Гибели человечества посвящается

Прощай, гомо сапиенс.
                (А.Азимов)*

…звук подъехавших машин. Энн оглянулась. За живой изгородью стояли три полицейских фургона, и были видны белые каски копов, бегущих вдоль кустов по периметру участка. От калитки к ним направлялись двое мужчин в штатском.
Сестры, замерев, смотрели на приближающихся, забыв даже поставить на столик чашки.
Мужчины подошли к веранде. Оба они были высокие, плотные, одетые в похожие костюмы. Узлы галстуков у обоих были приспущены. Один из мужчин, чуть постарше своего напарника, вытащил из внутреннего кармана листок бумаги с печатью.
- Миссис Анна Пауэлл и мисс Айрин Пауэлл?
Сестры молча кивнули. Айрин хотела было что-то сказать, но мужчина продолжил.
- Управление полиции округа. Капитан О’Брайен и сержант Картер, – он кивнул в сторону напарника, - А это, как вы уже догадались, ордер на обыск.
- Но…В чем, собственно, дело? Что вы ищете?
- Это интересный вопрос, мем. Что? Или Кого? Я думаю, что смогу ответить на него только после судебного заседания.
Из дома послышался топот шагов по лестнице. Наверху хлопнула дверь. Слышно было, как несколько человек перебегают внутри. Еще пятеро или шестеро полицейских окружили дом, внимательно наблюдая за раскрытыми окнами. Остальные стояли за изгородью по четырем сторонам участка. Некоторые из них держали высокие пластиковые щиты.
- Я думаю, дамы, вам лучше оставаться на месте и не пытаться подавать никому никаких сигналов. Мы сами осмотрим дом.
Сержант Картер поднялся на веранду и открыл дверь, ведущую в холл. В это же время из двери вылетел низенький полицейский. В руках у него был ворох одежды и большой ящик с гримом, каким пользуются гастролирующие артисты.
- Капитан! – отдышавшись, доложил он, - в доме пусто! Только вот это нашли. На втором этаже…
О’Брайен внимательно и быстро посмотрел на трофеи полицейского, после чего, резко повернувшись, пошел за дом. Из-за угла послышались его команды.
  - Прочешите кустарник! Оцеплению смотреть в оба! Четверо – в гараж! Проверить подвал еще раз!
Энн и Айрин, пользуясь тем, что на них перестали обращать внимание, спустились с веранды и тоже побежали за дом, держась все же на некотором расстоянии от капитана. Когда они повернули за угол, Картер и Обрайен стояли на краю бассейна и смотрели вниз. Бассейн был старый. Воду в нем давно не меняли, и она приобрела желтоватый оттенок. На поверхности плавали опавшие листья.
- Пирелли! – крикнул О’Брайен. – Найдите-ка, где сливается вода.
Двое полицейских побежали в сторону пристройки. Через некоторое время загудел насос, поверхность воды дрогнула, и уровень ее стал понемногу понижаться. Сержант, капитан и еще несколько копов стояли вокруг и не отрывали глаз от воды. Сестры подошли поближе и, стиснув руки, тоже смотрели вниз.
Бассейн был небольшой. Отец построил его, когда они были еще детьми. В самом глубоком месте его уровень едва достигал полтора метра. Вода убывала медленно. В дальнем углу образовалась небольшая воронка, притягивающая желтые промокшие листья. Трава вокруг бассейна еще хранила зелень ранней осени, и редкие опавшие листья выделялись на ней яркими пятнами. Небо было высоко и прозрачно.
- Поднимайтесь к нам, мистер Пауэлл! Можно мне Вас пока так называть?
Капитан смотрел в противоположный от воронки угол бассейна. Теперь все тоже повернулись туда.
Прислонившись спиной к кафельным стенкам, в углу, сидел Колин. Вода опустилась уже до уровня его груди. Он смотрел снизу на людей и не делал больше попыток спрятаться или убежать. Капли воды стекали по его гладкой голове и плечам, по гладкому, совершенно прозрачному, пластику его тела…


-Нет, Айрин, - возразил Колин, - нельзя всю жизнь убегать. Вспомни, когда мы жили в Айове, отец всем представлял меня, как вашего дядю, потом вы стали старше, и в Небраске мы уже назывались кузенами, теперь я – ваш племянник… Сколько можно? Может быть, я проживу еще двести лет, неизвестно. И что, все эти годы прикидываться? Перебегать с места на место? Нет, я не стану бежать, тем более отсюда, из тюрьмы. Я хочу дождаться суда. Это будет даже интересно! Если меня признают человеком, то сажать меня будет не за что, если же меня признают механизмом, то сажать в тюрьму механизм – бессмысленно! Такого прецедента еще не было в Соединенных Штатах. Заметки об этом будут и на первых полосах, и в разделе курьезов.
Айрин уже улыбалась, хотя слезы еще не высохли на ее щеках. Глядя на Колина сквозь прутья решетки, она произнесла:
-Знаешь, Колин, капитан О’брайен сказал, что придержит вакантную должность своего помощника и сержантские нашивки до тех пор, пока тебя не признают человеком. Он приходил к нам вчера вечером. Сначала все больше молчал, а потом рассказал, как они догадалсиь про тебя, и еще задавал много разных вопросов…

…Судья Тревис посмотрел на Колина поверх очков.
- Слушается дело «Народ округа Нэшвил против Колина Пауэлла»! – Судья сделал паузу и уточнил, - против неизвестного субъекта, именующего себя Колином Пауэллом.
В зале заскрипели сиденьями, послышались возгласы. Защелкали фотовспышки, отражаясь на блестящей спине Колина. Судебный пристав, не вынимая больших пальцев рук из-за пояса на обширной талии, повернулся лицом к залу.
- Ваша честь! – обратился к судье Колин, - не позволите ли Вы мне одеться и вообще, принять более подобающий вид?
- Нет!...мистер Пауэлл, - судья явно не смог придумать обращения, на него взгляд, соответствующего моменту. – Как раз одним из вопросов нынешнего заседания и является выяснение, какой внешний вид будет для вас наиболее подобающим!
Итак! Поскольку обвиняемый не принял услуги адвоката и пожелал сам защищать свои интересы, слушание начинается!
Мистер Пауэлл! Вы обвиняетесь в том, что скрывали от общественности истинную природу своего происхождения, что, пользуясь своими способностями, превосходящими нормальный человеческий уровень восприятия, вы позволяли себе вмешиваться в ход следствия по делу об убийстве Питера Леммана, а также в том, что вы посягали на нашу демократию, пытаясь незаконно присвоить себе права человека, и нарушили все существующие законы о программируемых механизмах, носителях информации и приспособлениях для сервиса. Вы  ознакомились с текстом обвинения?
- Да, Ваша честь. Но пункт о вмешательстве в ход следствия по убийству не соответствует закону. Ведь если бы не предоставленные мной доказательства, то за убийство Леммана был бы осужден совершенно невиновный человек!
- Вы занимались частным сыском, представляясь человеком! Ведь Ваши клиенты не знали, кто Вы на самом деле?
- Не знали, Ваша честь. Но ведь иначе бы меня не допустили к этому делу! И пострадал бы невиновный!
- Еще неизвестно, не подадут ли дело на рассмотрение опять, когда будет доказано, что оправдательные свидетельства, хоть и достоверные, получены все же незаконным путем! Слово предоставляется обвинению.
Окружной прокурор, грузный мужчина со старомодными бакенбардами, безуспешно пытающимися скрыть тройной подбородок, вышел к столу судьи.
- Я тоже буду называть Вас мистер Пауэлл. – обратился он к Колину. – Хотя надеюсь, что после окончания слушаний мне придется запомнить Ваш серийный номер. Так вот. Не касаясь пока Вашего происхождения, перейду сразу ко второму пункту. Каким образом Вы нашли вещественные доказательства в доме убийцы? И как Вы представили это следствию?
- Ваша Честь! Господа! Да, я признаю, что обнаружил доказательства невиновности моего клиента, пользуясь своими способностями, недоступными человеку. Я увидел спрятанные драгоценности своим рентгеновским зрением, а потом уже подстроил так, что эти доказательства нашли. Вы, господин прокурор, пропустили вопрос о моем происхождении, я же не могу этого сделать. Мой создатель, мой отец, наделил меня некоторыми свойствами, превышающими границы человеческого восприятия. Он, как истинный ученый, использовал все последние достижения науки, сделав мои органы чувств более совершенными, чем у обычного человека…
В зале поднялся шум.
- Ишь ты, консервная банка!
- Возомнил о себе!
- Решил Создателя переплюнуть!
Колин оглянулся. В первом ряду сидели его сестры, и неотрывно смотрели на него. Словно пытались мысленно передать ему свою поддержку. Мыслей Колин читать не мог, но он и так понимал, что хотят сказать ему Энн и Айрин.
Выкрики прекратились, и Колин продолжил.
- Какими бы ни казались вам мои способности, они лишь ненамного превосходят уровень восприятия обычного человека. И. уж конечно, строго ограничены физическими законами. В них нет никакого колдовства или магии. Если создаешь нового человека, разве не логично было бы придать ему и новые возможности. Например, улавливать радиоволны, видеть в рентгеновском и инфракрасном излучении, слышать все частоты звуков, от радара летучей мыши до колебаний приближающегося землетрясения. Да, это выходит за рамки восприятия среднестатистического человека, но есть множество людей от природы в той или иной степени наделенных экстраординарными свойствами, которые заложены моим отцом в меня целенаправленно. Больше того, многие люди веками пытались свое сознание, свое восприятие расширить то ли путем медитаций, то ли путем ритуалов. Главное – как, для чего применять эти способности. И если они позволили мне вынести наружу истину, спасти невиновного человека, то эти свойства нужно считать человеческими!
- Вот! Вы признаете, что пытались присвоить себе права человека! Пытались уравняться с человеком!
- Нет, господин прокурор! Я прекрасно знаю, кто я такой. Я не человек. Но если Вы здесь на суде сочтете меня механизмом, то этот механизм нужно использовать с максимальной пользой для человека. Как раз это я и сделал, когда помог найти настоящего убийцу.
- Э, нет, мистер Пауэлл! У нас демократия! И мы не можем позволить, чтобы один мог нанять себе частного сыщика с нечеловеческими возможностями, а другой бы от этого пострадал!
- Господин прокурор! Демократия предполагает не равенство каждого с каждым. Это скорее следует назвать анархией. Демократия предполагает равенство всех и каждого перед Законом. Без исключений. Именно так научил меня мой отец. Или запрограммировал мой конструктор, если вам так удобней. Лично мне – все равно…

* Прим. Азимов этого не писал.