Черная пустота

Уважаемые читатели, поскольку в наше время процветает такое явление, как плагиат, которого я весьма опасаюсь, выставляю на Ваш суд лишь первую главу книги. Жду Ваших рецензий и отзывов, а так же ищу литагента, заранее спасибо.

Глава 1
Воздушные замки

Недалекое будущее. Июнь.
Большая, выполненная в необычном стиле, комната была хорошо освещена сверкающей хрустальной люстрой и наполнена легкой свежестью вечернего воздуха. Цветущие на улице липы наполняли все пространство зала своим чудесным воздухом и пропитывали, казалось, все вокруг. Огромные окна были завешаны необъятно-огромными и воздушными белоснежными тюлевыми занавесками. И те то и дело вздувались и качались, наполняемые вечерними легкими и мягкими порывами ветра. Две колонны почти в центре зала и комнатный фонтан в углу делали зал неординарным.
Напротив низкого дивана, в котором можно было утонуть, как в одной огромной перине, у стены был огромный телевизор со всеми аудио и видео аксессуарами, а на правой стене висела огромная копия картины Сальвадора Дали «Постоянство времени». На столике, стоящем около дивана, стояли фрукты, дорогие конфеты, грейпфрутовый сок и канапе с черной икрой.
На диване сидели двое мужчин. Еще один был в кресле напротив них. Тот, что был в кресле, был одет в дорогой черный костюм и белую рубашку с галстуком. На левой руке его были золотые часы, на правой – обручальное кольцо. На вид ему было лет тридцать пять. Выглядел он вполне прилично и солидно. Мужественное правильное лицо, спокойные серо-зеленые глаза, ровные брови и аккуратная прическа создавали внешне приятное впечатление об этом господине. Сидел он ровно, положив ногу на ногу и сцепив руки в замок на животе. По всему было видно, что это спокойный, уверенный, сильный и очень интеллигентный человек.
На диване, скрестив руки на груди, сидел второй мужчина. На вид ему тоже было лет тридцать пять, одет он был тоже в брюки, рубашку и галстук, вот только серый его пиджак был брошен на дальний подлокотник. Роста он был среднего, широкоплечий, но по телосложению уже и меньше первого. Подбородок с ямочкой, аккуратные усы, узкий нос, чуть впалые щеки и голубые глаза, смотревшие на мир сквозь дорогие прямоугольные очки, складывали его лицо. Судя по всему, он был также интеллигентным, умным, целеустремленным, но чуть-чуть суетным человеком. Третьим же в комнате был мужчина лет тридцати. Он был одет в брюки и черную шелковую рубашку. Ростом он был выше двух первых и заметно атлетичнее их. Четкий подбородок, чуть приплюснутый нос и красивые серые глаза складывали его лицо. Темно-русые его волосы были слегка растрепаны, ветром надо полагать. Он сидел, облокотившись на спинку дивана и положив на нее левую руку. В правой он держал стакан с соком.
- …это опять же нетрадиционная точка зрения, – говорил тот, что был в очках. – С точки зрения современной науки, даже крамольная.
- Нетрадиционность этой точки зрения не опровергает ее верности, – возражал тот, что сидел в кресле. - А о крамольности, я считаю, не стоит говорить. Потому что сами идеологи наших с тобой убеждений «взаимокрамольны».
- Ну да, Андрей, – отвечал первый. – Почти все наши с тобой споры и разные точки зрения имеют под собой почву разных убеждений. Но ведь не зря теория эволюции и дарвинизм уже многие десятки лет господствуют в науке. К тому же, твоя креационная теория изначально идеалистична.
 - Ну, если на то пошло, – возразил Андрей, мягко улыбнувшись. – То и креационизм, и дарвинизм, и панспермия, и все прочие теории происхождения жизни на Земле являются сами по себе философиями и имеют свои идеологии. Дарвинизм – материалистическая философия. А я, Сергей, верю в то, что нас и все вокруг создал Бог.
- Ну, бесспорно, что креационизм имеет право на существование наравне с другими теориями, - покачал головой Сергей. – Но ведь сама суть и корни этой теории бездоказуемы.
- Ну, то, что мы не можем видеть Бога и ангелов, ни в коей мере не опровергают их существование, - возразил Андрей. - Ведь то, что, к примеру, в XVI веке люди не могли видеть эффекта Керлеана или рентгеновских снимков не доказывает того, что такого эффекта вовсе нет, и нет рентген-лучей. Разумеется, это образное и даже не совсем удачное сравнение.
- Но пока какая-либо теории не доказана, она не обоснована…
- Не согласен, - ответил Андрей. - Когда теория доказана - это уже не теория, а факт или констатация. Меня удивляет не столько стремление эволюционистов доказать свою правоту, сколько все те многочисленные обманы, «подгонки» и допущения.
- Ты про Геккелевские ряды эмбрионов? – спросил Сергей.
- В частности.
- Ну, в этом ты прав, - кивнул Сергей. - Меня тоже это возмущает. Откровенная ложь и «подгонка». И эти ряды ведь печатают во всех учебниках.
- И ведь не только Геккель так согрешил, - продолжил Андрей. - Сколько создано лжереконструкций ископаемых животных, подогнанных под переходные формы. Да вовсе таких форм и не было. Ну, Сергей, сам посуди. Возьмем хотя бы переходную форму от наземного животного к китообразному. Одни только изменения тазовых костей сделали бы абсолютно невозможным существование, или хотя бы размножение этих форм.
- Ну, уж это безосновательные доводы, - погрозил пальцем Сергей. – А археоптерикс? Переходная форма собственной персоной.
- Не скажи. Археоптериксу присущи все характерные черты птиц, и нет явных и прямых признаков рептилий. Да и по сути своей, по теории вероятности невероятным является возможность одновременного совпадения всех полезных мутаций, приведших бы к возникновению нового вида.
- Вульгарное представление, - возразил Сергей. - Мутации накапливаются в течение огромных промежутков времени. Популяции постепенно отклоняются от своего вида, очень плавно и очень медленно превращаясь в новые виды.
- Ну, опять же, – возразил Андрей. – Такое видообразование предполагает наличие огромного числа переходных форм. А их, за исключением «псевдопереходого археоптерикса», да еще некоторых «рукотворных» реконструкций, нет. Да вообще, «переходные» формы были бы абсолютно нежизнеспособны.
- С таким образованным и уверенным оппонентом нелегко спорить – признался Сергей. – И все же. Согласно Библейскому сотворению мира, Солнце и Луна были созданы на четвертый день, уже после Земли. Да и самой Земле по Библии от силы шесть с половиной – семь  тысяч лет! Смешно.
- Напротив, - возразил Андрей – Вот теория «Большого взрыва» глупа. Интересный ход событий: не было ничего, потом был «большой взрыв», создавший Вселенную, которая расширяется. «Большой взрыв» не менее, а гораздо более абсурден, чем любой  миф о сотворении Мира. Вот только создан он уважаемыми людьми, а не «дикими невеждами», а значит уже практически обоснован. А что до сроков создания Вселенной, так все укладывается в рамки теории относительности. Ты ведь неплохо с ней знаком. И в земных рамках Вселенная вполне могла быть создана за 6 земных дней, а у света было достаточно времени, что бы достигнуть Земли. Ведь тебе прекрасно известно, что в разных системах отсчета с разными гравитационными полями время тоже разное.
- Андрей, дружище. Современные методы определения возраста Земных пород, надеюсь, не вызывают у тебя сомнения? – эти слова Сергей сказал с неким сарказмом.
- Еще какие! – усмехнулся Андрей, - Так, к примеру, купол дацитовой лавы на вулкане Сент-Генз. Официально известно, что ее возраст совсем невелик.
- Ну да, с 1986 года она, и что?
- А ведь калий – аргоновый анализ этой породы показал, что ей где-то 0,35-0,05 миллиона лет.
- Ошибки встречаются всегда, - уверенно отрезал Сергей.
- Бесспорно. Но это не единичная ошибка. Да и есть десятки доказательств юности Земли. Например, эритроциты, найденные в неокаменелых костях динозавров! Они могли сохраниться в течение нескольких тысяч лет, но никаких не 65 миллионов! Или засоление морей. Ведь засоление идет куда более агрессивно, чем опреснение. По самым благоприятным подсчетам в таком случае Земле может быть от силы 62 миллиона лет. Но уж никак не 3,5 миллиарда! Или Луна. Она отдаляется от Земли где-то на 4 сантиметра в год. И если взять, что изначально она соприкасалась с Землей, то, чтобы отдалиться от Земли на современное расстояние, Луне понадобилось бы 1,37 миллиарда лет, но опять же не 3,5. Да есть еще множество доказательств…
- Да, доводы у тебя веские, – согласился Сергей. – И все же, твоя теория не может быть господствующей и неопровержимой, пока не доказано существование Творца. Пока Бог не будет зафиксирован и научно обоснован, креационизм будет являться недоказуемой теорией!
- А какие еще нужны доказательства? – развел руками Андрей. – Зафиксирован… Вульгарное выражение. Но, если так говорить, то Бог «зафиксирован» в душе каждого человека. Мы можем признавать или отрицать это, игнорировать или проповедовать, но факт останется фактом. Любовь, угрызения совести, эмоции… Что это, как не Божий дар? Да и если на то пошло, будь ты верующим, или атеистом -  это даже не важно. К кому мы обращаемся в минуту страшную и трагичную для нас? Кого мы, пусть даже подсознательно, просим о милости в момент, когда от нас ничего не зависит? Бога, или высшие силы, Вселенский разум, как считают некоторые. Конечно, это понятие извращенное и совсем не христианское, но тем не менее. Суть остается сутью. Потому что частичка Бога живет в каждом из нас.
- Помилуй, Андрей, - мягко ответил Сергей. – Мы же живем не в XIV веке. Все наши мысли, эмоции и чувства -  есть результат протекания био- и физико-химических процессов. Ты же прекрасный врач, ты должен это знать.
- И ты действительно наивно веришь в то, что, грубо говоря, святая любовь, совесть, вера, надежда - есть спонтанно возникающие последствия биоэлектрических импульсов?
- Не спонтанно, а под действием определенных факторов, – уточнил Сергей. – Причинно-следственные отношения.
- Значит, все моральные устои, и правила тоже придуманы человеком и не являются «беспрекословными». Значит убийство, каннибализм, инцест, жестокая борьба за выживание в человеческом обществе столь же естественны, как и устои и правила современной цивилизации?
 - В принципе да, – ответил Сергей. – Но человек сам создал цивилизацию по критериям созданной им же морали и правил. И, следовательно, первая не может существовать без последнего.
- Значит, если человек живет вне цивилизации, изолированно от нее, то он свободен от морали и может делать все, что ему заблагорассудится? И все его дела будут равноценны, как плохие, так и хорошие?
- Нет. Современный человек является частью общества и уже накрепко связан с цивилизацией. А, следовательно, современному человеку уже естественны мораль и устои, выработанные огромным сроком существования людей.
- Не знаю… - вмешался третий, поставив сок на стол. – Может быть, конечно, я какой-то особенный, бездушный человек, но… лично я никогда в себе Бога не чувствовал. Хоть и я, и родители мои христиане, но почему-то ни веры как таковой, ни этого ощущения Бога во мне нет и никогда не было. Как, впрочем, и настоящей любви тоже. Ну, чувства-то, конечно, были и с женщинами у меня тоже, сами знаете, проблем нет. Но вот любви… Лично я ее никогда не испытывал. Как и совести. Ну, я, правда, ничего особо то плохого и осудительного не делал, может поэтому меня совесть и не мучила. Но вот то, что в роковых ситуациях я ничего не просил, как ты, Андрей, сказал, у высших сил, это точно. О таком у меня и мысли не было. Я как-то в «земной плоскости» обо всем судил.
- Я уверен, Влад, на сто процентов, что ты просто еще не распознал в себе Бога. Потому что он есть во всех нас. Может быть, в твоей жизни просто еще не было такого поворота, какой помог бы тебе познать себя, – возразил Андрей.
- Или я просто чрезвычайно бессовестный гражданин, – влил немного юмора в эту высокоинтеллигентную беседу Влад. Затем он посмотрел на часы и одним махом допил свой сок. – Надо бы уж закругляться. А то мне еще за Наташкой заехать надо. А то, если не заеду, то она опять на меня обидится и неделю не будет со мной общаться.
- Да, пора уж, - кивнул Андрей, тоже посмотрев на часы. – Хорошо сегодня посидели.
- Ну-так, – добро улыбнулся Сергей. - Старые добрые друзья плюс старая традиция, сам считай, что получается.
- Да уж, - добавил Андрей. – Со школы мы с тобой как братья, да и весь институт вместе.
- Да, кстати, - вставая, сказал Влад. – У меня тут штука такая нехорошая… В общем, я свое оружие потерял.
- И давно? – спросил Сергей
- Уже неделю как.
- Ай-яй, – изумился Сергей. – Ну что, заявление пиши…
- Ну, ты же сам знаешь какая это волокита, - возразил Влад. – Да и по голове за это не погладят. Я все думаю, вдруг найдется.
- Не переживай, - заверил Сергей. – Никаких особых неприятностей не будет.
- Тебе не будет, - улыбнулся Влад. – Я вот думаю, может к гадалке какой сходить. Может она скажет, где его искать. Не смейтесь…
- Да мы не смеемся, - ответил Андрей.
- Сходи, конечно, для успокоения. Но лучше сразу пиши заявление.
- Ладно, - кивнул Влад. – Ну, давай, Сергей, счастливо.
- Да, счастливо, - встав, сказал Андрей.
Трое пожали друг другу руки, и Андрей с Владом вышли из дома. А Сергей, высунувшись из настежь распахнутого окна второго этажа, смотрел как черное Вольво Андрея и темно-синий Ниссан Влада мягко покатили прочь от дома. Серебристо-серый, предночной воздух благоухал липами. И липы эти, росшие по бокам тротуаров, мягко качались, окутываемые нежным вечерним ветром. А в бесконечной высоте великого темного неба тихо и безмолвно плыли молочно-серые облака, похожие нет то на хламиды отрепий, нет то на рваную ветошь бинтов.
Эти трое были хорошими друзьями. Андрей был владельцем довольно крупной и стремительно развивающейся частной клиники. Он был великолепным доктором, в свои тридцать пять достигшим огромных высот в области челюстно-лицевой хирургии. Андрей был умнейшим человеком, с отличием закончившим Медицинскую Академию. Следует отметить, что практически по каждому вопросу из любых сфер Андрей имел свое мнение, которое в девяноста девяти процентах случаев подкреплял неопровержимыми доказательствами, фактами, либо мнениями и работами значительных ученых. Кроме того, Андрей был на редкость правильным, честным и благородным человеком. Он был прекрасным семьянином, был женат и имел двоих детей.
Сергей был не менее видным человеком в Москве. Он был старшим научным сотрудником в Академии Медицинских Наук на кафедре генетики и генной инженерии. За годы работы в Академии Сергей добился высоких результатов и совершил довольно значимое открытие в области трансгенного клонирования.  Сергей, как и Андрей, был умнейшим человеком, почти всегда добивавшимся своего в жизни. Он был тоже благородным человеком, как и Андрей, добившимся всего своим умом и  трудом. Что касается Влада, он был куда менее видным человеком в Москве, а точнее говоря, вовсе не видным. Он был простым москвичом со средним образованием, работавшим в той же Академии, что и Сергей. Правда, Влад был не ученым, а простым охранником дневной смены. Довольно эрудированный, спортивный, надежный, честный. Влад был отличным парнем, умевшим находить общий язык с совершенно разными категориями людей.
Сергей и Андрей были лучшими друзьями с первого класса. Полжизни прошагав вместе, они были друг для друга как братья. Влад же влился в их компанию примерно год назад. Точнее, он сначала сдружился с Сергеем, а тот уж познакомил его с Андреем. Хотя, разве это имеет значение?

Влад открыл глаза и с сожалением понял, что он проснулся. И самым обидным, почему-то, было то, что проснулся он от назойливого пищания будильника. Хлопнув по нему, Влад отвернулся к стене, но потом рассудил, что все-таки нужно вставать. Он зевнул, почесал нос и встал. Яркое летнее солнце освещало комнату сквозь легкие занавески, и шум машин, крики детей и городская суета доносились с улицы. Прошлепав по паркетному полу на кухню, Влад включил электрочайник, заправил хлеб в тостер и сел за стол. На столе была записка: «Доброе утро. Ты спишь, как ребенок. Я после работы к маме заеду. Буду часов в семь. Целую, Наташа».
«Ясно, - подумал Влад. – Весь день, значит, свободен. Ладно. Тогда в качалку, что ли сходить? Позаниматься там, да побоксировать. Эх, блин. Надо же еще к гадалке сходить. Этим и займусь».
На том он и порешил. Позавтракав, Влад взял телефон и позвонил одному своему знакомому. Его звали Артемом, и именно он надоумил Влада посетить гадалку.
- Алло, - сказал Влад. – Тёма, здорово. Помнишь, ты мне какую-то гадалку рекомендовал? Ну, да, да. И как ее зовут? Ванда… Цыганка, что ли? Я, ты ж знаешь, цыганам не верю ни на грош.
- Она не совсем цыганка, - отвечал Артем. – Ну, у нее бабка из табора, это да. Но Ванда уже почти русская. Можешь не сомневаться, она не шарлатанка. И я, и двое моих знакомых у нее были. Все верно про нас сказала и что нагадала, все сбылось. Я тебе отвечаю.
 - Ну ладно, уговорил, - взяв ручку и ища какой-нибудь клочок бумаги, сказал Влад. – Какой адрес?
Влад решил пойти к гадалке после обеда, и так и поступил. Та жила в многоэтажном доме с облезлыми стенами и архиужасными подъездами: темными, как склепы и пахнущими кошачьей мочой. Дверь квартиры открыл мальчик лет одиннадцати. Он поздоровался и попросил Влада посидеть на специально для того предназначенном диване, подождать, «пока мама освободиться». Ждать оказалось недолго, и все это время Влад вглядывался в совершенно неправильное зеркало, коверкающее ассиметрией своего отражения лицо смотрящего. Минут через семь дверь открылась, и оттуда вышел мужчина лет шестидесяти с печальным и недоуменным лицом. Не слова ни говоря, он прошел мимо Влада и вышел на улицу.
- Проходите, - послышалось из зала, и Влад прошел.
В небольшой комнате было темновато из-за того, что окна были задернуты бардовыми шторами. В центре зала стоял овальный стол и два стула около него. У левой стены стоял старинный книжный шкаф с множеством книг и стеллаж в стиле ретро с огромным множеством различных сувениров, кристаллов, камней, кукол и статуэток. В дальнем углу висели иконы, и горела лампадка. На столе стоял хрустальный шар, горели две свечи, и лежала колода очень старых карт. Ванда стояла около стола, зажигая потухшую свечу.
- Здравствуйте…- произнес Влад.
- День добрый, - не спеша, ответила Ванда. Выглядела она полу-русской, полу-цыганкой, одета была в какую-то блузку и довольно длинную юбку. На вид ей было годам к пятидесяти и ничего примечательного в ней, надо сказать, не было. – Как тебя зовут?
- Влад, - ответил тот.
- А фамилия и отчество?
- Владислав Вячеславович Струнников, - сказал он. – А это что, имеет значение?
- Ну, вообще-то, да, - рассудила Ванда. – Зная фамилию, имя, отчество или точную дату рождения, а лучше и то, и другое, можно узнать о человеке очень многое.
- Как это?
- Гадание по цифрам, - ответила гадалка. – Правда я  использую карты Таро.
- А Вы, Ванда, на картах гадаете? – спросил Влад. – Это самый точный метод или?..
- Гадание – это тайное знание, - ответила Ванда, садясь напротив клиента. – Оно доступно лишь тем, кто может видеть это таинство, это не искусство и уж тем более не точная наука. Существует великое множество гаданий. Славяне гадали на стуке дятла, отражениях в воде при луне, на крупе, на плавающих предметах. Викинги гадали на своих рунах и на костях. Друиды - на цветах и деревьях. Египтяне на жуках скарабеях и крокодилах. Также, почти все народы гадали по солнцу, луне и звездам. Волхвы, друиды, оракулы, гуру, шаманы и многие другие предсказывали будущее, вводя себя в транс танцами, песнями или другими способами. Но дело совсем не в этом. Дело не в том, как ты гадаешь, а в том, как ты можешь видеть. Ведь все гадания - это лишь средства, посредники.
Ванда замолчала и Влад, не ожидавший такой познавательной речи, сказал:
- Мне нужно одну вещь найти, которую я потерял. Но заодно я хочу и про свое будущее узнать. Но сперва – про прошлое.
- Многие этого хотят, - кивнула прорицательница. – Я постараюсь тебе помочь с пропажей. Про грядущее расскажу. Но ты только не верь ерунде про фатум. Нет никакого фатума. Человек наделен правом выбора и от выбора зависит его судьба. Жизнь – это дорога с сотней распутий, на которых по сто разных троп со ста распутьями. Я расскажу тебе лишь то, что тебя ждет, если ты пойдешь по той дороге, по которой идешь сейчас. Но ты всегда можешь свернуть с нее, помни об этом. А вот про прошлое я все тебе расскажу.
Гадалка стала что-то шептать, делать какие-то движения и раскладывать карты. Не разложив и четверти колоды, она оборвалась, и недоуменно посмотрела на расклад и на колоду. Затем собрала карты и повторила процедуру. Влад не понимал, что означает расклад, но ясно видел, что Ванда очень взволновалась и озадачилась. Когда она в третий раз раскладывала карты, то покрылась испариной, и глаза ее забегали. Разложив все до конца, она резко встала и взволновано и сбивчиво заговорила:
- Ты…Кто ты?.. У тебя нет,… Нет его!..
- Что? – не понял Влад. – Чего у меня нет? Если деньги, то…
- У тебя нет его! – почти закричала Ванда. – Нет прошлого…
- Нет, это какая-то фигня, - усмехнулся Влад. – Я многое помню из моего детства и…
- Карты не врут, - строго сказала гадалка. – Три раза карты сказали, что тебя никогда не было на свете! И… Твоя душа не оставила следа, а этого не могло быть! У тебя нет прошлого! Нет, и никогда не было!
- Нет, секундочку… - промямлил Влад. Что-то недоброе и волнительное поселилось в его сердце.
- Владислав, - опередила гадалка и взяла его за руку. Внезапно все ее лицо и вся она, как показалось Владу, от ног и до кончиков ее длинных черных волос переменилась. С обезумевшими и остекленевшими глазами, она сперва вцепилась в руку Влада, а затем неистово ее отбросила, отстранившись от клиента.
- Ты-ы… - обезумевшим голосом низко протянула Ванда. Она вся исказилась, и Владу стало по-настоящему не по себе. Страх и тень закрались в его сердце, и ему даже показалось, что в комнате стало темнее. – К-кто ты?.. У тебя ее нет!... Этого не бывает. Ты не человек, ты не можешь быть без нее…
- Чего? Без кого? Вы про что?
- Изыди! Нет, нет ее… не человек… кто ты? Чур, меня! Голем!..  Ты не можешь существовать. Уходи вон! Прочь из моего дома нечеловек. Без нее ты… Вон, вон!
От испуганной речи гадалки Владу стало не по себе, и он решил, от греха подальше, уйти.
- Да воскреснет Бог. И расточатся врази его… - слышались слова молитвы, когда Струнников уходил от непонятно отчего взбеленившейся гадалки.
 Выйдя из злосчастного дома, Влад встал и пару минут прибывал в озадаченно-смятенной прострации. Потом он окинул взглядом улицу и, непонятно почему, с презрением подумал о спешащих кто куда прохожих. Они носились, казалось без толку, суетились, спешили, как муравьи возле муравейника. Да и весь город вокруг гудел и жужжал в дневном угаре как муравейник или скорее, как улей… Влад поднял глаза к небу и всей кожей почувствовал, что собирается дождь. Довольно светлые, но огромные, тяжелые и могучие тучи закрыли лазурную гладь небес, оставив, однако, кое-где светлые прорехи, из которых солнце неровно освещало землю. Струнников совершенно точно понял, что вот-вот грянет гроза, но никаких чувств у него это не вызывало. Он двинулся по улице и, почему-то, понял, что ему нужно непременно чего-нибудь выпить. Это чувство овладело им не от желания запьянеть, а скорее оттого, что за бутылочкой какого-нибудь некрепкого напитка Влад мог расслабиться и поразмыслить над происшедшим, или, напротив, забыть все неприятное. Ближайший бар находился неподалеку, но дойти до него сухим Влад не успел и был застигнут дождем. Тот грянул с размаху, всей стихией своей. Ярчайшая молния распластала свое ломаное тело по всему небу, неведомо откуда поднялся сухой, теплый и сильный ветер… Он поднял пыль с дороги, и в этот миг, с неба всей силой своей полились потоки воды. Огромные капли с силой били асфальт, дома, прохожих, машины… Они падали непрерывно, и за считанные секунды на улице появились глубокие лужи. И страшные молнии стали сверкать часто, и грозные раскаты грома, казалось, раскалывали темное небо, как панцирь. А солнце все светило из прорех в тучах, придавая особую сказочность этой неистовой и самовольной стихии.
Когда Влад зашел в бар, ему было почти все равно, стоит он в сухом помещении, или нет. Он промок до нитки, и вода стекала с него струями. Около дверей теснилось несколько человек, прячущихся от дождя, а в самом баре жизнь шла обычном чередом. Влад прошел, сел за стойку бара и заказал алкогольный коктейль. Бармен быстро «намешал» ему его заказ, и Влад стал просто сидеть и отдыхать. Где-то слева два изрядно выпивших пожилых человека спорили о чем-то высоком, справа в углу по телевизору шла передача про автомобили, и Влад незаметно для себя погрузился в размышления о словах гадалки. Из ступора этого Влада вывел хрипловато-высокий голос, старательно чеканивший слова с явным кавказским акцентом.
- Слушай, красивая, что такая грустная, да?
Влад посмотрел в бок и увидел возле себя грузина лет сорока. Его типично грузинское лицо с огромным горбатым носом и густыми черными бровями заигрывающе смотрело на сидевшую возле него молодую девушку. В ответ та встала и ушла. Грузин же снял свою большую клетчатую и мокрую от дождя кепку и обратился к бармену:
- Зачем так, да? Слушай, мине вина давай! – затем горец обернулся к Владу и спросил, сделав жест рукой. – Дарагой, пачему так смотришь?
- Просто так, - уверенно отозвался Струнников. – А чего?
- Вах! Давай випьем, да? – грузин поднял бокал и звонко чокнулся, с нехотя подставившим стакан Владом. – За красивых женщин!
- Ну да, - кивнул тот. – Давай. Я Влад. А ты?..
- Ифандил, - грузин пожал руку новому знакомому. – Слушай, настоящий джигит ты. Вах, нужин буду, абращайся!
- Ладно, - почему-то усмехнувшись, сказал Влад. – А ты сам то откуда?
- Вах! Бронная, дом 16, слушай.
- Хм, да?.. – удивлено уточнил Влад. – Странно. Чего-то я тебя не помню. Я сам там жил.
- Да, какая квартира, да?
- Бронная, дом 16, квартира 21, - ответил Струнников.
- Вай-вай, зачем так говорить? – грузин взмахнул рукой. – Джигит, неправду говоришь.
- Ха – фыркнул Влад. - Ты чего? Я там всю жизнь прожил. Где-то, год назад оттуда съехал. Квартира на мне числится. А чего, собственно не так? Чего-то ты мудришь.
- Слушай! Ифандил Вархидзе не врет, да! Я в 22 квартире питнадцать лет живу, понимаешь. Всех знаю, да. Никогда ты там не жил! Джигит, зачем неправду говоришь? – грузин грозил Владу пальцем.
- Да ну тебя, - махнул рукой Влад. - То, что мы друг друга не помним, ничего не значит.
- Вай-вай, а родители твои кто? Скажи, да, - грузин хитро прищурился.
- Вячеслав Иванович и Мария Рудольфовна Струнниковы, как и я, - Влад, недоумевая, посмотрел на Ифандила.
- Нет, слушай, - хлопнул ладонью по стойке грузин. – Не пойму я и все. Вах! Питнадцать лет там живу. И питнадцать лет, панимаешь, в 21 кивартире жили Сара и Аарон Лейдерман. И только с год назад, панимаешь, съехали они из нащего дома. Что такое, да?
- Не понимаю я ничего, погоди… Как, - усомнился Влад. – Значит, ты говоришь, что пятнадцать лет в моей квартире жили Лейдерманы, и только год назад они оттуда уехали?
- Да, слушай. Продали кивартиру за хорошие, панимаешь, деньги и уехали в Одессу.
- Ну-ну, - нахмурил брови Влад. – И кому же продали, таджикам?
- Зачем так говорить, панимаешь? – махнул руками грузин. – Они продали квартиру какой-то фирме, да? Или институту, я не помню, вах! Знаю, панимаешь, ремонт сильный там рабочии делали, да. Висе оставленные Лейдерманами вещи сиразу вивизли и потом кучу новых вещей туда пиривизли. А потом никто там не жил. Гаварю тебе, да?
- Чего-то тут, Ифандил не так, - серьезно возразил Влад. – Я прекрасно помню многие моменты из моего детства и школьных лет в этой квартире. Правда, с соседями мы не общались, и я никого и не знаю больно-то. Ну, так, видел только. Я тебе говорю, я там жил всю жизнь. Мои родители погибли в аварии полтора года назад. Ну и в скорости я купил новую квартиру и съехал оттуда. А 21-я на Бронной на мне числится, у меня все документы есть. Я там, правда, всего один раз за последний год был, но…Короче, что-то здесь не так.
- Слушай, да? – поправив усы, сказал грузин. – Ифандил Вархидзе врать не будет. Гаварю, кантора какая-то у Лейдерманов кивартиру купила. Точно знаю, панимаешь. Странно, слушай.
- Да-а… очень, – протянул Влад. – Слышь, Ифандил, спасибо. Я, это, пойду, у меня дела. Ты не возражаешь, если я может как-нибудь зайду к тебе?..
- Конечно, дарагой, заходи. Рад буду, да? – грузин всплеснул руками и поправил усы, смотря вслед уходящему Струнникову.
Влад вышел из бара и полной грудью вдохнул чистый и свежий воздух. Великие потоки небесной воды исчезли без следа с неба и из воздуха, и только их мертвые озера луж и реки серых потоков текли по мокрым от слез дождя улицам. Небо очистилось и просветлело, и великая звезда низвергла свой хрустальный и ослепительный свет с необъятных небес прямо на вымокший город. Огромный город бурлил и жужжал в дыму и чаду своем, сверкая бриллиантами стекла и металла домов и окон. Город, закованный в тяжелые колодки бетона и асфальта, огнился неоном и электричеством витрин и пах сернистым дымом и липами, и дорогими духами вперемешку с черным от грязи бензином.
Свежий, после дождя, воздух, входил в легкие Влада, почему-то наполняя сердце его еще большим волнением. Странные слова гадалки словно присоединились к еще более странным утверждениям случайного знакомого. Тревога и смятение обуяло Влада. Кто он был? Почему квартира его, в которой он прожил почти тридцать лет, вдруг, оказывается, вовсе не его? Нет, этого не могло быть! Просто грузин ошибся с улицей, или еще что-нибудь напутал…! Хотя, кто знает… А Влад, между тем, все-таки, решил поехать к себе, в старую квартиру. Он сам не понимал зачем. Он прекрасно знал, что жил в ней почти всю жизнь… Но зерно раздора и сомнения все же крепко поселилось в его душе. И зерно это уже давало свои черные сорные побеги сомнения и странных мыслей…