Фёдор Достоевский. Я сам игрок!

«На мой взгляд, все русские таковы или склонны быть таковыми. Если  не  рулетка, так  другое,  подобное  ей. Исключения  слишком  редки... Рулетка — это  игра по преимуществу русская…»
Ф. М. Достоевский «Игрок»

Это крах! Всё, всё потеряно невозвратно!!! Он медленно приходил в себя, в недоумении глядя на толкающих его со всех сторон людей, на тянущиеся в нетерпении по бокам и со спины к зелёному разграфлённому сукну дрожащие руки. Словно стряхивая наваждение, он провёл рукой по бледному, покрытому испариной и как будто слезами лицу, резко оттолкнулся от игрового стола и, расталкивая толпу, жадно стремящуюся заполнить освобождаемое им пространство, двинулся к выходу из вокзала. А ведь только несколько часов назад жизнь была прекрасна! Утром он получил от посланного ему Богом в утешение ангела-хранителя, милого друга, бесценной своей жены Аннушки письмо, содержащее не только нежное послание, но и толику денег, что позволили уплатить долг хозяину гостиницы, ставшему невероятно любезным при виде золота в его руках, а затем плотно позавтракать. Лакей, подававший блюда, вчера едва глядевший в его строну, неспешно исполняя заказ и швыряя тарелки на стол, как подаяние, сегодня изогнулся вопросительным знаком, принимая чаевые и преданно заглядывая в глаза «не надо ли чего ещё». Зачем, зачем он не отправился сразу на станцию, чтобы вернуться домой? Какой злой дух снова поманил его несбыточной надеждой в этот треклятый вокзал, отнявший у него не только вымоленные или полученные у очередного заимодавца не им, а страстотерпицей Анютой, гроши, но и веру в собственные силы и возможность отставить от себя этот бесконечно сладостный и бесконечно ненавистный морок — рулетку…
Наверное, это всё-таки было именно так, а может, это только игра моего воображения. Но, читая переписку Фёдора Михайловича Достоевского с женой Анной Григорьевной, невольно рисуешь себе живую картину происходящего. Вот она, сила эпистолярного жанра, ныне забытого, подменённого телеграфом электронных и SMS-сообщениий, по которым сложно судить не только о том, что происходит в жизни человека, но и вообразить себе этого человека, его характер, мысли, отношения с окружающими представляется задачей трудновыполнимой. Впрочем, это отдельная, хоть и чрезвычайно интересная тема, мало касающаяся моего сегодняшнего рассказа, хотя и основанного именно на письмах.
О страсти Фёдора Михайловича к игре на рулетке написаны уже монографии как исследователями творчества са;мого ментального из русских писателей, так и психологами, введшими в анналы медицинской науки понятие «синдром Достоевского», и ставящими этот диагноз людям, не имеющим духа бросить играть.
«Я сам был игрок; я почувствовал это в ту самую минуту. У меня руки-ноги дрожали,  в  голову  ударило…»
Ф. М. Достоевский. «Игрок»
Роман «Игрок» кажется самым верным описанием симптомов, поразивших самого писателя. Впервые Достоевский попробовал играть в 1862-1963 годах во время своей первой поездки за границу, куда, стеснённый в средствах, бросивший на произвол судьбы свою первую, умирающую от туберкулёза жену Марию Дмитриевну, он ринулся вслед за своей роковой, но уже ускользающей от него, любовью — Аполлинарией Сусловой. Что это было? Желание большим выигрышем поправить свои дела? Попытка удачей в игре компенсировать неудачу в делах любовных? Или желание получить новые яркие впечатления после пресной и рутинной серости его петербургского существования?
Скорее всего, Достоевский, как человек не только увлекающийся, но и творческий, сумел соединить всё: рефлексию по поводу утраты возлюбленной с желанием выиграть и возможностью описать и то, и другое.
Ф. М. Достоевский — H. H. Страхову
18 (30) сентября 1863. Рим
Сюжет рассказа следующий: один тип заграничного русского… Я беру натуру непосредственную, человека, однако же, многоразвитого, но во всём недоконченного, изверившегося и не смеющего не верить, восстающего на авторитеты и боящегося их… Главная же штука в том, что все его жизненные соки, силы, буйство, смелость пошли на рулетку. Он — игрок, и не простой игрок, так же как Скупой рыцарь Пушкина не простой скупец… Он поэт в своём роде, но дело в том, что он сам стыдится этой поэзии, ибо глубоко чувствует её низость, хотя потребность риска и облагораживает его в глазах самого себя. Весь рассказ — рассказ о том, как он третий год играет по игорным городам на рулетке.
Именно тогда Достоевский уже задумал «Игрока». Правда, осуществил свою идею много позже. По принуждению и от безвыходности. За 24 дня Достоевский не только написал роман, поставивший диагноз ему и многим, многим другим, именно тогда он нашёл лекарство от этой болезни — любовь.
Ф. М. Достоевский — А. П. Сусловой
23 апреля (5 мая) 1867. Дрезден
Стало быть, милая, ты ничего не знаешь обо мне, по крайней мере, ничего не знала, отправляя письмо своё? Я женился в феврале нынешнего года. По контракту я обязан был Стелловскому доставить к 1-му ноября прошедшего года новый роман не менее 10 печатных листов обыкновенной печати, иначе подвергался страшной неустойке. Между тем я писал роман в «Русском вестнике» («Преступление и наказание» — прим. авт.)… Было 4-е октября, а я ещё не успел начать. Милюков посоветовал мне взять стенографа, чтобы диктовать роман, что ускорило бы вчетверо дело, Ольхин, профессор стенографии, прислал мне лучшую свою ученицу, с которой я и уговорился. С 4-го же октября и начали. Стенографка моя, Анна Григорьевна Сниткина, была молодая и довольно пригожая девушка, 20 лет, хорошего семейства, превосходно кончившая гимназический курс, с чрезвычайно добрым и ясным характером. Работа у нас пошла превосходно. 28 октября, a роман «Игрок» (теперь уже напечатан) был кончен, в 24 дня. При конце романа я заметил, что стенографка моя меня искренно любит, хотя никогда не говорила мне об этом ни слова, а мне она всё больше и больше нравилась. Так как со смерти брата мне ужасно скучно и тяжело жить, то я и предложил ей за меня выйти. Она согласилась, и вот мы обвенчаны. Разница в летах ужасная (20 и 44), но я всё более и более убеждаюсь, что она будет счастлива. Сердце у ней есть, и любить она умеет.
Смею вас уверить, что любовь, обретённая Фёдором Михайловичем, не была панацеей, действующей незамедлительно и исцеляющей безболезненно. В 1867 году, спасаясь от кредиторов, чета Достоевских «бежит» за границу. Безденежье, полунищее существование, каторжная работа усилили приступы эпилепсии, коей писатель страдал с раннего детства, привели его дух, и без того угнетённый, в состояние крайнего беспокойства. Именно в этот болезненный для него период и возникла у Достоевского идея вновь попытать счастье на рулетке. Кризис «синдрома Достоевского» наступает именно здесь. Швейцария, Италия, и, особенно, Германия до сих пор хранят память о Достоевском-игроке. А Висбаден и Баден-Баден и по сей день спорят, какой из городов стал прототипом Рулетенбурга в «Игроке».
Из дневника А. Г. Достоевской (20 (8) мая, 1867 год)
Наконец, я дошла, получила письмо сначала от Феди, а потом спросила, нет ли страховых, он подал письмо от мамы. Оба письма были ужасно нехороши. Федя писал, что почти всё проиграл, а мама прислала только 35 рублей. Меня это ужасно огорчило, я пришла домой и страшно расплакалась. Плакала долго и много, но потом написала письмо Феде, в котором просила его лучше приехать домой поскорей, чем там оставаться, и отправила это письмо на почту. Вместе с тем, написала и маме и просила её тайно заложить мой меховой салоп и прислать деньги. Я была ужасно как встревожена этими письмами, — просто ужас, такая брала тоска.
И это записки новобрачной, едва 3 месяца, как вышедшей замуж. Последующие 4 года показали, что это были первые и ещё не самые горькие слёзы Анны Григорьевны.
Ф. М. Достоевский — А. Г. Достоевской
17 ноября 1867 года. Saxon les Bains
...Ах голубчик, не надо меня и пускать к рулетке! Как только проснулся — сердце замирает, руки-ноги дрожат и холодеют. Приехал я сюда без четверти четыре и узнал, что рулетка до 5 часов. (Я думал, что до четырёх). Стало быть, час оставался. Я побежал. С первых ставок спустил 50 франков, потом вдруг поднялся, не знаю насколько, не считал; затем пошёл страшный проигрыш; почти до последков. И вдруг на самые последние деньги отыграл все мои 125 франков и, кроме того, в выигрыше на 110. Всего у меня теперь 235 франков. Аня, милая, я сильно было раздумывал послать тебе сто франков, но слишком ведь мало. Если бы по крайней мере 200. Зато даю тебе честное и великое слово, что вечером, с 8 часов до 11-ти, буду играть... благоразумнейшим образом, клянусь тебе. Если же хоть что-нибудь прибавлю к выигрышу, то завтра же (несколько слов зачеркнуто) непременно пошлю тебе, а сам, наверное, приеду послезавтра, то есть во вторник.
Ф. М. Достоевский — А. Г. Достоевской
18 ноября 1867 года. Saxon les Bains
...Аня, милая, бесценная моя, я всё проиграл, всё, всё! О, ангел мой, не печалься и не беспокойся! Будь уверена, что теперь настанет, наконец, время, когда я буду достоин тебя и не буду более тебя обкрадывать, как скверный, гнусный вор! Теперь роман, один роман спасёт нас, а если б ты знала, как я надеюсь на это! Будь уверена, что я достигну цели и заслужу твоё уважение. Никогда, никогда я не буду больше играть...И потому умоляю тебя, Аня, мой ангел-спаситель: пришли мне, чтоб расплатиться в отеле, 50 франков. Если в среду, утром рано или завтра, во вторник, вечером успеешь послать, то я получу в среду вечером и в четверг, утром, или в 6-м часу вечера, буду у тебя.
Ф. М. Достоевский — А. Г. Достоевской
4 ноября 1868 года. Saxon les Bains
...Милый мой ангел Нютя, я всё проиграл, как приехал, в полчаса всё и проиграл. Ну что я скажу тебе теперь, моему ангелу Божьему, которого я так мучаю. Прости Аня, я тебе жизнь отравил!..Пришли мне как можно больше денег. Не для игры (поклялся бы тебе, но не смею, потому что я тысячу раз тебе лгал)... Ангел мой, пришли 100 фр. У тебя останется 20 или меньше, заложи что-нибудь. Только бы мне поскорее к тебе!.. Не считай, Аня, моего требования 100 франков сумасшествием. Я не сумасшедший! И порочным не считай тоже: не сподличаю, не обману, не пойду играть. Я только для верности спрашиваю...
Он сам чувствовал, что был на пороге умопомрачения, знал, что причиняет зло своей драгоценной Анечке, ощущал едкие укоры совести, спасения от которых искал там же — у рулетки. Достоевский был уже в шаге от безумия, рождённого страстью к игре, которую не мог преодолеть.
Не высочайшая реляция, не вдохновенные речи соратников по перу и друзей, не помощь психиатров, тогда ещё и не подозревавших о «синдроме Достоевского», стали толчком возвращения к жизни. Любовь и вера помогли Фёдору Михайловичу оставить игру. Сразу и навсегда.
Он медленно потёр рукою жилетный карман, недавно ещё отягощённый деньгами, а теперь пустой, как его душа. Он снова проиграл всё то, что по утру ему дала нежная, любящая жена. Всё ли? Так ли пуста его душа, чтобы нельзя было заполнить её чем-нибудь ещё, кроме игры? Он припомнил, как Аннушка, не в силах выдержать его беспокойного метания по комнатам, сама подошла и, доверчиво глядя в глаза, протянула ему 100 талеров. «Иди, — сказала она. — Попробуй ещё раз, может, ты сможешь выиграть хоть немного денег. Прости, но больше в доме ничего нет». Его руки дрожали, принимая из её руки их последние деньги «на жизнь». Из соседней комнаты с шумом, топотом и смехом выбежала дочка Любанька, повисла на его шее, целуя и лепеча: «Доброе утро, папочка!» Нет! Он не мог проиграть всего! У него есть то, что игра не в силах отобрать: любовь его верной жены и помощницы, его ангела Анечки, неугасшая даже после этих безумных лет игорной горячки, нежных прикосновений Любы, посланной им, родителям, в утешение после смерти первой дочери Сонечки, радостного ожидания рождения ещё одного ребёнка, которого жена уже несла под сердцем. И ещё его ненаписанных книг: героев, обстоятельств, мыслей, жаждущих своего выхода «в жизнь». Твёрдым шагом он вышел из вокзала, впустил в лёгкие свежий весенний ветер и, не оборачиваясь, зашагал домой. Пора было возвращаться домой — в Россию.
Наваждение игры покинуло Достоевского в 1871 году, чтобы никогда не возвращаться.