О самом страшном

Подъезжая к больнице меня впервые охватила нервная дрожь… С момента выхода на работу до этого дня (пять дней) я никак не могла осознать произошедшее и слова окружающих при всей их трагичности доходили до меня через какой – то ватно – пыльный мешок, которым меня ударили настолько сильно, что я потеряла сознание и придя в себя все акты казались мне неправдоподобными… Вот и сейчас сквозь вуаль времени я вспоминаю лишь отдельные слова, перевернувшие мою жизнь: «Тонечка, инфаркт, реанимация, одиннадцать дней, сердце…» Эти слова вертятся у меня в голове и сквозь сон я кричу снова и снова в истерике, со слезами,  пытаясь вырваться из цепких ледяных лап страха: «Отче наш! Иже на небеси!» «Тонечка, моя Тонечка, моя единственная, моя светлая, моя чуткая, прости меня!» «Тонечка, я должна сказать тебе, Тонечка, да поможет тебе БОГ!» Одев на лицо беззаботную маску, высоко над головой взгромоздив букет, в другой руке держа тортик и пакет с продуктами, легко скинув шубу и надев бахилы я под общие удивлённые взгляды проследовала на кардеологическое отделение… Тонечку я нашла довольно легко… «Кого я вижу!» Её глаза радостно засверкали, словно в сказке «Ухти Тухти» Мой розовый эльф прижала к себе букет… Я вышла поискать бутылку, чтобы сделать из неё вазу. Когда я вернулась эльф уже оказалась за столиком… Я набрала воду и поставила цветы… Двигалась она с трудом, хотя, явно хотела доказать мне, что очень бодра и что у неё всё очень очень хорошо… Она была похожа на маленького беззащитного ребёнка, она была такой трогательной, такой непередаваемо чувствительной, такой нежной, искренней, такой, что я даже не могу подобрать слов… Все картины великих мастеров не могли сравнится с её внутренним светом… Глаза её были затуманены и обращены наполовину к Богу, наполовину внутрь себя, на устах играла полуулыбка, как у ангела, где – то там внутри себя она была защищена от реальности, от того ужаса, который пришлось пережить… Много позже начнёт потихоньку приходить страх, одиночество, обида на тех, кто, казалось, не мог помочь, эта борьба со своими вполне естественными чувствами. С вопросами «Почему именно я?» «Почему меня не защитил Бог?» Это потом придёт ощущение тоски, депрессии, слёз, которые постепенно очистят душу и помогут найти выход из этой ситуации… Всё это потом… Я смотрела на неё и всё вспоминала себя… Ей предстоял такой долгий путь, что мне просто хотелось обнять её, погладить и больше не на секунду не отпускать… Было тяжело и мучительно… В голове вертелось только чтобы было, если бы можно было всё пережить за неё… Но я знала, что это было ненужно, это был её путь, который, несомненно вёл её к какой – то вершине… Хотелось уберечь её и сердце колотилось от нежности, сопереживания и ласки… Я говорила, говорила, речь лилась… Наверное, она уставала, а я всё не могла остановиться… А с другой стороны, я верила в то, что это хоть немного облегчит её боль… Я знала, что скоро придёт облегчение…
Через какое – то время я снова вошла в палату… Глаза её были уже более осмысленны, но в уголках читалось что – то необъяснимое… Ей отчего – то было больно… Она уже плакала, хотя и невидимыми слезами… Прижав к себе подаренного бегемотика она стала обнимать его всё крепче и крепче… Потом сжимая игрушку она совсем расслабилась и стала тоньше и прозрачнее чем стекло… Казалось если протянуть руку можно было прикоснуться к самой глубокой части её души… Она была сейчас такой ранимой и какой – то щемящее родной… Слова снова расплывались где – то посередине, я не успевала говорить… Да и был ли смысл… Я просто обожала её, обожала её всю от начала и до конца, я не могла без неё! Она была неотъемлемой частью моей души… Я плакала, плакала все дни и ночи напролёт, плакала, запрещая себе это и пытаясь сдержаться из последних сил… Всё время подступал ком к горлу, невыразимо щемило сердце… Боже как давно это было со мной в последний раз и всё же как мучительно накатывали воспоминания и прежний детский страх снова опутывал меня с ног до головы! И те же детские слова молитвы: «Боженька! Если ты слышишь меня, если у тебя есть возможность, пожалуйста, отдай мне все её грехи, а ей все мои радости! Если я сделала в жизни хоть что – то согласно твоим заветам, умоляю, помоги ей! Мне никогда это не будет так нужно как сейчас! Помоги Тонечке, пожалуйста, помоги Тонечке!» и снова бессонные ночи и слова всезнающей подружки: «Только не плачь при ней, только не расстраивай её!» и невозможность молчать и страх не успеть сказать что – то самое важное и самое главное! Боженька дал мне ещё один шанс и я не могла упустить его, поймите меня и простите все и за всё! Я боялась своих эмоций, которые перехлёстывали и топили меня, поймите, я страшно до невероятного состояния боялась за неё, но я ведь так долго молчала, так долго и мучительно скрывала всё до последней капельки где –то глубоко внутри и разве это помогло… Да я снова винила себя, хотя понимала, что не виновата, но вопрос: «Почему только сейчас, почему ты не могла заставить её уйти, почему ты не заставила папу перевести её!», все эти разговоры последних дней вертелись в голове! «Ведь она подошла именно к тебе, она доверилась тебе, а ты, что ты ответила…» «А что можно было ответить, разве могла я решать, разве могла я сказать ей, нет не празднуйте, губите себя на работе? Разве это было бы лучше? А могла я не ехать в Венгрию, могла ли я это предвидеть, могла ли я заставить Тоню не ходить на работу?» Что было в моих силах тогда, что было в моих силах теперь? Я сидела около её постели, сжимала и целовала руки, внутренне повторяла только: «Прости, прости!» Я пыталась найти слова, которых не было и я знала об этом лучше других! Я знала, что никакие слова не избавляют от страха, тоски, боли, одиночества… Господи, как же беспомощна я была, какой дурой чувствовала себя, когда она смотрела на меня ясным светлым наивным взглядом и благодарила… Она говорила, что я дарю ей любовь, но Господи, почему я не могла этого сделать раньше, почему не уберегла её? Этот вопрос мучил меня постоянно, я боялась заснуть, я боялась отдаться забвению, чтобы не потерять контроль, чтобы не пропустить её сообщение. Боже, я знала как крепко она спит, как отдыхает организм после такого стресса, но закрыть глаза и спать, просто не было возможности… Я всё время думала о ней, как будто помешалась… Даже в те моменты, когда на пару секунд я забывалась неожиданный крик: «Тонечка!», резко выдёргивал меня из объятий Морфея! Милая моя заенька, она уговаривала меня поспать и беспокоилась за меня, но даже ради её просьбы я не могла закрыть глаза, я может быть даже боялась, потому что однажды нечаянно забывшись сном я проснулась в жуткой истерике с насквозь мокрой наволочкой! Я ревела даже во сне: «Не забирайте её! Пожалуйста, я всё вам отдам, всё берите, только я хочу ещё раз её увидеть, хотя бы один раз! Я хочу сказать, что люблю её! Пожалуйста, смилуйтесь надо мной…» Я представляла её безмятежное личико во время сна, я представляла её немного детскую позу! Она говорила мне, что она взрослая и сильная, и я это знала, но ведь страх и боль делает нас всех одинаково маленькими, беззащитными, даже если мы не имеем сил в этом признаться… Боженька, она была так уверена, что я делаю очень многое, а я делала настолько мало… Ведь это было простое человеческое сочувствие, сопереживание, нежность, забота и внимание… Просто так сложилась ситуация, что мне казалось я смогу хоть немного облегчить её страх, отчуждение, её переживания… Я знаю, многие люди были бы рады сделать для неё тоже самое! Тоня была такой заботливой, чуткой, внимательной, отзывчивой, страстной, она так трогательно реагировала на каждый жест, что невозможно было не умиляться… Тонечка, милая моя Тонечка, как много в этом имени… Господи, глаза её горели изнутри каким – то неповторимым светом, на губах играла полуулыбка, щёчки были розовенькие, она была так естественна и так мила в своей простоте! Тонечка, душа моя, разве можно было не любоваться и не восхищаться ею… Как страшно и мучительно мне было уходить… Я обнимала её, целовала раз, другой, третий… Она прижимала меня к себе так трогательно, так ласково… Кожица её была так нежна… Эти объятия напоминали мне снова маленького открытого ребёночка, который в обътия вкладывает всю непосредственность, всю силу своих чувств и эмоций… Мне так не хотелось уходить, но я бежала, бежала прочь, бежала так быстро, как только могла, бежала не оглядываясь, только бы не заплакать! В её глазах я видела такую грусть и тоску, такую надежду, сменяющуюсь отчаяньем, смех, уступающий место слезам, веру, ведущую к отчаянью, спокойствие, переходящее в истерику… Бедная моя, хорошая моя, красивая Тонечка… Эмоции так перехлёстывали её, но привыкшая всё сдерживать и держаться из последних сил, даже сейчас она оставалась верной себе, не заплакав ни разу в моём присутствии.. Более того, она утешала меня… Господи, сколько нежности, искренности, ласки, сколько понимания и заботы было в каждом её вздохе, в каждом движении. Я не уставала писать и восхищаться, я не могла даже представить себе, наверное, что творилось в её душе, когда она спрашивала о моём самочувствии…. Я просто обожала её, я действительно, в прямом смысле готова была носить её на руках и отдать ей абсолютно всё, что имею… За окном всходила заря, начиналась новая рабочая неделя, а я в очередной раз так и не смогла уснуть… Прости меня Тонечка, прости, моё солнышко, прости за всё, ненаглядная принцесса!