Грани прекрасного. Начало

В моем исполнении перефразировка заезженного афоризма звучит так: «Умение видеть красоту спасет тебя от мира тьмы». Тьма в контексте – это внутренне состояние, ничего общего со сказками о вампирах и оборотнях. Прекрасное можно найти тлишь в одном месте: внутри себя. Только эта бесценная находка, как изобретателю микроскопа, поможет разглядеть окружающую действительность до мелочей и научиться воспринимать ее не как набор предметов, а как гамму впечатлений и чувств. В моменты откровения с собой, когда любой из шагов вперед может оказаться шагом в бездну, лучше всего начать смотреть под ноги и сделать хотя бы попытку совместить это умение «смотреть» с высшим даром «видеть». И лучше всего начинать с самого начала.

Начало – это белое и черное. Когда они встретились, в мире появились оттенки серого. Была зима. И она не была смертью, никогда. Зима – это то, с чего все начинается.

- О чем все это?
- Все это обо мне. Что, простите? Нет, еще не в психушке.

Снег прекрасен. Он загадочен. Кажется мягким и теплым, а на самом деле холодный и тает в руках. Так что лучше просто смотреть. Он легко и по-домашнему, по-дружески ложится на обнаженные руки деревьев и на засохшие заросли репейника. А это что? Кажется, полгода назад этот строгий темный силуэт назывался чертополохом. А, может быть, и нет. Кто сейчас поймет? Ах, да – зима началась там, где начиналась я. Тут солнце, а иногда луна. Сейчас солнце.

Это небо слишком белое
И снег этот белый слишком
Зима разбросала умелое
Окаймленье еловым шишкам
…
Но вот уже ночь несмелая
И свернувшись клубочком в постели
Ты увидишь все то же белое
От чего глаза так болели

Да нет, так бывает, но не сейчас. Сегодня вместе с солнцем в мой мир пришло бледно-голубое небо. Это – прекрасное. На его фоне так четко вырисовываются хрупкие и тонкие, как нити Ариадны, веточки березы с зимующими семенами на них. Они называются «сережки» – срывай и вставляй в уши, вот только дырочки заросли. Если потянуть за такую нитяную веточку, то миллионы сверкающих точек закружат вокруг. Если бы я была в стареньком детском фильме, то, скорее всего, оказалась бы в прошлом после такого кружения, но я не в прошлом. И не в будущем. Я там, где солнце.

Снег отзывается на каждый мой шаг, не подойти незамеченной. Низкое солнце продолжает оттенять предметы, на этот раз – гора соснового теса: миллионы оттенков серого, а сверху ослепительно белый снег, а внутри затаилась черная тень. Горбатые доски с высохшей корой, отходящей от древесины во многих местах, изгибающихся в немыслимых позах первобытной красоты. Они прекраснее ровных, вышколенных и сложенных в элитные малоэтажные строения, сверкающих лаковой желтизной, мачт. Те – мертвые, а эти – живые. Их попилят и пустят на растопку. Они станут огнем, а потом дымом. И продолжат жить в тех, кто грелся у этого огня и кто вдыхал запах этого дыма.

…
Все до точечки знакомо
Масляниста полынья
Запах дыма – запах дома
Время хрупко невесомо
Это – молодость моя

Я там, где иногда луна. Оттенков серого все больше. Где-то я слышала или читала про оттенки серого? Вспомнить бы, найти бы. Когда в мой мир приходит огромная желтая луна… я сначала долго вою на нее, а потом иду искать подходящую шею… нет-нет, сказала же – никаких вампиров! Когда в мой мир приходит огромная желтая луна, я нередко вижу больше красок, чем в мире солнца. А снег может бать еще более сверкающим. А зимняя графика высохшей травы на нем – еще более виртуозна.

- Нда. Все ясно. И для кого это?
- Все это для меня. Что, простите? Может, все-таки? Да нет, просто я там, где солнце, а иногда луна…