Зеленая вода

Зеленая вода тяжела, как мои косы и мутна, как моя печаль. Она замерла неподвижно, убралась травами и цветами.

Я проснусь к вечеру, когда косой луч уже нагреет густой ил, и буду полоскаться в нем, впитывая его тепло, вымажусь, стану вся зеленая и маслянистая. Подружки хохочут: «Плывем баб пугать».

Бабы полощут белье за изгибом, там, где чище вода. Они звонко кричат и колотят вальниками. Золотой закат разлился над лесом. «Как хорошо, подружки!» - закричу я, завизжу и примусь плескаться, зеленая.

«Глядите, никак шутовки проклятые!» - пищит белобрысая бабенка, крестясь. Визг, брань. Как были, босые, с подоткнутыми юбками, бабы хватают белье и, сталкивая одна другую, карабкаются на крутой берег в деревню нам с подружками на потеху.

Что там белеет на берегу? Я подплыву: сорочка белая, бабы второпях оставили. Заберу с собой, моя до самых бедер разорвалась, когда плясала.

Солнышко совсем скрылось за лесом, потянуло прохладой, на краю неба месяц родился. Тени легли на воду, кругом лягушки квакают да комары зудят. В домах огоньки загорелись. В одном, у самой околицы, седая женщина полотенце ткет - то моя матушка. К тому дому парни гурьбой собираются и песни красавицам поют – то мои сестрицы.  Только они меня больше не помнят. Так им батюшка в церкви повелел. Одна Настюшка, младшая, завьет на Троицу венок на березе, оставит тайком  клубок ниток у колодца.

Поплывем на мельницу кататься. Заплывем в колесницу, сядем на колесо, станем крутиться на нем, нырять в воду, брызгаться да хохотать.
«Глядите, дядя Федот вздумал рыбу ловить!» - кричу. Дядя Федот, мельник, заплыл на лодке на самую середину. Мы тихонько подплывем и – БУЛТЫХ! Перевернули лодку! Дядя Федот руками-ногами забарабал, глаза вытаращил на нас, пузыри изо рта пускает. А мы его за руки, за ноги схватим и утянем за собой на самое дно.
«Ну его, девушки! На что нам старый хрыч? Будет с него, пускай идет в деревню, небылицы рассказывает». Похохотали всласть да отпустили.

Затихли песни в деревне, погасли окошки. Царь-месяц светит. Мое тело так прозрачно и бело в его сиянии, струятся по нему сверкающие капли. Вымоюсь сама, прополощу от тины мои русые волосы и сяду на берег чесать их, одевшись в новую сорочку. Кругом ни звука, только тихое бултыхание. Сестрицы купаются, и в мокром холодным блеске их тел отражается лес.
   
Бледные девы в белых сорочках присели на берегу, чешут косы и поют. О чем они поют
Долюшка, доля -
Зеленая неволя.
Меня мати породила,
Некрещену положила.