.
Вейер с нечеловеческой скоростью прыгнул на Заугу, пытаясь защитить его, скрыть своим телом. Бетонная пыль, кровь, ошметки одежды смешались в адском водовороте. Кар загорелся, из него выбежал шофер, полыхая как факел.
Вейер приподнялся: Зауга был жив, хотя и серьезно ранен.
- Он нужен мне живым, - тихо, но четко прошептал сенатор.
Тар перепрыгнул через труп охранника и подскочил к телепату:
- Где он?!
Пси-охранник, прижимая окровавленную руку к лицу, кивнул в сторону. Там Вейер увидел человека в робе, бегущего к кару, припаркованному в секторе обслуживания. Тар тут же выстрелил ему в ноги.
«В яблочко», - проскользнуло в голове у бывшего полковника: «Я всегда отлично стрелял при любой гравитации».
- Врача, - грозно крикнул Вейер сбежавшемуся на шум персоналу парковки, и быстро направился к беглецу. Буквально через пару секунд он был у кара.
-Ну, сука, ты попал, - слегка прищурился Вейер, изящным, почти кошачьим движением убирая бластер.
- Судьба… - печально улыбнулся телекинетик.
Вздрогнув, он упал на спину, уставив в небо равнодушно-пустой взгляд. Слюна потекла по щеке, а простреленная нога задергалась.
Вейер заскрежетал зубами:
- Черт! Надо было нанять трех телепатов…
2. Глава «Лик мечты»
5 октября 2473 год, Земля, Англия, Лондон
Ячейка революционер-консервативной партии (попросту – «реков») в Лондонском филиале Псикорпуса функционировала уже два года. Андромеда Эгрид, руководитель ячейки, внимательно прочитала новые пропагандистские буклеты для телепатов.
- Неплохо, - сказала она, - но вот это не подходит. Что за «Новая жизнь»? Это после смерти, что ли? Лозунги должны быть более конкретными. К примеру, «Обещаем отмену ограничений для психократов».
- Слишком длинный, - возразил ей молодой телепат, автор буклета.
- Тогда «Нет дискриминации». Да, и надо сконцентрировать внимание на идее единства людей и психократов. Не забудь, мы сегодня открываем первое смешанное отделение партии в Лондоне. Через два часа я должна быть там. Справитесь без меня?
- Постараемся.
- Уж постарайтесь. Мы ведь не хотим прозябать в Корпусе, как изгои?! - Эгрид разошлась не на шутку, - Это наш единственный шанс, надо быть редким идиотом, чтобы его не использовать.
- Что-то многовато таких идиотов, - пробурчал ее приятель.
- Ничего, поубавим, - слегка улыбнулась Андромеда, - Где то же у них должны быть мозги?!
- У кого – заплыли жиром, у других, - сама знаешь где…Особенно много мозгов у «Избранных Судьбой» явов… После третьей дозы.
- Хм, ты знаешь, не все они так безнадежны. Может, слышал: Фридрих Ульбрихт, светило немецкого ясновиденья, вступил к нам. В Берлинском филиале.
- Аминь, - скорчил умиленную рожу телепат, - кстати, тебе не пора? Марсиане ведь не опаздывают…
***
Для торжественного открытия первой объединенной ячейки Андромеда сняла самый престижный конференц-зал в Лондоне, из тех, конечно, что сдавались в аренду, - Малый пресс-центр Лондонской мэрии. Хотя это вылетело в копеечку, Эгрид гордилась своим новым детищем, которое она вынашивала последний год. Такое отделение было первым во всей Конфедерации! Вот оно - воплощение лозунгов реков: не пустые слова на бумаге, а нечто конкретное, материальное. Настоящее единство людей и психократов, собравшихся вместе творить будущее. Приходите, увидьте, осознайте! Всё должно пройти идеально: тысячи глаз будут следить за этим событием, крупнейшие медиа-корпорации пришлют репортеров.
«Так вершится история: хрупкими руками и твердой волей «обычной» марсианской девушки», - улыбнулась про себя Андромеда Эгрид.
Конечно, надо будет как-то решить вопрос с финансами. Просить денег из основного бюджета партии ей не позволяла гордость, ведь выборы в Сенат в ряде федератов на носу, и средств не хватало. А финансирование, выделенное на развитие партии в Англии, почти закончилось. Но ничего, решила она: что-нибудь придумаю.
Эгрид вошла в зал ровно в восемь. Официальная часть начиналась через полчаса, однако пресс-центр был уже полон: члены партии, сочувствующие, почетные гости, пресса. Приехала лично глава Европейского сектора революционер-консерваторов Жозефина Бюсси. О…. Какая честь – Граф Вильгельм Кентский, - пришел засветиться перед камерами. А вот и именитые политические обозреватели: Василь Петренко из «Конфедерации сегодня», падре Теофил из «Osservatore Romano» и Милош Иванович из «Космовести». Они ждут, хищно вглядываясь в присутствующих: кто и что скажет. И каждое слово и взгляд будут замечены и использованы...
- Уважаемые дамы и господа, - голос Жозефины Бюсси уверенно прозвучал из динамиков, - Сегодня мы открываем первое объединенное отделение революционал-консервативной партии для людей и психократов. Для меня большая честь представить вам сердце, мозг и душу этого проекта – госпожу Андромеду Эгрид. Давайте поприветствуем ее!
«Пора» - поняла Андромеда. Она никогда не выступала перед столь многочисленной аудиторией, но не пристало марсианке позволять волнению одержать верх над собой. Она собрала волю в кулак и уверенной походкой поднялась на трибуну.
- Уважаемые дамы и господа. Я рада приветствовать вас здесь сегодня, в этот знаменательный день, в день открытия первого объединенного отделения революционал-консервативной партии для людей и психократов. Это – первый шаг, первая ласточка в сближении людей и психократов. Я верю, скоро будут открыты и другие такие филиалы. Раскол человечества на людей и психократов – это ужасающая ошибка, которую Конфедерация должна была давно преодолеть. Мы думаем одинаково, мы чувствуем одинаково, у нас общая история и общие ценности – так почему мы должны бояться и ненавидеть друг друга?! Я знаю, о чем говорю. Еще несколько лет назад я задавала себе вопрос: телепатия – это дар или проклятие? Теперь я знаю ответ – это дар, который мы, телепаты, готовы принести всему человечеству. Но сможет ли человечество принять этот дар? Мой ответ – да. И то, что мы собрались здесь сегодня: и люди, и психократы – прямое тому доказательство. Мы обещали – мы выполняем…
Андромеда говорила страстно, было видно, что она верит в свои слова. Именно ее энергия, напор, воля и создали ячейку реков в Псикорпусе, расшевелив аполитичных психократов. Как грибы после дождя появлялись новые сторонники. Весть о том, что ограничения могут быть сняты, охватывала умы, как лесной пожар. Правда, это были, в основном, молодые телепаты и телекинетики, но разве молодежь – не будущее? Именно так сказал Эгрид ее отец, отставной генерал и крупный марсианский чиновник в Кратере Гагарина. Он поддерживал Мартина Заугу на выборах в мэры, а потом – и на сенаторских; вместе с ним вступил в революционер-консервативную партию и активно продвигал Заугу на пост ее лидера.
За последние четыре года сенатор Зауга возглавил и реформировал партию, дав ей новую идеологию и новый импульс. Теперь реки стремились к единству человечества (в частности, к отмене ограничений для психократов), порядку, унификации законов, общей централизации, противопоставляя себя анархии и плутократии. Под знамена Зауги становилось всё больше борцов с коррупцией, сторонников антимонопольного законодательства, военных, представителей бедных федератов. Удивительным образом эта разношерстная компания сочеталась с реками-старожилами и марсианами, массово вступавшими в партию.
Андромеда поверила в Заугу не сразу. Идеи тогда еще мэра, пересказанные отцом, были правильными, но лишь после того, как открылся филиал Псикорпуса в Кратере, она убедилась, что за словами стоят дела. После этого Эгрид вступила в партию, но осталась на Земле, чтобы помочь Зауге здесь, в самом сложном, но и в самом ключевом месте – в Псикорпусе. К сожалению, она не была знакома с сенатором лично, но надеялась своей преданностью заслужить эту честь.
Речь Андромеды продолжалась двадцать минут. Последние пару минут она говорила от себя, без заготовки: это были наиболее искренние и, быть может, слегка неуклюжие слова, но она видела, что они произвели впечатление. Зал аплодировал. Люди загорались идеями Зауги, пусть и не так ярко, как сама Андромеда, но и из маленькой искры возгорается пламя. Главное – дать людям понять: у них есть выбор, они сами могут вершить свою судьбу.
Официальная часть закончилась. Люди начали общаться, обсуждали услышанное. Эгрид позволила себе немного расслабиться и перестала закрываться от телепатической связи: все шло нормально.
- Андромеда, - тут же прозвучал голос в ее голове, - ты, небось, и передатчик выключила, раз уж от телепатии заблокировалась?
Телепатировал ей Джон Браун, коллега по псиполиции и тоже член реков.
- Естественно, у меня же выходной – телепатировала она в ответ, - А что-то служилось?
- Шеф тебя ищет. Намекнул, что есть интересное предложение.
- Какое?
- Хе-хе, все знают, что у тебя проблема с деньгами. Так что, думаю, предложение коммерческое.
- Срочно?
- Дело твоё, но я бы не откладывал.
- Ок, здесь я уже не нужна, сейчас заеду в участок.
***
Над Лондоном сгустились тучи – начинался обычный осенний дождик – частый гость на туманном Альбионе. В участке псиполиции было малолюдно, однако комиссар, Уильям Паркер, был на месте. Здесь он чувствовал себя уютнее всего, вот и любил засиживаться допоздна. Плюс к тому, он был уверен, что Андромеда обязательно заедет. За четыре года совместной работы комиссар отлично изучил свою подчиненную. Она хорошо подходила для работы в псиполиции: талант криминалиста, настырность, умение вести допросы. Но эти положительные качества немного омрачал юношеский идеализм и страсть к политике. «Ничего, с годами пройдет», - думал Паркер: «А пока пусть набирается опыта. Как раз съездит на заказ, посмотрит на господ политиков поближе, отрезвится». Псиполиция занималась не только расследованием психократических преступлений и поимкой нелегальных психократов, но и охраной. Причем телепатическую защиту мог заказать себе любой – лишь бы были деньги. Также охраной сознания занимались и частные корпорации – но многие обычные люди меньше не любили государственную структуру. Конечно, несанкционированные сканирования были незаконны, но многие люди опасались (временами справедливо) за секреты своего сознания. Поэтому, охранников-телепатов приглашали часто, но отнюдь не все телепаты соглашались на заказы по защите – работа охранника считалась унизительной. С другой стороны, за нее хорошо платили. Другим психократам – телекинетикам и ясновидцам - везло еще меньше: как правило, их редко привлекали как к частным заказам, так и к работе псиполиции. Сейчас, правда, глава Лондонского филиала, Альфред Степолтон, начал очередную экспериментальную программу, и пригласил в свое подведомственное учреждение на стажировку ясновидца из Германии. «И что прикажете делать с этим… «сыщиком»? - раздраженно подумал комиссар: «Снабжать регулярно травкой для улучшения дедуктивных качеств?! А потом на основании его глюков ловить преступников? Политика, всех губит политика. Сбагрю ка я его тоже на это задание с глаз долой. Чинуша заказывал трех психократов – он же не уточнял, что все должны быть телепатами. Только про одного написал: телепат не ниже теп 6».
- Комиссар Паркер, вы хотели меня видеть, - сказала Андромеда, открывая дверь кабинета.
- Да. Не мог с вами связаться.
- Я была занята.
Эгрид не хотела рассказывать шефу подробнее об открытие ячейки, зная его отношение к политике.
- Хорошо. Всё вас молодых где-то носит. Есть частный заказ. Интересует?
Андромеда печально улыбнулась:
- Уже весь Псикорпус в курсе моих финансовых затруднений, или есть исключения?
- Эгрид, не кипятитесь. Теперь о заказе. Один политик заказал нам пси-сопровождение. Три психократа, один из которых – телепат вашего уровня. Всего на несколько часов. Ехать далеко не надо. Оплата щедрая. Согласны?
- Разумеется. А кто остальные двое?
- Возьмите с собой нашего «экспериментального» ясновидца, и телепата не ниже теп-3.
- Ясновидца?! - на обычно каменном лице Эгрид всё же отразилось легкое удивление.
- Раз он у нас на практике, гонораром можно особо не делиться. Главное – заберите его от меня хоть на один день! Это моё условие, - комиссар почти умоляюще посмотрел на марсианку.
Андромеда рассмеялась:
- Как же вы его любите, шеф…Кого охраняем?
- Вот вам досье, контакты и контракт. Изучите потом. Кстати, я думаю, заказ вам будет интересен вдвойне: политик из марсиан. Некто Джошуа Бледе. Знаете такого?
- Не лично. Бывший мэр моего родного города. Продажный бюрократ.
Паркер пожал плечами:
- Клиентов не выбирают. Главное, чтобы платили.
***
6 октября 2473 год, Земля, Англия, пригород Оксфорда
Андромеда Эгрид, ее приятель телепат теп-3 Джон Браун и ясновидец Дитер фон Гауэр подлетали на каре к загородной вилле Бледе.
- Итак, - заканчивала инструктаж Андромеда, - действуем по стандартной процедуре. То есть: я прикрываю клиента, а Джон осуществляет поверхностное сканирование на предмет наличия других телепатов. Дитер, ну, не знаю… может, ясновиденьем чего увидите.
Фон Гауэр развалился на заднем сидении, поглядывая в окно. Казалось, его мало интересовали слова Эгрид. Но неожиданно он спросил:
- А что обычно делает третий?
- Хм… Обычно, третий телепат считает количество сознаний, и сравнивает с записанным в документах.
Джон телепатировал Андромеде картинку абстрактного человека, потребляющего таблетку чего-то-такого, и начинающего считать летающих розовых слонов вокруг себя. Эгрид подмигнула товарищу.
- Должны прийти три человека, - продолжила Андра, - Два из них – телепаты теп-2. От них, в первую очередь, мы и должны прикрывать клиента.
- А зачем тогда нужны вы, теп-6? - удивленно спросил ясновидец.
- Для подстраховки.
- Ясно.
Дитер отвернулся обратно к окну, и до самой посадки больше не произнес ни слова.
Загородная вилла, а, точнее, трехэтажный особняк бывшего мэра Кратера Гагарина был окружен роскошным парком, в свою очередь, огороженным защитным куполом.
Джон Браун направил кар к посадочной площадке и протянул:
- Версаль…
- Наворовал то, - хмыкнула Эгрид, доставая документы для проезда.
Шлюз защитного купола отодвинулся, пропуская психократов к парковке. Дворецкий встретил их у входа, и проводил внутрь здания на первый этаж. Там ждал клиент.
- Здравствуйте, - улыбнулся Бледе, - Как долетели?
- Нормально, спасибо - сухо ответила Андромеда, - В чем конкретно заключается…
- У вас красивый парк, - неожиданно перебил ее Дитер с отстраненным выражением лица, - Орхидеи около пруда…
Ясновидец замолк.
- Благодарю, - Джошуа Бледе удивленно посмотрел на него и перевел взгляд обратно на Андромеду, - Вы тоже с Марса?
- Да, - традиционно лаконично ответила она.
- Отлично, тогда сразу перейдем к делу. Через полчаса приедет один человек с двумя телепатами. Как и оговорено в контракте, вы должны прикрыть мои мысли от них.
- Где будет встреча? - вмешался Браун.
- У меня в кабинете на втором этаже.
- Нам надо осмотреть помещение, - заметила Андра.
- Конечно, но во время встречи вы должны находиться внизу, как и телепаты моего гостя. Наши переговоры сугубо конфиденциальны. Да и встреча продлится недолго – минут пять-десять.
- Тогда наша эффективность будет ниже: чем ближе телепат к клиенту…
- Нет, - перебил ее Бледе, - все телепаты будут внизу.
- Орхидеи… - слегка дрожащим голосом протянул Дитер.
Эгрид про себя прокляла комиссара Паркера за этот позор, а за ее спиной почти вполовину согнулся от смеха Джон.
- Молодой человек, с вами всё в порядке? - недовольно спросил бывший мэр.
- Да, не беспокойтесь, - быстро ответила Андромеда, пока ясновидец еще не открыл рот.
- Хорошо, тогда пойдемте в кабинет.
В кабинете ничего примечательного не было: стол, пара кресел и сейф в углу. Дверь одна, окно с видом на парк, как раз на эти проклятые орхидеи. Уловив ее взгляд, хозяин имения произнес:
- Парк охраняется, не беспокойтесь. Вас должна интересовать только телепатическая защита.
- Сколько людей на территории?
- Я, дворецкий, три охранника – один на въезде, один в здании, один – в парке и четверо слуг.
- Горничная, повар и садовник? – попытался догадаться Джон.
- Плюс мой личный шофер.
- По протоколу, для обеспечения большей безопасности надо их собрать и запомнить. По желанию клиента.
- В этом нет надобности – они не телепаты.
Андромеда пожала плечами:
- Как угодно.
Психократы и Бледе спустились вниз – скоро приедет гость.
Браун, достал сигару, и поискал глазами пепельницу. Эгрид рассмеялась, наблюдая за его потугами, - в доме Бледе наверняка не курили, ведь курящий марсианин почти также невозможен, как математик-ясновидец.
- Молодой человек, - недовольно сказал, приблизившись, дворецкий, - у нас не курят.
- Понял, - буркнул Джон, и телепатировал Андромеде: У вас что: все такие?
- Мы – не «такие», мы все разные, – резко ответила она, - Но жизнь на Марсе приучает отбрасывать лишнее во имя главного. Это не угнетает, а закаляет.
- Да что ты взъелась? Какая разница курю я или нет?
- Здесь – может и никакой, а на Марсе каждая крупица воздуха – маленькая победа человеческого духа.
Телепат пожал плечами. Он давно дружил с Андрой, и поддерживал ее, но подобные речи раз за разом ставили в тупик. Если бы не они, Джон давно бы начал за ней ухаживать.
***
Через пятнадцать минут кар с гостем и его охранниками-телепатами приземлился на стоянке. Эгрид и Браун, при посильном участии фон Гауэра, начали стандартную процедуру защиты клиента. Андромеда прикрыла Бледе, а Джон поверхностно отсканировал троих прибывших: двух смуглых охранников со значками корпорации «Мыслебарьер» и самого загадочного гостя: белого полноватого хорошо одетого мужчину лет сорока с кейсом из крокодиловой кожи.
- Всё ок, - телепатировал Джон, - Два тепа, не выше двойки.
Андра кивнула Бледе.
Бывший мэр и приехавший мужчина обменялись рукопожатиями, и поднялись на второй этаж.
Психократы поздоровались друг с другом, и расселись по стульям в гостиной на первом этаже, куда их проводил дворецкий. Минут пять всё было тихо, но вдруг Дитер проскулил:
- Орхидеи у пруда…
Телепаты гостя удивленно посмотрели на фон Гауэра, и один из них опасливо спросил:
- Он, что, яв?
- Эээ, в общем, да, - смущенно сказал Джон.
- А зачем вы его притащили? Разве явы служат в Псиполиции?
Браун не успел ответить. С криком «Орхидеи несут смерть» ясновидец повалился на пол, и начал кататься по ковру.
Джон ринулся поднимать его. Андромеда почувствовала, что Браун прекратил сканировать окрестности, и строго телепатировала:
- Займись делом!
Для передачи ей пришлось немного ослабить блок на Бледе, и в следующий момент Эгрид почувствовала сильный телепатический всплеск на втором этаже. Кто-то с безумной скоростью тер сознание бывшего мэра Кратера Гагарина. Вложив максимум своих способностей в блок, Андромеда ринулась наверх. За ней побежали Браун и тепы гостя. Как бы на прощание, Дитер крикнул:
- Черное жало орхидеи прервало круг!
Еще на лестнице Эгрид почувствовала, что всё кончено. Действовал телепат большой силы, и у нее не хватило навыков противостоять ему. Когда психократы ворвались на второй этаж, взволнованный гость требовал у дворецкого, стоявшего около двери вызвать врача. Эгрид, отпихнув их, ворвалась в кабинет. Бывший мэр полулежал на стуле, обхватив руками голову. Сейчас, после смерти, марсианская бледность еще больше бросалась в глаза.
- Позовите же врача, у него, видимо, инсульт, - доносился из коридора истеричный голос гостя.
- Черт, - произнес Браун.
- Ему сожгли мозги, - телепатировала ему Андромеда, - Ты не почувствовал?
- Не сразу, - уровень у меня маловат.
Эгрид еще никогда не расследовала телепатические убийства, они вообще были крайне редки. За время ее службы в Англии ни одного такого случая не было. Но, как представитель власти, она взяла дело в свои руки.
- Он мертв. Это – убийство. Немедленно собрать всех, присутствующих, - приказала она дворецкому, - Дом никому не покидать. У кого есть ключи от кабинета?
- Только у хозяина и у меня, - пробормотал испуганный дворецкий
- Мертв… - гость нервно прижал кейс к груди, как будто загораживаясь им от опасности.
- Есть у кабинета другая дверь?
- Нет.
- Ведется ли видеонаблюдение за домом? - продолжила она.
- Естественно, охранник вам покажет.
- Сержант Браун, отсканируйте окрестности: нет ли лишних.
Джон сосредоточился и через пару секунд сказал:
- Нет, четырнадцать сознаний, как и должно быть.
Эгрид забрала ключи от кабинета и закрыла его. По видеофону она вызвала Паркера и доложила обстановку. Комиссар приказал ей снять первые показания и осмотреть место преступления. А там – видно будет. «В любом случае, никакой огласки. Преступление психократическое, так что – по нашей части. Скоро подъедут еще наши люди, а вы не теряйте времени», – дал инструкции комиссар.
Вскоре все собрались внизу.
- Так, - начала Андромеда, - Я – лейтенант псиполиции Андромеда Эгрид. В доме произошло убийство. Погиб Джошуа Бледе. Я уполномочена снять первые показания. Вы обязаны сотрудничать.
- Конечно, конечно, - забормотали слуги, с опаской глядя на значок псиполиции.
- Сержант, запишите имена всех присутствующих. Дамы и господа, вы пока не должны покидать этот дом.
Браун стал записывать имена, а Эгрид попросила гостя пройти в соседнюю комнату. Она включила запись и начала допрос:
- Итак, кто вы? - жестко спросила она.
- Франческо Мальдини, журналист, «Космовесть».
- Документы.
- Да, конечно, пожалуйста.
Мальдини протянул ей идентификационную карточку и удостоверение журналиста.
- Хорошо, зачем вы сюда прибыли?
- Хм… понимаете, это очень тонкий вопрос, так сказать.
- Вы понимаете, что здесь произошло убийство?! Вы – первый подозреваемый.
- Я понимаю, но я вас уверяю… - Мальдини нервно потирал лоб, откинув челку назад, - Кстати, а почему вы вообще считаете, что это убийство?
- Я не уполномочена разглашать обстоятельства расследования. Вернемся к вопросу переговоров.
- Ладно, - журналист сглотнул,- Наш разговор фиксируется?
- Разумеется. Вы хотите поговорить без протокола?
Мальдини лихорадочно замотал головой:
- Мне нечего скрывать. Но я требую, чтобы эта информация не попала в прессу.
- Разумеется. Мы – полиция, а не теле.
- У господина Бледе было политическое досье, которое он собирался продать. Оно нас заинтересовало. Я приехал, чтобы заключить сделку.
- Досье у вас?
- Нет, Бледе не успел мне его передать.
- О каких суммах идет речь?
Мальдини опустил глаза, став похожим на мышь, забившуюся в угол:
- Это конфиденциально, но… о больших.
- На кого досье?
- Я не знаю. Как раз приехал, чтобы выяснить.
Андромеда скептически посмотрела на журналиста:
- Что же вы: не знаете, чего покупаете?
- Ради сенсации стоит идти на риск. Кроме того, как раз сегодня я должен был посмотреть документы,- как-то не очень уверенно произнес Мальдини.
- Вы говорили вдвоем?
- Да.
- Никто не заходил? - надавила Эгрид.
- Нет, нет, - вжался в кресло Мальдини, - Абсолютно никто.
- И что случилось. Подробно.
- Ну, мы разговаривали…
- О чем?
- Обсуждали цену. Потом, неожиданно, он схватился за голову и обмяк. Я вышел в коридор, наткнулся на дворецкого… остальное вы видели.
Журналист снова опустил глаза, словно вспоминая ужасную сцену смерти.
- Что у вас в кейсе?
- Документы.
- Какие?
- Извините, но мое личное дело.
- Откройте, пожалуйста.
- Я отказываюсь. У вас есть ордер на обыск?
Эгрид сморщилась. «Что-то у него там есть», - подумала она: «Черт! Уйдет ведь. И не задержишь никак».
- Открывал ли Бледе сейф? - строго спросила она.
- Нет, не успел.
- А собирался?
- Думаю, да. Я ведь для этого и прилетел. Я могу идти?
- Подождите, а зачем вы взяли с собой телепатов?
- Такие переговоры принято проводить с хорошей защитой. К тому же, я знал, что у Бледе будут телепаты.
- Откуда?
Мальдини потер щеки и развел руками:
- Мы так договорились.
- Кто проводил предварительные переговоры с вашей стороны?
- Я.
- Кто был в курсе сегодняшних переговоров?
- Я, главный редактор «Космовести» Антонио Де Ривера и господин Бледе. Может, они кому то и сказали. Я, наконец, могу лететь? У меня на сегодня дела.
- Пока нет. Почему взяли с собой таких низкоуровневых телепатов?
- Как вам сказать. Я не думал, что здесь что-то произойдет, и считал это формальностью. А такие телепаты стоят дешевле.
«Какая жалкая попытка пошутить», - подумала Андромеда: «Почему он так дергается? Испугался убийства? Или что-то скрывает?».
- А почему не из Псиполиции? - спокойным голосом и с каменным выражением лица спросила она.
- Во-первых, опять-таки дешевле. Во-вторых, мы давно работаем с этой фирмой.
- Хорошо, я думаю пока, стоит закончить. Вы согласитесь подтвердить ваши слова психосканированием? - мило улыбнулась Андромеда.
- Разумеется, нет, госпожа офицер, - ответил в тон ей журналист, - А что: есть психи, которые соглашаются?
- Психов не знаю, невиновные – есть.
- Тогда: до свидания. Или вы предъявите мне обвинение?
- Нет, но вы правильно заметили: именно до свидания. Только ваших телепатов я попрошу задержаться.
- Конечно.
Франческо Мальдини направился на парковку.
Лейтенант Эгрид вышла из комнаты вслед за ним. Снаружи ее уже ждал сержант Браун. Она телепатировала другу:
- Ну, что у тебя?
- Голяк. Никто ничего не заметил, все были на своих местах.
- Видеозапись посмотрел?
- Да. В кабинете камера была выключена, в остальных частях дома не происходило ничего интересного.
- Плохо. Скоро приедет подкрепление – хорошо бы чего-нибудь накопать до их появления. Ладно, пойдем, осмотрим кабинет.
- Толку, - возразил Джон, - Мы ж не криминалисты.
- Может, увидим чего. Да, к вопросу о криминалистах – где наш яв?
Телепаты боялись глубоко сканировать ясновидцев, решаясь разве что ощутить сознание, ведь психика последних была слишком путанной, слишком иной. Немногие рискнувшие произвести глубокое сканирование, по большей части, попадали (некоторые навсегда) в сумасшедший дом, а выздоровевшие наотрез отказывались делиться впечатлениями. Высокомерные явы относились к такой ситуации как к должной – они считали себя «избранниками Судьбы», высшими психократами; и такая своеобразная врожденная защита от телепатии (единственно существующая!) только подтверждала их особый статус. Вообще явы любили создавать вокруг себя ореол мистичности: недаром и телепатическое, и телекинетическое поля были давно обнаружены и измерены, а ясновиденье так и оставалось загадкой для ученых.
Фон Гауэр с усталым видом сидел в гостиной на том же стуле, на который усадил его Браун, и пил кофе из небольшой, изящной чашки.
«Как с гуся вода», - скривилась Андромеда.
- Смотрю, уже с удобствами расположились, - съязвил Браун, - Может, подскажете нам, кто убийца?
Яв съежился и уставился в пол:
- Провидцы пьют кофе, чтобы спрятаться от видений. Я постеснялся попросить его сразу… Мне жаль, что так получилось
- Какое у вас было видение? - заинтересовано спросила Эгрид.
Браун махнул рукой и театрально закатил глаза.
- Как я и говорил… - сконфуженно произнес Дитер, - Черное жало орхидеи прервало круг.
- Круг чего?
- Видения всегда туманны. Главная задача провидца – уметь интерпретировать пришедшее. Я еще молод и необучен, но, думаю, что речь идет о круге жизни.
- Без вас бы не поняли, - едко заметил Браун.
Фон Гауэр неодобрительно покосился на него:
- Вы не верите в Судьбу?
- Нет, я строю ее.
- Хватит, - резко прервала их Андра, - Еще идеи, Дитер?
- Нет, но ищите орхидеи. Какую-нибудь связь, ассоциацию, нечто похожее.
Джон хлопнул себя по лбу:
- Андра, я смотрел только видеозапись дома. Может, действительно, посмотрим запись сада?
- Идея хорошая. Надо бы еще снять показания с телепатов журналиста.
- Уже. Очевидно, что они не виноваты: сама знаешь: так стереть сознание можно с теп-6, не меньше. Пусть дождутся приезда вспомогательной группы, оформят протокол и катятся на все четыре стороны.
- Ну, тогда так: ты к мониторам, а я в сад.
- Я вам больше не нужен? Если честно, я хотел бы вернуться в Лондон, - неловко произнес фон Гауэр.
- Да, идите. Потом еще поговорим, - кивнула Андромеда.
***
Эгрид не спеша направилась к злополучным орхидеям, внимательно оглядывая всё вокруг. По саду были проложены удобные гравиевые дорожки между клумбами с орхидеями, розами и тюльпанами. Математически выверенные соотношения цветов и деревьев напоминали о том, что сад все-таки принадлежал марсианину.
«Хотя настоящий марсианин никогда бы не завел такую нефункциональную вещь, как сад», - подумала Андромеда, разглядывая миниатюрные камеры наблюдения по периметру усадьбы: «Вроде камеры в порядке. Интересно, зачем Бледе понадобилось столько камер? Чего он боялся?».
В саду было прохладно, если не сказать – промозгло. Марсианка поежилась – и уже не в первый раз вспомнила стабильный климат своей родной планеты: под куполами всегда поддерживалась оптимальная для жизни температура. Не было нужды в сезонном изменении одежды, и проблемы «чего одеть?», из которой землянки сделали целый культ. И самое главное – на Марсе не было ни дождя, ни мерзкого снега. Нельзя сказать, что Эгрид ненавидела Голубую планету, но ей не хватало предсказуемости погоды, и прямоты в общении. Все земляне были рабами условностей, которые существовали по любому поводу, и без повода.
«Итак, что мы имеем», - мысли Андры четко текли в сознании, пока тело обходило сад: «Очевидно, что убийство политическое, и хорошо продуманное. Жертву либо хорошо просчитали, либо в Псикорпусе есть информатор: иначе почему пригласили меня, теп-6?! У меня хватило бы сил стереть сознание этому подонку, и в некоторой степени даже есть мотив. Кто-то хотел подставить именно меня? Но я могу пройти полное психосканирование, которое докажет мою невиновность для псисуда. Могут ли передать это дело обычному суду, где сканирование не является показанием? Нет, преступление психократическое».
Эгрид обошла северный угол сада и остановилась у края купола.
«Такой так просто не вскрыть», - отметила она: «Продолжим: в игре ли комиссар? Ведь он был в курсе всей истории. Нет, такой бы не продался. С другой стороны, возможно, кто-то решил подкинуть ложный след в моем лице: пока меня будут сканировать, убийца рассчитывает замести следы?!».
Андромеда подошла к крайней клумбе с орхидеями, такими белыми и невинными, как взяточник Бледе на экране теле. Она вспомнила о яве: «Жало орхидеи… Что же он имел ввиду? Или специально врал, чтобы сбить? Он так вовремя упал…Мне подсунул его Паркер, но, с другой стороны, его основания были достаточно убедительны».
Эгрид, в отличие от большинства телепатов, скорее верила ясновидцам. Они обычно предрекали что-то глобальное, меняющее историю, и это притягивало ее. Плюс к этому, Андра провела достаточно времени, анализируя, сверяя и перепроверяя предсказания явов, и пришла к выводу, что большинство из них действительно сбывались.
«Дитер сказал: ассоциация…. Орхидеи… Стоп!»
Андромеда заметила, что с той стороны купола, метрах в десяти, густая, сочная трава была примята, как будто там стоял кар. Это было недавно – за годы обучения криминалистике Андра, хоть и была марсианкой, научилась разбираться в таких вещах.
«Кар?! В такой глухомани?! Очень подозрительно…»
Лейтенант телепатировала помощнику:
- Джон, подойди в сад. Есть новости.
- У меня тоже, - возбужденно ответил Браун, - Охранник согласился на глубокое сканирование, нужна помощь. Показания одной из камер наблюдения в саду были стерты, а у охранника подозрительно разболелась голова. Понимаешь, к чему я веду?
Эгрид пригляделась:
- Стерты данные камеры номер 26?
- Как ты узнала?
- Взгляни в монитор: я под ней. Иду к вам.
***
Рослый светловолосый англичанин с квадратным лицом и рельефной мускулатурой по-детски, почти испуганно смотрел на Эгрид
- Будет больно? - пискливо спросил он.
- Нет, - покровительственно улыбнулся Браун, - Вы даже ничего не почувствуете.
Охранник содрогнулся и нервно сглотнул.
Андромеда уверенно проникала в его сознание, всё глубже и глубже…
Воспоминание за воспоминанием, слой за слоем…
Интересно, оказывается Бледе редко посещал эту виллу, и остальных двух охранников нанял недавно….
Так, что у нас тут?
Нет, не то, это не касается расследования…
А вот здесь стоит посмотреть повнимательней: на первый взгляд всё нормально, но если пощупать, заметно, что матрица воспоминаний была нарушена…
Странная методика, в Псикорпусе так не учат. Похоже, работал нелегал.
- Андра, - мягко передал Джон, - Прибыла вторая группа.
- Не сейчас.
Эгрид сосредоточилась, распутывая клубок нитей сознания.
Не стерто, а просто закрыто…
Видимо, торопились…
Ну же! Ну! Я смогу это вскрыть!!!
Есть!!!
Охранник схватился за голову, и промычал
- Черт! Вы же сказали, больно не будет!
- Вам закрыли часть сознания, - устало сказала Андромеда, - Вы же не хотите потерять свои воспоминания навсегда.
- Что там? - заинтересовался Джон.
Эгрид скинула телепатией вычитанный кусок.
Примерно за пять-десять минут до убийства, к северному краю купола подъехал кар. Камера номер 26 засняла его, а охранник видел на мониторе. Только он собрался доложить начальству, как из кара вышел человек, захватил контроль над сознанием охранника, заставил стереть последние пять минут записи, выключить камеру 26 на десять минут, после чего заблокировал этот участок памяти. Охранник, разумеется, послушно выполнил приказ, и только головная боль выдала, что им руководила чужая воля.
Браун присвистнул:
- Силён! Так быстро сработал, и на таком расстоянии…Нелегал, говоришь?
- Так в Корпусе блоки не ставят. Теп-7 как минимум.
Андромеда повернулась к охраннику:
- Теперь вы всё помните. Давайте запротоколируем показания. Джон, отведи пока вторую группу к камере 26. Пусть снимут с земли отпечатки.
***
Полицейские работали уже несколько часов. Вечерело. Дождь, к облегчению Эгрид, так и не пошел – купол куполом, но ведь он только защитный, не пропускает крупные объекты, а от атмосферных явлений не спасает. Не то, что марсианские Купола…
Осмотр кабинета, как и предполагал Браун, ничего не дал, равно как осмотр трупа. Тело увезли на вскрытие, но телепаты и так отлично знали причину смерти: коллапс мозга.
- Надо выяснить, кто является наследником Бледе, - заметила Эгрид.
Джон кивнул:
- Займусь.
Информацию дал дворецкий. Он сообщил, что единственной наследницей является дочь Бледе – Кэт. Бывшая жена Джошуа никаких прав на наследство не имела: она получила отступные еще при разводе, и больше никаких отношений с бывшим мэром не поддерживала. Адвокатом, душеприказчиком и самым близким другом покойного был Сол Невд, тоже марсианин, прилетевший на Землю вслед за Бледе, после провала того на выборах. Однако Невд был в Австралии, и сможет прибыть только завтра. Следовательно, вскрытие сейфа и осмотр бумаг придется отложить. Также выяснились интересные подробности: дочь Бледе оказалась телекинетиком и состояла в Псикорпусе, в Посейдонополиском филиале.
Джон саркастически заметил:
- Что ж папа для дочки филиал в Кратере Гагарина не открыл?
Дворецкий пожал плечами: мол, откуда ему знать то?!
- Куда ему до Зауги?! - едко заметила Андра,- Только видимость порядка с грехом пополам поддерживал.
- Зауги? – переспросил дворецкий, - Хозяин очень его не любил, часто вспоминал свое поражение на выборах. Всё говорил: «Если б не этот выскочка».
«Выскочка!», - мысленно взорвалась Эгрид: «Да если бы не он, мы бы стали такими же продажными мелочными эгоистами, как земляне. Но разве может подхалим понять дух Марса? Волю, силу, свободу… Какая у него цель? Зачем живет? Спроси, и он испугается открывающейся бездны сомнения и страха. И кто вспомнит о нем лет через десять после смерти?! И кто вспомнит о его хозяине: двуличном ворюге?! И что вообще за профессия такая для человека: дворецкий… »
- Ладно - пробурчал Браун, заметив телепатией резкий негативный всплеск, - Пора собираться. На сегодня сделали всё, что могли.
Полицейские, в сопровождении дворецкого, направились к выходу из особняка.
- Лейтенант, - телепатировал один из прибывших телепатов, оцепивших усадьбу, - Какой-то кар запрашивает разрешение на посадку. Что делать?
Андра резко повернулась к дворецкому:
- Вы кого-то ждете?
Тот сверился с электронным ежедневником:
- Да, как раз сейчас должен прибыть некий Милош Иванович.
- Почему сразу не доложили, что кто-то должен прибыть! - рявкнула Эгрид, срывая злость за оскорбление Зауги.
- Погоди, - перебил ее Браун, - Не тот ли это Иванович? Который журналист из «Космовести»?
- Да, вроде он журналист, - умиротворяюще произнес дворецкий.
Андромеда мгновенно успокоилась: «Два журналиста в один день и оба из «Космовести»… Странно».
- Пусть садится, - приказала она охране.
***
В комнате, где еще четыре часа назад Эгрид допрашивала Мальдини, снова сидели лейтенант Псиполиции и журналист «Космовести». Роли те же, картина – другая. Иванович чувствовал себя гораздо более раскованно, чем Мальдини, широко улыбался в тридцать два белоснежных зуба и при разговоре смотрел собеседнице в глаза.
- Так - озадаченно протянула Андромеда, - Значит, вы приехали к господину Бледе обсудить «дела Псикорпуса»?
- Да, именно так, - еще раз улыбнулся Милош, - Я могу с ним поговорить?
- Вряд ли. Джошуа Бледе был убит примерно пять часов назад.
Журналист осекся:
- Даже так…Я то сначала подумал: незаконное сканирование. Ему сожгли сознание?
Андра поморщилась:
- Попросту выражаясь: да, но, - быстро добавила она, - Это, пока, не для прессы.
- Понимаю, - вздохнул Милош, - Курить тут, наверняка, нельзя?
- Вы на редкость догадливы. Итак, давно ли вы были знакомы с покойным?
- Давно, но шапочно. О встрече договаривались по видеофону.
- Шапочно – это как?
Иванович тоскливо посмотрел на стол, ища глазами несуществующую пепельницу:
- Примерно шесть лет назад я летал на Марс, в Кратер Гагарина. Там были выборы мэра…Собственно, что я вам рассказываю?! Вы всю эту перипетию знаете лучше меня. В вашей вчерашней речи, к слову сказать, крайне выразительной и талантливой, вы показали большую осведомленность в этом вопросе.
Журналист с интересом уставился на телепатку, ожидая увидеть следы смущения.
«Провокация – лучший способ перехватить инициативу», - проскользнуло у него в голове: «История обещает быть сенсационной: давно у нас не было психократических убийств».
Эгрид лишь слегка улыбнулась краешками губ:
- Продолжайте, я хочу услышать вашу версию.
«Чертова марсианка, не человек – робот. Ни тени смущения, даже бровь не дернулась!», - думал Милош, пересказывая события шестилетней давности. О том, как никому тогда не известный молодой политик Мартин Зауга съел с потрохами прежнего мэра Бледе на дебатах, получив потом на выборах 90% голосов. О том, что именно Иванович брал первое интервью у Зауги для межпланетных новостей, и в дальнейшем освещал его деятельность. Но журналист умолчал как о том, что на Марс тогда он полетел по личному заданию своего шефа Антонио Де Ривера (теперь – главного редактора «Космовести»), так и о переменах, произошедших с издательством после визита самого Де Ривера на Марс четыре года назад.
- Но мой визит сегодня никак не связан с делами «Космовести», - я в отпуске, - закончил он.
Лейтенант откинулась на спинку кресла:
- Ну и какие же дела Псикорпуса вы хотели обсудить с Бледе?
- Долгая история.
- Время у нас еще есть.
Милош прикинул, стоит ли рассказывать ей о происшествии в пустыне, в радиоактивной Зоне, когда он и Франсуа Астред, видимо, наткнулись на что-то странное и подверглись телепатическому воздействию. За прошедшие годы он разослал сотни запросов и просьб, беседовал с десятками людей, но так ничего и не добился. Кроме официальной, всёотрицающей реакции, и смутных слухов о нелегальном Ордене психократов во главе с ясновидцами – полная неизвестность. И вот представился случай рассказать обо всем обычному псиполицейскому. Интересно, как она к этому отнесется? Вряд ли все они в «теме»...
Следующие полчаса журналист обстоятельно рассказывал о своём путешествии по Зоне, и о последовавших событиях.
Эгрид задумалась:
« История странная, похожа на бред одержимого псифобией. Но вряд ли. Во-первых, меня он не боится; во-вторых, с такой паранойей карьеры журналиста не сделаешь».
- Вы подавали заявление? - спросила она.
- Несколько раз.
- И?
- Отклонили все.
Иванович открыл кейс и показал ей бумаги. Пролистывая их, Андра спросила:
- А вы проходили пси-сканирование?
- Нет. Мой контракт с «Космовестью» это запрещает. Довольно распространенная практика – защита от, так сказать, промышленного шпионажа.
Андромеда помрачнела: « Как же нас ненавидят», - подумала она. В ее сознании каруселью пронеслись воспоминания: о Марсе, отвергшем ее; о друзьях, которые стали ее избегать; об испуге и печали в глазах родителей; о мечте, разбитой вдребезги.
- Псиполицейским тоже запрещено вас сканировать? - сухо спросила она.
- Нет, разумеется. Это было бы незаконно. Но моему начальству это вряд ли бы понравилось.
Милош развел руками:
- Ну, сами понимаете, - добавил он.
Марсианка вернула документы журналисту:
- Хорошо, но почему вы с этим пришли к Бледе?
- По моей информации, он недолюбливал Псикорпус.
- Искали союзника по борьбе? – ехидно спросила Эгрид.
- Зачем же сразу так?! Я просто хочу разобраться, а господин Бледе, - Иванович запнулся, - был человеком с большими связями. Мы договорились о встрече… Ну вот я и приехал.
Журналист каким-то механическим жестом убрал бумаги, и рассеянно провел рукой по столу, будто смахивая крошки.
- Андра, - телепатировал сержант Браун, - Ты скоро? Ночь на дворе.
Андромеда обратилась к Милошу:
- Секундочку, пожалуйста. Меня вызывают телепатией.
Тот кивнул, постепенно приходя в себя.
- Позже, - телепатировала марсианка коллеге, - Еще минут пятнадцать. Если хочешь – езжай, а я вызову такси.
- Ну уж нет. Я тебя дождусь. Выпью пока кофе. Не хочешь?
- Давай. Сейчас спрошу журналиста, присоединится ли он?
Она перешла на обычную речь:
- Господин Иванович, кофе будете?
- Да, с удовольствием.
- Какой предпочитаете?
- Ух, ты! Телепатический заказ кофе, - Милош улыбнулся, - Пусть будет на ваш вкус.
- Я буду по-марсиански, - предупредила она.
- Пускай. Я уже был на Марсе. И пил там кофе, - приврал немного для красного словца Иванович. Кофе – он и на Марсе – кофе.
Андромеда пожала плечами и телепатировала:
- Джон, тогда два кофе по-марсиански.
- Что? Это как?
- Синтетический, без молока и сахара, крепкий и в очень большой чашке. Думаю, повар знает.
- Ох ты, черт. Ладно, а я капучино.
Эгрид прервала контакт, и, буквально через несколько секунд слуга внес в комнату поднос с двумя огромными чашками.
- Кофе по старому марсианскому рецепту, - чопорно сказал он.
Иванович мучительно посмотрел на черную бурду, наполняющую комнату каким-то химическим ароматом, и в которой, наверное, могла стоять ложка. Андромеда же, смакуя каждый глоток, и прикрыв глаза от удовольствия, думала: «Да. Давно я не пила такого… Прям как в детстве. Сейчас так не варит почти никто…». Милош, наблюдая такую пасторальную сцену, решился и попробовал. Зеленое лицо журналиста и слезящиеся глаза вызвали бы у Брауна приступ хохота, но Эгрид лишь ухмыльнулась: сам виноват.
- Хорошо, - сказала она, допив кофе, - вернемся к нашему разговору.
- Давайте, - с энтузиазмом ответил Иванович, поставив почти нетронутую чашку на стол, - Но я, вроде, всё рассказал.
- Не совсем. Расскажите о Франческо Мальдини. Он - ваш коллега из «Космовести».
- Мальдини, Мальдини… Да, он поступил к нам недавно, отдел Политической журналистики.
- Вы ведь в том же отделе?
- Да, но с ним почти не знаком. У нас очень много людей работает.
Андромеда задумалась. Совпадение или не совпадение? Два журналиста, одно издательство, один отдел…
- Что вы можете сказать о его статьях.
- Честно? - прищурился Иванович.
- Разумеется.
- Я их не читал. Как правило, не читаю коллег, только другие издательства.
- Хм, а откуда он к вам пришел?
- Этого я тоже не знаю. Главный редактор пригласил, как обычно.
Эгрид сверилась с записями:
- Господин Антонио Де Ривера?
- Он самый.
- У него есть договор с компанией «Мыслебарьер» из Испании?
Милош рассмеялся:
- Ну и вопросы у вас. Не знаю точно, но они нас прикрывают иногда. А почему вы спрашиваете?
Андромеда призадумалась:
- Ну хорошо. Господин Мальдини был здесь во время убийства и вел себя странно.
- Странно – это как? - хищно загорелись глаза Ивановича: «Тайна! Вот вызов для настоящего журналиста».
- Кто кого допрашивает? - ехидно промурлыкала Эгрид, - Он был очень скован, - обычно журналисты так себя не ведут. Тем более, журналисты политические.
Милош, раскинувшись в кресле, покровительственно улыбнулся:
- Здесь все-таки произошло убийство. Стресс, и всё такое.
- Сами подумайте – послали бы к политику дилетанта? - упрямо продолжила она, - Люди вашей профессии привычны ко всему, вон вы как быстро пришли в себя. А если у него шалят нервишки, зачем его вообще взяли на работу, и сразу дали такое поручение?
- А в чем была его миссия?
- Это я вам пока сказать не могу. Но, думаю, вы уже поняли картину.
Иванович почесал затылок:
- Чего вы хотите от меня?
- Я хочу, чтобы вы, неофициально, навели справки о своем коллеге, Мальдини.
- Почему неофициально?
- Официальную информацию мы и так узнаем.
- Что именно вас интересует? Привычки, воззрения, секретарши…
Проигнорировав очередную шутку, Андра ответила:
- Всё странное, подозрительное, необычное. Что он всё-таки пишет? Почему его пригласили в «Космовесть»? Где до этого работал? К вам же приглашают только именитых журналистов. Черт возьми, ладно я, но почему вы о нем ничего не слышали, тем более, если вы читаете конкурентов? Он что, из воздуха нарисовался?!
- Да, действительно странно, - согласился Милош, - я постараюсь, конечно, помочь, но…
- Хорошо, - подхватила телепатка, - я тоже постараюсь разузнать больше о вашем происшествии на атомной станции.
Журналист захохотал:
- Вы меня вербуете?!
- Естественно. Этим и должны заниматься полицейские.
- Ок, я согласен, но хочу получить эксклюзив по окончании расследования. Если, конечно, вы еще не договорились с Мальдини.
- Нет, он даже не спросил об этом.
Иванович наклонился вперед, и заговорщицким тоном прошептал:
- А вот это действительно странно…
***
ИНТЕРЛЮДИЯ 4
2473 год, Земля, острова Микронезии
Глава Лондонского филиала Псикорпуса теп-10 Альфред Степолтон кутался в пальто, покрытое водонепроницаемым составом. Он ненавидел ждать, тем более, под проливным тропическим дождем, но не показал своего нетерпения ни единым жестом. Его гладкое, приветливое лицо и обходительные манеры как будто говорили стоящему рядом телепату: «Я – твой друг и союзник. Верь мне», хотя они впервые встретились только пятнадцать минут назад и вряд ли увидятся когда-либо еще. Господин Степолтон был прирожденным актером, он мог бы покорять подмостки лучших театров Конфедерации, но Альфред выбрал другую роль. Вернее, не совсем он, а всепоглощающая страсть, живущая в нем. Глава Лондонского филиала был одним из немногих людей, которые четко знали, чего они хотят, и шел к своей цели уже долгие годы. И сейчас, на этих Богом забытых островах, он делал еще один шаг к ней.
- Избранник готов вас принять, - негромко произнес стоящий рядом телепат, - В третий коттедж…
Подумав, телепат добавил:
- Пожалуйста.
Степолтон любезно кивнул, и пошел в указанном направлении. Он любил рисковать, ставить всё на карту в надежде сорвать куш, но никогда не действовал без подготовки. В конце концов – удача это только другое имя усердия. А сейчас Альфреду нужен был совет…
Подойдя к двери коттеджа, Степолтон постучал, и, лишь дождавшись ответа, хоть ливень и продолжал хлестать его по лицу, вошел.
В углу полутемной задымленной комнаты в большом кресле-качалке сидел невысокий старик с длинной седой бородой. На удивление бодрым голосом он произнес:
- Приветствую тебя, несущий судьбу.
Степолтон слегка поклонился, и тон в тон ответил:
- Рад новой встрече, избранник.
Хозяин дома кивнул на пустое кресло напротив себя, и продолжил:
- Я знаю, что привело тебя.
Степолтон сделал удивленно-радостное лицо, мол «И как вы узнали?», осведомленный, что такая реакция льстит явам, а про себя подумал: «Естественно, знаешь, старый горшок. После того, как я спас ваши бороды в Посейдонополисе три года назад за вами большой должок».
Старый ясновидец тянул паузу, и наконец, зловещим голосом начал:
- Перед тобой три пути, отмеченный.
«Отмеченный?, - это что-то новенькое», - пронеслось в голове у Степолтона. Благоговейным тоном он спросил:
- Какие пути дарит мне судьба?
- Мудры твои слова, если понимаешь ты, что это дар.
Умиленный ясновидец начал откровенничать, на что Степолтон и рассчитывал:
- Предсказания туманны. Будет война и будет кровь, а Посейдонополис скроется в огне…
Старик опять взял театральную паузу, во время которой телепат лихорадочно соображал, какую реакцию надо изобразить, и пришел к выводу, что лучше всего просто поднять глаза на потолок.
Ясновидец, довольный произведенным «впечатлением», продолжил:
- И у тебя три пути. Первый ведет в войну, второй ведет в войну, и третий ведет в войну.
- Но в чем же разница? - якобы изумленно сказал Степолтон.
- На первом пути ты будешь ненавидим, но власть твоя будет велика. Опасен этот путь – неверный шаг несет смерть. На втором пути, ты будешь любим, но понесешь не свою мечту. Ты либо изменишься, либо погибнешь. На третьем пути, ты не потеряешь ничего, но получишь свободу. Да только рад ли ты будешь ей?
Альфред задумался:
- Я не вполне понимаю, - на этот раз искренне ответил он.
- Поймешь, когда придет время. Ты должен выбрать до того, как ляжет Черта. Или ты погибнешь. Теперь иди.
***
6 октября 2473 год, Земля, Центральная Англия
Стальной иглой прорезая бархатный занавес ночи, полицейский кар несся к Лондону. Усталые психократы говорили по видеофону с комиссаром Паркером, поясняя обстоятельства дела. С такого расстояния Андромеда могла связаться с шефом и телепатией, но она слишком вымоталась сегодня, да и нерационально тратить силы без необходимости.
- Понял, - кивнул седой головой комиссар, - Пока мы анализируем картотеку. Не волнуйтесь: найдем вашего преступника.
- Мы сегодня еще нужны? - спросил Браун.
- Хм. Я думаю, справимся без вас. Завтра с утра поговорим.
Усталость в Эгрид боролась с чувством долга, и последний победил.
- Я всё-таки заеду в участок, - нарочито бодро сказала она.
- Зачем? - удивился Джон.
- Посмотрю голографии.
Во взгляде сержанта читалась смесь уважения и жалости: «Эта марсианка упряма как… как марсианка», - подумал он.
Паркер одобрительно кивнул:
- Хорошо, жду вас через час.
Браун закатил глаза:
- Я обязателен?
- Нет. Отдыхайте сегодня. Мы с Андрой сами справимся, - по-отечески произнес комиссар, - Я не думаю, что мы задержимся надолго. Отбой.
По обшивке кара зашлепали крупные капли: снаружи все-таки пошел дождь, невидимый в темноте, но ощущаемый всей кожей даже здесь, в закрытом каре. Марсианка поежилась, а Джон, напротив, стал клевать носом под мерную дробь стихии.
- Засыпаешь, - укорила его Андромеда, - Дай я сяду за руль.
- Зачем? Всё равно на автопилоте идем.
- Ты порядок знаешь? Брысь!
Они поменялись местами, и Джон вольготно развалился на заднем сидении:
- Железная ты наша…Смотри, сгоришь на работе.
Эгрид устало улыбнулась.
- Хочешь анекдот? - продолжил сержант.
- Давай, - повернула она голову.
- Центр проверки на психократию. Стоит инспектор, весь официальный такой, смотрит на приборы. «Телепат, телекинетик, просто человек. Телепат, телекинетик, просто человек. Телепат, телекинетик, ясновидец…». Возмущенный голос: «Я – не ясновидец, я просто люблю покурить гашиш!». «Ой, простите, пожалуйста: приборы разницы не видят».
- Не надо сегодня про ясновидцев, - простонала Андра.
- Тогда другой. Обычная школа, первый класс. Ученикам дали задание прочитать сказку о «Царевне-лягушке». Один мальчик не прочитал. Учительница пытается задавать наводящие вопросы: «Ну кто такой: страшный, злой, смерть в игле, игла в яйце…». Ребенок в слезы: «Телепаааат!».
«Да», - подумала Эгрид: «Именно так их и воспитывают…»
. ***
6 октября 2473 год, Земля, Англия, Лондон, здание Лондонского отдела Псиполиции
Комиссар Паркер неторопливо помешивал чай, рассматривая надпись на серебряном подстаканнике: «Лучшему выпускнику Псиполицеской Академии 2438 года от друзей и наставников». Этот подстаканник пользовался славой на весь департамент: когда Паркер доставал его из шкафа, подчиненные знали, что он обеспокоен. В обиход вошел ряд шуток и примет, вроде: «Комиссар достал стакан (без уточнения, все и так понимали, о чем идет речь), значит – в следствии изъян», а фраза «Сходи ка попить чаю», приобрела оскорбительный оттенок.
Листая материалы дела, полученные от лейтенанта Эгрид, Паркер мрачнел всё больше и больше. «Старый дурак», - терзался он: «Почему я не послал третьим охранником телепата? Ну, посидел бы с этим явом еще день, черт его возьми вместе с «экспериментатором» Степолтоном! Третий мог бы почувствовать тепа в каре, и воздействие на охранника, которое он наложил».
Телепатический образ предполагаемого преступника, который Эгрид послала в центр, сейчас рассматривался аналитиками. Наверняка неизвестный телепат сменил внешность, но это только немного затрудняло поиски, ведь телепатов-нелегалов такой силы было немного, а в причастность Псикорпуса комиссар не верил: всё бы тогда устроили гораздо профессиональнее, да и методика работы с сознанием любительская.
Среди психократов, как и среди обычных людей хватало лиц с криминальными наклонностями. Те, кто хотел жить не по закону, как правило, избегали Корпуса, обходя или обманывая его проверки. Такие проверки, попросту – «рогатки» были обязательны при вступлении на госслужбу, университеты и во многих частных компаниях. И это не считая филиалов Корпуса, где по желанию любой мог пройти проверку. Общественность была спокойна, считая, что тайне мысли ничего не угрожает: за телепатами присмотрят другие телепаты, а о телекинетиках и ясновидцах люди вообще знали очень мало. Кроме того, в соответствии с волей основателей Конфедерации – «Йоханнесбургских заговорщиков», Псикорпус был раздроблен на филиалы, исключен из публичной политики, не имел общей программы и централизованной власти. В теории, это должно было защищать людей от диктатуры психократов, но на практике из-за этого появилось большое количество нелегалов, пользовавшихся разобщенностью Корпуса. Они обучались психократии кое-как, не имея доступа к методикам легальных психократов, и вели жизнь, полную страха разоблачения. Достаточно сильный телепат или телекинетик, подготовившись, мог обойти «рогатку». С другой стороны, любого можно застать врасплох. Ясновидцев же определить было почти невозможно, да они и мало кого интересовали. Наоборот, те явы, которые хотели, чтобы им верили, охотно шли в Псикорпус, доказывая свои способности.
Стук в дверь прервал размышления комиссара. Тот хлебнул уже остывшего чая и сказал:
- Войдите.
В кабинет вошла лейтенант Эгрид, о чем комиссар, как телепат, разумеется, узнал заранее.
Телепаты определяли другие сознания, и отличали телепатов от не-телепатов даже без глубокого сканирования. Но из любого правила было исключение: более сильный и опытный телепат мог обмануть коллегу, прикинувшись обычным человеком. Но Андромеда и не пыталась закрыться от Паркера: они вообще могли общаться только телепатией, но это было не принято и довольно утомительно.
- Добрый вечер, комиссар, - слегка усталым голосом поздоровалась телепатка.
- Не сказал бы, что он особо добрый. Как вы? Не очень устали?
- Нет, - по-марсиански четко сказала Андра.
«Хорошо держится, молодец», - одобрительно подумал Паркер: «На ее глазах убили человека, а она не сломалась, готова работать дальше. Прирожденная полицейская».
- Отлично. Я поручаю расследование дела Бледе вам.
- Логично, - согласилась она, - Есть ли новые подробности?
Комиссар посмотрел на материалы:
- Пока нет. Аналитики выясняют личность преступника на основании вашего телепатического сканирования. Но мне представляется, всё довольно просто: скорее всего, Джошуа Бледе убил тот же телепат, что и блокировал сознание охранника. Для нас важнее заказчик.
- Найдем исполнителя, выйдем на заказчика.
- Необязательно. Нужен мотив. В чем он? Скорее всего, политика, но что именно? Месть? Коррупция? Перешел кому то дорогу?
Эгрид задумалась:
- Журналист Мальдини говорил про какое-то досье, возможно, дело в нем. «Космовесть» не стала бы покупать несенсационные данные.
- Завтра около десяти утра прилетает Сол Невд, поверенный убитого. Надо будет в его присутствии вскрыть сейф. Если досье там, это даст нам подозреваемого.
Подумав, Паркер добавил:
- Кстати, Андромеда, вам надо бы пройти полное психосканирование за сегодняшний день. Сами понимаете: вы под косвенным подозрением. Можете не торопиться, но…
- Зайду прямо сейчас, - чуть дрогнувшим голосом сказала Эгрид.
- А после этого отправляйтесь отдыхать до завтра. Это – приказ.
***
7 октября 2473 год, Земля, Англия, пригород Оксфорда, имение Бледе
Группа криминалистов внимательно осматривала сейф, рассчитывая вскрыть его без повреждений. Эгрид стояла в стороне – она понимала, что работают профессионалы и лучше им не мешать.
Марсианка всё еще вспоминала вчерашнее психосканирование: необходимую, но крайне неприятную процедуру. Ее полную невинность сканирование, разумеется, доказало, но расплатой за это были шум в ушах, спутанность сознания и головная боль. Кроме того, ее личные мысли перестали быть личными, тайны перестали быть тайнами. Это напоминало публичный стриптиз, но было самым простым и эффективным решением.
Сержант Браун в полголоса разговаривал с мэтром Солом Невдов, прилетевшим всего два часа назад. По плану Андромеды, Джон должен был выведать максимум информации о жизни покойного, а потом она, в свою очередь, поговорит с поверенным как «марсианка с марсианином». Эгрид надеялась, что в разговоре с ней он будет более откровенен и не станет повторять то, что уже сказал Джону.
- Вуаля, - довольно сказал криминалист-телекинетик, открывая дверцу, - А вы говорили: электронный замок, двадцать степеней защиты…
Андра одобрительно улыбнулась.
Полицейские в присутствии Невда стали извлекать документы из сейфа. Собственно, документ там был только один – толстая папка с информационными пластинами. Браун скрупулезно вел опись. Мэтр подтвердил, что всё полностью запротоколировано. Андромеда опечатала папку, чтобы вскрыть ее в отделении.
- Ну, - телепатировала она Брауну, - Выяснил ли что-нибудь интересное?
- Как сказать… Бледе жил уединенно, с дочерью почти не общался, но всё имущество завещал ей. В большую политику вернуться не пытался, но оказывал поддержку сенатору Дрону Халу от Марса. Знаешь такого?
Эгрид сжала губы:
- Центрист. Один из трех сенаторов от Марса. Противник Зауги. Оппортунист и коррупционер.
- Догадываюсь. С такими друзьями…
- Про досье он что-нибудь сказал?
- Нет, молчал как рыба. Но обмолвился, что если бы и было какое-нибудь досье, - то, против Зауги.
Андромеда слегка вздрогнула.
- Вот как…Посмотрим.
Откровенного разговора с Солом Невдом, на который рассчитывала марсианка, не получилось. Адвокат сослался на то, что слишком потрясен смертью друга, и уже ответил на все вопросы. Минут через пятнадцать после вскрытия сейфа он уже улетел.
Псиполицейские также собирались в Лондон – отдел аналитики обещал установить личность неизвестного телепата в течение этого дня, и после можно было приступать к задержанию: Паркер еще вчера выписал ордер.
***
В каре Эгрид не могла найти себе места: а что если досье и вправду окажется на сенатора Заугу, лидера реков? В таком случае, если документы будут обнародованы, это нанесет урон, быть может, критический, репутации Зауги. Скорее всего, там скандальная информация, наверняка раздутая, но люди готовы поверить любой грязи.
С одной стороны, она – полицейская, чей долг - стоять на службе закона. И если досье на Заугу, его надо подшить к делу. В таком случае, Зауга становится подозреваемым номер один. Но, с другой стороны, куда завели эти законы Конфедерацию?! И вот появился человек, способный это изменить, и что: его погубит какая-нибудь грязная сплетня?! «Нет, ни за что!», - решила Андра: «Человек – на то и человек, чтобы брать на себя ответственность. А если там что-то серьезное? В любом случае, надо подобрать нужных людей на вскрытие досье. Паркер не годится – он слишком верит в непогрешимость закона. А Браун?».
***
7 октября 2473 год, Земля, Англия, Лондон, здание Лондонского отдела Псиполиции
В соответствии с протоколом, при вскрытии опечатанных документов должны были присутствовать минимум три псиполицейских при исполнении. Андромеда пригласила Брауна и еще одного телепата, убежденного революционер-консерватора. Политика – штука тонкая, и марсианка решила в случае чего «поработать» с документами в присутствии друзей. Она не даст мерзавцу Бледе погубить Заугу. В крайнем случае, она уговорит соратников не только изменить документы, но и потереть друг другу воспоминания об этом. Конечно, грамотная и продолжительная экспертиза обнаружит пропажу воспоминаний, но что исчезло, и кто это сделал, никто установить не сможет.
Унимая дрожь в руках, Эгрид подключала файлы к компьютеру, а Браун, заметив волнение подруги, нервно курил сигару. Только данные стали подгружаться, дверь в кабинет Андромеды открылась, и на пороге появился Паркер, прихлебывая чаек из памятного стакана с подстаканником:
- Как дела?
- Смотрим досье, комиссар, - ответил Браун, бросив взгляд на Андру.
Та стояла совершенно невозмутимо, судорожно думая, что делать.
- Хорошо, - кивнул Паркер, проходя в кабинет, - Что у нас там?
Отодвинув замершую Эгрид, комиссар подошел к монитору. Сердце марсианки упало, она даже прикрыла глаза.
- Интересно, - пробурчал Паркер, - Куда катиться мир? Очередной мерзавец захотел продать собственного начальника и благодетеля.
Андромеда рванулась к монитору, жадно поглощая информацию. Горел заголовок: Файл номер 37: «Дача взятки на тендере по транспортировке овощей на Марс». А под заголовком находилась голография сенатора… Дрона Хала.
Душа Эгрид взвилась к небесам, быть может, долетела до самого Марса. Она провела рукой по глазам, убеждаясь, что ей не чудится. Хотя, что взять с Бледе? Как был продажной сволочью, таким и остался. Всего в папке 96 файлов: коррупция, растраты, ложь, любовницы и любовники, наркотики…О таком подарке Андра даже и не мечтала.
- Берите сенатора Хала в разработку, Эгрид, - отдал распоряжение комиссар, - И не забудьте сделать копию досье для вас и для меня. Оригинал – в хранилище, под охрану. Банковские счета покойного проверяли?
- Нет, комиссар. Нужен ордер, - бодро заметила Андра.
- Я как раз его принес.
Паркер встал, отдал документ и направился к двери. Обернувшись, он сказал:
- Политика, всех губит политика. Я понимаю: любовь, зависть, ревность… Это еще что-то человеческое, но политика…
Эгрид не успела ответить, как ее видеофон запульсировал, переливаясь синим цветом: ее вызывали из отдела аналитики.
- Лейтенант Эгрид слушает.
- Лейтенант, мы нашли его. Телепата-нелегала, образ которого вы вычитали в сознании охранника.
- Отлично, пересылайте данные.
- Сделано.
- Спасибо.
Андромеда и Джон изучали полученную информацию, дав параллельно приказ на задержание оперативной группе телепатов-полицейских.
Итак, некто Джордж Стивенсон, он же – Рональд Грей, он же – Франсуа Гову, он же – «Барабанщик». 47 лет, трижды женат, судим. Телепат теп-8, в Псикорпусе состоит (так как попал в тюрьму), но обучение никогда не проходил.
- Слушай, - неожиданно заявил Браун, - А я его знаю, этого «Барабанщика». Он был нашим осведомителем: мы по его наводке ловили нелегалов.
- Хм… Да, вот написано: выпушен из тюрьмы досрочно в 2468 году, информатор Псиполиции. Чем он вообще занимался?
- Хе-хе. Помощник частных сыщиков. Мы смотрели на это сквозь пальцы, потому что работал он на нас не менее усердно.
Браун закурил очередную сигару:
- Странно. Он – трус, не представляю, чтобы он пошел на убийство.
Эгрид улыбнулась:
- А за деньги?
- Думаю, нет.
- А если кто-то узнал, что он был информатором, и шантажировал его?
- Маловероятно, он побежал бы к нам за защитой.
- Скоро узнаем, группа захвата будет в его логове с минуты на минуту.
Андромеда заварила себе и Брауну кофе, жалея, что он – не марсианский. «Хоть что-то приятное случилось вчера», - подумала она: «Если не считать приятным смерть Бледе. Он ее заслужил».
Через несколько минут с ней связались телепатией
- Лейтенант Эгрид! «Барабанщик» мертв! Приезжайте срочно.
***
Четыре часа спустя сыщики снова сидела в кабинете, в очередной раз листая материалы дела.
- Мдя, - протянул Браун, - И что мы имеем? Главный подозреваемый убит из бластера в собственной квартире, личность заказчика неясна.
- Почему? - возразила Андра, - Мотив был у сенатора Хала.
- Мотив… Одного мотива недостаточно. Доказать ничего нельзя. Как Хал узнал о досье, если о нем ничего не знал даже поверенный? Как он вышел на «Барабанщика»? Как заставил его убить Бледе?
Джон вскочил, нервно прошагиваясь по комнате:
- И кто, черт возьми, убрал «Барабанщика»? Заказчик, или его смерть вообще не связана с нашим расследованием? Скажем, другие нелегалы…
Эгрид спокойно заметила:
- Давай опираться на факты.
Сержант сморщился:
- Факт в том, что мы с тобой идем пить чай. Литрами. Дело – висяк на нашей шее.
- Давай всё-таки по пунктам всё проанализируем. Что мы имеем? Первое – Бледе был убит телепатией; второе – примерно в это же время кто-то закрыл сознание охраннику, чтобы замести следы. Скорее всего, это был Стивенсон «Барабанщик».
- Контр-доводы, - мрачно заметил Джон, - он был трусом. Я не верю, что «Барабанщик» пошел на убийство, и после этого спокойно вернулся в свою квартиру, где и был убит. Если бы ушел в бега – вот это я бы понял.
Эгрид отпила кофе (десятую кружку за сегодня), и сказала:
- Логично. Кстати, мне пришло в голову: а мог ли теп-8 одновременно закрывать сознание охраннику и пробивать мои блоки на Бледе, да еще и с приличного расстояния? Мало того, он же еще в Псикорпусе не обучался – не факт, что «Барабанщик» вообще умел сжигать сознания.
Сержант удивленно посмотрел на марсианку:
- Андра! Ты права! Но я внимательно считал сознания: в доме не было лишних.
- А за домом?
-Мы же внимательно смотрели записи камер, криминалисты каждый дюйм излазили – не было там больше никого.
Лейтенант задумалась:
- А если еще один телепат лежал под сиденьем кара «Барабанщика»?
- Тогда зачем был нужен сам «Барабанщик»?
Эгрид прикоснулась к видеофону:
- Комиссар? Мне нужен ордер на псипроверку.
- О Господи, - застонал Паркер, - Кого вы хотите проверять?
- Прислугу дома Бледе, телепатов из «Мыслебарьера», - они могут оказаться сильнее, чем декларировалось, и журналиста Мальдини.
Она изложила комиссару их с Брауном соображения: могли действовать два телепата.
- Черт, это не приходило мне в голову. Ордера будут, заходите. Задействуйте для проверок третью бригаду.
- Я хочу проверить Мальдини сама – заодно допрошу его еще раз.
- Хорошо. А я пойду, попью чаю, - староват я для таких дел – печально сказал комиссар, - Логичная версия, а я – не додумался.
Андромеда широко улыбнулась, - ее друг уже и забыл, как выглядит счастливая марсианка. Она радовалась не ошибке Паркера, а своей сообразительности, и похвала шефа только усиливала приятное чувство…
***
8 октября 2473 год, Земля, Англия, Лондон, здание Лондонского отдела Псиполиции
На следующее утро, телепаты снова встретились в кабинете Эгрид, и уже начали было собираться в Посейдонополис, когда видеофон начал мерцать зеленым цветом – так обозначался вызов обычной уголовной полиции. Джон пробурчал:
- У меня плохое предчувствие. Что им надо?
- Мы про них забыли, а Паркер, видимо, связался, - резонно заметила Андра, - Он же хотел проверить счета Бледе.
Она решительно подошла к видеофону, и ответила на вызов.
- Лейтенант Эгрид?
- Да, слушаю.
- Я – лейтенант Томпсон, Отдел Экономических преступлений. Мы проверили счета Джошуа Бледе. У него было три вклада – в «Центрально Марсианском», «Лондонском Королевском» и «Объединенном банке Тринидада».
- Банке Тринидада? - усмехнулась Андра, - Понятно…
«Денежки прятал, небось», - телепатировала она Брауну. Тот кивнул.
- В первых двух банках баланс в последнее время не менялся, - продолжил Томпсон, - А вот на счет в Тринидатском банке неделю назад поступили большие суммы от двух организаций.
- Платежки взяли?
- Разумеется. Сейчас вам их пересылаем. Первый денежный перевод был от корпорации «Космовесть». Сумма – четыреста тысяч.
Джон присвистнул, - на эти деньги можно было купить с пяток каров последней модели.
- А второй перевод?
- Поскромнее. От холдинга «Макси». Пятьдесят тысяч. Через три дня после первого перевода.
«Макси» принадлежит и издательство «Конфедерация сегодня», - припомнила Эгрид: «Интересно. Похоже, Бледе сотрудничал не только с «Космовестью».
- А сколько всего на счетах покойного?
- В общей сложности – около двух миллионов.
- Спасибо, лейтенант. Вы нам очень помогли, - Поблагодарила Андромеда и прервала связь.
Браун задумчиво закурил:
- Ты знаешь, а это меняет картину. Если «Космовесть» перевела деньги до встречи Бледе с Мальдини, он должен был знать, что покупает. Кроме того, он вроде утверждал, что деньги не перевели.
Эгрид достала аудиопротокол допроса. Они нашли нужное место:
…- Ну, мы разговаривали…
- О чем?
- Обсуждали цену. Потом, неожиданно, он схватился за голову и обмяк…
- Вот, - остановил запись Браун, - Они, якобы, обсуждали цену, хотя деньги уже перевели! Мальдини врал, Андра, я уверен.
- И что нам это дает?
- Выходит, он причастен к делу.
Подумав, марсианка вызвала младшего сержанта из подчиненной ей группы и дала приказ:
- Выясните, кто в «Макси» вел переговоры с Джошуа Бледе, о чем, и за что они перечислили ему деньги – пятьдесят тысяч четыре дня назад. Высылаю вам копию платежки из банка.
- Будет сделано, лейтенант.
- По результатам немедленно доложить мне.
Джон затушил окурок сигары:
- А чем займемся мы?
Андра мрачно улыбнулась:
- Я думаю, господин Мальдини очень соскучился по нашей компании. Можно заодно связаться с Ивановичем. Вдруг он что-то узнал. А потом навестим сенатора Дрона Хала.
***
8 октября 2473 год, Земля, Посейдонополис, здание Сената Конфедерации
Андромеда уверенно вела кар к служебной стоянке Сената. К сожалению, ее планы пришлось изменить: сенатор Хал согласился встретиться только этим утром – потом он улетал на Марс, а предъявить ему обвинение Эгрид пока не могла. Джон, бережно укладывал во встроенный сейф измеритель пси-поля, который они захватили для проверки Мальдини, и совершенно не обращал внимания на город, столицу Конфедерации. Андра же, напротив, с большим любопытством смотрела на постепенно приближающееся высокое и гордое здание Сената. Она была в Посейдонополисе первый раз, и теперь жалела, что не приезжала сюда раньше: архитектурный ансамбль белого здания Сената оттенялся огромным парком, террасами спускающимся к Атлантическому океану. В этом парке, якобы, росли почти все деревья, и почти все цветы, которые были распространены на Земле. Само же здание Сената возвышалось над городом на огромной скале, искусственно созданной на заре Конфедерации. Да и сам континент, на котором располагался Посейдонополис, Атлантида, был сконструирован по воле «Йоханнесбургских заговорщиков» на месте Канарских островов для основания новой столицы объединенного человечества.
Скала являлась сердцем города, с одной стороны от нее плескался океан, а с другой лучами расходились улицы и проспекты, соединенные концентрическими кругами бульваров и аллей. Здесь находились центральные здания всех министерств и ведомств, главные офисы крупнейших корпораций, гигантский музей Человечества и библиотека Конфедерации.
Хоть это был и не Марс, но в архитектуре Посейдонополиса чувствовалась сила и воля, уже пропавшая из его обитателей…
Телепаты поднялись на пятый этаж левого корпуса, где располагался кабинет сенатора Хала. Он уже ждал их.
- Господин сенатор, доброе утро, - официально сказала Андромеда.
Хал в ответ поздоровался с Эгрид и кивнул Брауну.
- Я так понимаю, лейтенант, вы по поводу смерти Джошуа Бледе?
- Убийства, господин сенатор, - поправила Андромеда, - В каких отношениях вы были с покойным?
- В отличных, дружеских и теплых. Мы были знакомы более тридцати лет, после его провала на Марсе шесть лет назад я взял Бледе своим помощником.
Хал откинулся в кресле и слегка дрогнувшим голосом продолжил:
- Такая трагедия… У вас уже есть подозреваемый?
- Расследование еще идет, - уклончиво ответила Андра, - У него были враги?
- Как и у всех нас. Политик – очень сложная профессия. Хотя, я думаю, есть один враг, который пошел бы на убийство.
- И кто же?
Хал слегка рассмеялся:
- Лейтенант Эгрид, я о вас хорошо осведомлен. Открытие единой ячейки революционер-консерваторов для людей и психократов произвело определенный фурор в политических кругах. И ваше страстное выступление…
- Разговор не обо мне, - лаконично заметила телепатка.
- Ну да. Просто вы, как ярая сторонница Зауги, вряд ли поверите моей версии. Я считаю, что виноват именно он.
Марсианка сидела с непроницаемым лицом, а Браун, пытаясь вырваться из возникшего молчания, спросил:
- А зачем ему это надо? Месть? Зауга и так съел Бледе с потрохами, простите за выражение.
Сенатор впервые внимательно посмотрел на Джона:
- Сержант, что вы знаете о марсианской политике? У нас через месяц выборы в Сенат. Всего от Марса три места. Сейчас их занимаем я, Зауга и Дирре из блока «Великий Марс»: наши доморощенные националисты. Они уже почти влились в Революционер-консервативную Партию. В планах Зауги провести третьим сенатором Лил де Марсе. Тем самым, он станет единым лидером Красной планеты. Я, соответственно, лишний. Вывод: надо меня напугать, чтобы я сам снял свою кандидатуру. Вот он и убил моего помощника, своего бывшего конкурента.
Джон выслушал эту отповедь, и резонно спросил:
- Но это же глупо, господин сенатор. Вы просто заявите своим избирателем то, что сейчас сказали нам, и ваш рейтинг только вырастет.
- Не на Марсе. Там не любят жалобщиков и слабаков.
Андромеда хмыкнула:
- У вас есть доказательства, господин сенатор?
Хал улыбнулся Брауну:
- Вот, сразу видно марсианку. Нет, доказательств у меня нет. Но я уверен, что вы и сами их найдете. Бедного Бледе просто не за что больше было убивать.
- Однако у покойного нашли досье на вас, - промурлыкала Андра, - Там много интересных фактов...
Она решила попробовать вывести сенатора из себя, - вдруг взболтнет чего лишнего.
Хал резко вскочил, проявив отнюдь не марсианскую несдержанность:
- Этого не может быть! Это – провокация!
- Расследование ведется, - протянула Эгрид прежним тоном, - Что вы можете сказать по этому проводу?
Сенатор снова сел в кресло:
- Это только доказывает вину Зауги. Зачем Бледе собирать на меня досье?
- Чтобы продать, - ту же нашлась марсианка, - Ведь покойный любил продавать, не так ли?
Дрон Хал немного покраснел:
- На что вы намекаете?
Браун телепатировал Андре большую улыбку: знал же ведь, чем друг занимался!
- Я не намекаю, а констатирую факт, - сурово свела брови телепатка.
- Суда не было, - быстро парировал марсианин.
- По какому делу? - удивился Браун, не особо понимая хитросплетения и намеки в разговоре двух марсиан.
- По какому из дел, - ехидно поправила Эгрид.
Сенатор немного стушевался:
- Вы хотите выдвинуть мне обвинение?
- Нет, - встрял Браун, - пока никто никого не обвиняет.
- Тем не менее, напоминаю, что, как член Сената я обладаю полной неприкосновенностью, в том числе и на психосканирование.
Последние слова марсианин слегка подчеркнул. Андромеда поняла, что этим он хотел задеть ее, будто бы говоря: «Может, я и вор, а ты – презренный психократ».
Заметив, что лейтенант поняла намек, он продолжил:
- Но я собираюсь и дальше бороться с Заугой. К примеру, наша Партия Центристов выпустила новую брошюру: «Пять шагов в бездну», в ответ на заугинскую «Пять шагов в будущее». Возьмите, почитайте.
Сенатор протянул полицейским буклеты:
- Больше мне нечего сказать. Если у вас будут еще вопросы, я с удовольствием вас приму.
***
8 октября 2473 год, Земля, Посейдонополис, ресторан «У Моря»
Эгрид ковырялась в морском окуне, проклиная мелкие противные кости и Ивановича, назначившего встречу в ресторане, где подавались только рыбные блюда. «Наверное, он так решил отомстить мне за кофе по-марсиански», - мрачно подумала она. На Родине Андра привыкла к консервированной пище, а в Англии предпочитала говядину и овощи. Она не могла представить, как будет плеваться костями и выковыривать из зубов хрящи, но сейчас волей неволей приходилось экспериментировать.
Браун торопливо доел медузу, не отрываясь от чтения брошюры Хала.
- Что-то интересное? - спросила Андромеда, аккуратно отодвигая тарелку.
Джон оторвался от текста:
- В общем, да. Пара моментов очень любопытны. Помнишь, в программе Зауги «Пять шагов» есть пункт об отмене ограничений для психократов. Так вот, Хал со сторонниками считает, что это вызовет хаос и панику. Более того, такой закон просто не пройдет через Сенат, где очень сильны антипсихократические настроения. Так что они называют обещание Зауги демагогией.
Эгрид фыркнула:
- А что им остается?! Зауга всегда исполняет свои обещания, так или иначе.
Браун продолжил:
- Вот-вот, они пишут: сенатор Зауга неразборчив в средствах. Его первое и второе обещание – экономические реформы: антимонопольное законодательство и экономические преференции для бедных федератов вместо дотаций. Центристы утверждают, что Зауга подорвет этим экономику.
- Угу, их личную экономику наверняка. А унификация законов и введение поста президента их тоже не устраивает?
- Еще как, они пишут: «Это будет концом Конфедерации».
Андромеда уверенно произнесла:
- Конечно, и это прекрасно. Человечество переросло Конфедерацию.
Джон горячо хлопнул по брошюре:
- А они пишут: «Что бы сказали «Йоханесбургские заговорщики»?!
- Сколько можно мусолить историю! - взорвалась марсианка, - Они были сто лет назад! У центристов своих идей вообще нет, - только поют гимн «Конфедерация навсегда».
Сержант примирительно поднял ладони вверх:
- Сдаюсь, Андра, не убивай на месте. Но это мы с тобой понимаем, что Конфедерация изжила себя, но очень многие купятся на авторитет «Йоханнесбургских заговорщиков». Так что, вовремя центристы их вспомнили.
Эгрид задумалась:
- Да, неплохой политический ход. Кто автор сего творения?
- Сенатор от Северной Америки Сэм Маккарти.
- Маккарти? Уж не потомок ли он «Миротворца»?
- Черт его знает.
«Миротворцем» называли последнего Генерального секретаря ООН Герберта Маккарти, который сумел на десять лет отодвинуть кошмар Четвертой мировой войны и последовавших за ней Темных веков. О нем ходило множество легенд: якобы он был ясновидцем и оставил ряд предсказаний (авантюристы ищут их до сих пор); некоторые считали, что он не погиб при взрыве самолета, а скрылся в неизвестном направлении. Особо рьяные даже верили, что именно «Миротворец» основал «Йоханнесбургский заговор», хотя к этому времени ему должно было быть за двести лет. Герберт Маккарти не был женат, но, по слухам, имел множество внебрачных детей, племянников и племянниц, которые, якобы, хранили его предсказания в секрете.
- Слушай, - Браун отложил буклет центристов в сторону, - Я тут подумал, а что если Бледе действительно убрал Зауга?
- Зачем ему это? Неужели ты поверил в этот бред Хала?
- Нет, конечно. Но меня смущает другое. Все, кто знал Бледе, в один голос утверждают, что он ненавидел именно Заугу. Смысл торговаться с прозаугинской «Космовестью»?
- Искал, кто больше заплатит, - нашлась марсианка, - А его «друзья» стараются использовать его смерть в своих интересах.
Браун хлопнул ладонью по столу:
- Андра, не сходится. Бледе и Хал сотрудничали много лет. Уж наверное последний нашел бы средство устранить Бледе без такого шума. По естественным, так сказать, причинам.
Эгрид задумчиво ответила:
- Да, у меня создается впечатление, что действовали наспех. Вышли на «Барабанщика», не узнав, что он наш агент и не проходил обучение в Псикорпусе. Но ведь и досье Бледе решил продать именно сейчас.
- Досье, - пробурчал Джон, - Оно, конечно, главная улика. Но, все-таки, а если это Зауга?
Телепатка подумала: «Если это Зауга, то я…»
Она не успела довести мысль до конца, потому что в дверь раздался уверенный стук. В кабинет, где обедали психократы, вошел Милош Иванович.
- Тук-тук, - улыбаясь, заявил он, - Кто в теремочке живет, кто в невысоком живет?
Не дав времени на ответ, журналист повернулся к полицейским и сделал загадочное выражение лица:
- О… Это мышка-наружка.
«Наружкой» на сленге называли наружное наблюдение за подозреваемыми.
Браун засмеялся:
- Наружка есть, да не про вашу честь.
Милош сел за третье кресло, и протянул руку Джону и Андромеде:
- Да я и не настаиваю на такой чести. Здравствуйте.
Милош открыл меню:
- Официант!
Около стола как призрак, тихо и незаметно, материализовался официант.
- Господин Иванович, добрый день. Что будете сегодня?
Журналист посмотрел на тарелку Андромеды с выпотрошенным, но почти не тронутым окунем:
- Кажется, окунь у вас сегодня не очень… Тогда треску, пожалуйста.
- И кофе, - добавила марсианка, - Черный и самый крепкий. Большую чашку.
- Конечно, - официант растворился также незаметно, как и появился.
Милош посмотрел на пепельницу, где дымилась сигара Брауна:
- У нас сегодня курят?
Андра сухо улыбнулась:
- Да, я не против. Итак, что у вас?
Иванович затянулся:
- Кое-что есть, - с довольным видом сказал он, - Франческо Мальдини поступил к нам около двух месяцев назад, отдел Политической журналистики. За это время опубликовал три статьи.
- Это много или мало?
- Очень мало. Более того, его статьи до отвращения напоминают стиль нашего Главного редактора Антонио Де Ривера.
- Стоп, - сказал Браун, - Вы намекаете, что Де Ривера пишет за него?
- Нет, я просто говорю, что стиль очень похож. Может, Антонио очень тщательно редактирует, - пожал плечами журналист.
Джон раскурил очередную сигару:
- Вы называете своего шефа по имени? Вы близки?
- Да, мы в хороших отношениях, но меня смущает то, что он делает в последнее время. Непонятно, откуда взялся этот Мальдини. Последние два года он нигде не работал, а до этого писал для маленькой итальянской газеты, откуда был уволен за…непрофессионализм.
Эгрид нахмурилась:
- А теперь он занимает должность, равную вашей?
- Именно.
- Еще что-нибудь необычное про него есть?
- Говорят, Мальдини очень нервный, бывает в офисе редко, а еще секретарша жалуется, что он отдает распоряжения, а потом про них забывает. В общем, странный какой-то.
Марсианка отпила кофе и задумалась. Иванович вновь прервал ее размышления вопросом:
- А по моему делу есть что-нибудь?
- Нет, - очень вежливо сказала Андра, - Извините, пока не было времени.
- Я понимаю, - вздохнул журналист, - Но вдруг…
***
8 октября 2473 год, Земля, Посейдонополис, центральный офис медиа-корпорации «Космовесть»
Скоростной лифт поднял псиполицейских на восьмидесятый этаж буквально за несколько секунд. Лейтенант вытащила ордер на проверку, а Браун распаковал прибор.
Рабочий кабинет Мальдини жался к самому углу здания, будто бы подчеркивая нелюдимый характер хозяина. Секретарша проводила телепатов, с испугом косясь на их форму: псиполиция явно была здесь нечастым гостем.
Франческо Мальдини, в отличие от секретарши, к встрече прекрасно подготовился: он сидел в окружении трех телепатов со значками «Мыслебарьера» и невысокого седого человека в очках.
- Адвокат Исайя Коэн, - представился он, - Я представляю интересы господина Мальдини.
Телепаты переглянулись: присутствие адвоката не было противозаконным, но явилось большой неожиданностью – зачем приглашать юриста на псипроверку?
- Вы постоянно под телепатической защитой? - самым невинным тоном спросила Андромеда у журналиста.
Тот пожал плечами, но за него ответил адвокат:
- Мой клиент имеет право находится под телепатической защитой, когда он считает это нужным.
- Мы никоим образом не собираемся ущемлять права вашего клиента, - смирно ответила Андра, - Ваши документы, господа пси-защита.
Телепаты из «Мыслебарьера» послушно предъявили удостоверения личности и лицензии.
- Два теп-5, один – теп-6? - удивленно заметил Браун, - Вам что, денег некуда девать?
Мальдини снова как-то неуверенно повел плечами, и тут снова влез Коэн:
- Мой клиент отказывается комментировать…
- Хорошо, - поспешно сказал Джон, - Я и не настаиваю.
- Проводите, пожалуйста, свою проверку, господа полицейские, - продолжил адвокат, - Но сообщаю вам, что мой клиент, в соответствии со статьей 16-ой Конституции Конфедерации отказывается давать какие-либо показания.
Мальдини в подтверждение этих слов неловко улыбнулся и кивнул головой, снова не произнеся ни слова.
Сержант прикрепил к голове журналиста несколько электродов: один из них пришлось расположить немного иначе, чем полагалось – помешала большая родинка на виске, слегка прикрытая волосами.
- Вечно у этого Мальдини всё не как у людей, - телепатировал Браун Андре.
- Лучше внимательней снимай показания измерителя пси-поля, - напряженно ответила она, - Что-то здесь не так, но не могу понять, что…
В следующие пять минут журналист смотрел в пол, сжавшись в комок, а адвокат следил за действиями Брауна, будто бы он что-то понимал в пси-проверках. «Хотя», - подумала Эгрид: «Не исключено, что Коэн уже сталкивался с Псиполицией. Надо будет уточнить».
Наконец Джон поднял голову:
- Пси-поля Т1 и Т2 отрицательны. Господин Мальдини – не психократ.
Марсианка посмотрела на графики: обе кривые (телепатии и телекинеза) и близко не подходили к пороговому значению.
- Хорошо, сержант Браун, пишите протокол. Господин Мальдини, извините за беспокойство, - крайне официально сказала Андромеда, - Вы не передумали ответить на наши вопросы?
Журналист отрицательно покачал головой.
***
ИНТЕРЛЮДИЯ 5
8 октября 2473 год, Земля, Англия, Лондон, здание Лондонского филиала Псикорпуса
Рабочий кабинет главы Лондонского филиала Альфреда Степолтона был обшит панелями под цвет «дуба»; мощный старомодный письменный стол со строенным в столешницу монитором, бордового цвета ковер и изящные бархатные занавески подчеркивали домашний уют комнаты. Над мягким креслом, в котором сидел хозяин помещения, висела отличная репродукция гобелена XI века с изображением битвы при Гастингсе, а сбоку располагалась очень достоверная голограмма камина. Казалось: только протяни руки, и почувствуешь ласкающее тепло огня. Рядом с камином стоял немного громоздкий книжный шкаф с прозрачными дверцами, демонстрирующими посетителю толстые корешки дорогих фолиантов, а нижняя полка представляла собой замаскированный сейф. Кресло посетителя внешне совершенно не отличалось от кресла хозяина, но немногие посвященные знали: стоит Степолтону нажать несколько кнопок на пульте управления, и подлокотники кресла могут опуститься или подняться, а спинка наклонится под любым углом. Собственно говоря, по желанию хозяина, почти мгновенно могло меняться освещение, некоторые детали интерьера и даже книги на полках. Таким замысловатым трюком глава Лондонского филиала Псикорпуса пользовался для создания нужной атмосферы при разговоре – от угрожающей до дружеской.
Но сейчас необходимости в тщательном подборе обстановки Альфред Степолтон не видел – к нему пришел не равный, а проситель. Аккуратно одетая женщина-телепат лет тридцати с короткими черными волосами старалась не показывать своего волнения, но от внимания Альфреда не скрылись ни нервно сжатые пальцы, впившиеся в подлокотники, ни подчеркнуто-отстраненный взгляд. Сколько таких жестов и взглядов наблюдал глава Лондонского филиала в последнее время! И почти все эти люди просили денег…
Степолтон ободряюще улыбнулся, и отложил в сторону материалы научного исследования, которые принесла ему посетительница, член Миланского филиала Псикорпуса Эстер Эдер:
- Итак, резюмируйте, пожалуйста, в двух словах: что показало ваше исследование, и какое направление дальнейшей работы вы видите?
Телепатка чуть слышно вздохнула: она не раз уже рассказывала о своей работе главам филиалов Псикорпуса и корпораций, надеясь получить гранд, но социология сейчас была не в моде, и в конце разговора ей очень вежливо указывали на дверь. Преодолев себя, Эдер ответила:
- Цель моего исследования: Анализ социальных групп в среде психократов. Это очень важно для Псикорпуса: с его помощью мы сможем более четко выявить внутренние проблемы Корпуса. Кроме того, - Итальянка слегка поморщилась, - Моя работа может иметь прикладное значение в политологии и рекламе.
- Это я понимаю, - еще раз тепло улыбнулся Степолтон, - Меня больше интересуют выводы. Вы ведь проводили локальные опросы в Италии и Швейцарии?
В Эстер Эдер впервые загорелась надежда: она тут же оживилась – не зря коллеги из Англии рекомендовали ей Степолтона, и выпалила в ответ:
- Пока результаты приблизительны – погрешность из-за малой выборки слишком велика. Но четко различаются следующие тенденции: телекинетики ближе всего к обычным людям и мечтают об отмене Псикорпуса и ограничений; ясновидцы, в основном, вообще отказываются заполнять анкеты и хотят, чтобы их оставили в покое. Среди телепатов – интереснее: наблюдаются четыре четкие группы. Первые, я условно называю их «либералами», хотят слияния с людьми, как и телекинетики. Они рассматривают Корпус как временную, давно изжившую себя меру. Вторые, «консерваторы»: их устраивает раздробленный Корпус, или они просто бояться что-либо менять. Третьи, «реформаторы», мечтают о едином сильном Корпусе, который будет более полно защищать их интересы. По сути, создание «государства в государстве». И, наконец, «эмигранты»: они хотят уйти от человечества во внутреннюю или внешнюю эмиграцию, так как считают, что взаимная неприязнь людей и психократов зашла слишком далеко, и ее уже невозможно искоренить.
Альфред Степолтон выслушал Эдер с неподдельным интересом: он давно хотел досконально разобраться в существующих в Псикорпусе партиях, но до этого момента не мог найти подходящих людей.
- Что же, - с довольным видом произнес он, - Насколько я понял из ваших бумаг, вы просите гранд в пятьдесят тысяч на проведение более полномасштабного исследования?
Телепатка кивнула, и неуверенно заметила:
- Я думаю, можно будет уложиться и в сорок тысяч, если сократить сотрудников. Правда, это замедлит работу, и может сказаться на результатах.
Степолтон расслабленно откинулся на спинку кресла:
- Я дам вам сто тысяч, если вы охватите исследованием весь Корпус, и не более чем за восемь месяцев. Кроме того, мне нужно, чтобы вы согласовывали вопросы анкет со мной. Вы согласны?
Ошалевшая Эдер, до сих пор не веря своим ушам, несколько раз очень быстро кивнула.
- Хорошо. Да, и еще – я думаю, лучше немного изменить название работы: Анализ социальных групп в среде психократов – слишком длинно и научно.
- Как вам: Чего хотят психократы? - предложила окрыленная Эстер.
- Чего хотят психократы? - протянул Степолтон, будто пробуя слова на вкус, - Неплохо. Да, подойдет. А сейчас, извините: у меня дела. Деньги вам перечислят на счет в течение пары часов. Вот служебный номер моего видеофона: звоните, если будут вопросы.
Эдер горячо поблагодарила Степолтона и ушла, уже составляя в голове план будущей работы.
Тем временем, глава Лондонского филиала телепатировал секретарше:
- Пригласите ко мне лейтенанта Андромеду Эгрид из псиполиции сегодня к семи, или позже – когда она сможет. И подготовьте на нее досье. И еще, принесите мне чаю.
- Конечно, господин Степолтон.
Альфред подошел к окну, и, отодвинув бархатную занавеску, посмотрел на величественную набережную Темзы. «Интересная дама, эта Эдер», - подумал он: «Энергичная и неглупая. Неужели она и вправду не понимает, чего хотят психократы»?
***
8 октября 2473 год, Земля, Англия, Лондон
Сержант Браун стучал карандашом по столу, периодически негромко вздыхая, и разглядывая написанную им на листе бумаги надпись: Групповое Чаепитие. Рисунок под надписью заставил бы покраснеть любую земную девушку, но не марсианку. Андромеда уже в пятый пересматривала графики псипроверки Мальдини, прислуги и телепатов «Мыслебарьера», прикрывавших в тот злополучный день журналиста. Все концы оказались ложными: телепаты действительно были теп-2, а люди не имели псиспособностей.
- Джон, прекрати шуметь! - огрызнулась Андра, - Ты мешаешь мне думать.
- А что тут думать, - в тон ей огрызнулся друг, - Ни черта мы не нашли, и не найдем.
- Я же говорила: что-то не так. Но я не могу поймать нить, особенно когда кто-то барабанит, как чертов заяц. Некоторые уже добарабанились.
- Если ты боишься, что нас тоже грохнут, - ядовито сказал Браун, - То я тебя успокою. Нас не за что убивать – мы ничего не знаем.
Эгрид обернулась, и зло посмотрела на Брауна:
- Мы узнаем, - безапелляционно сказала она, - А если готов сдаться – вали к явам: предсказания разбирать!
Джон понял, что задел подругу за живое, косвенно обвинив в непрофессионализме. Марсиане этого не переваривали.
- Андра, извини. Кстати, о ясновидцах: я узнал, что Дитер фон Гауэр позавчера вечером подал в отставку и улетел обратно в Германию. Якобы лечиться от стресса. Странно, не находишь?
Эгрид, почти не слушая его, перебирала записи:
- Здесь есть система, - бормотала она, - Всё хорошо рассчитано… До мелочей…Главное: понять логику.
Сержант посмотрел на нее почти с жалостью:
- Может, тебе кофе сделать? Крепкий и синтетический…
Сигнал видеофона окрасил кабинет в алый цвет, и Андромеда буквально в тигрином прыжке ответила на вызов:
- Лейтенант Эгрид на связи.
- Лейтенант, - раздался голос младшего сержанта ее группы, - Я проверил информацию по «Макси». Они хотели купить досье на сенатора Мартина Заугу с Марса.
- Что?!
- Что за бред, - встрял Браун, - Они, наверное, врут. Есть бумаги, подтверждающие это?
- Нет, вроде Джошуа Бледе поставлял материалы, только получив предоплату. Само досье он должен был передать в конце этой недели. В «Макси» утверждают, что сперва помощник сенатора собирался продать оригинал, но потом передумал, и решил продать копию, поэтому и произошла затяжка с передачей досье.
Эгрид задумчиво потерла лоб:
- Спасибо, сержант. Занесите протокол разговора нам, когда освободитесь.
Браун щелкнул пальцами:
- Андра, а может, у Бледе было два досье? Одно – на Хала, а другое – на Заугу?
- Возможно, но маловероятно. Кто у нас владеет «Макси»?
Сержант сел за монитор, и через несколько минут нашел в Сети ответ:
- Опа! Контрольный пакет акций у сенатора Сэма Маккарти. Того самого, центриста, автора буклета.
- Значит, - резюмировала Андра, - У него есть мотив врать. Помнишь, Хал говорил: он, мол, будет сражаться с Заугой?
Неожиданно видеофон снова засветился, на этот раз белым цветом. Друзья переглянулись: такой вызов мог идти только от высокопоставленного абонента. Вряд ли высокое начальство приготовило им приятный сюрприз. Марсианка сосредоточилась, и четким спокойным голосом ответила:
- Лейтенант Эгрид слушает.
Приятное женское лицо на мониторе произнесло:
- Лейтенант, вас беспокоят из приемной главы Лондонского филиала Псикорпуса Альфреда Степолтона. Господин Степолтон просит вас зайти к нему сегодня в семь вечера или позднее. Он хочет обсудить с вами «дело Джошуа Бледе».
Секретарша сделала паузу, ожидая ответа Эгрид. Та посмотрела на часы:
- Я буду ровно в семь.
- Спасибо, я передам господину Степолтону. До свидания.
- До свидания, - сказала Андромеда и отключила связь.
Браун достал сигару, и удивленно заметил:
- Интересно, что понадобилось Степолтону?
- Не знаю, но обязательно выясню.
***
8 октября 2473 год, Земля, Англия, Лондон, здание Лондонского филиала Псикорпуса
Андромеда остановилась перед кабинетом Альфреда Степолтона, еще раз припоминая всё, что она знала об этом человеке. Главе Лондонского филиала было около пятидесяти лет, из которых последние шесть он возглавлял психократов Англии. До этого он планомерно двигался вверх по карьерной лестнице. Степолтон был весьма популярен на Британских островах и широко известен в Псикорпусе в целом. Прекрасный администратор, энергичный и обаятельный человек, гибкий и ловкий политик, он также отличался редкой удачливостью, умудряясь выкручиваться из самых щекотливых ситуаций, и всегда выходить сухим из воды. Но злые языки поговаривали, что глава Лондонского филиала крайне неразборчив в средствах, чересчур амбициозен, склонен к риску, интригам и предательству. О личной жизни Степолтона было известно немного: судя по всему, он не предавал ей большого значения, с головой отдаваясь честолюбию. Благодаря своим многочисленным талантам, этот с виду чопорный англичанин, умел находить большие деньги и имел обширные связи, как в Корпусе, так и за его пределами, а число сторонников Степолтона множилось с каждым днем.
Анализируя эту информацию, Эгрид понимала, почему Степолтон заинтересовался убийством Джошуа Бледе (дело было слишком политизированным и затрагивало интересы Лондонского филиала), но даже и представить не могла чего он хочет от нее.
Резко выдохнув и посчитав до десяти, она постучала в дверь. Та мгновенно отворилась, пропуская телепатку в роскошный кабинет, выполненный в викторианском стиле. «Как же всё это нефункционально», - непроизвольно подумала Андра, ступая по ковру: «Как говаривал один марсианский философ: «Ненужные вещи вытесняют разум».
Хозяин кабинета встал, по-джентельменски приветствуя даму:
- Лейтенант Эгрид, добрый вечер. Спасибо, что зашли. Садитесь, пожалуйста.
- Благодарю, господин Степолтон, – ответила она, усаживаясь в кресло.
- Кофе?
- Да, спасибо.
- Полагаю, по-марсиански? - вежливо улыбнулся Альфред и нажал кнопку видеофона, - Кофе по-марсианки, и чай, пожалуйста.
Степолтон неторопливо открыл папку с данными, и перелистнул несколько страниц:
- Итак, я пригласил вас, госпожа Эгрид, обсудить дело Бледе.
Альфред сделал небольшую паузу, чтобы гостья могла вставить пару слов, но марсианка выжидающе молчала. «Как же к ней подступиться?», - подумал глава филиала: «Я так редко общаюсь с марсианами… Да и досье на нее - всего несколько листов. Лучше, наверное, сразу в лоб. У них, вроде, так принято».
- Как вы понимаете, смерть Бледе вызвала большой резонанс, - продолжил он, так и не дождавшись реакции собеседницы, - И поэтому я взял на себя смелость навести кое-какие справки. Таким образом, я обнаружил вещи, которые отсутствуют в протоколах дела.
Степолтон перевернул еще несколько страниц, будто выискивая что-то, на самом деле дожидаясь ответа Андры. Та продолжала сидеть как статуя. «Значит, у него копия наших допросов и экспертиз…», - иронично сказала про себя марсианка: «А вроде как я – ответственная за это дело. Ненавижу, когда действуют через мою голову».
- Господа Эгрид, я провел проверку вашего, так сказать «досье Бледе». Мои эксперты утверждают, что цена этого «досье» - ломаный грош. Оно состоит частично из материалов, опубликованных в СМИ, а остальное – бездоказательные обвинения сенатора Хала. Никто не будет платить за такую информацию сотни тысяч, ее не опубликует ни одно серьезное издание, тем более – «Космовесть». Иными словами, досье – фальшивка, липа. Что вы думаете по этому поводу?
Андромеда почувствовала себя котенком, которого ткнули носом в лужу – как она не догадалась проверить досье?! И надо было снять с него отпечатки пальцев…
- Я могу посмотреть результаты экспертизы? - сухо спросила она.
- Конечно, - телепат протянул ей бумаги, - Можете взять и подшить к делу.
Псиполицейская пробежалась глазами по документам, и убрала их в папку.
- Это не всё, госпожа Эгрид. Меня заинтересовал еще один момент: ясновидец Дитер фон Гауэр. Насколько я понял, он, специально или нет, отвлек вас в самый неподходящий момент.
Степолтон покровительственно улыбнулся, и заметил более мягким тоном:
- Я – сам телепат, и знаю как это бывает: секундная потеря концентрации… А теперь представьте, что убийца, кем бы он ни был, столкнулся бы с вами, когда вы были готовы. Как быстро он бы вас пробил? Успели бы вы добежать до Бледе?
Андра пожала плечами, стараясь не подать виду, что именно эта мысль гложила ее последние дни:
- Это зависит тот силы атаковавшего телепата.
- Да, но я о другом. Что вы знаете о ясновидцах? Дело в том, что они крайне редко видят будущее отдельных людей – им подавай глобальные события. Тех немногих, о ком они получают видения, явы называют «отмеченными знаком судьбы». Они считают, что такие люди способны вершить великие дела. А фон Гауэр, якобы, увидел смерть Бледе.
Эгрид, впервые за весь разговор, слегка улыбнулась:
- А может он и был... «отмеченным».
Альфред улыбнулся в ответ:
- Вряд ли, вы и сами прекрасно знаете, что он из себя представлял. Но я не буду голословен, посмотрите на экран.
Андромеда повернула голову к монитору.
- Эта запись была сделана накануне убийства, - пояснил Степолтон.
Монитор показывал лицо фон Гауэра, а его собеседник предпочел остаться инкогнито, отключив видео.
- Избранник, - уважительно произнес Дитер, обращаясь к неизвестному, - Завтра я еду на пси-сопровождение Джошуа Бледе. Я никогда не принимал участия в чем-то подобном. Волнение охватывает меня.
«Еще одно трепло», - с горечью подумала марсианка: «Интересно, сколько еще человек в курсе наших внутренних дел?».
- Ты еще молод, глашатай судьбы, - высокопарно ответил сильный мужской голос, - Смотри, чтобы тобой не овладели видения. Настрой свой душу на природу, ощути гармонию.
Запись закончилась, и Степолтон испытующе посмотрел на Андромеду:
- Интересно, - заметила она.
- Очень интересно. Я думаю, что у фон Гауэра не было никакого видения про «орхидеи», а он специально отвлек вас и направил по ложному следу: искать убийцу в саду.
Эгрид отхлебнула уже остывший кофе, совершенно не чувствуя вкуса, и слегка язвительно сказала:
- Я так понимаю, что это запись с личного видеофона Дитера фон Гауэра?
- Ну, в интересах Псикорпуса иногда приходиться обходить закон, - развел руками глава Лондонского филиала, - Меня смущал этот яв. Непонятно, что он у нас забыл: обычно, ясновидцы не любят участвовать в экспериментальных программах.
- Вы определили голос его собеседника, и куда шел сигнал?
- Увы, нет, голос сильно искажен, а абонент хорошо скрывает номер. Правда, всё это показательно само по себе.
Степолтон слегка помассировал седеющие виски, и тряхнул головой:
- Очевидно, что дело не дойдет до суда. Кем был не был заказчик, он уже убил двух человек: Бледе и Стивенсона по прозвищу «Барабанщик». Он не остановится перед тем, чтобы добавить к этой коллекции голов и вашу, если вы подойдете к отгадке слишком близко.
Эгрид слушала треп Альфреда в пол уха – он не содержал ничего ценного. Ее мозг лихорадочно перебирал все известные ей факты, составляя из них, как из кубиков, разные логические пирамидки. Не хватало какой-то детали, мелочи. Сама не зная почему, Андромеда постоянно мысленно возвращалась ко второму допросу Мальдини – что-то ее тогда смутило, показалось фальшивым.
- Что вы предлагаете, господин Степолтон? - прервала она телепата.
Глава Лондонского филиала удовлетворенно улыбнулся: к этому вопросу он вел весь разговор, подбирая слова и аргументы.
- Я предлагаю закрыть дело. Надо быть реалистами – в узких рамках закона мы всё равно не доведем его до конца.
Марсианка озадаченно переспросила:
- Закрыть дело?
- Да. Передайте материалы мне лично.
«Закрыть… Укрыть… Волосы!». Андромеда всё поняла. Теперь она могла сказать, как именно убили Бледе, какую роль, вольно или невольно, играл каждый актер в этой пьесе. Она знала, за что устранили Бледе, и в чьих интересах это было сделано. Все факты выстроились в четкую логическую цепочку, построенную на ловкой лжи и на неординарном мышлении гениального режиссера. Эгрид отдавала себе отчет, что, если бы не большое везение, она так никогда и не узнала бы правды, хотя постоянно была рядом. Она невольно восхищалась грандиозностью и стройностью плана убийства. И теперь осталось только два вопроса: чей именно разум спланировал эту блестящую операцию, и, главное, как лучше поступить…
Андра сидела с непроницаемым лицом, внутренне радуясь своей победе.
- Я смогу обеспечить вам защиту, - гнул свою линию Степолтон, - От вас я прошу только расширить рамки дела, формально прекратив его. Мы поведем независимое расследование в интересах Корпуса. Не забывайте, преступники использовали вас, заставили играть по своим правилам. Вам пришлось пройти через полное психосканирование. А я очень не люблю, когда унижают моих подопечных. Мы обязательно поквитаемся с обидчиками, но позже и более элегантно.
Альфред снова сделал небольшую паузу, но марсианка упорно не желала участвовать в диалоге, чем начала выводить его из себя. Он решил зайти немного с другой стороны:
- А если наше с вами сотрудничество увенчается успехом, это хорошо послужит вашему карьерному росту. Комиссар Паркер через год выходит на пенсию: он очень хорошо о вас отзывался.
Степолтон, наконец, иссяк. Поняв, что больше молчать нельзя, Андромеда максимально дипломатично сказала:
- Большое спасибо за предложение, господин Степолтон. Но мне сначала нужно проанализировать новые факты. Можно попросить копию записи разговора фон Гауэра?
- Разумеется, - широко улыбнулся Альфред, протягивая ей заранее заготовленный экземпляр - Я всегда рад помочь. Но, как вы понимаете, запись не для суда. Подумайте над моим предложением. Я знаю, сходу сложно решиться, но, поверьте мне, это единственный путь.
Эгрид сжала копию в кулаке, как разведчик на допросе сжимает спасительную капсулу с ядом. Она приняла решение.
***
9 октября 2473 год, Земля, Германия, Берлин, здание Берлинского филиала Пси-корпуса
Андромеда не спала всю ночь, продумывая, как ей разыграть последний акт пьесы. Она хотела тщательно подобрать каждое слово и каждое движение: ведь от того, что она скажет, зависело ее будущее. Еще вчера вечером Эгрид позвонила Фридриху Ульбрихту, легендарному немецкому ясновидцу, и попросила его о встрече. Официальным поводом стало исчезновение Дитера фон Гауэра, который якобы улетел в Альпы лечить душевные травмы, отключив при этом всю связь. Андра собиралась сначала назначить встречу самому Дитеру, но его отсутствие стало прекрасным поводом для куда более интересного разговора с его учителем.
Сейчас было десять часов утра по местному времени. Максимум через час-полтора последние точки над i будут расставлены…
Эгрид уверенно шла по коридорам Берлинского филиала. Корпуса в Лондоне и столице Германии строились в одно и то же время по одному проекту: поэтому, марсианка не заблудилась бы в любом случае. Но она все равно детально изучила план зданий для того, чтобы иметь, если возникнет надобность, пути к отступлению. На двери в кабинет Фридриха Ульбрихта красовалась золотая табличка: «Судьба зовет – прислушайся к ней». Хмыкнув, марсианка постучалась. Обычного: «Входите» не последовало, а дверь открыл молодой мужчина, судя по яркой, аляповатой и небрежной одежде – яв.
- Госпожа Эгрид, Наставник сейчас придет. Подождите его в кабинете, - сказал он, пропуская марсианку внутрь.
Та не успела еще сесть на диван, как молодой ясновидец вышел, прикрыв за собой дверь. Андромеда насторожилась и слегка посканировала окружающие помещения. Правый кабинет был пуст, а вот в левом четко ощущалось четыре сознания – один человек, и три сильных телепата. «Даже так», - подумала Андра: «Сам кукловод пожаловал. Интересно, левая стена зеркальная, или они ограничились камерами и микрофонами?». Псиполицейская, внешне совершенно спокойная, незаметно проверила бластер, который, разумеется, взяла с собой. Кроме того, в личном сейфе марсианка оставила копии всех документов, в том числе полученных от Степолтона, и описание своей версии убийств. В случае ее смерти, материалы из сейфа достанутся ее отцу – тот разберется, как с ними поступить.
Дверь отрылась, и в комнату вошел Фридрих Ульбрихт, коренастый человек с заметным брюшком и глубокими, слегка безумными светло-серыми глазами.
- Госпожа Эгрид, здравствуйте.
- Доброе утро, господин Ульбрихт.
Яв пожал телепатке руку, и бухнулся в кресло.
- Я хотела поговорить о вашем ученике, Дитере фон Гауэре, - начала свое выступление Андра.
- Дитере? Дитере…
Ульбрихт посмотрел на нее так, словно услышал нечто крайне удивительное и парадоксальное. Его глаза расширились, а рука лихорадочно ползала во внутреннем кармане шикарного, но слегка кургузого пиджака. Марсианка на секунду испугалась, что Фридрих полез за оружием, но тот выхватил какую-то капсулу и проглотил, не разжевывая. «Ясновидец классический», - классифицировала Эгрид его жест: «Даю голову на отсечение, что в капсуле – ЛСД. Придется подождать, пока он придет в себя». Но яв снова удивил телепатку: уже через несколько секунд он поднял на Андромеду мутный взгляд, ударил себя по щекам, и снова посмотрел на нее. Его губы тихо бормотали какие-то слова. Андра, немного знавшая немецкий, поняла, что легендарный яв сквернословит, как последний венерианин. Не успела телепатка обогатить свой лексикон, как Ульбрихт вскочил, сипло пробурчал: «Извините», и ринулся за дверь.
Эгрид телепатией проследила его путь, и рассмеялась: яв пулей влетел в соседнюю комнату. Какой за этим последовал букет эмоции… «Прокол у них вышел», - ехидно подумала она: «Никогда не привлекайте ясновидца к ответственным делам».
Теперь, столкнувшись с проявлением настоящего ясновиденья, Андромеда окончательно убедилась, что Дитер симулировал видение в доме Бледе. Она размышляла: пойти ли ей за Ульбрихтом, или остаться. Пожалуй, верным решением было подождать: убьют ведь с перепугу на месте.
Вскоре ясновидец вернулся, широко, но как-то плотоядно, улыбаясь.
- Прошу меня простить, госпожа Эгрид. Иногда зов судьбы приходит не стучась.
Ульбрихт, на этот раз достаточно плавно, уселся в свое кресло:
- Итак, на чем мы остановились?
- Я хотела поговорить с вами о фон Гауэре.
- А, Дитер. Талантливый мальчик.
Яв замолк, с интересом разглядывая марсианку, будто впервые увидел ее.
- Да, мы с ним осуществляли в тот злополучный день пси-сопровождение Джошуа Бледе. После этого он исчез. Я беспокоюсь: с ним всё в порядке?
- Эээ.. Да, в полном.
Андра улыбнулось: всё шло по плану:
- Он, наверное, говорил с вами, прежде чем улетел в Альпы?
- Разумеется. Я и посоветовал ему отправиться на природу. Вы любите природу?
«К чему это он?», - удивилась Эгрид:
- Не сказала бы…
- Человек часть природы, - не обращая внимания на ее реплику, продолжил яв, - К чему стремится природа? К росту, силе, развитию. И человек стремится к тому же.
- Согласна, - быстро вставила псиполицейская, - Так, вы говорили с Дитером о…
- Да что вы всё о Дитере?! - раздраженно перебил Ульбрихт, - Что есть жизнь? Вот достойный вопрос. Жизнь – стремление, страсть, воля. Путь силы определяет жизнь, Человек направляет судьбу.
Андромеда поняла, что беседы по душам не получится, что яв уходит в глубокие философские дебри и звонко шлепнула пластинкой с записью разговора по столу:
- Я, как и вы, господин Ульбрихт, и, как и те господа за стеной, знаю такого Человека.
Яв опасливо покосился на пластину:
- Что это?
- Запись разговора по видеофону Дитера фон Гауэра и вас, - уверенно сказала Андра, и повернулась к стене, за которой чувствовала сознания, - Бывший мэр Джошуа Бледе собрал компромат на сенатора Мартина Заугу и хотел продать его «Макси», принадлежащую сенатору Сэму Маккарти, противнику реков. Об этом узнал, скорее всего, господин Антонио Де Ривера, главный редактор «Космовести». Было принято решение перекупить материалы, и Бледе были перечислены четыреста тысяч.
Андра облизнула пересохшие губы. У нее промелькнула мысль: «Еще не убили: уже хорошо»:
- Однако Бледе слишком любил деньги, и вскоре на его счету всё же появилась некоторая сумма от «Макси», за копию того же досье. И об этом стало известно штабу Зауги. Стало понятно, что бывший мэр, раньше или позже, продаст копию материалов всем желающим. Вывод – Бледе надо устранить, а досье похитить. Для этого была придумана головоломная операция: под видом журналиста Франческо Мальдини к бывшему мэру поехал сильный телепат, которому была проведена пластическая операция. Возможно для этого случая, возможно – нет. Как отвлекающий маневр был нанят Стивенсон по прозвищу «Барабанщик» с заданием стереть кусок памяти охраннику и часть видеонаблюдения за особняком Бледе. «Барабанщику» вы, наверное, сказали, что планируете ограбление. Поэтому, он спокойно вернулся в свою квартиру, где был расстрелян из бластера. Но вернемся к самому интересному: ясновидец Дитер фон Гауэр, с которым договорился его наставник, господин Ульбрихт, - Эгрид кивнула яву, - В нужный момент разыграл видение и отвлек меня. Пользуясь этим, псевдо-Мальдини стер сознание Бледе, предварительно вычитав код, вынул досье из сейфа, и заменил его фальшивкой, скорее всего, подготовленной Де Ривера за очень короткий срок. На следующий день настоящий Мальдини, не телепат, вернулся на свое место и прошел пси-проверку.
Марсианка поцокала языком:
- Блестящая операция! Я восхищаюсь вами, господин-за-стеной. У меня осталось только два вопроса: как вы синхронизировали время падения Дитера, атаку на Бледе и действия «Барабанщика»; и какой гениальный ум сумел так ловко навести на ложный след, обрубить концы, да еще и подставить сенатора Хала? Мои аплодисменты!
Андромеда встала и подошла к стене:
- Я с вами, господа. Я – с Заугой, была с ним с самого начала и буду до конца. Я готова подтвердить это сколь угодно глубоким психосканированием.
Стена кабинета плавно отодвинулась в сторону, и Эгрид оказалась лицом к лицу с бледным рыжеволосым мужчиной средних лет, окруженным тремя вооруженными телепатами. Мужчина улыбнулся краешком губ, и направил на нее бластер:
- Глава Службы безопасности сенатора Мартина Зауги, полковник в отставке Тар Вейер, - отрекомендовался он, - Приятно познакомится.
Андра восхищенно посмотрела на него, и протянула свой бластер:
- Взаимно, господин Вейер.
«Вот настоящий мужчина», - подумала она: «Ум, воля, сила».
Ульбрихт вскочил, и подбежал к ним:
- Тар, ты ее не убивай сразу. Я же говорил: на ней мощный знак судьбы. Она должны быть с нами.
Вейер чуть заметно вздохнул, и медленно, как ребенку, пояснил яву:
- Я никого просто так не убиваю. Твой аргумент я понял. Сейчас разберемся.
Он повернулся к Андромеде:
- Начнем?
***
Через полчаса Вейер угощал марсианку бутербродами, а Ульбрихт отпаивал кофе. Психосканирование не прошло для Андромеды легко, но она уже приходила в себя.
Тар Вейер элегантно присел на край дивана и, поигрывая ложечкой в чашке чая, спросил:
- Госпожа Эгрид, и как же вы меня вычислили? Я люблю анализировать ошибки, чтобы не повторять их.
Ясновидец замахал руками:
- Ну всё… Пошли криминальные подробности. Я вас, пожалуй, покину.
Уже около двери Ульбрихт обернулся и заговорчески прошептал:
- На ней мощный знак судьбы, Тар. Такой же, как на тебе.
Когда яв вышел, Андра улыбнулась Вейеру, и ответила:
- Мне помогли некоторые случайности. Альфред Степолтон, глава Лондонского филиала Псикорпуса решил проверить фальшивое досье, и убедился, что оно ничего не стоит. Он сообщил об этом мне. Однако две компании: «Космовесть» и «Макси» предлагали за досье деньги. Я пришла к выводу, что материалы подменили. Когда могли это сделать? В кабинет никто кроме Бледе и Мальдини не входил – это показала видеозапись камер наблюдения в коридоре. Код от сейфа был известен только Бледе, а сейф не был взломан. Но телепат мог бы прочитать код в сознании Бледе. С учетом того, что досье хранилось на вилле под охраной, проникнуть туда очень сложно, и, значит, маловероятно, что досье могли подменить заранее. Да и проще тогда убить Бледе менее заметным способом. К примеру, взорвать его кар. Вывод, главный подозреваемый - журналист Мальдини, который либо был телепатом, либо знал код. Но кто тогда стер сознание? «Барабанщик» исключается – у него на это просто не хватило бы сил. Поэтому я предположила, что был второй телепат. Но кто?
- Логично, - заметил Вейер, подливая Эгрид кофе, - А как вы догадались о пластической операции?
- У настоящего Мальдини была родинка на виске, слегка прикрытая волосами. Во время пси-проверки эта родинка очень мешала. А когда я допрашивала псевдо-Мальдини в особняке Бледе, тот неоднократно потирал виски – родинки не было. Значит, имело место два Мальдини. И псевдо-Мальдини, скорее всего, и был искомым телепатом. Иначе зачем вся эта история с двумя Мальдини? Ну а третьей подсказкой была запись разговора по видеофону Дитера. Я сразу поняла, что фон Гауэр говорил с Наставником, то есть с Ульбрихтом, и, разумеется, знала, что тот – революционер-консерватор и убежденный сторонник Зауги. Как и мы с вами, - снова улыбнулась марсианка и спросила в ответ:
- Не просветите меня, как Дитер выбирал время, чтобы падать? Я тоже люблю учиться.
Вейер ухмыльнулся:
- Никак. Он должен был упасть примерно через пять минут после начала разговора. А телепат, разыгрывавший Мальдини, ощутил сильный эмоциональный всплеск у приглашенных телепатов-охранников из «Мыслебарьера», ну и…
- Вот почему они были такого низкого уровня, - догадалась Андромеда, - Чтобы не чувствовать его сканирование!
- Именно. И тот же псевдо-Мальдини послал сигнал «Барабанщику».
Тар Вейер решительно поставил чашку на стол:
- Но хватит на сегодня самообразования. Я думаю, настало время вам познакомится с сенатором Заугой лично – вы отлично дополните наш коллектив.
У Эгрид затрепетало сердце:
- Я давно мечтаю об этом.
- Прекрасно, но сначала надо закончить дело Бледе в подходящем нам ключе. Кто еще в курсе ситуации?
Телепатка задумалась:
- Расследование веду я, и материалы тоже у меня. Мой помощник, сержант Браун, о многом знает, но он тоже рек, и мой старый знакомый. С комиссаром Паркером сложнее, но его можно обвести вокруг пальца, да и он скоро выходит на пенсию. Главная проблема – Альфред Степолтон. Он очень заинтересовался ситуацией – скользок как рыба, и, по-моему, он ищет компромат на Заугу. У него много фактов, но нет четких доказательств.
Вейер изящно встал и прошелся по комнате:
- Нас тоже интересует господин Степолтон. Мы давно за ним наблюдаем. Он – одна из самых ярких политических фигур во всём Псикорпусе. Я думаю, мы поступим так…
ИНТЕРЛЮДИЯ 6
4 апреля 2474 год, Земля, Англия, Лондон, здание Лондонского филиала Пси-корпуса
За прошедшие с момента убийства Джошуа Бледе полгода кабинет Альфреда Степолтона не претерпел серьезных изменений. Здесь всё также царила викторианская эпоха с ее показной размеренностью, спокойствием и роскошью. Однако внимательный наблюдатель заметил бы, что сейчас корешки книг на полках касались, в основном, марсологии, а кресло посетителя было с жесткой спинкой. Да, Степолтон хорошо выучил урок, заданный Андромедой Эгрид – теперь он умел говорить с марсианами.
- Итак, - глава Лондонского филиала аккуратно открыл следующий файл папки, которая лежала перед ним, - Что вы, госпожа Бледе, думаете по этому поводу?
Дочь покойного мэра Кэт Бледе ответила на удивление спокойно:
- Мистер Степолтон, теперь для меня очевидно, что мой отец был убит по заданию сенатора Зауги.
Степолтон украдкой взглянул на девушку: она сидела прямо, как жердь, смирно сложив руки на коленях. Пожалуй, только эта поза выдавала в ней уроженку Марса. Легкий загар, крашенные волосы, макияж по последней моде и миниатюрная дамская сумочка в форме ананаса указывали на изнеженную жизнью светскую львицу из Посейдонополиса. «Вряд ли, этой юной особе было дело до Красной планеты»,- решил Альфред: «Значит, нужно сменить образ».
Телепат улыбнулся во весь рот, почти незаметным движением расслабил узел старомодного галстука и спросил:
- Не желаете ли чего-нибудь выпить, госпожа Бледе?
- С удовольствием. Мартини с колой, если возможно.
- Разумеется.
Альфред поднялся и открыл скрытый в шкафу бар. Когда он проходил мимо Кэт, он чуть заметно принюхался: запаха табака он не ощутил. Видимо, девушка не курила. Значит, пепельницу доставать не надо. Дочь Джошуа Бледе еще никогда не попадала в поле зрения Степолтона, поэтому никакого досье на нее не было. До этого дня…
Чтобы скрыть свою проверку, Альфред немного закатил глаза и произнес:
- Какой приятный аромат у ваших духов.
Бледе зарделась:
- Спасибо. Недавно археологи раскопали склад парфюмерии времен Герберта Маккарти. И компания «Серена» восстановила формулу легендарных духов Коко Шанель.
Телепат навострил ушки:
- «Серена»? Кажется, она входит в холдинг «Макси»?
Девушка пожала плечами:
- Да, а почему вы спросили?
Степолтон налил себе скотч, а даме коктейль:
- Мне просто интересно: почему вы не отнесли досье, за которым идет такая охота, бывшему сенатору Дрону Халу?
Лицо Кэт потемнело:
- Хал ненавидит психократов. Так же, как ненавидел нас мой отец.
Альфред решил оставить эту щекотливую тему, но про себя поставил зарубку на память: узнать, почему же покойный Бледе страдал псифобией, имея дочь-телекинетика.
- Госпожа Бледе….
- Можете звать меня просто Кэт. У нас в Посейдонополиском филиале так принято.
- Кэт, - телепат подмигнул, - У меня к вам два вопроса: как к вам попало это досье, и почему вы принесли его мне?
- Дело в том, что у моего отца был арендован личный сейф в одном из банков. Я, как вы, наверное, знаете, наследница всего имущества отца. Несколько дней назад мне позвонили из банка и сказали, что закончился срок аренды. Я отказалась от продления и попросила переслать содержимое сейфа мне. Я не думала, что там было что-то важное. И вот…
Степолтон задумчиво помешал лед в бокале:
- Вы дали мне все материалы?
- Не совсем. Я пока попридержу, с вашего позволения, кое-что.
- Пока мы не договоримся, - живо подхватил Альфред.
Девушка звонко засмеялась:
- Вы отлично меня поняли.
- И это выводит нас на второй вопрос. Почему вы пришли ко мне? И, главное, - Степолтон подчеркнул последние слова, - Чего вы хотите?
- Я начну с конца. Всё просто: высокого положения и отомстить за отца.
- Сенатору Зауге?
Кэт слегка притупила взгляд:
- Если получится.
Телепат задумался: он понял, что посетительница не так проста, как показалась на первый взгляд. Альфред решил выиграть время:
- Кэт, вам повторить напиток?
- С удовольствием.
«Чего же она хочет на самом деле? Ведь она же пришла именно ко мне, и не говорит почему», - рассуждал глава Лондонского филиала: «Боится? Вряд ли. Скорее всего, она наблюдает, ждет моей реакции. Всё-таки, Кэт Бледе дочь политика – он должен был ее научить основам. Но такая игра мне нравится, этот матч пройдет на моем поле. Повысим ставки».
- Почему вы считаете, что у меня есть возможности осуществить ваши мечты? - почти печально сказал Альфред, - Я, всего-навсего, старый администратор, мечтающий о покое и стабильности Корпуса.
Несколько секунд девушка пристально смотрела на телепата, который ссутулился в кресле и усталым движением поглаживал заметные теперь залысины. Она неуверенно произнесла:
- Мне описали ситуацию по-другому.
«Готова», - понял Степолтон и уверенно проник в сознание посетительницы. Сейчас, растерянная и под шофе, она являлась идеальным объектом для сканирования: все мысли и желания на поверхности. Через несколько секунд картина была ясна: как и ожидал Альфред, всё наиболее интересное было закрыто телепатическим блоком. Конечно, он, теп-10, без особых проблем сломал бы его, но такие действия могли стать заметны, в отличие от простого поверхностного сканирования. Да в сломе блока уже и не было необходимости: он и так узнал достаточно.
- Вам меня рекомендовал теп Алексей Харитонов, - неожиданно железным голосом сказал Степолтон. Он хорошо знал этого телепата - ярого апологета идеи превосходства психократов.
- Да, - Кэт подняла на него изумленное лицо, - Как вы узнали? Вы что, сканировали меня?
Альфред расслабленно кивнул:
- Разумеется. Вы же пришли ко мне заключить сделку, не так ли? А я не покупаю кота в мешке.
Теперь в телепат ни капли не был похож на того усталого немощного старика, каким казался минуту назад: на Бледе смотрел полный сил, самоуверенный мужчина.
- Ну, так что, - почти прикрикнул он, - Будем и дальше ваньку валять?!
Кэт разрыдалась:
- Вы ведь тоже ненавидите их?! Правда?
Степолтон подошел к девушке, и встряхнул ее за плечи:
- Прекратите реветь вы – ПСИХОКРАТ! Вы – выше этого!
Она подняла на него зареванные глаза:
- Я… я…
Альфред, по-отечески улыбаясь, уже протягивал ей платок:
- Вытрите слезы. Они не должны видеть вас плачущей: ни за что, и никогда.
- Но здесь же их нет?
- Нет, здесь вы в безопасности. Но как только вы переступите порог, они будут ждать, и ненавидеть вас. Отвергать, презирать и боятся.
Кэт перестала реветь, и доверчиво вытирала платком растекшуюся тушь.
- Мне это знакомо, - тяжело вздохнул Степолтон, и слегка сник, - Я очень хорошо понимаю вас. Понимаю, - Тут его голос снова обрел силу, - Но я не сдался, и вам не позволю. Посмотрите на меня!
Дочь Бледе растерянно подняла глаза.
- Нет, Кэт! - грозно сказал Альфред, - Нет так должен смотреть психократ! Где ваша гордость?
Кэт расправила грудь
- Вот! Еще!
Глава Лондонского филиала подошел к шкафу, и распахнул зеркало:
- Смотрите себе в глаза. Гордитесь собой и своими способностями. Вы им не ровня: вы СВЕРХЧЕЛОВЕК. Помните это.
Степолтон постоял в сторонке какое-то время, пока Бледе изображала из себя высшую форму жизни. Убедившись, что с нее довольно, он закрыл встроенное зеркало:
- Делайте так каждый день.
- Хорошо, господин Степолтон, - восторженно глядя на него, как школьница смотрит на своего экранного кумира, прошептала Кэт.
И тут телепат поставил точку в представлении:
- Можете звать меня Альфредом.
Пока девушка приходила в себя от счастья, взмокший от спектакля Степолтон сел в кресло, и деловым тоном продолжил
- Но вернемся к досье. Мне нужны недостающие файлы.
- Да, конечно…Альфред
Кэт открыла сумочку и протянула пластину с данными.
- Так, что у нас тут, - оживленно сказал телепат, подгружая данные к компьютеру, - Ух ты..
Впервые за весь сегодняшний разговор, Альфред потерял контроль над собой. Словечно «Ух ты» очень плохо вязалось с образом строгого отца, которого он разыгрывал перед юной Бледе. Но таких откровенных голограмм Степолтон не видел давно. Перелистывая изображения, он спросил:
- Э… Кэт, что это?
Красная от стыда девушка ответила:
- Марсианский культ силы. Закрытая секта нашей аристократии, поклоняющаяся воле и могуществу. В свое время, она была очень популярна, но сейчас выродилась.
- А… Вот это…
- В их ритуал входят и оргии, - пояснила Кэт, - На Марсе Зауге бы это простили, но на Земле…
Альфред, включив следующий кадр, присвистнул:
- Да уж! Кстати, а где тут Зауга?
- Кажется, третий. Слева, - присмотрелась марсианка.
- Слева от кого? А… понял.
«Ах, какой Компромат», - смаковал про себя Степолтон: «Лучший в моей коллекции».
- Кэт, вы не знаете, - когда наш защитник традиционной морали Зауга успел так развлечься? На голограммах он выглядит, хм, достаточно молодым.
Девушка улыбнулась:
- С какого ракурса? Насколько я понимаю, Зауга входил в секту еще до армии. Видимо, кровь молодая играла. Но, как вы понимаете, это вряд ли спасет его политическую карьеру, если опубликовать материалы.
Альфред отсоединил пластину и убрал в стол.
- Есть еще копии, Кэт?
- Нет.
- Правильно, а если найдете – немедленно уничтожьте. Дальше, я предлагаю вам место в моей канцелярии.
Бледе лукаво посмотрела на телепата:
- Я слышала, вы собираетесь выдвинуть свою кандидатуру на пост Координатора Псикорпуса? Я хотела бы поучаствовать.
- Посмотрим, что можно сделать. Кем вы работаете в Посейдонополисе?
Девушка потупила взор. Наверное, эта юная красотка, наследница миллионера, вообще не работала.
- Хорошо, - выручил ее Степолтон, - Станете моим советником по Посейдонополису. Вы должны отлично знать город, а у меня там связей маловато.
Кэт благодарно улыбнулась:
- Постараюсь быть полезной. Но… скажите, - Ее голос слегка дрогнул, - Когда мы поставим обычных людей на место? Я боюсь этого Заугу – для него психократы орудие, и ничего более.
Альфред хмыкнул:
- Вы, я вижу, плохо знакомы с пропагандой Андромеды Эгрид.
- Отнюдь, я внимательно слежу за ее выступлениями. Она – продалась и больше не одна из нас, - уверенно закончила Кэт.
«Если бы она действительно продалась», - печально подумал Степолтон: «Всё бы было гораздо проще: только перебить цену, и дело с концом. Ненавижу фанатиков – с ними невозможно иметь дело».
- Пока мы не объединим Псикорпус, мы не достигнем своих целей, - отчеканил глава Лондонского филиала, - И я добьюсь этого... Или погибну, - трагично закончил он разговор.
ГЛАВА 3 Сомнительные предсказания и предсказуемые сомнения
2475 год, Земля, Посейдонополис, здание штаба революционер-консервативной партии
Генеральный директор корпорации «Космовесть» Антонио Де Ривера вошел в зал заседания последним. Он опоздал всего на пару минут, но остальные члены руководства заговора, в общей сложности двенадцать человек, уже собрались. Во главе стола сидел сенатор Мартин Зауга, с легким нетерпением погладывающий на часы. Хоть и загоревший, в душе он оставался марсианином, ненавидящим непунктуальность. По правую руку от сенатора, как всегда, расположился зловещий Тар Вейер, глава службы безопасности Зауги, исполнитель самых щекотливых дел и близкий друг сенатора. Вейер внимательным взором сопровождал Де Ривера, который садился в полагающееся ему кресло. Вряд ли венерианин подозревал испанца в коварных замыслах, но он всегда был начеку. «Наверное, Вейер и спит около кровати Зауги», - иронично подумал Антонио: «С открытыми глазами, сжав бластер в зубах, как верный пес». Глава «Космовести» кивнул всем присутствующим.
- Начнем, дамы и господа, - негромкий, но отчетливый голос Мартина Зауги открыл заседание, - Госпожа Лакшми Патэл, месячный отсчет по развитию партии, пожалуйста.
Невысокая, очень красивая смуглая женщина с изящной талией и тонкими чертами лица открыла папку:
- За последний месяц число членов нашей партии возросло на 0,6 процента. В общей сложности, партия охватила около семидесяти миллионов человек. К сочувствующим причисляют себя более двухсот миллионов. Однако наблюдается несколько проблем: во-первых, замедление роста партии…
Де Ривера слушал вполуха, периодически делая пометки о ключевых вопросах: дела партии его впрямую не касались, а многолетняя журналистская и редакторская практика дали бесценный опыт мгновенно вычленять главное из огромного потока информации. Анализируя слова Патэл, якобы любовницы Зауги, Антонио прикидывал направление дальнейшей пропаганды, и, одновременно с интересом разглядывал других членов тайного кабинета министров. Испанец любил наблюдать за своими коллегами, изучать характеры и стремления. Эта психологическая игра давала много пищи для размышления, и оттачивала ум. К примеру, сенатор Лил де’Марсе, ах, какая всё-таки женщина!, - аккуратно разложила на столе свой доклад, готовясь предстать во всей красе. Видимо на Марсе, в ее вотчине, всё отлично. Да и кто бы сомневался – Красная планета боготворила Заугу, и горой стояла за революционер-консерваторов. А вот сенатор от Европы Джованни де Сан-Джиминьяно, невзрачный темноволосый юрист в больших очках, глава сенатского комитета по праву, заметно нервничал. Возможно, его беспокоило то, что пакет законов, обещанных Заугой, еще не был полностью готов, но, скорее всего, дело было в докладе Патэл. Она как раз говорила, что позиции реков в Европе, Северной Америке и России недопустимо слабые.
- Спасибо, - Зауга недовольно поморщился, - Нам нужно усилить своё влияние на эти регионы. Сенатор де Сан-Джиминьяно, что вы думаете по этому поводу?
Итальянец сконфужено поправил очки:
- Господин Зауга, я неоднократно подчеркивал, что наши позиции в Европе никогда не достигнут высот Азии, Африки, или, тем более, Марса. В Европе более болезненно реагируют на обещания централизации и антимонопольного законодательства – им не выгодно ни то, ни другое.
- Сместите акценты в пропаганде, - отдал распоряжение Зауга, - Больший упор на экономические преференции, - богатые и либеральные европейцы любят поплакать о судьбе бедных, - с сарказмом закончил сенатор, - И обязательно отметьте, что это даст экономический толчок за счет привлечения дешевой рабочей силы.
Антонио записал распоряжение – в его голове уже складывалась картина действий.
Зауга слегка прикрыл глаза: это означало крайнюю степень задумчивости:
- Генеральная задача для нас – выиграть президентские выборы. Какие настроения в армии?
Глава заговора повернулся к двум военным, контр-адмиралу Джону Стюарду Рональду Грегори Гардинеру младшему и генерал-полковнику Евгению Васильеву. Эта пара всегда забавляла Де Ривера: изящный утонченный невысокий англичанин и светловолосый крепко сбитый русский великан. Характеры, привычки, манера держать себя – всё у них было диаметрально противоположным. Единственное, что объединяло этих двоих: несомненные таланты и преданность Зауге.
Не успел Гардинер открыть рот, как Васильев громким басом отрапортовал:
- Армия, по большей части, аполитична. Но марсиане, а это более трети офицерского состава, на вашей стороне.
Выдержав паузу, в разговор вступил контр-адмирал:
- Флот также, но я расставляю преданных офицеров на ключевые посты.
- Да, и я, - немедленно встрял Васильев.
Зауга кивнул:
- Господа, можете распространять, пока приватным образом, информацию о наших реформах в армии и на космофлоте. Я принимаю ваш проект – будем увеличивать численность войск и их боеспособность. Необходимо будет начать военные учения, - как мы все понимаем, армия и космофлот могут понадобиться нам для подавления гражданских беспорядков.
- А, - Васильев покосился на ясновидца Фридриха Ульбрихта, безмятежно дремавшего в кресле, - Будем ли говорить о том, что собираемся привлекать психократов к военной службе?
- Нет, пока преждевременно, - подумав секунду, ответил Зауга, - Сейчас важно взять власть и удержать ее. Что у нас в полицейском ведомстве?
Замминистра внутренних дел Ева Тру Зольц, как и Тар Вейер, уроженка Венеры, вздохнула:
- Ситуация шаткая: я тоже стараюсь расставлять своих людей во главе наиболее важных департаментов. Но приходится сталкиваться с противодействием самого министра. Он крайне недоволен моей деятельностью. Собственно, - Тру Зольц улыбнулась чисто венерианской плотоядной улыбкой, став на несколько секунд похожей на Вейера, - если мы не сформируем правительство после президентских и сенаторских выборов, меня уволят.
«Ева сегодня выглядит недовольной и усталой», - заметил Антонио: «Ее можно понять: кому понравится находиться в таком подвешенном состоянии. Пожалуй, стоит пригласить ее куда-нибудь на днях».
- В этом случае у нас будут три варианта, - тем временем отчеканил Зауга, - уход в непримиримую оппозицию, вооруженный переворот или ликвидация выбранного президента. Поручаю проработку третьего варианта Тару Вейеру, второго – Гардинеру и Васильеву, первого – Де Ривера и Пэтел. Но всё это – жест отчаяния: надо выиграть выборы.
Глава заговора встал и включил голографии с данными:
- Необходимо дискредитировать врагов: лидера партии центристов сенатора Сэма Маккарти и министра образования социалистку Изабель Веро. Они – наиболее вероятные кандидаты в президенты от своих партий. Кстати, господин Де Ривера – не хотите через пять месяцев поработать министром образования? - от души улыбнулся Зауга. Эта улыбка ошарашивала своей внутренней мощью, напором, мудростью и самоуверенностью. Честь увидеть настоящую улыбку Мартина Зауги доставалась только немногим посвященным, доказавшим свою преданность и полезность. Остальным доставалась фальшивая мина добродушного «папочки», хорошенько сдобренная легким сарказмом.
Антонио ответил:
- Образование? Звучит неплохо. «Женщины любят учителей», - в душе рассмеялся он.
- Хорошо. Пост будет вашим. Но сперва надо уничтожить репутацию Маккарти и Веро. Вам это и поручаю, господин Де Ривера. Консультируйтесь с господином Вейером обо всех тонких моментах.
Зауга обвел глазами своих подчиненных:
- Есть ли еще вопросы на сегодня?
- Да, - поднялся глава «Космовести», - Социологические опросы показывают, что вашу популярность можно резко поднять.
Антонио выдержал паузу, дождавшись вопроса: «Как?». Он гордился своей очередной находкой и наслаждался моментом:
- Вам необходимо жениться. Я обещаю рост рейтинга на пять процентом минимум. Домохозяйки будут счастливы.
Лакшми Пэтел чуть заметно покраснела и начала торопливо перебирать какие-то бумаги.
- О, Великий Марс, - с отвращением произнес Зауга, - И на ком?
- Неважно. Нужна женщина с фотогеничной внешностью и прекрасной репутацией: благотворительность там, религиозность; и очень романтическая история. Желательно также, чтобы до этого, так сказать, невеста принадлежала к оппозиционному движению. Мол, встретила вас и поняла всю глубину собственных заблуждений.
Зауга не мигая смотрел на Антонио:
- Романтическая история? Благотворительность? Тар, дай бластер – застрелюсь, чтобы не мучиться…
В воздухе повисла напряженная тишина, которую разорвал хохот Ульбрихта, подхваченный всеми присутствующими. Такие шутки Зауга позволял себе не часто, но сейчас ситуация была слишком абсурдной.
Наконец глава заговора, теперь уже серьезным тоном, сказал:
- Хорошо, я согласен. Подберите кандидатуру и сочините романтическую историю. Всё на сегодня?
Присутствующие подтвердили.
- Тогда все свободны, кроме Вейера и Ульбрихта.
***
Мартин Зауга прошелся по комнате для совещаний, разминая затекшие конечности. Вейер недовольно отметил про себя, что сенатор слегка подволакивает левую ногу. Да, покушение пятилетней давности, несмотря на все усилия врачей, сказалось на Зауге. Только Тар и Лакшми Пэтел были в курсе всей истории: марсианин строго настрого запретил распространять информацию даже в узком кругу заговорщиков. И глава Службы безопасности знал причину – при покушении, кроме повреждения левой ноги, Мартин получил сильную контузию. Дождавшись, когда все остальные уйдут, Зауга повернулся к Вейеру:
- Тар, как продвигаются переговоры с Альфредом Степолтоном?
- Всё готово к встрече. Сейчас обсуждаем, на какой территории она пройдет.
- Некогда обсуждать, - недовольно произнес марсианин, - Мне нужен лояльный Псикорпус. Я съезжу к нему.
- Это может быть небезопасно, - покачал головой Вейер.
- Не думаю, - сейчас Степолтону выгоднее договориться: без нашей помощи ему не получить место главы Псикорпуса и не объединить его под себя.
Фридрих Ульбрихт неожиданно встрял:
- Господин Зауга, ставить на Степолтона нерационально. Он предаст в любой момент.
Сенатор улыбнулся:
- Эта мера временная. Позже мы устраним его, и передадим Псикорпус вам.
Яв удовлетворенно кивнул: ему льстила мысль возглавить Корпус.
- Еще одно, - продолжил Зауга, - Мне нужен Орден ясновидцев. Необходимо либо ликвидировать его, либо полностью подчинить. Вокруг них могут группироваться недовольные психократы – нам этого не надо.
Ульбрихт покачал головой и заметил:
- Это будет не так-то просто сделать. Я ушел от них шесть лет назад и увел всех своих сторонников. И теперь не знаю, где скрывается Орден.
Зауга задумчиво пощелкал переключателями на мониторе:
- И все-таки они мне нужны. Тар, найди их.
***
2475 год, Земля, Кения, радиоактивная пустыня
- Тяни! - Франсуа Астред в красном костюме антирадиационной защиты командовал вездеходом, к которому был прикреплен прицеп.
«Да чтоб тебя», - выругался Милош Иванович, с силой нажимая на педаль. Вездеход взвыл, разбрасывая вокруг себя песок. Гусеницы скользили, а машина вертелась на одном месте как корова на льду. Большая и неловкая.
Франсуа подбежал к прицепу, махнул рукой: обождите, мол, и стал копаться под колесами. Милош вздохнул и выключил зажигание. Он в который раз дал себе зарок: никогда не участвовать в затеях зятя. Необъяснимая страсть Астреда к радиоактивной Зоне вылилась в очередной безумный проект – теперь Франсуа с группой единомышленников-извращенцев занимался очисткой местных песков от радиоактивных предметов. Много хлама осталось на самих станциях. Еще больше валялось неподалеку, раскиданного временем и пылевыми бурями. Часть группы ходила со счетчиком Гейгера по пустыне, вторые запаковывали опасные находки в свинцовые ящики, мило прозванные «гробами», а третьи вывозили всю эту дрянь на станцию утилизации, недавно построенную правительством по многочисленным просьбам Астреда и его друзей.
«Черт меня дернул провести выходные с родственниками!», - мрачно думал Милош, наблюдая за ползающим под прицепом другом: «А ведь мог бы провести время с Джули». Так звали очередную подружку Ивановича, голо-корреспондента из «Космовести». «Но сестра так уговаривала: прилетай на день рождения Элиир… В итоге, я опять в царстве песка».
- Вот! - довольно крикнул Франсуа, сжимая в руках приличного размера камень, как победитель – награду, - Тяни, Милош!
Вездеход зарычал, но подался вперед, выволакивая на остатки дороги прицеп с «гробами». Милош развернулся, и мрачный силуэт Третьей станции остался за спиной.
Тем временем, в кабину, довольно напевая, заскочил зять:
- Всё, Третью очистили полностью.
Журналист злобно посмотрел на родственника:
- И что: скоро тут пальмы начнут расти?!
Астред рассмеялся и дружески хлопнул его по плечу:
- Не сразу, конечно. Жми давай: через два часа начнется пылевая буря. А через три Милена накрывает праздничный стол.
Иванович улыбнулся: он любил сестру и племянников. Правда, в силу каких-то необъяснимых причин, его отношения с Элиир складывались куда лучше, чем с Жаком. Милош привез ей метровую модель космического корабля – девочка с детства мечтала стать космонавтом.
«Уверен, ей понравится», - подумал Иванович, поворачивая рычаг управления вездеходом, - Представляю, как округляться ее глаза, и с какой скоростью Элиир снимет крышку с упаковки…».
- Милош, резче поворачивай, ты не на каре едешь! - громкий крик Франсуа вывел журналиста из задумчивости. Он посмотрел вперед и понял, что не вписался в поворот и слетел с дороги – единственной твердой опоры в изменчивом мире пустыни.
Милош резко нажал на тормоз и в следующую секунду прицеп по инерции врезался в вездеход, опрокидывая своим весом машину. На обычной поверхности журналист без особых трудностей выправился бы ситуацию, но сейчас правый борт вездехода стало засасывать, а гусеницы левого приподнялись над песком, бесцельно прокручиваясь. Астред схватил обомлевшего Ивановича и выпихнул его из кабины, после чего выпрыгнул сам.
- Франсуа, ты что?!
- Зыбучий песок, балда! Через пару минут вездехода не будет.
Друзья переглянулись:
- Рация!
Но было уже поздно: почти бесшумно могучая машина проваливалась в желтую трясину, придавленная прицепом со свинцовыми контейнерами.
Милош машинально пытался вытереть пот, но, прикоснувшись перчаткой антирадиационного костюма к пластиковому стеклу маски, где он находится: в радиоактивной пустыне, без воды и еды, без рации и средств передвижения.
- Франсуа, у тебя видеофон с собой?
Тот покачал головой.
- Я тоже не взял, - усмехнулся Милош, - Ты местный: что делать будем?
Астред посмотрел на часы:
- До бури у нас полтора часа. За это время надо найти укрытие. К утру буря кончится и нас начнут искать. Я думаю, нам надо пойти на станцию – там и от бури укрыться можно и найдут быстрее.
- Возвращаемся на Третью?
Франсуа мотнул головой:
- Нет. Не успеем. Четвертая гораздо ближе. Правда, мы ее еще не очистили.
Четвертая! У Милоша подкосились ноги. Именно на той станции восемь лет назад Иванович и Астред столкнулись с таинственной историей. Теперь, годы спустя, друзья знали ответ.
Направляясь сквозь бескрайние пески к атомной станции, Иванович вспоминал обстоятельства этого происшествия. Прошлой осенью судьба свела его с пси-полицейской, Андромедой Эгрид, которая в обмен на его помощь, обеспечила Милоша информацией для блестящего эксклюзива по «убийству Джошуа Бледе». Через несколько месяцев она же подтвердила подозрения журналиста, довольно подробно рассказав об Ордене. Эта организация нелегальных психократов подчинялась группе сильных ясновидцев, которые скрывались и от мира, и от Псикорпуса. Ведя подпольный образ жизни, явы из Ордена стремились проникнуть в тайны бытия и судьбы. Они считали, что ясновидя в исторически и эмоционально насыщенных местах можно глубже проникнуть в таинственные нити мироздания. С кем именно встретились тогда друзья на атомной станции ни Андромеда, ни Милош не смогли выяснить. Однако в общих чертах ситуация была кристально ясной: Иванович и Астред случайно натолкнулись на встречу ясновидцев Ордена; охранявшие их телепаты испугались разоблачения своих духовных лидеров и закрыли часть памяти друзей. Но вышла небольшая накладка: телепаты не просчитали, что Милош, приведя в чувство Франсуа, успел пересказать ему ситуацию перед тем, как ему тоже закроют память.
«Гора родила мышь», - иронично подумал журналист, заходя в темное бездушное здание Четвертой атомной станции: «Я то думал, что столкнулся с грандиозной загадкой Конфедерации, а на самом деле, просто оказался в ненужном месте в неподходящее время: когда группа обкурившихся психократов-сектантов, объект насмешек всего Псикорпуса, задумали изображать из себя оракулов».
Милош остановился в холле и спросил Астреда:
- Куда теперь?
Тот показал на второй этаж и произнес:
- Буря поднимается. Думаю, нас начнут искать, когда Милена не сможет дозвониться в вездеход.
- А они нас найдут? - опасливо покосился журналист на друга.
- Конечно. Чтобы им помочь, мы разожжем костер внутри станции. Тогда в окнах будет виден свет. У нас надежные антирадиационные костюмы, до утра нас найдут, так что, не вешай нос.
Иванович пробурчал что-то нецензурное сквозь зубы – он не привык столько ходить пешком, но поковылял дальше:
- Кстати, Франсуа, а чем ты собираешься разводить огонь?
Зять хихикнул:
- Ты же у нас курящий. А я прекрасно видел, что ты клал сигареты во внутренний карман костюма. Следовательно, ты взял и зажигалку.
- А как я ее, интересно, достану?! Из задницы?!
- Черт, Милош, ну ты как маленький! - рассмеялся Франсуа, - Именно оттуда. Через канал для удаления продуктов жизнедеятельности.
- А где ты возьмешь топливо для костра? - не отставал журналист.
- Сломаем что-нибудь. Все равно отсюда всё вывозить надо. К примеру, в кабинетах управления наверняка остались кресла, а их обивка должна гореть.
Когда друзья вошли в один из кабинетов, ночь и пылевая буря уже вступили в свои права: разглядеть что-то было трудно. Милош помучился и вытащил зажигалку: подслеповатый огонь осветил небольшое помещение, в углу которого раньше находилось несколько компьютеров и управляющих панелей. Теперь эти высокотехнологичные приборы представляли собой только сплетение проводов, куски алюминиевых панелей и осколки экранов. Заметив какую-то надпись на щитке, Иванович поднес к ней зажигалку:
- Франсуа, что это за язык?
Зять пригляделся:
- Английский. Ты же наверняка проходил его в университете. Когда строились эти станции, английский являлся языком международного общения. Как сейчас – латынь. Что-то ты сдаешь последнее время. Всё в порядке?
Милош махнул рукой:
- Да так… Неприятности.
- На работе?
- Как тебе сказать… Внешне всё нормально, даже лучше некуда. Отличные отношения с шефом, слава лучшего журналиста «Космовести», деньги неплохие. Мне тут место недавно предлагали: возглавить наш политический отдел. Я тебе рассказывал: Антонио Де Ривера ушел на повышение и сейчас – Генеральный директор «Космовести».
Франсуа, слушая журналиста, разламывал кресла, наматывал обивку на остатки арматуры, делая импровизированные факелы.
- И почему ты не согласился?
- Не хочу сидеть в кабинете и раздавать задания. Я люблю активную работу: разговаривать с людьми, смотреть в их глаза, сам видеть события.
Зять поджег два факела:
- Так что тебя тогда беспокоит?
- Не могу точно сформулировать. Когда я учился на журналиста, мне хотелось изменить мир к лучшему, призвать людей к милосердию и правде.
Астред пристально посмотрел на родственника:
- А мне казалось, ты всегда наблюдаешь со стороны?
- Эх. Это пришло позже – я потерял веру в людей. Нет, не так, - Милош вздохнул, - Я потерял себя, наверное. Но я всегда описывал события честно, или, во всяком случае, сдержанно. Я стремился вскрыть истину, какой бы она не была, растермешить людей, заставить думать. А теперь я занимаюсь даже не журналистикой, а пропагандой. Стучу как заяц на барабане по клавиатуре: по десять хвалебных статей в месяц.
Журналист мрачно улыбнулся:
- Статьи, правда, хорошие, качественные. Благо бы я еще верил в то, что пишу.
- А ты не веришь в Заугу? - удивленно проговорил Франсуа, - Мне он симпатичен. Действительно многое делает. Его отказ от экономической помощи в пользу преференций – моя давняя мечта. И вообще, я рек со стажем, - улыбнулся Астред.
- Не знаю. Меня Зауга смущает. Если он так хорош, зачем превращать «Космовесть» в агитационную платформу? Почему Зауге так верит Антонио? Раньше он никому не верил, даже мне.
Зять протянул журналисту факел:
- Договорим позже. Сначала давай натаскаем сюда мебели для костра – вдруг нас уже ищут?
***
Милош грузно ввалился в подсобное помещение, сметая со своего пути обломки мебели, инвентаря и техники. Громоздкий костюм антирадиационной защиты сковывал движения, а нечеткий свет факела выхватывал из темноты лишь отдельные очертания. «Всё», - устало подумал Иванович: «С меня хватит. Еще пара кресел – и я иду назад». Он ухватил разбитый остов стула, кинутого на этот склад еще, наверное, двести лет назад и потянул на себя. Старая рухлядь, цепляясь за другие обломки, подняла тучу пыли и песка, так что самодельный факел замерцал еще сильнее. Журналист испугался, что тот сейчас потухнет и перехватил источник света в правую руку. Для этого пришлось отпустить стул, и в следующую секунду тяжелых хлам проломил пол, взламывая старую плитку и кроша бетон. Милош ухватил левой рукой ножки, но, вместо того, чтобы вытащить топливо для костра из пролома сам свалился туда, поскользнувшись на песке. Он, зацепившись рукавом за выступ, упал на спину и сильно ударился копчиком. Факел, выпушенный из рук, упал в сторону и с шипением погас. Иванович выругался, нащупал зажигалку и зажег неверный свет. Проведя факелом по ловушке, Милош понял, что свалился во вполне обустроенное помещение, скрытое раньше тонким слоем фальшивой плитки. Вероятно, его манипуляции со стулом проломили "пол". На стене скрытой комнаты виднелась крепкая железная лестница, а на полу почти не было песка. Шесть удобных и совсем новых на вид кресел стояли кругом вокруг стола. «А вот и их штаб», - довольно подумал Милош: «Так, значит, выглядит рабочее место ясновидцев». Журналист внимательно огляделся вокруг, но, к его разочарованию, ничего интересного явы Ордена (если, конечно, это действительно было их место) не оставили. Хотя… Под столом как будто что-то белело. Иванович наклонился и поднял с пола жеваный бумажный лист, на котором было от руки нарисовано несколько абстрактных изображений, а под ними стояли слова. Он пригляделся и похолодел: надпись гласила «Черта пролегла. Грядет война и Посейдонополис скроется в огне».
***
- Интересно, - заметил Франсуа Астред, внимательно разглядывая найденную запись, - Но бездоказательно. Кто тебе сказал, что это вообще написали ясновидцы?
Милош развалился у костра, разведенного зятем на втором этаже атомной станции, ехидно ответил:
- А какие еще придурки будут сидеть в радиоактивной зоне, кроме ясновидцев? И нас, конечно.
- Допустим. Но почему ты веришь им?
- А я им не верю, просто меня потрясли эти слова. Я, знаешь ли, сам в Посейдонополисе живу.
Франсуа пожал плечами:
- Что ты знаешь о ясновидцах? Вроде ты мне рассказывал про одного. Который работал в псиполии.
- Был такой. Дитер фон Гауэр, я писал о нем в репортаже про убийство Джошуа Бледе. Он, кстати, указал, где искать убийцу.
- Милош, но ты же умный человек! Как можно предсказывать будущее?! Ведь оно еще не состоялось.
Журналист удивленно посмотрел на родственника:
- Есть же Псикорпус, признанная Конфедерацией организация, в рамках которой действуют признанные ясновидцы.
- А эфир физики искали пятьсот лет, - невозмутимо ответил Астред, - Сам подумай: какая «война грядет»? С кем? С маленькими зелененькими человечками?!
- Не знаю я! Но, думаю, имеется ввиду война гражданская.
- Кого с кем? Конфедерация сейчас на новой стадии подъема, Мартин Зауга несет необходимые перемены. В чьих интересах нагнетать обстановку?
Милош пробурчал:
- Как же хочется курить…А если серьезно, то меня смущает Зауга, я уже говорил тебе сегодня.
- И не надо ему верить, он – не папа римский. Суди по делам. Наверное, тебе просто не нравится заниматься пропагандой, вот ты и злишься.
Иванович вскочил на ноги и стал нервно прохаживаться:
- Я чувствую, что Зауга далек от идеалов гуманизма.
- Чувствуешь? Каким местом?
- Фактов у меня нет, если ты про это. Но я верю своей интуиции. Любой хороший журналист должен прислушиваться к внутреннему голосу. А мой говорит мне: с Заугой что-то не так.
- Уйди из «Космовести», - предложил Франсуа, - Зачем травить душу?
- А если я не прав? Работая в "Космовести" я как раз пытаюсь разобраться.
- Милош, - неестественным голосом произнес Астред, - Подними ка правую руку.
Иванович выполнил просьбу, а Франсуа неожиданно грязно выругался.
- Что?! - испуганно проговорил журналист.
- Милош, у тебя порван рукав антирадиационного костюма, - упавшим голосом сказал зять, - Сейчас я поищу резину какую-нибудь. Сядь у костра.
- Сколько…, - прохрипел Милош, - Какая здесь радиация?
- Надеюсь, нас быстро найдут, - уклончиво ответил зять, - Когда ты повредил костюм?
- Наверное, когда упал в комнату ясновидцев. Где-то час назад.
Франсуа печально посмотрел на друга.
***
2475 год, Земля, Англия, Лондон, здание Лондонского филиала Пси-корпуса
Альфред Степолтон в очередной раз торопливо пролистывал файлы досье на Мартина Заугу. Неожиданно сенатор от Марса согласился встретиться в Псикорпусе, на его, Степолтона, территории. Это давало определенное пространство для маневра: десять лучших и самых преданных телепатов сидели в соседней левой комнате, готовые при возможности прочитать сознание гостей, а в комнате справа находился особый специалист. Собственно, именно на этого человека и рассчитывал Альфред - вряд ли его телепаты пробьют, пусть даже на несколько секунд, защиту этой проклятой Эгрид и ее присных.
«Почему же Зауга согласился провести переговоры у меня», - думал телепат, закрывая последний файл: «Боится, что без меня не справится? Или наоборот: абсолютно уверен в себе?»
Секретарь почти бесшумно отворил двери:
- Сенатор Мартин Зауга, господин Тар Вейер и госпожа Андромеда Эгрид.
Игра в официоз. Все правила были соблюдены: Степолтон, как радушный хозяин, сердечно поздоровался и предложил гостям кофе, а те, поздоровавшись в ответ, любезно согласились. Секретарь Альфреда, как и было условлено, остался в кабинете, чтобы у команды Зауги не было вопиющего численного превосходства. Заметив, что Вейер остался стоять около кресла Зауги, Степолтон телепатировал своему помощнику также встать рядом со столом, хотя тому было заготовлено кресло.
Стороны начали переговоры.
«Какой танец слов», - несколько иронично заметила Андромеда: «Настоящее соревнование в изящном искусстве. Какие метафоры и эмоции! Какие движения и па! Какая смена стилей и направлений! И у каждого танцора – кинжал за пазухой».
Она аккуратно посканировала окрестности. Никаких сюрпризов – именно такую картину Андра и ожидала увидеть. У Степолтона было преимущество: если его телепаты сумеют хотя бы уловить эмоции Зауги, они смогут мгновенно передать их шефу. «Ничего, этот номер у них не пройдет», - ехидно подумала марсианка.
Вейер дал ей в распоряжение достаточно телепатов. В том числе и того теп-9, который убил год назад Бледе. С новой внешностью и документами он продолжал верно служить делу Зауги. Нашему делу.
- А какие гарантии, что вы, встав во главе Корпуса, поддержите мои реформы? - тем временем жестко рубил слова Зауга.
- Если вы сдержите свое слово и отмените все ограничений для психократов, когда станете президентом, то у меня просто не будет другого варианта, - глядя гостю в глаза, ответил Степолтон.
Андромеда слегка напряглась: «Бряцанье оружием закончилось. Теперь они перейдут к самому важному».
Тон разговора изменился. Место громких фраз и трескучей, по сути ничего не значащей болтовни, занял сухой торг. Будущие союзники дрались за каждую запятую договора, за каждого телепата под своим контролем.
- Я хочу иметь определенное количество телепатов в своем распоряжении, - ставил условия Зауга, - Конечно, формально они будут состоять в Псикорпусе, но выполнять будут только мои распоряжения. И эти телепаты будут отобраны мною лично.
Степолтон изобразил легкое недовольство:
- Это против всех правил, господин сенатор. Зачем они вам?
Зауга ответил мрачноватой улыбкой:
- Для работы в моих собственных структурах.
- Хорошо. И сколько их вам нужно?
Сенатор помолчал, испытующе разглядывая Степолтона.
- На первых порах мне хватит тысячи телепатов, господин Степолтон.
- Тысячу! Вы меня так без работников оставите, господин сенатор.
Вейер едва заметно усмехнулся: очевидно, что Зауге хватит и меньшего числа телепатов, а Степолтон готов отпустить и больше. Но как же без борьбы?! С волками жить – по волчьи выть.
- Меня, в первую очередь, интересуют телепаты с Марса. Они ведь, по сути, и так не работают на Корпус.
- Откуда у вас такая информация, господин сенатор? - изумился Альфред, слегка покосившись на Андромеду, - Я вас уверяю, что марсианские телепаты так же преданы Корпусу, как все остальные.
Не дождавшись ответа, уже привыкший к такой реакции марсиан, глава Лондонского филиала продолжил:
- Я готов выделить из Псикорпуса группу в пятьсот телепатов в ваше распоряжение. Если понадобиться больше – обсудим позже. И полный список должен быть согласован со мной.
Зауга кивнул:
- Меня устраивает, вот первые сто человек.
Марсианин протянул файлы, а Степолтон аккуратно убрал пластину с информацией в стол.
- Итак, мы договорись? - спросил сенатор.
- Да, вы, через своих людей в Корпусе помогаете мне выиграть выборы на пост координатора Корпуса и провести внутренние реформы. А я, став координатором, обеспечиваю поддержку психократов на ваших выборах в президенты Конфедерации. Также я выделаю вам, для, так сказать, неотложных нужд, пятьсот психократов.
Зауга снова кивнул и заметил:
- Можно сформулировать проще: вам – Псикорпус, мне – Конфедерацию.
Степолтон поднялся и протянул руку на прощание:
- Именно так, господин президент.
Марсианин ответил крепким рукопожатием:
- До новых встреч, господин координатор.
Проводив гостей, глава Лондонского филиала тут же зашел в левую комнату, где сидели преданные телепаты:
- Ну?
- Увы, господин Степолтон. Закрыто наглухо. А мы, в соответствии с вашим распоряжением, ломать не стали.
- Ладно, все свободны.
Подождав, пока его люди уйдут, Альфред постучал и вошел в правый кабинет.
Невысокий старик с длинной седой бородой с закрытыми глазами покачивался в неизменном кресле-качалке. Степолтон сел напротив и стал ждать, пока ясновидец придет в себя. Через пять минут Альфред беспокойно подумал: «Только бы этот старый пень не впал в кататонию. Вытаскивать его отсюда будет тем еще удовольствием». Который раз в жизни у телепата возникло искушение проникнуть в загадочный разум ява, выпотрошить его и не терпеть более издевательстки-непонятных предсказаний и полубредового бурчания. Но старик вовремя очнулся.
- Отмеченный знаком судьбы, - пробасил яв, - Это наш последний разговор до черты. Орден скроется, чтобы длань Зауги не коснулась нас. Ты просил о предсказании: вот оно. Зауга станет владыкой Земли, нити судьбы не изменить.
- Почему? - удивленно спросил Степолтон, - Избранник, ты же говорил: есть три пути.
- Три пути для тебя, отмеченный, для Земли – один. Пытались иные из нас остановить Заугу – но защитила его судьба. Теперь поздно: черта совсем рядом, огонь войны совсем рядом, до пожара Посейдонополиса чуть-чуть.
Альфред подумал и все-таки решился спросить:
- Что такое черта, избранник?
Старый яв задумчиво потеребил бороду, а потом посмотрел телепату прямо в глаза:
- Ты не понимаешь, но ты поймешь. Вселенная откроется перед тобой, несущий судьбу. Прощай.
***
2475 год, Земля, Кения, радиоактивная пустыня
Милош Иванович, сжавшись в комок, смотрел на костер. Он буквально видел, как через нелепо замотанный рукав его защитного костюма проникает радиация, выжимая его жизнь. Минуту за минутой, секунду за секундой. Сколько еще осталось? Полчаса? Час?
«Как нелепо», - отстраненно думал журналист: «Гоняясь за тайной ясновидцев, напороться на тайну собственной жизни. Может быть, они специально оставили этот листок в своем убежище, зная, что я найду здесь свою последнюю отгадку».
- Милош, посмотри на меня, - глухо проговорил Франсуа.
Иванович медленно поднял глаза.
- Не тошнит?
- Только от твоей рожи, - хрипло ответил Милош, - Я, в конце концов, не беременный.
- Я серьезно
- Сухость во рту, а так всё ничего.
Астред чуть приободрился и посмотрел в оконный проем атомной станции:
- Светает. Буря уже часа два как кончилась. Скоро нас найдут.
Журналист сморщился и спросил:
- Франсуа, ты когда-нибудь желал, что женился на Милене?
- Ты это к чему? - подозрительно спросил зять.
- Не знаю. Я вот так и не женился, и впервые об этом пожалел.
Астред подошел и сел около друга:
- А было на ком жениться?
Милош тихо засмеялся:
- Нет, наверное. Много званных, да мало избранных.
- Когда ты цитируешь Библию, мне становится не по себе. Приободрись! Ты же одинокий волк, неистовый мачо, грозный борец за истину.
Иванович захохотал:
- Да какой я борец, к чертовой матери! За истину… Скажешь, тоже.
- За нее самую, - невозмутимо продолжил Астред, - Просто ты пока не открыл ее. Но ищешь.
Журналист не нашелся, что ответить и отвернулся. Через минуту молчания друзья услышали звук приближающегося кара. Франсуа вскочил, как ужаленный, и помчался с факелом на улицу.
***
2475 год, Земля, Кения, госпиталь в Найроби
- Доктор, вы уверены?! - и без того громкий голос Милоша усиливался акустикой стен больницы, - Я специально вернулся на ту атомную станцию и замерил радиацию: триста рад, доктор, как в аптеке.
Пожилой черный врач пожал плечами:
- Мы провели все тесты, господин Иванович. Уровень лимфоцитов, лейкоцитов и тромбоцитов в норме. У вас нет никаких симптомов лучевой болезни.
- Но мой антирадиационный костюм был поврежден, - настаивал Иванович, - Это доказано. И я пробыл там более восьми часов при излучении в триста рад…
Доктор покачал головой:
- Это невозможно. У вас должно быть лучевое поражение средней степени тяжести, если это действительно так. Впрочем, вы можете пройти обследование в Посейдонополисе.
«Он мне не верит», - с горечью осознал Милош: «Думает, небось, что я обожрался «дури».
- А как вы можете объяснить эту ситуацию, доктор?
- Медицина, молодой человек, не объясняет. Она – наука сугубо практическая. Обращайтесь в Академию наук. А теперь, простите, меня ждут другие пациенты.
Врач, с недовольным видом, выпроводил Милоша из кабинета.
«Но как же так! Я обязан был схватить дозу!», - не унимался про себя Иванович, направляясь к дому Астредов (благо тот был через полквартала). Он уже вынул сигарету, но потом с отвращением швырнул ее в урну вместе с пачкой. «Брошу курить», - решил журналист: «Если Милена права, и это знак свыше, наверное, надо как-то ответить на него». Свернув к дому, Милош заметил Элиир, с энтузиазмом сооружающую стартовую площадку для модели космического корабля, подаренной дядей. Несколько мгновений Иванович любовался на племянницу, с детской непосредственностью убиравшей ветки в сторону. Он уже собрался еще раз извиниться перед ней за сорванный день рождения, но тут Элиир неожиданно подняла голову и посмотрела журналисту прямо в глаза:
- Я знаю, что случилось на станции, дядя. Не переживай, радиация просто на тебя не действует.
Иванович застыл с раскрытым ртом, а девочка вернулась к подготовке первого в своей жизни запуска космического корабля.
Сигнал портативного видеофона вывел журналиста из ступора.
- Милош, - бодрый голос Антонио Де Ривера, как и вся реальность Посейдонополиса, обрушился на Ивановича, - Где тебя черти носят!
- Шеф, я попал в головоломную историю. Вы не поверите: я должен был свалится от лучевой болезни, а вместо этого - на ногах.
- Пока ты там прохлаждаешься, - въедливо заметил глава «Космовести», - У нас работа стоит. Времени до выборов всё меньше. Жду тебя завтра утром у себя. И только не говори, что не успеешь.
- Я буду, шеф.
«Эх», - подумал Милош: «Опять отпуск – псу под хвост. То убийства, то станции…».
***
2475 год, Земля, Посейдонополис, центральный офис медиа-корпорации «Космовесть»
Антонио Де Ривера разглядывал сквозь клубы табачного дыма Ивановича. Заметив, что тот не курит, Антонио протянул ему сигарету:
- Угощайся.
Милош помотал головой:
- Спасибо, шеф. Я бросил.
- С каких пор?
- Со вчерашнего дня.
Де Ривера усмехнулся:
- Так что там у тебя случилось?
Иванович уже собрался рассказать шефу, но неожиданно вспомнил лукавые голубые глаза Элиир и ее слова: «радиация просто на тебя не действует». Почему то ему расхотелось говорить на эту тему.
- Долгая история, шеф. Как-нибудь в другой раз.
- Но хоть по ночам не светишься?
- Пока никто не жаловался, - натянуто улыбнулся журналист.
- Тогда к делу.
Антонио положил на стол большую папку с файлами и пихнул ее Милошу.
- Что это, шеф?
- Не узнаешь? В основном, материалы твоего собственного эксклюзива по делу Бледе. Ах, какая была статья! Плюс кое-что из архивов «Космовести».
Иванович посмотрел заголовки:
- Сенатор Дрон Хал?
- Бывший сенатор Хал. Ныне - помощник сенатора Сэма Маккарти. Он то нас и интересует.
- Что требуется от меня?
- Покопай еще раз это дело, про убийство Бледе. Как ты помнишь, год назад доказательств причастности Хала не нашли. А мне кажется, что плохо искали. Нужно освежить материал и провести журналистское расследование.
«Антонио мне что-то недоговаривает», - кристально четко осознал Милош.
- Шеф, это старая история. Вряд ли мы наберем фактов, чтобы упечь Хала под суд. Да и к президентским выборам это отношения не имеет.
- Ошибаешься, Милош. Имеет и самое непосредственное. Дрон Хал – важный элемент в клике Маккарти и центристов вообще. Понимаешь?
- Да, шеф. Займусь. Всё будет в лучшем виде.
Де Ривера глубоко затянулся:
- Я знаю, что ты любишь работать обстоятельно. Но постарайся успеть за неделю.
***
2475 год, Земля, Посейдонополис, центральный офис медиа-корпорации «Космовесть»
Сидя в своем кабинете Иванович тщательно прочитал все файлы, которые вчера предоставил ему Де Ривера. За долгие годы журналистской практики Милош выучил назубок одно правило: организация решала всё. Необходимо тщательно продумать порядок встреч и сбор материалов. И обязательно оставить хотя бы день на редакцию будущей статьи.
Он устало потер глаза: итак, к Андромеде Эгрид наносить визит смысла не имело. Всё что она знала, уже было опубликовано им год назад. К тому же, она полгода как уволилась из псиполиции, чтобы полностью сосредоточится на политике. А кто был ее непосредственным начальником? Некий Уильям Паркер, комиссар. Заносим первым номеров в список встреч. А вторым номером пойдет Джон Браун, лейтенант псиполиции и бывший заместитель Эгрид. Да, припоминаю такого. Темноволосый, постоянно издевался над ясновидцами. Кстати, к вопросу о явах. Дитер фон Гауэр тоже интересное лицо. Если верить Эгрид, именно этот фон Гауэр указал на убийцу, пусть и косвенно.
Милош уже потянулся за сигаретами, но, не обнаружив пачки в кармане, вспомнил, что бросил. Глотнув минеральной воды, он лихорадочно пытался вспомнить, где еще мелькала фамилия этого ява. Сеть, как всегда, пришла на помощь: «экспериментальная программа Альфреда Степолтона по включению ясновидца Дитера фон Гауэра в псиполицию завершена. Успех превзошел все ожидания».
«Степолтон? Глава Лондонского филиала?», - задумался Милош: «Возможно, его также стоит посетить». И, наконец, дочь Бледе. Как ее? Кэт Бледе, телекинетик… Телекинетик? Черт, хоть один непсихократ в этом деле есть?
Иванович подошел к окну и посмотрел на прекрасный вид вечернего Посейдонополиса. Он вздрогнул, с ужасом вспомнив мрачное предсказание о войне и гибели этого города.
«Неужели это обязательно случится? Как часто сбываются слова явов? Можно ли предотвратить войну?». В голове Милоша снова пронеслись слова Элиир. Что-то не складывалось. Он резко сел за стол и вызвал по видеофону Франсуа Астреда. Увидев заспанное лицо зятя, он вспомнил, что в Кении сейчас около одиннадцати вечера, а Франсуа рано ложится.
- Здравствуй, Франсуа. Разбудил?
- Есть такое дело. Что-то срочное? Проблемы со здоровьем?
- Нет, я в порядке. Слушай, ты рассказывал Элиир о том, что я мог попасть под облучение на станции?
- Нет, конечно. Ни ей, ни Пьеру.
Милош осекся:
- А случайно услышать она не могла?
- Сильно сомневаюсь. У нас она, во всяком случае, ничего не спрашивала. А что?
- Да, ничего. Просто она мне сказала одну странную фразу. Наверное, я слишком перенервничал из-за этой истории. Извини, что разбудил.
- Пустяки. Пока.
- Привет Милене.
Иванович отключил связь.
***
2475 год, Земля, Посейдонополис, здание главного филиала Псикорпуса
Милош с интересом разглядывал молодую привлекательную женщину, которая неторопливо проводила его в свой кабинет. Ее ладную фигуру подчеркивало официальное, но с большим вырезом, светло-зеленое платье. Искусно подобранные украшения и макияж гармонировали с обстановкой кабинета, а черные лакированные туфли на высокой шпильке дополняли образ умной и стильной женщины. Но Иванович остро чувствовал фальшь, буквально во всём. Уроженка Марса, Кэт Бледе всеми силами пыталась вытравить бледность кожи и лаконичность общения. Она даже, подавляя в себе явное отвращение, курила тонкие дамские сигареты с ментолом. «Черного кобеля не отмоешь добела», - иронично, но, в тоже время настороженно подумал Иванович: «Кэт всё равно двигается недостаточно плавно, делая излишний упор на носки ног. Интересно, сколько она на Земле? Как долго нужно прожить где-то, чтобы считаться местным? И почему же она так ненавидит Марс?». Сам Милош не испытывал к своей исторической родине – Белграду ни симпатии, ни ненависти. Он слишком плохо помнил Сербию – его родители вместе с детьми переехали во Францию. Именно там он и его сестра Милена провели детство. Там же будущий журналист окончил Сорбонну, обрел и потерял первую любовь, научился пить, курить, сквернословить и писать статьи, а затем переселился в Посейдонополис. Пожалуй, именно Францию, а вернее – Париж Иванович и воспринимал как свою Родину.
Бледе скорее аккуратно, чем изящно села в кресло и пододвинула пепельницу.
- Вы курите, господин Иванович?
- Нет, госпожа Бледе, бросил.
- Вот как? - она слегка раскурила сигарету, но потом лишь держала ее в руках, периодически стряхивая пепел. Вид у Кэт, при этом, был слегка обиженным: мол, я так старалась, и всё зазря! Он, видите ли, не курит.
Милош продолжал наблюдать за дочерью бывшего мера Кратера Гагарина. Всё больше и больше она смущала его. Взять, к примеру, это движение рукой: будто она пытается оправить и так идеально зафиксированную лаком прическу. Оно выглядит так неестественно, словно Кэт сперва припоминает, каким должен быть каждый ее жест, а затем по пунктам лишь осуществляет его. Она волнуется? Почему?
- Итак, господин Иванович, о чем вы хотели со мной поговорить? - подчеркнуто официальным тоном сказала телекинетик.
- Я провожу журналистское расследование об убийстве вашего отца, Джошуа Бледе.
Женщина попыталась сделать вид, что слова Милоша ее не волнуют. Но левая рука предательски скакнула к подбородку, будто пытаясь прикрыть лицо, а взгляд, до того направленный, нет не на Милоша, но хотя бы в его сторону, переместился на дым, поднимающийся из пепельницы.
- Я мало что знаю об этом, господин Иванович. Было расследование псиполиции. Убийцу нашли, но заказчик остался неизвестным.
- В общем-то, я и пытаюсь выйти на заказчика. Или заказчиков.
Кэт нервно затянулась сигаретой и тут же закашлялась.
- Может, вам стакан воды, госпожа Бледе? - участливо спросил Милош.
- Нет, благодарю. Так чем я вам могу помочь?
- У вашего отца были враги?
- Не знаю, - передернула плечами женщина, - Я жила отдельно от него.
- Вы не общались?
- Не особо.
Разговор не клеился. Иванович решил изменить тему, чтобы разговорить ее. «Как известно, люди больше всего любят говорить о себе», - вспомнил Милош.
- Госпожа Бледе, я прочел на вашей двери, что вы консультант. По каким вопросам?
- Консультант? - Кэт на пару секунд посмотрела в лицо журналиста. Ее осанка стала более уверенной, - Я занимаюсь вопросами жилищного обеспечения психократов.
- Это очень интересно, - поддакнул Милош.
- Ничего интересного в том, чтобы сидеть и разбирать бумажки нет.
Иванович внимательно посмотрел на холеные кисти ее рук. «Маникюр без единой царапинки. Как то мне не кажется, что она много времени работает с документооборотом», - подумал журналист: «Ладно, зайдем с другой стороны»
- А почему же вы, такая эффектная девушка, выбрали именно эту работу?
Кэт, вместо ожидаемой улыбки, вздрогнула в ответ на его комплимент.
- Вы мне льстите, - наконец выдавила она шаблонную фразу.
В воздухе повисло молчание. Милош уже начал злится на этот нелепый разговор:
- А вы давно прилетели с Марса? - брякнул он.
- Я не прилетела с Марса, - неожиданно резко крикнула женщина, - Я живу в Псикорпусе.
- Разумеется, я только хотел спросить о трудностях акклиматизации, - виновато произнес Иванович, - Вам, наверное, было нелегко. Знаете, у меня тоже есть знакомая – психократ с Марса. Так вот, она рассказывала…
Кэт вскочила с кресла:
- Желаете знать – каково это, быть не такой, как все?! Хотите понять, что такое психократ на Марсе?!
Иванович ойкнул и посмотрел на дверь. В его планы на сегодня совсем не входил поединок с разъяренным телекинетиком. Однако Бледе упала в кресло, и, обняв голову руками, зарыдала. Сквозь слезы она продолжала свою горячую, полную ненависти и боли исповедь:
- Я ненавижу Марс. Каждую его песчинку, каждый купол. Но больше всего я ненавижу вас - недочеловеки! Вы травили меня на Марсе, вы плевали на меня на Земле. Уходите, убирайтесь! Что вы ко мне привязались?
Ошарашенный Иванович встал и уже сделал шаг к двери, но остановился. Укор совести не дал ему уйти. Во-первых, ему стало искренне жаль эту бедную женщину, раздавленную ненавистью обычных людей. А во-вторых, и это было самым противным, именно Милош довел несчастную до истерики.
- Госпожа Бледе, успокойтесь, пожалуйста, – сказал журналист, протягивая стакан воды, - Извините, что задел ваши чувства.
- Идите к черту! Вы и так убили моего отца, вам мало? Он... Он единственный, кто пытался защитить меня.
Дочь Бледе посмотрела на стакан с водой, и тот разлетелся на мелкие кусочки прямо на столе.
- Вот, что я сделаю с тем, кто убил моего отца! Твари, подонки, венериане!
Иванович понял, что случайно растермешил в Кэт болезненные воспоминания и комплексы. Она даже начала употреблять ругательства своего детства, марсианские.
Лет пять назад Иванович с удовольствием воспользовался бы таким состоянием женщины, чтобы вытянуть из нее всё, что можно. Сейчас, особенно после недавнего случая с радиацией, эта мысль вызвала у него отвращение.
- Госпожа Бледе, я найду убийц вашего отца. Всё будет хорошо, я именно за этим и приехал, - ровным спокойным голосом успокаивал урожденную марсианку Милош.
Кэт подняла голову. Хищная улыбка исказила ее приятные черты:
- Так я вам и поверила! Вы же из «Космовести».
Она довольно спокойно стряхнула стекла со стола в корзину для бумаг:
- Господин Иванович, я прошу вас уйти.
- Простите меня еще раз, - наклонил голову в прощании Милош, - Но, поверьте мне, я докопаюсь до правды.
***
2475 год, Земля, Англия, графство Кент
Иванович принял чашку горячего черного чая с молоком, и, помешивая серебряной ложкой сахар, спросил у хозяина:
- А это тот самый подарок, я прав?
Бывший комиссар псиполиции Уильям Паркер с гордостью протянул гостю свой подстаканник.
- Да, вручили друзья после окончания Академии. Когда я вышел в отставку сотрудники мне подарили копию, но с другой надписью «Комиссару У. Паркеру от постоянных участников чаепития».
Паркер мечтательно улыбнулся своим воспоминаниям:
- У нас чаепитием называлась выволочка руководства.
Милош интеллигентно посмеялся, отпил глоток и подумал: «Велика матушка Земля. К примеру, у англичан, чаепитие – своеобразная церемония, предваряющая разговор. Француз предложил бы вина, североамериканец – виски, марсианин – кофе. А вот в Посейдонополисе таких традиций нет, культуры перемешались, но новой – не образовалось».
- Господин Паркер, - допив чай, сказал Иванович, - Я провожу журналистское расследование убийства Бледе.
- Вы же, вроде, уже публиковались на эту тему, - прищурился Паркер.
- Вы читали?
- Разумеется.
- И ваше впечатление?
Паркер пожал плечами:
- Вы сделали много выводов, на, так скажем, непроверенном материале. К примеру, нет прямых доказательств, что заказчиком был Дрон Хал. Хотя найденное досье, конечно, указывало на него.
- К разговору о досье. Оно ведь так и не было опубликовано?
- Это, скорее, к вам вопрос. Насколько я знаю, Кэт Бледе передала его «Космовести», а «Макси» вернула деньги. А почему не напечатала «Космовесть» я, конечно, знать не могу.
Деньги? Милош снова почувствовал, что упустил какую-то деталь:
- Господин Паркер, а какое было финансовое состояние Джошуа Бледе?
Бывший комиссар задумчиво посмотрел на журналиста. Тот даже на секунду испугался – а не сканирует ли его старый телепат? Вообще, а можно ли почувствовать сканирование обычному человеку? Милош съежился: да, психократия – страшная штука…
- Вообще то, господин Иванович, я не должен разглашать такие вещи. Но мне кажется, что вы искренне хотите разобраться в этом деле. Состояние Бледе было около двух миллионов, не считая недвижимости на Земле и Марсе.
Милош присвистнул.
- И единственной наследницей была дочь Бледе?
- Именно так.
«Я идиот», - горько подумал журналист: «Получается, что вчера я беседовал с миллионершей, которая почему-то занимается нелюбимой работой и втайне ненавидит обычных людей. Зачем ей работать на корпус? Зачем ей вообще работать? Поселился бы на вилле Бледе, завела бы кучу психократов-прихлебателей и пила бы с ними коктейли. Может быть, она мечтает отомстить за отца? Но вряд ли этого можно добиться, решая жилищные проблемы Псикорпуса. Значит, это работа – только прикрытие». Анализируя тот разговор, Иванович не мог отделаться от ощущения, что Кэт Бледе руководила чья-то сильная воля. Это читалось в том, как она пыталась провести разговор, держать себя. Но кто направляет ее, зачем и почему она на это согласилась? Плюс к этому, странные слова Кэт о «Космовести»…
- Господин Паркер, вы сказали, что сомневаетесь в виновности Хала. У вас есть другой подозреваемый?
Бывший комиссар чуть заметно улыбнулся:
- Нет. Но во всем этом деле есть множество неувязок. Во-первых, у меня есть определенные сомнения о личности исполнителя.
- Подождите, следствием установлено, что убийцей был Стивенсон по прозвищу «Барабанщик»!
- Очевидно, что он принимал участие в этой операции, но какое именно? Концы обрубили, допросить «Барабанщика» мы не смогли. Проблема в том, что он был нашим осведомителем.
- Что?!
- Да, молодой человек. Этого вам не сообщили в эксклюзиве, потому что, это внутреннее дело псиполиции. Сами подумайте, зачем ему перечеркивать свою весьма обеспеченную жизнь ради политического убийства?
Милош сделал пометку и выжидающе посмотрел на Паркера.
- Кроме того, я знал этого человека, - спокойно продолжил тот, - Мелкий аферист, жулик, трус, да еще и жадный в придачу.
- Чужая душа потемки, - возразил Иванович, - Как знать, был ли способен он на убийство?
Паркер рассмеялся:
- Разумеется, мы психосканировали его прежде, чем сделать своим осведомителем. «Барабанщик» был преступником, не забывайте об этом. Так что, всё законно.
Журналист осекся. Он еще не привык работать с телепатами.
- А почему, господин Паркер, в материалах дела исполнителем указан Стивенсон?
- Понимаете, - смущенно произнес бывший комиссар, - Дело – политическое, и закрыть его надо было как можно скорее. К тому же, преступления такого рода обычно не раскрываются.
- А какие еще были несоответствия? Вы упоминали о нескольких.
- Да, был один момент. У меня, после многочисленных размышлений, создалось впечатление, что убийца знал, когда конкретно упал наш яв. Дитер фон Гаэур, который…
- Я в курсе, - остановил старого телепата Милош, - Как это могло случиться?
- Возможно, подчеркиваю – возможно, убийце сообщили об этом телепаты охранники журналиста Мальдини. Мы их тогда не сканировали, так как они были вне подозрения.
- А сейчас сканирование можно устроить?
Паркер глотнул чаю:
- Похоже, вы осваиваете особенности работы с телепатами… Вряд ли. Дело закрыто.
Бывший комиссар кряхтя поднялся с кресла:
- Вообще, господин Иванович, я считаю, что вы уже ничего не найдете. Прошло время, я ушел на пенсию, лейтенант Эгрид, после проведения блестящей операции по поимке большой группы нелегалов полгода назад, вышла в отставку. Жаль, отличный специалист. А интересующий вас заказчик, кем был он ни был, сидит в верхних эшелонах власти.
Милош понял, что Паркер выпроваживает его и спросил на прощание:
- Скажите, а никто больше у вас об этом деле не спрашивал? Я имею ввиду, после того, как вы ушли на пенсию?
- Странно, что вы интересуетесь… Приезжал из российской криминальной полиции генерал Вячеслав Петровский. Мой старый знакомый. Блестящий криминалист. Еще на службе.
- Из России?
- Точнее, из Москвы. Задавал похожие вопросы.
Бывший комиссар покопался в ящике:
- Вот его координаты. Хотите – пообщайтесь.
ИНТЕРЛЮДИЯ 7
2475 год, Земля, Москва, квартира генерала Петровского
Невысокий сухощавый мужчина с пронзительными умными светло-серыми глазами негромко, но очень отчетливо произнес:
- Я рад, что вы добрались без приключений, Иоганн. Удалось добыть что-нибудь интересное?
Гость генерала Петровского, тоже худой, но достаточно высокий мужчина со странными глазами оливкового оттенка, с комфортом устроился в кресле:
- Да, Вячеслав, - он произнес трудное имя почти правильно, - Есть интересные данные от наших друзей из Псикорпуса.
Петровский разлил по стопкам водку и поставил на стол тарелку с селедкой и солеными огурцами.
- Угощайся, Иоганн.
- Спасибо.
Полковник криминальной полиции Гамбурга Иоганн Берг с удовольствием пропустил сто грамм и продолжил:
- Так вот, я узнал кое-что о покушении на Заугу в семидесятом году. Похоже, ты был прав. Это - не Псикорпус.
- Я же говорил. Если бы Корпусу, в особенности Степолтону, понадобилось кого-нибудь убрать, они бы сделали это без промаха.
- С другой стороны, - подхватил его друг, - Причастность Лондонского филиала нами установлена. А Лондон – это Степолтон, там ничего не делается без его отмашки.
Вячеслав грустно вздохнул:
- К разговору о… Как там выборы координатора Псикорпуса?
- Степолтон их выиграет, - безапелляционно заявил Берг, - Заугинцы его теперь лихорадочно поддерживают. Видать, эти двое договорились.
- Черт, - хлопнул кулаком по столу генерал, - Этого стоило ожидать. Самое обидное, что мы никак не смогли им помешать. Иметь бы нам много верных людей в Корпусе… Так что там с покушением?
- Ты будешь смеяться, но, судя по всему, это нелегалы.
- Не верю. Это должна быть организация, причем большая. Степолтон не стал бы помогать просто так, кому не лень. Значит, это какая то сила, с которой стоит считаться. Сила, о которой мы не знаем ровным счетом ничего.
Офицеры несколько минут посидели молча, обдумывая ситуацию. Затем Петровский снова разлил, а Берг безнадежным тоном спросил:
- А по твоей части новости есть?
- Да какие к черту новости! Господа политики совещаются.
- И это не смотря на те материалы, что мы им предоставили? - возмутился полковник, - Я про списки политических убийств мясника Вейера, про сговоры, подкупы и шантаж. Они что – ждут пока их просто перережут?
- Да! - рявкнул Петровский, - Потому что, видите ли, сенатор Маккарти не вполне доверяет сенатору Федорову, и оба они не доверяют нам. Потому, что эти кретины спорят о программах своих партий, делят место под солнцем, не понимая простой, как дважды два, истины: главная опасность для Конфедерации сейчас – Мартин Зауга.
Иоганн поднял стопку и произнес:
- За свободу человечества!
- Нет диктатуре, - добавил Вячеслав.
Друзья чокнулись и осушили стопки.
***
2475 год, Земля, воздушная трасса № 17 Посейдонополис-Венеция
Иванович вылетел в Венецию на встречу с фон Гауэром час назад. Молодой немецкий ясновидец вовсе не обрадовался предстоящему визиту журналиста. Более того, под любым предлогом он пытался отделаться от разговора. Собственно, Милоша устроило, если бы Дитер ответил на его вопросы по видеофону, но когда Иванович упомянул «Космовесть» яв неожиданно растаял и согласился на личную беседу. Теперь сам Милош жаждал этой встречи: он хотел понять, почему фон Гауэр так резко изменил свою позицию. Возможно, были какие-то вещи в его собственном издании, о которых журналист не знал. Это и пробуждало любопытство и бесило одновременно. Еще Иванович припомнил ехидные и горькие слова Кэт Бледе: «Вы же из «Космовести». Почему и она и фон Гауэр считают это важным? У Милоша складывалось впечатление, что все кругом знают какой-то секрет, и только он остался в стороне.
Журналист сжал кулаки и подумал еще об одной странности: фон Гауэр так и не спросил, о чем пойдет разговор при их встрече…
Автопилот уверенно вел кар через Средиземное море, оставляя справа Корсику, родину Наполеона Бонапарта. Через тридцать-сорок минут будет Венеция. И от нее еще минут десять подниматься в Альпы до местечка Кортина д'Ампеццо, где у ясновидца был небольшой дом. В пути от Венеции до Альп придется вести кар самому – автопилот рассчитан только на стандартные маршруты.
Иванович зевнул и открыл на мониторе обзор свежих газет: он вылетел из Посейдонополиса рано утром, и еще не успел ознакомиться с прессой. Обозрение «Космовести» он отбросил сразу: его собственных статей сегодня не было, а материалы коллег Милоша не очень интересовали. «Конфедерация сегодня» выпустила новую серию статей и обзоров, разносящих реков и Заугу в пух и прах. Пробежавшись по заголовкам и выдержкам Иванович удовлетворенно кивнул: написано, как и всегда, достаточно посредственно. После того, как «Космовесть» переманила Василя Петренко у «Макси» наблюдался кризис обозревателей. Хорошие – да, были, но вот изюминки им всем не хватало. Так, а что у нас в «Osservatore Romano»?
Главный вестник папской курии в течение всех последних лет пытался отстраниться от политической схватки, время от времени умеренно похваливая то тех, то этих. В конце концов, за этим изданием стояла самая крупная религиозная конфессия Конфедерации. И любой образованный человек помнил, что на Земле на протяжении всех Темных веков только одна организация имела выход в Космос – католическая церковь. Марс и Венера, бывшие тогда гегемонами Солнечной системы, по требованиям своих католиков позволили понтифику иметь один корабль.
Сегодня «Osservatore Romano» разразился развернутой статьей некоего падре Адриана. Взгляд Милоша упал на один абзац: «Сейчас перед нами стоит вопрос не о политике, не о борьбе партий или личностей. Перед человечеством вновь стоит выбор пути: к богу или дьяволу. Дьявол - раздор, Бог - согласие, дьявол - ненависть, Бог - любовь. Как писал святой Тьяр де Шарден еще в XX веке, рай Божий в нашем мире произойдет из слияния всех людей в вечном космическом единстве. Через свободу души и веру придет истинный свет, а не с помощью той или иной партии».
Ивановича неожиданно задели эти слова. Не слишком талантливая агитка Ватикана натолкнула его на новую мысль. В конце концов, разве выбор, в том числе и политический – не моральный выбор? Но моральный выбор между чем и чем? Что он знает, по-настоящему знает, о Зауге и его противниках? Что стоит за предложенными ими реформами? Куда приведут в итоге эти пути?
- До Венеции пять минут полета. Готовьтесь к переходу на ручной режим управления, - приятным женским голосом сообщил автопилот.
***
2475 год, Земля, Италия, Кортина д'Ампеццо
Небольшой (всего два этажа) домик, стоящий в отдалении от других построек гордо именовался "Черта". Это слово было написано большими белыми буквами над входом. Иванович ухмыльнулся: «Интересно, говорит ли это название хоть что-нибудь самим явам? Или просто – чем оригинальнее – тем лучше?», и подошел к двери. Он прибыл на полчаса раньше, но решил не ждать на морозе. Да и его одежда: легкая куртка и светлые брюки, плохо гармонировали с морозным воздухом Альп. А торчать в машине еще какое-то время совсем не хотелось. Милош протянул руку к звонку, висевшему на стене, но входная дверь неожиданно открылась, и из дома вышел пожилой человек в длинной черном пальто.
«Это не фон Гауэр», - тут же понял журналист: «Возможно, гость или прислуга».
- Здравствуйте, - обратился он к мужчине, - Господин фон Гауэр дома?
Тот исподлобья посмотрел на Ивановича и кивнул. Потом резко спросил:
- Вы кто?
- Милош Иванович, журналист.
Милош обычно добавлял: «Из «Космовести», но сейчас решил этого не делать. В последнее время упоминание его издательства как-то странно меняло отношение людей.
- Журналист, - недовольно пробурчал мужчина, – Совсем Дитеру делать нечего.
Он хотел добавить что-то еще, но неожиданно скривился и согнулся пополам, как будто в приступе кашля. Иванович подскочил и поддержал человека за локоть, не дав тому упасть.
- Вам нехорошо?
Мужчина, так и не назвавший своего имени, резко распрямился и посмотрел на Милоша понимающий взглядом.
- Нет, отмеченный знаком, я в порядке.
«Он – яв!», - проскользнула мысль у журналиста. Милош тут же спросил о той мысли, что терзала его уже несколько дней:
- Можно ли избежать войны?
Ясновидец покровительственно улыбнулся:
- Ты многое знаешь, несущий судьбу. Хотя раньше мы не встречались. Впрочем, это не удивительно. Такие как ты никогда не сидят, сложа руки.
- Так можно? - настойчиво повторил Милош, тряхнув его за локоть. Журналист испугался, что яв уйдет в дебри метафизики.
Психократ осекся:
- Ты – другой. На тебе иной знак. Я давно догадывался, что такие есть. А Дитер то хитрец! - блеснули глаза ясновидца, - И никому ничего не сказал…
Иванович начал терять терпение. Он еще раз медленно повторил вопрос:
- Так можно избежать войны или нет?
- Нет, - абсолютно спокойно произнес яв, - Война будет. Но исход ее скрыт туманом.
- Кто будет воевать? - спросил, похолодев, Милош.
- Вы, - так же спокойно ответил психократ, освобождая локоть.
- Я?!
Пока Иванович обдумывал предсказание, яв быстро направился к припаркованному неподалеку кару.
- Подождите, господин ясновидец! Я могу еще поговорить с вами?
Мужчина бросил через плечо, садясь в кар:
- В день судьбы ищи нас там, где она свершилась.
Машина ясновидца оторвалась от земли и, набрав максимальную скорость, умчалась в небо. Милош проводил ее взглядом и снова потянулся к звонку на двери дома фон Гауэра.
***
Еще не смолк сигнал звонка, а дверь уже открылась. На пороге стоял довольно молодой человек с длинными темными волосами, запахнутый в теплый махровый халат. Яв был небрит, а с губ свисала потухшая сигарета. Он переминался босыми ногами по ковру, а в его глазах читалось явное недоумение.
- Здравствуйте, господин фон Гауэр, - приветливо начал Иванович, - Я – Милош Иванович, журналист.
- Кто? - недоуменно переспросил Дитер.
- Журналист, мы с вами договаривались о встрече.
- Когда?
- Вчера, господин фон Гауэр, - продолжал улыбаться Милош, подумав про себя: «Н-да. Я тоже хочу быть ясновидцем».
Яв, припоминая, поднял глаза на потолок и произнес:
- А… Из «Космовести»? Проходите.
Журналист воспользовался предложением, снова отметив про себя волшебные слова. «Просто Сезам – откройся какой-то», - грустно улыбнулся Милош: «Даже этот, гм… рассеянный товарищ в халате в курсе. А я - нет».
Дитер проводил гостя в комнату, которая, по видимости, была гостиной. Там немецкий ясновидец разместил большой китайский ковер и несколько пуфиков. Общая идиллия нарушалась только несколькими пустыми чашками, валяющимися прямо на полу, и белым порошком, рассыпанным прямо посреди гостиной. Фон Гауэр подхватил по дороге чашечку с кофе, явно из того же сервиза, что лежал на ковре и указал Милошу на пуфик:
- Итак, господин Иванов…
- Иванович, - поправил журналист.
- Да? Ну пусть будет так. Что вы хотели мне передать?
Настал черед Милоша удивленно посмотреть на ява:
- Передать?! Я, вообще-то, приехал взять интервью.
Дитер поперхнулся:
- Я – не даю интервью. Пути судьбы – удел избранных.
- Ну, назовем это беседой, - умиротворяюще заметил Иванович.
Журналист достал уже диктофон, как резкий звук разбивающихся окон заставил его вскочить. Яв тоже поднялся, выронив очередную чашку кофе на ковер. Прямо перед Милошем, словно из ниоткуда, появился человек в лыжном костюме. Он ударил Ивановича по скуле, а потом в живот. Милош согнулся, закрывая руками лицо, но кто-то подскочил сзади, и, начал заламывать ему руки за спину. Иванович пытался высвободиться, но у него был небогатый опыт уличных драк, а стальная хватка захватчиков выдавала в них профессионалов.
- Не дергайся, - просипел голос над ухом журналиста, но тот и не думал сдаваться, - Успокойся, мы хотим только поговорить.
- Вежливо вы говорите, - прохрипел Милош, чувствуя, что его руки сковываются наручниками.
Он изловчился и двинул между ног одному из нападающих. Тот сложился пополам:
- Ах ты сука!
Его напарник двинул журналисту сзади по почкам, а когда тот упал – по голове.
Первый голос повелительно встрял:
- Не бить! Приказ – доставить в целости и сохранности.
Милош, слегка оглушенный ударами и придавленный на ковре коленом второго нападающего мрачно подумал: «Вот, кажется, и всё».
Однако Дитер, наблюдавший сцену его избиения из угла комнаты, неожиданно встрял:
- Что происходит? Кто вы?
Налетчик-главарь с сиплым голосом подошел к яву:
- Господин фон Гауэр. Прошу прощения за беспокойство.
Бросив взгляд на Милоша, мужчина склонился к уху Дитера и что-то прошептал.
- Что?! - изумился яв, - Да это не он!
Решительным шагом фон Гауэр пересек комнату и подошел к видеофону. Иванович скосил глаза на монитор. Там появилось изображение… его старой знакомой Андромеды Эгрид!
- Андра, - возмущенным голосом заявил яв, - Костоломы твоего шефа опять перепутали хрен с пальцем. Они схватили человека Де Ривера!
- Успокойся, - флегматично спросила телепатка, - Подробно - что произошло?
- У меня был яв из Ордена, вербовал. Я, как и договорено, сообщил об этом Вейеру. После ява ко мне пришел Милош Иванов из «Космовести». Ты, вроде, с ним знакома.
- Иванович, - поправила Эгрид, - Дальше.
- Ну, вот. А тут вломились эти придурки и стали его прессовать, приняв на ява, который давно улетел!
Дитер поправил волосы:
- Где они такого ява видели! Где вы только таких ослов набираете?!
От возмущения фон Гауэр наступил на чашку, которая с хрустом рассыпалась.
- Где Иванович? - слегка озабоченным тоном спросила Андромеда.
- Как где?! Валяется на моем ковре, и, между прочим, пачкает его своей кровью.
Милош пошмыгал носом и понял, что кровь, о которой говорил яв, течет именно оттуда.
- Руководителя группы к видеофону, - угрожающе произнесла Эгрид.
Дитер театральным взмахом руки позвал мужчину с сиплым голосом.
- Да, госпожа Эгрид.
- Проверить у него документы. Если он, действительно, Милош Иванович из «Космовести» - немедленно освободить и уходите. Я буду через час. Ваш личный номер?
Мужчина сдавленно просипел цифры, а Милош почувствовал, что его руки свободны. Подавив первое желание ударить изо всех сил по морде ближайшего бандита, он, нарочито спокойно, протянул идентификационную карточку и удостоверение журналиста.
Дождавшись, пока люди в лыжных костюмах проверят документы и выйдут из дома, Иванович достал из кармана портативный видеофон и вызвал Эгрид. Ему совсем не хотелось встречаться с марсианкой. Последний раз, когда они виделись, она была теп-7. Значит, сейчас, вполне вероятно, теп-8 или даже 9. А Милош хотел быть уверенным, что все тайны останутся только при нем. Да и случившееся в последние дни давало богатую пищу для размышлений.
- Да, - на экране появилось сосредоточенное, но не лишенное обаяния, лицо марсианки.
- Здравствуйте, госпожа Эгрид. Это – Милош Иванович. Со мной всё в порядке, не беспокойтесь.
- Здравствуйте, рада слышать. Извините, пожалуйста, за это ужасное происшествие.
- Пустяки, - сквозь силу улыбнулся Милош. Если телепатка заподозрит что-то, то она обязательно прилет, или перехватит его по дороге, - Я так понимаю, произошла досадная ошибка. С кем не бывает.
Подождав пару секунд, он, с деланным безразличием, продолжил:
- Я собираюсь домой. Так что, думаю, в вашем визите смысла нет.
Андромеда внимательно посмотрела на него:
- Вы уверены? Может, стоит отвести вас в больницу?
- Да нет, спасибо. Я нормально себя чувствую.
- Думаю, что вам сейчас стоит вести кар. Давайте я подброшу вас до Посейдонополиса.
«Черт, надо срочно придумать отговорку», - лихорадочно соображал Милош:
- Нет, не беспокойтесь. Я вызову такси.
Андромеда подумала несколько секунд:
- Ну хорошо. Еще раз прошу прощения за инцидент. Всего доброго.
Буквально через минуту Иванович пулей вылетел из дома фон Гауэра и прыгнул в свой кар. Уже над Альпами он вспомнил, что так и не задал Дитеру ни одного вопроса про убийство Бледе.
***
2475 год, Земля, воздушная трасса № 14 Женева-Посейдонополис
Иванович принял решение возвращаться домой по другой трассе. Он с удовольствием сменил бы и машину, но это было невозможно. А лететь в Посейдонополис на такси Милош не хотел.
В полете журналист лихорадочно вспоминал всё, что ему было известно про телепатов. Как закрыться от их сканирования? Вроде, это невозможно. Правда кто-то рассказывал ему, что телепаты боятся сканировать ясновидцев. У него появилась безумная идея - а что, если выдать себя за ява? В конце концов, надо просто нести всякий бред. Бред ли?
Иванович порылся в бардачке и достал початую пачку сигарет. Он нервно закурил и продолжил раскидывать мозгами.
Нет, идея с явом – утопия. Другие психократы меня тут же раскусят. Пойдем дальше. Может, записать всё, что я знаю и спрятать? Тогда, если мне потрут память, я сумею разобраться по записям?
Черт, нет! Если меня будут сканировать, то они узнают, где записи и просто выкрадут их.
Что же делать?! Может, нанять своего телепата? А если он меня первым и сканернет?
Подлетев к пригороду Посейдонополиса, где была его квартира, Иванович оставил кар не на своей уютной стоянке, а на дешевой платной парковке, где представился выдуманным именем. После этого он зашел в магазин и купил спортивную ветровку с капюшоном.
Скоротав время до вечера в кафе, куда он раньше никогда не ходил, журналист направился к своему дому. Он глубоко надвинул капюшон на голову и аккуратно обошел дом со всех сторон, внимательно рассматривая окна своей пятикомнатной квартиры. Но ничего подозрительно так и не заметил.
Конечно, они могли спрятаться в темноте. Или устроить засаду около двери квартиры. Так что, не возвращаться домой? Пойти в гостиницу? Удариться в бега?
«Нет», - осек себя Милош: «Хватит паранойи. Зачем Андромеде или еще кому-то ловить меня?».
Он поднялся на шестой этаж (но не на лифте, а по лестнице) и, прислушавшись, набрал электронный код замка. Двери спокойно разошлись в стороны, а в коридоре зажегся свет.
Получасовой тщательный обыск жилища ничего не дал. Всё было в порядке и на своих местах. Журналист устало опустился на кровать и подумал: «У меня псифобия. Классический случай. И остаток своих дней я проведу в веселом желтом доме на гособеспечении. Просто мечта». Он потянулся к сигарете, но отдернул руку: «Вроде как я бросил… Что же у них там случилось на самом деле? Видимо, они ловили того ява, из Ордена, с которым я говорил. Зачем он им? И причем здесь Эгрид? Она уже не псиполицейская. По крайнем мере, так говорил Паркер. Мог он врать? Ну, предположим, она – агент полиции под прикрытием. Возможно. Но кто тогда эти люди в горнолыжных костюмах. Тоже психократы? Почему тогда не показали значки? И при чем здесь Вейер? И, наконец, почему им так далась «Космовесть» Как они меня назвали? Человек Де Ривера?».
Журналист постепенно провалился в сон. Где-то на грани между сном и явью Милош припомнил слова ясновидца «Воевать будете вы», и почему то в его сознании всплыли лукавые глаза Элиир.
***
2475 год, тем же вечером, Земля, Посейдонополис, дом Де Ривера
- Мне это не нравится, - задумчиво заметил Тар Вейер.
- Что? Глупость твоих сотрудников? - ехидно ответил Антонио, протягивая гостю стакан с виски. Глава Службы безопасности аккуратно принял напиток, но, не попробовав, поставил его на стол. «Сначала дела, потом всё остальное», - усмехнулся про себя Антонио и выпил один. Вейер вкрадчиво смотрел Де Ривера прямо в глаза. Сколько слабых духом ломались, не выдержав на себе этот взгляд! Тяжелый, испытующий, внимательный, ищущий малейшую слабинку. Будто взгляд змеи: только дернись – сразу бросится, задушит мощным объятьем и подарит смертельный поцелуй. В глазах Тара читался приговор, и бессознательно хотелось начать оправдываться, извиняться и молить о пощаде. Но генеральный директор «Космовести» с достоинством выдержал испытание. Он уже привык к такой манере общения с доверенным лицом Зауги. Да и на испуг Антонио никто не мог взять.
- Виновные в этом безобразии будут наказаны, - наконец изрек Вейер, - Но вернемся к теме. Что твой Иванович забыл у фон Гауэра? Почему он прибыл сразу за ясновидцем из Ордена?
- Его не поймали? - про между прочим спросил Антонио.
Тар скривился, а глаза его злобно сверкнули:
- Пока нет. Но не уходи от темы.
Вейер прищурился и снова посмотрел своим коронным взглядом на Де Ривера. Тот невозмутимо продолжил:
- Я и не ухожу. Просто не вижу причин для беспокойства. Иванович – ценный сотрудник. Я сейчас подключил его к операции по дискредитации Маккарти.
- Хорошо, ну а причем здесь фон Гауэр?
- Я рассчитываю поиметь с убийства Бледе еще одну статью, - гордо сказал Антонио, - Надо связать Дрона Хала с Маккарти.
Вейер задумчиво покрутил в руках стакан:
- Это может быть небезопасным.
- Что в этом небезопасного?! - изумился Де Ривера, - В крайнем случае, центристы всё опровергнут. А мы опровергнем их.
- Я не про это. Вдруг твой Иванович откопает правду?
В воздухе повисло молчание. Наконец Антонио осторожно спросил:
- Разве ее можно найти?
- Любую правду можно найти, если очень постараться.
- Ты же утверждал, что там «комар носа не подточит», - заметил испанец.
Тар раздраженно махнул рукой:
- Утверждал. Но у этого комара есть корочка «Космовести», которой он размахивает во все стороны. Кроме того, если он твой ведущий журналист, то, небось, дотошен?
- Весьма. Я других не держу.
Де Ривера улыбнулся и продолжил:
- Милош – не твоя железная марсианка, которая делает только то, что ты скажешь. Он – человек творческий. Ему нужна свобода.
Венерианин поднял ладонь:
- Андромеда как раз проявляет инициативу. Но в разумных пределах, Антонио. Насколько твой Иванович в курсе наших дел?
Де Ривера закурил, а после развел руками:
- Если ты про наши тайные дела, то он не в курсе. Но он уже шесть лет верой и правдой нам служит. Штатный пропагандист, причем очень высокого уровня. Я ни разу не слышал, чтобы ему это не нравилось.
Вейер хищно усмехнулся:
- А я слышал. От Андромеды. Полтора года назад, когда твой пострел получил эксклюзив по делу Бледе, он жаловался ей на перемены в «Космовести». Мол, перестали заниматься журналистикой, а гоним пропаганду. Кроме того, именно Иванович поставлял информацию Эгрид о Мальдини. Помнишь такого?
Антонио потеребил бородку и смущенно ответил:
- Я не знал…Я даже не предполагал такого поворота. Почему ты говоришь мне всё это только сейчас?
Тар изящно потянулся к пепельнице и затушил сигарету Де Ривера:
- Много куришь, Антонио. Вредно для здоровья. Полтора года назад я не придал этому значения. В конце концов, не могу же я знать всех твоих сотрудников.
- Всех?! Но Иванович – один из двух наших ведущих обозревателей?!
- Я газет не читаю. Тем более, верного издания. Так что будем делать?
В воображении Де Ривера сразу нарисовалась картинка: Иванович, расстрелянный из бластера, лежит у ног ухмыляющегося венерианина. А рядом сексуально улыбается Андромеда: «Вы отлично стреляете, шеф». Антонио передернуло:
- Тар, я не думаю, что его надо устранять.
- Кто говорил про устранения, а? - почти обиженным тоном сказал Вейер, - Я, что – мясник?
- Да, – улыбнулся Антонио, – За это тебя и любим.
- Так обо мне думают? - прикрыл глаза Тар, - Отлично. Я вижу два варианта решения проблемы с Ивановичем. Надо либо более полно посвятить его в наши дела, либо я сделаю из него фарш. Раз тебе это так нравится.
Холодная, почти инфернальная жестокость Вейера в очередной раз потрясла Антонио. Он никак не мог смириться с мыслью, что именно маньяк-садист является приближенным лицом Зауги. Многие говорили, что это всего лишь роль, маска. Но Антонио казалось, что маска давно слилась с лицом, став не только характером, но и привычкой.
- Разумеется, Антонио, - продолжил, уже без улыбки, Вейер, - раскрыть Ивановичу глаза можно только убедившись, что он – лоялен. Может, пригласить Андромеду?
- Не надо. Как я потом с ним работать буду? Он же меня после полного психосканирования возненавидит, - поморщился Де Ривера, - Я сам разберусь. В конце концов, я его много лет знаю.
***
ИНТЕРЛЮДИЯ 8
2475 год, тем же вечером, где-то на Земле
Женщина лет сорока в яркой одежде недовольно покачала головой. Ее собеседник, старик с седой длинной бородой с живостью, несвойственной сединам, только что влетел в ее комнату:
- Клео! У меня было видение! Глас Зауги принял решение. Я прозрел тесное сплетение нитей событий – судьба одного избранника была в руках другого. Занесен уже был меч – но отклонил его Де Ривера. Как горько пожалеет он потом, и те Несущие Судьбу, что идут за Заугой. Теперь всё решено – отмеченные знаком будут воевать между собой.
Женщина-ясновидец фыркнула:
- Они и так бы вступили в войну, Алекс. Полотно судьбы сплетено очень туго. Никому не изменить узор.
- Не согласен, Клео. Тут действует и страсть, и воля, и свобода, и случай. Есть более и менее вероятные пути.
- Ты не наспорился на Совете? Вы, реформаторы, никогда не успокоитесь. Говорили мы – смысла нет покушаться на Заугу – он спасется. И он выжил. Говорили мы – не договаривайтесь со Степолтоном – он примкнет к Зауге, и не укроет нас от невзгод войны. И он уже с ним. Два танцора сошлись на краю бездны и времени.
Старик недовольно покачал головой:
- Судьба Степолтона еще не решена. Никто не знает и никто не видит, что случится за Чертой, Клео. Ни ты, ни я. А времени до нее всё меньше и меньше.
- До Черты он будет с Заугой. И после, если, конечно, будет это после, наверное тоже. С какой стати ему примыкать к тем, на ком другой знак судьбы?
Клео величаво прошлась по комнате, укрытой от глаз людских, от псиполиции и даже от службы Вейера. За столетие Орден научился хорошо прятаться. Ясновидцы, и их слуги – телепаты и телекинетики прекрасно умели обходить рогатки Псикорпуса, выдавая себя за обычных людей.
- В грядущей войне погибнут многие, - с тоской в голосе заметил Алекс.
Клео равнодушно повела плечами:
- Война есть война, друг мой. А история пойдет дальше.
- Некоторые из нас считают, - тихо проговорил старый яв, - Что погибнет всё человечество. Это и означает Черта: конец истории.
Женщина рассмеялась:
- Паникеры и неврастеники. Черта – нечто иное, пока неподвластное нашим чувствам. Пугающая и интригующая. После Черты человечество никогда не будет прежним, но и не исчезнет. Это – рубеж, который люди должны пройти. А наша задача – уцелеть и пронести свои знания сквозь огонь и … Черту.
Алекс недовольно нахмурился:
- Я знаком с твоей концепцией, Клео, что Черта – явление Бога. Почему же ты не хочешь приветствовать этого Бога?
- У меня уже есть Бог. И его зовут Судьба.
Старик поколебался, но все-таки решил попытать счастья еще раз:
- Клео, еще не поздно выйти из подполья. Еще не поздно примкнуть к Борьбе. Вдруг Черта – нечто совсем иное, чем все наши представления? А Зауга – реальная угроза. В его системе нам, Ордену, нет места.
- Нет, Алекс. Всё уже решено. Да и неизвестно нам, кто конкретно несет другой знак судьбы.
Старик печально вздохнул. Он понимал, его собеседница, как и большинство в Совете Ордена, непоколебимая консерваторша. После того, как Ульбрихт ушел из Ордена и увел с собой многих, в основном из партии реформаторов, позиции сторонников активных действий колоссально ослабли. Теперь всем руководили созерцатели.
Алекс уже развернулся, что выйти из комнаты, но столкнулся нос к носу с пожилым мужчиной, мужем Клео, только что вошедшим, и даже не успевшим снять черного теплого пальто.
- Клеопатра, Алекс, - возбужденно проговорил тот, - Я нашел Его. Отмеченного другим знаком! Это – Милош Иванович из «Космовести»!
***
2475 год, Земля, Посейдонополис, квартира Ивановича
Сигнал видеофона ворвался в беспокойный сон Милоша. Невыспавшийся журналист приподнялся в кровати и протянул руку к пульту управления. Удивительно, но вызов шел от Антонио. И какого черта ему понадобилось в семь утра? Иванович, включив только звук (не представать же, в самом деле, перед шефом почти голым) ответил:
- Доброе утро.
- Ты что, еще спишь? - раздался ехидный голос его шефа, - Кто рано встает…
Милош чуть слышно застонал. Юмор его начальника очень плохо воспринимался после вчерашнего бурного дня.
- Я буду на работе через час, шеф.
- Я не в Посейдонополисе. А нужно переговорить.
- Что-то случилось? - навострил ушки Милош. Неужели Де Ривера уже в курсе его давешних проблем у фон Гауэра?
- Случилось, - буркнул Антонио, - Где статья об убийстве Бледе?
-Шеф, - изумился Иванович, - Вы говорили, что у меня неделя. Осталось еще два дня. Я уложусь в срок.
Изображение директора «Космовести» на экране недовольно дернулось:
- Что ты копаешься? У тебя есть все материалы! Что ты рассчитываешь еще нарыть?
Милош раскинул мозгами и осторожно заметил:
- Ну… Опрошены не все очевидцы. Я думал взять интервью еще у нескольких человек. У Дрона Хала, к примеру.
- Что?! Зачем?
- Чтобы услышать его точку зрения, - невозмутимо продолжил Иванович. Он решил слегка спровоцировать шефа. Вообще-то жанр журналистского расследования предполагал взвешенный подход к фактам и опрос всех сторон.
- Нам нужна очерняющая статья, –после паузы тихо и почти угрожающе произнес Де Ривера, - Не криминалистический разбор, не тридцать три чертовых мнения, а полное уничтожение Хала. А вслед за ним - Маккарти.
Журналист кивнул своим мыслям – примерно такого ответа он и ожидал. Правда, изложено всё было довольно прямо и цинично. Но кто говорил, что Антонио – ангел во плоти?!
- Антонио, - очень аккуратно и подчеркнуто лично обратился Милош, - Но уже не смещение акцентов. А если Маккарти засудит нас? Он же явно не причем.
Де Ривера фыркнул:
- Я буду очень рад, если Маккарти подаст на нас в суд. Тогда мы ему устроим такой процесс, что мало не покажется. А насчет не причем... Милош, ты шесть лет занимаешься вполне определенной деятельностью. И не изображай сейчас из себя девицу перед брачной ночью.
Иванович вздохнул. Как ни крути, а Антонио был прав. В его нынешнем распоряжении не было ничего принципиально нового. Журналист, сглотнув, ответил:
- Шеф, статья будет завтра. Я вам обещаю.
- Отлично. Завтра вечером я возвращаюсь из Бразилии. Тут интересные дела происходят… Так вот, давай прямо завтра встретимся и поговорим. По-моему, нам есть что обсудить. К этому времени напиши, Бога ради, свое расследование. Хотя бы черновик. Сколько можно тянуть кота за... хвост.
- Удачно отдохнуть в Бразилии, шеф.
- Да какой к черту отдых. До завтра.
- До свидания.
Иванович выключил видеофон и несколько минут просидел на кровати, собираясь с мыслями. В нем нарастал глубокий внутренний протест. В конце концов, делать грязную работу и писать заказную «чернуху» может и дрессированная обезьянка. А Милош считал себя Журналистом с большой буквы. С другой стороны, ему безумно хотелось докопаться до правды. Что же случилось тогда, осенним днем в имении Бледе? И что вообще происходит? Почему какие-то сотрудники службы безопасности сенатора Зауги, если это были они, гоняются за ясновидцами из подпольного Ордена. Если, опять-таки, тот яв был из Ордена. И при чем здесь Андромеда Эгрид? Правда ли, что она ушла из псиполиции, или она работает под прикрытием? Такое ощущение, что весь мир сошел с ума, поделившись на черное и белое, на наших, и не наших, готовых вцепиться друг другу в глотки. А посредине этой пасторальной картины мечутся явы, которые давно предвещают войну. И, пожалуй, самый мучительный вопрос: почему он не умер от радиации в пустыне, и как об этой узнала Элиир?
Иванович приготовил крепкий кофе, почти по-марсиански, и продолжил прикидывать расстановку. Как же во всем этом разобраться? Впрочем, есть одна ниточка. Тот русский из криминальной полиции, о котором рассказывал Паркер. Он почему-то интересовался делом Бледе. Возможно, кто-то еще идет по следу. И, быть может, с ним имело смысл поговорить?!
Милош рассчитал, что он успеет метнуться в Москву и написать статью сегодня ночью или завтра с утра. Какой у нас сейчас час в России? Подходит.
Журналист нашел карточку, которую передал ему Паркер и набрал номер. На мониторе появился пожилой человек в полицейской форме.
- Генерал Петровский слушает.
- Здравствуйте, генерал. Меня зовут Милош Иванович. Я – журналист.
Генерал прищурился:
- Из «Космовести». Здравствуйте. Чем обязан?
Иванович про себя чертыхнулся. Но почему каждая собака знает о его месте работы? Может, он недооценивает собственную популярность?
- Господин генерал, я провожу журналистское расследование об убийстве бывшего мера Кратера Гагарина Джошуа Бледе.
- Что, еще одно?! - явно веселясь, заметил генерал, - Прошлое вам блестяще удалось. Решили повторить на бис?
Милош кисло улыбнулся:
- Не совсем. Я пытаюсь понять, кто же был заказчиком.
- Ну, полагаю, раз вы из «Космовести», заказчиком будет либо сенатор Изабель Веро, либо сенатор Сем Маккарти, - широко улыбаясь, заявил Петровский.
Иванович поморщился:
- Вы мне не поверите, но я действительно хочу разобраться.
- Как они умудрились убивать вдвоем? Ну, полагаю, Маккарти призвал демона, а Веро с ним вступила в половую связь. Разумеется, после того, как она собрала кучу взяток, - продолжал издеваться генерал.
- Послушайте, господин Петровский. Вы, видимо, не любите «Космовесть»…
- Я не люблю ложь, - четко и по буквам произнес полицейский.
- Я тоже, – тут же вставил Милош, - Поэтому, я хочу дойти до конца. У вас есть факты? Я говорил с комиссаром Паркером – он указал мне на вас.
- Вот как.
Петровский задумался.
- Хорошо, господин Иванович. Приезжайте – поговорим. Когда вы сможете подъехать?
- Могу вылететь прямо сейчас, - твердо сказал журналист.
- Даже так… Похоже, вас крепко прижало. Ладно, жду вас. Приходите в мой кабинет. Вот адрес.
Милош поблагодарил и уже собирался выключить связь, как генерал наклонился к самому монитору и тихо сказал:
- Следите за карами, которые будут лететь за вами. А еще лучше – возьмите такси.
***
2475 год, Земля, Россия, Москва, здание Главного полицейского управления, кабинет генерала Петровского
Иванович интеллигентно постучал и вошел. Невысокий генерал бодро поднялся и протянул руку:
- Как добрались, господин Иванович?
Милош ответил на рукопожатие и сел:
- Своеобразно. Взял такси до Киева, а потом пересел в рейсовый кар до Москвы.
- И какие ощущения? - поинтересовался генерал.
Милош усмехнулся:
- По сравнению с моими вчерашними впечатлениями – детская забава.
Петровский внимательно посмотрел на гостя своими пронзительными серыми глазами, после чего спросил:
- Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?
- Дело Бледе. Мне кажется, что в официальной версии есть…несостыковки.
- Вы донельзя наблюдательны, - ехидно заметил генерал, - А что вы хотите от меня? Я не вел это дело. Оно было в компетенции псиполиции Англии.
- Но вы ведь интересовались этим делом, - напирал Милош, - Значит, вас тоже что-то смутило.
Вячеслав Петровский посмотрел куда-то в сторону, после чего неожиданно спросил:
- Почему комиссар Уильям Паркер направил вас ко мне?
- Он не то, чтобы направил… Скорее, поверил в мои намеренья и дал ваш номер. Хотите, позвоните ему и уточните сами.
Милош ждал, что скажет Петровский. Его задача заключалась в том, чтобы генерал поверил ему. Как журналист, он умел завоевывать доверие. Но хороший полицейский, скорее всего, не только знал все эти приемы, но и сам был профи в подобных делах.
Собеседники несколько минут смотрели друг другу в глаза. Наконец Петровский сдвинул брови и произнес грозным голосом:
- Молодой человек, вам что: жить надоело? Зачем вы копаетесь в таких вещах? У вас семья есть?
Иванович продолжал твердо смотреть прямо в глаза хозяину кабинета:
- Нет у меня семьи, господин генерал. Правда – моя единственная невеста.
- Оставьте пафос для статей, - стукнул по столу генерал, - Я вам говорю совершенно серьезно.
- А я вам совершенно серьезно отвечаю. Мне нужна правда, какой бы она не была.
Петровский хмыкнул:
- Какая правда? Наша или ваша?
- Правда одна, - убежденно проговорил журналист, - И она вне политики.
- Так что вы тогда забыли в «Космовести»? И как объяснить ваши статейки?
Иванович вскочил и крикнул:
- Черт вас возьми, да какое это имеет значение?! Я предлагаю обмен информации. Если вы стремитесь к тому же, что и я, вместе мы достигли бы большего.
Милош сел и убрал волосы с потного лба. Он сорвался. Так никуда не годится. Видимо, недавние события надломили что-то в непроницаемом раньше панцире журналиста. Лукавые глаза Элиир пробили брешь, которая все расширялась.
Генерал удивленно уставился на Ивановича:
- Видать, вам и вправду досталось. Кажется, недавно вас били по лицу – я вижу чуть заметный синяк.
Милош махнул рукой и равнодушно сказал:
- Было дело. Оказался не в том месте, и не в то время. Схлопотать по физиономии в наше время – дело нетрудное. Странные люди в лыжных костюмах…
Петровский пристально уставился на Милоша:
- А главарь у них – с сиплым голосом?
- Вы их знаете?
- Наслышан. И что им от вас было надо?
- К счастью, они ошиблись, - иронично произнес журналист, - В процессе побоев они внезапно выяснили, что я – из «Космовести». И, как ни странно, почему то бить перестали. И даже извинились.
Генерал рассмеялся:
- Охотно верю. Комиссар Паркер хорошо вас охарактеризовал.
Милош вздрогнул и спросил:
- Он меня сканировал?
- Поверхностно. У вас что – псифобия?
- Вчера была, - сухо ответил Иванович, - Вместе с марсофобией.
Петровский хмыкнул:
- Андромеда Эгрид? Знакомые всё лица. Может, вы и с Таром Вейером пообщаться успели? Хотя – вряд ли. Тогда вы синяком бы не отделались.
Милош понял, что момент настал:
- Кто они, генерал? Я хочу сказать – что они хотят?
- Неужели вы действительно не в курсе? Впрочем, это возможно. Они стараются посвящать в свои дела только проверенных и перепроверенных. Они – заговорщики, господин Иванович. Их цель – привести Мартина Заугу к абсолютной власти. На этом пути они не гнушаются ничем – убийства, шантаж, подкуп, сговор. И это только начало… Они и устранили Бледе. Судя по всему, он имел досье на Заугу – какие-то марсианские дела. После того, как Бледе проявил определенную нечистоплотность в продаже оного досье, они решили, что безопаснее будет его устранить, а досье - выкрасть. Нет человека - нет проблемы.
Иванович вздохнул:
- Убивала Эгрид?
- Вряд ли. Она прошла полное психосканирование в псиполиции Лондона. Подлог маловероятен. Но в том, что в дальнейшем она скрывала факты и фабриковала улики, сомнений быть не может. Сейчас, как вы, наверное, поняли, Эгрид – правая рука Вейера: исполнителя и организатора политических убийств в заговоре Зауги.
- У вас есть доказательства? Этого убийства и других?
Генерал печально улыбнулся:
- Доказательств масса, но все они косвенные. Вейер знает свое дело. Ну и мы тоже не лыком шиты.
- Кто – вы? - быстро спросил Милош.
Петровский прищурился и ответил:
- Мы – патриоты Конфедерации.
«Он мне не верит», - осознал Иванович: «А я ему? В конце концов, он не предъявил ни одного факта. Но его история отлично сочетается с тем, что уже известно мне. И это объясняет поведение Кэт Бледе».
- Генерал, я могу посмотреть ваши доказательства?
- Пожалуйста.
Петровский открыл сейф и протянул Милошу папку:
- Мы не делаем большого секрета из своих наблюдений. Я вообще считаю, что эти материалы давно пора предать огласке.
Иванович осторожно открыл документы, но Петровский замахал руками:
- Возьмите с собой. Это – копия.
Журналист положил материалы в кейс и спросил:
- А кто еще в заговоре Зауги?
- Мы всех не знаем пока. Несколько военных, чиновников, коммерсантов. И, к сожалению, замминистра внутренних дел Тру Зольц.
- А Де Ривера?
- И он тоже. Более того, он один из самых активных и самых старых сторонников заговора.
Милош облизнул пересохшие губы:
- У меня завтра с ним встреча.
- Идти не советую. Хотя, дело, конечно, ваше. Может статься, он узнает о том, что вы были здесь. И вас будет ждать не только Де Ривера.
Иванович спросил:
- Я могу еще поговорить с вами?
- Конечно. Буду рад. Но вот, только, примите, пожалуйста, решение. С кем вы? Как там говорится: двум богам служить нельзя?
***
2475 год, Земля, Россия, Москва
Милош Иванович вышел из здания московской полиции и решил пройтись по городу. Тому было три причины: во-первых, он никогда не был в Москве, а посмотреть столицу России хотелось. Во-вторых, надо было проследить, не повесил ли Петровский хвост. В конце концов, генерал тоже хитрый старый лис. Почему бы не посмотреть, куда направится странный гость?! Ну и, в-третьих, возвращаться в Посейдонополис, в свою квартиру, сейчас было неблагоразумно.
Журналист гулял по Москве, добросовестно осматривая самые популярные туристические места: Кремль, несколько церквей с золотыми куполами и самый высокий в мире голографический памятник-скульптуру Дмитрия Воронцова, «Йоханнесбургского заговорщика», этнического русского. Толпа московских школьников, весело переговариваясь на русском и латыни, со странным акцентом, подносили цветы к памятнику. Иванович улыбнулся: странная традиция! Зачем отрывать детей от их дел, чтобы тащить сюда, на Воробьевы горы, для возложения букетов? Высокая и очень миловидная женщина, видимо учительница или экскурсовод, начала рассказывать о вкладе Воронцова в дело Конфедерации. Дети тихо бузили, не особо прислушиваясь к лекции. А Милош с тайной грустью рассматривал молодое поколение: неужели по ним тяжелой поступью пройдется война?! Этот безмятежный вечер на уютном холме большого и цветущего города, казалось, всем своим существом отрицает такую возможность. Иванович вынул карманный видеофон и заказал номер в гостинице, снова под вымышленным именем. Он решил остаться в Москве и изучить материалы, которые передал ему Петровский. У Ивановича осталось всего несколько часов до принятия решения. Надо либо написать чертову заказную статью, и идти с повинной к Антонио, либо, на свой страх и риск, довериться Петровскому и его союзникам. Знать бы, кто с ним…
В номере, уютно устроившись в кресле, Милош внимательно прочитал материалы. Он искал точку опоры: бесспорный факт. Деяния Тара Вейера (вернее, якобы Вейера) были подробно и красочно описаны. Тонкое сплетение наблюдений, дедукции и предположений выглядело чертовски убедительно. За одним маленьким исключением: чтобы поверить во всё это, надо было быть заранее уверенным в виновности Вейера и Зауги. Что знал Иванович? Да, вчера он попал под раздачу в доме фон Гаура. Но, в конце концов, все произошедшее действительно могло иметь отношение к работе службы безопасности сенатора Зауги. Может быть, не абсолютно законной, но, так сказать, в рамках дозволенного… Что еще? Странные слова Кэт Бледе? Но она психически неуравновешенна. Тоже мне – свидетель. Был Франческо Мальдини – странный горе репортер. По версии Петровского, этот Мальдини был телепатом. А по отчету Андромеды - нет. Стоп, у Эгрид есть протокол псипроверки. С другой стороны, если она в игре, то могла подделать его. Кто был вторым полицейским, подписавшим протокол? Ага, Джон Браун, напарник и друг марсианки. И тоже рек. Подозрительно, но - ничего более... Но зачем тогда Эгрид год назад просила меня разузнать об этом Мальдини, уволенном из «Космовести», кстати, всего через месяц после этой истории?
Иванович щелкнул пальцами. У него появилась идея, рискованная, но почти гениальная. Если всё выгорит, у Милоша будут факты. Четкие, строгие факты. И тогда можно будет принять решение с чистой совестью.
Журналист подумал с минуту, потом взъерошил слегка волосы и сделал утомленное лицо. Достав видеофон, он выяснил номер офицера псиполиции Брауна из Лондона. Пока шло соединение, Милош молил только об одном: хоть бы Браун был еще на работе!
Но вот на мониторе появилось усталое лицо:
- Лейтенант Браун слушает.
- Да, Джон, здравствуйте. Это – Милош Иванович. Из – «Космовести».
Последние слова журналист слегка подчеркнул.
- Добрый вечер. Как ваши дела?
- Шеф, в смысле Де Ривера, рвет и мечет.
- Что-то случилось? - озабоченно проговорил Браун.
У Милоша екнуло сердце. Он в игре! Иначе, почему он так задергался?!
- Да как сказать. Журналистские дела. Нам нужен шикарный материал, а источников маловато. И Антонио, то есть, Де Ривера, посчитал нужным запросить у вас копию «досье Бледе».
Браун моргнул:
- Вы же уже писали про это.
- Согласен, но мы хотим привесить к этому делу Маккарти. Впрочем, вам это, наверное, не очень интересно.
Телепат улыбнулся:
- Честно говоря, да. Но, господин Иванович, это надо согласовать.
Милош тяжело вздохнул:
- Господин Браун, статья нужна уже завтра. Так что, не могли бы вы... По старой дружбе...
- Я должен запросить Эгрид, - усталым голосом заметил Браун. В его глазах читалось: только этого мне не хватало. Ведь я уже собирался идти домой! Журналист рассмеялся про себя: значит, начальником у лейтенанта псиполиции Брауна является Андромеда Эгрид, а вовсе не новый комиссар.
Иванович решил сыграть ва-банк:
- Насколько я понял, всё уже согласовано. А шеф сейчас в Бразилии...
Джон понимающе посмотрел на журналиста. «Бразилия» явно что-то говорила ему, и Милош быстро добавил:
- Так что, может, не будем отрывать начальство?
Браун улыбнулся:
- Господин Иванович, ну и профессия у вас! Мертвого уговорите! Куда высылать?
- На мой видеофон, если можно.
- Можно, почему нет. Ждите.
Иванович рассыпался в благодарностях. Он клялся в том, что на ним не заржавеет, и обещал помощь во всем. Браун пробормотал: «Не за что…» и прервал связь.
Милош, глядя на пустой монитор, неожиданно подумал: а не влетит ли Брауну, когда правда откроется? «Ну и черт с ним», - злобно подумал журналист: «Он-то знает, небось, в какие игры играет. В отличие от меня». Но какое-то неприятное щемящее чувство еще несколько минут не покидало Ивановича. Он осознал, что не простит себе, если Брауна убьют по его вине. Но и грудь под бластер тоже, конечно, подставлять не будет.
Через полчаса журналист проглядел «досье Бледе». Такого он не ожидал! Липа, причем чистейшей воды! Это же его собственные статьи! Плюс, конечно, кое-что еще. С барского плеча… Теперь Милош кристально ясно вспомнил тот день, полтора года назад, когда Антонио попросил его подготовить подборку материалов по тайным делишкам сенатора Дрона Хала. Тогда Иванович еще удивился, что ее не напечатали. Итак, все концы сходились, и картина была ясна. Милош принял решение и снова потянулся к видеофону.
***
2475 год, Земля, Россия, Москва, здание Главного полицейского управления, кабинет генерала Петровского
Вячеслав Петровский с нескрываемым отвращением смотрел на монитор видеофона. Его собеседник, глава полицейского Департамента России Сергей Корнюхин, бегал глазами и снова, не очень решительно повторил:
- Слава, я все-таки считаю, что пора, так скачать, уступить дорогу молодым.
Петровский заскрежетал зубами. Уже несколько месяцев Корнюхин все правдами и неправдами пытался выпроводить его на пенсию. И это было не просто глупостью, а политическим расчетом. Карьерный взлет Сергея Корнюхина от главы полиции Самары до нынешнего поста произошел в считанные месяцы. Поговаривали, что такая ковровая дорожка расстелилась перед ним благодаря протекции замминистра Евы Тру Зольц. Теперь генерал-полковник отрабатывал. Как умел.
- Спасибо, Сережа, - отчеканил Петровский, - Я, все-таки, надеюсь, еще принести пользу Конфедерации.
- Слава, подумай еще раз. Я уверен, что смогу обеспечить тебе премию. За твои выдающиеся заслуги, - уговаривал Корнюхин.
«Премия…», - Петровский скривился: «В гробу я видал твою премию, гаденыш».
- Премия, - вслух повторил генерал, - И всего то?
Корнюхин улыбнулся:
- Я могу похлопотать и об ордене.
- Вот. Это уже интересней, - с едва уловимым ехидством проговорил Вячеслав, - И какой же?
- А какой хочешь? - прямо спросил его собеседник.
Петровский понял, что сейчас не сдержится и наорет на своего нового начальника. С трудом сдержавшись, он, максимально тихим голосом, сказал:
- И почем нынче ордена?
Корнюхин дернулся, как от удара:
- Слава, не кипятись, ну что ты. Сам же видишь, какие времена настали.
- И какие же? - злобно бросил Вячеслав.
- Послушай, Слава. Я обращаюсь к тебе, как к другу. Я тебе помочь хочу. Ты затеял опасную игру. Слава, если ты сейчас, с почетом и орденом не уйдешь на пенсию, то тебя отправят туда через полгода. Специальным указом министра Тру Зольц. И получишь ты шиш с маслом.
- Да пошел ты, продажная свинья! - проорал Петровский и швырнул видеофон в стену. Вскочив, он подбежал к окну и распахнул его. Сердце предательски заболело, и генерал, чертыхаясь и проклиная Корнюхина и прочих тварей, помассировал грудь. Ничего они с ним до выборов не сделают. А после – посмотрим.
В дверях кабинета материализовалась секретарша, которая слегка виноватым голосом доложила:
- Господин генерал, к вам посетитель. Принять?
- Какой к чертовой матери посетитель! - заорал на бедную девушку Петровский, и тут же устыдился, - Оксана, запиши его на завтра.
Секретарша кивнула и вышла. Вячеслав, проглотив таблетку от сердца, сел за стол. Но собраться с мыслями ему не дали: дверь распахнулась и в кабинет, несмотря на протесты секретарши, ввалился мужчина средних лет, небритый и с красными глазами. Петровский не сразу узнал в нем Милоша Ивановича, своего вчерашнего посетителя.
- Какого черта, Иванович! - громыхнул генерал, – Я сегодня не принимаю.
Журналист рванулся к столу и швырнул на него какую-то папку.
- Вот мой пропуск! - четко выговаривая каждое слово, огрызнулся в ответ Милош.
Вячеслав провел рукой по лбу и, уже спокойным голосом, сказал секретарше:
- Оксана, можешь идти.
Девушка быстро сделала знак: мол, может позвать охрану? Генерал покачал головой и дождался, пока дверь закроется. Потом указал Ивановичу на стул и спросил:
- Что у вас там?
Журналист сел:
- Доказательства. Фальшивое «досье Бледе». Прямехонько из лондонской псиполиции. Правда, копия.
Петровский резко выпрямился и подсоединил папку к своему монитору. Через пару минут он рассмеялся:
- Досье на сенатора Хала? Не верю.
- И правильно делаете, - повел плечами Милош, - Это липа. В основном, мои собственные материалы из «Космовести». А автор сего шедевра, даю голову на отсечение, Де Ривера. Узнаю его стиль.
Генерал задумчиво и немного печально посмотрел на гостя:
- Как вы его достали?
- Не важно. Но теперь мне путь назад заказан.
- Да, - покачал головой Петровский, - заказан. Зря вы так. Нам бы не помешал агент в стане врага.
Иванович хотел что-то ответить, но осекся. Он осознал истинную причину:
- Я не могу больше врать, генерал, - произнес он, - Кто с вами? Я должен это знать. Нет, не это… Какая у вас программа?
Вячеслав устало улыбнулся. Милош все больше нравился ему:
- Если в двух словах, спасти Конфедерацию.
- А более развернуто?
- Не допустить диктата Зауги или кого-либо еще. Добиться ареста и осуждения его, и его приспешников.
Иванович задумался:
- А политическая составляющая?
Петровский рассмеялся:
- Я – полицейский. Моя задача – соблюдать закон. А политикой пусть политики занимаются. А я им для этого предоставлю возможность.
- Так кто с вами?
- Будет время – узнаете, - хитро прищурился Вячеслав, - Давайте лучше о вас. Что думаете делать?
Милош начал загибать пальцы:
- Во-первых, уйду из «Космовести».
- Куда?
- Открою свою газету, наверное. Надоело работать на «дядю». Во-вторых, уеду из Посейдонополиса.
Генерал хмыкнул:
- Почему?
Иванович закрыл лицо руками и сквозь силу произнес:
- Теперь, когда я смотрю на Посейдонополис, мне он представляется в пламени пожара. Крики и стоны умирающих... Смерть в воздухе…
Петровский вытаращил глаза:
- Простите?
Журналист махнул рукой:
- Неважно. Потом как-нибудь расскажу.
- Ну, хорошо. И куда вы переедите?
Милош слегка усмехнулся:
- Я слышал, у русских есть поговорка: «Увидеть Париж и умереть». И я тоже мечтаю умереть в Париже.
Что-то кольнуло у Ивановича в груди, когда он произнес эти слова.
- Но-но, молоды вы еще умирать, – ехидно ответил Петровский, - А бороться кто будет?
Милош неожиданно замер и через пару секунд довольно резко заявил:
- У меня есть условие, господин Петровский.
- Зовите меня Вячеслав или Слава. Что за условие?
- Меня никогда не будет сканировать телепат. По крайней мере, без моего согласия.
Генерал нахмурился. Мысль прогнать нового друга через телепата приходила ему в голову. Он решительно произнес:
- Мы никого не сканируем без разрешения. Иначе: в чем наша разница с Заугой? Но почему вы выдвинули такое условие? У вас что: псифобия?
Журналист усмехнулся:
- Считайте, как хотите.
На самом деле, минуту назад Милош снова вспомнил ситуацию с Элиир. Чем дальше, тем больше ему не хотелось, чтобы о ней узнали посторонние. Надо непременно разобраться самому. Теперь и время будет. Хотя, скорее всего, ответ был банален. Вероятно, племянница просто подслушала разговор родителей.
- Хорошо, Милош, - обратился Петровский по имени, - Я думаю, вам будет нужна охрана. По крайней мере, на первое время.
- Я напечатаю свое расследование, - парировал журналист, - Только не в ключе «Космовести». А после этого Зауга не решится меня убрать.
- Вы играете с огнем, - недовольно произнес генерал, - Я, все-таки, настаиваю на охране.
Иванович посмотрел ему прямо в глаза:
- Вячеслав, двум смертям не бывать, а одной – не миновать.
***
2475 год, Земля, Бразилия, Сан-Паулу
Антонио Де Ривера неторопливо вышел из отеля «Тропики». У него было прекрасное настроение. Успех его идеи, женить Мартина Заугу на Изабель Веро, превзошел все ожидания. Министр образования оказалась на редкость покладистой и культурной женщиной, особенно когда ей предъявили копии банковских вкладов семьи Веро и пару интереснейших голографий. Госпожа Изабель проявила благоразумие и согласилась поиграть роль жены Зауги за, в общем-то, вполне приемлемые отступные. Согласование остальных деталей заняло совсем немного времени. И теперь бурный роман Веро и Зауги был почти готов к публикации. Кажется, дамочка даже вошла во вкус и добавила от себя пару прелестных деталей. Да, Антонио имел полное право гордится собой: одним выстрелом он убил двух зайцев: вывел из политической борьбы лидера социалистов и повысил рейтинг Зауги.
Сев в роскошный кар, Де Ривера откинулся на бархатное сиденье и приказал водителю лететь в Посейдонополис. На сегодня предстояло еще одно дело. Через несколько часов Иванович принесет статью, и можно будет поговорить с ним по душам.
В легкой полудреме, с бокалом отличного вина в руках, директор «Космовести» держал путь в столицу, когда зазвонил его видеофон. Вызов шел от Милоша. Антонио вальяжно ответил:
- Привет, Милош. Какие-то проблемы? Не успеваешь?
Антонио ждал положительно ответа и заготовил фразу: «Ничего, Милош. Приходи с черновиком». Однако, когда на мониторе появилось небритое лицо Ивановича с красными горящими глазами, хмель выветрился из головы Де Ривера.
- Антонио, - тихо и печально сказал его старый сотрудник, - Ты знал?
- Что знал?
- Да, конечно, знал. Более того, ты продвигаешь этого монстра. Покрываешь его убийства. Служишь ему, как верный пес. Почему?
Де Ривера часто заморгал:
- Милош, что случилось? Где ты? Кто тебе наговорил этой чепухи?
Иванович вздохнул:
- Антонио, хватит врать. Оно хоть того стоит? Что ты получишь взамен? Ты понимаешь, что продал душу дьяволу?
Антонио нервно сглотнул:
- Милош, ты не понимаешь… Всё это – шелуха, суета. Дело не в этом.
- А в чем же?
- Сверху должны быть лучшие. Не дрянь подзаборная, а элита, блестящие умы и обладатели самой сильной воли среди человечества. Только так можно избежать загнивания и разрухи, за которыми – мрак, темные века и гибель рода людского. Историю свершают великие, Милош, и сейчас мы можем стать ими.
Де Ривера говорил, а руки его тряслись. Но Милош понимал, что его бывший шеф проповедует от чистого сердца. Что он верит в каждое слово, в каждый звук. Иванович посмотрел на него почти с жалостью:
- Прощай, Антонио, старинный друг.
- Нет, Милош, не делай ошибки. Тебя просто сметут…
Но Иванович уже выключил связь. Он словно почувствовал стену, холодную и шершавую, которая возникла между ними. А испанец грязно выругался, выпил залпом несколько бокалов, и стал лихорадочно связываться сразу с несколькими абонентами.
***
2475 год, Земля, Посейдонополис, здание штаба революционер-консервативной партии
Мартин Зауга обвел взглядом присутствующих:
- Что вы думаете по этому поводу?
Лакшми Патэл покачала головой:
- Ущерб, нанесенный этой историей значителен. И, самое главное, провалилась операция по дискредитации сенатора Маккарти.
Антонио Де Ривера чувствовал себя, как нашкодивший школьник в учительской. У него не было оправданий, да он и не искал их. Хваленая интуиция подвела: Иванович не просто ушел из «Космовести», но и опубликовал журналистское расследование, в котором доказывал, что именно Зауга виновен в смерти Джошуа Бледе.
- А ведь я предупреждал, - едко заметил Вейер, - И почему меня никто не слушает…
У директора «Космовести» появилась безумная мысль: а ведь Зауга может приказать убить его. И Вейер исполнит. Прямо здесь, в штабе, на глазах у всех.
Но сенатор Зауга чуть заметно улыбнулся:
- Это и твой прокол, Тар. Необходимо более тщательно подбирать людей. Я, разумеется, недоволен вами, Де Ривера, - обернулся марсианин к Антонио, - Но, думаю, вы извлекли урок.
Испанец кивнул. Камень на его сердце постепенно таял.
- И вы совершили ошибку, господин Ульбрихт, - продолжил Зауга, - Почему ваши ясновидцы такие трепливые?
Ульбрихт развел руками:
- Что делать, сенатор… Иванович ловко провел фон Гауэра.
Тар Вейер заметил:
- Нам надо разработать опознавательную систему, чтобы точно знать: кому что можно говорить. Иначе повторения ситуации с лейтенантом Брауном неизбежны. И нам еще повезло, что этот чертов Иванович вытащил только копию досье без подтверждения псиполиции.
Зауга поморщился:
- Анализом этого провала займитесь позже и без меня. Сейчас важнее понять, как исправить ситуацию. Де Ривера, что думаете?
Антонио прикинул:
- Ивановича ни в коем случае нельзя сейчас трогать. Иначе все, что он написал против нас, посчитают правдой. Но «Космовесть» уже написала опровержение. Таким образом, получается, как и раньше: наша правда на их правду. А то, что Иванович продался Маккарти и «Макси» мы еще используем.
- До выборов меньше трех месяцев, - напомнила Лакшми Пател, - Мы на финишной прямой. Надо поторопиться.
Мартин Зауга размеренно кивнул:
- Да. И этот Иванович – номер сотый в списке. Есть дела важнее. Так что, пока отложим этот вопрос. Тар, что у нас с Орденом?
(конец третьей главы)
Глава 4 Побег с препятствиями
ИНТЕРЛЮДИЯ 9
2477 год...
Такой манящий вид! Звезды, будто райские цветы, рассыпались по полной загадок темноте космоса. И каждая точка, каждая звезда сияет по-разному. Гигантская головоломка созвездий, ребус Вселенной, лабиринт, в котором люди придумали минотавра. Космос – не только безжизненный, холодный, смертельный вакуум, а редкие солнца – не просто раскаленные груды радиоактивных атомов. Ответ в другом. Он – рядом, надо только узнать, как протянуть руку за истиной.
Но вот легкая стремительная тень заслонила звезды. Корабль, попытка человека ответить на зов Вселенной. Огромный на Земле, здесь он кажется лишь песчинкой, стремящийся пригласить на танец небесные светила. Пять тысяч семьдесят шесть человека – почему-то эта цифра показалась очень важной – летят покорять дальние колонии Солнечной системы. Взгляд переместился под обшивку. Вот - капитанская рубка. Задумчивый, слегка усталый, командир корабля сверяется с приборами. Боже мой, сколько их! Индикаторы, тумблеры, счетчики, мониторы. Целая россыпь разноцветных кнопок на панели управления. Некоторые мигают, другие – горят спокойным светом, иные – ждут своей очереди. Но почти каждая ей знакома. Она могла бы встать рядом с капитаном и сделать «Ускорение», или, напротив, «Экстренное торможение», или какой-нибудь вираж. Но сейчас в этом не было необходимости. Полет проходит нормально; это видно и из показаний приборов, и из одобрительного ворчания капитана, и даже потому, что командир корабля находится в рубке один. Остальные члены экипажа отдыхают, либо заняты чем-то другим.
В коридорах спокойно ходят люди, эскалаторы мерно перемещаются между этажами колоссального корабля. Мальчик лет трех, засунув большой палец в рот, с интересом наблюдает за игрой в салочки нескольких старших детей. Вот женщина средних лет просит их играть потише. В сторонке, под деревом, скорее всего – искусственным, улыбаются друг другу симпатичный парень и красиво одетая девушка. Скорее всего, они познакомились уже здесь, на корабле. За столиком, который находится здесь же, в зоне отдыха, двое мужчин и женщина играют в карты. Что за игра? Ах, да. Преферанс. Кажется, темноволосый мужчина проиграл. Он швыряет карты на стол и хватается за голову.
Но что-то не так…Пол дернулся, карты посыпались со стола. Словно живой организм, корабль взвыл от боли. Рев сирен заполнил пространство. Стены, еще пару минут назад – сама надежность – с мерзким звуком начали сминаться, как гармошка. Лица людей окрасились ужасом. Кто-то побежал за родными, кто-то, с бледным лицом, опустил глаза, а кто-то просто бесцельно заметался по зоне отдыха. Только дети, еще не поняв серьезности ситуации, с любопытством озираются по сторонам. Крик «Пожар!» разнесся по кораблю. Обезумев, люди кидаются кто куда в поисках спасения.
«Говорит капитан» - мощный голос на миг остановил панику: «Всем направится к соответствующим спасательным шлюп…». Взрыв оборвал речь на полуслове. Пламя врывается в зону отдыха, пожирая и дерево, и пластик, и людей, будто ластиком стирая их из мира живых. Немногие спасшиеся выбегают, блокируя за собой двери. Еще взрыв, и обшивка с треском рвется. Затихающие крики, искаженные предсмертной мукой лица. Последний выдох – а вдоха уже не будет…
Элиир проснулась от собственного крика. Смятая постель, сильно сжатый в руках край одеяла. Она услышала тревожные голоса родителей из соседней комнаты. Нет, это были не голоса, а их мысли…
***
1 июня 2478 год, Земля, Нью-Йорк, представительство компании "Макси"
Милош недовольно покачал головой и произнес:
- Мне не нравится.
Люди, сидящие за длинным столом, поставленным буквой «Т» посмотрели на Ивановича. В глазах одних читался упрек, а другие были явно заинтересованы. Сенатор Сэм Маккарти, сидящий во главе стола, прочистил горло и спросил:
- Какие конкретно у вас возражения, господин Иванович?
Милош тяжело вздохнул. Сенатор Маккарти отличался ясным умом и приятными манерами, но совершенно не был способен руководить, настаивать на своем. Напоминавший скорее профессора, чем политика, Маккарти вечно искал компромисс, пытаясь всем угодить. Казалось, что согласование и уговоры поглотили его целиком. Но Милош подозревал, что за этой мягкостью кроется обыкновенный страх ответственности и боязнь принять решение. Сенатор был бы прекрасным помощником лидера. В крайнем случае – премьер-министром. Однако безупречная репутация, громкое имя, деньги, обаяние и безусловные республиканские убеждения выдвинули именно Маккарти на роль главы антизаугинской оппозиции. Да и, честно говоря, никого лучше просто не было.
- Господин сенатор, - начал Иванович, - Мне не нравится ни наше новое название, ни наша, так сказать, программа.
- Постойте, - Маккарти жестом остановил его, - Давайте по пунктам. Что вас не устраивает в названии «блок Катона»?
Сенатор Федоров, сидевший по правую руку от Маккарти, поджал губы: идея с названием исходила от него.
- «Блок», - это хорошо, - продолжил Милош, - Это подчеркивает объединение разных партий. А «Катон» - плохо.
- Почему? - удивился Маккарти, - Катон - символ непримиримого республиканца.
- Но называя себя Катоном, мы делаем его Цезарем, - решительно парировал Иванович.
Журналист не назвал имени, но все поняли, о ком идет речь.
- Мда…- протянул Вячеслав Петровский, - А Зауге только это и надо. Конечно, Македонский, Цезарь, Наполеон, «Йоханнесбургские заговорщики » и Зауга…
- Чушь, - бросил сенатор Федоров, - Зауга – просто удачливый мелкий интриган, случайно дорвавшийся до власти.
За столом сразу зашумели. Некоторые из присутствующих закивали головами, соглашаясь с Федоровым, а другие замахали руками. Со всех сторон понеслись реплики: «Да, так и есть…», «Садовая ты голова…», «А ты вообще, что здесь забыл», «А вы мне не тыкайте»… Милош тоже поддался общему порыву и прокричал:
- Конечно, мелкий интриган! А Гитлер – всего-навсего неудавшийся художник, так?
Петровский громко зааплодировал, увеличивая суматоху. Маккарти безуспешно взывал к собравшимся:
- Ну, дамы и господа… Ну, успокойтесь… Давайте высказываться по очереди…
Минуты через две бывший генерал Петровский, отправленный на пенсию еще три года назад, стукнул со всей мочи по столу и рявкнул:
- А ну заткнулись! Некогда в политику играть!
Собравшиеся замолчали, удивленно посмотрев на Петровского. Маккарти слегка улыбнулся, и, чуть заметным кивком поблагодарив Вячеслава, спросил:
- У вас всё, господин Иванович?
- Нет. Я совершенно не согласен с нашей программой: «Вон – Заугу, а дальше разберемся». Это никуда не годится.
- Вы не согласны с низвержением Зауги?
- Разумеется, согласен. Но у нас должен быть план, что делать дальше. Подумайте, в чем секрет успеха Зауги? У него есть четкая программа. Но, мало того, эта программа актуальна.
Сенатор Федоров громко фыркнул.
- Да, да, сенатор. Многое из того, что делает Зауга, должны были сделать вы. Причем давным-давно.
- Иванович, вы городом не ошиблись, - ехидно произнес Федоров, - Может, вам в Посейдонополис, к Де Ривера? Он, наверное, соскучился, бедняга.
- Молодцы, - закатил глаза Петровский, - Даешь охоту на ведьм в наших и без того узких рядах!
Маккарти снова кивнул бывшему генералу, и заметил:
- То, что вы говорите, господин Иванович, очень интересно. Но сейчас гораздо важнее подготовиться к президентским выборам. А, согласовывая программу, мы далеко не продвинемся. У вас есть что добавить?
Милош почувствовал усталость, резко навалившуюся на плечи. За три долгих года пребывания в оппозиции, он сумел добиться большой популярности в антизаугинских кругах. Его газета, «Республика», несмотря на небольшой тираж, была известна самой жесткой критикой президента Зауги. Но обыватель, наблюдая, с одной стороны, многочисленные успехи политики президента в экономике и борьбе с бюрократизмом, а с другой – несогласованность и нерешительность оппозиции, зачастую делал выбор в пользу Зауги. При этом, не замечая, как марсианин шаг за шагом становится диктатором, прибирая к рукам все нити управления.
- Нет, мне больше нечего сказать, господин сенатор, - вздохнул Милош. - Только один вопрос – а что, если мы проиграем выборы?
***
После окончания встречи, когда Иванович выходил из зала заседаний, его схватил за руку Петровский:
- Милош, пойдем пошепчемся.
Журналист проследовал за отставным генералом в один из кабинетов. К его удивлению, там сидел полковник Иоганн Берг, ближайший друг Петровского. Милош поздоровался, сел и с интересом стал ждать начала разговора. Интуиция подсказывала ему, что речь пойдет о важных вещах.
- Милош, - сказал Вячеслав, - Меня беспокоит тот же вопрос, что и тебя: что будет, если мы проиграем выборы?
- И твой вариант ответа? - улыбнулся Иванович.
- Мы пойдем до конца. Я, Иоганн и многие другие уже несколько месяцев готовимся к радикальному развитию событий.
- То есть? - удивился Милош, - Вы хотите убрать Заугу?
Берг рассмеялся:
- Заугу так просто не уберешь. В свое время даже психократы пытались. Да сейчас это уже ничего не изменит: система почти построена, и место Зауги займет кто-нибудь другой.
- Тут я с тобой не согласен, - встрял Вячеслав, - Но в одном ты прав: ящик Пандоры можно только открыть.
- Так все-таки, что вы собираетесь делать? - не выдержал Иванович.
- Одним словом – революцию. Или переворот – как получится.
Милош вздрогнул:
- Это же гражданская война!
- Да, но другого выхода нет. Или тирания Зауги охватит своими щупальцами все человечество, или мы его остановим.
После мрачной паузы, Берг, разглядывая Милоша своими странными глазами оливкового цвета, произнес:
- Мы готовим боевые группы: вербуем среди бывших и действующих военных и полицейских. Организуем склады с оружием и техникой. Добываем информацию, и собираем досье. Готовим явки, продумываем систему паролей. И, разумеется, ищем сторонников. Ты с нами? Или продолжишь играть в политику? Ты пойми, мы не против, чтобы Маккарти и другие попытались выиграть без крови, но не верим в такую победу.
- Как говорится, «Древо свободы надо периодически орошать кровью тиранов и патриотов», - заметил Петровский.
Иванович сидел, ни жив, ни мертв. Все последние годы он вспоминал предсказания ясновидцев о грядущем пожаре Посейдонополиса, о чем он неоднократно рассказывал и Петровскому, и Бергу. И, чем ближе становился кошмар войны, тем отчетливей Милош боялся его. Неужели ничего нельзя изменить, и явы никогда не ошибаются?
Будто угадав его мысли, Иоганн спросил:
- Кстати, а больше ничего тебе ясновидцы не предсказывали? Это могло бы пригодиться. Как нам сейчас нужен Орден!
***
5 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, ресторан «Атлантида»
Тенистая веранда самого роскошного в Посейдонополисе ресторана была увита побегами дикого винограда, и плюща, ниспадающего почти до самого моря. Легкий бриз нежно обдувал немногочисленных посетителей, расположившихся у столиков в тени искусно замаскированной живыми цветами крыши. Среди немногих любимцев фортуны, которые могли позволить себе легкий ужин в этом фешенебельном заведении были Милош Иванович и Кэт Бледе. Такое мероприятие наносило жесткий удар по бюджету Ивановича, но приглашать Кэт куда-то еще он просто не решился. Их дружба, в общем-то, завязалась случайно. Три года назад Милош, будучи еще сотрудником «Космовести», брал у Кэт, дочери убитого Бледе, интервью. Невольно он своей настойчивостью довел ее до слез, а она, в свою очередь, нечаянно подарила журналисту подсказку, необходимую в расследовании. Спустя какое-то время Иванович позвонил дочери покойного мэра и рассказал о своей версии убийства ее отца. Кто бы мог подумать, но у оппозиционного журналиста и верной сторонницы Псикорпуса оказался общий враг – Мартин Зауга. Решительность и упрямство Милоша смягчили ненависть и страх Кэт Бледе перед непсихократами. И вот, уже три года Иванович и Кэт неформально общались, всё больше делясь заветными мыслями и переживаниями. Но полного доверия между ними еще не было: Бледе так и не сказала, что работает на Координатора Корпуса Степолтона, и отдала ему «досье Бледе», а Милош – что принадлежит к руководству «блока Катона».
- Итак, - улыбнулся Милош, - «Монраше» урожая 38 года?
Бледе кокетливо подмигнула:
- Такое вино требует устриц.
Она достала тонкую сигарету, а Иванович поспешно протянул золотую зажигалку. Он брал ее с собой исключительно для таких моментов – сам журналист уже три года как не курил.
Официант, незаметно замерший недалеко от столика, будто примороженный, ждал, пока посетители выберут блюда. Он мог, наверное, простоять так целую вечность – с угодливой улыбкой, вытянувшись по струнке, и трепеща перед гостями, как Конфедерация перед Заугой.
Милош сделал легкий жест рукой и заказал устриц, рыбный жульен и вино. После этого он повернулся к Кэт:
- Прекрасно выглядишь, как и всегда.
- Спасибо. Я старалась.
Телекинетичка, будто ненароком, слегка наклонилась, показывая свое декольте в еще более выгодном свете. Милош с удовольствием отметил про себя ее достоинства и заметил:
- Тебе идет это платье.
Бледе улыбнулась, а Иванович, самым невинным тоном, спросил:
- Как дела на работе? Всё в порядке?
По своим каналам журналист уже знал, что в Корпусе ой как не всё в порядке, и Бледе, как крупный чиновник в Посейдонополисе, не могла не знать об этом.
- Как сказать, Милош. Корпус раскололся, причем на почти равные части. Ты будешь смеяться, но у нас, в Посейдонополиском филиале, поделили здание – заугинцы, которые идут за Эгрид и Ульбрихтом – слева, степолтонианцы – справа, а центр занимают неприсоединившиеся.
- Я думал, - хмыкнул журналист, - Что Степолтон и Зауга – союзники.
- Да какие они союзники, - фыркнула Бледе, - Есть такой тост: плывет по морю черепаха, а на ее спине - змея. Черепаха думает - сброшу - укусит, змея думает - укушу - сбросит. Так выпьем же за крепкую женскую дружбу.
Иванович чокнулся, отпил глоток, и недоуменно заметил:
- Я никогда не улавливал разницы между ними, Степолтоном и Заугой. По-моему, им по пути.
Бледе почти обиженно посмотрела на Милоша:
- Ты очень сильно ошибаешься. Степолтону нужен сильный Псикорпус и единство психократов. Да, он хочет власти, но для блага Корпуса. А Зауге нужны только удобные и эффективные солдаты. В конечном итоге, Степолтон стремится к тому, чтобы возвысить психократов...
Кэт осеклась.
- За счет обычных людей, - мягко закончил Милош.
Бледе опустила глаза:
- Я не говорила, что полностью разделяю его цели. Но он не воспринимает нас, как живые машины для чтения мыслей или передвижения предметов.
- Ты забыла про предсказания будущего, - пошутил Иванович, но Кэт не слушала его и продолжала:
- Он воспринимает нас как личностей, а не как презренных монстров и выродков.
- Я тоже тебя воспринимаю как личность, - успокаивающе сказал журналист.
- Да?! - глаза Кэт едко сверкнули, - А ты представь на секунду, что у тебя есть ребенок, и он оказался психократом. Что ты сейчас подумал? Хочешь – угадаю! «Не дай Бог», – вот что.
Иванович покрутил бокал в руке, погрустнел и решил сменить тему:
- Вряд ли у меня когда-нибудь будет ребенок… А что же думают те психократы, что идут за Заугой? И кто их все-таки представляет – Эгрид или Ульбрихт?
- Оба. Часть заугинцев делает ставку на авторитетного и умудренного опытом Ульбрихта. К тому же – он фигура компромиссная. А вот Эгрид популярна у молодых радикалов, которые хотят всего, сразу и как можно скорее. Она – ставленница министра внутренних дел Вейера, и предлагает верным психократам силу и власть прямо сейчас.
Иванович почесал лоб, вспоминая Андромеду. Она производила впечатление куска льда. Но, на беду, нашелся скульптор, который придал этому льду форму статуи, сделав Эгрид этакой Афиной Палладой, готовой смести всё во имя Зауги своим победоносным копьем. Журналист спросил:
- И кто же победит?
Кэт улыбнулась:
- Для начала, им придется разобраться со Степолтоном. А он – очень мощная и влиятельная фигура. Может и не получится. А потом – с чего ты взял, что Эгрид и Ульбрихт противостоят друг другу? По-моему, у них получится милый тандем: Ульбрихт будет разыгрывать роль царствующего, но не правящего, а Эгрид станет серым кардиналом. Она пока слишком молода, чтобы быть первой. И обе стороны будут удовлетворены.
Бледе лукаво подняла бокал:
- Но хватит о политике на сегодня. Давай лучше поговорим о тебе.
Милош подмигнул Кэт и подвинулся чуть ближе.
***
7 июня 2478 год, Земля, Кения, Найроби
Элиир осторожно сканировала отца, сидящего рядом за столом. Франсуа Астред вернулся сегодня утром из Посейдонополиса в радостном возбуждении. Но в чем было дело, говорить отказывался. В последнее время, он вообще не любил рассказывать о своей работе. Одно было очевидно: карьера отца шла в гору, его старания, наконец-то, заметил новый министр финансов Мехмет Ездр. Но что-то смущало Элиир. Ночные кошмары, которые, как и телепатия, преследовали ее уже год, сильно изменили девочку. Особенно, когда оказалось, что межзвездный лайнер «Греция» действительно погиб в тот самый день, когда она увидела свой первый кошмар. Глупая случайность – шальной метеорит прервал жизнь нескольких тысяч человек.
Год страданий и страха разоблачения, год попыток найти выход: как не потерять мечту? Как известно, телепаты не могут быть космонавтами, и, тем более, капитанами и навигаторами, раскрывающими загадки Вселенной.
У Элиир выбор был невелик. Либо сдаться с потрохами в Псикорпус (прощай, Космос), либо спрятать свою неожиданно открывшуюся способность. Но как? Как обмануть Псипроверки? Элиир целый год аккуратно наводила справки, лазила по Сети, задавала вопросы. Иногда, очень осторожно, она сканировала окружающих. Здесь, в Кении, телепатов было мало, так что шанс попасться был минимален. Ответы не дали утешения: обмануть псипроверку мог только сильный телепат, а стать сильным телепатом можно только пройдя обучение. Ах, если бы найти телепата, которому можно было верить! Но у знакомых Элиир не было псиспособностей, а довериться малознакомому человеку девочка не могла. Ведь по закону каждый психократ обязан состоять в Псикорпусе, а нарушителей ждала суровая кара. «Но ничего», - утешала себя младшая из Астредов: «У меня еще год до поступления в Университет. Раньше ни на какую проверку я не попаду. Не должна… За это время нужно найти учителя».
Франсуа оставил бокал с вином и спросил:
- Как думаешь отмечать свой день Рождения, дочка?
Элиир задумалась и решила более глубоко проникнуть в мысли отца. Ее телепатия, еще крайне неуклюжая, работала неровно и с перебоями. Часто девочке не удавалось найти нужной ей информации. Но сейчас Элиир повезло: отец как раз вспоминал свой визит в Министерство финансов. Значит, проект Франсуа принят к исполнению и скоро прибудет комиссия для согласования. Комиссия?! В ней наверняка будет телепат! Отец сам рассказывал, что в последнее время правительство любило привлекать психократов для «проверки на лояльность». Что же делать? Сканировать наверняка будут всю семью. Сколько у меня времени?
- Я хочу отметить день Рождения в кругу родных, - поколебавшись, промолвила Элиир.
- Ты уверена? - удивилась Милена, - А твои друзья? А Питер?
Питером звали мальчика, которому нравилась Элиир. Мама считала, что это чувство взаимно и поможет дочери избавиться от кошмаров. А девочка же просто боялась близко с кем-то сходиться – слишком велик риск.
- А с друзьями я потом, - улыбнулась Элиир. У нее уже родилось решение, - Жаль, что Жак не сможет приехать… А Милош будет? Мне бы очень хотелось его видеть.
Милена нахмурилась. Ей не понравилась такая странная реакции дочери. Год кошмаров! Три психолога! И ничего не помогает. Почему же Элиир хочет видеть дядю, а не друзей? Это так странно для почти шестнадцатилетней девочки:
- Боюсь, дочка, Милош не сможет прилететь. Он сейчас так занят политикой. Уже больше года к нам не заезжал. Может, все-таки позовем твоих друзей. Если мы тебя смущаем – мы с отцом сходим в ресторан.
- Не надо, - мотнула головой девочка, - Я сама поговорю с Милошем.
Элиир, отодвинув почти не тронутую тарелку, вышла из-за стола.
- Что это с ней? - изумленно спросил Франсуа.
- У нее сейчас сложный возраст, дорогой. Может, она поссорилась с приятелями… Кстати, какие у тебя все таки новости?
Астред улыбнулся лисьей улыбкой:
- Сюрприз.
***
Элиир вызвала Милоша на личный видеофон и терпеливо ждала ответа. Она понимала, что дяде нужно сказать что-то такое, чтобы он непременно прилетел. Но что? Как оторвать его от большой политики, поглотившей Милоша целиком? Можно, конечно, просто расплакаться, дядю это наверняка проймет… Но Элиир хотела быть сильной. Плакать – это сдаться. Впрочем, пожалуй, ей было что сообщить…
Монитор наконец засветился и загорелое лицо Ивановича с нежностью посмотрела на племянницу:
- Привет, Элирочка. Как дела?
- Нормально, привет. Как ты?
- Да весь в делах.
Элиир слегка улыбнулась:
- Понятно. Я насчет своего дня Рождения – ты приглашен.
- Элиир, мне очень жаль, но у нас тут такие проблемы…
- Милош… - Девочка не мигая уставилась в глаза дяде, - Мне есть что тебе сказать. Это – ниточка к Зауге.
Элиир хотела сказать больше, но испугалась: а вдруг видеофон дяди или ее прослушивается. Она добавила:
- Я не шучу.
Милош вытаращил глаза и промямлил:
- Что ты сказала?
- У меня есть сенсация про Заугу, – Элиир припомнила соответствующие слова, - Полный эксклюзив.
Иванович сглотнул и кивнул:
- Одиннадцатого?
- Да. Лучше в день Рождения – чтобы не возникло подозрений.
Милош иронично посмотрел на Элиир и понял, что слово «подозрение» племянница произнесла совершенно серьезно. «Надеюсь, она не влипла ни во что серьезное», - нервно подумал журналист.
- Я буду.
Девочка облегченно вздохнула:
- Спасибо. Пока, Милош.
- Пока, Элиир, - недоуменно попрощался дядя.
***
ИНТЕРЛЮДИЯ 10
9 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, главное здание Псикорпуса
Альфред Степолтон недосыпал пятый день подряд. Он забросил все дела, перепоручил свои непосредственные обязанности помощникам и отвечал только на экстренные вызовы по видеофону. Он столкнулся с грандиозной загадкой, которая переворачивала все представления о телепатии. Но проблема заключалась в том, что координатор Псикорпуса просто не знал, как подступиться к решению. И кому стоит рассказать о своей находке. Наконец Степолтон пришел к выводу, что совет ему просто необходим, а лучшим вариантом спарринг-партнера являлась Эстер Эдер – сильная телепатка, влиятельный ученый и помощница Альфреда. Кроме того, с ней случилось то же, что и с ним самим. Хотя Эстер, кажется, об этом еще не догадывалась... И он пригласил ее к себе.
Телепатка постучала и вошла. Координатор Корпуса Степолтон произвел на нее сегодня шокирующее впечатление. Где тот джентльмен из викторианской эпохи?! Альфред выглядел помятым: небрежно завязанный галстук, красные глаза, щетина и пять чашек из под кофе в ряд на столе. Там же – веером рассыпанные информационные пластины.
- Эстер, - телепатировал Степолтон, - Рад видеть.
Эдер удивилась еще больше:
- Сегодня общаемся телепатией? - ответила она.
Альфред посмотрел на нее и слегка улыбнулся:
- Необязательно. Не думаю, что нас уже прослушивают.
Эстер понимающе кивнула. Ее научному уму политика была глубоко противна, однако, вознесенная судьбой в окружение Степолтона, она сполна вкусила все прелести политических интриг.
- Вы хотите обсудить дела Корпуса? – вслух спросила Эстер.
- Нет, не сейчас. Не до этого.
Эдер чуть не свалилась со стула. Услышать от Степолтона такое?! Что же произошло?
Альфред повернул к итальянке монитор:
- Посмотрите на эту диаграмму псипроверки. Что вы думаете?
Эдер пригляделась. Она была социологом, а не псиологом, специалистом по психократии, но, разумеется, умела расшифровывать псидиаграммы.
- Неудачная шутка, - заявила Эстер, - Или сбой приборов. Телепатия такой силы невозможна.
Пик графика вылезал за шкалу опознания, переходя верхний предел – теп-10. Даже самый молодой психократ знал, что телепатов выше теп-10 не бывает в природе.
- Ошибка исключена, - категорично заметил Степолтон, - Я лично перепроверял. Да вы и сами можете убедиться. Пройдите проверку еще раз – это ваша диаграмма.
- Моя?!
- Именно. Вас ведь проверяли позавчера?!
Эстер усмехнулась:
- Да, я еще удивилась этой внеплановой проверке. Ваша инициатива, Альфред?
Степолтон хищно прищурился:
- Естественно. А вот моя диаграмма. Такой же пик.
Минут пять Эстер добросовестно изучала графики. Потом пожала плечами:
- Это невозможно. Если не возражаете, я еще раз пройду проверку.
- Валяйте. Я пять раз перепроверялся. В разных центрах.
- Хорошо, потом. И что вы по этому поводу думаете? Эволюционный скачок? Случайная мутация? Сколько еще тех, кто вышел за пределы теп-10?
- Пока я нашел только двоих: вас и меня. Но я проверял только ближайшее окружение.
- Почему? - Эстер вскочила и возбужденно продолжила, - Это же новый виток! Прорыв! Необходимы максимально полные исследования.
- Нет, - сухо сказал Альфред, - После. Я не собираюсь делиться таким преимуществом с Заугой. Эгрид тоже теп-10, но мы сейчас будем сильнее нее. Правда, ее графика я получить не могу.
«Политика, чертова политика», - негодовала Эстер, плотно блокируя сознания: «Первый прорыв за семьдесят лет…»
Степолтон усмехнулся:
- Не блокируйтесь так отчаянно: я и так понимаю, о чем вы думаете. Теперь о деле: мы, вы и я, должны научиться с этим работать, развивать нашу способность.
- Конечно. Но, все-таки, у вас есть идеи, почему так получилось?
Альфред, почти с тоской, посмотрел на Эстер:
- Вы, наверное, слышали, что явы много лет предсказывали Черту? Нечто такое, что навсегда изменит лик человечества. Хотя, на самом деле, Черта – всего-навсего момент времени, дальше которого они не получали видения.
- Не получали? - Эдер удивленно посмотрела на шефа.
- Да, - торжественно заявил Альфред, - Черта пройдена.
- И… что? - недоуменно спросила телепатка.
- Они пока…гм… анализируют. Одно ясно – нечто случилось.
- Но что? Ничего же радикально не изменилось за последнее время! Я думала – Черта – это война, или приход пришельцев, или сошествие Бога, наконец.
- Я тоже так думал, - кивнул Степолтон, - Я не знаю, что произошло…
***
11 июня 2478 год, Земля, Кения, Найроби
Франсуа с шумом откупорил шампанское. Милена слегка неодобрительно покосилась на бутылку. Шестнадцать лет, не рановато ли для алкоголя? Но Астред уверенно разлил пенящуюся жидкость по бокалам. Милош аристократичным движением приподнял бокал за ножку и произнес:
- Дорогая Элиир, поздравляю с Днем Рождения. Наслаждайся последним годом детства по полной!
- Милош! - встряла Милена, - Ты что?
- Я лжи не скажу, - расхохотался Иванович.
- Дочка, не слушай его, - захлопотала мать, - Милош шутит. Впереди у тебя лучшие годы.
- Знаю, - слегка улыбнулась девочка.
- За Элиир! - громогласно подытожил Франсуа, - За будущую доблестную покорительницу Космоса.
Девочка чуть заметно вздрогнула, но подняла бокал.
Вечер продолжался весело и шумно. Веселилась Милена, хохоча над солеными шутками Милоша, а отец смаковал N-цатый стакан виски.
- Поосторожнее, дорогой.
- Милена, хватит мужа опекать, - встрял Милош, – Он уже взрослый. Накатим, Франсуа?
Элиир улыбнулась. Дядя почувствовал, что она очень хочет поговорить с ним, и решил напоить отца, чтобы отвлечь родителей. У Ивановича был хороший стаж, и уже через полчаса Франсуа стал клевать носом.
- Что-то я как-то…
- Слабак! - ухмыльнулся Милош.
- Я?! А ну, налей.
- Франсуа, тут же Элиир. Какой пример ты дочке показываешь, - взвилась Милена.
- Ладно, мама. Я уже взрослая.
Элиир налегала на сок. Ей было критично важно сохранить над собой полный контроль.
Еще через пятнадцать минут Милена пошла отгружать Франсуа в спальню, а Милош и виновница торжества вышли на веранду.
- Можешь курить, дядя.
- Я бросил.
- Да? Почему?
Девочка лукаво посмотрела на Милоша, будто давно знала ответ.
Журналист съежился:
- Так что ты хотела мне сказать?
Элиир замерла, будто прислушиваясь. На самом деле, она аккуратно сканировала дом. Всё было тихо. Мама с папой наверху, и никого вокруг нет.
- У меня есть информация о Зауге, – начала девочка.
- От Франсуа? - мотнул головой Иванович.
- Нет. По…своим каналам. Ты много знаешь о гибели межпланетного лайнера «Греция»?
- Не очень. Летел с Земли на Титан. Недалеко от орбиты Юпитера метеорит побил обивку.
Примерно пять тысяч человек погибли. А что?
- Погибли пять тысяч семьдесят шесть,- мрачно поправила девочка.
- Да, трагедия. А причем здесь Зауга?
- Это был не метеорит, Милош, а ракета. Вернее, несколько боевых ракет. Первая пробила корму, вторая взорвала реактор.
Журналист вытаращил глаза:
- С чего ты взяла? Зачем Зауге расстреливать мирный лайнер?
- Не знаю, но только у военного флота есть доступ к боевым ракетам, а флот подчиняется президенту.
Милош удивлено слушал племянницу, ее зрелые и уверенные суждения.
- Но, все таки, откуда у тебя информация про ракеты? Я не могу публиковать непроверенные данные.
Элиир посмотрела Милошу в глаза:
- Только дослушай меня до конца. Я видела всё это во сне. Вернее, я вижу это почти каждую ночь. Я изучила почти весь корабль, я половину пассажиров в лицо знаю.
- Ты слишком много смотришь теле, - улыбнулся Милош. Слава тебе Господи, ничего серьезного.
- Возможно,- ехидно сказала девочка, – Только первый сон я видела до первых новостей о «Греции». Узнай, может там проводились какие-либо учения космофлота.
«Бедная Элиир», - подумал Милош: «Милена мне рассказывала, что ее мучают кошмары. Но я не думал, что всё так далеко зашло. Надо ее отвести к доктору Блюму».
- Не надо меня к доктору Блюму, - безапелляционного заявила Элиир, - Судя по твоим мыслям, он живет около Ботанического сада в самом центре Парижа. А я не хочу попасть на псипроверку. Это – вторая проблема, о которой я хотела поговорить.
Элиир посмотрела на Ивановича, который стоял с отвисшей челюстью, и произнесла:
- Дядя, я - телепат. Но я не хочу в Псикорпус.
Журналист вспомнил Кэт Бледе: «А если твой ребенок окажется телепатом», - говорила она. Как в воду глядела.
- Ты уверена? У меня есть знакомые в Корпусе, там не так плохо, как может показаться.
- Нет, – тряхнула девочка головой, - Я хочу стать навигатором, помнишь? А если во мне определят телепата, то моей мечте крышка. Мне нужен учитель, который поможет мне развить способности и объяснит, как обходит рогатки.
- У тебя всё продумано, - ухмыльнулся Милош, - А почему ты рассказываешь мне об этом только сейчас?
- Я не хотела тебя впутывать. Но пару дней назад я узнала, что скоро к отцу приедет комиссия из Министерства финансов. Я думаю, там будет телепат.
- Непременно будет, - кивнул Милош.
- Мне надо срочно уехать, - голос девочки слегка дрогнул, - найти нелегалов самой не получается.
Иванович рассмеялся. Он довольно быстро пришел в себя от шока. Сказалась особенность профессии. К тому же, журналист понял, что, наверное, давно бессознательно догадывался о ситуации. Иначе как Элиир узнала о дырке в антирадиационном костюме.
- Нелегалы… Ты уже и жаргон выучила.
- Я целый год изучаю психократов, - подмигнула девочка в ответ. Она поняла, что дядя поможет.
- Ты в курсе, что это незаконно?
- Этот закон нелогичен, - ответила именинница, - Почему из-за своих талантов я должна подвергаться дискриминации?
- Ну, Зауга собирается отменить эти законы, - заметил Иванович.
- Хм… Я не верю Зауге, и ты не веришь Зауге, - хитро заметила девочка.
- Может, хватит меня сканировать?
- А зачем тебя сканировать, достаточно твою газету почитать. А насчет сканирования… Я к нему прибегаю крайне редко. Так, что будем делать?
Милош прикинул:
- Для начала надо свалить отсюда. Есть хорошее место, на Лазурном берегу. Там домик моих друзей, которые сейчас в отъезде. Там нас не найдут.
- А ты думаешь, меня будут искать? – вздрогнула Элиир.
- Тебя – не знаю, а вот меня наверняка будут. Мы с тобой, Элирочка, два сапога пара. Я б сам куда-нибудь спрятался. Родители, разумеется, не в курсе?
- Разумеется, им проверку проходить.
- Хорошо, скажем Милене, что я повез тебя в Париж, отдохнуть. А на месте решим, что да как.
Девочка кивнула, а Миллош неожиданно спросил:
- Слушай, а тогда, три года назад, ты меня сканировала? Когда узнала, что я не загнулся от радиации.
- Честно говоря, не знаю. Возможно, неосознанно. Просто я поняла, что радиация на тебя не действует.
***
12 июня 2478 год, Земля, Франция, дом на Лазурном Берегу
Милош устало потер глаза. Домик его друзей был достаточно раскошен даже по меркам Франции, но сейчас журналиста не интересовали ни три бассейна, ни парк с тропическими растениями, ни море, плескавшееся почти у самого порога. Элиир же, наоборот, искупалась и теперь возвращалась, подставляя прекрасные светлые локоны теплому ветру и шлепая мокрыми ногами по дорогому паркету веранды.
- Итак, дядя?
- Я вижу три варианта, как помочь твоей беде.
- Целых три, - округлились глаза девочки. Нет, уже девушки, - я в тебе не ошиблась.
Иванович хмыкнул:
- Может ничего не получится во всех трех случаях. Во-первых, у меня есть знакомые в Псикорпусе.
- Красивая телекинетичка? Ой, извини.
- Да, она. Во-вторых, и это прошу не сканировать, - Милош напустил на себя грозный вид, а Элиир посмотрела в пол, якобы чувствуя себя виноватой, - У меня есть знакомые среди полицейских, которые вполне могли сталкиваться с нелегалами.
- А в третьих?
Иванович вспомнил свой разговор с ясновидцем из Ордена. Как он тогда сказал: «Ищи нас в час судьбы»? Или «в месте судьбы»? Черт, надо бы вспомнить. Пока ясновидцы не ошибались: предсказанная война надвигалась, а воевать, похоже, действительно придется ему, Ивановичу. Правда, журналист еще лелеял себя надеждой, что судьбу можно изменить.
- Третий вариант самый сложный. Сначала попробуем простые.
Милош поднялся с плетеного кресла, установленного на веранде и залез в свой чемодан.
- Это, что - бластер? - изумилась Элиир.
- Нет, парализующий станер. Умеешь пользоваться?
- Теоретически. Навести на человека и нажать вот эту кнопку.
- Молодец. Держи. Надеюсь, не пригодится.
Девушка деловито взвесила оружие в руке, думая, куда его прицепить. Потом тревожно спросила:
- А ты?
- А у меня есть еще один, - соврал Милош. На самом деле, второго у него не было, но он рассчитывал достать его в ближайшее время. Оружие ему впихнул в свое время Петровский, даже предлагал боевой бластер, но Иванович решил не искушать судьбу.
Тем временем Элиир засунула станер в сумочку.
***
13 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, Центральный парк
Милош, сжимая в руках огромный букет, стоял на дубовой аллее Центрального парка. Кэт не по-марсиански опаздывала. Правда, она всегда опаздывала, и Милош уже привык к этому. Сегодня с утра он назначил Бледе встречу. На ее лукавый вопрос: «ты приглашаешь меня на свидание?» журналист не нашелся, что ответить. Ведь настоящей причиной была Элиир. Иванович надеялся, что Кэт поможет найти телепата-учителя, или, хотя бы, расскажет о рогатках Псикорпуса. С другой стороны, Милошу очень хотелось, чтобы встреча с Кэт действительно стала свиданием. Придется, что называется, совместить приятное с полезным, рискуя не получить ни того, ни другого.
Пока журналист дожидался Бледе, его терзали сомнения: можно ли настолько доверять ей? В конце концов, за несколько лет знакомства, он так и не выяснил, почему Кэт так хорошо информирована о внутренней кухне Корпуса. И не личная ли симпатия к телекинетичке побуждает попросить ее помощи?
Не прошло и получаса, как, наконец, появилась Кэт. Всем своим видом она подчеркивала, что ожидание было не напрасным. Перед Милошем разыгрывался очередной акт из пьесы «Рождение Венеры Милосской». Слегка небрежная, а на самом деле – тщательно уложенная прическа; аккуратно подобранная косметика; легкое, будто готовое упасть ей под ноги платье – Бледе была обворожительна.
- Какая прелесть, - поблагодарила она за букет и поцеловала Милоша в щеку.
«Спокойно», - подумал журналист: «А то весь разговор – псу под хвост».
- Не стоит благодарности. Для тебя я бы и Марс зеленым сделал.
- Ох, обещания, обещания… Кто мне давно предлагал романтичное свидание? – улыбнулась Кэт.
Иванович стал лихорадочно вспоминать, говорил ли он когда-нибудь о чем-то подобном. Потом он сообразил, что Бледе заигрывает с ним.
- Ну, вот сейчас у нас почти романтичное почти свидание, - начал переводить разговор в нужное русло Милош.
Кэт перестала улыбаться:
- Почти? У тебя опять что-то случилось?
Журналист огляделся по сторонам: не слышит ли кто их разговор. Женщина правильно поняла его жест и кивнула в сторону уединенной веранды, спрятавшейся под столетним дубом.
Они сели на скамейку и Иванович начал издалека:
- Знаешь, я, как журналист, общаюсь со многими людьми. Так вот, недавно я встретил…хм…человека. Он поведал мне, что владеет телепатией, но не проходил обучение в Корпусе.
- Проще говоря – нелегал, - заметила Кэт.
- Ну да. Так вот, меня заинтересовало, как можно найти таких нелегалов?
Телекинетичка хмыкнула:
- Милош, хватит врать. Что у тебя случилось?
Журналист вздохнул:
- Кэт, помнишь, ты у меня спрашивала: «А что если твой ребенок окажется психократом?». Так вот, у меня случилось нечто подобное.
Бледе сощурилась:
- Так пусть идет в Корпус.
- Нет, Корпус отпадает, - покачал головой Милош, - Из-за ограничений. Вот если их отменят…
Кэт молча закурила:
- И чего ты хочешь от меня? Телепат или телекинетик?
- Телепат.
- Я не смогу его учить обходить ловушки, - резонно заметила женщина.
- Ну, может, у тебя есть знакомые, которые возьмутся за такое дело? Может, нелегалы?
Бледе пару минут задумчиво вертела в руках сигарету, а Иванович сидел, как на иголках. В принципе, сам факт их разговора был преступлением, и то, что Кэт поддерживала его, о многом говорило. Наконец телекинетичка сказала:
- Милош, я не думаю, что Псикорпус сейчас - вообще подходящее место для обучения. Я тебе не говорила, но я близка к Координатору Корпуса Степолтону. Поэтому, многие вещи мне более понятны.
Бледе мрачно посмотрела на обомлевшего журналиста:
- Приближается война, Милош, и по Корпусу она прокатиться в наибольшей степени. Уже сейчас многие готовы вцепиться друг другу в горло, выжечь мозги и пережать артерии. Я могу найти тебе учителя – на самом деле очень многие в Корпусе такими делами занимаются – но тогда твой нелегал станет просто еще одной фигурой на доске. Причем фигурой абсолютно бесправной и беспомощной, полностью зависимой от своего покровителя. Не думаю, что тебя это устроит. Так что, я тебе не помощник, извини.
Милош кивнул, а Кэт, еще тише и мрачней, произнесла:
- Попробуй найти Орден. Он, пока, вне противостояния. Может быть, они согласятся обучить твоего «ребенка».
Иванович поднял глаза:
- Спасибо, Кэт. Я… наверное… В общем, я тебе тоже не всё рассказывал. Я - не просто журналист, а член руководства катонианцев.
- Я знаю, - кивнула Кэт, - Читала досье на тебя.
- Знаешь? Давно?!
- С того момента, как ты вошел в руководство. В вашем движении полным-полно агентов Степолтона. И, наверное, шпионов Зауги тоже хватает.
Журналист раздосадовано крякнул. Потом он посмотрел на Кэт, такую красивую, но такую печальную и участливо спросил:
- А что ты думаешь делать?
Бледе чуть заметно побледнела:
- Не знаю, Милош. Раньше я полностью поддерживала координатора и готова была умереть за его идеи. Но теперь, - голос женщины дрогнул, - после того, как я встретила тебя, и ты не побоялся сказать всем правду…
Бледе опустила глаза и замолчала.
Иванович почувствовал себя последней сволочью, приобнял Кэт за плечи и прошептал:
- Извини, что испортил наше первое свидание.
***
13 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, Центральный парк
У выхода из парка стояла резная мраморная скамейка. Милош, который быстрым шагом направлялся к своему кару, остановился около нее. Резкое и неприятное чувство захлестнуло его: будто кто-то смотрит тебе в спину, а сзади никого нет. Сам не зная, почему, журналист вспомнил Петровского и Берга, их речи о подготовке к гражданской войне. Слова, лица, движения – ясно и четко проплыли перед глазами. Как ни странно, Иванович не почувствовал обычного страха перед перспективой кровавой драмы: как будто он смотрел на свои воспоминания со стороны. И тут Милош обратил внимание на человека, сидящего на скамейке. Полный и добродушный мужчина дремал, закутавшись в куртку. Его левая рука довольно безмятежно лежала на колене, а вот правая с силой сжимала газету, как будто мужчина пытался выдавить из бумаги сок. Милош вздрогнул и побежал. Уже у кара он понял, что его смутило: именно так выглядела Элиир, когда тренировалась в телепатии. Прикрытые глаза и напряженные руки. Это был телепат!
Иванович взлетел и взял курс на Вену. «Кто подослал эту тварь!», - негодовал про себя журналист, проверяя, есть ли «хвост»: «Вейер? Вряд ли. Не его стиль. Он бы просто взял и пытал. Эгрид? То же нет – она на службе у Вейера. Значит – Степолтон. Наверняка координатор следил за Кэт. Как же я этого не предусмотрел! Надо ее предупредить».
Иванович набрал на видеофоне номер Бледе, прикидывая, как лучше изложить ситуацию.
Кэт ответила сразу:
- Привет, уже соскучился? Мы же виделись десять минут назад.
Милош выдавил из себя улыбку:
- Я всегда скучаю, когда тебя нет рядом. Слушай... ммм...Я тут встретил знакомого.
- И? - нахмурилась женщина. Она поняла, что журналист на что-то намекает.
- Он мне сообщил, что старик закинул невод в море.
Кэт поперхнулась:
- Что?!
- Черт, Степолтон следит за тобой! – гаркнул Милош.
- Ты уверен? – побледнев, спросила Бледе.
- Нет, но кто-то меня сканировал на выходе из парка.
Женщина озорно улыбнулась:
- А, вы, господин заговорщик, тоже телепат? Как ты узнал, что тебя сканировали?
Иванович пожал плечами:
- Почувствовал.
- Не говори чепухи, – убежденно заметила Кэт, - Только телепат чувствует поверхностное сканирование. Голова не болит?
- Нет.
- Тогда расслабься, - хихикнула Бледе.
- Да! – щелкнул пальцами Иванович, - Еще тот человек выглядел именно как сканирующий телепат: глаза прикрыты, а руки - напряжены.
Женщина озадачено произнесла:
- С этого и надо было начать. Будь осторожней, а я наведу справки.
Милош хмыкнул:
- Кэт, тебе надо не справки наводить, а валить из Посейдонополиса. Я – из руководства катонианцев, не забывай об этом.
Подумав, он добавил:
- Под ударом ты, а не я.
Бледе мотнула головой:
- Никуда я не поеду, пока не разберусь.
- Кэт!
- Милош, я твердо решила. Удачи тебе и увидимся.
Женщина послала журналисту воздушный поцелуй и прервала связь. Иванович выругался и сунул видеофон в карман. «Хвоста» вроде не было, и он сменил курс на Лазурный берег.
***
13 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, главное здание Псикорпуса
Агент координатора Псикорпуса Степолтона, полноватый мужчина с добродушной улыбкой, вошел в кабинет шефа. Степолтон, сегодня уже гладко выбритый и одетый с иголочки, приветствовал своего лучшего соглядатая телепатическим рукопожатием. Такие разговоры Альфред всегда вел только телепатией.
- Ну, как у нас дела? – мягко телепатировал он.
- Вы были правы, шеф, - телепат окрасил понятие «шеф» в умеренно-восторженные тона, - Кэт Бледе действительно встречается с Милошем Ивановичем, одним из Совета блока «Катона».
Степолтон улыбнулся:
- Ты отсканировал его?
Телепат смущенно ответил:
- Не совсем. Как то он почувствовал мое прикосновение и дал стрекача.
Агент открыл сознание Альфреду и тот полностью просмотрел этот эпизод.
- Странно, - констатировал Степолтон, - похоже, действительно почувствовал.
«Это хорошо», - отметил про себя координатор, пряча эту мысль от сотрудника: «Значит, Петровский и Берг боятся».
- Так, какие меры принять к Бледе? - тем временем спросил агент.
- Меры? Никаких. Простим девочке ее увлечение. Сердцу ведь не прикажешь, - мысленно и вслух рассмеялся Альфред, - Но, последи за ней. Меня интересует, связана ли Кэт с катонианцами напрямую.
- Сканирование?
- Нет, не надо, - покачал головой Координатор, - Она наверняка понаставила блоков у знакомых телепатов. У тебя всё? Тогда иди.
Агент покинул кабинет, так же незаметно, как и появился. А Степолтон добавил в досье Ивановича и Бледе несколько деталей и подумал: «Этот роман – большая удача. Такой удобный выход на катонианцев». Координатор понимал, что его пляска с Заугой подходит к концу, и им двоим мало места в одной Солнечной системе. Поэтому, необходимо искать других союзников. Конечно, в основном катонианцы мало что из себя представляют, но вот Петровский, Берг и их сторонники – ребята серьезные. «Даю голову на отсечение, что они уже нашли Орден», - продолжил свою мысль Альфред: «Они – нашли, а я вот больше не могу выйти на нелегальных явов». Вздохнув, Степолтон телепатировал секретарше: «Найдите Эстер. И принесите чаю».
***
12 июня 2478 год, Земля, Франция, дом на Лазурном Берегу
Иванович с силой захлопнул дверь кара и торопливым шагом направился к дому.
- Элиир! - крикнул он.
Девушка встретила Милоша на веранде:
- Привет. Я не слышала, как ты прилетел.
Элиир слегка съежилась:
-Слетал удачно?
Журналист едко хмыкнул:
- А почему бы тебе просто меня не отсканировать?
Девушка рассмеялась:
- Мы же договорились, что я тебя больше не сканирую. Так как слетал?
Иванович устало присел на кресло и с сожалением вздохнул – хотелось курить:
- Увы, Элиир. Ничего не получилось. Моя знакомая может найти тебе учителя из Корпуса, но тогда ты попадешь в зависимость от их внутренних интриг. Я решил, что тебе это не подходит.
Племянница закусила губу и покачала головой:
- Нет, так не годится.
На веранде повисло мрачное молчание. Иванович наблюдал за закатом. Лучи солнца ложились на спокойное море, расчерчивая дорогу к горизонту. Этот райский пейзаж раздражал Милоша своей обманчивой безмятежностью: море ему казалось слишком синим, бриз – через чур легким, а солнце – вызывающе ярким. Журналист покосился на Элиир: девушка сидела, уставившись в пол и напряженно грызла карандаш, неведомо как очутившийся в ее руке. Иванович решил подбодрить племянницу и спросил:
- А ты чем занималась сегодня? Купалась, небось, часа четыре?
- Да нет, всего час. Потом я тренировалась и…заснула, - грустно закончила девушка.
- Опять кошмары? – участливо поинтересовался журналист.
Элиир энергично замотала головой – ее белокурые взлетели, подобно крыльям:
- Это не кошмары, Милош. Это – истина. Я имею в виду, что так всё и случилось на самом деле. Это – не ясновиденье, и не телепатия. Может, открыты не все способности.
Иванович слегка задумался, а потом с интересом спросил:
- Слушай, а может обычный человек почувствовать телепатическое сканирование?
- Только если стирают память или ломают психоблоки, - озадаченно произнесла Элиир, - Да и чувствуется только головная боль, и то – не всегда. А почему тебя это заинтересовало?
Милош замялся:
- Как сказать… Ты можешь меня посканировать?
- Странный ты какой-то, - рассмеялась девушка, - То сканируй тебя, то – не сканируй. Что искать?
- Что хочешь, - механически ответил дядя, и тут же поправился, - Только не про политику.
Элиир прикрыла глаза и сжала руки, а Иванович попытался ни о чем не думать, погрузив себя в полумедитативное состояние. Через несколько секунд он поймал себя на том, что вспоминает скамейку, стоявшую на выходе из парка и того странного мужчину.
- Ты читаешь мои воспоминания за сегодня, - уверенно заявил он, - Сейчас ты читала про парк и скамейку.
Элиир опешила:
- Да. Как ты узнал?
- А ты ничего не увидела? – помрачнел журналист. Он рассчитывал, что девушка с помощью своего дара найдет ответ.
- Ну, Милош, я еще не обучена.
Элиир пару секунд помолчала:
- Ты уверен, что ты не телепат?
Милош фыркнул:
- Абсолютно. Я проходил проверку… Сейчас скажу: три раза в Сорбонне, при приеме в «Космовесть», да и еще между ними, на предыдущей работе. Последний раз – пол года назад.
Ивановича отправили на псипроверку катонианцы – руководство блока страдало коллективной псифобией.
- Странно, - констатировала Элиир, - В твоем возрасте телепатия, обычно, не просыпается. К тому же, я бы, наверное, почувствовала в тебе другого телепата. А я - не чувствую.
Милош потянулся в кресле и заметил:
- Вот только: хорошо или плохо то, что я – не телепат?!
***
14 июня 2478 год, Земля, Англия, графство Кент
- Андра, - бывший комиссар Уильям Паркер наклонил голову в приветствии, - Проходи.
Решила навестить старика? Хорошо выглядишь, очень подтянуто.
Паркер открыл бар и заметил:
- Новая форма тебе к лицу. Я всегда знал, что ты высоко продвинешься.
Эгрид помялась: пожалуй, впервые за много лет. Задание, которое дал ей Вейер, имело неприятный привкус. Но надо уметь выбирать самое важное: дело всегда должно быть на первом месте, а эмоции и привязанности допустимы, только если они не противоречат работе. Если не она разберется в ситуации, то кто?! В конце концов, Паркер был ее учителем, и она его знает лучше всех.
- Рада вас видеть, - улыбнулась телепатка, - Как поживаете?
Паркер крутил в руках бутылку хорошего коньяка и как-то рассеянно ответил:
- Да, всё ничего. Будешь?
Андра кивнула, и, не спуская глаз с Уильяма, села. За пять лет бывший комиссар заметно постарел и обрюзг. Но марсианка не обманывала себя – Паркер был и оставался криминалистом с большим опытом и ясным умом.
- Так, - протянул Уильям, - Ты, все-таки, просто так, или?
- Или, - сухо произнесла телепатка.
Паркер отпил коньяка, хмыкнул и спросил:
- Общаться будем телепатией? Ведь ты у нас теперь возглавляешь Службу собственной безопасности? У вас же там – секрет на секрете… Что-то серьезное? Нужен совет?
Эгрид обдумала ситуацию – прослушка в доме была маловероятна, а, общаясь телепатией, был шанс, что собеседник прочтет что-нибудь важное или уловит эмоции. Неожиданно телепатка поймала себя на мысли, что по-прежнему она побаивается Паркера: он слишком хорошо изучил свою бывшую сотрудницу. Нет, с таким настроением общаться телепатией нельзя…
- В этом нет необходимости, - твердо произнесла Андромеда, - Наша служба, комиссар, столкнулась с очень важной и неприятной информацией: круги, близкие к координатору Степолтону обучают нелегальных психократов. Причем, - Андра слегка выделила эти слова, - этих психократов натаскивают и на обращение с оружием.
Паркер удивленно спросил:
- Зачем это Степолтону?
- Ну, мы пока не уверены, что за этой операцией стоит именно координатор, но мы точно установили связь с катонианцами.
Эгрид внимательно смотрела на Уильяма, пытаясь прочитать выражение его лица. Чего там больше? Удивления? Возмущения? Сомнения? Или страха разоблачения? На самом деле, никакой информации о Степолтоне у марсианки не было: все это был чистый блеф. Тар Вейер заинтересовался связями Паркера с катонианцами, а координатора решили приплести для нагнетания обстановки. Даже если до Степолтона дойдет информация, что под него копают Вейер и Эгрид, то это лишь покажет, на какой зыбкой почве базируется его власть. Пока постепенно и без прямого указания Зауги, Андромеда и ее шеф провоцировали разрыв с координатором: оба они считали Степолтона ненадежным и чуждым идеологии Зауги.
- Я об этом ничего не слышал, - наконец развел руками Паркер, - Я не близок к координатору. Хм… Пожалуй, я бы вышел на его замов, скажем, на Эстер Эдер. Вроде, эта Эдер играет в свои игры – Уильям улыбнулся, - И она патриот Псикорпуса.
Эгрид сделала вид, что анализирует слова бывшего начальника, а потом решила спросить прямо:
- А к катонианцам вы близки, комиссар?
Уильям чуть заметно насупился и резко перешел на «вы»:
- Кого конкретно вы имеете в виду, Эгрид?
- Бывшего генерала Петровского, - четко произнесла марсианка, - Подозреваемого в подготовке к террористической деятельности с участием психократов.
Паркер стукнул стаканом о стол, расплескав коньяк:
- Вы следите за мной?! На каком основании? Я - на пенсии, и Служба собственной безопасности просто не имеет права на расследование моих личных дел.
- Уильям, мы следили за Петровским, - холодно произнесла Андра – такой реакции она боялась, значит, комиссар действительно причастен.
Паркер сердито посмотрел на нее:
- Петровский – не психократ. Вы что – подменяете собой обычную полицию?
- Петровский покрывает нелегалов, - отчеканила Эгрид, - Поэтому, наша операция – совместная.
- А нелегалами вы тоже не должны заниматься, – не успокаивался бывший комиссар, - Этим занимаются другие ведомства псиполиции.
Андромеда была готова к такому повороту:
- Весьма возможно, к этому преступлению причастен Степолтон, я вам говорила об этом. А это уже – по нашей части.
Паркер вздохнул:
- Ну, допустим. Что вам надо от меня? Я не обсуждаю такие вопросы с Петровским, мы вообще редко с ним общаемся.
- Что вы тогда обсуждали? Расскажите мне о Петровском, - попросила Андра. Возможно, она еще сумеет вытащить бывшего начальника.
Паркер хмыкнул и потер подбородок:
- Я не хочу давать показания против него, пойми меня правильно, - Уильям снова перешел на «ты», - Он, - мой старый приятель, мы с ним прокрутили не мало дел вместе. Ну…, - Паркер рассмеялся, - Если он, как и ты, погряз в политике, то… что ж делать? Сколько раз я говорил, что всех губит политика.
Эгрид чуть заметно вздохнула: такой ответ ее не устраивал:
- Комиссар, я хочу вас предостеречь: Петровский занимается очень опасными делами. Он выступает против закона и порядка. Он и его сторонники ступили на путь терроризма, и мы это скоро докажем.
- Докажите, - глухо произнес Паркер, - А пока я не буду давать против него показания.
***
14 июня 2478 год, Земля, Англия, графство Кент
Милош Иванович вышел из кара и опасливо осмотрелся. Не выглядит ли он слишком подозрительно? С другой стороны: поздний вечер, одинокий кар приземляется около леса, а не на стоянке, а выведший из него, нервно оглядывающийся джентльмен тихой сапой пробирается к одиноко стоящему дому… Ну что тут подозрительного?!
Милош рассмеялся про себя и вспомнил свой сегодняшний разговор с Петровским. Старый генерал долго хмыкал, слушая пространные намеки Ивановича о нужном Милошу учителе по телепатии. Наконец Вячеслав ехидно произнес:
- Если тебе нужен телепат – можно и прямо сказать – здесь нас не прослушают. Найди Уильяма Паркера, бывшего комиссара.
- Мы знакомы.
- А, да. Он же нас, так сказать, и свел.
- А он поможет? Мне он показался не очень решительным.
Журналист давно задавал себе вопрос о степени близости Петровского и Паркера. Может, сейчас он услышит ответ?
- Ну…- буркнул Вячеслав: Если он возьмется – то поможет. А если нет – то, во всяком случае, не сдаст.
Еще раз прокрутив этот разговор в голове, Милош нажал на звонок.
Неожиданным ответом ему была почти нецензурная брань. Журналист опешил, но позвонил еще раз. Дверь резко распахнулась, а на пороге возник легендарный комиссар Лондонского филиала псикорпуса. Паркер был зол и пьян.
- Что вам нужно! – Рявкнул Уильям.
- Господин Паркер, - широко улыбнулся Иванович: Здравствуйте. Я – журналист Милош Иванович. Я беседовал с вами три года назад по делу «Бледе».
- А… «Космовесть»?
Милош вздохнул:
- Уже нет. Я могу войти?
Паркер подумал с секунду и отошел в сторону:
- Да, проходите.
Журналист сделал шаг и почувствовал телепатическое сканирование. Кто-то искал в его сознании информацию об уходе из «Космовести».
Англичанин захлопнул дверь и удивленно произнес:
- Вы чувствуете сканирование?
Милош кивнул, с трудом подавляя гнев: какого черта Паркер копается в его мозгах?!
Бывший комиссар провел его в гостиную, налил коньяку и смущенно заметил:
- Я прошу прощения. У меня очень сложный день сегодня, да и несколько перебрал с коньяком. Обычно я себе такого не позволяю. А как вы чувствуете сканирование? Вы - нелегальный телепат?
Журналист устало опустился на кресло, принял бокал и пожал плечами:
- Скорее нет, чем да. Но разговор не обо мне.
Уильям потянулся к своему бокалу:
- Я вас слушаю.
- Меня послал Петровский.
Паркер явно удивился, но старался не показывать виду:
- Слава? А, я припоминаю, вы же сейчас среди катонианцев. Продолжайте.
Иванович аккуратно взвесил каждое слово:
- Мне нужна ваша помощь или совет в одном очень щекотливом деле. Петровский вас рекомендовал.
- Это я уже понял. Ближе к делу. Хотите меня завербовать?
- Что?! Нет, с чего вы взяли?
- Так, отголосок одного разговора.
Милош выдержал паузу:
- Мне нужен учитель по телепатии. Не для себя – для другого человека, и этот человек не хочет связываться с корпусом. Там же невероятные интриги, и мой знакомый боится попасть под раздачу.
Уильям молча сидел минут пять. На его лице отражалась глубокая внутренняя борьба. Всю свою жизнь он ловил нелегалов, честно и исправно выполняя свой долг. Но теперь, когда к нему обратились с просьбой нарушить закон, бывший комиссар, к его собственному удивлению, не испытывал брезгливости. Где тот корпус, который он знал и любил? Где та Конфедерация?
- Молодой телепат боится учиться в корпусе из-за интриг? – спросил то ли себя, то ли собеседника Паркер.
- Да – быстро произнес Иванович.
И тут Уильям, впервые за многие годы, если не за всю жизнь, утратил над собой контроль:
- Всё прогадили, всё испохабили! В этой чертовой грызне за власть потеряли самое главное! Еще вчера я бы ответил вам «нет», но сегодня я согласен. Познакомьте меня с вашим другом – я обучу его, спасу. Может, когда весь этот кошмар закончится, именно ваш протеже сможет основать новый псикорпус.
Паркер залпом допил коньяк, склонился над Милошем и шепотом произнес сакральную истину:
- Старый Корпус умер.
***
14 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, Министерство внутренних дел
Министр внутренних дел Тар Вейер недовольно сморщился. Его гладкое и бледное лицо стало похоже на венецианскую карнавальную маску. Андромеда понимала, что ее шеф очень обеспокоен.
- Андра, - укоризненно покачал головой Тар: Ну почему ты не поставила «жучок» Паркеру? Теперь мы не знаем, о чем он разговаривал с этим предателем Ивановичем.
Эгрид слегка вздохнула: она допустила ошибку и понимала это.
- Тар, в любом случае, наши люди, которые наблюдали за домом, сообщили, что Иванович вышел очень довольным.
- Значит, они договорились, - мрачно прошипел Вейер: Этот мальчишка Милош не важен: ну, пишет свои дурацкие статейки. После того, как начнется гражданская война, мы без проблем его уберем. А вот Паркер – другое дело. Теп-10 с огромными связями. Надо решить этот вопрос.
Андромеда почти незаметно вздрогнула:
- Решить окончательно?
- Да. Такого не перекупишь и не запугаешь. Необходимо устроить Паркеру «несчастный» случай. Причем срочно, пока он не успел развернуться.
Марсианка решительно произнесла:
- Я займусь этим прямо сейчас.
Вейер посмотрел на нее почти с нежностью:
- Ты уверена, что хочешь сделать это сама?
- Да, произошедшее - моя вина.
Тар понимающе улыбнулся – он бы и сам не доверил такую операцию кому-либо еще:
- Хорошо. Постарайся его хоть немного посканить перед кончиной. Ох, смерть Паркера будет трагедией для всего Корпуса… Такой специалист, да вот здоровье подкачало. Совсем себя не берег.
- Я всё сделаю, – еще раз решительно повторила Андра: Я возьму телекинетика. Сердечный приступ и никаких внешних проявлений.
Венерианин плавно опустился в свое кресло. «Да», - подумал он: «Эта девочка далеко пойдет – несгибаемая воля, стальной стержень. Не просто сказала: «да, шеф, Паркер должен умереть», и даже не просто согласилась поучаствовать в деле, а решила возглавить группу и лично устранить своего друга. Андра по-настоящему предана нашему делу. Я ей, даже, почти верю. Хотя, она – женщина…».
- Я люблю смотреть, как ты работаешь – ободрительно произнес Вейер.
Эгрид опустила голову, потянувшись к видеофону, и слегка покраснела. Она сжалась в комок, набирая номер телекинетика – верного и надежного убийцы, который умел ловко пережимать артерии. Тар наблюдает за ней: она не должна себе позволить даже секундной слабости, чтобы быть достойной этого человека. А для этого она должна хладнокровно убить того, кого также считает достойным: своего учителя и, наверное, друга. Как же до этого могло дойти? Почему такие люди как Паркер не понимают? Что же рассказывают им эти чертовы катонианцы? «Почему комиссар верит Ивановичу, а не мне?».
***
14 июня 2478 год, Земля, Англия, графство Кент
Кар совершенно бесшумно повис в воздухе над домом Паркера. Водитель еще перед взлетом отключил навигационную панель – теперь их невозможно засечь по маршрутным координатам. Таким образом, навигационная система воспринимала их транспортное средство, как мирно припаркованное в Ливерпуле. Этим нехитрым трюком служба Вейера пользовалась уже неоднократно. Собственно, такой метод был заимствован Таром из уголовного мира. «Хорошему водителю навигатор не нужен», - хмыкнул про себя пилот кара, и тут же постарался спрятать свою мысль. Рядом Эгрид! В ее присутствии лучше вообще не думать…
Телекинетик, больше всего похожий на банковского клерка, сосредоточился, закусив губу и спросил:
- Объект спит?
Андра аккуратно сканировала дом Паркера: вдруг к бывшему комиссару пришли гости? Во-первых, это значило, что Паркер не спит, а во-вторых, гости могли вызвать скорую помощь или просто увидеть что-то лишнее. Слава Марсу, дом был пуст, а Уильям мирно дремал, набравшись виски. Эгрид с грустью вспомнила, как комиссар учил ее криминалистке и давал совета по телепатии, как ставил в подстаканник чай и как любил бурчать: «Политика, всех губит политика». «Бурчал?». Марсианка с удивлением обнаружила, что думает о Паркере в прошедшем времени. Ну что ж… Всё кончается, вечна только Воля. Сожаления – для слабых.
- Да, - мрачно кивнула марсианка, - по моей команде начинаем.
Водитель, на всякий случай, отодвинулся от психократов подальше, а телепатка пыталась проникнуть в сознание Паркера. Нет, они равны по силе, и сломать сознание быстро не получится. Ну, хоть поверхностные мысли! Хоть чуть-чуть! Инсульт должен ослабить сопротивление.
- Начали, - бросила она.
Телекинетик замер, сжался, будто испытывая огромное физическое напряжение и прохрипел:
- Сосуд… Еще…
Андра жадно пробивалась сквозь спутанные дебри пьяного умирающего сознания. Она пыталась отыскать хоть что-то о Милоше и катонианцах. Что они предложили? На что купили? Но Паркер упорно думал только об одном: Корпус исчез… Корпус умер…Корпуса больше нет…
Момент боли, мгновенный и тонкий, разлился по сознанию. Как последнюю дань, дар, который некому будет оценить, Андра притупила эту боль, заглушила ее. И вот – резкий барьер. Матрица мыслей только что была перед тобой и вдруг – всё, путь к ней отрезан. Осталось только легкое послевкусие, почти незаметное ощущение, что за этот барьер еще можно пробиться, заглянуть.
Телекинетик удовлетворенно расслабился и произнес:
- Кажется, всё. Сердце не бьется.
Эгрид поискала следы ментальной активности и кивнула:
- Да, сворачиваемся.
Водитель достаточно резко набрал высоту.
- Через 15 минут будем в Ливерпуле, - произнес водитель, будто это кого-то интересовало. Тел-убийца откинулся на сиденье и зевнул:
- Двадцать седьмой.
- Что? – не поняла телепатка.
- Двадцать седьмой труп, - безразлично пожал плечами телекинетик, устраиваясь поудобнее, - надо будет попросить прибавку. А, впрочем, пустяки, не беспокойтесь, госпожа Эгрид.
«Пустяк», - пронеслось в голове у Андры. Она достала из кармана полицейской униформы зеркальце и уставилась на своё лицо. Через минуту уставший психократ засопел, погружаясь в сон.
***
СОН
***
15 июня 2478 год, Земля, Франция, дом на Лазурном Берегу
Милош томно потянулся и встал с кровати. Давненько он не спал в таком комфорте и покое. «Отличный сегодня будет день», - почему-то подумалось ему: последние годы Иванович не мог быстро заснуть. То подушка, то одеяло казались расположенными неправильно, то всякие дурацкие мысли лезли в голову. То ли дело вчера! Даже не проведав Элиир, журналист упал на постель как убитый. Мягкая кровать, как тяжелый наркотик, окутала его сознание, не пуская ничего лишнего в голову. «Надо обрадовать мою блудную телепатку», - приподнято подумал Милош: «Я не только нашел ей учителя, но и, кажется, потенциального сторонника катонианцам». Тихо напевая последний шлягер, он вышел на веранду и посмотрел на море. Почему еще пару дней назад ему не пришла в голову идея искупаться?! Ах, да, море казалось ему зловещим. Какие только глупости не лезут в голову с недосыпа.
Журналист с боевым кличем бросился в воду, нырнул и поплыл, почти прижавшись к дну, как заправский сом. Поднявшись на поверхность, он отдышался и погрузился снова. Ближе ко дну Милош открыл глаза и увидел присыпанную песком прелестную ракушку, и, выхватив ее, поплыл к берегу. «Кому бы подарить: Элиир, или, все-таки, Кэт?» - веселые идеи крутились в голове Ивановича одна за другой.
Выходя из воды, он услышал шум теле из комнаты Элиир: значит, девушка уже проснулась. Слегка подпрыгивающей походкой, на ходу вытираясь, журналист вошел в комнату:
- С добрым утром, будущее психократии.
Элиир мрачно кивнула в ответ и по-молодецки отхлебнула кофе. Девушка не выспалась, и теперь прогоняла кофеином морок сна.
- Да, Милош, опять кошмары – предупредила она вопрос дяди.
- Прекрати, сегодня прекрасное утро, - улыбнулся Иванович.
Юная телепатка встрепенулась:
- Есть новости?
- Да, и преотличнейшие. Не стал будить тебя вчера… Кстати, а ты спала, когда я приехал?
- Нет, меня не было дома – невинно похлопала глазами девушка.
- А где ты была? - напряженно спросил журналист.
- У симпатичного мальчика с соседней виллы, - также скромно проворковала она.
Милош поперхнулся и уже открыл рот, чтобы начать классическую родительскую проповедь, но Элиир расхохоталась и хлопнула дядю по плечу:
- Не дергайся, я пошутила. Но мог бы и вчера поделится новостями.
- Я нашел тебе наставника, - торжественно произнес журналист, - Сильного и достойного телепата.
- Здорово, - загорелись глаза Элирки, - Кто он?
- Бывший псиполицейский. Не волнуйся, он не сдаст.
Девушка вскочила и обняла дядю:
- Спасибо.
Иванович улыбнулся, но тут его взгляд остановился на экране теле. Там крупным планом показывали… голографию Паркера.
Журналист осипший голосом дал приказ головизору:
- Звук!
«…семьдесят первом году жизни скоропостижно скончался бывший комиссар полиции Псикорпуса Уильям Джозеф Паркер… »
- Не может быть, - сдавленно прошипел Милош, а головизор продолжал монотонно вещать:
« Как стало известно, на похороны прибудет лично Координатор Псикорпуса Альфред Степолтон…»
- Чертова шпионская крыса! - взорвался Иванович.
- Дядя, что случи… Это он? Мой учитель?
- Да, и это не совпадение, я уверен.
Тем временем на экране теле появилось сосредоточенное бледное лицо Андромеды Эгрид:
«…Он был моим другом и учителем, - четко и почти печально произнесла марсианка. «Это – потеря для всего Корпуса, когда такие достойные уходят. Мы будем скорбеть и… помнить», - голос Андромеды слегка дрогнул.
- Она запнулась, - механически произнес Милош, - Неужели в ней осталось что-то человеческое?
Вместо ответа он услышал всхлипывание:
- Милош, его убили из-за меня?
- Не исключено, - не подумав, брякнул журналист.
Элиир схватила подушку с кресла, уткнулась в нее и разрыдалась.
***
15 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, штаб- квартира партии революционеров-консерваторов
Андромеда неторопливо шла по анфиладе штаба, мозгового центра заугинцев. Именно в этих стенах происходили самые важные заседания и принимались наиболее секретные решения. Тут вершилась судьба мира. По крайней мере, так хотелось верить Андре, не имевшей допуска в президентский дворец. Над лестничным пролетом величественно располагалась голография Мартина Зауги – первого президента Конфедерации, первого главы всего человечества. «Когда-то это лицо показалось мне неприятным», - подумала телепатка, разглядывая портрет: «А сейчас оно мне стало родным, абсолютно незаменимым. И ради него я убила друга». Сомнения закопошились у нее в сознании, как муравьи, отстраивающие муравейник. «А вдруг я неправа? Что, если вся картина мира совершенно другая? Свергнуть власть кучки проржавевших, продажных созданий, недостойных даже зваться людьми, построить идеальную честную социальную систему – это одно, а вот убийство Людей, рожденных для такой системы… Ведь Паркер всегда был за закон, за честность. А мы то, как раз, ведем себя как преступники».
Марсианка вздрогнула: кто-то появился в дальнем конце лестницы, за ее спиной. Этот некто приближался тихими, кошачьими шагами. Не отдавая себе отчета, Андра потянулась к сознанию вошедшего, ловя себя на предательской мысли: «Может, это – за мной? Убьют ли меня, как я – Паркера, без возможности защититься и оправдаться?». «Это Вейер», - мгновенно поняла телепатка, только коснувшись сознания, и тут же пресекла контакт. Во-первых, Тар был ее шефом, и задачей марсианки было как раз закрывать мысли венерианина. Во-вторых, министр внутренних дел Вейер был носителем государственных тайн, которые Андромеде знать не полагалось - и это телепатка понимала и принимала. А в-третьих, Эгрид попросту боялась сканировать Тара, как бы позорно это не звучало. Она недостойна его, казалось марсианке, но она не хотела прочесть этот вердикт в сознании Вейера.
- Андра, - как всегда тихим, но сейчас и почти ласкающим голосом произнес венерианин: - Здравствуй.
- Добрый день, господин министр, - слегка склонила голову телепатка.
Вейер усмехнулся:
- Если я сейчас без охраны, значит – не министр. Я тебя искал.
Тар подошел почти вплотную и прошептал:
- Он доволен, ты – молодец. Теперь Корпус напуган, и все видят, что Степолтон не в состоянии защитить психократов. А заодно мы послали сигнал катонианцам – игры кончились, дело пошло всерьез.
Все мысли разом испарились из головы Эгрид.
Вейер закатил глаза от удовольствия и резюмировал:
- Прелестно.
Венерианин стал еще больше похож на кота, казалось, он сейчас заурчит. Правда, это был не домашний пушистый персидский кот, а опасный хищник, только что сожравший очередную жертву.
Не дождавшись ответа, Тар заметил:
- Ты выглядишь усталой. Не хочешь выпить?
Марсианка будто проглотила язык, и только через несколько секунд выдавила:
- С…Вами?!
Вейер засмеялся:
- Раз я приглашаю, уж наверное, не с Де Ривера. Да, и хватит называть меня на «вы». Разве мы – не друзья?
Андромеда с трудом взяла себя под контроль и заговорщицки подмигнула:
- Разумеется.
Тар улыбнулся и слегка коснулся плеча Андры, подталкивая ее в сторону своего кабинета:
- Кажется, ты играешь в шахматы?
Эгрид рассмеялась:
- А то ты не знаешь!
- Разумеется, знаю. Чемпион лондонского филиала в течение последних пяти лет. Любимый дебют за белых – «ферзевый гамбит», а за черных – «пятая марсианская защита». Но я просто старался быть вежливым.
Вейер рассеялся в ответ.
Андра выждала пару секунд и торжествующе ответила:
- Но против твоего любимого «английского начала» я буду играть «венерианскую партию».
***
15 июня 2478 год, Земля, Франция, дом на Лазурном Берегу
Под вечер Элиир более-менее успокоилась, а Милош, напротив, был на грани истерики. Всё шло коту под хвост: «Вместо дня рождения племянницы – побег с препятствиями», - думал Иванович, нервно теребя в руках видеофон: «Вместо романтического вечера с Кэт – какой то урод пытался залезть мне в мозги, а вместо учителя психократии – свеженький труп». Журналист чертыхнулся, бросил взгляд на Элиир, скомкано извинился и выскочил на улицу. «Если Паркера убили, то скоро могут прийти за мной», - мрачно отметил Милош: «Значит, надо возвращаться в Париж и взять охрану у Петровского. Хотя, с другой стороны, здесь меня найти сложнее. Разве что проследить маршрут кара». Иванович подошел к машине и положил руку на покатую дверь. «Нет», - решительно подумал он: «Пока возвращаться нельзя. Сначала надо найти учителя для Элиир».
Вернувшись в дом, Милош спросил:
- Ты как?
Его племянница кивнула:
- Вроде ничего. Придумал что-нибудь?
- Для начала, у меня к тебе просьба: можешь время от времени сканировать окрестности. Вдруг, появится кто-то странный.
Элиир почти улыбнулась:
- Милош, ты меня переоцениваешь. Пока я еще не умею слушать мысли на большом радиусе. Ты кого-то ждешь?
Иванович пожал плечами:
- Береженого – Зауга бережет.
- Зауга? – глаза девушки расширились от удивления.
- Я заглянул в словарь будущего, - мистическим шёпотом ответил журналист и засмеялся.
Племянница поддержала его и заметила:
- Этого мы не допустим!
Милош заинтересовано посмотрел на девушку:
- А ты Заугу за что не любишь то?
- Я тебе уже говорила – он взорвал тот лайнер, «Грецию».
- Элирочка, - помотал головой журналист, - я не перевариваю Заугу и его клику, но зачем ему взрывать мирный корабль? И как он это сделал?
- В него попали вовсе не метеориты, а боевые ракеты.
- Ракеты?! Ты шутишь?!
Девушка встала и сжала руки в кулаки:
- Милош, в него попали боевые ракеты, я уверена.
- Но откуда… Ах да, твои сны. Но почему ты им веришь?!
- А почему ты не умер от облучения? - в том ему ответила Элиир.
Иванович мигнул и развел руками:
- Туше. Но зачем это Зауге?
- Вот этого я не знаю. Пока.
Журналист сел в кресло и задумался. Через несколько минут девушка прервала его размышления:
- Кстати, ты говорил, что есть третий вариант.
- Чего? – тупо переспросил Милош.
- Ну, третий вариант найти мне учителя. Первым была Кэт, вторым – Паркер, а третий?
- Хм. Дело в том, что несколько лет назад я столкнулся с явом из Ордена. Он мне дал предсказание, и оно, к сожалению, сбывается. А еще он назначил встречу.
- Орден? Ты никогда не рассказывал. Что это?
- Хороший вопрос. Организация нелегальных психократов под руководством ясновидцев. Видимо, они конфликтуют с Псикорпусом. Наверное, они не любят Заугу. По крайней мере, я на это надеюсь.
Элиир задумчиво кивнула каким-то собственным мыслям и спросила:
- И где и когда встреча?
- Они мне дали такое указание: «В день судьбы ищи нас там, где она свершилась».
- Да…- протянула девушка, - Явы умеют назначить встречу. И как это понимать?
Иванович улыбнулся:
- Давай осваивать специальность толкователей предсказаний.
***
ИНТЕРЛЮДИЯ 11
15 июня 2478 года, Земля, Посейдонополис, кабинет президента Зауги
- Ну, - тихо и отчетливо произнес Зауга, - И что дальше, Фридрих?
Советник президента Фридрих Ульбрихт, главный и самый авторитетный ясновидец заугинской партии, заместитель координатора Псикорпуса, и прочая и прочая вальяжно развалился в кресле и посмотрел на марсианина с почти детской улыбкой.
- Что вы имеете в виду, господин президент?
Зауга резко встал, обошел стол и надвис над явом, как скала, готовая упасть на неосторожного альпиниста. Президент почти закричал:
- Не морочьте мне голову, Фридрих! Ваша чертова Черта! Сколько вы про нее твердили?! А теперь я узнаю, что она - пройдена. Причем узнаю не от вас! Что это значит?!
- А…, - Ульбрихт рассеянно покачал головой: И кто вам рассказал?
Марсианин громыхнул, как вулкан:
- Здесь вопросы задаю я.
Ясновидец кивнул своим мыслям:
- Наверняка, очаровашка Эгрид. Я как раз собирался вам сообщить, господин президент. Просто пока докладывать нечего. Надо разобраться. Подумать. Поясновидеть.
Зауга вернулся в своё кресло и, помолчав с минуту, спросил:
- Вы говорили мне, что не видите дальше Черты. Теперь мы по ту сторону ее. Так теперь вы видите, что будет дальше?
- Война, - односложно ответил Фридрих.
Мартин фыркнул:
- Удивили…
- А вы станете императором, - так же кратно добавил яв.
- Императором… Да, мне это нравится. Что еще?
- Посейдонополис скроется в огне, - продолжил вещать Ульбрихт.
- Вы мне уже говорили. И мы это, кажется, сумели предотвратить, выиграв выборы - заметил президент.
- О, нет. Всего лишь отодвинуть, - ясновидец прикрыл глаза, будто вглядываясь куда-то, и безмятежно потянулся в кресле.
- Значит, так тому и быть, пусть горит, - едко произнес Зауга. Главное, сколотить Империю. Единую, мощную, справедливую. А Посейдонополис можно отстроить заново.
- Заря Империи, - как-то невпопад заметил яв.
- Да… Да, оно того стоит, - Мартин расправил плечи и мечтательно закатил глаза.
- Ну, я пойду? - спросил через пару минут молчания Ульбрихт.
- Конечно, Фридрих, идите. Кстати, а что еще изменилось? В чем была суть Черты?
- Мы работаем над этим.
Слово «работаем» в устах ясновидца звучала нелепо, но Зауга кивнул:
- Хорошо, жду результатов.
Когда дверь за спиной Ульбрихта плавно закрылась, президент вызвал по видеофону Вейера. «Зачем изобретать заново, если можно узнать с помощью разведки?!», - подумал марсианин: «Наверняка Степолтон этим вопросом уже занимается». Зауга по-прежнему считал, что координатор Корпуса близок к Ордену и не особо доверял своему союзнику.
***
15 июня 2478 год, Земля, Франция, дом на Лазурном Берегу
- В день судьбы… - бурчал Милош, - Какой судьбы? Моей или в целом?
Элиир задумалась:
- Полагаю, в целом. Вероятно, что-то важное для всего человечества.
- Через чур пафосно, - фыркнул журналист.
- А мы имеем дело с пафосными ребятами, - резонно заметила девушка, - Что со станциями в пустыне?
Иванович удивился:
- При чем здесь станции?
- Дядя, всё просто. Катастрофа там – событие грандиозного масштаба. А вы с отцом именно там что-то искали. Наверняка ясновидцев. Я права?
- Не совсем. Я только недавно узнал, что явы вообще там были. Впрочем, логику я понял. Дай подумать.
Милош залез в сеть:
- Сейчас. Вот. Катастрофа в пустыне случилась 8 декабря 2089 года. Восьмого… Примерно тогда мы с Франсуа там и были и попали под раздачу.
- Телепаты? – усмехнулась девушка.
- Почти наверняка.
- Я слышала от отца про провалы в памяти. Значит, Орден собирается в историческую дату в соответствующем месте.
Журналист вскочил на ноги:
- Так вот что значат слова: «Там, где свершилась судьба»! Но стоп. Тогда их легко вычислить.
- Не знаю. Хотя, скорее всего, об этой милой привычке никто не знает, а человеку сложно раскрыть психократа. Ты это знаешь по собственному опыту. А в обычном месте их слет и вообще будет выглядеть естественно – праздник люди отмечают.
Иванович потер подбородок:
- Ну да, многие собираются на гулянки в памятные дни. Беда в том, что до декабря далеко. Что у нас поближе?
Он потянулся к компьютеру, но Элиир прикрыла глаза и произнесла по памяти:
- 17 июня – день Конфедерации. Что ты – праздников не помнишь?
- Я не отмечаю этот праздник, - сухо произнес журналист, - Уже года три.
Телепатка рассмеялась:
- Тогда могу предложить День взятия Бастилии.
- А почему мы с тобой сосредотачиваемся на политике? Может, какое-нибудь культурное или научное достижение? Неужели у человечества кроме войн, революций и катастроф ничего нет?!
Девушка вздохнула:
- Сложно свести науку или искусство к какой-то конкретной дате, и, тем более, месту. К примеру, полет Гагарина. Какой день: взлета или посадки? И какое место: Москва или Байконур?
- Согласен, - буркнул Милош, - Значит, пусть будет день Конфедерации. А место тогда – Посейдонополис?
- Нет, конечно. В ту эпоху Атлантиды еще не было. Я думаю – Йоханнесбург. Ведь там встретились «заговорщики». Только где именно? Город большой?
Милош пожал плечами:
- Не поверишь, но я никогда там не был. Я – политический журналист, а политика вершится в столице. Думаю, что город достаточно крупный. У нас будет два дня, чтобы навести справки.
***
17 июня 2478 год, Земля, Йоханнесбург, музей Конфедерации
- Экскурсия начнется через десять минут, - произнес Милош, сверяясь с часами.
- Хорошо, - улыбнулась Элиир: Правда, я не вижу в ней смысла. Не будет же Орден заседать прямо перед глазами туристов?
Журналист фыркнул, вспоминая ява, которого он видел у дома фон Гауэра:
- Это было бы незабываемое зрелище. Но вряд ли конвульсии и поток бреда входят в стоимость билета. Расчет у меня на другое: посмотрев всю открытую часть музея, мы поймем, где закрытая территория, недоступная для посторонних.
Иванович стал загибать пальцы:
- В подвале мы уже были – там огромная парковка, спрятаться негде. Первый этаж весь занят сувенирными лавками, магазинчиками и кафе. Везде много народу - и психиатров пока не вызывали. Следовательно, явов там не видели. Что остается? Второй этаж и чердак.
- Логично, - вздохнула девушка: Знать бы, сколько им нужно места. Ты же был на станции? Вдруг, они сидят в служебном помещении, между швабрами и ведрами?
Милош припомнил:
- На станции было шесть кресел вокруг стола. Значит, шесть человек плюс охрана из телепатов. В каморке вряд ли поместятся.
- Тогда нам нужно большое помещение. Что ж… проще искать.
Группа из десятка туристов, в которую влились Элиир и ее дядя собралась из разных концов Конфедерации: тут были и чопорные бледные марсиане, и подвижные смуглые арабы, и спокойные азиаты и жадные до зрелищ европейцы. Настоящий Вавилон! «Наверное, «заговорщики» гордились бы», - подумал журналист: «Они все-таки добились своего: разные народы, разные культуры, но одно государство, единая цивилизация». И снова мерзкая фраза явов всплыла у Ивановича в голове: «Грядет война и Посейдонополис скроется в огне». Как же так! Неужели Вавилон рухнет?! Неужели мечта «заговорщиков» пойдет прахом, и все снова вцепятся друг другу в глотки?!
Высокий чернокожий гид в ярко-красном галстуке с пафосом рассказывал о первых днях Конфедерации. Вероятно, сегодня он повторял эту заученную речь уже третий или четвертый раз. И так три или четыре года подряд – ехидничал про себя Милош, внимательно осматривая комнаты. Нет, здесь решительно негде спрятаться! Весь второй этаж занимает экспозиция.
Журналист перевел взгляд на Элиир. Девушка чуть закусила губу и слегка сжала пальцы.
«Неужели сканирует? Нас же так поймают в момент», - нервно дернулся Иванович. Он слегка хлопнул племянницу по плечу и одними губами прошептал:
- Все нормально?
- Да, а что? - в том ему шепотом ответила Элиир, и осмотрелась: За нами следят?
- Нет, я просто подумал… Ничего…
Милош улыбнулся и развел руками:
- Паранойя.
Осмотр второго этажа подходил к концу и Иванович, хмыкнув, добавил с заговорщицким видом:
- Думаю, чердак они нам не покажут.
У Элиир блеснули глаза, но тут гид невозмутимо произнес:
- Прошу пройти на чердак. Там …
Дядя и племянница вздрогнули. Весь остаток экскурсии журналист прикидывал: «Что мы пропустили? И если не здесь, то где ловить этот чертов Орден? Может, они собираются в санитарный день? Нет, им нужен праздник, а по праздникам музеи работают».
Внизу, около выхода Иванович произнес:
- Это мое Ватерлоо.
Девушка покачала головой:
- Я не вижу ошибки в наших предположениях, и, обернувшись к гиду, спросила:
- А известно ли, где впервые встретились «заговорщики»?
- На самом деле, юная леди, они встретились в старом здании муниципалитета, в паре кварталов отсюда. Но его через год взорвали венериане.
- Зачем?
Гид улыбнулся:
- Девушка, вообще-то была война.
Иванович подскочил к гиду как ужаленный:
- А не скажете точный адрес?
- Проспект Ричарда Баха, 16. Там сейчас частный дом, и хозяин к себе туристов не пускает.
Милош и Элиир уже не слушали. Они стремглав мчались по улицам незнакомого мегаполиса, попутно узнавая дорогу. В головах крутилась лишь одна мысль: «Только бы успеть!»
- Стоять!
Высокий широкоплечий полицейский резко остановил их:
- Простите, дальше нельзя.
Журналист, задыхаясь от быстрого бега, произнес:
- Почему? В чем дело? Здесь же праздник!
Полицейский печально вздохнул:
- Да, все празднуют. А мы, вот, как придурки, в оцеплении стоим.
Милош подключил профессиональную сообразительность и почти лениво, про между прочим, спросил:
- Что, наркотики изымаете?
- А вам то что? – подозрительно спросил полицейский.
- Я – журналист из Посейдонополиса. Направили вот делать репортаж о дне Конфедерации на ее Родину. Тут, может, чего поинтереснее происходит?
Полицейский молчал и Иванович добавил:
- Если выйдет хороший репортаж, покажем вас по головизору.
- Да, - махнул рукой полицейский: Психи из Корпуса нелегалов ловят.
- Эх, - зевнул Иванович, - Мы про такое не показываем. Это никому не интересно. А когда оцепление снимут?
- Да, через пару минут. Уже всех увезли.
Журналист и Элиир отошли в сторону, и девушка заметила:
- Сладко же ты врешь, дядя.
- Профессия такая, Элирочка.
- Гадкая профессия.
***
Через некоторое время полицейские уехали, и можно было осмотреть дом. Милош уныло побродил вокруг: никого не было. «Похоже, мы опоздали», - подумал он: «С другой стороны, приди мы вовремя, нас бы тоже схватили. А общаться снова с Адромедой Эгрид мне совсем не хочется».
- Милош! – голос племянницы прервал его размышления: Иди сюда! Тут человеку плохо!
Журналист подошел к скамейке, возле которой стояла девушка. На скамейке лежал не шевелясь высокий худой мужчина лет сорока, с длинными неопрятными темными волосами в заляпанном белом костюме.
- Элиир, да он же пьян, - махнул рукой Иванович, - Дай человеку поспать!
Девушка мотнула головой:
- Я не чувствую запаха алкоголя. Может, у него сердце прихватило. Надо ему помочь.
Журналист буркнул что-то нецензурное и пощупал пульс незнакомца.
- Живой. Или сердечный приступ, или обдолбался. Посмотри, в каком он виде!
- Надо вызвать скорую.
Элиир потянулась за видеофоном, но Милош остановил ее:
- Погоди, может, сам прочухается, - и ударил мужчину по щекам несколько раз.
У журналиста резко заболела голова и перед его глазами промелькнула картина, как он с Элиир бежит по проспекту Баха пол часа назад. От удивления Милош резко выпрямился:
- Он меня сканирует!
Тут незнакомец вовсю распахнул глаза и уставился на девушку. Элиир тоже напряглась и сжала руки. «Общаются», - сообразил Милош:
- Эй, больше двух – говорят вслух!
Девушка рассмеялась:
- А мы уже обо всем договорись. Дядя, это – Пьеро. Он – как раз тот, кто нам нужен.
Мужчина встал и протянул руку. Журналист пожал ее и спросил:
- Пьеро – это имя или фамилия?
Телепат фыркнул:
- Сексуальная ориентация. Прозвище такое. Конспирация.
- А… Орден?
Пьеро хмыкнул:
- Мы сами по себе. Одно время они нас прикрывали, но теперь наши дорожки разошлись.
- Почему?
- Это что – допрос?
- Нет, - невозмутимо ответил Милош, - Сексуальная ориентация.
Пьеро захохотал и хлопнул журналиста по плечу:
- Ты свой парень! Пусть под-явников судьба тащит, а мы сами ее вершим. Мы – анархисты: нет – Корпусу, телепатия без ограничений.
Иванович задумчиво спросил:
- А вы всегда отдыхаете на лавках?
- Бывает. Но в данном случае, я загасил свое сознание, чтобы бледная фурия не нашла.
- Андромеда Эгрид? – вздохнул Милош.
- Она самая.
Мужчины посмотрели в глаза друг другу как старые друзья.
Пьеро добавил:
- Я ищу молодых телепатов по явкам Ордена. Теперь придется прекратить – больно опасно стало.
- Кого-нибудь поймали?
- Никого важного. Тут иногда собираются мелкие орденские ясновидцы. А меня так не поймаешь – я двадцать лет с ними борюсь. Все их рогатки знаю.
Пьеро почти с нежностью посмотрел на Элиир:
- Хочешь в космос, девочка? Будет, не волнуйся. Никто тебя не вычислит.
Глава 5 Путь к триумфу
24 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, Министерство внутренних дел
Андромеда Эгрид вошла в кабинет министра внутренних дел с высоко поднятой головой. Телепатка была довольна собой – неделю назад группа под ее руководством накрыла сходку нелегалов в Йоханнесбурге. По ее информации, они имели отношение к Ордену. Формально, Андромеда не имела права заниматься такой деятельностью (она возглавляла Службу собственной безопасности, а не псиполицию), однако это было особое задание Вейера. Теперь он, министр Вейер, пригласил Эгрид на разговор: возможно, похвалить, а, возможно, и посоветоваться. Именно об этом марсианка втайне мечтала: чтобы Тар Вейер начал воспринимать ее как равную. Или почти равную.
Министр сидел за столом, как всегда подтянутый и элегантный. Пальцы его левой руки неторопливым, плавным, кошачьим движением покручивали изящные стеклянные песочные часы. Взгляд был слегка затуманен, и Андромеда поняла, что у Вейера проблемы. Она внутренне улыбнулась: «Да, Тару действительно нужен мой совет!».
Будто в ответ на ее мысли, он предложил марсианке сесть и улыбнулся своей кривоватой ехидной улыбкой. Андра знала, что многие из окружения Президента Зауги боятся этого выражения лица ее шефа. Министр образования Де Ривера так просто трясся от страха, и, поэтому старался свести свое общение с Вейером к минимуму. А Эгрид, напротив, чувствовала душевное тепло, ловя редкие улыбки Тара.
- Андра, здравствуй.
- Тар, - слегка наклонила голову марсианка.
- Есть одно дело, Андра.
Он на секунду запнулся, но продолжил:
- С теми нелегалами, которых ты поймала. Трое телепатов – мелкая шушера, анархисты. Никого не знают, и ничего из себя не представляют. А вот ясновидец… Он из Ордена. Не из главных, конечно, но у него должны быть выходы на самый верх.
Вейер снова прервался, перевернул песочные часы и с силой поставил их на стол:
- Но он молчит! Мы его шесть дней обрабатывали и ничего не вытянули!
Он скривился:
- Мои телепаты не могут его отсканировать – он же яв. А Он, - Вейер поднял глаза на верх, - требует результата и срочно. Есть идеи?
Телепатка задумалась и предложила:
- Может устроить ему побег? И посмотреть, куда он направится?
- Думал над этим, - кивнул Тар: Во-первых, слишком он хитер – надо всё тщательно подготовить. А во-вторых, - ближайшие дня четыре он вряд ли сможет бегать или даже ходить.
Эгрид слегка поморщилась (она не одобряла пыток), а министр продолжил:
- А в третьих, я сейчас по горло занят чистками на космофлоте – адмирал Гардинер волнуется. Сама понимаешь – скоро нам понадобятся абсолютно верные армия и флот.
- Тар, я могу заняться явом. Сколько у меня времени?
Вейер удовлетворенно кивнул, снова перевернул песочные часы и ответил:
- Неделю дам. Если ничего не выйдет, будем его посильнее обрабатывать. Но, сама понимаешь, пытка – грубый инструмент, а он – яв. У него странная психика, я их не понимаю. Мне нужны факты, а не безумные предсказания и прочий бред. Для этого у нас и так Ульбрихт имеется.
Андра улыбнулась в ответ, а Тар подытожил:
- Может, попробуешь его перевербовать? Ты – психократ, и он – психократ. На деньги не скупись.
- Сделаю, что смогу.
- Только верни мне его живым, - пошутил на прощание венерианин.
Эгрид вышла из кабинета окрыленной – она выполнит это задание, во что бы то ни стало! Кривая улыбка Тара все еще стояла перед ее глазами, гоня марсианку в бой, обещая сладость победы и будущую награду. Положа руку на сердце, Андра не могла сказать: какая ее страсть сильнее: помочь делу Зауги, или увидеть эту улыбку еще раз.
***
25 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, секретная тюрьма министерства внутренних дел
Ранним утром Андра и ее помощник полковник Джон Браун вошли в одиночную камеру ясновидца из Ордена. Камера эта находилась в секретной тюрьме Вейера. Отсюда не мог сбежать ни человек, ни психократ, ни даже Господь Бог. По закону, министерство внутренних дел не имело права арестовывать ясновидцев (впрочем, как и телепатов с телекинетиками), но Вейер давно плевал и на законы Конфедерации и на протесты Степолтона.
Задержанный, мужчина лет пятидесяти, лежал на нарах, но не спал, а упорно смотрел в потолок. На его левой лодыжке была наложена повязка, под глазом красовался синяк.
- Грубо работают, - телепатировал Браун: - Они бы еще ногти повыдергивали. Он же яв! Кто так с ними работает?! Уйдет в кататонию, и ищи-свищи. Что с ним делать будем?
- Разыгрываем вариант С, - мысленно ответила Андра, поправляя свою генеральскую форму - Хорошие парни идут на помощь, психократическое единство и прочая чушь.
Она аккуратно села на край нар и широко улыбнулась:
- Здравствуйте, как вас зовут?
Ясновидец приподнялся на одном локте:
- Это не важно. Всех ведет судьба.
- Согласна с вами. Я – Андромеда Эгрид, глава Службы собственной безопасности Псикорпуса. Это – мой ассистент, полковник Джон Браун.
- Андромеда? Бледная фурия?!
На лице арестованного место маски безразличия заняло выражение заинтересованности. Минуту он молчал, а потом сел и пригляделся:
- Да, знак судьбы на вас что надо.
Эгрид снова улыбнулась:
- Спасибо, я стараюсь.
- Это не ваша заслуга – резко оборвал яв. Его желваки сжались, а глаза будто собирались прожечь марсианку насквозь. Андра одернула себя: «Спокойнее. Этот парень ненавидит нас. Нужно быть с ним как можно мягче».
Она опять приветливо улыбнулась и вкрадчиво продолжила:
- Я понимаю, вам нелегко пришлось. Эти варвары – полицейские: просто костоломы. Никакого уважения и понимания.
Ясновидец упорно молчал и Андромеда участливо предложила:
- Может быть, вы голодны? Здесь, наверное, отвратительно кормят. Мы можем заказать что-нибудь из ресторана.
Телепатка кинула мысль Брауну, известному гурману, и тот минут пять, захлебываясь от слюны, пересказывал меню ближайшего ресторана.
- …и тончайшие кусочки крольчатины под кисло-сладким соусом с ананасами. Подается на таких маленьких тонких почти прозрачных тарелочках из китайского фарфора. А какое там вино…Ум…
Джон закатил глаза, облизнулся и деловито спросил:
- Так заказать?
Яв хмыкнул и отрезал:
- Я не голоден. Баланда очень питательна.
- Ну, хорошо, - проворковала Андра, с интонацией, напоминающей Вейера – Бог с ней, с баландой. Может, у вас есть другие пожелания?
- Есть. Я хочу, чтобы вы проиграли – со сталью в голосе произнес яв: Я ненавижу вашу империю.
Джон развел руками:
- Какую еще империю?
- Ах да, вы пока называете это Конфедерацией.
- А чем вам не нравится Президент Зауга и его действия? - спросила Эгрид: - я знаю, что он отмечен знаком судьбы.
- А почему ваш Зауга не оставит нас в покое?! – огрызнулся мужчина: Не буду я с вами сотрудничать. Можете не терять свое время. Мне не нужны ни ваши деньги, ни ваше покровительство. Если хотите – пытайте дальше, я всё равно ничего не скажу. А отсканировать вы меня не можете: судьба защищает своих избранников, – распрямил он плечи.
- Ну, - марсианка быстро перебирала в голове варианты продолжения беседы, - Возможно, вас заинтересует сотрудничество с Фридрихом Ульбрихтом?
- Ульбрихт, - фыркнул ясновидец, - Он был лишь одним из шести. Променять одного предателя на весь Орден?!
Яв отвернулся к стенке и добавил:
- Бледная фурия, вы сейчас думаете, как организовать мне побег и проследить за мной, чтобы найти моих товарищей. Ничего не выйдет. Я никуда не уйду отсюда. Нас хорошо проинструктировали. Ничего вы из меня не вытяните. Я готов умереть за Орден. Валите к черту.
Браун телепатировал Андре:
- Я начинаю понимать ребят Вейера. Может, двинуть ему по роже?
- Нет, - зло ответила телепатка, - Это не поможет.
***
25 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, квартира Эгрид
Марсианка подбежала к двери своей квартиры и с силой хлопнула ладонью по замку с определителем отпечатков пальцев. Дверь пискнула коротким сигналом, и Андра, подождав ровно пять секунд (иначе замок будет заблокирован), быстрыми движениями набрала двадцатипятизначный личный код. Оказавшись внутри своего жилища, Эгрид кинула бластер на тумбочку и пару раз яростно ударила кулаком по стене.
Именно сейчас, когда она так нужна Тару, который наконец-то воспринял ее как равную, она ничего не может сделать. «О, Великий Марс! Чертов яв!», - бесилась Андромеда, впервые в жизни теряя над собой контроль: «Я обязана его сломать! Но как?».
Ее дар, вся ее недюжинная телепатическая сила, оказалась бесполезной и бессмысленной. Ясновидец просто издевался над Эгрид, чувствуя себя в полной безопасности, а она, как котенок, которого сунули носом в лужу: пристыжена и бессильна.
Телепатка несколько раз прошлась по комнате и приблизилась к бару. Там стояла только одна бутылка – подарок Де Ривера на какой-то праздник. Кажется, настало время откупорить ее. Теперь Андра так же никчемна как те, кто топит свое горе в вине.
«Да, я недостойна Тара», - подумал марсианка, наливая полный стакан. «Как надо пить коньяк? Ладно, залпом».
Не чувствуя вкуса, она налила второй: «Если бы он не был занят чистками на космофлоте, он бы точно придумал, как сломать эту тварь. Он бы его…»,- марсианка представила себе спокойное, бледное лицо с правильными, аристократическими чертами, которое произносит тихим, мурлыкающим голосом: «Теперь вы с нами?». И яв, ползающий перед Вейером на коленях: «Да. Я был слеп, но прозрел! Я всё расскажу».
Телепатка выпила второй стакан и обратилась сама к себе: «Должен же быть выход! Думай, тупая башка. Ведь у тебя кроме телепатии, есть еще и мозги. Если ты не можешь победить своим даром, то надо поработать головой. Вот у Тара вообще нет телепатии – а как прекрасно справляется!».
Эгрид успокоилась, села на жесткий черный диван и мысли ее потекли более упорядоченно.
«Надо сделать что-то такое, чего яв не ожидает. Но что?! Хм, а почему, собственно говоря, я не могу его отсканировать?»
Андра рассмеялась:
«Какая простая идея. Надо вспомнить всё то, что мне известно о ясновидцах. Почему считается, что мы не можем их сканировать?»
Она обратилась к компьютеру, ввела свои пароли и зашла во внутренний архив Псикорпуса.
«Так: исследование, анализы… А вот, отчеты. У телепатов, сканировавших ясновидцев…
Вот! Шизофрения, галлюцинации, распад личности. И всё?!»
Марсианка расхохоталась: «И только из-за проблем с психикой явам боятся заглядывать в сознание?! Какая глупость! Только трус считает, что он рехнется. У меня железная психика. Я – Марсианка. Я должна рискнуть ради Зауги и Вейера! Нет, Вейера и Зауги!».
Эгрид налила третий стакан и набрала номер Брауна:
- Джон, забери нашего ява, и привези ко мне на квартиру. Быстро. И возьми с собой аптечку с транквилизаторами.
- Что? - поперхнулся Браун: Ты что задумала?
- Да, чуть не забыла. Прихвати крепкую веревку.
- Хорошо, будем через пятнадцать минут.
Голос Джона прозвучал чуть напугано, но перечить своей начальнице он не посмел.
Андромеда допила коньяк и еще раз продумала свои действия. Она решила ничего не говорить Вейеру и Брауну запретить. «Тар меня остановит. И тогда я не смогу доказать, что достойна его».
***
Браун ввел ява, прикованного к нему наручниками.
- Сажай его на стул! – приказала, слегка покачиваясь, марсианка: И свяжи его!
Джон удивленно кивнул, выполнил указание и телепатировал:
- Андра, да ты пьяна. Первый раз такое вижу. Что ты задумала?
Телепатка гордо выпрямилась и вслух заявила:
- Я его отсканирую.
Ясновидец начал громко ржать:
- Добро пожаловать в дурдом! Я знал, что вы психи, но не догадывался, что вы стремитесь легализовать свое положение.
Эгрид наотмашь врезала яву по щеке и ехидно заметила:
- Разве я не отмечена знаком судьбы? Джон, сунь ему кляп.
Полковник автоматически подчинился, но потом переспросил:
- Подожди, ты хочешь сделать что?
- Отсканировать, - спокойно повторила марсианка.
- Нет, - замотал головой Браун: Нет, нет, нет. Ты что – с ума сошла? Проспись! Это невозможно!
- Еще как возможно, - решительно произнесла Андромеда: Просто будут…могут быть некоторые негативные последствия.
- Некоторые! – подпрыгнул Джон: Да от этого десятилетиями лечат! И не всегда успешно.
Ясновидец утвердительно замычал, кивая головой.
- Джон, - буднично произнесла телепатка: У меня не может быть душевного расстройства – у меня нет души. Я же марсианка.
- Андра, это же анекдот, - механически проговорил Джон.
Проигнорировав его реплику, телепатка продолжила:
- Ты будешь поверхностно сканировать меня всё время. Если что-то пойдет не так – вколи транквилизатор. Если что-то пойдет совсем не так, и только в этом случае, можешь позвонить Вейеру. Я обязательно скину тебе то, что прочитаю в сознании этого придурка.
- Но… - развел руки Джон.
- Это приказ, - отрезала Андра: Начинаем.
Она села напротив ява и закрыла глаза.
Тот слегка вздрогнул: ведь у Эгрид действительно был знак судьбы. Впрочем, посмотрим…
ИНТЕРЛЮДИЯ 12
25 июня 2478 год, Земля, Главный штаб космофлота
Контр-адмирал Вильхем Андерс придирчиво изучал 11 главу Отчета о катастрофе лайнера «Греция». Он проверял и перепроверял Отчет уже третий раз. Сенатская комиссия, подготовившая его, поработала на славу. Графики, диаграммы, голографии лайнера в продольном и поперечном разрезе – было всё, чем можно задурить голову не специалисту. Но Андерс не вчитывался в эту дребедень – его интересовали только фактические данные: именно они могли навести на след неприглядной истины. Он скрупулезно пересчитал вектор движения «Греции» в момент столкновения с «метеоритами». Цифры не убеждали – вероятность того, что космические тела так просто прошили оболочку лайнера, пробив антиметеоритный слой была слишком мала. Так не годится.
Контр-адмирал резко нажал кнопку видеофона, и, не назвав себя, процедил:
- Капитана Того ко мне.
По другую сторону монитора не стали переспрашивать, и через три минуты перед Андерсом возник запрошенный им военный.
- Капитан, я нахожу ваши расчеты по скорости «Греции» недостаточными, - произнес контр-адмирал.
Того слегка вздрогнул:
- Простите, контр-адмирал, я вас не понимаю.
- Лайнер был прошит насквозь в трех местах. И это при наличии антиметеоритного слоя. Такого не может быть. Или скорость корабля была больше, или, - Андерс лукаво посмотрел на капитана: Это были не метеориты.
- Но, контр-адмирал, - позволил себе слегка улыбнуться Того: Сенаторы все равно разницы не увидят. Они же ничего не понимают в навигации. И, я уверен, примут Отчет своей, так сказать, «комиссии».
Андерс посмотрел на капитана тяжелым, смутно знакомым Того взглядом и медленно произнес:
- Разумеется, Сенат примет то, что мы ему напишем. Быстро и без лишних вопросов. Но не забывайте, что Отчет будет опубликован и мне нужно, чтобы и у прочих любопытных сомнений не появилось.
***
25 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, квартира Эгрид
Андра сосредоточилась и привычным маневром «раскрыла» сознание арестованного ясновидца. Максимально осторожно она коснулась самых поверхностных мыслей. «Он боится», - усмехнулась про себя марсианка: «Что же… Постараюсь его не разочаровать». Она аккуратно проверила себя. Нет, никаких негативных проявлений. Хорошо, пойдем дальше.
Эгрид проникла на более глубокие линии памяти. Она решила не искать воспоминание по времени, раскрывая сознание как книгу с оглавлением – только начинать в таком случае надо было бы с последней страницы. Прочтение воспоминаний тогда следовало вести день за днем и месяц за месяцем. Это и называлось полным психосканированием. Но телепатка просто не знала, когда яв общался со своими. Да и такая процедура отнимала очень много времени и сил.
Нет, надо идти по ассоциациям. Это был второй классический способ мыслечтения. Способ быстрый и позволяющий достать информацию на интересующую тему. В сознании обычного человека каждый объект опирается на предыдущую цепочку воспоминаний, тянущуюся до самого глубокого детства. Воспоминания нанизаны как бусинки на нитки – одно за другим. Часто перепутанные, с многочисленными ответвлениями, они, тем не менее, позволяют пройти всю цепочку за сравнительно короткий промежуток времени. Как раз переплетение этих цепочек телепаты и называли «матрица сознания». Или, в просторечии, «мозаикой». Впрочем, это в обычном сознании. А у ясновидца?
Она искала первый элемент на своем вчерашнем допросе. Они говорили об Ордене. Значит, яв должен был подумать о нем! Андромеда нашла первую ассоциацию и попыталась развернуть цепочку.
Однако второй элемент последовательности заставил ее похолодеть. Не то! Почему следующее звено выводит на одуванчики?! А одуванчики на «Одиссею» Гомера! А Гомер…
Андра почувствовала, что теряет разум. У нее неожиданно появилась вялая мысль: «Интересно, если я сойду с ума – пойму ли я это». Эгрид резко прервала контакт.
- Ты как? – нервно спросил Браун.
Марсианка мотнула головой, почувствовала себя резко протрезвевшей и глотнула воды:
- Какое странное сознание, Джон, - телепатировала она: Как будто сканируешь сумасшедшего. Только гораздо хуже. Вообще нет ассоциативных цепочек! Или они слишком сильно перемешаны.
- Ну… – отметил Браун: Значит, наверное, надо выстроить их в своем сознании. По крайней мере, с психами поступают именно так. Нельзя понять их логику – сначала надо спроецировать цепочки на себя и потом перестроить их. Чтобы получилась более менее нормальная матрица сознания.
«Нет», - резко подскочила марсианка. Она вдруг всё поняла. Но это было не озарение, а скорее припоминание. Как если бы она всегда знала, как надо сканировать ясновидцев, но позабыла, а идея Джона только подтолкнула ее память: « Поэтому телепаты и сходят с ума. Они пытаются действовать обычным путём. Но у ясновидца нет нормальных цепочек. И сколько их не правь – не выстроятся».
- Джон! - крикнула она в порыве энтузиазма: Держи меня! Я знаю, что надо делать.
Телепатка решительно вернулась к сканированию. Но теперь она искала не ассоциации, и не листала воспоминания, а сразу устремилась к самым ярким моментам, самым сверкающим «бусинкам».
Первая! Смерть матери. Не то!
Второе! Первая любовь. Не то! Великий Марс! Как же выматывают такие поиски.
Третье! Остров… Оно!
Довольная Эгрид прекратила сканирование и потянулась к видеофону.
- Ну как? – обеспокоено спросил Браун.
- Как говорит наш генерал Васильев – в яблочко. Сейчас сообщу Тару.
Ясновидец замычал и стал дергаться и извиваться, а Андра беззлобно заметила:
- Отведи-ка ты нашего информатора в кар.
Джон рассмеялся и потащил обомлевшего ява к выходу. Уже с порога он почти нежно произнес:
- Я рад, что с тобой всё в порядке. Расскажи потом, как ты это сделала.
Телепатка кивнула, дожидаясь ответа Вейера. После второго гудка она сообразила, что на часах было полтретьего утра. Ничего, такая новость того стоит!
Наконец экран видеофона замерцал, и почти не заспанный венерианин произнес:
- Слушаю, Андра.
Лицо и обнаженные плечи Вейера появились на мониторе, и марсианка впилась взглядом в его ключицу и изящную шею. «Какие идеальные рельефные линии плеч, и при это такая нежная и бархатная кожа». Рука Эгрид слегка дернулась к изображению, выдавая ее тайное желание прикоснутся к этому идеальному мужчине. Но марсианка тут же одернула себя и постаралась придать лицу официальное выражение.
- Тар, - торжественно сказала она: Один из руководителей Ордена неделю назад был на одном из островов в Тихом океане. На Юго-запад от Фиджи, полчаса лета на каре. Приметы: старик с длинной седой бородой и глаза светятся мудростью.
- Что? – поперхнулся Вейер: Светятся мудростью? Как ты это узнала?
- Извини, - это представление ява. Я только что закончила сканирование, - гордо заявила марсианка.
Вейер слегка нагнулся к монитору (и открылся вожделеющему взору Андры почти до пояса) и переспросил:
- Ты отсканировала ясновидца?
- Да, - слегка покраснев, просто ответила Эгрид.
Венерианин поморщился и каким-то вкрадчивым голосом задал вопрос:
- Ты там одна?
Андромеда просияла и снова впилась глазами в изображение на мониторе: неужели Тар хочет… Но потом она сообразила: он, видимо, намекает, что мне нужна помощь. Марсианка поникла:
- Сейчас придет Браун – он запирает арестанта в каре.
- Но ты в порядке? – уточнил Вейер.
- В полном, только устала немного.
- Значит, отдохни. Это приказ! – сверкнул он глазами, заметив возражения на лице Эгрид.
- А как же яв с острова?
- Не волнуйся. Я лично займусь им.
Тар широко улыбнулся и добавил:
- Андра, ты умничка. Я тебе признателен. Как только возьму мерзавца, мы вместе им займемся. А сейчас – пойди поспи. Я серьезно.
Связь прервалась, а недовольная телепатка пошла положить видеофон на тумбочку. Тут у нее закружилась голова. «Надо действительно поспать…», - подумала Эгрид и провалилась в обморок.
***
26 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, секретная тюрьма Министерства внутренних дел
Три черных кара прорезали небосвод и с резким звуком сели на парковку, расположенную на крыше тюрьмы. Телепат в длинном плаще до странности равнодушно наблюдал за посадкой транспорта министерства. Во-первых, волноваться смысла не было – арестант поступит под его ответственность только в самой тюрьме, а во-вторых, телепат слишком часто участвовал в нелегальных делишках Вейера. Чего стоило одно убийство Джошуа Бледе, официально не раскрытое до сих пор! Впрочем, та операция дала Вейеру Андромеду. Она отодвинула телепата (известного под псевдонимом Борис) на второе по значимости место в секретных делах министра внутренних дел.
Тар грациозно выпрыгнул из кара, стянул с лица маску (Вейер не любил светиться лишний раз) и подошел к телепату. В это время безликие мужчины в серых «гражданских» костюмах вывели из другой машины человека с мешком на голове.
- Строгая охрана, Борис, - промурлыкал министр, - Никаких посетителей, никаких контактов, полная секретность. Доступ только у меня.
Венерианин на секунду задумался и добавил:
- И у Эгрид.
Борис кивнул, чуть заметно скривился и спросил:
- Сколько мне его пасти?
- Не долго. Максимум завтра к вечеру я его заберу и перевезу в тюрьму понадежнее.
Телепат снова спокойно кивнул:
- Сделаю. Официальное прикрытие для арестованного?
Вейер ощерился:
- Опасный серийный убийца.
- Хм, а я тогда кто?
Венерианин залез во внутренних карман своей куртки и протянул подчиненному удостоверение сотрудника уголовного розыска. Телепат слегка рассмеялся:
- Полицейский?! Мои старые дружки удивились бы…
Тар чуть заметно улыбнулся и строго сказал:
- Борис, я тебе верю. Под полную твою ответственность. Если что-то случится: всё, что угодно, немедленно звони мне.
Телепат кивнул в третий раз и последовал за сотрудниками Вейера. Борис лично осмотрел камеру, в которую помещали арестанта, удовлетворенно хмыкнул и прислонился к стене прямо напротив двери. Он велел поставить рядом стол, а также стулья для него и двух людей-охранников. «Лучше перебдеть, чем недобдеть», - усмехнулся про себя телепат, проверил бластер и пару таблеток на случай сонливости.
Время текло медленно и, часа через три Борис заметил, что один из охранников начал клевать носом. Он немедленно отправил того отдыхать, а на освободившееся место посадил запасного. Сам телепат был хорошо подготовлен и мог вести наблюдение, не теряя бдительности, добрые сутки. Он почему-то подумал: интересно, а кого привез Вейер? Борису вспомнился мешок на голове, и то, как твердо, но бережно, волокли арестанта до камеры.
Тут телепат заслышал шаги. К нему приближался неизвестный человек в мундире…генерала псиполиции! За генералом, будто слегка прячась, шел водитель кара в летном шлеме, полностью закрывающим лицо.
- Здравствуйте, я генерал псиполиции Тувалу.
Борис представился именем из своих документов и напряженно встал. «Приехали своих отбивать?», - промелькнуло у него в голове: «Ничего не выйдет! Только через мой труп».
- Дело в том, - дружелюбно произнес Тувалу, - Что ваши люди по ошибке задержали агента псиполиции, работавшего под прикрытием в районе острова Фиджи. По моей информации, этот человек находится здесь.
«Вот оно! Значит, действительно за арестантом», - сообразил Борис. Он уже собирался открыть рот и заявить, что генерал ошибается, что тот вне своей юрисдикции, затеять скандал, а самому пока срочно связаться с Вейером. И, в случае необходимости, просто лечь на пороге камеры или атаковать генерала.
Но вместо этого, мысли телепата стали спокойными и гладкими, мягкими, как сладкая вата. Он сонно кивнул и попросил бумаги. Не вчитываясь, Борис поставил свою визу (и даже, кажется, расписался настоящим именем) и открыл камеру. Один из охранников вскочил и вскрикнул:
- Что вы делаете?!
- Ну как же, - улыбнулся Тувалу: Вот бумага.
Охранник осекся и рассеянно произнес:
- Ах, да, бумага…Конечно.
Борис тупо наблюдал, будто со стороны, как шофер уводит арестованного к стоянке, как генерал горячо благодарил и постоянно тряс руку и как посетители растворились в коридорах такой пустой тюрьмы, будто их и не было вовсе.
Телепат сел и еще часа два находился в сомнамбулическом состоянии и только потом резко дернулся и лихорадочно схватился за видеофон.
***
27 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, больница Министерства внутренних дел
Андромеда сидела на койке и с плохо скрываемой враждебностью наблюдала за манипуляциями врача около больничного монитора. По нему бежали какие-то графики, цифры, диаграммы.
- Послушайте, - цедя сквозь зубы произнесла она: Я абсолютно здорова! Ну, случилась маленькая аллергия на транквилизатор. Мне что, год тут сидеть?!
Врач, внимательно слушая, участливо кивал:
- Да, да, я понимаю. Покажите язык.
Эгрид яростно высунула язык на максимально возможное расстояние.
- Довольны?! - кинула она, убрав язык: Меня работа ждет!
- Работа, да, да. То-то ваш помощник вам транквилизаторы колет, - хмыкнул доктор: Когда вы в обморок от этой работы падаете.
- Это дела не касается. Я не знала, что у меня аллергия на этот препарат.
- Теперь будете знать, - безмятежно произнес врач, - Отдохните, выпишу вас дня через три.
- Три! - подпрыгнула Андра: Об этом не может быть и речи.
Врач сверкнул глаза и твердо заявил:
- Генерал, здесь я главный. И я считаю, что вам необходимо еще побыть в больнице. Только прямой приказ министра Вейера заставит меня передумать.
- Вейера? Дайте мне немедленно видеофон! – закричала марсианка.
Доктор покачал головой:
- Вы слишком взволнованы. Может, позже.
«Великий Марс», - злобно подумала телепатка: «Вот сломать бы сейчас психику этому идиоту в белом халате. А потом Брауну – зачем он потащил меня в больницу, недоумок».
Тут дверь в палату неожиданно распахнулась, и на пороге возник лично министр внутренних дел, близкий друг самого Президента, легендарный Тар Вейер. В данный момент, ко всем прочим достоинствам, Вейер мог прибавить славу спасителя Андромеды от этого узколобого докторишки.
Телепатка стремительно поднялась с койки и, нарочито крепко, пожала руку Тару, давая понять своему мучителю, КОГО он не хотел отпускать. Венерианин, в своей неподражаемой манере, криво улыбнулся в ответ. Однако от Эгрид не ускользнуло и напряжение, и радость, чуть заметно скользнувшие в его светло-карих глазах.
- Андра, - проворковал Тар: Как себя чувствуешь?
- Прекрасно. Жажду вернуться к работе, - четко ответила она.
Министр слегка кивнул каким-то собственным мыслям, и повернулся к врачу. Тот стоял, вызывающе сложив руки на груди. Вейер негромко спросил:
- Ваше мнение?
- В принципе, опасности для здоровья генерала Эгрид нет. Но я бы порекомендовал ей задержаться в больнице еще на несколько дней. Приборы диагностируют общее истощение организма и крайне повышенную нервозность.
«Нервозность!». Телепатка сжала кулаки и только присутствие Вейера сдерживало ее желание отвесить эту кретину сочную оплеуху. Сказать марсианину, что он нервозен! Хуже этого может быть, только обвинение в изнеженности и гедонизме. Или в венерианском происхождении (что, с точки зрения обычного марсианина – одно и то же).
- Не надо, - так же тихо приказал Тар: Нервы у Эгрид более чем в порядке. И уж вы то должны это знать.
Доктор задумался над мудреной фразой, потом покраснел и, пробурчал извинение.
- Свободны.
Андра вдруг поняла, что упустила одну пикантную деталь, и, как только дверь за врачом закрылась, спросила, самым невинным голосом:
- Тар, мне надо послать кого-нибудь домой.
Вейер ехидно оскалился:
- За формой? Сейчас принесут. Я позаботился об этом.
Эгрид ощутила внутреннее тепло. Ей показалось, что они с Таром думают на «одной волне», имеют одинаковые мысли и желания. Они могли действовать вместе, двигаться вместе, творить вместе историю, не говоря друг другу ни слова. Их тандем работал безотказно, хотя никто не распределял роли заранее. Просто каждый чувствовал, что он должен делать.
Одна из медсестер внесла генеральскую форму Андромеды, и молча вышла.
Телепатка тут же скинула опротивевший больничный халат – мерзкую белую тряпку, символ болезни, слабости и беспомощности. Вейер галантно отвернулся, но Андра заметила, что он, по-мальчишески, слегка подглядывает. Телепатка рассмеялась про себя и решила не торопиться с одеванием. Она соблазнительно потянулась, расправляя спину, поправила лямочку лифчика, пригладила волосы и лишь потом стала медленно облачаться в форму. Марсианка сперва надела китель, разгладила красивые серебряные генеральские погоны, и стала не спеша застегивать пуговицы. Вейер чуть заметно сглотнул и как-то неловко (Вейер! Неловко!) произнес:
- Ты отлично поработала с нашим явом. Хвалю.
- Спасибо, - зарделась телепатка: Я думаю, ты уже взял руководство Ордена.
Эгрид положила форменные брюки на кровать и томно провела пальцем по серебряным лампасам. Она вовсе не торопилась прикрыть нижнюю часть своей аппетитной подтянутой фигуры.
Венерианин, однако, в ответ на вопрос чуть заметно скривился, и перестал подглядывать.
Телепатка, мгновенно заметив это, спросила:
- Проблемы?
Тар резко кивнул. Уже через две минуты сорок секунд Андромеда, полностью облаченная в идеально застегнутую форму, вышла вместе с Вейером на улицу.
***
27 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, кабинет Министра внутренних дел
Вейер несколько минут молчал, будто подбирая слова, а затем начал рассказ.
- Мы взяли одного высокопоставленного ява из Ордена ровно там, где ты указала. Быстро и чисто. Об операции не знал никто, кроме моих самых проверенных людей. Яв, старик с длинной бородой, не сопротивлялся, а его свита, три телепата, не доставила нам много хлопот. Я доставил этого Деда Мороза сюда, в нашу тюрьму, самое охраняемое место в Конфедерации. Я приставил Бориса, своего лучшего, после тебя, конечно, телепата.
- И? – Андромеду поразила внезапная отгадка: Он…
- Да!
Тар резко вскочил и пробежался несколько раз по комнате. Сейчас он напоминал не расчетливого холодного хищника, а истеричного Де Ривера.
- Его ПОХИТИЛИ, - Венерианин почти кричал: Буквально через три часа. Просто пришли и забрали.
- Стоп, стоп. А Борис?
Вейер постепенно успокоился и всё больше начинал походить на себя прежнего: тихого, язвительного и смертельно опасного.
- Тут самый интересный момент. Его сломали. Причем практически мгновенно. Внушили, что всё в порядке, заставили отдать мою добычу и отправили в нокаут на два часа.
Андра присвистнула:
- Бориса? Он же теп-10! Сколько их было?
- Двое. Вернее, один. Второй постоянно трепался, словно сенатор. Значит, сканировать не мог.
- Один?!
Эгрид покачала головой.
- Очень странно. Я хорошо знаю подготовку Бориса… Его вина исключена?
- Абсолютно. Мы ему трижды устроили полное психосканирование.
- А тюремные камеры наблюдения? Они сняли гостей, устроивших эту заваруху?
Тар скривился:
- Разумеется. И, предупреждая твой вопрос: мы уже знаем, что ордер на освобождение ява предъявил генерал псиполиции Тувалу. Именно он отвлекал внимание, пока «пилот» сломал Бориса и охранников.
Марсианка слегка усмехнулась:
- Тар, так надо просто взять этого Тувалу.
- Угу, кто же спорит. Вот только Тувалу, яв и «пилот» дружно погибли над Атлантическим океаном. Кар неожиданно взорвался буквально через пятнадцать минут после вылета. Ты же знаешь – кары периодически ни с того, ни с сего, и очень вовремя взрываются, - мрачно осклабился Вейер.
Андра хмыкнула:
- Тела?
- О, да! Все три! И генетическую экспертизу провели. Она подтвердила, что останки принадлежат генералу Тувалу, его пилоту Денису Куперу и агенту под прикрытием Маркусу Ван Боммелю.
Венерианин почти весело похлопал в ладоши и резюмировал:
- Блестящая работа. Право, я едва не поверил.
Эгрид щелкнула пальцами, будто прочитав мысли министра:
- Степолтон!
- Наверняка. У Ордена кишка тонка на такие штуки.
Телепатка подумала несколько минут. Министр не прерывал ее, зная, как важно в их деле не упустить детали. Наконец женщина сказала:
- Тар, я думаю, этого Ван Боммеля, или как его там зовут, уже не поймать. Орден наверняка перевез его в другое тайное место. А тот ясновидец, которого я сломала, других мест не знает. Генералу Тувалу, если он еще жив, уже изменили внешность, документы и отпечатки пальцев. Ты и сам это всё понимаешь.
Вейер мрачно кивнул, а Эгрид продолжила:
- Так какую цель мы себе ставим?
- Степолтон, - тихо и отчетливо произнес Вейер:
- Надо доказать его причастность к этой истории.
- Доказать Президенту?
- Ну не суду же.
Марсианка рассмеялась, поправила форму и задала последний вопрос:
- Сколько у меня времени?
- Лимита нет, но затягивать не стоит. Степолтон будет бросать все концы в воду. Задание не простое, но после твоих последних подвигов, я уверен, тебе сам черт не помеха.
***
27 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, Главное управление Псикорпуса, кабинет Андромеды Эгрид
- Дела…, - протянул Браун, раскуривая сигару.
- Да. И прелесть ситуации в том, что я даже не имею права вести официальное расследование, - заметила Андромеда: - Этого Вам Боммеля арестовал Вейер, а не мы. Мы, собственно, даже и не имели права его арестовывать.
- Андра, ты знаешь: я с тобой. Что бы не пришлось делать.
Марсианка кивнула: Браун был ей обязан. Несколько лет назад она поручилась за него после крайне неприятной истории с Ивановичем и «досье Бледе». Тогда Тар хотел сурово покарать халатность Джона, но Эгрид сумела отговорить шефа.
- Давай подумаем, - начала рассуждение телепатка: - Кто мог вытащить нашего пленника? Либо Степолтон, либо Орден.
- Орден? - замотал головой Джон, - Никогда бы не справились.
- Возможно. Меня смущает этот телепат в шлеме. Как он так быстро пробил Бориса? Он его сильнее? Но наш Борис – теп-10. Сильнее не бывает. Прям сверхтелепат какой-то!
- А ясновидца невозможно отсканировать, - заметил Браун: - Всё когда-то происходит в первый раз.
- Допустим. В стиле исполнения этой операции чувствуется рука Степолтона. Но откуда у него такие уникальные телепаты?
- Значит, Степолтон при помощи Ордена. Или Орден при помощи Степолтона, - Браун развел руками и резюмировал: - В любом случае, без лондонского манипулятора не обошлось.
Эгрид кивнула в ответ:
- Значит, надо узнать, чей был телепат. Необходимо спровоцировать Координатора.
- Как?
- Очень просто, - хмыкнула Андра: - Намекнем ему, что нам всё известно. Что мы к нему подбираемся. Посмотрим, какая будет реакция.
Браун раскурил новую сигару и задумчиво спросил:
- Ты хочешь пойти к Степолтону?
- О, нет. Не я, и не к Степолтону. Есть у него такая доверенная помощница по научным вопросам: Эстер Эдер. Слышал о ней?
- Смутно. Социолог, кажется. Не знал, что она человек Координатора.
Марсианка прикрыла глаза. Сейчас она неуловимо напоминала Тара Вейера.
- Джон, она не занимается политикой. Но, по моей информации, эта Эдер встречается со Степолтоном чуть ли не каждый день.
- Хм, может – они любовники?
Краешки губ марсианки слегка дрогнули:
- Я уверена - нет. Координатор не ставит своих любовниц слишком высоко в иерархии Корпуса. Так что – приступай к делу.
Джон поднялся и спросил:
- Что мне ей сказать?
- Придумай что-нибудь. Мне важно, чтобы ты сообщил ей следующее. Во-первых, произошло преступление, во время которого ОДИН телепат за несколько секунд сломал теп-10. Во-вторых, что я этим заинтересовалась.
- И всё?
- Разумеется. Степолтон поймет. Да, и проследи за реакцией этой Эдер. Удивится ли она, узнав о таких телепатических феноменах. А я пока займусь поиском фактов. Кто знает, может Координатор оставил нам что-нибудь?
***
ИНТЕРЛЮДИЯ 13
27 июня 2478 год, Земля, Франция, Париж, кафе на Монмартре
Координатор Степолтон неторопливо потягивал вино, и разглядывал сквозь бокал своего собеседника. Тот сбрил свою примечательную бороду и теперь выглядел моложе.
- Итак, - начал Степолтон, - теперь у вас новые документы. Что вы будете делать? Снова уйдете на нелегальное положение?
Ясновидец, известный в полицейских отчетах как Маркус Ван Боммель, мощным глотком осушил вторую кружку кофе и нервно спросил:
- Нас здесь не найдут?
Альфред рассмеялся:
- Шутите?! Таких кафе только в Париже больше пятисот.
- Хорошо. Я отвечу, Отмеченный знаком. Я присоединюсь к своим братьям. Больше вы о нас не услышите.
- Вы каждый раз это говорите, - нетерпеливо заметил Степолтон, - Расскажите лучше о ваших планах.
- Планах? Планах…
Взор ява потерял четкость, а руки сжались. Координатор, прекрасно знающий, что обычно происходило вслед за этим, схватил третью кружку кофе и пихнул собеседнику. Тот благодарно кивнул, сделал жадный глоток и заметил:
- Судьба едва не послала мне видение прямо сейчас, Избранник.
- Я сообразил. Давайте избежим лишнего внимания. Так что насчет планов? Как вы собираетесь бороться с Заугой?
Ясновидец рассмеялся:
- Никак. На то найдутся другие люди.
- Кто? Я?
Степолтон пристально посмотрел на собеседника, пытаясь уловить его самые скрытые реакции. Но старый яв лишь хмыкнул:
- Твоя судьба еще не решена. Ты еще можешь выбрать.
Альфред быстро переформулировал вопрос:
- Что мне сделать, чтобы победить Заугу?
Ясновидец покачал головой:
- Ждать. Сейчас ты не сможешь победить Заугу. Ни один, ни в союзе с катонианцами. Он станет императором. Это неизбежно.
Альфред нервно сглотнул:
- И кого мне ждать?
Яв захихикал каким-то своим мыслям и невпопад ответил:
- Зоопарк.
- Что?!
На секунду Координатору показалось, что ясновидец сошел с ума. Но взгляд ява был привычно хитрым, а слова двусмысленны:
- Ты не пропустишь их явление. Если, конечно, доживешь. А сейчас, Отмеченный знаком, мне пора идти.
Координатор быстро склонился к спасенному им ясновидцу и шепотом спросил:
- Подождите. Что такое Черта? Я знаю, что мы миновали ее. Что изменилось?
Яв в упор уставился на Альфреда и рассмеялся:
- Ты изменился, разве нет? А всё прочее… Выжди время, ты сам увидишь. Это напрямую касается того, о чем мы говорили.
***
28 июня 2478 год, Земля, Лондон, Лаборатория Социальных исследовании при Псикорпусе
- Итак, - протянула Эстер: Чем же я обязана такому визиту?
Социолог выглядела очень напряженной и недобро посматривала на Джона Брауна. Тот быстро перебрал варианты возможного поведения и выбрал вариант «Дурака на отдыхе». Пожалуй, это был наилучший маневр:
- Госпожа Эдер… - начал он, невинно хлопая глазами
- Просто Эстер, - отрезала женщина без всякой симпатии в голосе.
Она не пыталась скрыть, как неприятны ей, такие как Джон.
- Хорошо, Эстер. Дело в том, что у нас возникли некоторые вопросы, которые, быть может, вы сможете разрешить.
Браун мялся, краснел и вел себя как студент на экзамене по нелюбимому предмету. Но на социолога это не произвело впечатления: она только кивнула и принялась равнодушно разбирать какие-то бумаги.
- Вот, - продолжил наконец телепат: Нас интересует…
- Вас, - неожиданно уточнила Эдер: Кого вас?
- Псиполицию, разумеется, - быстро ответил Браун.
Эдер чуть заметно усмехнулась. «Она знает, кто я и на кого работаю», - понял Джон: «Надо менять тактику. Скажу ей то, что ее заинтересует».
- Орден, - односложно произнес он.
Социолог отложила бумаги в сторону и задумчиво посмотрела на него:
- Что Орден?
- Мы предполагаем, что там проводятся исследования телепатии. В результате них, один телепат может сломать телепата теп-10 за несколько секунд.
Браун искоса посмотрел на Эдер. Та лишь чуть заметно качнула головой:
- Что вы хотите от меня, полковник Браун? Я изучаю общество психократов, а не Орден.
- Но Орден тоже часть этого общества, разве нет?
Эстер пожала плечами:
- Ну и что? Я ничего не знаю ни про какие исследования.
- Но всё же, - настаивал Джон: Поставлю вам вопрос как социологу: как отнесутся другие телепаты к такой несправедливости?
- Почему несправедливости?
- Но ведь благодаря этим исследованиям нелегальные телепаты из Ордена окажутся сильнее наших, из Корпуса.
Эдер рассмеялась:
- Это если предположить, что такие сверхмощные телепаты вообще возможны.
- Еще как возможны, - якобы в запальчивости повысил голос Браун: Генерал Эгрид уже расследует такой случай.
У Эстер дернулась щека, и она очень сухо заметила:
- А, генерал Эгрид… Ну тогда да, сверхтелепаты, сверхзаговоры и сверхпаранойя. Ничем не могу вам помочь, полковник. Психиатрическая служба в другом здании.
***
28 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, Главное управление Псикорпуса, кабинет Андромеды Эгрид
Андра прочитала телепатией весь разговор и теперь сидела, прикрыв глаза и уперев подбородок в ладонь.
- Что можешь добавить, Джон? - спросила она.
Браун покосился на пустой кабинет и шепотом спросил в ответ:
- Будем говорить словами?
- Да. Картинку из твоего сознания я уже видела, мне нужны теперь впечатления.
- Хм. Эдер нас не любит, и побаивается. Закрыта, немногословна. Пожалуй, всё. Честно говоря, мне кажется, что я зря проездил.
Андромеда ехидно усмехнулась, и плавно провела пальцами по подбородку, будто проверяя отсутствие щетины. Это был любимый жест Вейера.
- Нет, Джон. Эстер сдала нам Степолтона. С музыкой и танцами народов мира.
Это было еще одно выражение Вейера. «Еще немного, и она превратится из марсианки в венерианина», - невольно подумалось Брауну. Он уточнил:
- Почему тебе так кажется?
- Во-первых, Эстер не удивилась, когда ты сообщил о сверхтелепате. Значит, она уже сталкивалась с подобным. Во-вторых, она явно испугалась, когда узнала, что я копаю эту историю. А следовательно, - промурлыкала Андра: Она знает исполнителя.
У Джона округлились глаза:
- Она сама?
- Эстер? О, нет. Искомый пилот в шлеме был мужчиной. Кроме того, у Эдер другой психотип. Не полезла бы она в такую историю. Думаю, пилотом был сам Координатор.
Полковник присвистнул от удивления, а марсианка открыла сейф, достала папку и протянула ему.
- Я тоже не теряла времени даром. Тут отчеты судмедэкспертов. Прочитай потом, а я уже ознакомилась.
На щеках Эгрид играл легкий румянец самодовольства и Джон с надеждой уточнил:
- И как отчет?
- О, как ты любишь говорить, настоящий Шекспир. Всё так точно, логично и корректно. Столько цифр и диаграмм. Никаких сомнений, что это подделка. И тут Степолтон снова перехитрил сам себя. Теперь я абсолютно уверена, что в деле замешан этот судмедэксперт, доктор Лурье.
- О!, - щелкнул пальцами Браун.
Он встал проверил бластер и деловито спросил:
- Будем брать?
Андра улыбнулась. Тепло, почти по-домашнему.
- А на каком основании, Джон? Это человек Степолтона. Так мы к нему не подберемся.
- Понял, - кинул Джон и глаза его молодецки засверкали:
- Случайная встреча в подворотне…
Полковник любил участвовать в подобных мероприятиях. Ненадолго встать на другую сторону закона (вернее, самому стать законом) казалось Брауну захватывающей игрой.
- Возможно, - снова улыбнулась Эгрид, - Пока подождем реакции Координатора. Уверена, она не заставит себя ждать. Я вспугнула птичку, теперь посмотрим, куда она полетит.
Марсианка, перестав улыбаться, отдала приказ:
- Хватит веселится. К Лурье хвост, но осторожно, чтобы не просёк. И присмотри за Эдер. Не исключено, что она имеет выход на Орден.
***
Где-то между мгновениями вечности…
Вот идет человек. Его поступь тяжела и величава…Каждый шаг вызывает сполохи пламени и крики… Стоны и проклятья… Восхищение и восторг…
Он станет императором…
Нет, это не интересно. Это уже было. Цвета и запахи, ощущения и эмоции уже сложились в нити видений. Калейдоскоп событий остановился и теперь лишь одна картинка, лишь одна судьба.
«Но почему же тогда пожар Посейдонополиса?! Я вижу его. Я ощущаю вкус гари на губах, я внимаю гласу с неба… Что я недоглядел? Почему»
Снова, снова туда… Прорваться…
«Есть кто-то еще. Черта прошла и будущее открылось взору. Всё, кроме…»
Снова, снова туда… На этот раз обязательно повезет.
«Встряхнуть калейдоскоп, растрясти осколки вечности, узреть еще скрытую грань судьбы».
Снова, снова…
Цвет, вкус, запах, эмоции – всё сливается воедино, становится эфиром, единым веществом. Из него рождается новый мир, элементы распадаются и танцуют как снежинки на ветру. Из вьюги бытия рождаются фигурки, причудливые, невероятные, гротескные.
Снова, снова пройти сквозь пожар.
Найти основание!
Где та искра, что стала причиной?
Полет, секундное прозрение…
«Там есть что-то. Что-то еще».
Звезды… Корабль… Зоопарк.
ЧТО?!
Резкий удар в висок, звук раздирает на части…
Спасите, я гибну!
Барабанные перепонки лопаются, разрывая череп.
БОЛЬ!!!
Видеофон продолжал надрываться и Фридрих Ульбрихт резко хлопнул по нему рукой…
***
28 июня 2478 год, Земля, Кельн, особняк Фридриха Ульбрихта
Видеофон продолжал надрываться и Фридрих Ульбрихт резко хлопнул по нему рукой, проклиная идиота, сбившего его ясновиденье:
- Да!, - рявкнул он
- Фридрих, добрый вечер, - спокойно ответил мягкий баритон с легким британским акцентом.
На экране отобразилось гладко выбритое лицо Координатора Псикорпуса Степолтона.
- А, Альфред, - буркнул ясновидец: - Ты не вовремя.
- Прощу прощения, что помешал. Но дело срочное.
«О, грани судьбы», - мысленно простонал Ульбрихт: «Только бы опять не про политику! Как мне надоело разнимать Степолтона и Вейера с Эгрид. Почему они не могут договориться без меня, и дать мне возможность спокойно поработать?!»
- Говори, Альфред. Только быстрее.
- Я насчет расследования, которое ведет наша милая Андра. Ну, насчет сверхтелепата.
- Что? - тупо переспросил яв: - Какой еще сверхтелепат?
- Вот и я о том же. Какой еще сверхтелепат?, - в тон ему ответил Координатор: - Да еще в Ордене. Там ведь отродясь не было сильных телепатов.
- Ну, - буркнул Ульбрихт. Он никак не мог понять, чего хочет от него Степолтон.
- Проконсультировал бы девочку, Фридрих, чтобы она даром времени не теряла. А то нафантазировала…
- Да, хорошо. Проконсультирую.
Ясновидец торопился окончить разговор и вернуться к более важным делам. Он почти проник! Он чувствовал, что истина практически открылась ему. Надо попробовать более сильный препарат…
- Вот и хорошо, - улыбнулся Степолтон: Не буду тебя больше отвлекать.
Координатор прервал связь, и только сейчас Ульбрихт осознал, что дело здесь не чисто. Степолтон попросил помочь Эгрид! Это как если бы кошка заступалась за собаку. Дело само по себе не слыханное и невероятное. Мало того, лондонский лис позвонил по открытому каналу, который, как всем известно, прослушивает Вейер. А ведь Степолтон имел код личного канала.
Ульбрихт хлопнул кулаком по столу и полез в ящик за экспериментальной смесью.
«Всё интриги плетут. На сей раз, пусть разбираются без меня», - гневно подумал ясновидец, отключил видеофон и закрыл глаза.
Снова, снова туда…
***
29 июня 2478 год, Земля, Англия, Лондон, кампус при Академии Псикорпуса.
Андромеда лениво прогуливалась по лужайкам, размякнув под летним солнцем. Вернее, так мог бы подумал невольный наблюдатель. И ошибся бы. На самом деле, марсианка собирала информацию о докторе Лурье, телепате, осуществлявшем вскрытие нелегального ясновидца и генерала Тувалу. Точнее, «якобы» вскрытие. Внешнее наблюдение ничего не дало. Реакции от Степолтона пока тоже не было никакой. Поэтому пришлось, так сказать, сунутся в логово врага – Лондонский филиал Псикорпуса. Разумеется, пресловутый доктор Лурье числился, кто бы мог подумать!, именно в этом филиале. Эгрид аккуратно расспросила коллег доктора и навела справки в картотеке Псиполиции. Безупречная репутация! Не был, не имел, не привлекался.
Так не бывает. Степолтон хитер, но и она, Андромеда Эгрид, знает себе цену. У Лурье, как поговаривали, неожиданно появились деньги. Значит, Координатор его просто купил.
Итак, имеется мотив: Степолтон, но старой дружбе, выкрадывает орденского ява из тюрьмы. Есть и тот, кто составил прикрытие всей этой истории, сочинив якобы несчастный случай. Вопрос только в том, как получить стопроцентные доказательства?
Марсианка слегка приоткрыла свои телепатические блоки: в сознании привычным потоком понеслась круговерть поверхностных мыслей людей, что находились рядом.
Здесь, возле Кампуса и Учебной части, было много телепатов и телекинетиков. Андра и не пыталась отсканировать никого конкретного: ее задача была проще. Этот прием назывался «почувствовать шум». К нему прибегали, когда хотели проверить, не следит ли кто за тобой. Следящий человек невольно концентрирует свое сознание на объекте, а подсознание любого человека, в данный момент Андромеды, сразу улавливает мысли о себе. «В конце концов, все мы эгоисты», - рассмеялась про себя марсианка, не обнаружив в окружающем шуме слишком яркой мысли о ней. Вроде всё в порядке. Либо слежку ведет профессиональный и высокоуровневый телепат. Таких было немного на всю Конфедерацию.
«Значит, Степолтон меня не боится», - почти уязвлено подумала Андра и слегка скривилась: «Почему он так уверен, что я ничего не найду?».
В этот момент видеофон на поясе слегка завибрировал. Марсианка специально отключила звонок, чтобы не привлекать внимания.
Вызов шел по закрытой линии. «Это Тар», - сразу поняла Эгрид. Она улыбнулась и решительно нажала на кнопку:
- Эгрид слушает.
- Привет Андра, - промурлыкал венерианин: Есть разговор. Можешь?
Марсианка быстро отошла в сторону от людей, села на лавочку, обернулась по сторонам и только после этого сказала:
- Теперь могу.
- Я насчет Степолтона, - ухмыльнулся Вейер: Вернее, сверхтелепата.
- Что?!
Понятие «сверхтелепат» использовал Браун при разговоре с Эдер. Откуда Тар мог услышать это слово?
- Степолтон клюнул, - с надеждой спросила Эгрид.
- Угу, клюнул. Клювом тебе по голове. Он позвонил Ульбрихту этой ночью по открытому каналу, изложил всю историю… И попросил тебе помочь, - подчеркнул, с явным удовольствием, последние слова Вейер.
Андра покраснела. На ее бледной марсианкой коже румянец смотрелся как маска Пьеро из старого французского театра.
Чуть дрогнувшим голосом она сказала:
- Я должна была убедиться, что за похищением стоял именно он.
- А Степолтон понял, - проворковал Вейер: Что ты его провоцируешь. И вернул тебе наживку с воплем «Жрите сами!». Теперь он весь в белом. А заодно и создал себе алиби – сможет спокойно рассуждать на эту тему, ссылаясь на тебя.
- Браун не сообщал подробностей, - мотнула головой Эгрид.
- Это не важно. Кроме того, он сможет теперь отпускать намеки о тебе и твоей неуемной фантазии. И не будем забывать о том, что Степолтон втянул в ситуацию Ульбрихта, а тот имеет прямой доступ к Зауге.
Вейер устало улыбнулся и мягко продолжил:
- Что ты со мной не посоветовалась то? Координатор – мастер интриги, и пытаться переиграть его на его же поле – сложная задача. Но у нас есть другие средства. И сейчас нам нужен успех. Мы должны что-то предъявить Президенту, иначе позиции Степолтона усилятся.
Андра вздохнула. Возразить было нечего. Она прокололась. Теперь она понимала, почему за ней нет слежки. Этим надо воспользоваться.
- Хорошо, Тар. Будет успех.
- Я верю в тебя, - решительно сказал Вейер, снова улыбнулся и прервал связь.
***
29 июня 2478 год, Земля, Англия, Лондон, японский ресторан «Камикадзе»
- Ну! – нетерпеливо телепатировала Андра.
- Узнал.
Ответный мыслеобраз Брауна был гораздо спокойнее.
- Доктор идет с женой сегодня вечером в японский ресторан. Забронировал столик у окна. Номер одиннадцать. Этот.
В сознании Эгрид появился образ здания, все его столики, кухня, входы и выходы.
- Мне надо минимум пять минут. Отвлеки жену. Проверь, к примеру, документы. Кстати, а что такое японский ресторан? Надеюсь, не рыбный?
Джон, вспоминая их предыдущий визит в рыбный ресторан, рассмеялся:
- Увы. Там едят как раз рыбу, причем сырую.
Телепатка побледнела:
- А зачем они едят сырую рыбу?
К ужасу Андры, Браун телепатировал несколько видов каких-то рисовых шариков с неаппетитным тухловатым куском рыбы сверху. Ее снова перекосило.
Телепатка не стала досматривать, куда надо окунать эту дрянь и прервала контакт. После этого, она заблокировала телепатическую связь, чтобы никто не мешал ей настроиться на проникновение в сознание.
***
- Что желаете, мадам?
Официант, одетый в какой-то нелепый нефункциональный костюм раскрыл меню. Эгрид мысленно застонала и бросила:
- Кофе и булочку.
- Извините, мадам. У нас нет булочек, но рекомендую десерт «Морской ужин с драконом».
Телепатка кивнула (лишь бы оставили в покое!), и стала рассматривать одиннадцатый столик.
Через несколько минут сюда пожалует Лурье. Надо не только вторгнуться в его сознание, обойти блоки и барьеры, но и сделать это незаметно. Иначе доктор поднимет шум, усилит защиту, и призовет на помощь ребят Степолтона. Второго шанса Координатор не даст.
Собственно говоря, странно, что есть и эта возможность.
«Я бы на месте Степолтона приставила Лурье охрану», - подумала Андра: «Разве что доктор – сам теп-10?»
Эта мысль не пришла ей в голову раньше. Незаметно сломать телепата такой силы она не сможет. Ни за пять минут, ни за пять лет.
Дверь в зал распахнулась. Дверные колокольчики зазвенели как разлаженный ксилофон. Марсианка незаметно повернула голову. Да, это был тот самый доктор Лурье.
Неторопливой походкой самодовольного индюка он проследовал к столику, сел и посмотрел на часы.
Пора!
Андромеда сосредоточилась, слегка прикрыла глаза и чуть заметно сжала кружку с кофе.
Ее сознание легко обошло все препоны, и жадно набросилось на воспоминания Лурье, как изголодавшийся питон бросается на мышь.
Через несколько мгновений… Или минут… Или часов… марсианка расслабилась и удовлетворенно допила кофе. Она получила нужную информацию.
Доктор Лурье, разумеется, ничего не знал об операции с ясновидцем. Но именно Степолтон подкупил его и попросил подделать отчеты. А трупы, для фиктивного вскрытия, доставал сам доктор из Лондонской больницы. Некие Джонсон, Динсдейл и Грей.
И это можно доказать.
Прекрасно! Теперь есть за что прищучить Координатора и вывести этого предателя из игры.
- Джон, - телепатировала Эгирд: Отпускай жену. Всё готово.
- Уже?
Мыслеобраз Брауна дрожал от удивления.
- Андра, прошла всего минута! А Лурье – теп-10. Я хотел тебе сообщить, но ты заблокировалась.
- Как теп-10?
Марсианка снова, но очень осторожно, коснулась сознания Лурье. Странно, она дала бы не выше теп-5. По крайней мере, по силе сопротивления разума.
- Не важно, разберемся потом. Подгони машину. Летим к Вейеру.
***
30 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, Главное управление Псикорпуса, кабинет Координатора.
Степолтон ворвался в приемную как тропический смерч, сносящий утлые домишки на своем пути. Секретарша, верный и обученный телепат, хотела что-то сообщить шефу, но, поверхностно взглянув на его сознание, мгновенно передумала и отвернулась к монитору, изображая античную статую.
А мысли Координатора рвались наружу, рискуя разрушить весь тщательно продуманный, и выпестованный годами образ спокойного и внушающего доверия лидера.
Забежав в кабинет и захлопнув за собой дверь, Альфред врезал кулаком по стене, разбил вдребезги вазу и мысленно застонал:
«Это всё она! Чертова бледная фурия! Как она узнала?! Почему я не проследил за ней!».
Дело в том, что полчаса назад Президент, нет, практически Император Зауга, уничтожил Альфреда. Каким-то образом, Вейер и Эгрид сумели подкопаться под историю с явом из Ордена. Мало того, они нашли доказательства. В прямом смысле, это не было изменой. Более того, можно было поспорить, имел ли вообще право Вейер арестовывать этого накуренного идиота. В конце концов, Координатор мог и вообще не знать, что операцию направлял Вейер.
Но для Зауги это не имело значения. Степолтон встал между ним и Абсолютной Властью. Такое неподчинение каралось и каралось строго.
Президент приказал Альфреду уйти после очередных президентских выборов в отставку по собственному желанию. Тихо и без скандала. Причем Степолтону прозрачно намекнули, что его неосторожные действия или просто слова, могут привести не на почетную пенсию, а в могилу.
Итак, Координатор проиграл. Вместо мечты о власти, хотя бы над Псикорпусом, придется бороться за элементарное выживание. Ведь после выборов (скорее всего, последних в истории Конфедерации) он, Альфред, окажется просто не нужен.
Команда Зауги имела ресурсы, военную силу, и даже психократов. При прямом противостоянии Альфред был обречен. Да, это был крах.
«Как же так?», - недоумевал Степолтон, успокаиваясь: «Эгрид меня переиграла. Я то, старый дурак, подумал, что детская провокация о «сверхтелепате» - потолок ее возможностей. А у нее оказался козырь в рукаве: еще один телепат с уровнем теп-12. Кого то я пропустил. Может, это сама бледная фурия? Или поганец Браун?».
Телепат успокоился окончательно, и его развитый аналитический ум снова принялся за дело.
«Теперь у меня нет фактической власти в Корпусе. Зато моя популярность велика. Было бы неплохо конвертировать ее во что-то существенное. Кто у нас хочет биться с Заугой? Катонианцы… О, Господи.»
Степолтон сморщился, но продолжил мысль:
«У меня же есть Кэт Бледе. А у нее – этот Иванович. Кажется, настало время познакомиться поближе…»
***
30 июня 2478 год, Земля, Посейдонополис, Президентский дворец, внутренний зал.
- Волнуешься? – мягко проворковал Вейер, положив руку на плечо Андры.
- Ничуть, - улыбнулась она в ответ.
Марсианка и венерианин стояли около роскошной закрытой двери. На первый взгляд, она ничем не отличалась от многих таких же дубовых, солидных и мощных дверей Президентского дворца. Однако за этой дверью билось сердце Конфедерации – настоящее правительство Зауги собиралось именно здесь. Мало кто догадывался об этом, и еще меньше людей знало состав этого «малого круга». Но Эгрид каждый из приближенных Президента, вне зависимости от официального поста, был хорошо известен.
«Настал мой час», - мысленно возликовала Андромеда: «Зауга признал меня достойной высшего доверия. Теперь я ровня Тару».
От почти незаметного прикосновения Вейера дверь медленно, будто нехотя, открылась. Министр внутренних дел тут же юркнул в зал, быстрыми плавными шагами обошел стол и нанял кресло справа от Мартина Зауги.
Андра рефлекторно сделала шаг вперед и застыла на месте.
Четырнадцать пар глаз внимательно смотрели на нее, фиксирую каждое движение.
Тар Вейер, министр внутренних дел, чуть заметно подмигнул и улыбнулся. Он был доволен и расслаблен. Ева Тру Зольц, глава департамента Уголовной полиции, пристально, и без особой симпатии разглядывала марсианку. Может быть, Тру Зольц опасалась конкуренции, а может, просто не любила новичков. «Надо будет познакомится с ней поближе», - тут же поняла Андромеда.
Адмирал Джон Гардинер, глава Космофлота, смотрел равнодушно и без особого интереса. Он хорошо знал Вейера и доверял его протеже.
Генерал Евгений Васильев плотоядно улыбнулся и кивнул, уловив на себе взгляд. Русский медведь был доволен расширением «малого круга». Плюс к этому, они с марсианкой уже были знакомы.
Глава Академии наук Крат Хег, казалось, вовсе не заметил Эгрид. Но ее натренированный взгляд уловил, что она заинтересовала легендарного академика. «Пожалуй, он тоже заслуживает более близкого знакомства», - умозаключила телепатка и перевела взгляд дальше.
Жозефина Бюсси, второе лицо в партии революционер-консерваторов, ободряюще кивнула телепатке и подняла большой палец вверх. Бюсси и Эгрид успели крепко сдружиться, во время работы по организации объединенных ячеек партии для людей и психократов.
Карл Салмир, руководитель секретного Института глобальных разработок, поправил своё знаменитое перо на чалме, и одарил Андру строгим взглядом въедливого профессора. «Я о нём почти ничего не знаю», - удивилась марсианка: «Может быть, он не любит Тара?».
Фридрих Ульбрихт, будущий глава Псикорпуса, покровительственно кивнул. Он искренне считал Андромеду своей находкой, и, в некотором смысле слова, ученицей.
Лакшми Патэл, руководитель аппарата Президента и очень привлекательная женщина, сидящая слева от Зауги, вежливо улыбнулась и не более того.
Лил де’Марсе, губернатор Марса, окинула Андра слегка высокомерным взглядом и перевела взор на папку с бумагами, лежащими перед ней.
Мехмет Ездр, министр финансов, сухо кивнул и перевел взгляд на Вейера. Тот ответил своей знаменитой ухмылкой.
Джованни де Сан-Джеменьяно, министр юстиции, поправил очки и поудобнее устроился в кресле. Его не интересовала Эгрид, и это было взаимно.
А министр образования Антонио де Ривера улыбался в тридцать три зуба и активно постукивал ручкой по столу. Его темные живые глаза обежали всё тело телепатки, особенно долго остановившись на груди и бедрах. Казалось, Де Ривера мысленно уже раздел ее и…
Марсианка слегка смутилась и перевела взгляд на Президента.
Зауга встал с кресла, установленного во главе стола и громко произнес:
- Генерал Андромеда Эгрид! Теперь вы – одна из нас. Я поручаю вам возглавить псиполицию. А также приглашаю занять ваше место.
И Президент указал на пустое кресло рядом с Вейером.
Глава 6 Последний вздох Конфедерации
18 октября 2480 год, Земля, Париж, квартира Милоша Ивановича
Легкая вибрация видеофона разбудила Милоша на рассвете. «Да что б тебя», - пробурчал журналист и хлопнул рукой по клавише. «Какая тварь звонит мне в такую рань», - злобно подумал он, и тут же сообразил, что видеофон поставлен в режим будильника. Значит, он сам, Милош Иванович, главный редактор «Республики», вчера зачем-то решил поднять себя с постели засветло. А что было вчера то?
Милош покосился на вторую половину кровати. Там спала Кэт, обнаженная, и оттого еще более прекрасная. Во сне любовники скинули одеяло и разбросали подушки. Ах, какая была ночь!
Иванович, разглядывая тело своей любовницы, почувствовал себя заметно лучше.
Кэт Бледе! Сколько воды утекло со времени их знакомства! Они с Кэт постепенно сближались и, в результате, сблизились полностью.
«Однако, надо вспомнить, что было вчера между бурбоном и вторым заходом», - подумал журналист, нехотя поднимаясь с кровати: «Да, точно. Мне позвонил какой-то человек и предложил информацию о гибели «Греции». Он назначил встречу сегодня. Я основательно набрался, но успел (прежде чем забыть всё и вся) поставить будильник».
Милош начал бриться, подмигивая своему моложавому (но слегка оплывшему) лицу в зеркале.
«А ларчик то просто открывался», - подвел итог загадке с будильником Милош: «Вот бы все тайны в жизни были такими».
Он вернулся в спальню и поцеловал Кэт, которая и не проснулась. После этого Иванович направился к подземной парковке, проверяя по дороге парализующий станер. Последнее время журналист не расставался с оружием. Ситуация обострялась с каждым днем и даже Милоша сумели убедить позаботиться о своей безопасности.
Журналист опасался не только прямого насилия, но и слежки. Поэтому он, следуя рекомендациям генерала Петровского, резко стартовал прямо на трассу, после чего нарезал несколько кругов над просыпающимся Парижем. Изнеженный город с высоты птичьего полета напоминал античный амфитеатр. Центр был застроен старинными двух-трех этажными домами, среди которых, будто декорация к спектаклю, возвышалась пирамидка отреставрированной в третий раз Эйфелевой башни. Чуть дальше от центра: первый ряд зрительного зала: дома двадцатого и первой половины двадцать первого века. Удобные и слишком утилитарные стеклянные параллелепипеды удобного и слишком утилитарного века. Вторым рядом «кресел», еще более высоким, располагались удивительные, дикие декадентские постройки рубежа XXI-XXII веков: разноцветные перевернутые конусы, полупрозрачные овалы, почти парящие в воздухе на тонкой ножке, кубики-рубики, сотканные из различных (от дерева до золота) лоскутов, которые перемещаются в зависимости от времени суток. Да, Эпоху кризиса Париж встречал весело! А вот третий ряд, Эпохи Темных Веков, напротив, вселял уныние. Гигантские яйцеобразные абсолютно идентичные бетонные убежища без окон, рассчитанные на тысячи и тысячи людей, бесконечные бомбежки и антирадиационную защиту. И, наконец, триумф человечества: дома Эпохи Конфедерации. Колоссальные небоскребы, возведенные из стекловита и гранита, с обязательной лепниной на фасаде, многочисленными балконами, портиками через каждые пять этажей и садом на крыше.
«Вот уж поистине, Париж – сердце человеческой цивилизации», - невольно восхитился Милош: «Каждая эпоха оставила свой след в этом городе, а жители тщательно охраняют всё свое наследие и память. Как хорошую, так и плохую»
Иванович перевел взгляд на монитор: никакие подозрительные кары не следовали за ним в завихрениях его сумасшедшего маршрута. Он удовлетворенно кивнул и сказал сам себе: «Хвоста вроде нет. Пора на встречу».
Он вел кар сам. «Никогда не доверяй автопилотам – это один из главных законов конспирации», - опять вспомнились ему слова Петровского.
Наконец Милош заложил лихой вираж и направился непосредственно к месту встречи: неброскому небольшому ресторанчику в пригородах Парижа. Приземлившись на парковке, журналист несколько минут просидел в каре, собираясь с мыслями. Что он знал о гибели «Греции»? Первую информацию он получил, как бы мистически это не звучало, из снов его племянницы: Элиир Астред. Девочка, ночь за ночью, видела страшную гибель межпланетного лайнера во всех подробностях. Никакого научного объяснения этого дара своей племянницы журналист не нашел. Сперва Милош подумал, что Элиир – ясновидица. Однако эту гипотезу пришлось отбросить. Во-первых, Кэт, сотрудник Псикорпуса, подробно описала Ивановичу, как проявляет себя ясновиденье. «Видения ясновидцев всегда туманны и метафоричны, полны образов и символов, и никогда не повторяются в точности», - убеждала его Кэт раз за разом. Во-вторых, явов-телепатов не бывает. Эту азбучную истину знал даже Иванович. А в том, что Элиир была телепатом сомнений быть не могло.
Тем не менее, сны или «видения» девочки подтверждались объективными фактами. Чем дальше Милош копал эту историю, тем более странной она ему казалась. Быть может, эта встреча поставит все точки над i.
Журналист подошел к ресторанчику, огляделся по сторонам, и зашел. В этот утренний час в полутемном зале был только один посетитель. За столиком в самом углу сидел высокий подтянутый мужчина средних лет. Выправка безошибочно указывала на военное прошлое этого человека. Он кивнул журналисту и Иванович сел рядом.
Заказав кофе, Милош внимательно разглядывал лицо неожиданного информатора. Этот человек был ему решительно не знаком.
- Господин Иванович, - отчетливо проговорил мужчина: Я слышал, вы интересуетесь «Грецией»?
- Интересуюсь, - кивнул журналист: Кто вы?
- Это не важно. Я много лет служил в космофлоте.
Милош хмыкнул. Всё это напоминало провокацию.
- Извините, господин неизвестный, я не имею дело с анонимными источниками.
Мужчина буркнул что-то нецензурное и решительно сказал:
- Я опасаюсь за свою жизнь. Меня попер из армии этот подонок Вейер. Он там устанавливает свои правила и своих адмиралов. А я… А я присягал Конфедерации, а не Зауге, - уверенно закончил он.
Иванович заинтересованно кивнул, и мужчина продолжил:
- «Грецию» сбили ракетами во время учений. Случайно, разумеется. Однако, перед выборами, решили скрыть эту историю. Вы читали этот, так называемый, сенатский отчет?
- Читал, но мало что понял.
- Отчет – фальшивка. А вот – настоящие данные.
Мужчина положил на стол папку с данными.
- Ух, ты! - вырвалось у Милоша: Я должен это проверить.
- Разумеется, удачи вам.
Собеседник журналиста резко встал и, военной походкой, направился к выходу.
- Подождите, - окликнул Иванович: Как можно будет связаться с вами?
- Никак. У меня семья, господин Иванович. Надеюсь, вам поможет то, что я принес.
***
21 октября 2480 год, Земля, Париж, Сорбонна
- Элирка, пошли к кампусу! – весело прокричал Жорж, потрясая серым, дурно пахнущим мешком. «Тухлые помидоры», - тут же определила девушка, даже не проникая в сознание друга. Она улыбнулась и чуть заметно качнула головой.
Вокруг клубились, перемещались, сталкивались студенты и студентки. В этом воистину броуновском движении сложно было что-то разобрать. Кто-то несся налево, кто-то: направо, а иные так просто прыгали на месте. И все кричали и шумели, хохотали, ругались и периодически грозили кулаком кому-то наверху. Вот, ребята с геологического факультета несут самодельный баннер с карикатуризированным Заугой и надписью: «Еще раз?! Спасибо, нет». А физики, распластавшись прямо на полу, дорисовывают плакат со словами: «Бледнолицая собака, пошла вон». Но шедевр – творение химиков: они гордо несут двухметровую инсталляцию, изображающую питона с лицом Президента Зауги. Питон, с довольным видом, обвивал красивую, но уже посиневшую от удушья девушку, а на теле змея значился предвыборный лозунг Зауги: «Спокойствие и порядок».
Стайка веселых первокурсников пронеслась мимо, задев Элиир, и она невольно услышала их разговор: «Представляешь, все выпускники исторического и филологического факультетов вместе заявили, что будут писать диссертации исключительно по памфлету XVI века: «Умерщвление тирана не есть убийство. Умора!» «А им разрешат?», - засомневался кто-то. «А ты посмотри на преподов!», - весело ответил первый.
Элиир поискала в толпе профессуру. Да, и они были здесь. Никто не призывал расшалившихся студентов к порядку, наоборот: наставники молодежи жали руки своим ученикам, хохотали вместе с ними, хлопали в ладоши и топтали ногами. Дошло до того, что один из молодых, и не очень трезвых, аспирантов запрыгнул на стол и стал на отличной латыни на чем свет стоит костерить Президента, поминая его родственников по материнской линии, умственное развитие и сексуальную ориентацию.
Элиир рассмеялась и повернулась к Жоржу:
- Я не могу, извини. Я очень хочу пойти с вами, но…
Девушка лихорадочно придумывала причину, и, наконец, выдавила из себя:
- Мне надо подготовиться к встрече с родителями. Они сегодня прилетают в Париж, а ты помнишь, какой бардак у меня в комнате?!
- А то! Но, я думал, ты будешь с нами. Надо показать этим…
Жорж сделал несколько угрожающих жестов в сторону Посейдонополиса.
Девушка хорошо его понимала. Дело в том, что Мартин Зауга, вопреки надеждам и сторонников и врагов, решил выставить свою кандидатуру на пост Президента во второй раз. Сторонники надеялись, что Зауга отменит выборы и введет прямую диктатуру. Выборы ведь можно и проиграть! Противники, на самом деле, рассчитывали на то же самое. Тогда у них появлялся формальный повод объявить Президента тираном и начать революцию. Но хитрый марсианин, казалось, вовсе не беспокоился о выборах, Сенате или оппозиции, а шел по прямой линии к своим, до конца никому еще не понятным целям. И в рамках своей программы, он отменил университетскую автономию. Всего за три недели до выборов! Кем он себя возомнил! Почему не боится оттолкнуть от себя студентов и преподавателей? Непонимание, гнев и обида овладели ими, и Сорбонна забастовала…
***
Элиир, опустив голову, медленно побрела в сторону университетского кампуса. Ей очень хотелось побыть с друзьями, крикнуть вместе с ними громкое: «Нет!» и «Пошел вон!». Девушка, как и все ее друзья, как дядя Милош, как наставник Пьеро ненавидела Заугу. Но у нее была особая причина: именно этот марсианин был повинен в ее детских кошмарах. Именно он взорвал «Грецию». Девушка была в этом абсолютно уверена.
«Чертова телепатия!» - яростно сжала кулачки Элиир: «Из-за нее я должна постоянно прятаться, скрываться, обманывать. Даже собственным друзьям, даже молодому человеку я должна врать в глаза. Сейчас должен прилететь этот попугай - Де Ривера, успокаивать нас, толкать речь и позёрствовать. А больше министр ничего и не умеет. И наверняка у него будет телепатическая охрана. Значит, я не могу быть рядом со своими».
Девушка рассеянно повернула голову в сторону площади и заметила, что сцену для речистого Де Ривера устанавливают прямо под балконом ее комнаты!
Элиир бегом помчалась наверх, перепрыгивая через ступеньки. У нее появился шанс всё увидеть и услышать, а самой остаться незамеченной.
Она едва не пропустила начало веселья: огромный кар, окрашенный в официальные цвета Конфедерации медленно садился на площадь, запруженную народом. Место посадки, огороженное полицией, выглядело островком в безбрежном человеческом океане.
Элиир приоткрыла балконную дверь, не рискнув встать на балконе в полный рост. Хоть отсюда она всё прекрасно слышала, девушке хотелось ещё и видеть происходящее. Наконец она села на корточки, прислонившись к балконной ограде, и стала наблюдать за происходящим через просветы металлических штырей. Это придавало картине почти тюремный окрас.
«Как метафорично», - иронично подумала девушка.
А тем временем министр образования и культуры Антонио Де Ривера бодро выскочил на сцену. Повелительным жестом призывая к тишине, Де Ривера, чей голос был усилен динамиками, начал свою речь:
- Студенты! Аспиранты! Профессора! Я не буду говорить, как я люблю Сорбонну. Ваш славный университет не нуждается в лишних комплиментах.
Министр говорил уверенно и активно жестикулировал, но в толпе нарастал недовольный гул. Де Ривера снова вскинул руки:
- Друзья мои! Возвращайтесь к учебе. Не поддавайтесь на провокации. Не позволяйте использовать себя политиканам и врагам науки…
Последние слова Де Ривера уже никто не слушал. Толпа взорвалась на слове «враги» и, будто кровавый дождь, предвозвестник Апокалипсиса, в сторону сцены полетели тухлые помидоры.
Полиция закрыла министра пластиковыми щитами, а какой-то человек в генеральской форме стал кричать соб равшимся приказы:
- Расходитесь по домам! Покиньте площадь!
Элиир заметила, как на лице Де Ривера сначала проскользнуло выражение легкого недоумения, потом – мрачной решимости, а затем - жалости. На долю секунды телепатка удивленно замерла: кого вдруг пожалел министр? А тот схватился за полицейский щит, отодвинул его и крикнул генералу (Элиир хорошо слышала и вопрос и ответ):
- Генерал! Дайте мне еще пять минут. Я уговорю их разойтись!
- Никак нет, господин министр. У меня четкий приказ от министра Вейера.
Охрана Де Ривера подхватила его и посадила в кар. Антонио упер лицо в лобовое стекло и с нескрываемым ужасом смотрел на площадь перед Сорбонной. Губы его шевелились, но слов Де Ривера Элиир уже не слышала.
Многотысячная толпа продолжала шуметь, кипеть, словно чайник без крышки. «И что же дальше?», - подумала девушка.
Полицейские, выстроившись в шеренги, прикрывшись пластиковыми щитами, резко двинулась на толпу. Как лезвие ножа, как давильный пресс, шеренга врезалась в протестующих, разламывая их ряды, круша дубинками плакаты, нещадно избивая собравшихся. Испуганные озверевшие люди кидались на полицию или разбегались в сторону, давя друг друга. Но страшная шеренга и не думала останавливаться, а за ней шла вторая цепь, подавляя последние очаги сопротивления. Полицейские стреляли из парализующих станнеров в убегавших, заламывали руки и волокли в свои кары всех, не разбирая возраста, пола и положения. Кто-то из пожилых профессоров споткнулся и упал прямо перед первой шеренгой, но через него просто невозмутимо переступили. И лишь через несколько минут старика отволокли в сторону. Некоторые из особо ретивых студентов пытались сами построиться и идти напролом, чтобы прорвать ряды полиции, отбить своих. Но стражи закона невозмутимо выхватывали из этих импровизированных построений людей, били их по голове и телу дубинками. Вторая шеренга полицейских довершала дело, помогая своим коллегам из станнеров, и волоча потом по земле неподвижные тела.
Вся операция заняла максимум десять минут. На площади остались валяться лишь сдернутые, затоптанные, ненужные более плакаты и инсталляции, ошметки порванной при задержании одежды и даже обувь. Но самыми страшными были следы крови, виднеющиеся по площади то здесь, то там. Вот и всё, что осталось от многотысячной толпы, недавно бурлившей здесь. Вот и всё, что осталось от Конфедерации.
Элиир тихо сидела на своем «наблюдательном пункте». Она никак не могла понять: как такое могло случиться? Зачем была нужна такая почти звериная жестокость? Зачем вообще надо было разгонять толпу? Это просто не укладывалось в голове.
Но через несколько минут ей припомнился дядя Милош и его рассуждения о политике. «Значит», - грустно подумала девушка: «Это и есть политика. Какая же все-таки мерзость. Разве так должно быть всё устроено? Неужели наше мнение никого не интересует? Ведь политики должны выполнять волю народа! А народ – это мы. А они, вместо того, чтобы выслушать нас, заткнули нам рот дубинками».
«Надо пойти к нашим», - встряхнула она себя: «Помочь им чем-нибудь. Поддержать. Главное – чтобы и меня не поймали. Хотя меня так просто не возьмешь».
Девушка встала и решительно двинулась к выходу.
***
21 октября 2480 год, Земля, Париж, полицейский участок на площади Сартра.
Элиир аккуратно приблизилась к полицейскому участку, где, как сообщили в новостях, содержалась часть задержанных на недавней студенческой демонстрации. Девушке чувствовала, что должна быть со своими. Своими? Впервые в жизни Элиир буквально кончиками пальцев ощутила, что мир для нее разделился на «своих» и «чужих». И «свои» были правы. Всегда правы? И во всём? Во всяком случае, «чужие» точно были не правы.
Она описала еще один круг по площади. Надо убедиться в том, что здесь нет Псиполиции. Этому научил ее Пьеро.
Но зловещих черных каров не было видно, а самое поверхностное сканирование убеждало, что других телепатов рядом нет. Вдруг Элиир почувствовала приближение телепата. Она чуть заметно обернулась и заметила Пьеро. «Что он здесь делает?», - удивилась девушка: «Наставник всегда избегает подобных мест». В ответ на ее невысказанный вопрос, тот телепатировал ей образ внутреннего дворика расположенного по соседству дома. А потом он продефилировал заплетающейся походкой в другую сторону. От Пьеро за километр разило дешевым вином, а в руке нелегальный телепат сжимал хорошо початую бутылку. Если бы Элиир не знала его в лицо, то приняла бы за одного из многих пьянчуг, шляющихся без дела по улицам Парижа.
Девушка рассмеялась про себя: Пьеро любил подобную маскировку. При случае, он мог разыграть и не такое. Интересно, как бы оценил такой образ Милош?
Во дворике было тихо. Девушка присела на скамейку и стала дожидаться своего Наставника. Он мог прийти сразу. А мог и через десять минут. Мог, собственно, и вообще не прийти, послав лишь короткий мыслеобраз.
«Возможно», - подумала Элиир: «Он здесь только за тем, чтобы снова отчитать меня. Он наказывал строго настрого не подходить на пушечный выстрел ни к полицейским участкам, ни к митингующим. Тогда он, скорее всего, не явится сам, а лишь пошлет мыслеобраз».
Но девушка ошиблась. Пьеро, чьи ноги каким-то волшебным образом перестали заплетаться, а запах сивухи куда-то улетучился, предстал перед ней буквально через несколько минут.
Они общались телепатией. Для постороннего наблюдателя вся сцена заняла пару минут: мимо скучающей девушки в короткой юбке неторопливо прошел слегка нетрезвый представительный мужчина, скосив глаза на ее красивые обнаженные ноги.
На самом же деле, Пьеро и Элиир успели провести полноценный диалог. Воистину, общение телепатией экономило кучу времени! Итак, Наставник успел сообщить, что, во-первых, Милош Иванович должен вести себя как можно осторожнее. Конкретнее – ему нельзя ходить на какие-либо митинги. Так «приказали великомудрые и ужасоведующие» ясновидцы Ордена.
Как всегда, мыслеобразы Ордена Пьеро окрасил в легкий саркастический оттенок.
Во-вторый, оные явы назначают дяде встречу. А где и когда – будет уточнено позже.
К этому Наставник добавил образ Фемиды с завязанными глазами, ищущей черную кошку в черной комнате. Элиир внутренне расхохоталось (при этом не дрогнул ни один мускул ее лица), а Пьеро продолжил:
- В-третьих, и это уже от меня лично. Ты тоже ни во что сейчас не суйся. Знаю я тебя – только дай какой-нибудь подвиг совершить. И чем бессмысленней – тем лучше.
На это девушка ответила мыслеобразом: она, в облачении монахини, кается перед статуей Пьеро во всех своих грехах, при этом лукаво поглядывая из-под опущенных ресниц.
Наставник оценил хитросплетение этого образа, сделал еще пару комплиментов и удалился восвояси, назначив новое место встречи через неделю.
А Элиир, подождав десять минут, упрямо двинулась в сторону полицейского участка.
***
21 октября 2480 год, Земля, Париж, квартира Милоша Ивановича
Элиир быстро поднялась на второй этаж, где жил ее дядя. Им необходимо было поговорить: во-первых, о предупреждениях Ордена, во-вторых о политике. Да, да о той самой политике, которая не интересовала девушку еще несколько дней назад. У нее появились вопросы, а вопросы требовали ответов. Чего хочет Зауга? Чем это всё может кончится? Есть ли способы ему противостоять? Конечно нелегальному телепату, связанному с другими нелегалами и мечтающему, к тому же, о карьере в Космофлоте, такими вопроса лучше не интересоваться. Но она поняла, что просто больше не может терпеть. Терпеть и ждать.
Это, или примерно это, Элиир и выпалила своему дяде, только лишь зайдя к нему в апартаменты.
Милош попытался прервать племянницу, но вскоре убедился, что это бесполезно, и выслушал ее до конца. Потом протянул ей стакан воды (она и не заметила, как сильно пересохло в горле), предложил сесть и задумчиво произнес:
- Спасибо, конечно, за предупреждение, но сейчас я не могу прятаться. Это будет просто... Ну, не знаю, как сформулировать: неприлично что ли. Я сам влез в эту политическую кашу, знал на что иду, и соскакивать в самый напряженный момент? Нет, это не по мне.
- А они (девушка слегка подчеркнула это слово) до тебя не доберутся?
Иванович лишь отмахнулся:
- Не беспокойся. Я все-таки популярный журналист. Скандал перед выборами Зауге не к чему.
- Ладно, сделаю вид, что не беспокоюсь, - улыбнулась Элиир: А что насчет целей Зауги? Что им движет? Жажда власти? Комплексы? Больные амбиции?
Журналист хмыкнул:
- Ты эти штампы в книгах вычитала?
- Нет, так мои друзья в университете говорят.
Милош тяжело вздохнул:
- Нет, тут дело другое. Как бы это покороче объяснить... Когда-то я тоже считал, что Зауга - заурядный диктатор, коих была прорва в истории человечества. Теперь я понял, что это не так. Зауга - диктатор с миссией. Оппозиция любит сравнивать его с Гитлером или Сталиным. Я бы сказал, что он скорее похож на Цезаря или Ленина в сочетании с каким-нибудь средневековым папой вроде Урбана II.
- Кого? - недоуменно переспросила Элиир.
- Папа, который объявил Крестовый поход. Если тебе станет более понятно, могу сравнить его с Кальвином из Женевы. Слышала о таком? Ладно, неважно. Вернемся к Зауге. Власть ему нужна не ради власти, а для чего-то большего. Видишь ли, он строит новое общество.
- Но какое? И к чему все эти жестокости?
- Жестокости, - засмеялся Милош: - Девочка моя, это еще не жестокости, это так - легкий бриз перед цунами. Но дело не в этом. Конечные цели Зауги понятны только ему самому. Думаю, что даже его ближайшие сторонники не до конца в курсе. Однако общий вектор совершенно ясен: наш Президент строит общество заведомого неравенства.
Племянница недоуменно покачала головой и Иванович углубился в разъяснение:
- Смотри: что представляет собой Конфедерация как идея? Все равны. Все, в идеале, счастливы. Каждый может заниматься, чем хочет. Все должности выборные, вся политика прозрачна. Йоханнесбургские заговорщики считали, что достигли вершины человеческой истории, соединили в Конфедерации всё лучшее, что было завоевано их предшественниками - великими гуманистами.
- Ну и что в этом плохого? - резко спросила Элиир.
- С моей точки зрения - ничего. Однако есть и другое мнение. Я сам его отчасти разделал когда-то. К чему привело всеобщее избирательное право? К серости в политике, к боязни резких изменений, к безудержному популизму. К чему привела свобода в частной жизни? К падению нравов и всеобщей апатии. И так далее. На самом деле эта теория (назовем ее элитарной) всегда существовала в истории. Но теперь Зауга объединил всё, что было в этой теории как антитезу Конфедерации. Иерархический, но не кастовый, социум, выдвижение в политике исключительно по заслугам, всем и везде правят лучшие. Полная отмена выборов – только назначения сверху. Тотальный контроль и над информацией и над каждым гражданином. Вот как то так.
- Но как это возможно? Разве люди не равны?
Милош широко улыбнулся:
- А разве равны люди и психократы? Посуди сама, Псикорпус - это продукт страха, прямое порождение равенства. Ведь, раз все равны, особо развитых надо отделить от остальных стеной, и желательно, чтобы она была повыше.
Элиир не нашлась, что возразить и задала неожиданный вопрос:
- При Зауге не будет Псикорпуса?
- В том, виде, каком мы его знаем - нет. Телепаты и прочие, вероятно, займут в новой, так сказать "эффективной" системе власти важное место.
- Так вот почему психократы поддерживают Заугу! - осенило Астред.
- Да, но не только они. Костяк его поддержки также составляют военные - им давно претил бардак в Конфедерации, многие полицейские - по той же причине. Но есть и интеллектуалы, вроде моего бывшего шефа Де Ривера или академика Салмира: они считают, что человечество утратило вектор развития, и погрязло в безудержном потреблении. Отсюда, кстати, и гигантская коррупция. Они считают, что необходима сверхценная идея, толкающая вперед. И неважно, согласно ли человечество с этим, главное, чтобы этого хотела элита. Если угодно, главная цель Зауги - переход от обычного человечества к сверхчеловечеству.
Милош тряхнул головой и продолжил:
- Надо признать, что до поры до времени Зауга весьма ловко скрывал свои замыслы, и делал ставку на легальный приход к власти.
- Ты им будто восхищаешься, - произнесла с упреком Элиир.
Иванович пожал плечами:
- Им трудно не восхищаться, как и любым гением. Даже если его гениальность – демоническая. У него есть ценное свойство: харизма. Он просто притягивает к себе умных и талантливых людей. Все чувствуют, что он фанатик идеи, и что эта идея может перевернуть мир.
Астред сникла и неуверенно спросила:
- Но ведь с ним борются? Ты и твои друзья?
Милош укоризненно покачал указательным пальцем:
- Элиир, не лезь в это. Я тебе серьезно говорю. Если я прав в своем прогнозе, то скоро начнется гражданская война, во время которой Зауга сбросит, так сказать, балласт, который мешает ему двигаться вперед, к своему идеалу. Некоторые мои соратники искренне считают, что Президент боится гражданской войны. Нет большего заблуждения! Она ему необходима, как очистительное пламя, сжигающая недовольных: тех, кто не понял или не принял его.
- Ты рассказывал, что ясновидцы уже давно предсказывают войну, - напомнила девушка: И ты же говорил, что этого не будет.
- Я ошибался, - развел руками Милош: Но, я считаю, что есть еще шанс. Я, как ты знаешь, оппозиционер, но я против вооруженного столкновения. Я надеюсь предотвратить войну. Иначе Посейдонопполис сгорит, а я этого не хочу.
Иванович замолчал, а его племянница с трудом пыталась не разревется от нахлынувшего отчаянья и страха. Она вдруг поняла, буквально ощутила кончиками пальцев, как надвигается нечто неизбежное и страшное, неумолимое и несущее смерть. А еще она осознала всю свою беспомощность перед этой страшной судьбой.
Но Милош прервал ее размышления:
- Слушай, раз уж ты заглянула, может - поможешь? У меня тут оказались документы. По "Греции". Я подумал, может ты...
Астред взяла голограммы и несколько секунд разглядывала их невидящим взором. Потом собралась, даже нашла в себе силы слегка улыбнутся:
- Так, что тут у нас? Схемы, голограммы, фальсифицированные данные Сенатской комиссии, настоящие данные: о военных учениях.
Астред глубоко погрузилась в раздумье и, наконец, сказала:
- Да, я думаю, это возможно, что корабль сбили ракетой. Взрыв начался в Оранжерее, а оттуда пламя стало мгновенно распространяться во всему воздуховоду...
Девушка на секунду замялась, вспоминая, как всё было в ее снах и добавила:
- На капитанской рубке был сигнал на мониторе о том, что неподалеку находился еще какой-то корабль. А здесь, у комиссии об этом не слова. Милош, я думаю, это подлинные документы. Откуда они у тебя?
- Неважно.
- Что значит - не важно?! Я, можно сказать, всю сознательную жизнь мучаюсь с "Грецией", пытаясь понять: что да как. А теперь оказывается, что корабль сбил Зауга? Может, именно поэтому я вижу эти сны?
Иванович махнул рукой, поднялся и спросил:
- Не хочешь кофе или чая? А то от всего этого голова идет кругом.
- Да, давай, - кивнула Элиир, но через мгновение нахмурилась: Милош, к нам идут.
Дядя тут же вытащил станер и уточнил:
- Кто?
Девушка прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Ее телепатический дар, отточенный постоянными тренировками, довольно быстро дал ей ответ:
- Некая Кэт. Кажется, - лукаво прищурясь добавила Элиир, - Она не опасна.
Милош рассмеялся и побежал открывать дверь:
- Давно пора вас познакомить.
***
23 октября 2480 год, Земля, Посейдонополис, Президентский дворец, внутренний зал.
- Что ЭТО!, - рявкнул Зауга, швырнув на стол газету. Эта была «Республика», детище Милоша Ивановича.
Антонио Де Ривера посмотрел на Президента с легкой опаской. Приступы такого гнева посещали его шефа крайне редко.
- Господин Президент, вас смутила статья о гибели «Греции»?, - максимально мягко произнес Антонио: О том, что, якобы это наши крейсеры случайно сбили пассажирский лайнер? Мы уже пишем опровержение этого бреда. У нас очень хорошие позиции – ведь было расследование независимой сенатской комиссии.
Тар Вейер выразительно хмыкнул, и Де Ривера смутился. Он чего-то не знал?
- Тар, - хрипло произнес Зауга, - Найди мне утечку.
«Утечку!», - сразу понял Антонио: «Так это правда! Значит, Милош действительно раскопал на нас компромат. Хороший мальчик. В смысле, сволочь, предатель. Но талантливый»
- Считайте, уже сделано, - тихо произнес Вейер и кивнул Андромеде: - Но мне нужен доступ в военное ведомство.
Адмирал Джон Гардинер, соблюдая полное достоинство, ответил:
- Я, разумеется, помогу вам в расследовании. Но, в том что касается ваших методов…
- Ну?, - промурлыкал Вейер.
- Они не могут быть применены к военным, - твердо произнес адмирал, глядя прямо в глаза министру внутренних дел.
Тар чуть заметно усмехнулся, и Гардинер выложил последний козырь:
- За расследование гибели «Греции», кстати, отвечал контр-адмирал Вильхем Андерс.
Де Ривера быстро перевел взгляд на Заугу. Этот Андерс пользовался особенным покровительством Президента. Возможно, потому что контр-адмирал очень походил на Заугу, только лет на двадцать-тридцать помоложе.
Президент поднял руку и произнес:
- Вот пусть Андерс и найдет нашу утечку. А ты, Тар, проконтролируешь: как он справится. Ему могут потребоваться телепаты Эгрид. А теперь насчет этого Ивановича.
Зауга подумал с минуту, а потом продолжил:
- Внести его в список.
Антонио вздрогнул.
- Господин Президент, Иванович не представляет для нас никакой реальной опасности. Теперь, когда ситуация близка к разрешению, он может писать всё, что ему вздумается. Что называется – поздно! Это даже не комариные укусы. Кроме того, Иванович талантлив, а вы, господин Президент, всегда мудро отмечали, что таланты надо беречь. И перевоспитывать, в случае необходимости. Он просто обижен, что ему сразу не раскрыли всей правды. Я могу с уверенностью обещать вам, что я перекую Милоша. Мы были друзьями долгие годы. Я… Я ручаюсь за него.
Де Ривера в ужасе закрыл глаза, понимая, как он себя компрометирует. Ладони, сжимавшие подлокотники кресла вспотели, и Антонио понял, осознал, что вся его пламенная речь была лишь плодом воображения. Он никогда не произнес бы этих слов вслух.
«Надо», - лихорадочно думал Антонио: «Надо хоть что-то сказать. Пусть не так. Пусть не столь резко. Я должен спасти Милоша. Хотя, почему, собственно: должен. Ему я ничего не должен, а пострадать могу. И еще как пострадать». И он промолчал, выпив стакан будто горькой воды. Почувствовав на себе взгляд, Антонио вскинул голову и наткнулся на кривую полуулыбку Вейера. Тот видел Де Ривера насквозь, он всё видел и всё понял. А рядом светились глаза Андромеды. В них застыло странное выражение долга и страдания одновременно. Антонио с удивлением понял, что марсианка ему сочувствует.
***
29 октября 2480 год, Земля, Посейдонополис, Президентский дворец, кабинет Президента
Адмирал Джон Гардинер сидел напротив Зауги и неторопливо, спокойными движениями, перелистывал голограммы, сопровождая их скучными объяснениями:
- Номер 72: капитан третьего ранга Ли Куэн Си. Замечен в антиправительственных разговорах. Близкий знакомый вице-адмирала Тагашито с Пятый флота - известного оппозиционера. Номер 73...
- Подождите - прервал Президент своего главу Космофлота: Вы мне собираетесь перечислись всех перемещенных за последние три года?
- Дело не в этом, - спокойно ответил Гардинер: Меня беспокоит то, что все эти люди были направлены в Пятый флот. А им, единственным из всех, до сих пор командует нелояльным нам вице-адмирал. Я с этим не согласен. Мы буквально провоцируем их на совместное выступление против нас. Если вы не хотите просто уволить недовольных, то необходимо раздробить их, разорвать их связи, разослать в разные гарнизоны и флоты.
Зауги хмыкнул, и подняв руку, прервал адмирала:
- Вы неправильно понимаете ситуацию. Объясняю: после моей победы на выборах оппозиция не признает их результатов. Значит, у них останется только один путь: вооруженный переворот. Для этого у них будет и политическое прикрытие: Сенат. Там, как вы знаете, преобладают наши враги. Кроме того, есть серьезные сомнения в преданности губернатора Венеры. И что по-вашему надо сделать?
Гардинер пожал плечами:
- По-моему, это очевидно. Провести превентивные политические аресты в Сенате, ликвидировать их союзников среди военных, сместить главу Венеры, раскассировать нелояльные воинские части.
Президент довольно ухмыльнулся:
- Наоборот: пусть они объединятся. Пусть соберутся все вместе. Это избавит нас от необходимости вылавливать их по всей Солнечной системе. Пусть объявят открытый мятеж. И тогда мы их раздавим.
На последних словах Зауга снова поднял руку и медленно сжал ладонь в кулак. А глаза его вспыхнули страстной верой.
Гардинер покачал головой:
- Господин Президент, но что скажут люди? Не вызовет ли гражданская война падение нашей популярности?
- Адмирал, у нас на Марсе есть идиома: не считай песок. Она означает: не занимайся бессмысленным делом. Мнение людей, общество и прочие бессмысленные выражения, которыми любят прикрываться наши либералы, не имеют значения, и вы это прекрасно знаете. Скажите правду: вы боитесь войны?
- Боюсь, - бесхитростно ответил адмирал: - И предпочел бы обойтись без нее. К примеру, задавить врагов чисто полицейскими мерами.
- Мелко мыслите, - тихо произнес Зауга: Наша задача не власть ради власти. Наша задача сокрушить Конфедерацию. А это, в частности, значит дискредитировать катонианцев и прочих отщепенцев. Я хорошо знаю их лидеров: право и гуманизм крепко засели у них в мозгах. Они до последнего будут тянуть, надеяться, вести консультации, переговоры и застолья. Потом верх у них одержат военные, которые соберут все силы в один кулак и немедленно нанесут удар. И это хорошо. Пусть они выстрелят первыми, пусть замараются в своих же собственных глазах. В конце концов, Конфедерация появилась в результате войны - пусть война ее и погубит. Так почему вы боитесь, кстати?
Тут Зауга посмотрел Гардинеру прямо в глаза и иронично произнес:
- Неужели пугает кровь?
- Нет, - честно ответил адмирал: - Я боюсь проиграть. Как человек военный я привык думать, что исход войны непредсказуем.
Президент встал из-за стола, прошелся несколько раз по комнате, потом резко обернулся и почти прошипел:
- Мы не проиграем, Гардинер. Этому не бывать. Мы просто не можем проиграть. Свободны.
Адмирал надел фуражку, взял под козырек, и вышел из кабинета. Снаружи как атланты, держащие небо, стояли два дюжих охранника-телепата с невозмутимыми лицами. На поясе у них висели тяжелые боевые бластеры, в ушах торчали наушники, а носу значились очки-сканеры. Личная охрана Президента, натасканные Вейером и Эгрид. Идеальная охрана будущего идеального общества. Будущего, которое постепенно становилось настоящим.
"Значит война", - отстраненно подумал Гардинер: "Хорошо, пусть будет война". Его изощренный ум стратега уже прикидывал свои первые действия.
***
4 ноября 2480 год, Земля, Париж
Милош перелистывал свежие новости, сверяя результаты идущих президентских выборов. Где-то в Сети глухо упоминалось о каких-то столкновениях, о том, что в отдельные города для обеспечения порядка введены войска. Действительно ли введены? Или лишь слухи? Понять было нельзя. Вроде бы (именно вроде) уже произошли столкновения на Венере. Однако Иванович давно перестал верить и Космовести и другим новостным каналам.
"Меньше часа", - подумал журналист: "Всего ничего до начала митинга. Нужен ли он теперь? Не поздно ли?"
Сама идея принадлежала Милошу. Он категорически не хотел победы Зауги, но и не был готов примкнуть к Петровскому и его группе. Еще полгода назад его осенила идея - провести в день выборов "Марш за мир". Логика проста - показать, что есть люди (и много людей!), которые не хотят крови, не хотят гражданской войны. Тогда это показалось светлой идеей. Но сейчас после разгона митинга у Сорбонны, после ареста ряда генералов Космофлота, после столкновений на Венере ...
Журналист мотнул головой - он был одним из организаторов этой инициативы, он дал обещание, что пойдет и не мог подвести людей, которые поверили ему. И, хотя Элиир предупреждала об опасности, да и его собственная обостренная интуиция протестовала, совесть не давала свернуть с намеченного пути.
"Будь что будет", - решился журналист и вышел из своего кара.
Народу на площади Конфедерации (бывшей Пляс де Летуаль) собралось относительно немного: тысяч пятьдесят. Милош надеялся на больше. Однако то, что все эти люди собрались было уже немалым проявлением гражданского мужества, особенно учитывая тот факт, что неподалеку, в реконструированном парке Тюильри собирались сторонники Зауги. Оставалось надеяться, что столкновений не произойдет.
Иванович залез на самодвижущуюся платформу, которая должна была ехать в голове колонны. Он оглядел собравшихся. Многие были ему знакомы. Однако еще больше его знакомых и друзей не явились. Вероятно, просто испугались.
Но были и хорошие новости: непоседливая Элиир и верная Кэт послушались рекомендаций Милоша и не пришли. Иначе они могли бы пострадать. От этой мысли Иванович похолодел, но схватил микрофон и прокричал:
- Слава Конфедерации!
Толпа послушно подхватила, платформа неторопливо двинулась по Елисейским полям, а Милош продолжил скандировать:
- Воля народа - закон! Республика навсегда!
"Боже мой, что я несу!", - мысленно застонал журналист: "Какая Республика?! Я не хуже собравшихся понимаю, что время Конфедерации прошло."
Однако он продолжил:
- Нет диктату!
Кто-то из толпы выкрикнул:
- Псикорпус - к ответу! Нет психократам!
Милош замешкался и громовой раскат прокатился по маршу:
- Нет психократам! Явов - в дурку, тепов - за стенку!
Иванович почувствовал резкий укол разочарования. Ну как они не понимают, что психократы - такие же жертвы диктатуры? Как до них это донести? Он возвел глаза наверх, где кружились флаеры полиции и буквально прокричал:
- Послушайте!
Договорить он не успел. Один из флаеров резко нырнул вниз и рухнул прямо на платформу гигантским огненным шаром...
4 ноября 2480 год, Земля, Посейдонополис
Андромеда быстро шла по Президентскому дворцу к кабинету Тара Вейера. Дворец был пуст, почти все министры, помощники и даже сам Президент разъехались по неотложным делам. Остался только Вейер - он не любил покидать свое место службы и предпочитал командовать дистанционно.
В принципе, и сама Эгрид должна была быть в другом месте. Но ей совершенно необходимо было увидеть Тара.
Охрана беспрекословно пропустила ее, зная, что она имеет прямой доступ к министру. Никто даже не потребовал сдать бластер, висящий на поясе ее генеральской формы. А вот сам Вейер не поприветствовал свою гостью - он стоял спиной (Вейер! спиной!) к вошедшей Андромеде и неподвижным взглядом смотрел голограмму Посейдонополиса, над которым кружились флаеры полиции и кары психорпуса. Вероятно, они приступили ко второй фазе операции - аресту лиц по заранее заготовленным спискам. Однако лицо Вейера напоминало застывшую маску: тонкие губы были сжаты, немигающие глаза уставились в какую-то точку, а кожа будто побледнела еще больше.
"Он всё знает", - поняла Эгрид, но всё же сказала:
- Тар, во время Марша в Париже произошел теракт. Множество раненых и погибших.
- Знаю, - сухо ответил Вейер.
Андромеда понимала, как глупо она выглядит - операция в Париже проходила не через ее ведомство, а через министерство внутренних дел. Она не могла сообщить ничего нового. Еще глупее было бы говорить о том, что в теракте обвинят катонианцев - Вейер сам готовил "доказательства" их причастности. Но марсианка просто не находила слов, чтобы сразу перейти к делу.
Тар выручил ее, спросив:
- Кто-нибудь из наших пострадал?
Разумеется, он знал ответ и сам. Но министр чувствовал, что Андромеде надо выговориться и кинул таким образом ей спасательный круг.
- Нет, - с энтузиазмом ответила Андра, - Из наших никого. Но погиб Милош Иванович.
- Хорошо, - кивнул Тар. - Меньше возни с его арестом.
В комнате снова повисла тишина и Эгрид неуверенно продолжила:
- Мы начали аресты всех нелегальных психократов. Думаю, дня через три выйдем и на Орден.
Вейер лишь слегка кивнул, продолжая пялится в видимую лишь ему точку. И тут Эгрид решилась:
- Тар, насчет Венеры...
Министр дернулся как от удара, и наконец-то повернулся к своей подруге лицом:
- Что насчет Венеры? - проскрипел он.
- Местный губернатор при поддержке гарнизона и части Космофлота объявил мятеж и отказался признать результаты выборов, - выпалила Андромеда: - Часть сенаторов во главе с Маккарти успела бежать туда.
Министр заметил:
- Значит, всё идет по плану? Мы же должны были создать для врагов точку концентрации усилий? Так ведь говорил Зауга? Венерой нужно пожертвовать.
Последние слова Вейер произнес очень тихо, а у Эгрид защемило сердце:.
"Как же ему больно сейчас! Его родную планету списывают в утиль истории."
И тут обычно сдержанная марсианка дала волю своим давно таимым чувствам: она подошла к Тару вплотную, положила руку ему на плечо и прошептала:
- Мы вернем твою планету. Вместе.
Министр накрыл ее ладонь своей, слегка сжал и прошептал в ответ:
- Спасибо тебе.
***
4 ноября 2480 год, Земля, Париж
Элиир в ужасе буквально вжалась в диван, изо всех сил пытаясь не зареветь. Новостная программа, запущенная ей, демонстрировала голограмму Милоша Ивановича с поясняющим титром - он погиб четыре часа назад во время теракта, организованного катонианцами. Астред понимала что это ложь, что взрыв устроил Зауга, но сейчас для нее было важно только одно: погиб ее дядя или это тоже ложь?
Лихорадочно перелистывая новости, девушка увидела официальное подтверждение смерти Ивановича - его тело опознали по ДНК-анализу.
- Нет, - в отчаянье прошептала Элиир, и переключилась на следующий канал. Вдруг это всё-таки ошибка?
По злой иронии судьбы, каналом была Космовесть. Передавали какую-то речь Зауги. Его тяжелый взгляд просто лучился мощью и подавлял. Девушка включила звук:
«... теперь необходимы решительные действия. После того, как враги всего человечества устроили мятеж на Венере и организовали эти подлые убийства ждать больше нельзя. Поэтому повелеваю: Первое. Провести аресты всех причастных к мятежу лиц. С данного момента я отменяю неприкосновенность сенаторов. Второе. С данного момента вводится особый суд - Трибунал, обличенный чрезвычайными полномочиями. В его ведение будут переданы все дела по государственной измене. Председателем Трибунала назначается...
Зауга сделал небольшую паузу и с явным удовольствием закончил:
- ... министр внутренних дел Тар Вейер. Третье. С данного момента на всех территориях, вплоть до особого распоряжения, действует режим военного положения и комендантский час.
Зауга чуть заметно откашлялся и продолжил:
- Человечеству долго мешали двигаться вперед. Распри, внутренние конфликты, ограниченность ресурсов и неумение ими распоряжаться. Плохое управление губило прогресс и раз за разом повергало человечество в новые темные века. Отныне этого не будет. Мы пойдем вперед: к звездам, которые нас давно ждут, к полному раскрытию талантов человека, к подлинному единству психократов и обычных людей. Посему я провозглашаю Конфедерацию, которая полностью обанкротилась и скатилась к мелочной возне, отмененной раз и навсегда. Начинается новая эра - эра Империи...
Элиир со злостью щелкнула выключателем.
***
ЭПИЛОГ
Где-то в Солнечной системе...
Экран, представлявший из себя обычное стекло, приваренное к какой-то металлической раме с торчащей медной антенной, покрылся помехами, и разобрать изображение стало невозможно. Зрители (а их было ровно шестеро) негодующе зашумели, а самый грубый из них выругался:
- Да чтобы тебя разорвало. Не видно ж ничего!
Тот, кто сделал этот импровизированный приемник лишь пожал плечами:
- Я перехватил ретрансляцию с Ганимеда. Скажи спасибо, что хоть что-то показывает.
Самый веселый из их компании взлетел, сделал в воздухе сальто-мортале и радостно заявил собравшимся:
- А я умею летать!
- Удивил, - пробурчал самый мрачный, - Я тоже и что?
- Ничего. Может, лучше полетаем?
- Цыц, - промолвил еще один их друг, - Кажется, вернулось. Я хочу посмотреть.
И действительно, экран снова заработал нормально, на нем появилось изображение бледного мужчины с тяжелой челюстью. Он что-то говорил. Тот, кто цыкнул на друзей, умел читать по губам, и охотно озвучил:
- Посему я провозглашаю Конфедерацию, которая полностью обанкротилась и скатилась к мелочной возне, отмененной раз и навсегда. Начинается новая эра - эра Империи.
После этого картинка окончательно пропала, а самый взрослый из этой странной компании задумчиво произнес:
- Империя значит. Заря империи. Интересно...
- Почему мы отсиживаемся, черт возьми! - с обидой спросил грубиян.
- Когда будем готовы. Не раньше, - тихо отметил смуглый мужчина и задумчиво провел рукой по своей аккуратной темной бороде.
Заря империи
© Copyright: Элиир, 2009
Свидетельство о публикации №209011000065
Свидетельство о публикации №209011000065
Рецензии