Старушка Печаль

Сижу на кухне, за столом, ложечкой мешаю крепкий чай. Мерное позвякивание нарушает тишину, или дополняет её, не знаю. Поднял кружку, отпил. Горячо, вкусно. Зашуршал обёрткой шоколада. Что может быть лучше, чем попить вечерком крепкого чая с темным, горьким шоколадом. На сердце легло умиротворение, душе стало значительно легче от неизвестно откуда пришедшей свободы.

Но вот чай закончился, сжимаю в ладонях остывшую кружку. Шоколад почти съеден. Сейчас, придёт она. Первый раз появившись, с месяц назад, на работе, сначала глазела на меня из толпы, а недели три назад, первый раз пришла домой.
Воспоминания прервал стук в дверь. Я хоть и ожидал, но вздрогнул. С этим стуком рассыпалась в труху завядшее умиротворение, и свобода куда-то вышла, наверно туда, откуда пришла. Предательница.

Это она. Не стану ей открывать. Стук повторился, слабый, просящийся, а за ним тишина. Ушла, наверное. Из темноты коридора появилась маленькая фигурка и тут же, откуда-то зазвучала музыка. Да, это снова старушка печаль, чаёк заглянула попить. Поймал на себе её укоризненный взгляд. Сморщенное лицо, некогда красивое, а теперь… просто очень старое. Серые пряди нечёсаных волос, на теле невообразимое тряпье. Старуха медленно прошла и села напротив, сложив маленькие ручки на столе. А музыка играет, тихо, тихо. Иногда можно различить слова. Вот сейчас слышу:

…Я резал эти пальцы за то, что они не могут прикоснуться к тебе…

Так она приходит вечер за вечером. Частенько мелькает днём в толпе. Я сначала боялся, потом перестал. Сидит, смотрит своими большими, удивительно большими глазами. Пробовал приглашать гостей, бесполезно. В доме играет музыка, гости веселятся. Я встану  у стены, погляжу на них, глядь, а старушка уже за столом, сидит, ручки сложив на колени. Кивает на гостей, корчит гримасы, что-то говорит беззубым ртом, но до меня ни звука не доносится. А когда нет ни кого, мы просто сидим друг против друга. Взгляд у неё таинственный, всё не могу понять, что в нём не так. Вот и сейчас смотрю и думаю, что же такого родного и далёкого в нем… Снова слова:

…Я ломал стекло как шоколад в руке…

Песня тут ещё эта, кажется как будто я её давно знаю. Но как утром проснусь, ни могу ни слов вспомнить, ни мотива.

Взгляд старухи стальными когтями впился в сердце. «Ну отпусти ты меня». Нет, не отпускает и не делает ни чего и не уходит, вот она, печаль.

Старуха засунула руку за пазуху с правой стороны и вытащила оттуда бутылку, поставила на стол. Второй рукой вынула пару рюмок и поставила рядом. Одну мне, другую себе. На бутылке красовалась этикетка с одной простой надписью – «Водка». А я даже не удивился, как будто, так и должно быть. Что-то в движениях её мне показалось очень знакомым. Нет, не именно в том, как она доставала водку, а вообще в движениях, что-то очень близкое и теплое. Кто же так двигался? Не могу вспомнить, как будто и вспоминать не кого.

Старуха открыла бутылку, разлила прозрачную жидкость по рюмкам, по края налила. Нет, она определённо на кого-то похожа. Кого-то, кто связывает меня с нею и опять эта песня:

…Я брал острую бритву и правил себя…

Но где же припев? Отчаянье сдавило горло. «Кто ты?!» Старуха кивнула на рюмку, взяла свою, я тоже поднял. Чокнулись. Запрокинув голову, влил в глотку обжигающую жидкость. Сейчас, ещё по одной и я узнаю кто ты…