Хрустальная княжна

Часть 1. Хрустальная княжна

Пролог.

Россия. 1812 год от рождества Спасителя. Или 4360, если считать по привычному нам отсчету времени от рождества Христова, только новое человеческое общество уже позабыло об этой вере.

Все произошло в 2315 году, когда мир погрузился в пучину войн. Именно тогда небеса окрасились в алый цвет, на землю лег желтый дым, и появился огромный Змей, о каких пишут только в сказках про драконов. Земля была обречена и повержена в хаос. Пламя обрушилось на страдающие города, уничтожая всё и всех. Никакая техника не могла остановить Змея, машины взрывались, не успевая приблизиться к нему. Выжили лишь единицы из людей, избранные Змеем, и животные… Змей усыпил их на время взглядом своих сверкающих синих глаз. Когда они очнулись, то поняли, что прежнего цивилизованного мира больше нет. Остались только полуразваленные пустые здания, которые не исчезли под песком и пеплом, и кое-где зелёные леса. Потом начался длительный сезон дождей. Реки выходили из берегов, затопляя Землю. Вода ушла лишь спустя лет сорок. Из-под воды выходили уже молоденькие леса. Планета начинала жить заново.

В 2548 году от рождества Христова в ночь с шестого на седьмое января родился мальчик, чьё рождение было предсказано пророками. Звали его Сатурион. Он обладал сверхъестественными способностями, это стало заметно сразу по мере его развития. Кожа его была бледной, волосы серебристыми, а глаза горели светом солнца с примесью чистой небесной лазури. Порой он отказывался от пищи, мог ничего не есть и не пить по нескольку дней, но это ничуть не изнуряло его. Он мог просто впитывать в себя энергию того, что его окружает. Если случалась гроза, молнии исчезали в его стройном высоком теле. С шести лет мальчик начал учиться управлять своей энергией, для него это была своеобразная игра. Наставники давали ему знания, передававшиеся из поколения в поколение. Когда Сатуриону исполнилось двадцать четыре года, он отправился бродить по миру, уча людей десяти заповедям, исцеляя достойных или уничтожая неверующих. Никто не мог понять, почему те, кто не верят в этого нового Мессию, сгорают изнутри. Это знал только сам Сатурион.

К тридцати годам молодой мессия решил найти и уничтожить Змея. В тридцать два он ступил на земли, полные неверующих. Там и обитал Великий Змей. Местный правитель запретил Сатуриону трогать их бога и сбивать жителей с пути истинного, но мессия не послушал его указа, он пытался доказать всем, что они живут не по тем законам, а по законам, которые мешают совершенствованию мира. «Живёте, как дикие звери, – твердил он местным жителям, – да, все мы твари божие, но людей Бог создал по образу своему, а не по образу Гадову, людьми мы и должны оставаться! В Бога должны верить, а не в Змея поганого!». Не многие из неверующих прислушались к его речам. Тогда он встретился со Змеем и убил его в жестоком поединке, вернее, Змей сгорел в собственном пламени.

На правителя же этот фокус не подействовал! Узнав о смерти своего бога, он приказал арестовать убийцу. В тридцать три года Сатуриона казнили, он принял смерть, будучи распятым на кресте. Так он стал новым богом–Спасителем.

Много лет прошло с тех пор, прежде чем вера в Спасителя стала официально признанной. Церковь считала, что эта вера должна стать единой для всех. Инквизиторы начали колесить Земной шар. Они просачивались даже в самые глухие места, где была жива ещё прежняя языческая вера, вера в духов природы, вера в Змея, или, как ещё его называли, Ящера, а если ласково, то Яша... Там по ночам ещё летали мудрые говорящие птицы, в лесах хозяйничали лешие, в прудах плескались русалки, и колдовство процветало в полной мере.

1 часть.


Хрустальная княжна.
Глава 1. ПОДАРОК.

Россия. 1812 год от рождества Спасителя. 22мая.

Как восхитительна была эта красота! Как упоителен был чистый горный воздух Урала, сливавшийся в свежем ветре со сладким запахом трав и цветов, растущих по склонам холмов! И среди всей этой первозданной девственности, окружённое густой стеной смешанного леса, укрылось прекрасно исполненное в готическом стиле благоустроенное княжье поместье – настоящий дворец! Молодой князь Лисоплут Загорский жил в нём с самого своего рождения.

Когда-то у рода Загорских было своё княжество, но оно было разнесено и разграблено отрядом неприятеля, поэтому Загорским с ещё несколькими слугами пришлось укрыться в охотничьем дворце.

А сейчас Лисоплут отмечал свой самый большой и светлый праздник, свой день рождения. Ему исполнялся двадцать один год, а ещё совсем недавно парнишка потерял своего престарелого больного отца. Ну, а мать Лисоплута была цыганкой… слишком красивой, чтобы жить долго… Она скончалась вскоре после родов сына. Именно от неё, видать, её потомку достались завитки на длинных тёмных волосах, выразительные чёрные брови, глаза, чётко оттенённые густыми чёрными ресницами. Но бледный цвет лица и синий-синий, словно небо, цвет глаз передались от отца.

Лисоплут не любил повседневность, всегда стремясь к чему-то необычному. Он всевозможно старался украсить свою жизнь развлечениями разного рода: гуляньями, песнями, танцами, любил представления и учился мелким фокусам. В этот день ему также хотелось чего-то особенного… И тут, в самый разгар праздника, всеми нежданный в гостиной появился тёмный образ местного чародея из ущелья.

Танцующие пары расступились перед ним в неизбежном испуге, образовав путь к их господину, который стоял возле столика с закусками с бокалом вина в руках. Он выделялся среди разноцветной толпы - был чёрно-белым: на нём был чёрный кожаный жилет с бахрамой поверх белой кружевной рубашки, чёрные кожаные штаны, подпоясанные широким чёрным ремнём с узористой серебряной пряжкой, чёрные элегантные сапоги с серебряными шпорами.

—Приветствую вас, князь! – ехидно заговорил чародей, при этом было заметно лишь то, как с ухмылкой двигались его тонкие губы, ибо всё его лицо было скрыто под капюшоном длинного широкого тёмно–зелёного плаща.
—Что привело тебя сюда, Стужемир? Хочешь праздник испортить? Или же повеселить нас? – мальчишески дерзко спросил Лисоплут, отхлебнув вина и вернувшись на свой расписной трон–диван.
—Я хочу преподнести вам бесценный подарок в столь знаменательный день, – улыбнулся Стужемир, и стоило ему только щёлкнуть пальцами, как перед князем уже стояла статуя человеческого роста, укутанная золотистой тканью, – вот оно! Чудо горного хрусталя! – провозгласил чародей и одним резким движением сдёрнул лоскут.
Все ошеломлённо ахнули.
—Прелесть! – вырвалось из уст князя.
Отблески свечей струйкой пробежали по тонко выточенной фигуре хрустальной девы. Она была так прекрасна! Так холодна…

Загорский от всей души отблагодарил чародея, пригласив его к столу, а подарок он приказал поставить в библиотечной комнате, так же используемой под кабинет. Но, к глубочайшему сожалению князя, нежданный гость не пожелал весь вечер обременять всех своим присутствием. Он решил избежать лишних вопросов, да и привык он уже к одиночеству… после смерти своей возлюбленной… Он винил себя в её гибели… Да, тогда Стужемир был молод и горяч, всего лишь горделивый юнец, но потом изменилось всё!.. С тех пор он и скрывал своё лицо, так что никто в княжестве не видел его глаза, не знал, сколько ему лет. На самом же деле годы как будто бы не были властны над ним, словно он заключил договор со Смертью… или же с самим Дьяволом… Всё это время Стужемир пытался придумать способ, как вернуть свою покойную Серафимушку, как звали его молодую жену. Хрустальная статуя стала его самой большой работой, как ни странно, она была очень похожа на ту девушку.


К вечеру следующего дня княжество начало приобретать свой обыденный вид. Князь сидел в своей любимой библиотеке, пил красное вино и листал книгу, пытаясь читать, но взгляд то и дело переводился на хрустальный подарок чародея. Ему было крайне сложно сосредоточиться.

Внезапно уединение оказалось прервано визитом его девятнадцатилетней кузины, она тоже жила в этом прекрасном особняке. Бесспорно, она была хороша собой, одевалась в более простые платья с пышным длинным подолом, широкими рукавами, но по испанской моде с корсетом или жилеткой, застёгивающейся спереди, которые выделяли её силуэт, поскольку она не очень любила завышенную талию и скромные кружева. Да, довольно миловидная дамочка, не обделённая вниманием поклонников, но её двоюродный брат… Это был особенный случай! Валерия любила его, всегда заботилась о нём и старалась быть рядом. Но злые языки стали распускать сплетни о её близости с князем… Хотя скрыть правду бывает не так уж легко!

Тётушка Лисоплута, Галина Сергеевна, пеклась о счастье своей дочери. Она хотела подобрать ей хорошую кандидатуру, а слухи начинали пугать её всё сильнее. Да, Лисоплут был влюблён в свою сестрёнку, её было сложно не полюбить: всегда такая добрая, ласковая, отзывчивая. А её большие голубые глаза, прямые белые волосы, маленькая родинка над губой… её осиная талия и пышная грудь….
—Лис, – произнесла девушка, – ты, я смотрю, глаз не сводишь со своего нового приобретения… И я, того гляди, начну ревновать!
Князь рассмеялся, отложив книгу на письменный стол:
—Ты что, всерьёз думаешь, что я смогу полюбить кого-то вроде этой статуи? – он поднялся и приблизился к подарку чародея, – моя юная Лерочка, а хотите, я покажу вам фокус? Как там бывает в сказках? Принц поцелует принцессу, и она…
—Замолчите немедленно! – прервала его Валерия, – я не желаю более слышать весь этот ваш вздор! – она разозлёно сжала в кулаки свои маленькие изнеженные ручки, – Не стану вам мешать! – и она быстренько убежала, громко хлопнув за собой дверью.
—Эх, – горько выдохнул Лисоплут, – Вы ещё многого не можете понять, Лерочка! – он вновь обратился к статуе, – а вы, моя загадочная леди, действительно очень хороши собой! Будь вы из плоти и крови, я бы, может, даже женился на вас… во имя будущего счастья моей сестры… О, как вы прелестны! – он чмокнул хрустальную леди в холодные губы, – не скучайте тут без меня! – он ещё раз взглянул на красивый подарок, а затем удалился на поиски своей неразумной кузины.

Прислуга сказала ему, что г-жа Валерия гуляет где-то в саду.

На улице было темно, хоть глаз коли, поэтому князю Загорскому пришлось прихватить с собой фонарик. Найти девушку оказалось не так уж и сложно. Среди пения сверчков, ночных заливистых трелей соловья он вдруг отчётливо услышал доносящиеся со стороны беседки горестные всхлипывания.

Князь зашёл в беседку и сел рядом с Валерией.
—Ты не замёрзла? – спросил он тихим заботливым тоном, – Не плачь! Не стоит! – он обнял её за укутанные шалью плечи, – Лера, я с тобой…


Тем временем Стужемир вернулся к себе домой, в свою уютно обустроенную избушку на глубине ущелья. Он достал из сумки только что собранные на склоне холма травы, снял с печи глиняный горшочек и разложил зелень на её ещё тёплом краю.

Затем он сбросил с себя уже изрядно надоевший за день плащ и сел за стол. Стоило ему только снять с горшочка крышку, как по всей комнате сразу же разнёсся ароматный запах сытной ухи.

После ужина чародей затушил свечи и лёг спать, но что-то тревожило уставшую душу. Кошмар прошлого бередил его память во сне, он видел её!..

Проснулся Стужемир рано, с первым же донёсшимся издалека петушиным криком, и произнёс совершенно неосознанную фразу:
—С добрым утром, любимая! Я чувствую, как бьётся твоё сердечко в холодной груди…

В это же самое прекрасное утро Лисоплут настолько сильно желал увидеть подарок чародея, что, даже не позавтракав, пошёл в библиотеку. Но, войдя туда, он остолбенел… Где эта красота, чарующая взор? Статуи не было! Ни единого хрусталика!

—Охрану ко мне! Быстро! – провозгласил князь, – собрать всех!

Очень скоро невеликое пространство кабинета заполнилось людьми. Собрались все: и мать Валерии, и начальник охраны, вся прислуга и управляющий.

Хозяин деловито оглядел окружающих, и, наконец, произнёс:
—Я хочу знать, кто способен на подобную подлость! Кто сделал это? Объясните мне, господа, как статуя, которая ещё вчера вечером была здесь, могла исчезнуть за одну ночь? При нашей-то охране?
—Ваше Благородие, – промолвил начальник охраны, – вчера вечером в дом, кроме вас, никто не входил! Но мы можем провести расследование…

«Вечером!!!» – вспомнил Загорский.
—Кстати, а где Валерия? – поинтересовался он, – я же приказал собраться здесь всем!
—Очевидно, ваша кузина ещё спит, – ответил управляющий, – мы не смогли достучаться к ней.
Князь думал недолго.
—Приказываю всем оставаться здесь! Я сейчас вернусь.
Он быстро направился на второй этаж в комнату Валерии. Повидать в любой момент кузину для него не составляло никаких проблем: у него был второй экземпляр её ключа.
Девушка сидела возле своего туалетного столика и, глядя в зеркало, укладывала причёску. Она вздрогнула от неожиданности, когда двери распахнулись.
—Ты? – удивилась она, – в такую рань?
Парень отдышался и произнёс:
—Лерочка, милая моя! Девочка моя! Скажи мне, как могло случиться такое?
—Вы опять влюбились, князь? – усмехнулась она.
Ещё не успевшие собраться воедино мысли Лисоплута внезапно прервал какой-то шорох, донёсшийся из-за ширмы. Лера опомнилась:
—Ты уже готова? – крикнула она.
За ширмой раздался женский голос:
—Да, готова, госпожа!
—Пойди сюда! У нас в гостях хозяин!
Тут же вышла молодая симпатичная девушка невысокого роста, неловко поправляя на себе одно из платьев Валерии. Оно было серо-голубого цвета и отражало цвет глаз этой неизвестной подруги кузины Загорского. Золотисто-русые волосы этой девушки были скромно заплетены в косу, что выделяло её хрупкие немного квадратные плечи.
—Кто это? – Лисоплут состряпал довольно странную физиономию, – откуда она взялась?
—Лис, эта девушка… Я нашла её случайно… ночью… на кухне…
—На кухне? – глупо переспросил князь.
Лера замялась, опустив глаза:
—Да, на кухне… А что? Да, на кухне. Ночью! Теперь ты знаешь о моём пристрастии покушать ночью пирожки, которые мне так старательно запрещает поглощать моя матушка! Пирожки и вишнёвый компот… Лис, я хочу, чтобы ты позволил этой девушке остаться у нас, пусть она будет моей личной прислугой… Она даже не помнит, как её зовут! Ей очень нужна наша помощь!
—Не помнит? – парень улыбнулся, – правда, не помнит? – он вдохновлено щёлкнул пальцами, – вы не помните, как вас зовут? – обратился он к незнакомке.
Тихим ветерком с дрожащих губ девушки сорвалось лишь одно слово:
—Серафима.
—О! Вспомнила! – князь радостно развёл руками, – вот видишь, Лера, она сразу вспомнила, как её зовут! Ладно, будь по-твоему, сестрёнка, пусть она остаётся у тебя!



Глава 2.ЧЕСТЬ СЕМЬИ.

После встречи с Серафимой князь прекратил поиски пропавшей хрустальной статуи. Теперь его взор привлекала эта совершенно незнакомая девушка, хотя ему казалось, что он где-то её видел. Ему также нравилось любоваться на неё, поэтому Серафиме становилось очень неловко в его присутствии. Конечно, Лисоплут не забывал и про Леру.

Однажды в жаркий полдень первого июня, первого дня настоящего лета, Лис со своей сестрёнкой сидели в беседке и попивали из больших кружек холодное пиво, доставленное накануне в пяти бочонках из близлежащей деревушки. Они были настолько поглощены друг другом, что порой совсем не замечали того, что происходило вокруг. Вот и на этот раз они пропустили тот момент, когда в их доме очутился долгожданный для Галины Сергевны гость.
—Галина Сергеевна! – раздался в гостиной возглас Серафимы, – граф Балевский!
—Уже иду! – крикнула женщина, спускаясь с лестницы, – а ты, Сима, пойди, найди и приведи сюда мою дочь!
—Слушаюсь, госпожа! – и Серафима быстро побежала в сад.
Госпожа спустилась вниз и изобразила реверанс, получив в ответ поклон.
—Мы рады приветствовать вас, граф, в нашем поместье! Я полагаю, вы, как мы и договаривались, приехали просить руки моей дочери?
—Именно так, – ответил солидный мужчина тридцати лет, – остаётся лишь обговорить некоторые нюансы…

Он не был тучен. На нём был лиловый бархатный костюм, его тёмно-каштановые волосы были собраны в маленький крысиный хвостик, чёрные глаза на вытянутом лице хитро блестели, а оттенившая высокие скулы ухмылка между усиками и треугольной бородкой делала выражение его лица наглым. Он стоял, выгнув спину и опираясь на трость.

Через несколько минут из-за входной двери в приоткрытую щель показались два любопытных лица, а затем на пороге возник Загорский со своей кузиной. Они синхронно поклонились и гордо прошествовали к гостю.
—Дочка, – Галина Сергеевна строго взглянула на девушку, – познакомься, это наш премногоуважаемый гость граф Николай Иванович Балевский. Он приехал просить твоей руки.
—Моей руки? – Валерия непонимающе похлопала глазами, – Опять? – настроение её окончательно упало.

Лисоплут, завидев это, понял, что жених Лерочке совсем не понравился, и обратился, непосредственно, к Балевскому:
—Николай Иванович, а что вы надеетесь получить в качестве приданого?
Граф не затруднился с ответом:
—Для благополучных отношений в семье и большого достатка… ваш рудник!
По розовым щекам Валерии покатились ручейки слёз.
—Маменька, – зарыдала она, – не губите меня, маменька! – она опустилась на колени, хватаясь за подол Галины Сергеевны, – не губите мою молодость! Не отдавайте меня ему, маменька!
—Фамильный рудник?! – вскипел князь, – да как вы смеете, граф, дерзить мне в моём доме?! Я прошу вас немедленно покинуть мою землю!
Тут терпение Балевского лопнуло:
—Что ж, князь, как вам будет угодно! – он стукнул по паркету тростью, украшенной крупными алмазами, и поспешил покинуть столь неблагодарное общество.

Лис пристальным взглядом проводил графа до самой двери, после чего помог подняться Лере, пытаясь её утешить. Тётушка его только недовольно фыркнула.


Прошло два дня с того времени, как граф Балевский приезжал в поместье. Время перевалило уже глубоко за полночь, когда Лисоплут и Валерия, возвращаясь с вечерней прогулки домой, нос к носу столкнулись с прибежавшим к воротам рабочим из шахты.
—Вы–то мне и нужны, князь! – переведя дух, проговорил чумазый юноша. При свете фонаря его зеленовато-карие глаза, выделявшиеся среди слоя грязи на лице, горели беспокойством.

Князь нахмурил брови:
—Что вы здесь делаете в такое время?
—Барин, на руднике обвал случился! Шахта разрушена! Не все спаслись! Нам помощь нужна!
—Я тоже могла бы чем-нибудь помочь, – девушка в ожидании посмотрела на Лиса.
—Конечно, Лера, – сказал Загорский, – ступай в дом, найди Серафиму… И нам будут нужны бинты и всё прочее. Я разыщу охрану. А ты, – он обернулся к шахтёру, – иди на кухню и жди нас там. Выпей чего-нибудь, и пусть тебе там дадут с собой коньяк, пригодится! Скажи, что я приказал!

В данной ситуации никто из них не стал медлить, все принялись за дело. Помощь в лице Загорского, Валерии, Серафимы и пятерых охранников подоспела к шахте уже менее чем через полчаса.

Зрелище было поистине ужасающим, хотя при свете горящих повсюду факелов сложно было разглядеть весь этот хаос разрухи. Лисоплут сразу же обратил внимание на заваленный вход в шахту.
—Сколько осталось за завалом? – спросил он у парнишки–шахтёра.
—Трое, – ответил тот, – но… – он осёкся.
—Договаривайте! – приказала Лера, – не тените время!

Юноша горько вздохнул:
—Умоляю вас, ваше Благородие, спасите этих людей! Там мой отец, он ранен!

Князь подошёл к обвалу и провёл раскрытой ладонью над толщей обвалившихся камней.
—Здесь есть щель, – произнёс он, – Будем копать, они должны быть ещё живы! Сима, Лера, осмотрите, есть ли среди рабочих раненые. Здоровых сюда! А ты, мой юный помощник, будешь здесь помогать. Кстати, звать тебя как?
—Васькой звать! – он хотел было снять шапку и поклониться, но вспомнил, что кроме широкой повязки на голове никакой шапки нет, поэтому только ещё больше взъерошил непослушные рыжие волосы.


Осыпавшуюся щебёнку пришлось разгребать лопатами, а булыжники уже разгребали руками. Благодаря коллективной работе, вход вскоре был откопан. Сквозь образовавшуюся дыру послышались тяжёлые стоны.
—Двое пойдут со мной! – Загорский выбрал двух крепких ребят и полез внутрь шахты.

Огромные тени на фоне дрожащего света фонарика сразу же бросились в глаза. Лис поспешил к ним. Помимо умирающего старика, придавленного огромной балкой, там были мужчина и женщина. Женщина была слаба и измотана, а у мужчины оказалась сильно поврежденной рука.
—Господа, помогите моему мужу, – проговорила женщина, – он, кажется, сломал руку.
—Без проблем, не беспокойтесь! Так, а вы не стойте, помогите вытащить их отсюда!
Парни помогли подняться мужчинам. К выходу их буквально пришлось тащить на себе. Женщину же князь понёс на руках, саднящие царапины на ногах совсем лишили её сил.

Очень скоро тяжёлый пыльный воздух разбавился свежим ночным ветерком. Какое же это было счастье: вновь оказаться на свободе! Осознание того, что ты будешь жить – это всегда такое странное чувство! Ведь всего минуту назад ты думал, что обречён... Правда, эта радость не облегчила им боль, а, наоборот, усилила её. Вокруг пострадавших сразу же столпились их коллеги и родственники.
—Отец! – Васька подбежал к старику, – батюшка, как вы, батюшка?
—Жить буду, – прохрипел старик. Он был ранен в бок и перевязан рубахой, которая уже вся превратилась в сплошное багровое пятно, но желание жить было куда сильнее всего этого.

На помощь подоспели Валерия и Серафима. Старику пришлось делать немедленную операцию. Его напоили коньяком и держали, пока Лера с Симой обрабатывали рану и накладывали шов. Операция прошла успешно. Следующим на очереди был тот, со сломанной рукой. Там тоже не обошлось без коньяка, а руку ему вправлял сам Лисоплут. У князя в этом был хороший опыт, он умел как ломать кости, так и вправлять их.

С женщиной дело обстояло немного сложнее. Ей обработали ссадины, но нужна была заживляющая мазь, а у Леры она закончилась. Эту мазь изготовлял чародей, и кому-то нужно было пойти к нему. От рудника до ущелья было не так далеко, главное – знать дорогу.
—Сима, знаешь, как идти к нашему чародею? – спросила Лера, – я сейчас не могу, у меня тут много работы, много раненых.
—К чародею? – переспросила Серафима, и какой-то непонятный холодок пробежал по её телу.

В разговор вмешался Василий:
—Я бы мог проводить…
—Нет, – оборвал его Загорский, – ты останешься здесь и поможешь моей сестре, ты и так сегодня уже много сделал! С Симой пойду я.
—Считаешь себя более надёжным? – усмехнулась Валерия.
—Да, – кратко ответил Лис, – пойдёмте, Симушка! – он взял факел, – думаю, мы вернёмся сюда скоро.
Как только Лис и Серафима ушли, Вася обратился к Лере:
—Благодаря вам, мой отец будет жить.
—Помогать людям – мой долг, – она мягко улыбнулась.
Парнишка был готов растаять на месте от одной её улыбки, от одного только благосклонного взгляда.
—А скажите мне, если честно, вы и правда любите своего кузена?
—А это не ваше дело, – грубо отрезала девушка, – что вам до того? Сплетни решил пособирать?
Юноша сорвался с места:
—Да подавиться мне камнем, коль я не прав!
—Тебе помочь? – Лера игриво подёрнула бровью.
Василий виновато опустил голову:
—Простите, – он успокоился и присел обратно на брёвнышко, – я не хотел вас обидеть.
Девушка ничего не ответила ему, она продолжала молча протирать спиртом только что использованные медицинские инструменты.


Загорский и Серафима добрались до ущелья. У Симы вдруг закружилась голова… Воспоминания… Она помнила это место, когда-то она уже была здесь, но когда?

Князь постучал в деревянную дверь, и дверь отворилась. Чародей почтенно поклонился.
—Понадобилась моя помощь, князь? – спросил он, но его взгляд случайно скользнул по девушке, с которой Лисоплут только что собирался его познакомить.
—Сима?! – изумлённо прошептал он. Но что это было за странное чувство? Казалось, изумление превратило его в недвижимый камень. Ему так хотелось, чтобы и она узнала его! Рука сама тянулась скинуть с головы капюшон, открыть лицо… но разум твердил: «Ещё рано!». Было действительно слишком рано… А что скажет князь? Все остальные? А вдруг она узнает его, что тогда? Что будут думать люди? А если инквизиция доберётся до него?.. Однажды она умерла… И вот она здесь, перед ним, здоровая и невредимая. Её душа теперь жила в этом теле, созданном из горного хрусталя. Не подвели, стало быть, высшие чары! Что делать ему теперь, дабы не повторить ошибку прошлого? Теперь Стужемир боялся… Ну, а если она всё помнит? Она будет видеть убийцу в лице человека, который её искренне любил и никогда не желал её смерти…

Серафима приблизилась к чародею, она по-прежнему ощущала лишь непонятный холодок. Одно она знала наверняка: человек ждёт и нуждается в помощи, а чародей ведёт себя как-то глупо, наверное, тоже нуждается в помощи, только иного рода! Ей пришлось отхлестать его по щекам, чтобы он пришёл в себя.
—Да что… Что же ты делаешь? – он поймал её руки за хрупкие запястья и отвёл от себя.
—Нам нужна заживляющая мазь! – обиженно проговорила она, – а вы… Долго вы будете так стоять?
—Нет… я уже сейчас… – он вошёл в избушку и стал копаться на каких-то полочках, – а что случилось?
—У Леры мазь закончилась, – пояснил Лис, – случился обвал на нашем руднике, я даже догадываюсь, чьих рук это дело!
Чародей приложил палец к губам:
—Я, кажется, тоже знаю, только доказать не могу. Это дело рук коварного человека, такого, как ваш недавний гость, этот граф Балевский.
—Обещаю, я разыщу его! Задета честь нашей семьи, и я этого так не оставлю. .Слово князя!



Глава 3. ТАЙНА.

Вечером 6-го июня 1812 года Загорский решил сообщить всем о своих намерениях. Это произошло за ужином. Из соседних поместий понаехали гости, узнавшие о случившейся беде, мало ли что за напасть. Местные жители – народ суеверный, беда-то никогда не приходит одна! Они желали узнать имя злоумышленника.

Лисоплут просушил горло красным креплёным вином и начал говорить:

—Знаю ваши опасения, господа! События прошлой ночи заставили нас всех призадуматься. Это хорошо, что у меня есть средства, чтобы отстроить шахту заново. Одно могу посоветовать: берегите своих дочерей, юных родственниц, от таких, как Его Сиятельная Жадность граф Николай Иванович Балевский!

Гости удивлённо ахнули, но Лис продолжал говорить:
—Я намерен передать это дело Суду Инквизиции! Нужно узнать, кому заплатил граф за эту грязную работу, необходимо наказать и заказчика, и исполнителя! Кроме того, я сам лично собираюсь отправиться в Свет, дабы доложить государю императору о злодеяниях этого мошенника!

Старший из соседей, помещик Степан Фёдорович Градов, уже немало повидавший за свои пятьдесят лет, не стал молчать:
—Я должен был сразу вам рассказать, – пробухтел он, – один из моих батраков недавно сбежал… Полагаю, обвал на руднике – это его рук дело! Он вечно жаловался, что я ему мало плачу, вот и клюнул, видать, на графское золото…

Загорский задумчиво сощурился:
—А как звали этого человека? – поинтересовался он.
—Данилой звали. Парнишка сиротой был, прибрёл откуда-то, с тех пор и работал у меня уже лет пять. К нему ещё этот ваш шахтёр Васька в гости бегал, друзья они были хорошие.

Князь переглянулся со своей кузиной, и девица сразу же побледнела от одного его взгляда.
—Простите, – произнесла Валерия, – но я должна вас покинуть! – она поднялась из-за стола и быстро направилась к выходу.

В саду она разыскала Серафиму, та собирала ранний сорт яблок. Увидев Леру, девушка едва не уронила большую корзину, поэтому она просто поставила её на землю.

—Барыня, что с вами? На вас лица нет.

Валерия опустила похолодевшие руки на хрупкие плечи Симы.
—Мы должны помочь Василию, – взволнованно произнесла она.

Глаза Серафимы округлились:
—А что случилось?
—Это всё из-за происшествия на руднике, – пояснила хозяйка, – я хорошо знаю своего кузена, он этого так не оставит! Тот, кто подстроил обвал, был другом Василия… Лис обещал заявить в Суд Инквизиции, а инквизиторы здесь – жестокие люди, они будут пытать беднягу, чтобы он рассказал им всё, что знает про этого своего друга Данилу, в том числе, куда тот мог сбежать.
—Суд Инквизиции, – проговорила Сима, – но они ведь до сих пор не знают, что в наших деревнях поклоняются Змею, а что будет…
—Ничего не будет! – оборвал её Лисоплут, появившийся неведомо откуда.

Девушки вздрогнули, но Валерия, уже привыкшая к выходкам своего кузена, быстро собралась с мыслями:
—Что ты здесь делаешь? Следишь за мной?

Лис усмехнулся:
—Следить за всем, что происходит на моей земле – моя прямая обязанность! – он приблизился к Лере. Он всегда так делал, чтобы ввести её в замешательство, ему это даже нравилось, – что вы собирались делать, моя дорогая кузина? – продолжал он, – я не отпускаю вас! Сейчас вы пойдёте домой, в свою комнату.
—Это что – домашний арест? – процедила сквозь зубы Лера.
—Да. Именно так, – князь не затруднился с ответом.
—Спасибо за заботу, Лисоплут Михалыч, – всё с тем же негативным напором говорила Валерия, – но вам не кажется, что это уже лишнее? В этом вся ваша любовь? Это просто слова! А что, если… Если мне нравится Василий? Благодаря тебе, я боюсь даже помыслить о ком-то, за кого мне предстоит идти замуж, или с кем я могу быть вообще! Зачем ты так поступаешь со мной? А если, если они узнают, что я уже не… она осеклась, вспомнив, что они не одни, но, будь она с Лисом тет-а-тет, договорила бы до конца.

Загорский поймал её напряжённую руку и поцеловал.
—Я сам поговорю с Василием. Ступай в дом! – приказал он уже более смягчённым тоном, но его глаза по-прежнему оставались ледяными, словно две ясные звёздочки в морозном январском небе. Валерия не стала более перечить, а Серафима решила ничего не предпринимать, потому что в доме было полно гостей, они могли заметить движение.


Утром Загорский отправился на фамильный рудник. Ему не составило большого труда разыскать там Ваську. Паренёк был очень удивлён этим посещением:
—Что вам угодно, барин? – спросил он.
—Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, и… моя кузина этого тоже не хочет, – сказал князь, – поэтому ты должен сам мне всё рассказать.

Брови парнишки удивлённо поползли вверх:
—Что рассказать? О чём? Я не понимаю!

Лис пристально взглянул на Василия:
—Всё, что тебе известно о твоём друге, Даниле… Куда он мог сбежать и зачем?

Шахтёр отшатнулся. Губы его еле двигались от недоумения:
—Так значит… он сбежал? Он сделал это… Но ведь я же предупреждал его! – из его груди вдруг вырвался какой-то непонятный вопль. Он схватил первый же попавшийся камень и зашвырнул его куда подальше в кусты. Только когда нервы немного успокоились, он снова заговорил: – бес попутал Данилку! Говорил я ему, советовал по-дружески… А он? Дурак он, вот что я вам скажу! Хотя вы это уже и так, я думаю, поняли. Ай, расскажу я вам всё! Данилу я давно знаю, с тех пор, как он в наших краях появился. Он нас всех тогда в деревне своими песнями удивил, песни он слагает красивые! Ещё флейта у него была с собой. Он же, как заиграет, так сразу ноги в пляс пускаются. Потом, когда к Градовым на работу нанялся, Степан Фёдорович флейту у него отобрал и поломал, сказал, мол, нечего от работы отвлекаться! Он и всегда так делал, когда видел, что тот новый инструмент точает: флейту в огонь, а Данилу на конюшню, горячими розгами сечь… Сирота ведь он, ненужный никому, только у девиц успехом пользовался, в том числе и дочка Градова не исключение. Степан Фёдорович специально её в Москву жить отправил, подальше от Данилы. Любит её Данила! Всегда мне говорил, заработает денег, поедет к ней, заберёт её, и уедут они куда-нибудь в Англию. Только вот платили ему мало, жалкие гроши. На днях он рассказывал мне, какое граф Балевский сделал ему заманчивое предложение… Я его отговаривал, а он, ёлки-палки, меня не послушал! Честное слово, никогда не думал, что он будет на такое способен… Чуть отца моего не загубил дуралей!.. Только обещайте, что не накажете его сурово!
—Наказывать буду не я, – равнодушно проговорил князь, – а тебе, Василий, придётся поехать со мной в Москву! Так что беги домой и собирай свои вещи. Выезжаем сегодня. После обеда жду у себя.

Они поклонились друг другу, и хозяин пошагал прочь по тропинке, идущей через лес, вниз по склону холма.


Вернувшись в поместье, Загорский столкнулся в саду с Серафимой:
—Симушка, золотце, а гости ещё у нас?

Сима неловко отвела взгляд.
–Нет, барин, у нас только один гость, – ответила она.
—Кто же? – князь нахмурился.
—Пойдёмте в дом, и сами всё узнаете, – она легонько ухватилась за его рукав и повела за собой, – идёмте! Разберётесь, что за чушь там городит этот ваш гость, называющий себя инквизитором… Остальные-то поразъехались уже по своим норам, а он… приехал минут пятнадцать назад, зато всем нам уже по ушам про своего Спасителя поездил! Экипаж его за домом стоит, запряжённый шестёркой пегих…

Они вошли в гостиную, где их уже ожидал грузный мужчина, ряженый в чёрную рясу.
—Здравствуйте, князь! – умиротворённо произнёс гость, теребя в руках чётки с крестом, изображавшим распятие Сатуриона над мёртвой тушкой Змея.

На лице князя заиграла ехидная улыбочка:
—Привет Святой Церкви! Ради какого блага Святая Церковь решила нас посетить, Ваше…
—Не богохульствуйте, – прогудел святой отец Матвей, – Спаситель наблюдает за вами! Вы помните о десяти заповедях? Я давненько не видел вас в нашем соборе.
—Да, я помню заповеди. Как только закончу с делами, обязательно схожу в церковь, – сказал Лис, – кстати, моя тётушка, Галина Сергеевна, часто ведь бывает у вас там… Или она пожертвование не приносит?

Епископ покраснел и перекрестился:
—Богу угодны не пожертвования, а ваша вера в него!
—В пожертвование? – неосторожно ляпнул князь, но тут же осознав свою ошибку, изобразил глупое выражение лица.
—В Бога! – поправил его инквизитор.
—Да, несомненно! – князь присел на диван напротив своего собеседника, – а зачем, собственно говоря, вы здесь?

Епископ почувствовал свою власть:
—Степан Фёдорович Градов доложил о своём сбежавшем батраке, который разрушил вашу шахту и чуть не погубил невинных людей. Один ваш шахтёр, кажется, Василий, знал его, поговорить бы с ним… Ещё Степан Фёдорович сообщил, что вы, князь, собираетесь ехать в столицу, к государю императору.
—Что касается Василия, то со своими людьми я сам разберусь! – прорычал Загорский, – а в Москву я отправляюсь сегодня после обеда, то есть очень скоро! А что вы хотели? Может, поехать со мной и поддержать меня в деле против графа Николая Ивановича Балевского?
—Я бы хотел сопровождать вас, – заявил отец Матвей.
—Превосходно! – князь хлопнул в ладоши, – Лера, ступай собирать вещи, мы отправляемся в Москву!

Лера, сидевшая рядом с кузеном в небольшом мягком кресле, непонимающе передёрнулась:
—То есть, как это… Кто это «мы»?
—То есть Вы, Серафима и я, – перечислил Лисоплут, кстати, Симушка, сбегай к Стужемиру за лекарствами, а то путь ведь нам предстоит долгий и нелёгкий.
—Слушаюсь, барин! – выпалила она, и тотчас её сапожки уже застучали по паркету в сторону выхода.


Стужемир стоял на берегу Алмазной реки. Когда-то давно вода скрыла под собой чью-то алмазную сокровищницу, с тех пор река и получила такое название. Говорят, на дне её можно найти алмазы. Да только так никто и не рискнул нырнуть за ними. Рыбаки, удящие здесь рыбу, иногда находили в рыбьих потрохах небольшие алмазики, а так же рассказывали, что на глубине реки видали Великого Змея. Местные жители считали, что он охраняет их земли. Было придание, что Змеем был заколдованный юноша, вкусивший однажды крови своего Великого прародителя, убитого так называемым Спасителем. Лишь раз в столетие на трое суток он мог принимать человеческий образ, девы влюблялись в него с первого взгляда. Он оставил своих потомков среди людей, и только они могли не страшась искать алмазы в этой реке. Однако люди боялись признавать в себе божественную кровь. Об этом могла узнать инквизиция, а потом хлопот не оберёшься! Сгореть на костре или быть повешенным, разумеется, не хотелось никому.

Взгляд чародея был прикован к зеркальной речной глади. Слабый ветерок, подувший с юго-восточной стороны, оставил золотистую рябь, отражающую солнце ослепляющим блеском. Чародей не отвёл взор, а продолжал ещё пристальней вглядываться в воду, хотя на другом холмистом берегу вырисовывался довольно красивый пейзаж. Он всегда так делал, прежде чем начать молитву своему богу или пытаясь призвать его. Вот он запел. Голос его был гортанным и уверенным:

Ой, ты, Яша, змей речной,
Змей подземный и земной!
Змей – единственный Спаситель,
Наш великий покровитель!
Приходи к своим сынам,
Расскажи, что делать нам!
Просит раб твой Стужемир…

Он заметил, как глубоко под водой мелькнула громадная тень, и опустился на колени:

Подскажи мне, Яша,
Что мне делать дальше?
Как мне Симушку сберечь?
Как от смерти уберечь?
Ты помог её создать,
Помоги не потерять!
Раз уж мне, Яша-Змеюшка,
Даровал ты жизнь вечную,
Дай ты ей своей кровушки,
Подари жизнь беспечную,
Пусть вкусит запретную
Каплю крови бессмертную!

Закипела у берега вода, забурлила, и вытянулась над поверхностью усатая голова огромного ящера.
—Здравствуй, чародей! – прогремел он человеческим голосом, – ты знаешь, о чём просишь?.. Велика будет за это плата!
—Я готов заплатить любую цену, – произнёс Стужемир.
—Хорошо, – сказал Змей, – тебе известно, что лишь поцелуй истинной любви мог её пробудить… но не твой, – он сверкнул хитрым лазоревым оком, – теперь она должна сохранить эту любовь, всегда быть рядом с этим человеком – это единственный способ уберечь Серафиму. Она никогда не должна узнать о том, что ты любишь её! Никогда! Не тревожь сердечко такой прекрасной, милой девы… Она вкусит моей бессмертной крови!

Чародей протянул ящеру небольшую глиняную чашу:
—Вот. Возьмите. Отсюда Сима вкусит вашей крови. И… простите меня за дерзость, Великий Господин, но известны ли вам чувства обычных людей? Знаете, что такое истинная любовь?

Глаза Змея налились тоской:
—Я имею право любить лишь три дня в сто лет, – грустно отозвался он, – та, которую я любил, давно умерла… Все, кого я могу полюбить, умирают слишком рано. Я вечен, а они нет. Я проклят! Великий Змей, что изменил нашу Землю, ещё до своей смерти рассказал мне, что я его сын, и дал вкусить своей бессмертной крови. Когда мы даём кому-то отведать нашей крови, мы делимся частицей нашей бессмертной души. Сатурион, так сказать, Спаситель, убив моего отца, переключился на меня. Я проповедовал иную веру, и Сатурион отверг мои знания. Вера в Великую магическую силу Природы была ему не по вкусу. Он проклял меня, но его проклятье сработало как заклинание. В день, когда Сатурион умер на кресте, я изменился. Я стал новым богом. Полагаю, мой отец был таким же, как я. Только кто его проклял, не знаю! – он вытащил из воды свою большую чешуйчатую лапу с острыми как клинки когтями и аккуратно взял чашу.
—А есть способ снять проклятье? – спросил Стужемир.
—Снять проклятье мог только сам Сатурион, – ответил Змей. Он поднёс тару к своей шее. Там кожа была более нежной. Когтем он сделал небольшой надрез, и струйка густой крови наполнила сосуд. Порез затянулся буквально на глазах.

Стужемир осторожно взял чашу, так, чтобы не расплескать ни капли.
—Вот что я ещё хотел сказать, друг мой, – проговорил Ящер, – я помню предсказания пророков. Возможно, моё проклятье – не проклятье, а всего-навсего судьба! Они предсказали, что родится сверхчеловек, наделённый силой космоса, в крови которого будет свет звёзд и пламя солнца. Этим сверхчеловеком был Сатурион. Он должен был уничтожить прежнего бога, после чего принять смерть и этим самым сотворить нового бога в сердцах и душах людей. После своего погребения Сатурион смог воскреснуть. Люди видели, как солнце превратило его тело в прах, а Дух отправился к звёздам… Мой всемогущий отец говорил мне, что даже рождение Сатуриона было угодно природе. Ведь Сатурион тоже использовал магию природы, хотя и отрицал это.

Чародей внимательно выслушал Ящера и произнёс:
—Я читал писания пророков в Священной книге Спасителя. Мне кажется, люди неверно истолковали предсказания! Сотворение нового бога было сотворением нового тебя, Великий Змей!

Змей потянулся и огляделся по сторонам:
—Может быть, ты рассуждаешь верно, Стужемир! Но существует ещё одна тайна, о которой поведал мне мой отец. Он признался, что я не единственный его потомок, у него был ещё один сын из прошлого, как он говорил, поколения. Мать моего старшего брата умерла при родах, и Великий Змей решил сам воспитать своего сына. Он дал ему, как и мне, вкусить свою святую кровь… Но, получив в бесценный дар вечность, сын отрёкся от своего Божественного предка и ушёл навсегда. Сатурион был сыном этого предателя!

Стужемир отшатнулся, не ожидая услышать что-либо подобное.
—Да, – сказал Змей, погружаясь в реку, – это правда! Истина всегда проста! А теперь ступай! Серафима уже идёт к тебе! Запомни всё, что я тебе сказал! – с этими словами он скрылся в толще воды, а чародей, получив новую порцию пищи для размышления, побрёл к своему ущелью.


Серафима спустилась в ущелье. Дверь в избу чародея была открыта, хотя в избе никого не было. Но тут девушка заметила приближающийся силуэт. Стужемира не трудно было узнать по зелёному цвету плаща. Он шёл быстро, поэтому очень скоро уже стоял рядом со своей гостьей.
—Входи, – пригласил он.

Девушка вошла в маленькое, но уютное помещение. Ей всё казалось таким загадочным и родным.
—Я так рада снова побывать здесь, – произнесла она.

От её слов по спине чародея побежали мурашки. Он поставил на столик чарку с кровью Змея и спросил:
—Вы что-то сказали? Почему вы это сказали?

Сима присела на скамейку:
—Я сказала так, потому что мне действительно хорошо у вас, здесь так спокойно! Жаль, что мы сегодня уезжаем!
—Уезжаете? Куда?
—В Москву, – грустно проговорила девушка, – Лисоплут сказал, чтобы я взяла у вас какие-то лекарства в дорогу.

Стужемир опустился на скамейку с другой стороны столика, напротив своей гостьи:
—Лекарства… – он пододвинул к девушке чашу, – Конечно! Только сначала вот на – выпей! Это самое действенное лекарство! Оно убережёт тебя от всех болезней во время дороги. Выпей! Это необходимо!
—Да? – Серафима с сомнением взяла сосуд и посмотрела на густую тёмную жидкость.
—Пей! Пей быстро, и не останавливайся до самого конца! Давай, пей! – твёрдый голос Стужемира умел внушать людям уверенность.
Худенькие пальцы Симы крепко обхватили края чаши. Набравшись смелости, она выдохнула и принялась пить. Поначалу ей было трудно глотать, но вскоре она почувствовала сладковатый привкус, от которого, казалось, её кровь закипела. Она выпила всё до конца, лишь последние капли стекли струйками с уголков её красиво очерченного рта.
—Подожди, – чародей взял с полочки одну из чистых салфеток и слегка обмакнул её в ковше с родниковой водой, – сейчас, – лёгкими движениями он заботливо утёр остатки божественной крови с лица Серафимы.
—Что это было? – медленно выговорила девушка, ибо язык едва повиновался ей, а губы шевелились с трудом, в теле же вообще происходило что-то непонятное.
—Всё будет хорошо, – успокоил её чародей, – это скоро пройдёт, не беспокойся!

Это и правда прошло уже минут через пять. За эти пять минут Стужемир собрал какие-то бутылочки, на крышках которых были бумажки с названиями содержимого, и составил их в лукошко, что принесла с бой Серафима.
—Вот. Всё готово! – он развёл руками над корзиной.
—Спасибо! – улыбнулась девушка. Ей вдруг стало так легко и хорошо, что она даже не могла держать это в себе! Но её душу тревожил ещё один вопрос, который она задать не поленилась:
—Я благодарна вам за всё, Стужемир! Я очень ценю ваше участие, но… меня интересует одна маленькая деталь! Почему вы скрываете своё лицо?

Стужемир сразу же поправил капюшон.
—В другой раз, – сказал он, – в другой раз. Прости, Симушка, но время ещё не пришло!
—Ладно, – она взяла корзину с лекарствами, но, оказавшись за спиной чародея, всё же не удержалась. Её рука вмиг взметнулась в воздух, и капюшон свалился на широкие плечи. Она сама ахнула от такого внезапного потрясения.

Его светло-русые волосы, собранные в косу, были лишь чуточку задеты благородной сединой. Он обернулся. Его лицо… Эти черты казались так знакомы ей! Его лицо выглядело таким молодым, словно он ровесник Лисоплута. Но где она могла видеть его ранее? Что–то больно кольнуло её в самое сердце. Что же это за странное наваждение? Что ей делать, она не знала! Кинуться ему на шею или убежать прочь? Или закричать? У неё перехватило дыхание. Как ей быть? А его глаза…. Под чёткими дугами бровей они были расставлены по-кошачьи и широко раскрыты. Они казались большими из-за длинных густых ресниц. Такие ясные, зелёные с оранжевыми огоньками, искрящиеся, как огонь. Почему этот взгляд так пугал её?

Так Стужемир и Серафима стояли и смотрели друг на друга как вкопанные, но недолго…
—И что теперь? – взволнованно спросил чародей, – ты это хотела узнать? Это всё, что тебя интересовало? – он немного успокоился, – можешь идти. Ступай! Ступай и запомни, что всё, что сегодня произошло здесь, пускай останется нашей маленькой тайной! Ступай!

Девушка осторожно приблизилась к нему:
— В твоих глазах… смерть, – прошептала она, – а про тайну я запомню! – на этом она поклонилась и вышла.

Стужемир прикрыл следом за ней дверь. Он уже почувствовал в крови своей возлюбленной силу, которую она только что получила в качестве бесценного дара.




Глава 4. На пути в Москву.

Девятое июня 1812 года от Рождества Спасителя. Третий день пути. Экипаж епископа так и следовал неотступно за экипажем Загорского. Князь и его спутники остановились переночевать на одном постоялом дворе. Дамам предложили комнату в доме, епископ со своим кучером нашли приют в другой избушке, а вот Лису с Василием пришлось ложиться спать в баньке.

Ночь была тёмной. Жуткий туман заволакивал эти болотистые места. Лягушки пели так громко, что епископу с непривычки было сложно заснуть. Ему очень хотелось заткнуть их всех сразу, но никакие молитвы не помогли бы этого сделать. Он решил немного прогуляться, проветриться перед сном. Закутался в плащ, взял фонарик и пошёл вдоль изгороди.
—Отец Матвей! – позвал из темноты голос Серафимы.

Епископ огляделся, но поблизости никого не оказалось.

—Отец Матвей! – повторил голос снова, потом ещё раз, и ещё, отдаляясь в сторону болотного озера.

Отец Матвей перекрестился и пошёл вслед за голосом.

У Лисоплута был хороший слух. Он услышал, что кто-то протоптался под маленькими окошками баньки, и решил пойти посмотреть, кому там не спится по ночам. На всякий случай, он прихватил с собой свой клинок Змеегор, а то мало ли…

Епископ подошёл к берегу озера. И… что-то выскользнуло из-под его башмака. Он посветил фонариком. Ай, какая мерзость! Всего лишь причина его бессонницы. Несчастная лягушка не успела убежать, святой отец растоптал её задние лапки… И опять:

—Отец Матвей! – голос сопроводился всплесками на воде, и сразу с нескольких сторон зазвенел весёлый девичий хохот.

По всему берегу сидели обнажённые красавицы, кутаясь в своих невероятно длинных косах. Кожа их была бледной, а сами худющие, только косточки считать!
—Иди к нам!- наперебой загалдели они.

Епископ в ужасе отшатнулся и перекрестился вновь – безрезультатно! Красавицы не исчезли и уж точно не испугались! Они целеустремлённо поползли к мужчине, пытаясь уцепиться за его рясу, и, если это у них получалось, начинали тянуть её в разные стороны. Их влажные, скользкие тела обвивались вокруг него, словно холодные змеи.
—Не введи во грех, Господи! Не введи во грех! – зажмурив глаза, повторял отец Матвей, но это мало чем ему помогло. Его кожа начинала пылать от каждого прикосновения, а сердце билось всё быстрее, переставая подчиняться разуму.

На том же берегу со стороны ивовых зарослей за всем происходящим наблюдала Серафима. Это было её рук дело, и она осталась довольна своей работой! Теперь она могла запросто призывать духов! Издали она и сама в данный момент не особо отличалась от какой-нибудь кикиморы: на ней не было ничего, кроме ночной рубахи, а золотисто-русые волосы, беспорядочно спутанные ветром, ниспадали с худеньких плеч. Она заливалась тихим, беззвучным смехом.
—Сима?! – раздался из неоткуда голос Загорского.

Смех Серафимы сразу же улетучился. Девушка оглянулась. Среди пелены тумана горела пара красивых синих глаз. Да, это был Лис. Но что он мог делать здесь в такое время? Она же убедилась в том, что все уже легли спать. Как такое было возможно? Почему же она не могла почувствовать его? Что за неведомая сила заключалась в этом молодом человеке? Но Сима точно знала одно: её безудержно тянуло к нему… Это было то, с чем она не могла совладать, чувства, от которых ей было трудно отказаться. А эти его глаза, такие холодные, как лёд, и горящие, как самое яркое пламя!
—Лис, – прошептала она завораживающим голосом, – идём со мной! – её рука обхватила его запястье, – не говори ничего!

И они пошли вдоль берега озера. Туман скрыл их фигуры под тёмным покрывалом ночи. Что-то влекло их друг к другу и в уединение.

Князь остановил Серафиму среди густой берёзовой рощицы.
—Знаешь, – произнёс он, – ты особенная! Я всегда хотел, чтобы у меня была такая девушка! И с самого первого дня нашей встречи… – он аккуратно убрал её волосы с полуобнажённого плеча и нежно поцеловал у основания шеи.

По телу девушки пробежала дрожь. Она даже не знала, что сказать… Затем он поцеловал её в щёчку… И вдруг весь мир куда-то пропал, прилёг к босым ногам Серафимы мягким травяным ковром. Она потянулась к нему, и их губы слились в долгом и страстном поцелуе. Девушке было страшно, ведь раньше у неё никогда такого не было, разве что в прошлой жизни.
—Не бойся! – твердил ей Лисоплут, – Сима, всё хорошо! У нас с тобой всё получится! Всё хорошо! – он скинул меч на землю.

Они оба знали, что их уже ничто не сможет остановить! И в этот момент рубаха Симы слетела наземь, открывая линии её красивого тела. Она вожделённо притянулась к Загорскому и усыпала его шею многочисленными поцелуями. Он тоже не мог себя остановить! Вскоре их тела соприкоснулись, ощущая исходящее друг от друга тепло, и немыслимое наслаждение и боль воплотили их в единое целое… Казалось, никакая сила не смогла бы их разлучить, и лишь ночь стала свидетельницей их безумной любви.

Когда же безумие лишило их обоих сил, они уже просто лежали на траве и смотрели один на другого как на хрупкую мечту, которая в любой момент могла взять и растаять. Лисоплут ласково гладил её тело от ямочки на шее, по груди, по линии талии, и до самого окончания бёдер. Он так же как и она не мог отвести от неё свой взор, и постоянно повторял её имя, будто оно было заклинанием, вызвавшим волшебную фею его заветной мечты, что унесла их обоих в райский полёт.

Серафима наконец-то собралась с духом и решила выразить свои мысли вслух:
—Знаешь, Лис, – заговорила она, – если честно, я никогда раньше не думала, что когда-нибудь у нас с тобой будет что-либо подобное! – она неловко улыбнулась.

Князь несколько удивлённо подёрнул бровями:
—А я нет, – сказал он, – я всегда мечтал об этом! Просто не было возможности… Эх, Сима, Сима! Иди ко мне! – он прижал её к себе и поцеловал.


Под утро туман рассеялся, превратился в холодные капли росы. Отец Матвей поднялся, подпоясавши рясу, и побрёл к избушке, в которой должен был ночевать. События прошедшей во грехе ночи не укладывались в его голове. Он совершил грех! И теперь он знал, что его ждёт, ему нужно было в церковь. Его ожидали долгие молитвы в одинокой келье, и, возможно, суровый свист плётки-семихвостки за спиной. Да откуда только взялись эти демоны, совратившие его, самого епископа – инквизитора уральского?!


В это же самое время Валерия проснулась и очень удивилась, что Серафимы нигде поблизости нет. Она поискала её даже во дворе, но той там не было! Тогда она решила пойти в баньку и спросить там, не видел ли её кто-нибудь. Каково же было её удивление на этот раз, когда она увидела, что, кроме Василия, там более никого не присутствует!

Шахтёр крепко и сладко спал, умостившись на деревянной лавке. Он даже не пошевелился, когда Лера скрипнула дверью и подошла к нему. Она потрепала его по плечу, но в ответ услышала только сонное мычание:
—Ну-у… Чего? Я сплю…

Тогда она потрепала его ещё раз и посильнее. Он приоткрыл глаза:
—Что за сладкое виденье? – промямлил он, – Валерия… Да это и впрямь Вы?! – как только до него дошло, что видение это вовсе не видение, не сон, он тут же чуть было не свалился с лавки, но быстро встал на ноги и выпрямился, – что вам угодно, барышня?

Безусловно, Леру развеселил его глупый вид, и смех она еле сдерживала белой кружевной перчаткой.

Парень сразу схватился за штаны и принялся одеваться.
—Да прекратите же смеяться, в конце концов! – обиженно пробормотал он.

Девушка с трудом втянула в себя смех:
—Простите! Ой… Простите ещё раз! Я всего лишь хотела узнать, не видал ли кто-нибудь из вас Серафиму, я её повсюду ищу! А, кстати, где мой Лисо… мой кузен?

Васька, будучи уже одетым, изумлённо уставился на Валерию:
—а я и сам его не видел. Ещё со вчерашнего вечера не видал! Я рано спать лёг! – яснил он.

Девушка недолго подумала, что же ей делать, ведь поиски всё равно будут, скорее всего, бесполезными, да ещё и на пустой желудок…
—Погоди, – произнесла она, – я сейчас поесть принесу!

Лера поспешила вернуться в домушку. Симы там ещё не было, но хозяева уже проснулись. Дед сидел за столом, а бабка, только что пришедшая с утренней дойки коров, собирала на стол завтрак.
—А вот и ты пришла, внученька! – проскрипела бабулька, – пойди-ка, позови своих друзей, нябось, тожа голодные там сядят!
—Хорошо, бабушка, я сейчас! Спасибо вам большое! – она поклонилась.

И снова пришлось ей бежать к бане. Но у самой двери она остановилась. Её взгляд застыл на двух наконец-то вернувшихся фигурах.

Ничего не подозревая, Лис и Сима шли вдоль изгороди, держась за руки. На их лицах сияли напоённые счастьем улыбки. Сима то и дело поглядывала на Загорского. Даже солнце любило эту загадочную девушку! Оно игриво бегало по её волосам золотистым огнём, и весёлые веснушки на её носике тоже были словно печатью ласковых солнечных лучей.

Боже, сколько же мыслей было сейчас в умненькой голове Валерии! Но когда её кузен с её прислугой подошли ближе, она уже решила ни о чём не расспрашивать их сейчас, а оставить это мучительное занятие на дорогу. К тому же их ждали к завтраку.


В тот момент, пока наши герои наслаждались завтраком, их лошадей готовили к дальнейшей поездке, и в восемь часов утра кареты уже покинули эту станцию.

День удался жарким. Солнце пробивалось сквозь отодвинутый уголок занавески на маленьком оконце каретной дверцы. Лера сидела рядом с Серафимой, напротив них – князь Загорский, Василий же был в роли извозчика. Кузина Лисоплута постоянно теребила в руках маленькую книжечку одного древнего английского писателя. Она начинала читать, но её вновь охватывало любопытство… и ещё одно не очень хорошее чувство. Безусловно, это была ревность! Когда Лера делала попытки распросить спутников о том, что же произошло этой ночью, получала лишь уклончивые ответы, тогда она вновь разочарованно продолжала чтение. Так продолжалось до самого вечера, пока дорожная тряска не начала клонить в сон, как вдруг…

Васька резко натянул поводья, и лошади остановились. Посреди дороги лежала женщина в богатом барском платье с растрёпанными длинными волосами огненного цвета.

—Эй, Василий, ты что, нас всех угробить решил? – крикнул Лисоплут, – что происходит?
—Я то уж точно не собираюсь никого гробить! – раздался голос Василия, – а вот эта бедная женщина на дороге – не знаю!

Князь достал свой меч и выпрыгнул из кареты:
—Оставайтесь все на местах, я сам посмотрю! – он приблизился к женщине, – как вы, сударыня?
—Кажется, я сломала ногу, – простонала она, – больно!

Загорский отложил клинок и приподнял незнакомку с пыльной дороги:
—Не беспокойтесь, мы вам поможем! – им двигало естественное желание помочь человеку, оказавшемуся в беде, да вот только епископа такое желание, похоже, не особо устраивало.

Экипаж Святейшего остановился позади экипажа князя.
—Почему остановились? Это не самое лучшее место для стоянки! – грозно проворчал отец Матвей.

Стоило только Лису отвлечь своё внимание, как женщина, находившаяся в его заботливых объятиях, неожиданно откинулась за спину, и её, так сказать, больная нога с силой прошлась сапогом по животу князя. Тот повалился наземь, хватаясь за ненужное несколько секунд назад оружие.

Со стороны зарослей кустарников раздался громкий свист, и с окраин дороги отовсюду посыпалось с десяток вооружённых клинками людей.
—Васька, поезжай вперёд! – приказал князь.

Но лошади не успели проехать ипол метра, как им преградили путь.

Один из нападавших полез на Василия в попытке сдёрнуть его с места, но вместо этого схлопотал по голове тяжёлым кулаком шахтёра. Но лёгкой победе радоваться было ещё рано. Из кареты донеслись девичьи визги, девушек пытались похитить. Васька не долго думая спрыгнул прямо на того, кто на него напал, и, отобрав у него шпагу, ринулся на помощь своим господам.

Завязалась настоящая бойня. Но инквизитор не желал принимать в ней никакого участия. Выждав нужный момент, его карета объехала экипаж спутников, едва не сбив кого-то на пути, и на всей скорости кони повезли святого отца дальше, в направлении Москвы. Ну а друзья продолжали сражаться с разбойниками.

Валерию выволокли из кареты, и, заломив руки, потащили к лесу. Серафима же упиралась как могла но её просто взвалили на плечи, как овечью тушку, и тоже попытались унести, однако путь похитителя остановил меч князя.
—Ага! Кто тут у нас? – с ухмылкой выпалил Лис.

Разбойник испуганно развернулся и попытался убежать, как вдруг меч запел за его спиной, и тонкая сталь остриём вылезла из его живота.
—Ну я же сказал «стоять»! – усмехнулся Загорский, повернув внутри противника острый клинок, и резко выдернул его, наблюдая за пульсирующим ручейком крови.

Симе даже показалось, будто князь упоённо наслаждается зрелищем поверженных им самим врагов. Хотя, впрочем, так оно и было, правда, его жестокость всё же была умеренной.

Тем временем шахтёр, разделавшись с ещё парочкой злостных головорезов, кинулся вслед за похитителем Валерии.
—А ну, стой! – кричал Васька, – стой, тебе говорят!

Глупец пытался убежать с барышней на руках, но его сапоги то и дело поскальзывались на ещё не успевшем впитать в себя влагу весенних дождей торфе. И, прежде чем разбойник рухнул на землю, Лера уже оказалась в руках у Василия. Парнишка поставил её на ноги, прикрывая своим телом от шлёпнувшегося в лужу неприятеля, который, должно быть, сильно разъярился. Это было написано на его лице!
—Щенок! – процедил сквозь зубы разбойник, – сейчас ты потанцуешь для меня!
—Я потанцую на твоей могиле! – Васька утёр с лица пот рукавом шёлковой рубахи и приготовился к бою.

Не успели они ещё начать схватку, как Лера увидела двоих приближающихся негодяев – наёмников, уже явно покалеченных её кузеном. Не долго думая, она отскочила в сторону, схватила дубинку и огрела одного из них по затылку, тот сразу упал. Второму удар пришёлся под колени, он тут же согнулся и заорал от резкой нестерпимой боли.

Женщина, подстроившая нападение, наблюдая из-за кареты за тем, как её люди терпят поражение, решила, что и ей пора пускать в ход свои боевые умения, иначе эти её остолопы испортят всё дело! А ей потом отвечать! Она обнажила свой итальянский меч – подходящее орудие для тонкого, изящного разделывания мяса, и под стоявший в воздухе оглушительный звон бьющейся друг о друга стали выскочила наперерез князю, собиравшемуся уже опять проткнуть одного из разбойников, с которым только что скрестил клинок. Но сабля так неожиданно полоснула по руке Лиса, что его внимание переключилось на аферистку. Воспользовавшись этим, наёмник выставил свою левую ногу вперёд в тот миг, когда Загорский, отступая, делал шаг назад. Подлая подножка! И князь повалился на выступающую надколёсную часть кареты, едва успев прикрыться Змеегором сразу от двух клинков. Хотя всё же, женщину он додумался вывести из мужской забавы, оттолкнув её ногой в сторону, чтобы остаться тет-а-тет со своей прыткой жертвой.
—Я твою прыть поубавлю! – прорычал Лис, и их мечи зазвенели с удвоенной скоростью.

Рана на руке князя не была особо опасной, но от постоянного напряжения кровь быстро проступала на рубашке.

Василий, наконец-то расправившись с похитителем Валерии, бросился в разгар прекрасного, но неравного сражения, дабы помочь своему хозяину и другу.

Серафима, конечно, тоже не стояла на месте, постоянно пытаясь отвлечь ту ужасную разбойничью бабу. Тем не менее, женщина ловко выбивала из неопытных рук Симы тот или иной предмет самообороны. Это продолжалось до тех пор, пока в эти самые руки не попала чья-то забытая шпага. При всей своей неопытности девушка сразу перешла к контратаке! Шаг вперёд. Назад. Выпад. «Стрела». Разбойница с лёгкостью обманывала все её атаки, но у неё вдруг появился новый противник – Василий! Тот также не отличался особым опытом, хотя финты выполнял превосходно! Пусть у него и не было такой выправки, как у Загорского, но он легко мог удерживать и дистанцию, и равновесие – неплохие задатки! И вот, оттолкнувшись правой ногой, стоявшей чуть позади левой, он совершил скачок назад, затем выпад… И холодное оружие женщины, зацепившись гардой за остриё клинка противника, со свистом отлетело в сторону.
—Стоять! Тихо! – сию же секунду лезвие почти вплотную приблизилось к напряжённому горлу аферистки. Фактически, она была обезврежена! Валерия нашла верёвку, и, пока они с Симой вязали разбойнице руки, князь продолжал биться. Его соперник хорошо оборонялся и делал красивые траверсы влево и вправо, парируя рукой, пытался изобразить захват… И, наконец, батман… недостаточно сильный, обернувшийся ему трагической неудачей. Лис среагировал быстро! Вольта! Разбойник передёрнулся и медленно осел в утоптанную грязь.

Переводя дыхание, Загорский встретился взглядом с пленённой мошенницей.
—Чего с этой… делать будем, барин? – устало поинтересовался шахтёр.

Князь презрительно сплюнул:
—Связать ей ещё ноги, а то длинные больно, и в карету её, с нами поедет к государю императору!

Так они и поступили. Связали вражину, затолкали в карету, и – в путь! Уже в дороге Лера обработала рану своему кузену и наложила повязку с заживляющей мазью рецептуры Стужемира. Это происшествие хотя бы отвлекло умненькую головку благородной барышни от ревностных размышлений.


До наступления сумерек наши славные герои так и не смогли догнать экипаж епископа. Им пришлось заночевать на берегу проточной реки. Ехать до столицы оставалось недолго, ещё несколько часов, но все уже очень сильно устали, день был нелёгким.

Васька с князем собирали дрова, пока девушки в обществе связанной разбойницы пытались кашеварить. Валерия на самом деле не отличалась поварскими талантами, поэтому она просто помогала Серафиме, чистила под её руководством картошку. Для Леры наконец-то выпало счастье поговорить по душам со своей услужливой подругой. Для того, чтобы утолить своё любопытство, она была готова пойти на всё! Сейчас даже никакая иностранная аферистка в верёвках не могла ей помешать. Плевать она хотела на третью пару ушей!

—Симушка, миленькая, – начала она, – скажи мне правду… Ты любишь моего брата?

Из рук Симы чуть было не выпал полуоткрытый коробок с сушеной приправой. Она смущённо опустила голову, к тому же её совесть всё же бередило чувство вины перед своей молодой госпожой. Ей ведь было известно, что Валерия никого ещё так не любила, как своего кузена. Сима знала про их встречи и хранила эту тайну, прекрасно понимая, что родственная связь не позволит скрепить их отношения супружеством. Вдобавок ко всему, сам Лисоплут не особо желал этого союза. Да, он был влюблён в Леру, но не любил её также сильно, как ту девушку, что всегда была в его мечтах. Ну, а для Серафимы Загорский всё же значил очень много, она полюбила его сразу, при первой же встрече – полное безумие!
—Не люблю ложь, – произнесла Сима, – и не хочу лгать вам, барыня! Поэтому скажу всё, как есть, при всём своём уважении к вам… Да, я… очень сильно люблю вашего брата! Всем сердцем! Всей душой! Лис для меня…
—Довольно! – строго осекла Лера.

Серафима попыталась привести мысли в порядок и продолжила:
—Полагаю, вы должны знать, что…
—Я же сказала: довольно! – повторила барышня уже более смягчённым тоном, – я не желаю больше ничего знать!
—Эх, барышня, – раздался за их спинами оптимистичный голос Василия, – знать что-нибудь – эт всегда хорошо!

Они с князем уже успели вернуться, неся в руках большие охапки хвороста.

Сима вежливо улыбнулась, доставая из сумки с едой краюшку чёрного хлеба:
—А вы, господа, как раз вовремя! Прямо ко столу! Скоро и картошечка готова будет.

Парни свалили дровишки в кучу. Затем Лис, отряхнувшись, нашёл в своих запасах бутылочку красного домашнего вина:

—А пока картошечка доготавливается, – сказал он, – мы с тобой, Василий Батькович, могли бы спеть дамам нашу песенку, которую мы только что сложили в нашем увлекательном походе за этими веточками – стволиками, да?
—Эх, барин…-– выдохнул шахтёр, присаживаясь возле костра, – ну что же, споём!

И затянули они песенку на два молодых холёных голоса:

Мы рады тем, что мы – друзья,
И счастье в этом есть!
Любовь и вера в нас одна,
Мы чтим России честь!

Как только грянет вдруг беда,
На помощь друг придёт!
Так благосклонна будь, судьба!
Пусть храбрость нас ведёт!

И пусть условности любви нам будут нелегки,
Сквозь трудности мы все пройдём до счастья и руки.
И пусть нам всех не избежать ударов и разлук,
Мы вместе парус сдвинем вспять, поможет в этом друг.

Мы рады тем, что мы друзья,
И счастье в этом есть!
Любовь и вера в нас одна,
Мы чтим России честь!

Нам ветер попутный песню споёт,
Звёзды укажут тропу,
И топот копытный нас вдаль унесёт –
Искать золотую судьбу.

И всё равно здесь, кем ты рождён,
Будь князь ты или слуга,
Судьбою один нам путь отведён –
Ведь вместе мы навека!

Мы рады тем, что мы друзья,
И счастье в этом есть!
Любовь и вера в нас одна,
Мы чтим России честь!
Любовь и вера в нас одна,
Мы чтим России честь!

Допели они как раз к тому времени, когда их скромный ужин был уже готов, а чуть было, слюной не истекли! Изголодавшиеся и измотанные, они все вчетвером набросились на еду и почти сразу опустошили огромное блюдо. Оставалось совсем немного – всего три картофелины, как друзья вдруг вспомнили, что с ними теперь путешествует ещё один человек.

Загорский взглянул на пленницу:
—Есть хочешь? Женщина говорила по-русски не совсем внятно, с иностранным акцентом, а посему и на этот раз они ничего не поняли из её слов.

Тогда князь продолжил говорить:
—Если хочешь есть, что в данном случае не исключено, ведь есть ты хочешь, мы тебя, конечно, накормим! Но накормим мы тебя только в том случае, если ты ответишь нам на пару интересующих нас вопросов… Как вы на это смотрите?
—Спрашивайте! – прошипела она.
—Хорошо, – Лис самодовольно ухмыльнулся, – тогда скажите, зачем вы напали на нас? Кто вас подослал? Я никогда не поверю, чтобы ученики итальянских мастеров фехтования появлялись просто так в наших российских лесах! Таких, как вы, посылают убивать!

Однако женщина ничего не ответила, она ещё не придумала, как выгодней всего будет солгать, ибо сказать правду она ну никак не могла, Загорский был слишком близок к этой правде.
—Я ничего вам не стану говорить, – наконец вымолвила разбойница на ломаном русском.

Коварная улыбочка не сходила с губ князя:
—Хочешь, чтобы инквизиция тебя спрашивала? Или ты хочешь, чтобы государь император говорил с тобой? А может, ты казни себе добиваешься, смерти ищешь? Ну, скажи, почему угробить нас хотела? Чем насолили мы твоему заказчику?... Боишься? Вижу! Не бойся! Мы тебя не тронем, до инквизиции в целости и сохранности довезём! Не смотри на меня как на врага народа… На вот лучше, покушай, – он протянул блюдо, – и не думай, что мы такие изверги!
—Кушать? – переспросила женщина, – со связанными руками?
—Я могу покормить вас, – добродушно отозвалась Серафима.

Друзья так ничего и не добились в тот вечер от иностранки, даже её имени, поэтому им больше ничего не оставалось, кроме как лечь спать.

Васька укутался в плащ, взял шпагу и сел ещё поближе к костру. Оглядевшись по сторонам, он произнёс бодрствующему до сих пор Загорскому:
—Ложитесь спать, барин, вы устали, вы ранены… Я посторожу! Вам же завтра с нашим императором разговаривать.
—Да ладно тебе, Василий! – сказал князь, теребя в руках свой Змеегор, как он называл сей длинный острый клинок, доставшийся ему по наследству от дедушки, – тебе нас завтра предстоит в Москву дальше везти, выспаться тебе надо, я и в карете поспать смогу! А что до государя, то нам всем предстоит говорить с ним. Так что ты спать ложись, а я покараулю!

На этом они и порешили. Им предстоял очередной нелёгкий день.

Глава 5. Москва. Гости императора

Одиннадцатого июня 1812 года от рождества Спасителя экипаж Загорского остановился у ворот царского дворца. Гостей встретили с почётом. Сам император Александр вышел встретить своего старого знакомого и друга. С Лисоплутом вместе они обучались военному делу и подружились около двух лет назад. Они были ровесниками. Государь вышел в бирюзовом
императорском мундире с кучей подвесок, орденов и цепочек. Это был среднего роста стройный юноша. Его блестящие тёмно-русые волосы едва касались плеч, на приятном, несколько аристократичном, лице играла радостная улыбка, а серо-голубые глаза, оттенённые небольшой усталостью, были задумчивы и печальны.



—Князь, вы наконец-то привезли с собой вашу прелестную кузину, – император взглянул на Валерию, до сих пор он видел лишь её портреты, – чем обязан вашему визиту?.. Хотя, впрочем, давайте пока что отложим этот разговор. Побеседуем вечером. Да, кстати, Лис, у нас во дворце сегодня вечером состоится бал по случаю пребывания в Россию моей невесты, принцессы Натали. Я надеюсь увидеть вас и ваших друзей на этом балу! Да, и ещё, вы уже решили, где будете жить? Если нет, то можете жить у меня – во дворце есть свободные комнаты. Будьте моими гостями! Sic volo!

Князь подёрнул бровью:
—Заманчивое предложение! Что ж, Саш, разве можно отказать другу? Мы согласны! Мы остаёмся у вас, и сегодня вечером будем присутствовать на балу.

Лисоплут горел желанием встретиться с отцом Матвеем, который должен был прибыть в Москву раньше их, он ведь даже не участвовал в их сражении. Только Серафима знала, что их уральский инквизитор сейчас замаливает свои грешки в Святой церкви. Но было и ещё одно нерешённое дело: их пленница, её нужно было передать в руки правосудия. Ну а с графом Балевским можно было обождать и до вечера.

Гостям выделили две комнаты в императорском дворце: отдельную девушкам и отдельную юношам. Разбойницу князь оставил под присмотром Симы и Леры до тех пор, пока не решит, что с ней делать и кому лучше сдать. Естественно, Александру он доверял больше, чем инквизиторам. Что тут ещё думать? К императору её! Лис позвал одного из кавалергардов:

—Мне нужна аудиенция императора Александра! Срочно!
—Сейчас попробуем устроить, – неуверенно произнёс офицер, – пройдемте за мной!

Загорский проследовал за кавалергардом до кабинета государя. У двери тот попросил обождать и уже через полминуты возвратился с приказом:
—Вас велено немедленно пропустить! Их Высочайшее Величество ожидает вас! Прошу, входите! – он отворил дверцы.
—Благодарю, – князь кивнул и вошёл в комнату.
—Лис! Чем обязан? – император поднялся из-за стола.
Лисоплут подошёл к нему и сел в кресло напротив.
—Присядь, Саша, – сказал он совсем не весёлым деловым тоном, – у меня есть к тебе одно неотложное дело…

Выражение лица Александра сразу же изменилось:
—Что-то случилось?
—Да, Саш, случилось! Возможно, это было бы банальностью, но не в данном случае! По дороге сюда, в Москву, на нас напали разбойники, но… главарь всей той банды – женщина! Иностранка. Плохо говорит по-русски, и клинок у неё итальянский. Превосходно сражается! Её явно кто-то нанял. Это итальянские головорезы! И сейчас эта разбойница с нами, хочу сдать её в ваши справедливые руки!

Александр приготовил чистый лист бумаги, перо и чернила:

—Хорошо, Лис, я разберусь с этими наёмниками. Тогда сейчас заведём на них дело. Только мне нужно будет знать все подробности и ваши предположения – кто мог нанять их из Италии, кому понадобилось убрать вас с дороги?

—Ты прав, Саш, у меня есть такие предположения! – не задумываясь, сказал Лис, – полагаю, это связано с недавним происшествием на моём фамильном руднике. Там случился обвал. Он был подстроен, и мне уже даже известно, кем.
Император взялся за перо, но при последних словах князя он ошеломлённо посмотрел на него:
—Но почему ты сразу…
—Я приехал сразу же, как только разобрался с беспорядками у себя в поместье! – перебил его Загорский.
—И кто же по твоим предположениям сделал это?
—Граф Николай Иванович Балевский,- без промедления ответил князь, – он приезжал в моё поместье, просил руки Валерии… и фамильный рудник в придачу! Конечно же, я отказал, да и Лера замуж за него не хотела. Что мне ещё оставалось делать? Прогнал я его… Вежливо прогнал! А он, сволочь, подкупил бедного парнишку из соседнего поместья, друга моего Васьки-шахтёра. Тому очень деньги были нужны, чтобы с хозяйской дочкой подальше уехать и начать новую жизнь. Любовь у них безграничная! А Градов Степан Фёдорович совсем ведь им жизни не давал, даже дочку свою подальше от него отправил жить, чтобы только не виделись они. Ну а Данилка–то хоть и бедный батрак, сирота, но надежду не терял, вот и схватился за первую попавшуюся возможность быстро подзаработать… Слава богу, не убило, не завалило никого, когда шахта порушилась.

Император нахмурился:
—Значит, вот какая запутанная история у нас получается! Что ж, ладно, с Балевским я, пожалуй, разберусь! Слишком много он берёт на себя! Кем он себя возомнил? Хм, Николай Иванович… Попался, наконец! Значит, вот почему инквизитор уральский путешествует вместе с вами… А с графом я обязательно разберусь! Только не сейчас, позже. Оставим сей лакомый кусочек на вечер, никуда он не денется. Провернуть всё на балу, полагаю, будет куда более красиво, чем просто так, позабавлю мою Натали небольшим представлением! Сейчас, Лис, отдыхай со своими спутниками, пусть вас ничто не беспокоит!


Когда наступили сумерки, город вспыхнул сиянием множества факелов, и яркие огни фейерверков ознаменовали торжественное начало вечера. Гости столпились у входа в бальный зал, сортируясь по правую и левую стороны: дамы в одну, кавалеры в другую. Вскоре объявили государя императора Александра и гостью Российской империи французскую принцессу Натали. Они появились в самом конце образовавшегося коридора.

Александр подал руку семнадцатилетней принцессе:
—Откроем бал, Ваше Высочество!

Натали охотно согласилась, и музыканты заиграли полонез. Вновь Москва стала похожей на Москву, известную нам на рубеже восемнадцатого и девятнадцатого веков: большая танцплощадка, покрытая паркетом, и красивый орнамент из восхитительных дамочек в расшитых кружевами и лентами платьях, и элегантных кавалеров.

По завершению танца Александр приметил среди толпы одинокую Валерию… Хотя нет. Она была не одна. Рядом с ней, гордо и аристократично запрокидывая головушку, топталась ещё незнакомая ему её миленькая подружка. Император извинился перед своей невестой, посоветовав ей не скучать, а сам направился к кузине своего друга.
—Дамы, – произнёс он, изобразив глубокий поклон.

Валерия засияла улыбкой, а Серафима бросила на него надменный и прохладный взгляд, но обе девушки синхронно и артистично пропархали реверанс.
—Вы не скучаете? Вам нравится сие мероприятие? – поинтересовался Александр, – а где же ваши сопровождающие?
—Мой дорогой брат и Василий скоро подойдут, – прощебетала Лера, – они готовят один сюрприз для нашего всеми любимого графа!..

Государь восхищённо улыбнулся:
—Это замечательно! Я рад! – но затем выражение его лица вдруг сделалось более неловким, – что ж, раз уж ваши кавалеры ещё не подошли, то… Валерия, сейчас будет танец, Вы могли бы станцевать его со мной? Следующий я бы хотел станцевать с вашей подругой… И так, Валерия, вы танцуете вальс?
—Вам трудно отказать, Александр, – сказала Валерия, опустив пушистый веер из белоснежного лебяжьего пера, но веерок вдруг соскользнул с её тонкого запястья и упал к её ногам. Лера тут же хотела его поднять, но Александр галантно её опередил.
—Позвольте, – он по–джентельменски наклонился и поднял веер. Взгляды их встретились, и это, конечно же, не ускользнуло от любопытных взоров некоторых заинтересованных лиц…

Тем самым временем граф Балевский в поисках партнёрши для танца приметил одну молоденькую, совсем невинную, как ягнёнок, девочку. Она показалась ему то ли напуганной, то ли растерянной. Он не видел её здесь ранее и ещё не знал, кем было это маленькое сокровище. Не долго думая, он подошёл к этой незнакомой милашке:
—Вы ждёте кого-то? – вежливо спросил он.
—Да… я… – начала, было, девушка, но споткнулась на собственном акценте, который уже начинал раздражать её саму.
—Граф Николай Иванович Балевский к вашим услугам! – представился кавалер.

Девушка оценивающе посмотрела на незнакомца, выглядел он весьма статно.
—Я принцесса Натали, дочь французского короля Луи-Бенедикта Леарского. Я невеста вашего императора Александра.
—Хм, – хмыкнул граф, – невеста… императора…. А это не ваш ли жених вон там собрался танцевать с другой дамой? – он посмотрел в сторону Александра.

Принцесса застыла в неловком оцепенении.
—Да, это Александр, – прошептала она.
—Ваше Высочество, не расстраивайтесь! Не стоит! – жалостливо подбодрил Балевский, – Вы станете императрицей… Коли пожелаете, я мог бы потом посвятить вас в некоторые тайны правления этой великой империей, а пока… Натали, вы танцуете вальс? Вы принимаете моё предложение?
—Танцевать с вами, граф? – переспросила она. В её голосе ощущались обида и ревность. Она не могла позволить унизить себя, – да, я с удовольствием принимаю ваше предложение! – музыка поглотила грустные нотки её последней фразы.

Их танец… и танец императора и Валерии… За всем, что происходило в этой зале, уже несколько минут наблюдали Загорский и Василий. Вошедшие никем не замеченными, они стояли у входной двери. С ними была их пленница, наряженная в бальное платье. Руки её были спрятаны в роскошную меховую манишку – неспроста! Серафима заметила их, но подойти не решилась, она чувствовала, что сейчас что-то должно произойти. И вот… Итальянская мошенница направилась прямо к Балевскому.

Что это за сон? Что за наваждение? Этого ведь не может быть! « Вики? Рыжая Вики?» – граф остановился и смотрел на неё, как на приведение.

Принцесса Натали недоумённо покосилась на графа:
—Кто эта женщина, что так смотрит на нас? Вы её знаете?
—Знает! – произнесла разбойница, подойдя ближе.
—Викки?! – Балевский чуть было не потерял дар речи, – Что ты здесь делаешь?
—Не смотри на меня так! Что, призрака увидел? – усмехнулась мошенница, – да, по твоим расчётам я уже должна была быть мертва, ты послал меня и моих людей на верную смерть!
—Думай, что говоришь! – прошипел граф, резко сменив тон.

Виктория подняла на него взор, переполненный дикой ненавистью, но ухмылка не сходила с её губ:
—Сейчас вы тут развлекаетесь, мой милый граф, но задуматься не помешает всем! – она погремела цепью наручников, что сковывали её запястья.

Танец закончился, и Александр теперь следил за каждым шагом итальянской наёмницы. Один только его знак, и охрана была готова наброситься и арестовать негодяя Балевского. Вскоре настал тот миг, они подошли к Николаю Ивановичу, тот даже не попытался оказать им какого-либо сопротивления. Наоборот, выслушав, что его обвиняют в государственной измене, он не стал задавать вопросов, а просто молча последовал за ними в канцелярию.


Александр вышел на улицу и вдохнул полной грудью ночной воздух ухоженного дворцового парка, насыщенный тонким ароматом цветов. Как прекрасен был этот вечер! Но внезапно позади себя император услышал шаги.
—Гуляете, Ваше Императорское Величество? – раздался голос Василия.
—А-а, Василий! – государь обернулся, – вы с Лисом сегодня отлично сработали!

Руки шахтёра медленно сжались в кулаки.
—Благодарю за похвалу! А вы отлично танцевали с барышнями… С Валерией, – процедил парнишка сквозь зубы.

Император даже немного покраснел, но в темноте этого заметно не было.
—Простите, – сказал он, – А что, Валерия… ваша девушка?
—Ещё нет, – с грустью ответил шахтёр. Осознание этого злило его ещё больше, –-но я готов отстаивать своё право быть с ней… И отстаивать её честь! И мне неважно, кем будет мой соперник!
—Соперник? – император улыбнулся, – да, если б не было Натали…. Валерия замечательная девушка!
—Да как… Как вы смеете так говорить? – набычился Василий, – я вызываю вас на дуэль!

Во тьме вдруг засветилась пара синих огоньков глаз, и выплыл образ Загорского:
—Васька, не дури! Слышишь, не стоит!
—Нет. Стоит! – настойчиво перебил шахтёр.
—Дуэль? – Александр думал недолго, – я согласен! А место и время… Завтра утром подойдёт? В десять утра? У фонтана?

Лис с испугом посмотрел на своих распетушившихся друзей:
—Господа, вы что, спятили? Какая ещё дуэль?! Будьте благоразумны! Саша, этот шахтёр ещё мальчишка, ты же не станешь его убивать?!. Васька, я простил Александру танец с моей Симой, пойми, он наш друг!

Но шахтёр кипел злобой, ничто не могло заставить его остановиться, и перед уходом он отчаянно произнёс:
—Это вопрос чести! Иначе нельзя!.. Предпочитаю шпаги.

Глава 6. Закулисные игры придворного театра

Часы пробили десять утра. Роковой час. Именно в это прекрасное утро должен был решиться очередной спор возле высокого фонтана, тонко выполненного в форме сплетения трёх гидр, – излюбленное место всех дуэлянтов.

Александр ждал, наслаждаясь пением хлеставшей из пасти гидры воды. Он уже знал, что их с Василием битва продлится до первой крови, убивать ему не хотелось. Он готов был даже заранее сдаться, но Валерия стоит того, чтобы за неё сражались.

Тут, на аллее, с другой стороны фонтана, послышался звон лязгающих металлических пряжек, коими были увешаны новые сапоги соперника. Василий обнажил шпагу:
—Я к Вашим услугам, сударь!
На лице императора заиграла воодушевлённая улыбка:
—Я рад! Тогда начнём! – он достал шпагу и застыл в стойке.

И утреннее солнце сверкнуло на лезвиях скрестившихся шпаг. Шахтёр первым перешёл в наступление, его прыть никак не унималась. Обида пылала в душе неутомимым пламенем.
—Не спешите умирать, друг мой! – воскликнул Александр, отбивая очередную атаку, – Уверяю, ваша жизнь ещё пригодится вам!

Но тут Васька почувствовал весь напор сопротивления и вынужден был изменить позицию, и начать защищаться.
—Да что вам может быть известно о моей жизни?! – прорычал парнишка, и…

Такая близкая цель! Всего один шаг, один выпад, и одна «стрела»… Но несоразмерный с длинной руки удар, и – вот неудача!.. – Шпага со свистом вылетела из рук юного дуэлянта и воткнулась в кусты. Поражение! Нет! Только не это! Какой позор! Да, Василий считал своё поражение именно позором, глупейшей ошибкой в своей жизни, но вспять ничего не воротишь. Как же всё кипело от злости у него внутри! Но небольшая царапина между рёбер мешала ему придумать сладкую месть. Он стоял, набычившись, и кровь просачивалась сквозь пальцы, крепко зажимавшие дырку на рубашке.

Император облегчённо выдохнул, ощущая вкус своей лёгкой победы. А не тут-то было! Шахтёр сорвался с места, и плевать ему в данный момент было на рану. Дуэлянты повалились на мокрый от росы газон.

Левым локтём Васька пытался прижать императора к земле, а правая рука мечтала впечататься в аристократично наглое лицо победителя. Но предел наглости аристократа заключается не в лёгкой победе, а в достижении поставленной цели, ну а победа его целью не была. Ему хотелось проучить этого выскочку, чтобы впредь научился думать, прежде чем задираться. И когда Александру, в конце концов, надоела их бесполезная возня на траве, он упёрся в железные мышцы Василия, и, вытащив из-под него руку с оружием, уже хотел, было, лишить глупца его неразумного сознания, но Васька оказался быстрее. Бедный, бедный император! Его челюсть хрустнула от сокрушительного удара, ладно, хоть зубы остались целы. Шахтёр даже сам испугался, хотя испуг его продлился совсем недолго. Скоро перед его глазами всё помутнело и поплыло, и он бессильно распластался на лужайке без чьей-либо помощи, сам, от потери крови. Сразу стало понятно, что на этом дуэль и завершилась.

Сложнее всего Александру было доставить парнишку к доктору, поскольку тот жил в частном особняке, и уж куда труднее объяснить причину дуэли. То, что это была дуэль, ясно было без слов. При Дворе часто бывает!

Оставив Василия у врача, государь вернулся во дворец. Он шагал по длинному коридору третьего этажа, увешанному картинами художников разных эпох, изображающих коронации, охоты, сражения, благородных рыцарей… Где же оно теперь, в чём это благородство?..

Но не успел он дойти до своего кабинета, как навстречу ему неведомо из какой комнаты выпорхнула его юная невеста. Белоснежная чайка в кружевном оперении – так уж на ней сидел один из её многочисленных нарядов. Она явно была чем-то встревожена и недовольна. Подойдя ближе к ней, Александр остановился и, нежно взяв её руку, легонько коснулся губами её пальчиков в белой перчатке.
—Натали, милая моя, вы чем-то встревожены? Что ж, мы могли бы поговорить в моём кабинете, – предложил он. Но когда говорил, только сейчас понял, как болит его пострадавшая челюсть. Левая скула немного припухла, и на ней выделялся небольшой кровоподтёк. Однако сам он его ещё не видел, а вот принцесса его сразу приметила!
—Конечно, поговорим в вашем кабинете, Александр! – произнесла девушка.

Они вошли в открытые кавалергардом двери.

Натали деловито уставилась на своего жениха:
—Я хотела спросить вас, Александр, а… что случилось с вашим лицом?
—Ах, это… – император опомнился и тут же метнулся к большому зеркалу на стене.

О, ужас! Перед девушкой, перед принцессой… даже не припудрившись! И как оправдаться? Вот ведь ёлки-палки! Он припомнил и всех чертей сразу, разумеется, не в слух. Но, набравшись мужества, он всё же смирился с тем, что не красавцем ему случилось выглядеть перед своей иностранной невестой, и занял своё привычное место, стоя за столом.
—Так где же вы эдак пострадали? – переспросила принцесса, – хотя, впрочем, мне и так уже известно – вы дрались на дуэли из-за другой женщины!
—Ах! – иронично вырвалось из уст Александра, – с чего такие веские обвинения? Я не мог не принять брошенный мне вызов, дабы не уронить своё достоинство!

Натали обиженно фыркнула:
—Достоинство?! И вы ничего не сказали мне?! Почему? – девушка в ожидании пронзала его подобным тысяче ножей взглядом, – Не понимаю! И за что вы взяли графа Балевского под стражу? Какая государственная измена?

Настроение императора сразу же поднялось:
—Балевский? Наш граф Николай Иванович! Да, он изменил… своему государству… и государю, соответственно! А что, вас интересует политика? Вы же ещё так молоды, так юны…
— Но я желаю знать! – Натали настойчиво притопнула каблучком.
—Да? – Александр стал более серьёзным, – тогда знайте, Балевский очень хитёр, он ведёт свою игру!
—Какую игру?! – возмутилась Натали, - быть может, вы совсем не знаете его?!
Александр замучено плюхнулся в своё кресло и с недоверием покосился на принцессу:
—Ну, коли вы мне не хотите верить, то пойдите к этому мерзавцу, может, он сам вам всё расскажет.
—Значит, так? Не стану более задерживать вас своим присутствием! – и она метнулась к выходу.

Натали не долго думала, прежде чем посетить стены московской тюрьмы.

Как бы там ни было, графа Балевского не поселили за стены тюрьмы для государственных чиновников. Он, конечно, мог оказаться там, если бы не его заговор с Италией против России. Теперь он сидел по соседству со своей итальянской наёмницей, они могли даже общаться через стенку. Последствия… Он и не задумывался о них прежде с такой серьёзностью, с какой сейчас обдумывал свой очередной план. На этот раз он старался учесть каждый свой промах, всё, что может произойти. И ему нужно было увидеться с Натали, через неё он мог бы попытаться осуществить свою власть.

Принцесса по глупости своей ничего не подозревала о его корыстных целях. Она просто хотела разобраться во всём, но её желание помочь слабым и униженным превышало способность трезво мыслить.

Эх, как затрепетало её сердечко, когда перед ней распахнулась тюремная дверь камеры, где сидел граф.

Дверной скрип резанул заключённому по ушам. О, что за светлый ангел посетил его!
—Ваше Высочество?! – удивлённо вырвалось у Балевского.
Охранник, отпиравший двери, бросил на заключённого суровый взор:
—Не велено было кого-либо впускать, так что побыстрее вы тут! Не разглагольствуйте долго! – сказав, он запер камеру снаружи.
—Здравствуйте, граф! – произнесла принцесса, неловко приблизившись к Балевскому, – я бы хотела поговорить с вами, Николай Иванович!

Сквозь присущую всем камерам подобного рода темноту девушка разглядела, как удручён был её собеседник. Он сидел на обсыпанной сеном лавке и говорил, опустив голову:
—Натали, mon ange, я бы хотел, чтобы вы стали моим другом. Чувствую, что могу доверять вам, как никому другому! И зовите меня просто… Николай.
—Хорошо, – согласилась Натали, – Отныне я стану называть вас Николя.

Они переглянулись.
—Ваша нежная улыбка… – полушёпотом сказал Балевский, – Словно луч солнца, озаривший своим светом эту мрачную комнату. Этот ваш свет. Я уверен, вы нужны России! В вас есть некое равновесие!.. В вас есть то, чего нет в Александре. Боюсь, Александр столь опрометчив, что может погубить нашу великую Российскую империю! Вы должны научиться управлять ею!

Принцесса гордо запрокинула голову:
—Тогда научите меня! Научите, Николя, как мне управлять этой Великой империей!
—Будь по-вашему, моя юная императрица, – граф поднялся со скамьи и припал на колено к её ногам. Он нежно поцеловал её руку и продолжил говорить – Но тогда, для начала, вы должны убедить Александра, что Италия желает войны с Россией, и что эта война будет выгодна для России, и для него самого тоже! Завоевав Италию, возможно искоренить могущественную власть Церкви, она уже не будет иметь власти над Россией и диктовать свои условия, наживаясь на нашем золоте. Россия возьмёт верх, и будет один государь, которому никто не посмеет перечить!

Тут в замочной скважине загремели ключи. Это означало, что свидание их было окончено.

Принцесса ушла, и Балевский снова сел на скамью, прижавшись к холодной стене, и из-за стены до него донеслось:
—Принцесса Натали посетила тебя? А она не обделяет тебя своим вниманием! – усмехнулась итальянская наёмница, – она твоя очередная жертва?

Граф многозначительно и негромко хмыкнул:
—Хм, благодаря ей, я могу осуществить кое-что! А всё остальное лишь для того, чтобы помочь себе самому сделать это. Виктория, тебе что до того?

До ушей Балевского вдруг долетело звонкое эхо. Виктория озлоблённо чем-то зашвырнула в противоположенный угол.
—Негодяй! Ты использовал меня! – прикрикнула она, – и всё, что у нас было… Все те дни и ночи, что мы провели вместе… Ты всё это делал, чтобы использовать меня?! Ты грязная вошь аристократичной швали! Ты несёшь в себе только зло, уничтожающее всё вокруг тебя, пожираешь души, словно паук! Да будь ты проклят! Ты разбил мне сердце, и нисколько не сожалея, отправил меня на смерть! Да будь ты трижды проклят!
—Викки, успокойся! – в ответ на её проклятья крикнул граф, - Не преувеличивай! Я никогда не говорил, что люблю тебя… Я просто верил в тебя, я был уверен, что ты сможешь прикончить их, потому что ценил тебя… Да. И слишком высоко, видать, ценил!

Разбойница до боли сжала кулаки, так, что ногти врезались ей в ладонь. Её сердце разрывалось на кусочки. Да, она была хладнокровной убийцей… но ещё она была женщиной, способной любить.
—А ты не боишься умереть от руки женщины? – спросила она.
Из-за стены раздался хохот:
—И ты надеешься, что тебя выпустят отсюда? Мечтай! Тебя выпустят разве что прямиком на виселицу!

Выход на виселицу? Казнь? Это тоже интересный вариант! Виктория так же продумывала свой план, целью которого была месть. И она рассмеялась в ответ:
—Не надейся выйти сухим из воды! Ты выйдешь отсюда точно так же, как и я. Я отправлю тебя в ад!

Ответом ей послужило молчание. Граф вновь погрузился в свои тёмные мысли.

После ухода Натали Александр попытался привести себя в порядок, в особенности своё лицо. Он стоял с пудреницей в руках возле своего зеркала, когда двери кабинета внезапно распахнулись, и в зеркале он увидел отражение вошедшей Валерии. Ему самому сейчас показалось, что он выглядит довольно глупо!
—Что с вашим лицом? – ужаснулась Валерия, увидев кровоподтёк.
—Не пугайтесь, – неловко произнёс Его Императорское Величество, – Это обычное дело!
Лера сразу позабыла обо всём на свете, ей уже снова двигала её лекарская натура.
—Я сейчас вернусь! – предупредила она вскользь, пулей вылетев в коридор. Минуты через две она принеслась со своей аптечкой.

Александр не хотел дожидаться её, чтобы избежать лишних вопросов, но уйти никуда не успел.

Девушка озабоченно раскинула аптечку на столе, доставая спирт и мазь.
—Сядьте! – велела она, принимаясь за лечение.
Император послушно сел на стул и слегка вздрогнул, когда тампон со спиртом коснулся пострадавшего места. Затем Лера лёгкими массирующими движениями начала втирать мазь.

Боль начала отступать, и на лице парня нарисовалось блаженство.
—Вы просто волшебница! – еле шевеля губами, прошептал он.
—Воздержитесь пока от похвалы, вам в данный момент нельзя много говорить! – мягко и заботливо предупредила Валерия.

Они не заметили, как вошёл князь Загорский, пронаблюдавший эту сцену до конца. Когда ему надоело быть незаметным, он спросил:
—Лера, почему это ты возишься с нашим всесторонне любимым императором? А мою рану ты сегодня не смотрела!
Валерия испуганно оглянулась.
—Лис, не иронизируй! – попросил Александр.
—Ладно, Саш, не буду! – князь явно был не в настроении шутить, – для начала я бы хотел… Э-э… Лерочка, оставь нас, пожалуйста, одних. Буду тебе очень признателен!

Девушка вдруг опомнилась:
—Кстати, я же хотела узнать у вас обоих, господа, не видели ли вы Василия? Мне нужно поговорить с ним!
—Лера! – князь повысил голос, – я же тебя попросил, оставь нас одних!
Лера не хотела портить отношения со своим дорогим кузеном, тем более в то утро, когда она приняла одно из своих самых важных решений, ей только нужно было увидеть парнишку-шахтёра. Поэтому она не стала задерживаться, лишние перебранки ей не были нужны!

Как только кавалергард прикрыл за Валерией дверцу, Лисоплут одарил государя ледяным взглядом и задал в лоб вопрос:
—Где Василий?

Александр, конечно, подозревал, что друг спросит его об этом, но ответить вот так просто и сразу ему было нелегко! Он сам ещё толком не отошёл после утренней дуэли.
—Саш, я спросил тебя, и не слышу ответа?! Как я погляжу, дуэль прошла, ибо вижу некоторые её результаты… Но Васька-то где? Вы дрались до первой крови?
—Я слышу тебя, Лис! – наконец с трудом выговорил император, – да, мы дрались до первой крови, и… он проиграл!
—Где он? – безудержно переспросил князь.
—Жить будет! – виновато и в то же время оптимистично ответил государь, поддерживая рукой загруженную проблемами голову, – я отвёз его к моему личному врачу, в его поместье.
—Он сильно ранен? – поинтересовался Лис, – я желаю его видеть! Я с самого начала знал, что твоя царская кровь не окропит землю, это маловероятно, ведь ты гораздо опытнее его! Тебя, вообще, мне кажется, трудно превзойти в фехтовании… Но вот только, если Лера узнает про Ваську, она не простит нас обоих!
--Полно тебе, Лис, – сказал Александр, – ты и сам можешь меня превзойти! А Василий… Будь по-твоему, мы его навестим хоть прямо сейчас!
 
















Глава 7. Пройденный путь не изменишь

Время шло. Новая неделя нового месяца уже подошла к концу, а Александр так и не принял решения о казни заключённых. Итальянская Церковь давно получила письмо от инквизитора Уральского. Отец Матвей помолился, посидел в одинокой келье, но набожность его заканчивается там же, где начинаются политические интриги. Он как верный служитель Спасителя должен был просить Московского патриарха наказать тех, кто посягнул на жизни невинных людей, но как служитель Церкви… Итальянская Церковь стояла во главе и диктовала свои законы, и Его Святейшество может не простить ему казнь итальянской наёмницы. Отец Матвей знал эту женщину, ученицу итальянских мастеров фехтования. Зачем она впуталась в эту проклятую политику? Но что поделаешь, любовь зла! А граф Балевский, подобно пауку, любого мог впутать в паутину политических интриг, или, как змей-искуситель, мог опутать холодными кольцами, а потом затянуться на шее верёвкой висельника. А эта бедная женщина… Виктория… Её происхождение было тайной, но инквизитор эту тайну знал, ибо однажды стал порученцем Папы лично в сопровождении Виктории в Россию. Она была незаконнорожденной, а отцом её был сам Его Святейшество. Но что Папе Римскому было делать со своей дочерью-убийцей? Совесть и отцовская любовь терзали его душу. Он не мог спасти её от правосудия и лишиться всего на склоне лет. Оставалось одно! Назначить Суд Божий! Пусть Спаситель рассудит! Решив поступить именно так, Римский Папа отправил своё письменное согласие на право вершить Суд Божий патриарху Московскому.

Принцесса Натали несколько раз пыталась поговорить с императором и уговорить его не казнить Балевского, якобы он что-то знает о заговоре против России, и что следует начать войну с Италией, но Александр не слушал её, у него хватало и других проблем! Он беспокоился о здоровье Василия, который, кстати говоря, уже пошёл на поправку. Теперь дружбе государя с Лисоплутом, вроде, ничто не угрожало, и они ждали весточки о местонахождении Данилы, но Валерия… Первые два дня после дуэли от неё скрывали правду, а когда сказали, она перестала разговаривать и со своим кузеном, и с Александром. Лишь иногда Лера могла опрокинуть пару слов или фраз в их сторону только из вежливости, как того требовал придворный этикет.

Серафима же оставалась серой мышью – так думали все! Но она очень многое знала и кое-что должна была предотвратить любыми доступными ей способами.

Вечером восьмого июня, в субботу, могло произойти что-то нежелательное, и Сима чувствовала это. Закутавшись в тёмно-серый плащ, она стояла в неосвещённой части коридора, сливаясь с темнотой. Даже кавалергард, стоявший на карауле возле покоев императора, ничего не замечал.

В конце коридора вдруг показалась женская фигура. Шелестя юбками, она быстро приближалась. Это была наша маленькая и наивная французская принцесса. Серафима тенью скользнула ей навстречу.

От неожиданности Натали отшатнулась:
—Вы? Серафима, что вы здесь делаете? В такое время?
Серафима откинула капюшон. Глаза её сузились, стали маленькими и чёрными, но когда в них отразился свет, они по-кошачьи загорелись прохладным серо-голубым огнём, в коем бегали золотые блики.
—Стой! – строго произнесла она, – дальше ты не пойдёшь! Не говори ничего и просто выслушай меня! Не пытайся убедить Александра совершить подобную глупость!
—Глупость?! Но почему глупость? – глаза девочки округлились, – и зачем ты пытаешься меня остановить? В конце концов, я имею право поступать так, как считаю нужным! Пропусти! – она обошла Серафиму, и тут же воткнулась в какую-то невидимую твёрдую, нерушимую стену.
—Я же сказала! – устало протянула Сима, – дальше ты не пройдёшь! Оставь свои безуспешные попытки совершить глупость! Послушай моего совета! Человеческая глупость погубит мир! И это, к сожалению, правда… Так что, даже не пытайся… А знаешь, чем всё может обернуться?.. Это должна быть война богов, а не людей, так что не лезь в это!.. Или ты хочешь войны людей? Хочешь, чтобы отчаянье захлестнулось кровью? – она видела в лице девочки испуг, но продолжала свой поучительный монолог, – принцесса… Ваше Высочество, сейчас вы находитесь под дурным влиянием, пожалуй, главного заговорщика во дворце, вас это не удручает? Принцесса… Будущая императрица под чужим влиянием! Вы думаете, России нужна такая императрица? Нет. Не нужна! Так что, возвращайтесь домой, Натали!

Принцесса с ненавистью глядела на эту странную девушку. Ещё чуть-чуть, и она бы вцепилась ей в волосы, но гордость и благородное воспитание не позволяли ей сделать этого, поэтому она защищалась словесно:
—Да кто вы такая, чтобы указывать мне, как поступать?! Я невеста Александра, и Александр…
—Думаешь, Александр не скажет тебе этого? Скажет! Ты недооцениваешь нашего государя, а зря!
На глазах Натали проступили слёзы обиды:
—Я всего лишь пытаюсь спасти Александра!
—Спасти? – Сима изобразила всем своим видом изумление, – а мне кажется, вы своим «спасением» толкаете его под нож, который подставит к его горлу никто иной, как граф Балевский. Вот о чьём спасении вы печётесь на самом деле!.. Что, ваш любезный Николя так симпатичен, так дорог вам?

Натали смахнула слезу, злобно поджав губы. Да кто она такая, эта деревенская девка, которая пытается учить её жить?! Она ещё раз попыталась пройти к покоям императора. Бесполезно! Стена не пускала её. Ну что ещё ей оставалось делать? Не слушать же, как эта девка будет пытаться её учить, хотя, ведь кто знает, на что способна эта провинциальная ведьма! Наверное, не стоит с ней связываться! И принцесса решила, что на сей раз лучше уж будет отступиться, и, что-то прошипев себе под нос, она побрела в обратную сторону.

Сима подождала некоторое время, чтобы быть уверенной, что эта глупышка больше не вернётся сюда в этот вечер, а потом ушла сама. Спать ей не хотелось. Она любила ночь, тишину, звёзды – это тёплое дыхание темноты бесконечного пространства. Луна… Она тянула и звала за собой, но куда? Эта даль была такой манящей! Какое же сладкое это чувство – чувство бескрайней свободы!

Серафима вышла в объятый ночным сумраком парк. Тьма… Так причудливо и забавно смотрится всё сокрытое ею. Всё кажется таким живым, напоминая каких-то чудищ и других мифических существ.

Девушка прошла вдоль по аллее и остановилась возле единственного старого, векового дуба, который давно облюбовали вороны. Это дерево было тут своеобразной достопримечательностью, Александр велел не рубить его. Мёртвое дерево… Дерево Царей! Оно высохло от старости, и только отец Александра додумался пригласить мастера, который сумел превратить это старое торчащее бревно непонятной формы в исторический памятник. Ствол дуба покрывали многочисленные надписи – родовое древо всей императорской семьи. Девушка вглядывалась в эти имена, пытаясь их прочесть, а ветер всё пел свою ночную песню, играя складками её плаща. Сама же Серафима была бесшумна, словно призрак. Тишина казалась нерушимой и бесконечной… Но где-то в исчезающей во мгле вышине хрустнула сухая веточка, и перепуганные сонные птицы разлетелись в стороны. Шаги… И неуютный холодок пронёсся по парку, будто тут разгуливала сама смерть.
—Стужемир?! – Сима ошеломлённо вздрогнула при виде очутившегося здесь за какой-то бесью чародея. Осколки её прошлого начали всплывать в её памяти, образуя единую картину. О, да! Теперь она вспомнила его!
Как же давно это было…
Холодной была та ночь,
Сердце девицы остыло,
Проклял князь свою дочь.

Княжна была, словно ветер,
Свобода влекла за собой,
Лишь один чародей в её сердце
Помог ей столкнуться с судьбой, – сами собой отчеканили строки её уста.

Пламя… Одинокий факел впереди и мрачные стены тоннеля, длинного, сырого, но ведущего к свободе. Отец запретил… Запретил строго-настрого заниматься языческими обрядами и посадил под замок в одинокую келью монастыря. Опять глупая попытка князя подчинить дочь своей воле. Разлучить с любимым из-за собственной выгоды и глупых предрассудков – неразумная выходка! Подчиниться? Стать монахиней? В этой несправедливой вере в Спасителя? Да никогда! Никогда любящее сердце не предаст то, что ему по-настоящему дорого! Быть верной только своим чувствам, своим принципам, больше никому! И Змей велик, и он поможет! Ибо он справедлив!

Молодой факелоносец остановился и толкнул маленькую тяжёлую дверь, открывая путь к долгожданному счастью:
--Моя госпожа, дальше я идти не могу, - произнёс он, – нас двоих могут заметить, а там – сами знаете! Так что ступайте прямо перелеском в стороне от деревни, и выйдете к реке. Там вас ждёт лодка и ваш… Что ж, ладно, ступайте, Серафима Ярославовна, счастья вам!
—Спасибо тебе, Беледар! Ты мой лучший друг! Наверное, ты лучше всех знаешь лазейки нашего княжества. Спасибо за всё! Я не забуду!.. Прощай!

Прощание было коротким, но на проявление бурных чувств дружеской и почти братской любви не было времени. Бежать! Бежать сквозь ночной сумрак, пока не поздно, из этого подземелья, из этого монастыря, из этой тюрьмы и крепости, из княжества… Бежать навсегда за своим счастьем!

Дверь позади тихонько скрипнула и закрылась, безвозвратно отделяя от прошлой жизни… А теперь – вперёд! Перелесок – лишь небольшое препятствие, а дальше река, за ней…. А кто его знает, что там ещё будет!

А было много всего! Долгий и романтичный путь, полный опасностей и приключений, который в итоге привёл на Урал. А там пришлось обустраивать своё новое жилище. Избушка на дне ущелья казалась превосходным укрытием, но в одну холодную осеннюю ночь…

Одна в избушке. Но почему Стужемира так долго нет? Лишь тревожно дребезжит свет стоящей на столике свечи. На улице раздался вдруг какой-то шум, что-то треснуло, что-то грохнуло… Сердце сжалось от волнения, и пробравший холод заставил ещё больше укутаться в тёплую шаль… Приближающийся скрежет, и… Дверь внезапно отворилась. На пороге стоял начальник княжьей стражи.

Бежать! Снова бежать! Но где же Стужемир? Что происходит?
--Серафима Ярославовна Дараева? Вы должны пойти со мной! Собирайтесь! Я подожду! – с этими словами тяжеловесная образина вышла.

Что же делать? Надо спешить! Плащ. Кожаные сапоги. Кинжал для самозащиты, так, на всякий случай. В дверь и прочь из-под руки громилы. Скорее отсюда! Бегом и без оглядки прочь. Но чьи-то пальцы, выскользнувшие откуда-то сбоку, ошалело хватают за плечо. И чей-то хриплый возглас режет по ушам:
--А ну, стой, дикая кошка!

Кровь.... Струйка чужой тёплой крови потекла по пальцам. Испуганные глаза какого-то юноши, его дрожащие губы, не желавшие прощаться с жизнью… И кинжал, торчащий из распахнутого ворота рубахи, вошедший в молодую грудь по самую рукоятку. Встал дуралей на пути! Да ещё и без кирасы! Жалко, но останавливаться нельзя!.. А вот и ещё один! Что за старый дурак?.. Отец?.. Предательский лёд под ногами… Как же больно!
--Взять, связать и в монастырь! – приказал князь.

В монастырь? Опять?
--Я в эту тюрьму не пойду!

Глаза князя запылали презрением. Да, он таков! Он презирает всех, кто смеет ослушаться его воли.
--Молчи, бестия! Молчи, или будешь проклята!

Ну, как же переубедить его? Старый упрямый осёл! Выразить вслух всё, что думаю? А почему нет? Сколько можно молчать?
--Да оставьте вы нас в покое! Я люблю Стужемира и останусь с ним! Зачем принуждать? Зачем мешать нам? И я никогда не поверю в этого вашего Спасителя! Да будь он трижды проклят!
Пощёчина. Очень оскорбительно! Незаслуженно! Щека онемела от боли, и волосы, выбившиеся из косы, упали на лицо.
--Даже спаситель не примет твою грешную душу! – зарычал старик, – я проклинаю тебя! И беру господа бога нашего в свидетели и отрекаюсь от тебя! Ты мне больше не дочь, Серафима! Где чародей! Подведите его сюда!

Стужемир… Что же они с ним сделали?! Изверги!.. Двое откормленных ребятинушек держали его под руки. Его красивое лицо было испачкано кровью, явно его били.
--И принесите мне вина! – прикрикнул князь, - хочу отметить… событие! Святой отец, повенчайте влюблённых!..

Венчание! Так, значит, вот в чём всё дело! Значит, их повенчали в ту проклятую ночь! Но какой же ценой навек связались их души?! Серафима умерла именно тогда, но из-за чего?

Стужемир виновато опустил глаза:
—Ты всё вспомнила?
—Да, – растерянно отозвалась Сима, – нас повенчали… Я вот только не помню, как… Как я умерла?

Чародей скинул с головы свой изрядно поднадоевший капюшон, и, сам не понимая зачем, поправил светлые волосы.
—Вино, – напомнил он, – помнишь, ты пила вино?
—Нет. Или… Или да…
—Ещё бы! Может, оно и хорошо, что ты этого не помнишь! Они поили тебя вином! И сами пили… – Стужемир печально посмотрел на девушку и вновь отвёл взгляд, – это вино было отравлено!
—Вино? – Серафима захлопала достаточно длинными чёрными ресницами, но длина их была заметна не всем, да и глаза некоторым казались маленькими и брови густоватыми, которые она ни за что не выщиплет, как эти придворные размалёванные куклы, без того хороша, – значит, мы пили отравленное вино? Как оно оказалось отравленным? И ты… Как?..
—Я не хотел говорить тебе тогда, – он упёрся рукой в ствол старого дерева, – я знал, что они ищут нас, и хотел остановить их навсегда. Если бы я сказал тебе, ты могла бы мне помешать, ведь он был твоим отцом, хотя и безумным. Я отравил их бочонок с вином. Они об этом не знали, но меня заметили и поймали. Они пытали меня в надежде узнать о твоём местонахождении, но я ничего им не сказал, и тогда они просто решили хорошенько прочесать окрестности… Не особо трудно им было нас найти, а что дальше… Сама знаешь! Да, нас повенчали. Потом тебя поили вином. Сначала насильно заливали его тебе в горло, как какому-нибудь бродяге, и пили сами…. А меня заставляли смотреть, держали и били… Я хотел их остановить, хотел сказать, – он ударил по сухому стволу, и из-под кулака отлетела щепка, – но я не мог. Прости! Сима, прости! Я погубил нас обоих. Ты умерла по моей вине!
—Прекрати! – осекла его Сима, потупив взор, но голос её задрожал – Бог нам судья! Змеюшка нас рассудит!

Выражение лица чародея резко сменилось, и его руки тут же оказались на объятых в плащ плечах возлюбленной:
—Да, Сима, Яша рассудит! Уже рассудил! Они все погибли! А мы, ты и я, Сима, мы победили! Мы победили саму смерть, Сима! Понимаешь?
—Нет, – Серафима холодно смотрела ему в глаза, из последних сил сдерживая предательские слёзы, – не понимаю, зачем? Невозможно жить одной жизнью дважды. Я ведь не совсем та Серафима, которую ты знал, во мне что-то изменилось ведь, да? Как ты меня воссоздал?
—Я приехал сюда не об этом говорить! – резко сменил тему несостоявшийся муж и точно так же резко отвернулся, потому что её взгляд и её слова кололи в самое сердце, – я приехал предупредить! Это касается вашей безопасности и графа Балевского, его замыслов. Скоро он окажется на свободе, и этого нельзя допустить!
—На свободе? – Сима побледнела, и свет луны сделал её ещё более мертвецки бледной, – Как это, на свободе?
—Из-за суда, – объяснил Стужемир, – завтра после обеда состоится суд Божий, назначенный Святейшим. Если Балевский выиграет бой, в чём я лично не сомневаюсь, его отпустят. Тогда он продолжит делать свои грязные дела, скорее всего, через чужие руки. Да и Данилка, о котором вы все позабыли, окажется в опасности вместе с дочкой Градова. Они сейчас уже в Петербурге, на днях отплывают в Англию. Сима, только в наших силах предотвратить неприятности! Поверь, Лис с Александром сейчас тоже не спят, а сидят над письмом Папы Римского и ломают себе головы!
—Это я знаю… - многозначительно произнесла девушка, – давай, посидим на лавочке. Думаю, нам есть о чём поговорить.

Глава 8. Надежда ещё есть

Новый день. Новые события. То, что должно произойти, однажды происходит, и от этого никуда не денешься, от судьбы не уйдёшь! Все знали, что исход поединка графа Балевского и Виктории может привести к нежелательным для кого-то последствиям, и итогом его станет только смерть одного из соперников. Смерть проигравшего будет угодна богу, как уверяет вера в Спасителя. Император чужой страны не может отменить приговор Папы Римского, главы Церкви, таковы законы, и их должны соблюдать. Да и поединок всё же лучше обычной казни. Лучше умереть с оружием в руке, сохранив свою честь, чем лишиться её навсегда, стать висельником, либо получить пожизненное заключение. В любом случае, даже смерть от клинка, как и любая смерть, это путь к свободе, которой тебя уже никто не лишит.

Именно такими мыслями тешила себя Виктория, хотя и была уверена в своих силах, но своего врага и бывшего любовника недооценить не могла, ибо уже разглядела его подлую душу. Балевскому нужно было жить в любом случае, чтобы плести свои интриги. Как же, такая тварь своё не упустит, он сделает всё для своей выгоды!

Женщина обречённо опустилась на скамью и прижалась к холодной стене. Скорее бы выбраться из этой гадкой камеры! Но если ей суждено умереть сегодня, она всё расскажет! Если исповедать её придёт человек, которому она может доверять.

Так и есть! Дверь тяжело и надрывно скрипнула.

Отец Матвей вплыл в полумрак большой, неуклюжей тучкой, но именно эта тучка была сейчас для дочки Папы Римского самым желанным гостем.
—Да пребудет с тобой сила Спасителя нашего, дочь моя! – произнёс он.
—Пребудет! – протянула в ответ заключённая, – Святой отец, вам удалось добиться разрешения исповедать меня? Московский патриарх разрешил?
—Разрешил… Мне он и не мог запретить, – епископ перебирал в руках успокаивающие чётки, – распоряжения Святейшего не обсуждаются. Он ваш любящий отец, надеюсь, вы об этом помните, ведь эта неблагодарная любовь к графу и жажда приключений вскружили вам голову. Вы зашли слишком далеко. Надеюсь, теперь вы осознаёте это! Хотя бы теперь... Но я по-прежнему ваш друг и покорный слуга, так что говорите, я вас выслушаю.
—А Николая вы уже исповедали? – женщина заинтересованно подняла бровь.
—Исповедал. Он был немногословен! Такой и в аду не перестанет быть интриганом и заговорщиком!

На лице Рыжей Викки нарисовалась грустная улыбка:
—Да уж, эта сволочь и там устроит пляски с топорами! Мне очень нужно рассказать вам то, что я не могу позволить себе унести вместе с собой в могилу.
—Рассказывай, дочь моя, я тебя выслушаю и сделаю всё, чтобы помочь…

Жизнь в Москве оживлённо закипела. Предстоящий суд для многих казался праздником. Большое зрелище влечёт много зевак. Люди стекались со всего города и его окрестностей, чтобы поглазеть на поединок двух хороших воинов. Единственным человеком, которого не привлекало осуждение Николая Балевского, была принцесса Натали. Её французская натура, привыкшая к казням, сейчас сопротивлялась всему действительному. Как же так, граф Балевский – такой благородный рыцарь, не может он быть подонком! Кто, как не он, единственный человек в России, готовый целовать землю у её ног. «Нужно ещё раз попытаться его спасти. И пусть Спаситель его убережёт!» – девушка приблизилась к карете, готовой везти императора на место суда.

Александр вышел на улицу в сопровождении двух кавалергардов-телохранителей. Одет он был, как и полагается императору для такого случая, в парадный костюм.
—Здравствуйте, Натали! – он поцеловал нежную ручку француженки-полукровки. Сама любезность! – Какой чудесный день, не правда ли? А вы, я так полагаю, решили поехать со мной? Разумеется! Вы же моя невеста.

Один из телохранителей приоткрыл дверцу:
—Прошу вас, садитесь!

Оказавшись уже в карете, Натали Леарская осмелела:
—Александр, мне очень нужно поговорить с вами! Нельзя допускать смерти невинного человека таким образом!
—А каким? – он ухмыльнулся. Как очаровательно! Почти как Загорский!
—Нельзя судить невинного! Его вину сначала нужно доказать!
—Невинного?! – он перевёл дух и немного успокоился, – Натали, скажите, а вы верите в Бога?
—В Спасителя? Да. Верю.
—Так молитесь же, чтобы Спаситель рассудил верно. И верьте, вера делает нас сильнее и помогает преодолеть трудности.

Принцесса собралась с мыслями:
—Александр, мне стало недавно известно кое-что. Эта Виктория, итальянская разбойница, она дочь Святейшего, дочка Папы Римского! Вы это понимаете?

Понимает ли он? Он-то всё понимает, но воспринимает ли, если узнал это только что?! Но в любом случае, лучше подыграть – сделать вид, как будто бы ты всё знаешь, чтобы не выдавать своих сомнений и слабости. Ты же император, а не тряпка, в конце концов! Так себя и веди!
—И что с того? – эти слова он постарался произнести со всем равнодушием, но голос предательски дрожал. Только шум колёс и стук копыт, к счастью, это скрывали.

Девушка накинула на лицо маску искреннего беспокойства, как и положено заговорщице:
—А вы знаете, чем всё может обернуться? Вы и представить себе не можете, потому что у вас нет своих детей! Святейший будет мстить. Он может даже короля убедить начать войну с Россией.

Императору тоже пришлось набросить на себя маску. Только в отличие от его упрямой невесты, это была маска спокойствия. Трагический театр! Власть превращает людей в актёров.
—Я рад, что вы всё так прекрасно понимаете, Натали. Тогда молитесь, чтобы смертью был наказан граф Балевский!

Натали пыталась не допустить дуэли, не допустить смерти любимого графа, и всего лишь! Ну почему у неё ничего не получается? Неужели, даже заговорщицы из неё нормальной не выйдет? Даже, кричи – не кричи, всё равно никто не услышит! Да и кому какое дело до её чувств, ведь все вокруг попросту превратились в ледяные статуи, холодные и жестокие.

Колокола церквей оживлённо забили, призывая глас господа творить суд. Огромная площадь заполнилась людьми. Их взоры кровожадно впивались в возвышавшуюся огороженную и охраняемую стражей сцену.

Экипажи встали поодаль, а сама аристократия перемешалась с толпой. Только император и московский патриарх прошествовали на обозревательную вышку и заняли своё место судий. Но главным судьёй в этот день был бог, об этом знали все и ждали его воли.

Преступников привезли в клетках. В кандалах и под охраной их вывели на сцену, а там… Замки цепей щёлкнули… Оружие в руках, у обоих по шпаге. Они запросто могли бы сейчас всех перерезать и смыться, если б хотели. Но их желание свободы не могло перевесить жажду справедливости. Они были врагами и ненавидели друг друга. Особенно Рыжая Викки, она давно мечтала скрестить клинок с этим негодяем, предавшим её любовь.

Вот их объявили и огласили приговор, но они не слушали, каждый был занят своими мыслями. Вернее, мысленно они уже пронзали друг друга клинками и испепеляли взглядами, пока шпага Виктории не рассекла красивым взмахом воздух.
—В позицию, граф! Начнём, наконец, это представление! Люди ждут!
—С удовольствием, лисичка!

А вот это тебе за лисичку! Взмах. Удар… Отбитый, к сожалению! Рука отпарировала ответ. Остриё шпаги плавно повернулось в воздухе и встретилось с лезвием клинка Балевского. Шаг назад. Пара обманных финтов…Ferite di prima…не вышло! Шаг назад. Переход во вторую, затем в третью позицию. Скачок. Выпад. Ещё выпад. «Стрела». Главное, не дать передохнуть врагу, пусть отбивается! А он и отбивался! И выжидал нужный момент, чтобы ударить. Места на сцене хватает, есть, где разойтись. Женщине уж очень хотелось прижать ублюдка к бортику, но тот вдруг перестал отступать, готовясь к неожиданной и мало предсказуемой атаке. Пошёл на сближение… Движения её шпаги в его власти. Он поднимает и поворачивает её, пытаясь оттолкнуть, но… Виктория оказалась быстрее! Отскочив в сторону, она успела прикрыться шпагой и отбить удар, направленный прямо в голову. Граф пытался вывести соперницу из равновесия. Это не так то легко сделать, ведь она не просто женщина-разбойница, а настоящая итальянская убийца. Он только сейчас почувствовал её закалку и мастерство так, чтобы на самом деле поверить в них. Но в каждый её удар был естественно вложен и гнев. Ненависть плескала и рвалась наружу, как кипящий поток лавы в извержении.

Толпа вокруг азартно ликовала. Крики оглушительно резали по ушам, но не мешали сосредоточиться. Соперники разошлись и снова энергично пошли на сближение. Сцепились. Кто же кого обыграет на этот раз? Шпага выпадает из рук… у обоих! Нужно успеть поднять! Медлить и долго думать здесь нельзя, задержка на секунду, и ты уже труп! Так кто же успеет? Они потянулись за клинками, и…

Принцесса Натали от волнения теряет сознание.

К счастью, её подхватил заботливый кавалергард:
—Сударыня, что с вами?

Повезло, что ещё и Валерия оказалась рядом.
—Отнесите её в карету, будьте добры! – скомандовала девушка, – я присмотрю за Её Высочеством сама! Я врач.

Солдатик ослушаться такой прелестной госпожи не посмел и сделал, как она велела.

Перед тем, как сесть в карету, Лера ещё раз обернулась на сцену. Она видела, как в последний раз взметнулась волна рыжих волос, и Виктория медленно опускалась на колени, пока вовсе её остывающее сдавшееся тело не исчезло за бортиком. Шейка женщины соскользнула со шпаги Балевского, и по тонкому лезвию побежала струйка ещё тёплой алой крови.

Запах нашатырного спирта привёл Натали в чувства. Она открыла глаза и изумлённо уставилась на кузину Загорского.
—Куда мы едем? – спросила она.
—Домой, во дворец, – отозвалась Лера, закрывая бутылёк, – вам уже лучше?
—Да, лучше. А как же ваша подруга?
—Серафима? А её мой брат отвезёт.
—Князь Загорский?.. Ах, ну да, они, наверное, очень хорошие друзья, всегда вместе! – принцесса была немного удивлена, она ничего не знала об их отношениях. Лис и Сима действительно не старались афишировать свои отношения и чувства.
—Друзья и немного больше! – с досадой произнесла Валерия, – А ведь когда-то на её месте была я! Но теперь… Теперь я не могу отобрать у неё единственного близкого ей человека, ведь когда я её нашла, она даже имени своего не помнила. А мой дорогой кузен – фокусник, он творит чудеса!
—Чудеса? Понятно, – с акцентом выговорила французская собеседница, уже догадываясь о смысле слов Леры, – Вы очень добрая. Мне давно хотелось поговорить с девушкой, из-за которой мой жених бился на дуэли с её поклонником.

Лера печально посмотрела на глупышку:
—Я бы предпочла забыть об этой неразумной дуэли. Не сочтите за дерзкое обвинение, а примите за правду! Ваш жених покалечил моего избранника, и это было очень глупо!
—Раз уж мы заговорили о дуэлях, – принцесса сглотнула подкативший к горлу ком и побелела, как будто бы проглотила бледную поганку или, того хуже, мухомор, – скажите, а чем закончился суд?

Валерии и самой стало как-то не по себе от такого вопроса. Этот вопрос загнал её в тупик. Но не сказать правду она не могла:
—Бог рассудил! Но каким бы нам несправедливым ни казался суд, он будет правильным. Так было угодно богу! Итальянской наёмницы больше нет… А наш враг, этот граф, отпущен на свободу под подписку о невыезде из страны. За ним будут наблюдать, но неизвестно, что он ещё натворит!

Вот это новость! Натали была счастлива! А лгать она всё-таки научилась, и глазки опустила, и улыбку, и радость сумела скрыть. Её Николя на свободе, пусть и под наблюдением, всё же уже лучше! Значит, ещё не все надежды утеряны.

Экипаж Загорского остановился около дворцовой лестницы. Кавалергард – вежливость и гордость императорского полка подал руку Серафиме. Ах, если бы он знал, кому подаёт руку! Для него она всего лишь дама без титула, девушка без рода и без племени, хотя на самом деле дочка некогда богатого князя Дараева, правда, теперь это уже не имело никакого значения.
—Сима! – окликнул её Лис, выпрыгнув следом, – что ты сейчас собираешься делать?
—Ты хотел мне что-то поручить? Извини, но я просто хотела пойти прогуляться и…
—Ты можешь делать всё, что захочешь, – перебил её Загорский, – я тебя не держу.
—Спасибо. У тебя сейчас и у самого, как я понимаю, есть дела. Вам с императором есть, что обсудить!
—Да, пожалуй.

И всё, больше ничего… Ни слова, ни полслова, ни поцелуйчика. Всего лишь обмен взглядами, но зато какими взглядами! Потом Лисоплут пошёл во дворец, а девушка отправилась бродить по аллеям дворцового парка.

В парке было ещё довольно безлюдно, только шум фонтанов разрывал тишину и заглушал звук проезжающих где-то карет.

Пел в зелёной листве ветер, плескалась вода, и только песня, звучавшая в голове, так усердно просилась излиться на свет, что её невозможно было не запеть:

Как по щеке скользит случайная слеза,
В порыве чувств сжигает сердце новый мир,
И так сверкнёт с небес упавшая звезда –
Холодный взгляд и благородный, как сапфир.

О, как легко разбить хрусталь,
И как сжимают руки сталь,
По сердцу вновь скребёт печаль
И дикой рысью рвётся вдаль.

Какой вдруг путь подарит нам судьба?
Дорога выстлана вновь кровью и печалью,
Но в нас надежда теплится ещё одна,
Ещё одна, искрящая холодной сталью.

О, как легко разлить кровавое вино,
Разбив упавший на холодный пол хрусталь,
Но выбрать нам свой путь самим дано,
Но тяжело похоронить свою печаль.

О, как легко разбить хрусталь,
И как сжимают руки сталь,
По сердцу вновь скребёт печаль
И дикой рысью рвётся вдаль.

Как нам бессмертие на счастье обменять?
И как забыть всю боль, всё прошлое забыть?
И как всё новое теперь в себе признать?
Кого за путь нелёгкий избранный винить?

О, как легко разбить хрусталь,
И как сжимают руки сталь,
По сердцу вновь скребёт печаль
И дикой рысью рвётся вдаль.

Сима допела и подняла взор на появившегося как всегда невесть откуда Стужемира.

—Я знала, что ты ещё здесь, – произнесла она, – и ты был прав. Балевский победил. Мне кажется, что мы должны поспешить. Этот негодяй, скорее всего, сбежит сегодняшней ночью. Он будет мстить… За дни, проведённые в тюремной камере и за недоверие императора, и за сорванные планы.
—Так и есть, – одобряя её мысли, чародей улыбнулся, – Учишься смотреть на шаг вперёд? Должен заметить, что у тебя это получается довольно неплохо.

Уголки губ девушки тоже подёрнулись скромной улыбкой, но она по-прежнему оставалась серьёзной, да ещё её взгляд – как не от мира сего, по таким глазам не всегда можно многое прочесть. Хорошо, если она сама решает высказать свои закрытые от посторонних и любознательных мысли вслух. Вот и на сей раз она решила высказаться:
—Знаешь, я поняла одну вещь! Мы не должны останавливаться, мы должны идти только вперёд, никогда не оглядываясь назад и не переживая пережитое. Мы не должны впадать в крайности, и должны быть едины с природой, ибо мы часть её. Только так мы сможем чего-то достичь.


 






Эпилог

Стужемир отрешённо посмотрел на плескавшуюся в фонтане воду, она завораживала. Как вдруг в переливистых водяных струйках нарисовалась картина, изображающая его самого, Симу, Лиса, Александра и… Данилу?!.. Они стояли кольцом, держась за руки, вокруг одной чаши, наполненной кровью. Потом изображение сменилось на свадьбу Данилы и дочки Градова. Затем на похороны Папы Римского; закованные в цепи руки отца Матвея; Балевского, склонившего голову перед Папой Римским… другим? Он увидел также солдат во французском обмундировании, Серафиму, изменяющуюся в императора Александра… И стрела боли и ужаса пронзила ему сердце, когда картинка показала Симу и Лиса, идущих к виселице; улыбающийся лик нового Папы Римского, внешне бледного, как Спаситель; пламя, ползущее по земле… Сам Сатурион, похожий на только что увиденного Папу; приземляющийся Великий Змей... и меч, выпадающий из рук Сатуриона…

Чсть 2. Едины кровью и душой

Глава 1. Секрет императора

В пустующем салоне старенького трактирчика, что находится на окраине Петербурга, как всегда, дым перегара стоял столбом. Это был жаркий день первого августа 1812 года от рождества Спасителя. Отец Матвей сидел за одним из столиков, погрузившись в глубокую думу. По пропотевшей рясе сквозь отросшую роскошную бороду стекали капли холодного пива. Огромная рука то и дело подносила большую кружку с этим божественным напитком к святым устам уральского инквизитора, и блаженным было спокойствие, но…

Дверь вдруг с лёгкостью распахнулась, и три нарядные дамы ангелочками ворвались в такое несоответствующее им заведение. Словно крылышки запорхали их веера, быстро рассеивая табачный дым, а отдыхающий за стойкой трактирщик тут же поспешил затушить трубку и услужливо обратился к гостьям:

- Чем могу быть вам полезен, благородные дамы?

Девушки переглянулись и удивлённо уставились на епископа. Встреча старых знакомых – как забавно! Но что епископу делать в таком заведении? Ну а что, собственно говоря, там делать таким дамам как Валерия, Серафима и французская принцесса Натали?

- Отец Матвей?! – не выдержав, вопросила Валерия, - что вы здесь делаете? Почему вы не в церкви?

Епископ поднял уставший взгляд:

- Ищу… истину!

- Истину? – Лера от изумления захлопала глазами, - в кружке с пивом?

- Вас что-то удивляет, дочь моя? – тяжело затрубил отец Матвей, - да, я ищу истину! Но не в кружке с пивом, как вам показалось. Пивом я спасаюсь от сегодняшней жары!

Серафима не выдержала и выступила вперёд:

- Сегодня будет гроза! Пройдёт дождь, а к вечеру похолодает, так что… - тут она попыталась прочитать то, о чём он думает, и сразу же безудержно припала на колени возле его ног – умоляю вас, отец Матвей, расскажите, что вам известно? Вы исповедали Викторию перед судом, так что она рассказала вам? Это очень важно! Прошу вас, вы должны рассказать! Это должно быть что-то, что касается ещё и России, и императора, ведь так?!

- Встань, дочь моя! Негоже потомкам князя Дараева на коленях в трактире стоять! Князь хоть и безумен был, но зато первым инквизиторов на Урал попросил направить! – он поднял девушку за худенький локоток и сам с усилием встал из-за стола, - идёмте, сударыни, поднимемся в комнату, и там вам всё расскажу, что бог сочтёт нужным, здесь я говорить не могу… К тому же, тайна исповеди…

Под ногами заскрипели половицы и узкая лестница с одной надёжной периллой, ведущая на второй этаж. Там святой отец достал откуда-то из рукава ключ и отворил свою комнату:

- Прошу, проходите сюда!

Дамы прошелестели пышными подолами платьев в дверном проёме и прикрыли за собой дверь.

- Теперь я могу говорить! – прогремел грузный инквизитор, - Валерия, тебе известно, дочь моя, что твой кузен и наш император, а в то время ещё только принц Александр, вместе обучались военному делу и стали хорошими друзьями… Так вот, отец Александра был уже стар и болен, и рисковал остаться без наследников, но он не мог остановить ни глупой войны, ни желания Александра воевать за Россию. Кстати, ведь именно Александр после смерти своего отца принёс России мир!.. Но эт так… О чём это я?.. Ах, да! Военные действия в море!

- В каком ещё море? – шокированная Лера едва удержалась на ногах, - Лис ничего не рассказывал мне про море!

- Ещё бы! – отец Матвей продолжал говорить, - эту часть жизни князь Загорский предпочёл забыть, потому что как раз тогда он мог потерять лучшего друга! Да, именно тогда Александр мог умереть! Это была битва в Средиземном море с неизвестным пиратским флотом. Тогда состоялась первая встреча Виктории с Балевским. Виктория была одной из тех пиратов. Она была ряжена в мужское платье, поэтому Александр не знал, что сражался с женщиной. Это понял только Николай Иванович, когда остановил её, но Александр находился уже в очень тяжёлом состоянии. Наследника российского престола доставили к доктору, хотя спасти его могло только чудо!.. К счастью, чудеса случаются! Лисоплут Загорский – любитель творить чудеса! Он предложил отдать свою кровь за жизнь друга и будущего императора. Было маловероятным, что это станет спасением, но всё же… это помогло. Александр быстро пошёл на поправку. Пиратам нанесли ответный удар, правда, нескольким кораблям удалось уйти… Граф Николай Иванович Балевский всегда завидовал дружескому расположению и непревзойдённому доверию Александра к Лису – это рассказала мне Виктория, как, впрочем, и всё остальное. Но суть не в этом! Суть в том, что Александр и Лис – кровные братья с тех самых пор. Кровь Лиса необычна, она чудодейственна! Пока жив Лис, с Александром ничего не случится. Вот я и пытаюсь понять, чертовщина ли этот Загорский, или же ангел… В церковь Лисоплут ходить не любит… Вот я и иду по следам истины, чтобы понять её! Следую…

Настойчивый стук в дверь прервал монолог святого отца.

- Кто божественную беседу прерывает? – укоризненно поинтересовался инквизитор.

Раздался взволнованный голос трактирщика:

- Там какой-то Василий! Трёх девиц спрашивает!

Валерия резко дёрнула за дверную ручку, и трактирщик едва не ввалился за порожек. Смешно… но странно!

Перед уходом Серафима обернулась:

- Спасибо вам огромное, отец Матвей! Но честно признаться, раньше вы были более легкомысленны. Вам следует проводить больше времени на свежем воздухе, на природе, но и не забывать про библиотеки, у вас есть, чем думать! И, кстати, откуда вы узнали, кто я?

- Из библиотеки,- коротко разъяснил инквизитор, - Вы похожи на портреты своих предков.


Девушки спустились в салон, где их за кружкой пива ожидал Василий. Шахтёр торопливо допил последние капли и бросил трактирщику три медяка.

- Пойдёмте, дамы! – позвал парнишка и уже на улице продолжил – я узнал, где остановились Лис и Александр. Завтра утром в Англию отбывает судно, так что… Прошу в карету, и поедем на встречу с друзьями!



Спустя всего полчаса к трактирщику пожаловали новые гости! Балевский! Да ещё и не один, а с новыми подонками-телохранителями, собрал-таки новую банду ублюдков!

Граф теребил в руках небольшую вещицу, отделанную золотом и маленькими самоцветами.

- Как я полагаю, вы здесь хозяин? – он взглянул на трактирщика и отстегнул от пояса свой кошелёк, - вот это получишь, если ответишь правильно на наши вопросы! Понял?

- Понял, - кивнул трактирщик, перебирая чуть поседевшую бородку, - только вот у нас принято так, чтобы денежку вперёд, а остальное после!

Николай небрежно швырнул невеже кошелёк, и, открыв медальон, протянул его через дубовую стойку мужику прямо под нос:

- Полчаса назад здесь не была эта девушка?.. Полчаса назад отсюда отъехала карета, так?

- А вы что, следили? – голос трактирщика задрожал, - вы из…

- Отвечай! – рявкнул граф.

- Такая красивая… А кто она?

- Отвечай на вопрос!

- А сколько в кошелёчке-то? Я вынужден проверить!

- Двадцать золотых! Прошу поверить мне на слово, информация нам нужна очень срочно! А эта девушка – моя пропавшая невеста.

- Ладно, за такие деньги скажу! Была здесь такая… с двумя подружками. Они тут с одним святошей побеседовали и дальше поехали. Говорили про какого-то Лиса-чудотворца, и что этот Лис с нашим императором – кровные братья, такие вот пироги, барин!

Всеобщее внимание отвлёк шум на лестнице и грузные шаги отца Матвея.

- Ах ты безбожник! – гневно заревел инквизитор, - подслухивал, значит?! Да за такое язык отрезают! И даже вешают!.. А вы, граф, уж не о Валерии ли говорили? Уж больно медальончик похож на тот, что ей подарили на восемнадцатилетие.

Но Балевский оставался наглым образом спокоен:

- А что вы здесь забыли, святой отец?

- Ха! Вас забыл спросить! – повеселел епископ, - еду к Папе Римскому! Сам послом вызвался, чтобы иметь удовольствие лично рассказать о том, какой вы негодяй и подлец! И об исходе поединка, что вы убили Викторию, вам ведь прекрасно известно, кто она!

- Советую вам, святой отец, не вмешиваться в государственные дела. Связать его! – скомандовал граф.

Четверо ребятинушек тут же набросились на воинственного богослужителя.

Наблюдая за происходящим, хозяин заведения окончательно развернулся:

- Да что вы тут за беспредел мне устроили? Вы что себе позволяете?!

- Успокойся! – прорычал Балевский, - иначе, клянусь, мне придётся тебя убить! – он намотал цепочку с медальоном себе на запястье и спрятал маленькое сокровище под перчатку.

- Нет. Вы меня не убьёте! – забормотал трактирщик, - я же рассказал вам…

- Ты безбожник! – не спеша выговорил Николай, и тонкое лезвие кинжала незаметно взметнулось в воздух…

Из горла говорливого хозяина брызнула кровь, окропив чистую дубовую стойку, и обмякшее тело медленно скрылось где-то под ней.

- Да что же вы творите?! Падшие твари! – возмутился отец Матвей, отплёвываясь от здоровяков, что пытались завязать ему рот, - ах вы черти! Берегитесь, доберётся до вас Церковь! Чего вы добиваетесь, Николай Иванович?

- Справедливости, святой отец! – Балевский с притворной жалостью посмотрел на инквизитора, - пытаюсь спасти Россию-матушку, - он взял с одного из столиков салфетку и протёр испачканный кровью нож, - наш император ещё мальчишка, он погубит нас всех и всю страну… А впрочем, вам этого не понять, вы служите не России, а Церкви, при том итальянской! Это вас я могу обвинить в государственной измене! – он обратил внимание на то, что детинушки наконец-то справились со связыванием епископа, и дал новое распоряжение – подожгите этот никчёмный сарай и уходим! Прощайте, святой отец! Я продал свою душу Дьяволу!

Негодяи ушли, оставив инквизитора привязанным к лестничному столбу-подпорке, который был не сдвигаем, и его никак нельзя было вырвать. Через некоторое время отец Матвей услышал сухой треск, доносившийся с улицы. Запахло гарью. Становилось всё жарче и жарче, как в дьявольском пекле. Дым пополз в окна, заволакивая помещение. Воздуха становилось всё меньше и меньше… Что же делать? Каким богам молиться, прося их о помощи? Да и какие боги станут спасать эту грешную душу?.. Солёный пот, не прекращая, катился со лба, по щекам, по шее… и мужественное сердце билось от волнения всё чаще и чаще. Ах, если бы только чудо! Такое чудо, на которое была способна кровь Лисоплута Загорского!

Мучительное ожидание собственной смерти казалось вечной пыткой, как вдруг… грянул гром! За ним последовал ещё один длительный раскат, и сильный ливень забился по крыше. Благой шум!



Александр и Загорский сидели в гостиной охотничьего дворца, попивая белое вино, хотя оба больше любили красное, но день для красного вина выдался слишком жарким. Всё, правда, понемногу остывало под струями ледяного дождя. На улице шумело. Дождевые капли бились в широкое окно и бежали по стеклу. Но неожиданно… Друзья переглянулись.

- Это не дождь! – произнёс Лис. Рука его сразу же легла на эфес.

- Нет. Не дождь!

- Я пойду посмотрю, кто бы мог пожаловать к нам в гости! – князь вытащил из ножен свой меч и направился к парадной двери.

Он приоткрыл сначала небольшую щель и медленно провёл вперёд себя клинок, а потом только выглянул сам. Осторожность, конечно, никогда не помешает, но не стоит забывать об элементарных правилах приличия.

Змеегор упёрся в выставленную вперёд правую ладонь Серафимы. Она отвела лезвие в сторону.

- На девушек – да с мечом?! – в её словах прозвучал холодный укор.

Лисоплут даже немного растерялся, увидев трёх красавиц на пороге:

- Ну я же не знал, что это вы! Да и что, собственно говоря, вы здесь делаете?

- Да ты и не мог знать, что это мы. Ты не мог меня почувствовать, потому что я зла на тебя! – сказала Сима и не сдержалась – и ты ещё спрашиваешь, что мы здесь делаем?! Да это вы сбежали, не сказав ни слова! Просто бросили нас, как ненужную вещь! Ну, конечно, мы ведь не такие хорошие друзья, и нам совсем нельзя доверять. Я для тебя, как оказалось, вообще пустое место! Да?

Лис ощутил её атаку. Она сорвалась на него впервые! Ему хотелось бы не верить в происходящее, хотелось бы всё изменить, но голова пошла кругом, и он ляпнул совершенно неосознанно:

- И кто из вас придумал последовать за нами?

- Я! – отрезала Сима.

Молчание… И только непонятная боль, и пульс, бьющийся в каплях дождя.

Вода струилась по плащам девушек, но лично Серафиме было всё равно, Валерия гордо молчала, и только Натали, стоявшая за спиной Симы, капризно возмутилась:

- А что, у вас в России принято держать знатных гостей на пороге? Я хочу видеть моего жениха! – и она торопливо юркнула вперёд, и замерла посреди роскошной гостиной.

Александр поднялся с дивана:

- Какие гости! Надо же! Лис, дружище, впусти их, ещё промокнут, заболеют ненароком!

Тут как тут на пороге ещё и Васька нарисовался, уже успевший поставить лошадей в конюшню. В ожидании приглашения он скинул с головы промокший капюшон.

- Здравия желаю, барин! Чего мы тут ждём-с? Погода отличная! Почти лондонская! – в барском наряде шахтёр уже и сам стал похож на благородного дворянина.

Лис вдруг опомнился:

- Разумеется! Проходите! – но в прихожей он задержал Серафиму за крепко сжатый правый кулачок, – если хочешь, мы можем поговорить позже, но… Я хочу, чтобы ты знала! Ты немало значишь для меня, и ты нужна мне живой и здоровой! Я ничего не сказал перед отъездом, потому что знал… Потому что беспокоился…

- Излишнее беспокойство! – девушка резко отдёрнула свою напряжённую руку, и капельки крови остались на пальцах князя.

- Сима, что это? – голос его даже как-то изменился, – Сима! Симушка! Ты, что, ранена?! – он отбросил в сторону проклятый меч, и, поспешно закрыв дверь на крепкую щеколду, подлетел к Лере, – сестрёнка, милая, у тебя ещё осталась заживляющая мазь?

Лера уже занырнула в свою маленькую сумочку, но Сима её остановила:

- Не нужно! Само заживёт! Не стоит зря добро переводить. Это не имеет сейчас никакого значения, – она хотела посмотреть на Лисоплута, но его холодный взгляд слишком обжигал её сердце, и она опустила голову, - лис, я больше не хочу слышать весь тот вздор, который ты тут сейчас нёс, поэтому сделай одолжение… Можно, я сама буду решать, как мне быть и что мне делать?! Я не хочу навязываться тебе…

- Хорошо! Прекрасно! – вскипел Загорский, хотя на самом деле его сложно было вывести из себя, - делай, что хочешь!

Серафиму передёрнула нервная дрожь. Будь она кошкой, шерсть бы на ней встала дыбом… Она не сдержалась:

- Отлично! Тогда забудь обо мне! Навсегда забудь! Потому что для тебя я никто! Ты не можешь меня любить, потому что наши с тобой отношения… Они невозможны! – из глаз её покатились слёзы, – в твоём сердце только лёд…

- Неужели? В твоём тоже! Ты мне лгала о своих чувствах! Да?

Александр положил руку князю на плечо:

- Лис, дружище, ты зачем девушку до слёз довёл?

Валерия вдруг захотела вставить своё слово, но передумала, потому что засомневалась. Она не знала, кого ей поддержать: свою подругу, которая однажды случайно вторглась в её личную жизнь, или же поддержать своего любимого кузена? Хотя она как никто другой знала, насколько холодным может быть её дорогой родственник.

- Ладно, - продолжал император, - раз уж вы так непримиримы, то давайте-ка для начала глотнём вина, оно согреет наши сердца и души. А потом поговорим! Василий! Сделай одолжение, разлей сей напиток по бокалам! Кстати, мокрые плащи можно снять! Помочь вам, барышни?



Так прошёл весь вечер. Единственное, что они успели решить, так это то, что в Англию отправятся все вместе, но император и князь Загорский должны оставаться инкогнито ради всеобщей безопасности.

Лишь наступление ночной темноты бледным лунным светом, выглянувшим из-под облаков, разлилось по венам Серафимы, растопив лёд её гордости. Она сидела одна возле зеркала в отведённой для неё комнате и следила за пляшущими огоньками двух свечей, их парафиновые слёзы горячими ручейками стекали по позолоченному узористому подсвечнику. Совесть никак не унималась жестокой болью и не давала уснуть княжне Дараевой. А правильно ли она поступила? Накричала на самого близкого и дорогого человека… А оно всегда так получается – жизненная несправедливость!

- Лис, - совсем тихо прошептала она, - ты, должно быть, сейчас тоже не спишь… Знал бы ты, как сильно я тебя люблю! Тебя одного и никого больше! Но почему всё получается так глупо? Я же всего лишь пытаюсь уберечь тебя и наши земли… Чувствую какую-то связь между мной и тобой, и нашим императором Александром, и Стужемиром… Есть и ещё кто-то, но не знаю, кто… - она вдруг услышала, как в конце коридора скрипнули половицы, и кто-то шагал в сторону её двери.

- Открыто! Входи! – пригласила девушка, когда шаги остановились.

Дверь приоткрылась, и в комнату чёрной тенью проскользнул Загорский. Чёрный цвет ему был чертовски к лицу! Пусть даже и делал его лицо белым… Серафима это тоже заметила, глядя на его отражение в зеркале.

- Я подумал, что ты, наверное, не спишь, - немного неловко заговорил князь, - мы могли бы поговорить, если хочешь! Конечно, это твоё дело, и я не хочу…

- Лис! – обернувшись, перебила его Сима, - прости меня! Прости за то, что наговорила тебе столько глупостей… Я сорвалась! Прости!.. Я знаю, что вместе мы сильнее…

- Сима,- гордость Лиса тоже куда-то улетучилась, и он приклонил колено подле неё, - я вовсе не зол на тебя! Всё нормально, не беспокойся! – он бережно взял её правую руку и взглянул на ладонь. Свежий затянувшийся шрам резанул по не спящей совести.

Серафима чувствовала его боль, как свою собственную, но объяснить не могла, и на неё вдруг снизошло стихотворное вдохновение:

Всего лишь слово отрезвляет взгляд,
И вновь идёшь вперёд и не глядишь назад,
И прошлое сжимаешь ты в кулак,
Как позабытое письмо, и то к победам знак!
И с каждым шагом всё увереннее шаг.

И горизонт вдали
Укажет верный путь,
Луч утренней зари
Развеет в сердце грусть.

Идёшь вершить свой подвиг
В предназначенья час
Сквозь страх, сомненья, морок,
И блеск звериных глаз.

Пройдёшь сквозь все невзгоды,
Чтоб встретиться с судьбой,
Пройдут не дни, а годы,
И помни: я с тобой!


Глава 2. Попутный ветер.

Второе августа 1812-го года от рождества Спасителя. Первый день морского пути. Изящный киль торгового флейта рассекал гладь Балтийского моря, и добрый попутный ветер вздувал паруса, унося судно всё дальше от берегов Российской империи. Нос корабля украшала голова скачущей лошади, а на боку посудины ярко-синим цветом вырисовывалось название «Whirlwind» - вполне говорящее! Хорошо, что это был флейт, а не каравелла! Хотя она больше подходит для торгового судна, но ни Александр, ни Лисоплут не любили тяжёлые, медленные, маломанёвренные каравеллы. Кстати, каравелла с подобным названием и головой скачущей лошади на носу выглядела бы несколько смешно – этакий бочонок-тяжеловозик! Галопом не побежит!..

Князь Загорский бродил по палубе, то и дело вглядываясь куда-то в туманную даль. Его верный Змеегор был, конечно же, при нём, в подобных походах с оружием лучше не расставаться. Это только дурней черти берегут, но не таких благородных людей уж точно! Если кто и был его тайным ангелом-хранителем, так это Серафима, но ей не следует теперь даже разговаривать с её любимым и единственным, ведь никто из посторонних не должен знать, что они знакомы.

Александр приблизился к Лису и хлопнул его по плечу:

- Что же вы грустите, мой дорогой и доблестный друг? Я вот сегодня ночью не мог заснуть, потому что переживал за вас, и на меня нашло вдруг вдохновение! Я вспомнил уроки поэзии и написал стихотворение. Посвящаю его вам! – он достал из внутреннего кармана зелёной охотничьей куртки свёрнутый лист бумаги, - вот оно, - аккуратно развернув свиток, он прочитал:

Разорвать так хочу я все цепи коварства,
Разрушить всё царство
Лжи и тумана,
Сон – открытая рана
На оковах судьбы
И во тьме пустоты.

Я чувствую в сердце холодную кровь,
Мне больно идти дорогою снов,
Больно искать и терять мечту вновь,
И тает в тумане пустая любовь.

В глазах льдом холодным застывшая грусть,
Ухожу в пустоту, назад не вернусь,
И все перекрёстки окутал туман,
Вместо дорог лишь мираж и обман.

И вот я один, слепой и уставший,
Полетевший за ветром, но вскоре отставший,
Один навсегда, один среди снов,
Закован в объятья холодных ветров.

Но мечта вдруг вернётся, протянет мне руку,
Я шагну вслед за ней, отрицая разлуку,
Но по венам скользнёт её острое жало,
И это вся жизнь – лишь конец и начало.

И биться с туманом больше нет сил,
Я бился о стену, спасенья просил,
Но ветер невидимый вновь ускользал,
Я звал его долго, но вот я устал!

Прощай! Уходи! Исчезай навсегда!
Разбейся осколками вечного льда!
И остался один я во мраке пустом,
И нет ничего… боль вернётся потом!

- Красиво! – отозвался князь, - у тебя есть поэтический дар!.. Спасибо тебе!.. А ты… Чувствуешь мою боль как свою?

- А ты ещё чему-то удивляешься? – улыбнулся император, ловя задумчивый взгляд Загорского, - единая кровь говорит о многом… А вы помирились? Я надеюсь…

- Да, мы помирились. Всё хорошо. Спасибо тебе за то, что беспокоишься и поддерживаешь меня. Для меня наша дружба свята!

С губ государя не сходила улыбка:

- Для меня тоже свята наша дружба! И для неё, думаю, тоже! Мне кажется, она безумно любит тебя, и в первую очередь считает тебя своим другом. Она хочет, чтобы ты доверял ей, и боится за тебя, опасаясь также тебя потерять. Друг мой, она не такая, как все! Да, она странная, не спорю. Она загадочная! Буду с тобой откровенен, я даже немного завидую тебе. Только ты не ревнуй! А она, правда, не знаю, как это сказать, неземная!

- Как не от мира сего, - добавил Лисоплут, - я знаю!

- Да, друг мой! – Александр всё никак не унимался, - так ведь это же и прекрасно! И мне кажется, вы с ней похожи и идеально подходите друг другу! Не бросай её, она не забудет такой боли… Друг, посмотри-ка! – он указал Лису кивком на Василия с их тремя подругами, там происходило нечто странное.

Василий общался с дамами, как вдруг к нему подошёл один из матросов:

- My name is Harry. Do you speak English?

- Нет, - рыкнул Васька, - я говорю по-русски и не понимаю по-вашему!

- Всё нормально, - изрёк незнакомец фактически без иностранного акцента, - Я говорю по-русски и надеюсь, что мы с вами сможем пообщаться. Меня зовут Гарри. На этом судне я кормчий. Вы хорошие люди, как и те трое других, которых мы взяли с собой на борт до английского порта пассажирами-попутчиками. Такое бывает – дополнительный заработок! А вы впервые плывёте в Англию? – этот молодой мореплаватель говорил так же, как и выглядел, совершенно простецки: незаправленная рубашка, закатанные до колен брюки, растрёпанные светлые волосы, загорелое лицо, немного покрытое щетиной, видать, побриться не успел… Типичный вид моряка, притом, что моряка умелого, который уже много лет плавает по морям. Естественно, это неошибочное представление! Но при всей простоте этого человека, стоило ли доверять ему?

Василий, привыкший смотреть своему собеседнику в глаза, не мог ничего увидеть, не мог распознать ложь и правду в мутно-серых полупрозрачных глазах Гарри. Могла ли в них прочесть хоть что-то Серафима или кто-нибудь вообще? Морская вода выела цвет его глаз, как и его душу.

- Вы давно бередите моря, Гарри, - загадочно заговорила Сима, смотря куда-то в неизвестность, - должно быть, вы повидали много всего необычного, интересного, да?

Гарри широко улыбнулся:

- Да, я мог бы вам поведать множество историй и песен, у меня даже есть на это свободное время!

Валерия вдруг заметила, как заблестели глазки загрустившей Натали. Негоже ведь давать грустить принцессам вдали от дома! И к тому же, самой Лере уже поднадоело с ней сюсюкаться и уговаривать её развеселиться.

- Мы, конечно же, будем рады послушать что-нибудь интересное! – произнесла Лера.

Моряк чуть ли не подпрыгнул на месте от счастья:

- Вы удостоили меня огромной чести! Я сейчас! Гитару принесу!

Гарри убежал и вернулся довольно быстро. В руках его была старенькая гитара, привыкшая к путешествиям. Парень перекинул через плечо привязанную к ней выцветшую серую ленту, пальцы его заскользили по грифу, но начал он со вступительного повествования, а не с песни:

- Не знаю, слышали ли вы о землях Серебряной Розы и об этих прекрасных цветах, но хочу вам сказать, что желание завладеть великолепным сокровищем, бывает, безжалостно губит всё самое прекрасное! – и только после этого он запел:

Рядом со мной только звёздное небо,
Рядом со мной только тьмы пустота,
И никогда не найду я наверно
Ни пепла мечты, ни света костра.

Здесь неизвестность,
Безлюдная местность,
Здесь сны рассыпаются в прах,
И парус скорбит о ветрах.

Болят от тоски мои старые шрамы,
И меч мой вкус крови забыл,
Здесь только звёзды поют свои гаммы
Безмолвьем холодных могил.

Где же те земли Серебряной Розы?
Их песни лелеяли слух.
Где же врага золотые угрозы,
Что поднимали нам дух?

Здесь неизвестность,
Безлюдная местность,
Здесь сны рассыпаются в прах,
И парус скорбит о ветрах.

Зачем так спокойна глухая вода?
Одиночества полон весь мир!
Здесь так бывало, но не всегда,
Теперь же сожжён и трактир.

Где же те розы в дворцовом саду?
Где власть, что их берегла?
Здесь всё полыхало, словно в аду,
Всё жадность людская сожгла.

Здесь неизвестность,
Безлюдная местность,
Здесь сны рассыпаются в прах,
И парус скорбит о ветрах, - кормчий и бард в одном лице закончил петь, и тут же был одарён аплодисментами. Ему, как обычно, легко удалось собрать вокруг себя слушателей и всех гостей корабля.



Последующее время всё же тянулось невыносимо долго. Но вот над морем чёрным рваным покрывалом расстелилась ночь. Солёный свежий ветер гонял по воде волны, и волны убаюкивающе раскачивали судно.

Бедняжку Натали, правда, морская качка ничуть не тянула в сон, к горлу то и дело подкатывал тошнотворный ком. Она стояла на палубе, глубоко вбирая в себя воздух. Принцесса тешила себя мыслью, что это всё пройдёт. Ей не хотелось никого будить, да и к тому же, кому нужна больная императрица, страдающая ещё и морской болезнью? А так она наедине со своим недугом… Но нет! Она ошиблась! Она была вовсе не одна!

- Вам плохо? – раздался с кормы негромкий голос Гарри.

- Немного, - отозвалась перепуганная девочка.

Гарри подорвался с места и поспешил к ней:

- Принцесса, если вам…

- С чего вы взяли, что я принцесса? – перебила его Натали.

- Вы похожи на принцессу! – Гарри мило и простосердечно улыбнулся уголками губ, - хотя.., мне это на самом деле известно! Граф Балевский предупредил, что вы свой человек, что вы союзник политсекты.

- Политсекта? Граф..? – она застыла и тут же резко оттаяла от накрывшей её с головой волны нового потрясения, - где Николай? Он жив? Как он?

Гарри удивила её бурная реакция.

- Живёт и бодрствует ныне в добром здравии, - сообщил он, - но мне кажется, вы многое не знаете… Я должен был связаться с вами, чтобы, во-первых, передать через вас вот этот медальон, - он протянул вещицу принцессе, - только прошу, сделайте это как можно незаметнее…

В тусклом освещении палубы девушка разглядела миниатюрный портрет Валерии.

- Хорошо, я передам, - произнесла Натали, - но ответьте мне на один вопрос, если вы имеете отношение к политсекте. Зачем России война с Италией?

Моряк, заворожённый обликом принцессы, был готов ответить на все её вопросы. Хотя, ему не раз говорили, что его простодушие до добра не доведёт.

- Как?! Вам ещё не известны планы политсекты? Что ж, тогда я введу вас в курс дела, моя принцесса, - начал кормчий более сдержанно, - знайте, Ваше Высочество, нам нужно стравить государства в войне и объединить их при помощи войны.

- То есть?

- То есть, добиться, чтобы главы государств стали враждовать, но появится более сильная рука, способная объединить их – Римская Церковь!

На Натали навалился новый приступ головокружения, но, соблюдая приличия, она старалась держать себя в руках и даже попыталась собраться с мыслями:

- А как вы себе это представляете? Вы полагаете, Папа Римский согласится взять всю власть в свои руки? Думаете, он пойдёт против интересов глав государств?

- Тот, что сейчас, может, и не согласится, а вот его приемник – человек свой! Церковь будет править миром, а через Церковь – политсекта!

Принцесса слушала Гарри, но смысл его слов долетал до неё уже с трудом. Голова кружилась так сильно, что осознание действительности совершенно терялось, притупляясь болью. Похолодевшей и уже ничего не чувствующей рукой она ухватилась за борт…

- My princess! – Гарри испуганно подхватил её тело на руки.


Натали открыла глаза, лёжа в кровати, укрытая пледом. Лучи яркого дневного света пробивались сквозь щели между досками одной из кают в трюме корабля.

- Вам уже лучше? – раздался рядом голос кормчего. Он сидел на табурете возле кровати, - вы очень бледны!

- Мне холодно! Я пить хочу! – девушка попыталась привстать с кровати, но поняла, что голова продолжает кружиться, и легла обратно.

- Вам лучше лежать, - Гарри заботливо укутал её в плед.

- Прошу вас, позовите Валерию, она врач! – она умоляюще посмотрела на моряка.

- Для вас я исполню всё, принцесса! – он поцеловал её руку, - и не забывайте про это – он вложил ей в ладонь медальон, - я мигом!

Вскоре в каюту вбежала Валерия со своей сумочкой с лекарствами. Французская принцесса страдала от лихорадки, ей было очень плохо… но свою задачу она всё же выполнила! Уловила момент, и медальон вновь оказался в сумочке Леры.

Когда Натали задремала, и Лера собралась уходить, Гарри спросил:

- Может, ей лучше будет побыть здесь? Вас там слишком много, а здесь спокойнее…

- Хорошо, - одобрила Валерия, - Я буду часто заходить, и, если что, зовите!

Пока принцесса спала, кормчий вернулся к своим должностным обязанностям.



Так время шло. Вернее, продолжало тянуться мучительно тяжёлыми часами, днями, ночами, снова днями… Ветер подгонял «Whirlwind», укачивая разболевшуюся Натали. Валерия пыталась сделать всё, что в её силах, но остановить лихорадку принцессы не могла. Серафима не вмешивалась, но переживала, как и все остальные. Александр не находил себе места, зная ужасные последствия, но пытаясь отогнать неприятные мысли, храня надежду на лучшее. Ему опасно было выдавать себя и приходилось переживать, оставаясь в стороне… Надежды надеждами, но как-то ночью…

Состояние принцессы резко ухудшилось, и Гарри позвал Валерию, но тогда Лера уже поняла своё бессилие. Ей ничего не оставалось, как сообщить об этом Лису и императору, и к чёрту тайны, когда речь идёт о жизнях людей! Конечно, было одно средство, но кровь своего кузена она использовать не могла, это было куда более важным секретом, чем что-либо!

Ночь пробирала холодом. Пока Гарри остался наедине с принцессой, он дал волю нахлынувшим волною боли чувствам. Присел рядом на край кровати, и на глаза навернулись слёзы. Девушка, которую он полюбил столь внезапно, была так слаба и бледна, по её исхудавшим горячим, как кипяток, щекам стекали ручейки слёз и капельки холодного пота. Взор красивых, хоть и воспалённых, глаз вгрызался в душу огненной адской пастью.

- Ты не переживай, - с трудом выговорил Гарри, взяв её похолодевшую руку в свою, - я хочу, чтобы ты знала это сейчас! Я люблю тебя! Люблю с самого первого момента нашей встречи! Я бы хотел забрать тебя и уплыть вместе с тобой далеко… Подальше от всего этого! Подальше от политики, от этой политсекты, графа Балевского, и от вашего жениха Александра…

- Я бы попросил… - прогремел позади голос молодого человека во всём чёрном. Дьявольски обжигающий и холодный взгляд Загорского на самом деле мог немного ошарашить непривыкшего к нему человека.

Рядом с князем также стояли Лера и Александр, Васька и Сима вошли следом.

- Гарри, выйди, пожалуйста, из каюты! – попросила Лера.

Гарри не хотел оставлять Натали, но понял, что слова его были услышаны другими, и жизни его теперь тоже угрожает опасность. Мысли побежали быстрым потоком, ища ответ на вопрос « Что делать?». Варианта два: на свой страх и риск остаться, либо на свой страх и риск попытаться сбежать! Лучше второе! В таком случае нужно ещё успеть избавиться от рулевого.

- Хорошо, произнёс он, - я вас оставлю! – и ушёл…

Лис положил руку на плечо Александру.

- Делай, что считаешь нужным, - произнёс князь, - всё будет так, как должно быть!

Государь был расстроен и опустошён всем тем, что только что увидел. Пренеприятная непонятная боль терзала душу, сердце, совесть… Так же, как и кормчий, он сел возле неё…

- Торопитесь! Натали уходит! – предупредила Сима.

- Прости! – вырвалось из Александра вместе со слезами, сдержать которые он был не в силах.

- И вы простите! – чуть слышным дрожащим голоском выговорила Натали, и, начав задыхаться, застонала и забилась в объявших её руках императора.

- Натали, не оставляй меня, милая! – продолжал Александр, не выпуская принцессу из объятий, - мы обязательно поженимся! До Англии осталось недолго! Не оставляй меня!

Но тело его невесты вдруг стало бездвижным…

- Нет! Натали, нет! Не оставляй меня! Натали! Натали… - и Александр плакал, плакал, как мальчишка…

У Гарри тоже лежал на душе камень, а в горле стоял горький ком, но ему нужно было поспешить. Много для того, чтобы сбежать, не требовалось, главное – быть осторожным и быстрым! Он отвязал канаты, опустил с бока корабля довольно просторную лодку с подобием паруса на воду, забросил в неё небольшую сумку с личными вещами, едой и водой, взял свои кинжал и саблю, гитару, и уже собирался спускаться сам по верёвочной лестнице…

- А ну стой! – задержал его возглас Загорского, - сбегаешь? Как трусливый пёс?

Но Гарри не собирался менять своего решения.

- Извини, - сказал он, - я вынужден!

- Вынужден?! – лезвие меча Лиса сверкнуло в воздухе, - да, ты можешь сбежать, как трусливый щенок, или отпрыск подлой гиены Балевского, но у тебя есть возможность доказать, что ты волк!

Горе переливалось в гнев, и гнев уже закипал в жилах кормчего.

- Я графу Балевскому не родственник! Это только вы, князь, хитро сумели стать кровным братом даже самого вашего императора! – он отставил гитару в сторону.

Каков подлец! Много знает! И уж не сложно догадаться, откуда взялись эти знания.

- Политсекта значит? – усмехнулся Лис, - а не расскажешь поподробнее?

- Думаю, не стоит! – прорычал моряк и парой быстрых движений обнажил и шпагу, и кинжал, - а ваш вызов я принимаю!

Загорский для равности сторон тоже вытащил из-за пояса короткий клинок, разместив его в левой руке, а Змеегор – в правой.

Шумело море. Дул ветер. Серое в ночи уже пыталось представиться алым.

Дуэлянты обошли друг друга в поисках удобной и выгодной позиции. И вот первый удар! Сабля и меч лишь едва коснулись друг друга в полукруговой атаке. Они тут же быстро разошлись. Копя силы для интенсивной контратаки, князь отскочил назад, взлетел на один из ящиков с товаром, получив преимущество… И спрыгнул, атакуя сверху. Гарри защитился, встретив оружие соперника крест-накрест. Они сцепились… Моряк сумел отвести меч Лиса кинжалом вниз и в сторону, а саблей отбил нож и сделал траверс вправо. Кинжал повторно ударился в Змеегор, и, удерживая так меч недруга перед собой, не давая нанести в себя удар вторым клинком, кормчий выгнул спину, откидывая торс назад, и попытался атаковать верхней атакой в голову. Но Загорский отбился, сделал резкий выпад, выкидывая обе свои руки с оружием вперёд. Гарри отпрянул назад, образовав расстояние недосягаемости своего поля… Оба застыли в третьей позиции. Оба умелы. Оба достаточно сильны физически.

Свежий ветер остужал струйки пота на их лицах и рубашках, разогревая азарт поединка. Скрип мачт маскировал поскрипывание досок под ногами, и выпившая команда судна умилённо дрыхла, не обращая ни на что внимания, а дуэлянты продолжали биться.

Лис, оставляя свой нож для неожиданной атаки, перешёл в бег, направляя меч на кормчего. Скачок. Выпад. «Стрела». Конец меча остановила сильная часть сабли. Сабля проскользила по лезвию Змеегора, сблизив дуэлянтов. Воспользовавшись моментом, князь попытался всадить нож в противника. Гарри оказался шустрее! Он сделал траверс влево, и, прикрываясь быстро поставленным в крест своим оружием, уклонился назад. Это позволило Лису запастись временем. Он развернулся на триста шестьдесят градусов и в прыжке набросился на соперника. Моряк саблей и кинжалом остановил сильный удар меча, но, не успев отскочить, получил порез ножом в незащищённый правый бок… Загорский, довольствуясь своей работой, решил отойти на несколько шагов назад.

Гарри стиснул зубы, пересиливая нестерпимую боль, и сжал оружие в руках ещё крепче. Время, боль и гнев поддали ему сил, и он нырнул вниз для укола князя в живот, а Лис в ту же секунду сделал траверс влево, отбивая саблю ножом, затем мгновенный шаг на противника, выпад… И Змеегор красиво вошёл моряку прямо в сердце, без того разбитое потерей любимой девушки. Да, Лис довёл свой удар до конца, не взирая на кинжал, успевший поцарапать ему прежний шрам на правой руке…

Серое стремительно мешалось с чёрно-красным, тёмно-синим, фиолетовым… В туманном взгляде Гарри не было заметно ни боли, ни страха. Он передёрнулся несколько раз и упал замертво. На его лице нарисовалась лишь всё та же простодушная улыбка.

- Вот… Ёлки.., - вырвалось у Лиса, - хочешь по-хорошему, а выходит дикость! Одни проблемы!

Ещё одна смерть, ещё одна кровь во имя правого дела, но он запомнит её, как и все прошлые…


В ту же ночь князю, императору, Василию, Лере и Симе пришлось бежать, оставив на корабле два трупа. Они тайно уплыли на той лодке с парусом, на которой собирался бежать кормчий. Благо, до берегов Англии оставалось уже не так далеко, и они могли добраться самостоятельно. Тёмно-серые волны не сопротивлялись вёслам, небо было молчаливым и холодным, а ветер – попутным.

Глава 3. Два звена одной цепи.

12 августа 1812 года от Рождества Спасителя. Холодный английский берег
казался мрачноватым и лишённым человеческого присутствия, но тем он был
и безопаснее, в отличие от многолюдного порта. Поэтому наши герои
избрали для причала песчаную косу со стороны леса. Рассвет явил красивый
яркий пейзаж конца цветущего лета, а ещё тёплое солнце вселяло в сердца
надежду.

Путники успели отдохнуть на берегу после нелёгкого морского путешествия,
но нужно было двигаться дальше. Необходимо было поскорее разыскать
Данилу, оставаясь инкогнито. Знание о существовании политсекты очень
тревожило Александра. Конечно, о том, что Балевский – заговорщик,
известно ему было давно, но политсекта гораздо страшнее обычного
дворцового заговора!

Они пошли сквозь густой лес. Места явно были глухими, сложно было
угадать, в какой стороне находится ближайшее поселение. Карта, к
сожалению, была утеряна, случайно утонула. Серафима решила идти впереди
всех, ища на земле следы и прося деревья, кустарники и травы вывести её
и её друзей к людям. Услышала её Природа-матушка, открыла под ногами
тропку и вскоре вывела к разъезженной каретами дороге. Дорогой этой они
шли около часа, а потом донёсшийся аромат свежей выпечки, вкусный запах
жареного мяса и множество других притягивающих запахов различных
вкусностей привели их в небольшое поселение.

Унылая деревенская жизнь явно была потревожена подготовкой к какому-то
грандиозному празднеству. Люди усердно занимались приготовлением вкусных
блюд, украшением домов и пошивом своих нарядов, но на чужаков внимание
всё же обратили. Александр, Лис, Лера, Сима и Васька пробирались сквозь
толпу недоверчиво косящихся на них деревенских жителей в поисках
наиболее дружелюбного человека, которого они могли бы о чём-либо
расспросить. Само собой получилось, что они вышли к кузнице. Кузнец хоть и был мрачноват на
вид и не выглядел особо дружелюбно, но работа его
привлекла внимание чужеземных гостей. Они остановились и заворожено
наблюдали за тем, как тонко и умело кузнец выводит на лезвии
новёхонького недавно выкованного меча какую-то надпись. Мужчина делал
свою работу молча, и только когда закончил, наконец спросил:

- Russian?

- Yes, - ответил, не раздумывая, Загорский.

- Какая новость! – кузнец радостно хлопнул в ладоши, - Мне сразу так и
показалось! Уж я-то русских знаю. По батьке я сам русский! И вот не так
давно к нам ещё русская парочка забрела, сегодня их свадебку сыграем! А
вы устали, небось? Идёмте в дом, гости дорогие! Э-э… Прошу прощения, не
представился… Я – лорд Уилфред, для вас я просто Уил.

Сима тут опередила всех своих друзей:

- Княжна Серафима Ярославовна Дараева, - представилась она, - а это мои
спутники и хорошие друзья. Мы актёры и музыканты, но нам не хватает ещё
флейтиста, ищем.

- Пойдёмте, господа! – позвал Уил, - Не будем задерживаться. Уверяю вас,
вы на верном пути!

Они вошли в аккуратный кирпичный домик. Внутри он оказался уютен и чист,
хозяева явно любили порядок. Всего в доме было две комнаты и кухня.
Гостей лорд-кузнец усадил на лавке за кухонный стол, подал кувшин с
молоком и кружки.

- Угощайтесь! – Уил улыбнулся, - Сейчас вас с женой познакомлю. Кстати,
вы, может, на свадьбе песню какую исполните?

Загорский красиво взмахнул рукой:

- Обязательно исполним!

- Здорово! – обрадовался лорд, - Интересно будет послушать! О, а вот и
моя жена! Красавица Эмили! – его широкая ладонь указала на незаметно
вошедшую худенькую женщину в чепце с добрым молодым лицом.

- Здравствуйте, гости дорогие! – Эмили скромно поклонилась, - Уил, там к
нам ещё и жених пожаловал на меч посмотреть.

- Пусть в дом пройдёт, с гостями познакомлю! Наши гости – музыканты,
флейтиста ищут.

- Хорошо, - женщина вновь скрылась за уличной дверью.

Через некоторое время она вернулась не одна.

- Дани, входи! – пригласил кузнец.

Хорошо сложенный юноша среднего роста, одетый в белую льняную рубаху с
вышивками на рукавах и высоком вороте, подпоясанную кожаным ремнём, и в
белые расклешённые штаны со шнуровками и вышивками по бокам, низко
полонился, мотнув светло-русыми длинными кучеряшками, и его красивые
синего цвета глаза ещё неразборчиво взглянули на гостей:

- Я слышал, вы флейтиста ищите?

- Да, ищем флейтиста… подобного вам! – голос Серафимы прозвучал холодным
хрустальным звоном, а небольшой акцент на окончание фразы заставил
Данилу вздрогнуть и приглядеться к гостям.

- Данила! Друг! – не выдержал Васька, вскочив из-за стола.

- Стой! – Загорский резко и прохладно задержал Василия, ухватив за руку,
- Нам с твоим другом предстоит ещё очень серьёзный разговор!

- Предатель! – холодный взор Данилы обжёг Ваську не хуже раскалённого
кинжала.

- Ты не понял! – крикнул парнишка-шахтёр в спину своему метнувшемуся к
двери старому другу.

- Ты не сможешь выйти! – произнесла Сима. Взор её был направлен в
никуда, она была спокойна, но дверь действительно ни в какую не
поддавалась.

Лорд с женой в панике переглянулись, но вмешиваться не стали. Лишние
проблемы им не нужны…

- Не беспокойтесь, дорогие хозяева доброго дома! – попросил Лисоплут, -
Данила, присядь, нам нужно поговорить!

Васька тут не вытерпел напряжения и добавил:

- Данил, Лис тебя не сдаст инквизиции!

Александр также не остался в стороне:

- Российский государь-император тоже не сдаст! За это я ручаюсь!

- Не бойся нас! – Лера… Ну как ей можно отказать?!

- Мы не желаем тебе зла, наоборот… А меня, Лиса и Александра ты тем
более можешь не бояться, в тебе есть то, что есть в нас! – Сима… Симе
тоже сложно отказать и не поверить!

Данила действительно ощутил присутствие чего-то себе подобного. Бежать
ему уже не хотелось, что-то помимо закрытой неведомой силой двери
заставляло его остаться. Да и не ослышался ли он? Александр??? Здесь?!
Сам император? Видать, действительно происходит что-то серьёзное и более
значительное, чем взрыв на руднике. Не мудрено! И, если домыслы верны,
то, стало быть, дело касается деяний графа Балевского.

- Да, Балевский ещё тот подлец! – вслух выразился Данила, отошёл от
двери и присел на лавку рядом с гостями.

Князь глотнул молока и сказал:

- Жаль, что я раньше не знал, Данил, о твоей нелёгкой жизни, иначе
забрал бы тебя к себе! А если бы вообще толком ничего не знал, то не
простил бы… Скажи спасибо Ваське, он мне рассказал о вашей любви с
дочкой Градова и о том, как сам Степан Фёдорович Градов к тебе
относился. Градов – жадный эгоист! Знаю, что на бедняков ему плевать,
будь то даже его рабочие… А на счёт Балевского ты прав, тот своего не
упустит! Всё оказалось гораздо сложнее, чем мы предполагали. Этот
мерзавец не для себя одного старается, но ради своей выгоды. Это
политсекта!

- Да, - подтвердил Александр, - это всё правда. Я сам изначально ничего
не знал, только строил догадки. Решил вот своему другу и брату Лису
помочь разобраться во всём, сначала думал, что буду судить тебя, а
оказалось, что тебя нужно спасать, да и самому спасаться вместе с
друзьями!

Император! Перед ним! И это всё правда! И ситуация на самом деле не
простая, иначе что за дело императору до сироты и простого бедняка,
преступившего закон.

- Спасибо, я… - Данила хотел было встать, чтобы преклонить пред
государем колено, но Александр его остановил.

- Не нужно! – глаза императора сверкнули, как глаза Загорского, это было
такое же холодное небесное пламя, что отражалось в таинственной
поверхности Алмазной реки, - Они могут убрать тебя как того, от кого
произошла утечка информации, Николай Иванович Балевский знает, что ты
всё рассказал Василию… Балевский уже был предан Божьему Суду, это был
его поединок с его наёмной итальянской убийцей. Балевский остался жив… Теперь он жаждет мести! Знаешь, я буду
продолжать бороться с такими, как он, и мне плевать на его пожелания,
плевать на пожелания их политсекты, они – жестокие эгоистичные убийцы,
такие же эгоистичные, как и твой бывший хозяин Градов. Кстати говоря, на
его пожелания мне тоже плевать, я буду бороться с несправедливостью и
жестокостью! Поэтому я не стану тебя судить. Я даю своё согласие и
благословение на ваш брак с дочерью Градова! Когда вернёмся в Россию, я
закреплю его официально!

На лице Данилы засияло неописуемое счастье. Не спит ли он? Не спит! Это
всё правда! Самая настоящая!

Пока он думал над тем, как ему отблагодарить императора, Серафима
напомнила о деятельности на предстоящем празднестве:

- Так какую песню исполнять будем? Данил, так что на счёт того, чтобы
побыть нашим флейтистом?

- Я… Это я с радостью! А текст и придумать ещё можно успеть!

- О силе неведомой! – припечатал Лис в подсказку темы.

Лорд-кузнец поднялся с лавки:

- Вот и сладилось! А я пока распоряжусь вам баньку истопить! Здесь
ничего не бойтесь, инквизиторы уж поняли, что заходить им на нашу,
дарованную нам Змеем, землю и внушать свою веру бесполезно!



После полудня деревня, залитая золотыми солнечными лучами, превратилась
в маленький сказочный городок, позабывший о повседневных делах. Скот
пока был на выпасе и под присмотром сторожевых псов, за него не
беспокоились. Народ собрался у северо-западного края селения на
ритуальной площади. Играли музыканты, но пока другие, местные. Это были
трое деревенских мужчин, их два барабана и бубен выбивали отчётливый
ритм, под который проходил обряд. Люди плясали кольцом вокруг Племенного
камня – радужного каменного валуна, расписанного рунами, с узкой
глубокой трещиной посередине. Плясали вокруг лорда Уилфреда и его жены,
которая, стоя на коленях перед камнем, шептала слова над глиняной чашей,
наполненной красным вином, а лорд Уилфред с другой стороны каменной
глыбы держал за рукоять меч, подготовленный для Данилы. Наконец, Эмили
перестала шептать, подняла голову, взглянула на Уила, и тот вонзил меч
неглубоко в сырую чёрную землю, поросшую мелкой травой. Хоровод
остановился. В центр круга вышли красивые жених и невеста в белых
нарядах, украшенных цветными вышивками. У юноши за спиной ждали меча
пустые ножны, пристёгнутые к ремню, перекинутому через плечо. На
златовласой голове невесты был роскошный венок из множества цветов, и в
волосы жениха также были вплетены цветы, закреплённые белыми ленточками.
Данила подвёл Елизавету Степановну Градову к Племенному камню. Эмили
поставила чашу на этот валун. В вине заискрились радуги. Уилфред
приблизился к жениху и невесте с мечом в руках, его острое лезвие
быстро, легко и почти незаметно коснулось запястья жениха, затем
запястья невесты, и две капельки крови упали в подготовленное вино.
Данила взял чашу, сделал глоток вина и передал её Лизе. Девушка глотнула
и вернула оставшееся вино Эмили, продолжавшей стоять на коленях.
Лорд-кузнец красиво подал Даниле меч, достал из-за пояса два белых
позолоченных браслета, застегнул их на запястьях молодых, затем принял
из рук своей жены чашу и вылил её содержимое на щель в камне, а сосуд на
счастье разбил.

Музыканты перестали играть, и тишина наполнилась напряжённым ожиданием…
Когда вино до конца исчезло в камне, Уилфред торжественно и во
всеуслышание объявил, что наречённый Даниилом и наречённая Елизаветой
отныне скреплены вечными священными узами брака, становятся мужем и
женой, и двумя звеньями Единой Цепи Жизни!

Жених поднял меч и закрепил союз со своей возлюбленной нежным поцелуем,
а радостное солнце блеснуло в уже попробовавшем вкус крови мече прежде,
чем тот успел занять своё место в ножнах.

Барабаны и бубен зазвучали вновь. Уил помог подняться Эмили, взял её за
руку, она взяла за руку Дани, тот взял Лизу, и вместе они присоединились
к кольцу, что возобновило свою пляску. Проплясав три круга, все
отправились к одному большому столу, выставленному на площадке посреди
деревни, и пировали до заката, пока небо не стало розовым и прохладным.

Большой праздничный костёр развели на ритуальной площади, веселье
продолжалось. На гостей перестали смотреть косо, поскольку лорд Уилфред
объяснил всем, что гости – друзья, да ещё и музыканты. Вот вечером у
костра гостям и предоставили народ веселить! Только Александр был не
особо весел… И, пока Эмили, Лиза и Лера ходили за гитарой и флейтой в
дом лорда-кузнеца, Серафима, в отличие от энергично общавшихся друг с
другом Лиса, Василия и Данилы, обратила внимание на стоящего в стороне
грустного императора и подошла к нему.

- Не печалься! – в полголоса произнесла она, - Я понимаю твою боль, но
это не правильно, что ты грустишь из-за той, кто на самом деле не любила
тебя!

- Тебе известно всё? – на лице государя появилось подобие улыбки, но в
нотках его голоса прорывалась боль.

- Почти всё, - она осторожно и смело взяла его руку, - ты больше не
должен держать в себе эту несправедливую боль! Я могу её забрать…

- Правда, можешь?

- Могу! Если отдашь! Если сможешь отдать… Но тебе нужно быть сильным,
чтобы не погубить Россию! Скоро нам предстоит ещё поездка в Италию,
нужно поговорить с Папой Римским, нужно разобраться с политсектой и
другими неприятностями.

- Я согласен. Я постараюсь отдать. Забирай…

Тело Серафимы содрогнулось, принимая из Александра потоки схожей по
цвету с кровью и чёрной, как дым, энергии, но в себе их старалась не
задерживать, сразу отправляла в огонь. Там её уничтожала золотистая
энергия, которую Сима частично впитывала в себя. Взамен забираемой боли
она отдавала Александру свою голубую и черпаемую со стороны пламени и от
солнца золотистую, ослепительно светлую энергию, и ту голубую и
фиолетовую, что дополнительно поглощала от многих далёких звёзд и луны.
Император не знал, но чувствовал происходящие в себе перемены. Его тело,
подобно телу Серафимы, иногда содрогалось от меняющихся потоков энергии.
Они держались за руки и смотрели друг на друга, пока Александр не ощутил
в себе нечто похожее на тепло солнечных лучей, непонятное чувство
свободы, и не сдержался…

Может, видели и не все, но Загорский видел этот поцелуй, видел, как ту,
которую он любит, так сладко поцеловал его же друг и брат… Ревность?
Нет, всего лишь неприятный привкус. Лис не дал воли ревности, он всё
понял, почувствовал, увидел… Он знал, что такое фильтрация
энергетических потоков… Лисоплут разжал пальцы, оказавшиеся по привычке
на рукояти Змеегора.

Серафима заметила, что он смотрит, но Александру ничего не сказала, а
Александр был спокоен, извиняться не стал, чувства вины не было, было
лишь блаженное спокойствие. Сима, не вымолвив ни слова, улыбнулась,
отпустила его руки и направилась к Лису, которому ничего не стала
объяснять, да и князь ничего не спросил…

Вернулись Эмили, Валерия и Елизавета, принесли гитару и флейту. Гитара
тут же оказалась в руках Загорского, плавно перелетев по воздуху, словно
у неё появились крылья. Дани нежно-нежно поцеловал Лизу, забрал флейту и
обратился к государю:

- Не могли бы вы оказать мне одну услугу?

- Я бы с радостью… Какую? – от горечи не осталось и следа.

- Не могли бы вы потанцевать с моей Лизанькой, пока мы исполняем песню?

- Разумеется!

- Благодарю!

Песня началась с флейты, грустный мотив которой перешёл в
героически-весёлый, когда зазвенели струны гитары, а позаимствованный
Васькой барабан начал отбивать такт.

Со второй партии аккордов Серафима и Валерия запели:

Тропою заснеженной шла за тобой
В холодный твой мир, заполненный мглой,
Пламя костра превращалось в закат,
Открывая дорогу в сумрачный сад.

В сумраке вечна жизнь колдовства,
Я вновь растворяюсь в пляске костра,
Возьми мою руку, превращаясь в огонь,
Возьми мои слёзы дождём на ладонь.

Для тебя я останусь мгновеньем ночным,
Превращусь в лучах солнца в исчезающий дым,
Но ночью взгляну на тебя я луной,
Тьмой в сиянии звёзд позову за собой.

В сумраке вечна жизнь колдовства,
Я вновь растворяюсь в пляске костра,
Возьми мою руку, превращаясь в огонь,
Возьми мои слёзы дождём на ладонь.

В полуночи вечно мы вместе, едины,
Сердцем живём колдовской середины,
Я живу, чтобы вновь умереть на рассвете,
Вечны твоих снов волшебные сети.

В сумраке вечна жизнь колдовства,
Я вновь растворяюсь в пляске костра,
Возьми мою руку, превращаясь в огонь,
Возьми мои слёзы дождём на ладонь.

Но однажды поймаешь взгляд плачущей мглы,
Невидимкой войду в твои вечные сны,
Рядом ветром останусь, не тревожа покой,
Отдав плоть и кровь, чтоб быть вечно с тобой!

В сумраке вечна жизнь колдовства,
Я вновь растворяюсь в пляске костра,
Возьми мою руку, превращаясь в огонь,
Возьми мои слёзы дождём на ладонь.

Небо незаметно сменило тона с вечерних на ночные. Розовое солнце ушло,
уступив место ярко-жёлтому блину луны и многочисленному мерцанию звёзд
на фоне тёмной ночной бездны. Только празднующему люду от света костра
было по-прежнему светло, как днём. Языки пламени плясали под мелодию
флейты, плясали и зрители. Праздник продолжался, Сима с Лерой завели
очередную песню:

Растоплю в ладонях лёд,
Пусть в глазах застынут слёзы,
Наше солнце не соврёт –
То реальность, а не грёзы.

Пусть душа опять танцует
Под звон ласковой струны,
Пусть поёт и пусть тоскует,
Исполняя наши сны.

На концерте под луною
Пусть огнём пылает тьма,
И влечёт пусть за собою
Песней верная струна…

Небольшое гитарное соло, затем соло флейты, после которого вместе с
гитарой, вокалом Леры и Симы, вступили голоса Василия и Загорского,
запели вчетвером:

Покорим свои вершины,
Свои горы и холмы,
И равнины, и пустыни,
И леса, поля, миры.

Ляжем мы стрелою тонкой
В ложе тисовой дуги,
Тетивой направит звонкой
В цель движение руки.

Над когтями чёрной смерти
И под небом наших снов
Только мы, держась за руки, вместе
Встретим вечность во мраке веков! – концовка песни получилась
резковатой, но впечатляющей. Англичане, не знающие русского языка,
конечно, ничего не поняли, но им понравилось! Гулянье длилось до
полуночи…

Потом пошёл дождь. Все разбрелись по домам отсыпаться. Гостей лорд
Уилфред распределил на ночлег в дома к своим друзьям.



Глава 4. Смерть за смерть.

15 августа 1812 года от Рождества Спасителя. Позднее утро. Император
Александр, князь Лисоплут Загорский, Серафима, Валерия, Василий и Данила
с Елизаветой были уже на полпути от французского порта в Дюнкерке до
Парижа. В порт они прибыли с английского берега через Дуврскую
переправу. Эту дорогу им указал лорд Уилфред. По доброте своей
лорд-кузнец снарядил гостей вещами, провизией и географической картой,
дабы те не заблудились и когда-нибудь ещё заглянули к ним в гости. Сей
путь через Францию к итальянским землям был наиболее коротким, но не
таким когротким, чтобы путешествовать пешком. Сначала император
загорелся идеей купить дамам экипаж, но дамы заявили, что трястись в
карете — ужасная скука, да ещё и не безопасная, и внимания много
привлекает, к тому же, неудобные платья они сменили на охотничьи костюмы
моды английской аристократии. Наилучшим вариантом было найти каждому по
лошади, а для этого пришлось продолжать свою музыкальную деятельность во
французских поселениях. Неплохой заработок добавлялся к уже изначально
имевшимся деньгам, получалось немало!

До очередного города друзья шли по широкой песчаной дороге. Влево
уходили поля да луга, вправо — то же самое. Вдруг впереди показалась
высокая каменная стена.Путники дошли и остановились в пяти метрах от
ворот небольшого города. Двое солдат во французских мундирах не
проявлили к ним никакого интереса, ну или просто сделали столь
безразличный вид.

- На указателе было написано «Амьен», - напомнила Лиза.

Александр оглядел своих друзей:

- Здесь карту доставать, при этих...

- Почитателей деликатесов, - вклинился Загорский, - да, при них неудобно!
Пойдёмте в город что ли, господа, нам всё равно лошади нужны!

- Точно! - пискнула Лера.

- Согласен! - Васька не остался в стороне.

- Я тоже! - красавчик Даниил подал голос.

- Не имею возражений! - сказала своё слово Сима.

Император шагнул вперёд:

- Что ж, господа, идём так идём!

Они спокойно вошли в незапертые деревянные двери. Вернее, почти
спокойно. Стражники спросили их, кто они такие и куда путь держат, на
что Лисоплут им с улыбкой ответил, показав гитару, что они музыканты,
приехали народ повеселить, и их впустили. По другую сторону ворот стояли
также двое стражников, но эти ни словом с чужеземцами не обмолвились,
поскольку были заняты беседой с девушками, которые поднесли им кружки с
прохладной выпивкой. В такой-то жаркий день сложно было воздержаться от
подобного соблазна.


Жизнь в городе оживлённо кипела. Друзья продвигались по узким
пространствам между торговыми лавками, пока не увидели то, что им было
нужно. Они вышли на площадь, где торговали живностью. Лошадей продавали
всего с десяток — небольшой выбор, хотя, как оказалось, довольно
неплохой! Все были породисты, ухожены и явно не заброшены в спортивной и
эмоциональной подготовке, как подобает верховой лошади.

Загорский выбрал себе чёрную кобылу с белой звёздочкой на лбу, Лера —
игреневого жеребца, Александр — вороного, Сима — рыжую кобылицу, Лиза —
гнедую, Василий — пегую, а Данила — серую в яблоках.
Отметить приобретение, отдохнуть с дороги и подкрепиться герои
отправились в таверну. Лошадкам там нашлось место в стойле, а гостям — в
салоне на втором этаже таверны. Заведение было не маленьким, и народа в
нём хватало. Лис, государь, Лера и Лиза неплохо владели французским
языком, это спасало от подозрений... некоторое время...

Друзья сидели за столиком, ели цыплят с салатом, запивали вином, а на
них из-за соседнего столика всё поглядывал странного вида человек, не бедно одетый, похожий на одного из торговцев. Вскоре к незнакомцу подсел
французский офицер, и они завели беседу.

- Не нравятся они мне, - шепнула Серафима, - о чём они говорят?

Император внимательно вслушался и чуть не поперхнулся:

- Король Луи-Бенедикт Леарский узнал о смерти своей дочери. Ему доставили
фамильную брошь с гравировкой и описали девушку, у которой её нашли...
Король сначала не поверил, а потом разослал всюду своих агентов, чтобы
те проверили точность информации... Подтверждение ещё не получил... Он в
бешенстве, готовится к войне с Россией и... меня ищет! Жаждет мести,
кровавой расплаты! Новость повергла всех в небольшой шок, а Сима
пронзила помидоринку с кусочком картошки вилкой, словно заколола шпагой
врага:

- Безумство родителей опасно и неизлечимо! Некоторые становятся безумны от
ненавсти к своим детям, а некоторые от любви. И в обоих случаях страдают
другие люди! Что делать будем?

Все жидающе посмотрели на императора.

- Я не могу бросить Россию на произвол судьбы, - сказал Александр, - Но на
французской земле задерживаться опасно. Отсюда мы должны бежать как
можно скорее. Я должен действовать в интересах государства, должен вести
переговоры с Луи-Бенедиктом... Я пока точно не знаю, с чего начать, но я
намерен поддержать мир! Когда-то давно Змей и так уничтожил государства,
намеревавшиеся продолжать раздувать войны.

- Говоришь о мире верно, - согласился Загорский, - нам нужно разработать
более чёткий план действий. Необходимо узнать, не состоит ли
Луи-Бенедикт в политсекте, более точно узнать его намерения, проверить
пограничные посты, узнать численность и приемущества его армии, и
оправить в Москву письмо твоему заместителю. Но скорее всего нам
придётся на время разделиться!

- И как же? - Императорское Величество покрутил по своей опустевшей
тарелке обглоданную цыплячью косточку.

Князь подумал недолго и ответил:

- Я вместе с Василием отправлюсь разведать обстановку на границах, это
займёт дня три. Ты с Данилой без промедления поедешь в сторону
французско-итальянской границы, но остановитесь в Гренобле. В Париж и в
Леар не заезжай! А на переговоры с королём Франции, я думаю, лучше
отправить девушек... Каждый из нас также должен будет раздобыть столько
информации, сколько сможет. Через три дня мы должны будем все вместе
собраться вновь в Гренобле, сочинить письмо в Москву и двигаться в
Италию. Брат, тебе нужно заверить посольское удостоверение дамам!

- Я немедленно займусь этим, только мне нужны перо, чернила и бумага... И
более спокойная обстановка, без посторонних наблюдателей.

Лиза глотнула вина и лёгким жестом перекинула на стол висевшую у неё
через плечо сумку:

- Чернила, перо и бумага есть!

- А спокойную обстановку мы устроим! - добавил Данила, - отвлечём внимани
наблюдателей на себя, мы же музыканты!

Прекрасная Елизавета отодвинула от государя тарелки и кружки в сторону,
и протянула ему листы бумаги, перо и плотно закрытый бутылёк с
чернилами.

Лисоплут взял гитару:

- Пойдёмте, господа музыканты, к перилам, чтобы нас и сидящие снизу лучше
слышали!

- С вашего позволения, мы с Василием останемся здесь! - Лера посмотрела на
Ваську, уплетающего сочного цыплёнка.

- Хорошо, - одобрила Сима, - исполним «Безумный ветер»? Никто не против,
если я буду петь на русском?

Лис попытался улыбнуться:

- То, что мы – иностранцы, они уже и так, наверное, поняли. За песню,
может, и не съедят... Данил, пусть твоя волшебная флейта выдаст
что-нибудь весёлое, чтобы хозяева этой чудесной земли веселились, не
ведая слов этой песни!

- Постараемся! - юноша проверил наличие на своей шее флейты, что болталась
там на зелёной тесьме.

Втроём они вышли на открытую площадку возле отгороженного края второго
этажа. Столики там не ставили в целях безопасности.

Загорский начал играть с перебора, затем перешёл на бой, тогда вступила
флейта, а следом за ней голос Серафимы:

Я хочу умереть смерть безумца,
Я хочу захлебнуться кровью богов,
Если раз ступил в ад, назад не вернуться,
Остаётся идти лишь дорогою снов.

Жалкая горсть песчаного счастья безумья
Рассыпется прахом надежд или слов,
Никому не подвластны лишь наши раздумья,
Мой друг, мы свободны! Мы – тени ветров!

Развяжи мои руки, верное пламя,
Растопи моё сердце, сладкий огонь,
Мы шли в бесконечность, дороги не зная,
Вместо судьбы — шрам на ладонь.

Жалкая горсть песчаного счастья безумья
Рассыпется прахом надежд или слов,
Никому не подвластны лишь наши раздумья,
Мой друг, мы свободны! Мы – тени ветров!

Мы не герои, не люди, не боги,
Тогда кто мы, мой друг, кто же мы? Кто?
Мы ангелы смерти и духи тревоги,
Мы приходим и вновь исчезаем легко.

Жалкая горсть песчаного счастья безумья
Рассыпется прахом надежд или слов,
Никому не подвластны лишь наши раздумья,
Мой друг, мы свободны! Мы – тени ветров!

Нас не заметят и не услышат,
Мы ветерком ледяным пролетим,
Пусть чувствуют все, как мёртвые дышат,
А их недоверие мы им простим.

Жалкая горсть песчаного счастья безумья
Рассыпется прахом надежд или слов,
Никому не подвластны лишь наши раздумья,
Мой друг, мы свободны! Мы – тени ветров! - она протяжно закончила песню,
гитара и флейта смолкли, и слушатели с весёлыми физиономиями
рассаживались обратно по своим местам. Их ноги сами пустились в пляс ещё
в начале песни. Агрессии в итоге не было, да и недовольных лицо было
мало, только выкрики и монеты...


Герои недолго находились в таверне, поскольку времени действительно
терять было нельзя. Они разделились сразу же, как, оседлав своих коней,
выехали за ворота города. Князь Загорский с Васькой направились к
границам, девушки — в Париж, а император с Данилой — в Гренобль.


Вечером Валерия, Серафима и Елизавета приехали к леарскому дворцу в
Париже. Они показали страже удостоверительные грамоты, заверенные
императором Александром, и их приняли как подобает, со всеми почестями,
но объяснили, что короля они смогут увидеть лишь на следующий день,
потому что Его Величеству Луи-Бенедикту нехорошо после того, как он
получил брошь Натали. Девушек проводили в их посольские апартаменты на
четвёртом этаже дворца, дали всё необходимое, правда, от помощи
завистливых прислужниц гостьи наотрез отказались.

Время близилось к полуночи. По перламутровой кружевной, рюшчатой и
рельефной спальне с низким округлым потолком, в которой кое-как
уместились три кровати, бегали золотистые блики восьми свечей двух
подсвечников, стоящих на туалетном столике возле большого зеркала.

- Розовые подушечки, - с обречением вздохнула Лера, взбивая свою подушку и
забираясь в кровать, - какая мерзость!

- Не обращай внимания! - мяукнула Лиза из-под розового одеяла.

Серафима сидела на своей постели и молча заплетала волосы в косу. Взгляд
её был направлен в ночную пустоту за узким распахнутым окном. Занавески
мирно колыхались, но на душе было неспокойно. Ночная тишина тоже не была
тишиной, Серафима слышала всё от мышиного скрежета, пения сверчков до
воплей дерущихся кошек далеко на улицах Парижа, лая и воя собак,
множества голосов...

Из ночного мрака в окно вдруг заглянула выползшая из-за туч начинающая
убывать луна. Она была кровавая, а не жёлтая, похожая на чьё-то злобное
око. Луна смотрела на Симу, Сима смотрела на луну... Где-то звенели
шпаги, кто-то кричал, чья-то лилась кровь...

- Всё! Хватит! - не выдержала княжна Дараева и стрелой метнулась к окошку,
чтобы поскорее его закрыть.

Засыпающая Лера приоткрыла глаза:

- Сима, что случилось?

- Ничего, - отозвалась Серафима, - просто немного тревожно, - она закрыла
оконные створки, стекло которых было сложено цветной мозаикой, и наглухо
задёрнула шторы, - Спите! Я уже тоже ложусь! - затем она, не спеша,
погасила шесть свечей, оставив гореть две, и легла спать, но уснуть не
могла около получаса – тревога не давала покоя.


На следующий день, после обеда, король Луи-Бенедикт Леарский пригласил
Валерию, Елизавету и Серафиму на переговоры не в тронный зал, где обычно
принимал гостей, а в свой кабинет. До королевского кабинета девушек
проводили двое услужливых придворных господ, представили гостий королю и
ушли.

В кабинете царил полумрак, поскольку окно было задёрнуто бархатными
лиловыми шторами, да и мебель вся была обита таким же лиловым бархатом,
оттого казалась тёмной, всё было лиловым, не считая чёрного с золотыми
узорами стола. Камин на данный момент являлся единственным источником
света и невыносимой духоты. Воздух был тошнотворным, горько-сладким,
насыщенным запахами лекарств. Сорокалетний правитель сидел в кресле за
столом и вполне вписывался в общую обстановку. Одетый в чёрное с золотом,
он чем-то походил на свой стол, не считая лиловых манжет, лилового
воротника и таких же лиловых отворотов на ботинках-полутуфлях.

Луи-Бенедикт пригубил позолоченный кубок со своим лечебным отваром и
раздражённо спросил:

- С каких это пор принято посылать на переговоры прекрасных молодых дам?

Лиза выступила впереди подруг:

- С тех самых, когда дамы доказали, что они ничем не хуже и не глупее
мужчин!

- Моя дочь тоже так считала... К сожалению! - на бледном осунувшемся лице,
обрамлённом поседевшими волнами волос, заходили скулы, задрожал
подбородок.

- Но ваша дочь была больна! - Валерия констатировала печальный факт.

Рука Леарского с силой сжала ножку кубка:

       - Я тоже болен! Неизлечимо болен! Смертельно болен! Вы... Вы сказали «Была
больна»?! Что это значит? И как вы объясните мне это? - он разжал вторую
руку, и на стол упала та самая брошь с гравировкой, - Её нашли у больной
умершей на корабле девушки, по описаниям похожей на мою малышку Натали!
Скажите, если знаете эту историю... Это... Это была она? Это её тело
теперь съедят английские черви в английской земле без церемонии
отпевания с участием Папы Римского? Я всего лишь хотел мира с Россией, а
Россия оставила Францию без законных леарских наследников! - он стукнул
по столу, привыкшему терпеть подобное обращение.

- Россия настроена на мир! - твёрдо сказала Елизавета.

Луи-Бенедикт хлебнул своё лекарство и продолжил говорить:

- Россия-то, может, и хочет мира... Но Франция теперь без законного
наследника! И виной этому ваш император Александр, если он действительно
не смог уберечь Натали... Это... Это всё чёртово родовое проклятье! -
его руки затряслись, и он откинулся на спинку кресла.

Наблюдая за происходящим, Серафима застыла на месте рядом с Лизой,
подобно статуе.

Валерия, в отличие от своих подруг, бросилась к королю и упала перед ним
на колени:

- Я могу попытаться вылечить Вас, если вы мне расскажете об этой болезни!
Вы сказали про родовое проклятье, что это за проклятье?

- Это наше древнее проклятье! Очень давно наш род восстал против жестоких
язычников, поклонявшихся ужасному дьявольскому гаду. В то время эти
язычники властвовали во Франции. Когда мои далёкие предки привели на
французскую землю инквизиторов, те уничтожили неверующих, среди которых
был и тот, кто был тогда королём. Остался в живых только девятилетний
сын короля. Он видел, как погибла его семья... Инквизиторы забрали
мальчика с собой. Они выезжали из Парижа, а тот мальчик кричал из клетки
ужасные слова, проклиная моих предков и весь наш род! - король
закашлялся и поспешил выпить ещё своего отвара.

Лера опустила голову и подняла вновь, взглянув на Луи-Бенедикта, в её
ясных глазах уже поблёскивали слезинки сострадания:

- Если вы расскажете мне о подробностях вашей наследственной болезни, я
могу попытаться вылечить вас! Я врач! Ваши симптомы похожи на симптомы
болезни Натали. Возможно, мне бы удалось вылечить её, если бы мы не были
в море...

- Вы сказали «в море»?! - вскричал Леарский, - Значит, это правда? Значит,
это была моя дочь? Значит, моя малышка Натали умерла? И вы были там? Она
из-за вас умерла! Из-за вашего императора! Если бы они сыграли свадьбу,
счастье бы спасло её... Хотя бы ненадолго! А что мне теперь делать? И вы
ещё хотите после этого мира? Да будет вам известно, что мои войска уже
движутся в сторону русской границы!

-Что? - Лера отшатнулась, и, недолго думая, опять принялась за свои
уговоры — Нельзя допустить этой войны! Развязать между государствами
войну желала политсекта, из-за которой и умерла Натали! - Валерия не
знала всей правды, она придумала её сама, хотя от истины была недалеко, -
Послушайте, вас ещё можно вылечить! Остановите войска!

- Раз уж смерть моей дочери оказалась правдой, я не стану останавливать
моих солдат! - он хотел закричать что-то ещё, но остановил визит
внезапно появившегося в дверь одного из двоих услужливых придворных
господ.

Молодой человек торопливо заговорил:

- Ваше Величество, там... Там двоих чужестранцев ещё ночью в леарских
окрестностях поймали, они к юго-востоку Франции направлялись. Один из
моряков, что привезли брошь, узнал в нём человека, который тоже был на
том корабле, где умерла та девушка!

- Это была моя дочь! - зарычал король, - Ведите сюда этих чужеземцев!

Лера поднялась с колен, жалея, что оставила свой веер в сумочке, а
сумочку в спальне. Обстановка начинала душить.

Четверо французских солдат ввели в кабинет двоих пленных героев-вояк в
окровавленной, кое-где порванной одежде и со связанными за спиной руками.

- Милый! - Лиза кинулась к Даниле, но приблизиться к любимому ей не дали.

- Александр! - Серафима сделала шаг и остановилась, непонятный холодок
кольнул в сердце и ушёл в пятки, словно сковав ноги тяжеленными цепями.

- Ваше Величество, - обратился один из солдат к Луи-Бенедикту, - Они
проявили сопротивление при задержании...

- Да знаю я вас… - отмахнулся Леарский, - Любите подраться! Так кто был
на корабле?

Солдаты вытолкнули вперёд русского императора.

Король гневно зыркнул на Симу:

- Ты назвала его Александром? Какая встреча! - он сменил тон на более
ехидный, - Не придётся вести переговоры через посредников. Ваше
Императорское Святейшее Величество, Франция объявляет России войну! Я
уже отправил войска в сторону вашей границы.
Что же вы делаете? - Александр попытался вырваться, но его удержали, и
уважение сменилось взаимным презрением – Хорошо, если Франция хочет
войны, она её получит!

Французский правитель допил лекарство, но, снова начиная задыхаться,
откашлял приказал:

- Уведите их всех в выделенную девушкам комнату, заприте снаружи и
выставьте стражу! Исполняйте!

Их увели и заперли в той самой спальне, где с трудом помещались три кровати.

Прошёл всего час, как пленники услышали повернувшийся в замочной
скважине ключ. В комнату впустили одну маркизу, которую девушки уже
видели мельком у кабинета Луи-Бенедикта. Ей было лет тридцать. Она была
ещё молода, умна и красива, а пышное красное платье с широкими кружевами и элегантная красная шляпка с зелёным страусиным пером поверх собранных чёрных волос делали её ещё прекраснее.

- Чем обязаны вашему визиту? - поинтересовался император, которого барышни
уже привели в надлежащий вид.

- Я хотела просить вас, - она приблизилась к Лере, - Вы сказали, что
являетесь врачом... Умоляю, помогите Луи! Знаю, звучит глупо, но я
думаю, что ещё есть шанс всё изменить... Я же люблю его больше
собственной жизни, я бы за него всё отдала... Лишь бы он жил! Когда его
жена умерла, я надеялась, что он женится на мне, он же всегда меня
любил. В юности он мечтал, чтобы я подарила ему сына, я бы могла! Но его
женили на другой... А потом он узнал, что наследственная смертельная
болезнь не обошла его стороной, и испугался за меня... Я вас умоляю,
спасите его, если можете! Если я смогу дать ему наследника, глупую войну
можно будет остановить!

Друзья переглянулись. Получилась недолгая пауза замешательства. Валерия
глубоко вздохнула и решилась:

- Хорошо, - она перешла на шёпот. – Сделайте так, чтобы сегодня ночью
стражники у дверей заснули крепким сном, дайте им по капле вот этого
снотворного, - она достала из своей сумочки маленький бутылёк и
протянула его маркизе, - Приходите за мной ночью, нельзя чтобы нас
кто-то увидел, я не хочу, чтобы знали секреты моего врачевания!

- Благодарю вас! - молодая женщина засияла от счастья, - Я приду! - Она
поклонилась и вышла. Дверь следом за ней закрылась снаружи на ключ.


Спустя три часа, перламутровую спальню с пленниками открыли вновь,
чтобы впустить незваного гостя. Пожилой господин невысокого роста был
одет как дворянин и во всё красно-коричневое. Вряд ли можно было бы
догадаться о его принадлежности к духовенству, если бы не распятие, что
болталось на его груди на серебряной цепочке.

- Да будет Спаситель милосерден к вам! - не кланяясь, проблеял он.

- И вам того же, не болеть! - в ответ сказал Александр, незаметно
передавая из-за спины сидящему рядом Даниле уже написанное в Россию
письмо с указом готовиться к войне с Францией, послание скрылось в рукаве
юноши.
Господин в красно-коричневом ничего не заметил и продолжал блеять:

- Я действую не только в интересах Церкви, но в интересах Итальянской
Короны! От имени короля Италии я предлагаю вам свою руку помощи, потом
объясню конкретнее... Создатель учит нас в своих заповедях помогать
нуждающемуся в помощи. Король Италии узнал от отца Матвея об исходе
поединка, и я отправился к вам с возложенной на меня миссией. Как
служитель Церкви я забираю вас как пленников Франции с собой в Италию,
дабы вас судил Церковный Суд! Луи-Бенедикт дал мне на это добро,
поскольку знает, что не имеет права судить главу другого государства! -
потом он обратился к стражникам — Распорядитесь, чтобы этим господам
вернули их лошадей! За меня не беспокойтесь, со мной моя охрана в
количестве шести человек. Просто, пусть на их руки наденут цепи, а их
оружие передадут на сохранение моим людям! Свои сумки с личными вещами
пленники могут взять с собой.

- А не опасно? - переспросил один из стражей.

- Не опасно! - ухмыльнулся духовник, - Действуйте!

Солдаты поклонились короткими кивками и принялись выполнять указания.

Пленники взяли сумки, потом им на руки надели цепи, повезло, что не за
спиной! Их повели сначала по узкому коридору четвёртого этажа.
Пространство здесь действительно было не таким вместительным, как на
третьем, втором и первом этажах этого прекрасного здания. На лестнице им
навстречу попалась маркиза. Валерия, приблизившись к ней, сделала вид,
что не может спускаться дальше, потому что не может пройти, и сказала,
как бы радуясь внезапному отъезду:

- С таким эскортом сегодня к ночи мы будем уже у окрестностей Леара! В
Италию едем, в гости! - она слегка звякнула цепями.

Глава 5. Ночь в пшеничном поле.

16 августа 1812 года от Рождества Спасителя. Над бескрайним леарским
пшеничным полем стелился серебрящийся под светом звёзд и луны в ночном
сумраке туман. Заночевать решено было именно там, чтобы не загнать и не
покалечить лошадей до утра, поскольку дорога предстояла долгая, а коней
лучше своих поберечь, чем ехать на сменных. Люди духовника раскинули три
палатки, в одной из них расположился священник, в другой пленники, а в
третьей те трое вояк, которым не выпало ночью стоять на карауле. Костёр
в целях безопасности разводить не стали, дабы не привлекать людского
внимания, а ехать дальше решено было на рассвете.

Пленникам не спалось. Ночь выдалась по-осеннему холодной, и от холода их
спасали только охотничьи куртки, штаны из мягкой кожи и кожаные сапоги.
От нижних шёлковых рубашек толку не было, а шерстяные плащи они с собой
не взяли. Друзья сидели в палатке на выделенном им одеяле, прислонившись
друг к другу спинами и погрузившись в глубокие размышления. Они знали,
что могут попытаться сбежать ночью, но на их руках цепи, которые обещали
начать снимать с них поочерёдно со следующего дня пути. Да и к чему всё
это приведёт?

- Лера, - шепнула Сима, - скажи, как ты собиралась помочь этой маркизе,
кажется, Катрин называл её наш спаситель отец Жюльен… Как ты собиралась
лечить Луи-Бенедикта, если бы предоставилась такая возможность?

Валерия, обхватив руками колени, прижала их к себе и подняла задумчивый
взгляд на тёмно-серую ткань палатки:

- В их болезни есть три варианта лечения. Первый: спасти их верой в
выздоровление, отпаивая некоторыми соответствующими отварами трав;
второй: найти кого-то из рода того мальчика, чтобы прощением снять
проклятье; а третий… - она замялась.

- Так каков третий способ? – спросила Серафима, - Это связано с кровью?
Мои догадки могут быть верны?

- Твои догадки верны! – подтвердила Лера, - Однажды мой кузен совершил
своей кровью чудо…

- Но его нет с нами…

- Но он бы приехал! Он всегда чувствует!

- Ты права. Но его нет с нами до сих пор… Хотя… Александр, ты же его
брат, его частица, ведь так? Посмотри на меня! – попросила княжна
Дараева.

Император обернулся. Его волнистые русые волосы, прежде зачёсанные в
небольшой хвост, лежали по плечам и казались серыми, а глаза слегка
поблёскивали голубыми огоньками. Жаль, но из-за того, что все сидели,
прижавшись спинами друг к другу, никто не видел, что глаза Данилы горели
в темноте так же красиво и ярко, как и глаза Загорского, и им не было
известно об их кровном родстве. Серафима же только чувствовала эту связь
между ними и собой, и её глаза, хоть и становились чёрными в темноте, но
иногда тоже по-кошачьи светились.

- И что вы всем этим хотите сказать? – поинтересовался Александр – вы
что, хотите, чтобы я своей кровью спас своего врага? Он всё равно мне не
поверит и разделается со мной! Получается, мы могли спасти Натали…
Могли?

- Могли, - с сожалением ответила Валерия, - но тогда я не подумала об
этом, а жаль! – да, иногда лучше соврать.

 Серафима, не отрываясь, продолжала смотреть на Александра, пытаясь
разглядеть в нём порывы святого благородства:

- Милый Александр, - она вопросительно подняла брови, - а если бы сейчас
ваш враг Луи был бы здесь и не мог причинить никому зла, вы бы
согласились попытаться спасти его капелькой своей крови?

- Что ты имеешь в виду, милая Симушка? Его всё равно здесь сейчас нет.

- В тебе столько сомнений! – слова Симы прозвучали так холодно и
таинственно, что вызвали во всех жутковатый холодок, пронизавший их
тела, - Не беспокойтесь, - сказала она, - у нас всё должно получиться! Я
буду надеяться и верить в это! – и она прикрыла глаза.

В это время трое удальцов – воинов Святого Ордена Спасителя в алых
туниках поверх кожаных клёпаных доспехов стояли на карауле и услышали в
густой траве шелест. Из серебристой дымки постепенно показался стройный
девичий силуэт. Девушка мотнула длинными пушистыми золотыми волнами волос,
и, счастливо улыбаясь, подпрыгнула бесшумно, легко и свободно, словно
ласковый ночной ветерок.

Вояки втроём зачарованно смотрели на своё восхитительное видение.

- Какая красивая! Как бабочка порхает! – наконец смог произнести один.

- Может, поймаем её? – предложил другой, - Днём такой нигде не сыщешь!

- Только других будить не будем! – прошептал третий, - Ха, днём не
сыщешь такой, правильно! Всю красоту под тряпками прячут!

Охранники переглянулись и обменялись кивками в знак согласия.

Видение на мгновение остановилось. Она улыбалась. Как же она была хороша
собой! Её рука сделала приглашающий жест, и вояки направились к ней,
опьянённые её образом…

Ночь. Сияющий туман. Бескрайнее поле. Ветер… Они не заметили, как далеко
убежали от палаток, они уже почти забыли о том, что стояли на карауле,
забыли, кто они сами есть. Их не оставляло желание поймать эту
загадочную девицу, которая то останавливалась, то танцевала, то звала за
собой, была так близко, но снова убегала…

- Я больше не могу! – запыхавшись, один вояка остановился.

- Да ладно… Но я тоже уже устал... бежать! – притормозил второй

Но их третий друг был слишком разгорячён азартом погони, и не собирался
останавливаться без награды:

- Я сейчас поймаю её для нас, друзья! – и он рывком бросился за так же
остановившейся красоткой.

Его левая рука обхватила тонкую талию, правая коснулась её волос…
Красавица, не пытаясь сопротивляться, провела нежной ладонью по его
щеке, расстегнула пряжку доспеха на плече под туникой, провела по шее,
по плечу… И что-то острое резкой болью пронзило его ключицу. Будучи не в
силах закричать, вояка захрипел, захлёбываясь кровью и видя в миг
перевоплотившееся непонятное чудовище, вернее, только ужасную звериную
морду с широкой пастью и огромные клыки, по которым стекала кровавая
слюна. Боль и жуткий страх смешались воедино, и он забился в судорогах…

Тварь отбросила от себя мёртвое тело и приземлилась на четыре лапы
напротив двоих других глупцов, решивших выхватить шпаги. Она встала
полубоком, выгнула горбом-дугой гибкую спину, и на спине её тёмной
полосой вздыбилась шерсть.

- Ах ты, дьявольское отродье! – выйдя из оцепенения, второй вояка
направил на зверюгу клинок, шаг…

И резкий болезненный толчок в оба плеча. Боль раздалась в спине. Мощные
лапы с длинными острыми, как клинки, когтями прижали его к земле.

Третий, наблюдая за происходящим, в ужасе отшатнулся назад и почти
осмелился использовать свою шпагу по назначению, хотя всё ж боялся, что
не справится с этой тварью, как вдруг…

Разорвав бледную пелену тумана в клочья, выскочили впряжённые лошади,
дыша холодным клубящимся паром. За ними показалась карета, освещённая по
бокам фонарями. Обычный экипаж! Темноволосый человек, управлявший
шестёркой лошадей, привстал с места. Он был в чёрной маске, закрывающей
верхнюю часть лица, но явно дворянин. Это определялось по его грации и
богатой одежде из мягкой кожи цвета морской волны, камзолу, обшитому по
краям мехом чернобурки. В его руке, одетой в такую же перчатку, блеснул
нож. Одно быстрое движение, и…

Тонкое лезвие ножа с витой рукояткой вонзилось в землю рядом с
отскочившей чуть в сторону тварью. Зверюга схватила зубами свою вторую
ещё недобитую жертву за горло, вскинулась на лапах, и вместе с этим
только что умерщвлённым молодцем унеслась в непроглядную ночь, оросив
поле чужой кровью.

Карета резко затормозила. Приоткрылась дверца, и выглянула молодая
женщина в вишнёвой маске и охотничьей зелёной шляпке с красным
петушиным пером. Дама, глубоко вздохнув, с сожалением посмотрела на
труп, потом перевела взгляд на трясущегося от страха вояку:

- Если хочешь, поехали с нами! – предложила она, - Полезай в карету, но
только молчи и не делай глупостей!

- Д-да, х-хорошо! – заикаясь, промямлил тот.



Пленникам всё ещё не спалось. Они по-прежнему продолжали сидеть, но
почувствовали, что Серафима несколько потяжелела, прислонившись к
остальным.

- Сима, ты спишь? – спросила Лера.

Но ответа не последовало. Тогда все решили, что она и правда заснула.
Уступили ей место, уложили на одеяло… И только тогда обнаружили, что она
не дышит…

Она за считанные секунды бледнела, холодела, становилась прозрачной,
пока и вовсе не превратилась в хрустальную статую. Перед ними лежало
хрустальное тело в не хрустальной одежде. Лера узнала подарок чародея и
была потрясена. Лишь теперь она уловила смысл в словах отца Матвея,
Серафима – вернувшийся образ, дух. Из всех только Данила ничуть не
удивился, он видел, как дух Серафимы маленькой дымчатой сферой покинул
её тело и направился к телу Александра.

- Что это? – поразился император и ответил то ли сам себе, то ли
остальным присутствующим – Ничего, это всё не страшно! – и твёрдо
добавил – За неё не беспокойтесь, нам пора гостей встречать, пойдёмте!

Друзья вылезли из палатки – вовремя! Где-то заржали чужие лошади, свои
отозвались коротким приветливым храпом.

Из вязкого тумана выбежала молодая женщина в зелёном плаще и красном
платье, на ходу срывая с лица маску. Маркиза!

- Как я рада вас видеть! Мой экипаж с Луи чуть поодаль! Я предполагала,
что вы свернёте с главной дороги, где стоят наши солдаты, и не ошиблась.

- Мы согласны вам помочь! – вполголоса произнёс Александр, - Данила, ты
можешь пойти со мной?

- Разумеется! – сказал Данила.

Маркиза ахнула, увидев пару синих огоньков глаз.

- Всё в порядке, - успокоил император, - мой друг, как и я, наделён
некой неведомой силой.

- Ступайте же скорее! – поторопила Лера, - Думаю, моя помощь вам не
понадобится, мы с Лизой лучше останемся с Серафимой. Дорогая Катрин,
нашему императору Александру вы можете доверять. Он попытается спасти
Луи! Ступайте!

Маркиза не стала спорить, она уже поняла, что в деле замешана какая-то
магия, но ей было всё равно, каким способом будет спасён Луи-Бенедикт,
лишь бы он жил и здравствовал.

Они побежали по траве сквозь туман к тому месту, где их ожидал экипаж.
Указательным маячком служил слегка заметный свет фонариков на карете. До
неё уже оставалось метров пять, как Александр перешёл на спокойный шаг,
остановил маркизу и Дани и спросил:

- Уважаемая Катрин, а как вам удалось вывезти короля из дворца, и уж тем
более из города?

Женщина смущённо улыбнулась:

- Всем во дворце подали выпивку со снотворным… При выезде из города мы
сказали, что король едет на прогулку под охраной его верноподданных. Мне
мои младшие братья помогли, я вас с ними сейчас познакомлю!

- Вы отличаетесь гениальностью!

- Благодарю! Но вы не пугайтесь, с нами ещё один из телохранителей
вашего святого отца, - предупредила она, - Чудом уцелеть успел!

- В смысле?

- Ещё двоих тварь разорвала.

- Какая тварь?

- Не знаю. Он сказал, что эта лохматая тварь поначалу девой златовласой
была.

- Оборотень?

- Скорее всего, пшеничный дух, который охраняет это поле от глупых
чужаков – гостей непрошенных…

- Слыхал о таких… - вопросов больше не последовало.

Они подошли к карете. На руках императора позвякивали цепи.

Возле дверцы стоял смелый и благородный молодой дворянин при шпаге, в
богатом камзоле, в маске, с прямыми чёрными, как вороново крыло,
волосами, стриженными каскадом, у маркизы и их второго брата были такие
же волосы.

- Это мой братец Анри, - представила маркиза.

Парень снял маску и аристократично поклонился. Кто бы мог подумать, что
братьями маркизы Катрин были двое тех самых услужливых господ,
сопровождавших Леру, Симу и Лизу во дворце в Париже.

Анри – парень с умными серыми глазами и тонкими чертами лица приоткрыл
дверцу, и из кареты спустился король Луи-Бенедикт всё также в чёрном
бархате с золотым и лиловым, и ещё двое молодых людей, в одном из них
Александр и Данилка узнали своего караульного. Со вторым, одетым в
фиолетовое с малиновым, познакомила Катрин:

- А это мой брат Фабьен! – указала она.

Фабьен был похож на брата, только чуть упитанней его.

- Какого чёрта меня привезли сюда? – пробурчал совсем недавно
проснувшийся король.

- Милый Луи, я привезла тебя сюда, чтобы спасти тебя, твой род и
Францию, потому что будущее Франции зависит от тебя, потому что ты пока
что единственный истинный король!

- То есть? – Луи-Бенедикт оглядел всех с привычным недоверием.

- То есть в нас есть ваше спасение! – нескромно объяснил Александр, - В
нас правда есть кое-что, что может вас спасти!

- И что же это?

- Наша кровь! Да. Я предлагаю вам подписать мирный договор кровью!

- Что? Что вы говорите такое?

- Я предлагаю спасти вас и весь ваш род нашей кровью от вашей болезни.
Вы сможете даже ещё раз жениться! Я предлагаю вам стать моим кровным
братом и заключить мир!

- Себя пытаетесь, может, спасти? – усмехнулся Леарский.

- Себя? Нет. Я пытаюсь спасти множество жизней двух государств,
разумеется, Россию и Францию! Я сожалею, что не ведал раньше о наших
возможных способностях.

- Какие ещё возможные способности?

- Я говорю про чудодейственную силу в крови, что однажды спасла меня от
смерти! Эта кровь моего кровного побратима князя Загорского, теперь она
течёт и в моих венах. Подобная сила есть и в крови юноши, который пришёл
со мной. А наши души делают эту силу ещё сильнее!

- И как вы можете всё это доказать?

- Это возможно доказать только на практике, когда вы ощутите эти
перемены в себе. Но сначала нужно, чтобы вы согласились на мир и
поверили в него! Вы согласны?

- Согласен… Попробуем, посмотрим, что получится.

- Так вы согласны поверить в мир и спасти не только свою, но и множество
других жизней?

- Да, согласен.

- Отлично! Тогда, есть у вас какая-нибудь чарка и нож?

- Конечно есть! – Фабьен полез в карету и быстро вернулся, - Вот! – он
показал хрустальную рюмку и достал откуда-то из рукава камзола нож.
Точно такой же потерял Анри, когда метнул его в зверюгу.

- Прекрасно! – в уголках губ Александра нарисовалась загадочная улыбка,
- А теперь нужно, чтобы кто-нибудь из вас, господа Анри и Фабьен,
закатал мне рукав, поскольку я сам не могу из-за оков, сделал надрез и
подержал рюмку, чтобы в неё накапала кровь.

- Можно я? – вызвался отважный Анри.

- Прошу, месье! А я рюмку подержу.

Анри расстегнул императору пряжку на левом рукаве куртки и поднял рукав
вместе с рукавом рубашки до локтя. Взял нож, сделал небольшой лёгкий
надрез. Выступила алая кровь. Фабьен подставил рюмку, и первая тёмная
капля скатилась по хрустальной стеночке на пологое дно, оставляя за
собой закатного цвета след. Вторая. Третья. Александр стоял невозмутимо,
ровно, с гордо поднятой головой… Шестая. Седьмая… Прозрачное донышко
полностью покрылось густой кровавой жижей.

- Достаточно! – остановил Данила, - Моя очередь!

С его левой рукой проделали то же самое, добрав рюмку почти до краёв,
после чего Катрин поспешила перебинтовать их надрезы, а Фабьен подал
рюмку Луи-Бенедикту:

- Пейте, сир! Пока тёплая… Представьте, что это не кровь, а ваше любимое
вино.

Король взял это спасительное лекарство трясущимися руками.

- За мир! – произнёс он и залил содержимое рюмки себе в глотку… Он
позеленел, потом побледнел, затем стал красным, как спелый помидор,
опёрся рукой о плечо Фабьена, поморщился, наконец, выправился, и,
смеясь, воскликнул – Ух! Вот это напиток! – с его губ на квадратный
подбородок стекла случайная капелька крови, и Луи смахнул её лиловой
бархатной манжетой. Его руки уже не тряслись, а глаза заблестели,
выражая новую внутреннюю силу и желание жить.

- Убедились? – Александр вопросительно поднял бровь.

- Убедился! – расхохотался Леарский, - Я прошу прощения за то, что мои
люди следили за вами, вы казались мне опасными! Может, мне теперь ещё и
своего давнего союзника, короля Испании, своим кровным побратимом
сделать? А потом безбоязненно с ним фехтованием развлекаться? А он,
может, потом ещё с английским малолетним королём Ричардом побратается,
когда тот подрастёт? Англия-то сейчас при регентах осталась…

- Дело ваше, - улыбнулся император, - нам с Даниилом пора возвращаться в
лагерь.

- Мы поедем следом за вами, - решительно выговорил король, - Мне есть,
что сказать отцу Жюльену. Во имя Спасителя!

Король хочет говорить! Конечно. Как тут откажешь? Во имя Спасителя? Ах,
если б он ещё сказал духовнику, что его спасла кровь сынов Великого
Змея…

До лагеря все решили прогуляться пешком. Уставшие лошади послушно
поплелись за Анри, лениво потянув за собой карету. Под ногами шуршала
пшеница, а сырой туман расплывался в стороны там, где они проходили.



Впереди показались три серые палатки, чёрные силуэты коней, а также три
тёмные тени, снующие возле них.

- Смена к-ка-к-караула! – пояснил до сих пор трясущийся то ли от холода,
то ли от страха сторожила.

- Кто идёт? – крикнул один из телохранителей отца Жюльена, обнажая
шпагу.

Двое других последовали его примеру, приготовив оружие.

Фабьен махнул им рукой и громко объявил:

- Их Величества король Луи-Бенедикт и император Александр, и их охрана!

Они приблизились к лагерю, и опешившие от неожиданности караульные
неловко переглянулись и поклонились, но шпаги спрятать не соизволили
даже из вежливости, держали их так, словно бой неизбежен.

- Господа не образованны? – не удержавшись, съязвил Анри, - Вот уж не
думал, что у кого-то может быть принято встречать правителей, изображая
из себя неотесанного убийцу.

Подействовало! Караульные потупили взоры, и, разглядывая носы своих
сапог, спрятали клинки в ножны.

- Так уже лучше! – улыбнулся Фабьен.

Тот караульный, что стоял ближе, недовольно хмыкнул и направил гневный
хмурый взгляд на объявившегося трясущегося коллегу:

- Ты куда убежал? Где ещё двое наших?

Глаза выжившего вояки в ужасе округлились:

- Их… Их… Их зверюга разорвала! Пшеничный дух! Их похоронить нужно
будет! Один в поле лежит, второго она с собой уволокла!

- Какой дух? Ты что несёшь?

- Пшеничный дух! – вмешался Анри, - Я сам видел эту тварь! Но, увы,
помочь вашему не смог…

- Сожалею! – сказал Луи-Бенедикт, - Могу обещать вам одно – тела найдут
и похоронят, как положено.

- Наша благодарность и почтение! – раздался возглас вылезающего из
палатки невысокого ростом священника.

Леарский приветственно раскинул руки:

- Отец Жюльен! Я очень рад видеть вас снова в добром здравии! Надеюсь,
что это взаимно…

- Разумеется, ваше Величество! Чем обязан?

- Я хочу, чтобы вы освободили моих союзников, они более не пленники
Франции!

- Как освободить? Это же нельзя! – запротестовал духовник, - Они же
опасны!

- Вы нас боитесь? – дерзко спросил Александр. На его лице заиграла
невинная и в то же время зловещая улыбка, - Мы можем быть опасны лишь
для наших врагов, для тех, кто желает нам зла. Вы нас явно переоценили!

- Иногда лучше переоценить, - раздражённо пробормотал духовник, -
приношу свои извинения, Ваше Величество, но я не могу освободить этих
людей, поскольку везу их, чтобы передать Верховному Церковному Суду. Это
убийцы, которых также подозревают в колдовстве!

- Убийцы и колдуны, - смакуя слова, мурлыкнул Анри, - Церковному Суду! –
он усмехнулся, - Убийцы и колдуны даруют жизнь? Отец Жюльен, вы же
святой человек, вы должны быть святым, если я не ошибаюсь? Господа, а
вам не кажется, что имя Жюльен как-то не очень созвучно со словом
«отец»?

- На что вы намекаете? – заблеял отец Жюльен, напугав лошадей своих
ночных гостей.

Анри придержал коней и со свойственным себе спокойствием и мягкостью
ответил:

- Просто, когда я бываю в Италии, я люблю поиграть с Папой Римским в
шахматы…

- Вы что, пытаетесь мне угрожать?

- О, что вы! Это всего лишь намёк. Я просто подумал, зачем вам быть
святым отцом Жюльеном, если вы не любите соблюдать святых традиций.

Священник нервно затеребил распятие.

Маркиза, волнуясь, прижалась к своему брату Фабьену.

- Отец Жюльен! – прикрикнул король, - Сейчас вы находитесь на моей
земле, вы собираетесь выполнять мою волю? Вы родились во Франции, ныне,
в моей Франции! Или вы собираетесь предать свою Родину и своего короля?
Вам Бог велит это? Немедленно отпустите моих союзников, спасших меня и
мою страну! Я потерял дочь, но я не могу допустить гибели государства!
Отец Жюльен, эти люди не представляют собой опасности на моей земле. В
их святость я могу поверить, насколько свята и чудодейственна их кровь!

- Но Ваше Величество…

- Я сказал, и вы меня слышали. Исполняйте!

- Не бойтесь! – Александр брякнул цепями, - Мы по своей доброй воле
поедем с вами в Рим, отец Жюльен. Вы можете снять с нас цепи, мы не
станем кусаться, если, конечно, вы и ваши люди не начнёте кусаться
первыми.

- Да, кстати, о ваших телохранителях, святой отец, - вспомнил Леарский,
- Не забудьте сообщить их родным и помолиться за души тех, кого этой
ночью растерзал пшеничный дух, охраняющий это поле. Я заеду в Леар и
прикажу, чтобы их тела нашли и похоронили.

- Благодарю, Ваше Величество! – процедил сквозь зубы духовник, - Но
духов не существует, я не верю в них!

- Придётся и в них поверить!

- Нам пора ехать, - вздохнул Анри, - Александр, передайте от нас вашим
дамам низкий поклон, привет и уважение! Они такие милые. Люблю всех
троих! – в его глазах сверкнули озорные огоньки.

- Я обязательно передам, мой друг! – улыбнулся император.

- Спасибо. Это очень благородно с вашей стороны! – юноша растаял сладкой
улыбкой.

Данила из-за плеча государя покосился на братьев маркизы. Благо, те не
заметили.

Отец Жюльен отвязал от пояса ключ, молча подошёл к Александру, и, ловко
щёлкнув ключом в замке, медленно снял браслеты цепей с его запястий.
Потом он освободил и Данилку.

- А теперь вы можете дать ключ мне! – император ожидающе протянул
ладонь, - Мы сами освободим наших дам. И ещё, огромная просьба не
входить к нам в палатку до восхода солнца.

- Хорошо! – рыкнул священник, кинул ему в ладонь ключ и перевёл своё
внимание на готовящийся к отъезду экипаж французского короля.

Даниил потёр уставшие от оков запястья и вдруг шёпотом вспомнил:

- Письмо! Куда его теперь?

Александр похлопал его по плечу:

- Оставь для истории! Когда вернёмся в Москву, я заберу его в архив.

Данила не смог заметить, как и когда произошли изменения, но понял, что
это был уже именно Александр, без присутствия в нём Серафимы, хотя её
присутствия он в данный момент вообще не ощущал нигде поблизости, даже в
палатке.

Глава 6. Участие магии неотъемлемо.

Стужемир сидел в своей уютной полумрачной избушке за столиком, опершись
на него локтями, пальцы были сложены в замок. Он безотрывно смотрел на
толстую свечу в глиняной чаше. Капюшон его тёмно-зелёного плаща,
накинутого поверх чёрного балахона, был откинут на спину, и поверх него
лежала светлая коса, отсвечивающая зеленоватым оттенком, но несколько
выбившихся прядей волос всё же свисали на молодое бледное лицо и
скрывали слегка впавшие щёки. На тонких губах появилась грустная улыбка,
а большие зелёные глаза под чёткими дугами бровей продолжали смотреть на
слегка колыхающийся от его собственного дыхания огонёк свечи, отражая
его янтарный свет.

- Прости, - произнёс он, - прости меня, брат! Я помню тебя… Жаль, что я
не смог уберечь тебя, - улыбка исчезла, - Очень жаль! Огонь, что
способен давать тепло и беречь наши жизни, пожрал твоё тело… Нет, это
был другой огонь! Огонь инквизиции далеко не так свят. Свят тот огонь, в
котором родился меч твоего сына, охраняющий сейчас сына твоего сына. Я
освятил этот меч, он получил душу и имя Змеегор. Твой сын передал
остатки своей жизни и силу своему сыну, я буду его беречь! И он будет с
ней… Похоже, я правда предвидел будущее… Знал бы ты, как твои потомки
похожи на тебя! Когда я впервые встретил её, мне было видение. В нём ты
был с ней. Вернее, думал, что ты… Вы не познакомились по моей вине.
Хотя, возможно, с ней действительно должен был быть ты… Прости меня,
брат! Я… Я не хотел. Прости! – в тёплом взгляде застыли слёзы. Он
опустил ладони на стол и медленно сжал кулаки. Минут десять он сидел
так, не двигаясь. Потом поднялся с лавки, сложил руки на груди и
принялся ходить по утеплённому деревянными досками полу из угла в угол.
Лёгкие мягкие кожаные сапоги делали его походку абсолютно бесшумной. Не
считая длинного тёплого широкого зелёного плаща, одет он был во всё
чёрное: чёрные сапоги, заправленные в них чёрные штаны, подпоясанный
чёрным кожаным поясом чёрный балахон. Настроение чародея было довольно
мрачным из-за подавляющих и чётко всплывших за последние несколько дней
воспоминаний.

Очень давно, когда Стужемиру было десять лет, его мать приютила
мальчика-сироту, ровесника Стужемира. Они стали друзьями и назваными
братьями. Когда Стужемиру исполнилось пятнадцать лет, он ушёл
путешествовать, в своём путешествии он встретил Серафиму… А когда
вернулся в родные места, узнал, что мать умерла, что дочь Загорских ждёт
второго ребёнка не от своего мужа, а от его названого брата, приёмного
сына чародейки, который за каким-то бесом отправился в Москву, где был
пойман инквизицией и казнён…

Чародей походил так и остановился возле входной двери. Опёрся рукой о
косяк, и, глядя в никуда, запел:

Был бы я теплом огня,
Был бы я водою с неба,
Был бы я глотком вина,
Был бы я краюшкой хлеба,
Был бы я твоим мечом,
Был врагам бы палачом,
Был бы я с тобой всегда,
Не взяла б тебя беда,
Но быть рядом я не смог,
Я тебя, брат, не сберёг.
Помни, брат, ты клятву брата,
Для меня она же свята!
Ты прости за то, что лгал,
И судьбу твою украл,
И жизнь мне за то расплатой,
Я в её оковах сжатый,
Словно птица клетью снов,
На троих одна любовь…
Но для всех детей твоих
Станет меч защитой их,
Ему имя Змеегор
Дал дух святой уральских гор.
А наш ангел Серафима
Всеми, брат, она любима,
Она прохладна и нежна,
Твоя хрустальная княжна!
И пусть Бог всех нас хранит,
Нас кровь его объединит! – его голос
задрожал и повис в пространстве высокой ноткой напряжения. Стужемир
прикрыл глаза, а его тонкие пальцы снова сжались в кулаки.

Сквозь щели деревянной двери незаметно просочился полупрозрачный белёсый
дымок. Шарообразное облачко зависло перед чародеем, и тот, не открывая
глаз, заговорил:

- Здравствуй, милая Симушка! Почему ты сейчас здесь? Где Лис? Что
случилось? Тебе нельзя покидать так своё тело более чем на три часа!

- Но почему? – спросил голос Симы.

- Хрусталь может слишком остыть и не принять дух обратно. Мне бы не
хотелось этого!

- Ты беспокоишься? Или это так важно?

- И то, и другое! Сима, пожалуйста, прости меня! С самого начала я
пытался присвоить себе то, что предназначалось не мне, и из нитей судеб
сплелась такая паутина… Я препятствовал вашей встрече… Знаешь, я же
должен был всего лишь стать тебе наставником, передать тебе часть своих
знаний и силы, а ты должна была объединить их с силами и знаниями моего
названого брата. Это могущество самой природы! Вы должны были уберечь
того, кто оставит законное право использовать магию природы! Не знаю,
откуда такое могущество было у моего названого брата, но если мои
догадки верны…

- А если мои догадки верны? – перебила его Серафима, - Возможно, нас
объединяет кровь Великого Яши-Змеюшки? Или одна душа, разделённая на
нескольких?

- Возможно… - он понизил голос, - Сима, сейчас тебе лучше вернуться в
тело, пока не случилось чего-нибудь нежелательного… Знай, тебя способен
пробудить лишь поцелуй истинной любви того, в ком часть твоей души и
силы, того, кто знает, что сказать и сделать! И пусть тебе будет известно, что путь Лисоплута благословлён Змеем! И ещё… Я знаю, что среди людей есть потомки Змея… Хотя пока я не могу утверждать этого кое о ком… Ладно, поспеши! – не открывая глаз, он
вытянул руки перед собой и плавно развёл их в стороны…

Воздух стал вязким, тяжёлым, а в пространстве между правой от двери
стеной и Стужемиром появилась небольшая чёрная щель, из которой жутко
потянуло холодом.

- Межпространственный коридор? – неловко поинтересовался дух Серафимы.

- Именно. Поспеши! Он должен был открыться под твой рост… Удачи, милая!
И до встречи!

- И тебе удачи!

Облачко засветилось изнутри, проплыло мимо лица чародея и скользнуло в
жуткую чёрную щель.

Стужемир вновь свёл руки перед собой, ладони соприкоснулись, и вход в
межпространство закрылся. Он открыл глаза, опустил руки и ощутил в себе
сильную усталость. Ещё бы! Он толком не спал уже почти неделю, мешали
воспоминания и твёрдое решение усовершенствовать свои магические
способности. Ему нужно было готовиться к чему-то очень важному, но
сейчас он устал… Он поплотнее закутался в свой плащ и понял, что его
знобит от холода.

- Нужно растопить печь! – сказал он по привычке самому себе.



В ночной мгле, по огромному пшеничному полю, рассекая стоявшую туманом
влагу, спешили двое всадников. Две уставшие кобылицы: чёрная с ясно
выделяющейся белой звёздочкой на лбу Ночка и пегая Заполошная –
настойчиво несли на себе своих хозяев, словно чувствуя их состояние и
настроение. На самом деле в спешке была очень большая необходимость,
главное, успеть и не умереть. Холодный ветер бил в лицо, развевал их
волосы и плащи, но холодно всадникам не было, поскольку боль подавляла
всё, бросая в жар. Во тьме горели синие глаза взволнованного, спешащего
и раненого всадника, коим был князь Загорский. В его правом плече была
дырка от удара вражеской сабли, из раны беспрерывно сочилась кровь.
Шёлковая чёрная рубашка и чёрная куртка промокли и стали ещё чернее.
Правая рука потяжелела и почти онемела, но он не мог помочь себе. Он не
мог помочь и раненому Василию, в боку которого торчал обломок стрелы.
Лисоплут бегло взглянул на него и понял, что тому куда хуже.

Лицо Васьки было белым и иногда скрывалось под непослушными блестящими в
лунном свете медью волосами. Он ехал, согнувшись, полностью доверившись
лошади.

Князь не мог помочь ни ему, ни себе, поскольку чувствовал себя
обессилевшим, но был уверен, что они должны успеть доехать туда, где им
помогут. Он про себя благодарил Змеегор, отдыхающий после битвы в
ножнах, прикреплённых к ремню на поясе, за то, что тот помог ему не
потерять самообладание, будучи уже раненым, добить врага и пробить
невидимую стену, что окружила их в кольцо, когда на них напали. Тогда
его меч засветился, как раскалённый в огне, но он не знал, почему…
Единственное, что сейчас мог сделать Лис, так это использовать свою
способность, которую открыл в себе ещё в детстве, готовя фокусы для
представления на очередном празднестве. Он мог мысленно управлять
животными, поэтому лошади скакали в нужном направлении. Это было малое,
что позволял ему начинающий замутняться разум. Он не мог даже толком
сосредоточиться на каких-либо мыслях. Что-то блокировало его сознание и
тянуло из него силы уже в течение нескольких дней, а с тех пор, как они
разделились, это усилилось, и источник этого постоянно находился где-то
совсем рядом. Но что это могло быть? Он не предполагал. Во всяком
случае, это точно была не гитара, потому что она тоже пострадала в бою,
да ещё и смертельно, погибла под жестокой ногой одного из напавших на
них негодяев, которыми, судя по всему, были итальянские убийцы. Это всё
наталкивало на странные подозрения… Когда-то Испания и Италия
объединились против неизвестного сильного пиратского флота, потеряли
много своих людей, кораблей, и вскоре обратились за помощью к Франции и
Англии, что не принесло им особой пользы. Тогда они обратились за
помощью к Великой Российской Империи, у которой было много людей и
сильных боевых кораблей. Они предлагали мирный союз в обмен на помощь… И
тогда чудом спасся Александр… А сейчас? Они стали им не нужны? Стали
чем-то мешать? Скорее всего… Но мешают они не главам государств, и даже
не Папе Римскому, а политсекте и тому, кто стоит в её главе!

Мысли сверлящей болью отдались в висках, и боль отразилась в ране. Перед
его глазами всё поплыло, казалось, поле вставало на дыбы, колыхалось,
как морские волны в бурю, но он удержался в седле и переключился на
управление кобылами.


Друзья спали в палатке, примостившись с двух сторон хрустальной статуи,
не обращая внимания на неудобства спать в одежде, потому что было
холодно.

Всё было спокойно, но Лиза вдруг вздрогнула и проснулась. Она приподняла
голову с груди Данилы, объятой в жёсткую куртку, Данила открыл глаза:

- Лиза, ты тоже чувствуешь то, что приближается?

- Да, шёпотом ответила она, - Есть какая-то тревога.

Александр тоже проснулся и поспешил подняться:

- Это брат, и он в опасности! Вы пойдёте со мной?

Данила с Лизой ответили ему кивком.

Александр кивнул в одобрение. Затем он снял с себя куртку и накрыл
спящую Леру, видя, как она сжалась в своей курточке. От холода, в
крайнем случае, ему хватит и шёлковой рубашки, кожаных штанов,
заправленных в кожаные сапоги – не привыкать! Потом махнул рукой в
сторону выхода.

Даниил вылез на улицу первым, за ним Елизавета, следом император.

Трое громил-охранников, среди которых не было уцелевшего после встречи с
пшеничным духом, удивлённо смотрели то на вылезших из палатки, то на
двух приближающихся всадников, над которыми синела уходящая ночь, а на
горизонте небо было уже сиреневым. Лёгкая молочная дымка тумана
рассеивалась и оседала в траву росой.

Чёрная и пегая кобылы одинаково, шаг в шаг, ступали по влажной пшенице,
верно везя своих всадников, в полусознательном состоянии повисших на их
холках, положив головы на их мягкие чёрные гривы. Тяжёлые от сырого
тумана плащи и спутанные волосы слегка колыхались. Пыль на сапогах
превратилась в грязь и поблёскивала разводами.

- Это наши друзья! – пояснила Лиза уже схватившимся за рукояти своих
шпаг караульным, - С ними что-то случилось, возможно, ранены!

- Васька! – Данила рванулся навстречу всаднику, лицо которого скрылось
под рыжей копной волос.

- Лис! – Александр кинулся к темноволосому господину в чёрном, едущему
на чёрной лошади.

Прекрасная Елизавета бросила на телохранителей духовника полный отчаянья
и гнева взор:

- Что же вы стоите, господа? Вы что, не видите, что им нужна помощь, они
же ранены! Представьте себя на их месте!

Подействовало! Хоть и лениво, но охранники решились помочь.
Приблизившись к всадникам, когда Дани и император уже остановили
лошадей, они заметили, что новоприбывшие истекают кровью, что у одного
из них в боку торчит стрела, а у другого в плече кровоточащая дырка.

Когда Загорского коснулись руки побратима и охранника в попытке стащить
его с Ночки, новая волна боли заставила его сморщиться, отшатнуться в
седле назад и открыть глаза. Взгляд его сам собой устремился на Ваську,
которого уже снимали с лошади Данила и какой-то незнакомый громила. Из
уст Василия вырвался приглушённый стон. Он дрожащей левой рукой в ранее
кремовой перчатке, а ныне потемневшей от сочившейся между пальцев крови,
придерживал обломанную торчащую в его левом боку стрелу. Правой рукой в
ещё кремовой перчатке он потянулся к узкому воротнику охотничьей куртки,
чтобы расстегнуть стягивающую вторую сверху пряжку, верхняя уже была
расстегнута. Он расстегнул, случайно зацепив завязки плаща и ворот
рубашки, из-под которого выглянула золотая цепочка… Золотая цепочка у
Василия? Но откуда? И что висит на ней, прячась под одеждой?

На князя обрушился новый приступ головокружения и пульсирующей боли.

- Лис, как ты? – с тревогой побеспокоился Александр.

- Живой! – Загорский с трудом улыбнулся, освобождая ноги из стремян, и
поддался стаскивающим его с полюбившейся отважной кобылы рукам.

Дух Серафимы с растущим беспокойством наблюдал за происходящим. Её
холодное хрустальное тело не пускало её обратно в себя, ей тоже нужна
была помощь, но ей не хотелось тревожить собой раненого Лисоплута. Она
знала, что должна сделать для него что-то важное, но что? Она покружила
в воздухе и решила воспользоваться возможностью без особого риска
проникать в тела других людей и читать их мысли… Но что же так волнует
Лиса? Значит, решено! Сначала можно посетить тело Загорского!

Это были всего несколько секунд, но все ощущения, всю боль Симе пришлось
разделить вместе с князем, пока она не уловила его мысль о цепочке у
Василия. И чтобы понять, что это за цепочка и откуда она у Васьки, дух
княжны Дараевой решил узнать это у самого её обладателя… В теле бывшего
шахтёра она ощутила ещё больший болезненный кошмар и страх перед
неизведанной смертью, который она однажды уже преодолела. В его мыслях
царил такой хаос, что ей пришлось заставить его пересилить боль и начать
думать в нужном направлении… Воспоминания о Лере? Всего на три секунды,
и вот информация! Но кому же рассказать об этом? А ведь опасность
исходит именно оттуда, от медальона, что Валерия подарила Василию как-то
ночью в Англии. Может, разбудить Леру, чтобы она сама сняла с него
медальон? Нет, Леру нельзя, она воспротивится, она же сама отдала его
ему! Быть может, это тогда сделает Лиза с её ясным мышлением? Хотя, нет,
лучше не стоит, некоторые могут это не так понять, она же девушка…
Может, тогда Данила? Он даже рядом!

Она подождала, пока тела дотащат до лагеря, и устремилась в тело
флейтиста.

Раненых уложили на их же расправленные плащи в то время, как третий
караульный занялся уставшими лошадьми.

Данила опустился на колени возле своего друга:

- Я слышу тебя, Серафима! – произнёс он, ошеломив всех остальных, и
спешно снял с шеи Василия цепочку.

Все недоумевающе следили за его действиями. Даже Лисоплут, стиснув
зубы, сдерживая в себе боль, с интересом наблюдал за его жестами.

- Эту информацию мне дал дух Серафимы, - объяснил он, держа в руках
медальон, - Этот медальон Валерии со вставленным в него её же портретом
Лера сама подарила Василию в одну из ночей в Англии, - он повертел
отделанный золотом медальон в руках, разглядывая маленькие разноцветные
самоцветы, затем открыл крышку, вглядываясь в портрет беловолосой
красотки с симпатичной родинкой над губой, пытаясь увидеть причину
внезапно начавшегося у себя энергетического истощения и головной боли…

Появившаяся на посветлевшем небе розовая полоска откинула на портрет
лучи чистейшего рассветного солнца, и портрет засветился изнутри чёрным.

- Забавно! – Данила подковырнул написанное на деревяшке изображение с
краю и вытащил его. Под изображением обнаружился маленький чёрный камень
– чёрный кварц на деревянной подложке, видать, для изоляции от золота.

- Морион! – с испугом и удивлением выговорил Загорский, - Только кто
управляет им сейчас?

- Да, - подтвердил флейтист, - это причина нашей головной боли! Есть
среди нас родившийся под светом зимних звёзд? – зачем положили в
медальон морион, и кто его истинный владелец, лучше будет разобраться
позже, сначала нужно спасти от смерти друга.

Александр поднял бровь, и недолго думая отозвался:

- Я родился в конце декабря! Почти как ваш Стужемир! – он протянул
ладонь Даниле, - Я могу попробовать, если не подружиться, то хотя бы
договориться с ним! Я же люблю чёрные и синие камни! Помимо горного
хрусталя…

- Держи!

Маленький холодный камень упал в ладонь Александра и тут же начал
теплеть.

После этого Данила быстро вернул портрет на место, а медальон повесил
обратно на шею своему измученному другу и обратился к Лизе:

- Милая, пойди-ка разбуди и позови сюда Леру со всеми медикаментами!
Поторопись!

И Елизавета, давно ожидавшая подобных распоряжений, шмыгнула к Лере в
палатку.



Поздним утром 17 августа 1812 года от Рождества Спасителя князь
Загорский и Василий пришли в себя. Раны их были уже обработаны и
перевязаны. Заживляющая мазь начала своё действие, силы начали
восстанавливаться, а боль отступила… даже головная!

Лисоплут открыл глаза, лёжа всё так же в поле на своём плаще возле
палаток. Первым, кого он увидел на фоне плывущих по голубому небу
тяжёлых серых облаков, был в ожидании склонившийся над ним Александр, уже
в куртке, но не застёгнутой, утро явно было холодным, но государь
слишком переживал за брата. В его серо-голубых глазах отражалось
волнение, а в свисающих русых волосах радугой играли солнечные лучи.

- Ну наконец-то! – император не сумел скрыть радостную улыбку.

- Я тоже рад тебя снова видеть! – князь улыбнулся, не смея пошевелить
забинтованной рукой. Он облокотил здоровую руку о землю и сел, озираясь
по сторонам.

Перебинтованный Васька сидел рядом, так же на своём плаще, в обнимку с
Валерией. Вокруг ходили четверо вооружённых шпагами недоверчиво
косящихся на них здоровых ребятинушек в алых туниках поверх клепаных
доспехов. Конечно, четвёртого Лис не помнил, но, во всяком случае, тот
меньше остальных кидал косые взгляды. Данилы с Лизой видно не было, да и
Серафимы, как ни странно, тоже.

- Где Сима? – встревожился Лис, - Саш, посвяти меня, вообще, в
происходящее, я потом тебе тоже кое-что интересное расскажу!

Улыбка исчезла с лица Александра, он присел на корточки рядом с князем и
вполголоса заговорил:

- Лис, наш изначальный план провалился! Франция и Россия были на пороге
войны, Луи-Бенедикт был несговорчив, обезумев от новости о смерти
Натали. Меня и Данилу поймали французские солдаты, их посты здесь на
всех дорогах! Нас взяли под стражу, но глава государства не имеет права
вершить суд над главой другого государства самостоятельно, поэтому нас
как пленников Франции передали в руки духовенства. Но вещи и лошадей нам
оставили, только оружие отдали духовнику, а нас в цепи…

- Мы теперь пленники Франции? – нахмурился Лисоплут.

- Уже нет! – император позволил себе мимолётную улыбку, - Маркиза Катрин
вступила со своими братьями и с нами в заговор.

- В чём причина?

- В любви! Она хотела спасти Луи и Францию! У неё была благая цель, мы
не могли ей отказать!

- Решил похвастаться своим рыцарством?

- Да ладно тебе. Леарский был смертельно болен – родовое проклятье! И мы
с Дани решили попытаться вылечить его, у Данилы же не зря волшебное
действие флейты и глаза светятся, как твои… Катрин с братьями привезли
короля ночью в это поле, нашли нас, и мы с Данилой сделали его своим
кровным побратимом. Вроде, подействовало! – он продемонстрировал
оставшийся чуть заметный шрам.

- Что? И что Луи-Бенедикт?

- Возрадовался жизни, загорелся желанием побрататься кровно с королём
Испании… И велел отцу Жюльену отпустить нас! Хорошо, что отец Жюльен ещё
спит… Кстати, он знает, что вы здесь, ему доложили, но мы сказали, что
вы наши друзья, и он промолчал. Цепи с нас сняли, но мы всё равно едем с
ним к Папе Римскому и к королю Италии, который хочет предложить нам свои
условия союзничества. Он неплохо заплатил святому отцу, поэтому тот
выполняет его поручение доставить нас к нему. Ещё, мне бы хотелось
понаблюдать за духовником, не слишком он похож на святого. Возможно, тут
тоже замешана политсекта, или просто Папа Римский хочет отомстить за
Викторию.

- Значит, Церковь настроена против нас? – лицо Загорского стало
каменным, его ещё никто никогда не видел таким серьёзным.

- Похоже, что так.

- Я так и думал. Плохо! – князь опустил голову и прикрыл глаза,
обдумывая новый план действий, - Это очень плохо. Но почему именно они?
В чём именно нас обвиняют?

- Церковь нас не обвиняет, а подозревает… Подразумевая обвинения. Нас
подозревают в убийстве и колдовстве.

Лис открыл глаза и медленно перевёл взгляд на побратима:

- Но это правда! Мы пользуемся магией, и я убийца, поскольку не
назначенные Верховным Судом дуэли запрещены!

Александр пожал плечами:

- Ну и что? Я собираюсь разъяснить Папе Римскому некоторые истины!
Спаситель тоже использовал магию Природы, а некоторые дуэли бывают
спровоцированы, драться приходится ради самозащиты. К тому же, ты
защищал не только свою жизнь, а жизнь и честь своего императора. А ещё,
я вполне могу отказаться от услуг Святой Церкви в России, правда, это
может вызвать ряд дополнительных проблем…

- Вот именно! Но я надеюсь, что у тебя всё получится! – Лисоплут
поднялся на ноги, а в ране отдалось лёгкое покалывание, заставившее его
вспомнить о ночной драке и о Ваське. Он посмотрел на Василия – Как ты
себя чувствуешь?

Васька улыбнулся:

- Чувствую себя вполне живым!

- Я рад! – князь засмеялся, - Это правда радует, то, что мы все ещё пока
что живы, друзья! – но его на секунду улучшившееся настроение вновь
помрачнело – А где моя Симушка?

Валерия и император обменялись растерянными взглядами, и Александр,
ничего не объясняя, сказал Лису:

- Обещай, что потом не забудешь рассказать мне, что с вами приключилось.
Пойдём! – он позвал его жестом в палатку.

Лера помогла подняться Василию, и они последовали за ними.

Друзья, полусогнувшись, вошли в полумрак палатки, где отсыпались Данила
и Лиза, охраняя хрустальную княжну. Хрустальное тело в одежде Серафимы
сразу же бросилось Загорскому в глаза. От неожиданности у него
перехватило дыхание. Он замер на какой-то миг… И бросился к хрустальной
статуе, упал возле неё на колени и вновь застыл, не зная, что ему
делать… Он узнал свой пропавший подарок, и теперь в нём боролись разные
чувства… Его прежние догадки оказались правдой, но он боялся этой
правды, боялся её неизвестных последствий, и вот одно из них! Та,
которую он так полюбил, сейчас лежит ни живая, ни мёртвая… Перед ним… А
он не знает, что ему делать, как её вернуть? Страх потерять её навсегда
прошёл сквозь его тело холодным потоком, обжёг душу и заставил сердце
сжаться.

- Сима! – произнёс он дрожащими губами, боясь даже прикоснуться к ней.

Данила с Елизаветой проснулись и просто наблюдали, как и Александр, Лера
и Васька.

- Что мне делать? – обречённо прошептал Лисоплут вместо рвущегося из
души крика.

В ответ от друзей лишь молчание и тяжёлое дыхание Василия…

- Лис, - наконец опомнилась Валерия после минутного воспоминания, - Лис,
она стояла у тебя в библиотеке, эта хрустальная статуя… Может, тогда ты
что-то сказал или сделал? Может, твои книги обладали каким-то свойством
воодушевления?

- Книги? Что-то сказал… Или сделал? – переваривая её слова, князь тоже
ненадолго погрузился в те события прошлого и через некоторый отрывок
времени в его глазах вспыхнули оживлённые огоньки, он щёлкнул пальцами и
проговорил – Да, я сделал, ты права! Но сейчас придётся сделать
несколько иначе, как в одной из книг, старого сборника неизвестных
авторов! – он нагнулся над полупрозрачным хрустальным лицом Серафимы –
Вернись! Ты нужна мне! Я люблю тебя! Прости, если есть в чём вина моя…

От Единой Души светом и тьмою,
С небес жизни рекою,
Вернись, заклинаю, в это тело душою,
Серафимы душою!
Вернись! – и его губы прильнули к холодным хрустальным устам…

Хрусталь начал теплеть, тело начало преображаться в живое…

В прекрасную картину происходящего ворвался вдруг гневный дребезжащий
вопль, долетевший из входа в палатку:

- Я обвиняю вас в колдовстве! – отец Жюльен кипел и чуть не взрывался от
собственной злобы, - Как вы могли так предать Спасителя?

- Предать Спасителя?! – оборачиваясь, усмехнулся князь.

Сима глубоко вздохнула, открыла глаза, села и прижалась к Загорскому,
который обнял её, но продолжал говорить, глядя на духовника:

- Мы не предавали Истинного Спасителя! Хотите обвинить нас в нашей
спасительной магии от самой природы? В чём виновато это колдовство, и в
чём наша вина? На фоне всего этого объясните тогда нам, почему вы не
считаете колдуном Спасителя, который тоже использовал магию Природы? И
расскажите, кто же препятствует нам? Кто устроил нам ночью засаду около
одного из французских постов, убив двоих французских солдат и ранив нас?
Уж точно французы не сами себя решили в ночной темноте стрелами
арбалетными обстрелять, поставив магические стены кольцом вокруг места
сражения, чтобы никто не смог выйти. Кто и как выследил нас? Знаете, а
они же говорили на итальянском языке! Их было около десяти, нам с нашими
французскими друзьями, с которыми мы намеревались попить вина и попеть
песни, удалось убить лишь шестерых из внезапно напавших негодяев,
остальные разбежались, к сожалению. Мёртвых я не расспросил… И кто,
скажите, мог сделать нам подлость, какой колдун, способный управлять
камнями, подбросил нам заряженный своей силой морион и управлял им на
расстоянии? Вы вините нас? А кого винить нам?

Александр достал из внутреннего кармана своей куртки маленький чёрный
камень:

- Мне кажется, он уже не служит своему прежнему владельцу! Его прежний
хозяин пытался поработить его, сломить его волю, - император посмотрел
на камень, потом на святого отца – объясните нам всё это! И почему вы
обвиняете нас в колдовстве? Как вы можете обвинять нас в колдовстве,
если отрицаете существование духов, а значит и существование самой магии
Природы? Вы верите в магию, а не верите в духов? Вы не забыли про
пшеничного духа?

Духовник уцепился в своё распятие на груди, хмыкнул, и, решив ничего не
отвечать, вышел на улицу, бормоча:

- Пшеничный дух… Пшеничный дух…

Он не заметил, как рядом с ним оказался спасшийся ночью телохранитель.

- Но это правда был пшеничный дух! – не выдержал вояка.

- Думай, что несёшь, сын мой! – закричал отец Жюльен, - Молись больше,
чтобы спасти душу свою! А я больше не намерен слушать эту… чушь!
Сворачивайте палатки, нам пора ехать дальше!

Император пристально взглянул на князя:

- Извини, что рассказал тебе про пшеничного духа, он ночью двоих
телохранителей отца Жюльена увёл от лагеря и растерзал… Лис, я
беспокоился за тебя! Значит, вот, что случилось с вами! А я уж было
начал думать на наших французских друзей…

Загорский, гладя по плечу прижавшуюся к нему Серафиму, задумчиво качнул
головой вбок:

- Пшеничный дух – это интересно… А что касается нападения на нас, то мне
правда кажется, что нас выследили. Друзья мои, я не хочу подозревать
никого из вас, но ещё эта история с медальоном Леры, с подброшенным
морионом… Может, это Стужемир…

- Подожди! – оборвала его Сима, её глаза сощурились, стали маленькими,
чёрными и блестящими, - Господа, это не Стужемир! Мне кажется, что
кто-то рассчитывал, что мы начнём подозревать друг друга, сомнения нас
рассорят, и Александр лишится своей главной опоры…

- Вполне возможно! – согласился государь.

- Тогда, господа, кое-что проясняется! – сказал Лисоплут, - Лера, я не
думаю, что ты сама положила в свой медальон Морион. Вспомни, не
оставляла ли ты где-нибудь свой медальон без присмотра кого-нибудь из
нас?

Валерия подумала минуту и ответила:

- Этот медальон, вроде, всегда лежал у меня в сумочке с лекарствами,
пока я не подарила его Васе в Англии. А сумочка до Англии, кажется,
всегда была под чьим-нибудь присмотром…

В воздухе опять повисла напряжённая тишина…

- Господа, - Васька нарушил молчание, - это моя оплошность! Это правда!
В Питере, когда я зашёл за дамами в трактир, я оставил карету и вещи в
карете без своего присмотра!

- Вот оно! – выговорил Загорский, - Василий, ты не вини себя! Узнать бы
ещё, кто добрался до кареты, и кому именно всё это надо. Но, если нас
выследила в море политсекта… Думаю, что нам пора отправляться в путь! За
ответами в Италию!

- Да, - подтвердил Александр, - пора отправляться! И ещё… Лис, знаю, что
тебе это может не очень понравиться, но мы должны как бы молиться всю
дорогу!

На лице князя от этих слов сначала написалось изумление, потом
недовольство, и затем он рассмеялся:

- Не волнуйся, брат, мы будем усердно молиться! Действительно, это
удивит отца Жюльена настолько, что наши истинные намерения окажутся
неожиданностью! Хорошо молиться в уединении, на своей лошади, чтоб никто
не мешал! – он вздохнул и снова стал серьёзным – Кстати, как Ночка и
Заполошная?

- С ними всё в порядке, - успокоил император, - Они готовы разделить с
нами дальнейший путь!

Лис с облегчением выдохнул:

- Это хорошо! Я боялся, что мы потеряем их. Я уже привязался к Ночке!

- Понимаю, брат. Эти преданные живые существа и правда западают в
душу. Что ж, господа, в путь! Ой… И ещё, чуть не забыл… Дамы, - он
изобразил поклон, - Анри – брат маркизы Катрин – просил передать вам от
них привет и уважение, и что вы все очень милые, и он вас любит, всех
троих!

Глава 7. Истинный лик.

18 августа 1812 года от Рождества Спасителя. Среди множества рядов
высоких книжных шкафов, заставленных книгами, со свечой в руке задумчиво
расхаживал отец Матвей. Его шаги гулко разносились по большой римской
монастырской библиотеке. Всего имевшегося в такой большой комнате
освещения, чтобы найти нужную книгу, было недостаточно, поэтому без
свечи было не обойтись. Маленький огонёк, а за ним большая тень
отражались от полированных полок и мраморных плит на полу. Но что же он
искал? Он и сам не знал наверняка в каких именно книгах найти ответы на
свои вопросы, найти истину и разрешить сомнения в своей вере, в которой
он не имел права сомневаться. Он знал, что ему нужно обратиться к
каким-то историческим источникам, но он перечитал уже все тома обычной и
церковной истории! Но, может, он всё же что-то упустил? Да чего тут
раздумывать, кем бы бог ни был, он укажет истинный путь! И отец Матвей
взял первую же попавшуюся большую старую запылённую книгу с пожелтевшими
страницами, но не успел даже прочесть название, как привычное для
монастыря эхо разнесло скрип открывающейся входной двери.

- Кто здесь? – раздался звонкий мальчишеский голос, - Отец Матвей, это
вы?

- Я! – отозвался святой отец, и, тяжко вздохнув, пошёл к вошедшему в
библиотеку молодому монаху.

Худощавый юноша в серой рясе нервно озирался по сторонам настороженным
взглядом из-под капюшона, пока не увидел того, кого надеялся увидеть.

- Отец Матвей, я так рад, что здесь именно вы!

Епископ приблизился к монаху с книгой и горящей свечой в руках, и не
сильно обрадовался, когда увидел на исхудавшем лице под светло-карими
глазами тёмные круги.

- Пьетро, сын мой, ты что, опять всю ночь не спал?

- Не спал…

- Отчего же? Нельзя так истязать себя молитвами, когда твои грехи уже
отпущены, ибо силы нужны нам и днём для многих благих дел.

- Отец, мне кажется, что я совершаю ошибку, - он сложил руки на груди, -
мне не нравятся обряды, которые мы совершаем… У меня плохое
предчувствие! Я хочу покаяться вам, именно вам, потому что вы к этому не
причастны…

- Поясни, сын мой, - нахмурился отец Матвей, - какие обряды ты имеешь
В виду? И почему тебя так пугает то, к чему я почему-то не имею
отношения?

Глаза юноши испуганно округлились:

- Вы правда ничего не знаете об этом, отец? Я дал обет молчания
архиепископу, но я его нарушу!

- Сын мой, если бы я знал, я бы не стал спрашивать… Так что, это правда
что-то ужасное?

- Ужасное! – с трудом выговорил он и его взгляд упёрся в книгу, которую
держал отец Матвей, - Вы читаете писания Святого пророка Беледара? Он
предвидел будущее, знал все тайны и лазейки любой священной постройки.
Полезная книга!

- Хм. Я их ещё не читал… А ты, Пьетро, читал? – святой отец не смог
скрыть своего удивления и поспешил к одному из столов, стоявших в ряд.
Поставил свечу на стол, положил рядом книгу и, наконец, прочитал её
название: « Писания Святого Беледара».

- Я читал эту книгу, - признался монах, - В ней Беледар описывает
некоторые события из своей жизни, свои сны, свои мысли и предсказания.
После нескольких предсказанных им событий он был причислен к лику
святых, но уже после смерти… Свою смерть он тоже предсказал сам, его
убили ночью стилетом, а тело его привязали к дереву, ныне Древу Царей в
России. Его рассыпавшиеся окровавленные янтарные чётки нашли в
Московском Соборе Спасителя у алтаря, когда началась утренняя молитва.
Ночью в ту церковь никого кроме духовников не впускали. Убийцей,
очевидно, был один из монахов, но его так и не вычисли… О Боже! Я,
кажется, только сейчас начал понимать…

- Сын Пьетро, вы поделитесь своими мыслями? Кажется, я решил, что книгу
стоит прочесть!

- Стоит! – голос юноши стал тише и твёрже, - Стоит обратить внимание на
его последнее предсказание о кровавом возвращении на Землю Сатуриона!
Папа Римский плохо себя чувствует в последнее время, говорят, он
умирает… Его преемник, который посоветовал Папе переехать из Папского
замка в монастырь в Риме, не молится за его здоровье, говорит, что так
должно быть, что эта душа угодна Богу, чтобы он смог получить силу
вернуться на Землю, к людям. Именно поэтому нескольких избранных монахов
собирают ночью для свершения странных обрядов, которые должны помочь
Спасителю вернуться на Землю.

- Но что ты видишь в этом такого странного, сын мой?

- Да хотя бы то, что в этих странных обрядах участвуют не только
служители Церкви, а также и некоторые политические и титулованные лица!

- Политические и титулованные лица? – задумался отец Матвей, - А что
тогда там делают простые монахи?

Пьетро вновь стал испуганным:

- Мне кажется, что нас просто используют, - пробормотал он.

- Сын мой, неужели правда есть то, чего стоит так опасаться?

- Отец Матвей, но мне известна некоторая информация… Они думали, что
лишили меня сил, что я без сознания, а я всё слышал!

- Лишили сил? Как это – «лишили сил»? – пальцы святого отца начали
перебирать чётки, - Что же ты слышал?

- Я слышал, что нашу энергию концентрируют в некий источник силы, чтобы
управлять чем-то на расстоянии. Это же магия! Ещё я слышал, что у них с
этим что-то не получилось вчера, поэтому они забрали слишком много
энергии… А помимо этого я также узнал, что смерть английских короля и
королевы – их рук дело! У них всё спланировано! Английский инквизитор
был доверенным лицом короля, чтобы уберечь наследника английского
престола до коронации и назначить до этого времени регентом лорда
Уилфреда, но лорд Уилфред ничего об этом не знает, а регентом назначен
другой лорд, который тоже участвовал в наших странных собраниях.
Инквизитор сделал, как хотела Церковь!

- Но какие на то были мотивы?

- Мне кажется, Церковь хочет взять власть над миром в свои руки, чтобы
люди верили только в Спасителя, в Сатуриона! Но мне не нравится слово
«власть», а веру каждый должен выбирать себе сам!

- Пьетро, ты хороший молодой мудрец! – похвалил отец Матвей, не выпуская
из рук чёток, - Нам с тобой Спаситель даёт возможность распутать наши
сомнения. Кстати, почему ты доверяешь мне и так уверен, что я не
причастен к вашим мессам?

- Не знаю, - юноша пожал плечами, - они говорили, что плохо то, что вы
выжили в каком-то пожаре и добрались до Италии, что вы можете помешать…

- Могу помешать? – лицо епископа стало невинным и набожным ясноглазым
румяным пряником с тёмной бородой, - Может, и могу… Но для начала хочу
посмотреть на всё это! Сын мой, когда у вас следующее подобное собрание,
и будет ли там какой-нибудь монах, которого я смогу заменить собой?

На чётко очерченных губах Пьетро заиграла улыбка:

- Сегодня ночью! У нас есть один… Подобный вам монах… Борода та же… А
под капюшоном ваше лицо никто не увидит! Вот только как быть с братом
Томасом, которого вы можете заменить…

- Брат Томас… Пьетро, за четыре часа до начала собрания скажешь брату
Томасу, чтобы он зашёл в мою келью, что я хочу с ним поговорить.

- Хорошо, скажу, - монах провёл ладонью по глазам, отгоняя усталость, -
Сейчас я бы хотел продолжить работать над своей книгой.

- Похвально, сын мой! О чём же вы пишите?

- О судьбе неверных Церкви, неверных Сатуриону. К примеру, астролога,
философа, геометра и художника Дориана казнили за то, что он написал
стихотворение следующего содержания:

Я стану тенью,
Ветер принесёт могильный холод,
Лишь по мгновенью
Решит судьбу людей дорога в город,
Где белых башен уже больше нет,
Где кровь окрасила всё в алый цвет.
Между людьми ведётся давняя война,
Природы магия богов ущемлена,
Но инквизиторы не смогут победить,
Богов природы ложью не убить!
Церквей не рушат, но кресты горят,
Распятия отправят бесы в ад.
Но кто же может знать, что наш Великий Змей,
Он Божий сын, и спас он всех людей,
Ну а Спаситель - лжебожок и негодяй,
Убийца крови родственной, ты это знай!

- Пьетро, твой труд не из лёгких, будь осторожен! Да поможет тебе
Спаситель! А я пока займусь чтением писаний Святого Беледара! – он
поднял со стола тяжёлую книгу.



Небо над уральскими горами затягивало скучными серо-фиолетовыми тучами
всё плотнее и плотнее. Привычно низкие горы и лес также казались серыми
под приближающейся пеленой дождя.

Стужемир стоял на берегу Алмазной реки. Капюшон зелёного плаща был
безбоязненно скинут, а белёсыми волнами волос играл лёгкий прохладный и
сырой ветерок. Вот уже который день чародей надеялся увидеть Великого
Змея, пел заветные слова, но Яша не появлялся.

- Где же ты? – произнёс он, подняв взгляд с потемневшей речной глади к
небесам, и не зря.

Сквозь тучи проявилась крылатая тень, которая начала, кружа, снижаться и
становиться всё больше по мере снижения. Вот огромный крылатый ящер
плавно опустился в реку и застыл во всём своём великолепии на её
поверхности напротив замеревшего на берегу Стужемира. Яша разложил
массивные кожистые крылья на воде и сверкнул синими глазами. Как же он
был прекрасен! Он переливался всеми цветами, в золотисто-зелёной чешуе
поблёскивали тысячи самоцветов, а на шее полукругом выделялись алмазы.
Золотые усы на его морде зашевелились, и он изрёк:

- Я рад видеть тебя, Стужемир! Вижу, ты давно ждёшь меня… Ты мне не раб,
ты мне как сын! Я расскажу тебе, где я был! Я совершил небольшое
кругосветное путешествие. Сначала навестил детей своих на Тибете, затем
на Австралусе, на Латиносе и Атлантидасе, потом в Англии, где мне срочно
пришлось уладить одно дело. Видишь ли, малолетнему наследнику
английского престола Ричарду до совершеннолетия и коронации ещё три
года, вместо него пока что должен править регент. Регентом по указу отца
Ричарда должен был быть лорд Уилфред, являвшийся сводным братом королю,
но короля предал верный друг – священник! Королевский духовник подделал
указ после смерти короля, назначив регентом другого лорда – участника
политсекты, созданной моим родственником и врагом Сатурионом!

- Сатурионом? Он вернулся? – зелёные глаза Стужемира удивлённо
расширились.

- А ты думал?! Сатурион стал терять свою власть и решил вернуть её!
Думаешь, Ричард стал бы королём? Нет, его бы убили, а королём стал бы
ложный регент, но я исправил эту ошибку своим появлением! Во Франции
ситуация подобна, но один из братьев самой известной во Франции
королевской фаворитки - маркизы Катрин, которого политсекта готовила в
короли, почувствовал обман и несправедливость, и предал политсекту!

- Умничка! Хоть кто-то ещё способен трезво мыслить!

- Эт точно! Что же касается Испании, то там короля с его горячей кровью
политсекта также собиралась убить, а в Италии… Король Италии всегда был
дружен с Папой Римским, всегда стремился к миру и справедливости, пока
не появился Сатурион. Кстати, Сатурион и отравил Папу, а потом начал
помогать ему принимать решения… Россия ещё в большей опасности, хотя
Александр стал мудрее, обрёл свою силу, перестроил камень Сатуриона на
себя, да и с помощью наших друзей исправляет то, что нужно исправить…

- Кровный мир с Францией?

- Не просто мир… Этой кровью они с Данилой сняли проклятье, у того, кто
проклял, была та же кровь – моя кровь!

- Как?

- Вот так. Я расскажу тебе одну историю, слушай! – Змей посмотрел на
приближающийся дождь и начал рассказ: – Давным-давно во Франции решившие
пойти против короля Леарские, ненавидящие язычников, привели во Францию,
в Париж инквизиторов… Из королевской семьи тогда остался в живых только
девятилетний наследник трона. Он видел, как убили его семью… Инквизиторы
забрали этого мальчика с горящими синими глазами с собой. Когда его
увозили из Парижа в клетке, он выкрикнул проклятье на Леарских!

- Родственник Лисоплута? И Данилы?

- Слушай дальше! Мальчик – бывший наследный принц Франции набрался сил
и, призвав на помощь духов, сбежал от инквизиторов так далеко, как
только смог. Спасаясь от осеннего холода, он нашёл в пещере на склоне
горы алмазную сокровищницу, которая принадлежала роду Балевских.

- Балевских?

- Да. Балевские обнаружили странного темноволосого бледного мальчика в
лохмотьях, глаза которого зловеще светились в темноте. Они нашли его
среди своих алмазов и решили, что он бес, желавший их ограбить. Чтобы
поймать и казнить беса, хозяева решили его задобрить: накормить и
переодеть в новую одежду. Однако сын хозяев позавидовал, что какому-то
чужаку отдали его вещи, украшенные янтарными бусинами, хотя таковых у
него ещё хватало, и придумал подставить маленького гостя. Когда родители
ненадолго вышли из дома посовещаться, их сын дал, так сказать, бесу
крупный алмаз и закричал, что его ограбили. Прибежали родители, хотели
забрать у «бесёнка» камень и связать его, но тот кинул в них этот алмаз
и, прокричав что-то невнятное, выскользнул из дома и убежал. В тот миг
раздался гром, задрожали горы, и сокровищница осыпалась в пропасть.
Начался ливень… - ящер глубоко вздохнул, заметив падающие с неба капли
дождя.

Стужемир же стоял не шелохнувшись, не потрудившись надеть капюшон, он
внимательно смотрел на своего божественного друга.

Великий Змей понял, что от него хотят услышать дальнейшие события этой
Истории, и продолжил:

- Вода погребла сокровищницу под собой. Спустя месяц, осознавая свою
бедность, Балевские собрали всех своих людей, вооружились и отправились
на завоевание новых земель и богатств. На пути к Москве они напали на
одно княжество. Это было княжество Загорских… Загорские не знали, кем
были напавшие на них ночью убийцы, но поклялись когда-нибудь найти их и
отомстить. Маленького «бесёнка» в горах приютила чародейка, у которой
тоже был десятилетний сын. Её сын был светловолос и зеленоглаз, - он
взглянул на улыбнувшегося в этот момент Стужемира, - мальчики
подружились и стали назваными братьями. Но когда сыну чародейки
исполнилось пятнадцать лет, он ушёл путешествовать. Его названый брат
оберегал его мать и рос. В двадцать он познакомился с прекрасной
девушкой, вернее, молодой женщиной. Она была дочкой Загорских, но уже
состоящей в браке со своим двоюродным дядей, и у них была маленькая дочь
Галина. Потом у той женщины родился сын от приёмного сына чародейки, но
этой правды никто фактически не знал, и мальчик стал наследником
Загорских, получил фамильный рудник, который потом оставил своему сыну
Лисоплуту. Старая чародейка умерла, а её приёмный сын уехал жить в
Москву, но был пойман и казнён инквизицией. Этот, так сказать, бес не
был настоящим сыном французского короля, он был моим сыном!

- Так значит Лисоплут…

- Да. Мой правнук! А Данила – мой сын… Уже за прошлое столетие!

- А Балевский с Загорским, значит, связаны кровной ненавистью, местью и
проклятьем, - пробормотал чародей, не реагируя на усилившийся дождь, -
интересно!

- Это ещё не всё! – прервал Змей начинающийся поток мыслей в голове
Стужемира, - Тебе нужно быть готовым к тому, чтобы противостоять
Сатуриону в поединке!



 Поздним вечером того же 18 августа отец Матвей сидел за столом в своей
кельи при свете единственной горящей свечи. Он только что закончил
читать писания Святого Беледара, закрыл книгу и перевёл взгляд на
кровать, где сидя заснул монах Томас. Успокаивающая настойка и чтение
вслух сделали своё дело…


Время перевалило уже за полночь, а до утренней молитвы было ещё четыре
часа, но храм Сатуриона Спасителя заполнился священнослужителями, и, как
и говорил монах Пьетро, некоторыми политическими и титулованными лицами,
хотя их большинство скрывалось под капюшонами.

Высокое каменное крестово-купольное сооружение снаружи не выдавало
признаков особой оживлённости, а к тому, что цветная мозаика в арках
купола и окон светится изнутри и отбрасывает по ночам на город
разноцветные блики, все давно привыкли. В римском храме Спасителя не
гасили освещения ни днём, ни ночью. Хотя днём солнце отбрасывало цвета
мозаик вовнутрь храма.

Внутри высокие стены и потолок здания были расписаны цветастыми сюжетами
из жизни Сатуриона Спасителя. В высоких зеркальных нишах горели лампады,
а зеркала создавали бесконечную игру света и пространства. В
противоположном конце от парадного входа находился алтарь. Перед алтарём
стояла большая зеркальная чаша, в которой пылал огонь. Казалось, она
светилась и заливала светом сделанные полукругом белоснежные ступени,
белоснежный алтарь и большое выделяющееся над ним алое распятие на
чёрном фоне с зеркальными звёздами под зеркальной аркой, которые так же
ярко отражали свет. На распятии, естественно, было красивое изображение
Сатуриона. С двух сторон от алтаря в стенах были почти незаметные из-за
яркого освещения арки, закрытые золотистыми занавесами.

Хорошая акустика разносила по залу перешёптывания собравшихся, которые
топтались по мраморному полу, разрисованному горящим змеем, но они мало
обращали внимания на всю эту красоту, поскольку были слишком озабочены
ожиданием.

Вдруг что-то скрипнуло… Лестница у алтаря разделилась на три лепестка, и
центральный из них вместе с мраморной плитой пола задвинулся под алтарь.
Все направились к открывшемуся люку – тайному ходу.

Вниз вела узкая каменная лестница, объятая вместо перил высокими
вертикальными стальными прутьями, через которые снизу пробивался свет
подземелья, похожего на верхний зал, но без цветных стеклянных мозаик, и
вместо алтаря стоял трон, но в противоположной стороне. Чаша с огнём
была посередине, а вокруг неё полукругом располагалась скамья, на
которую и расселись участники мистического собрания.

Ход в подземелье закрылся, и из-за трона вышел человек в белой рясе –
преемник Папы Римского. Он был высок и казался худощавым, лицо его
скрывалось под капюшоном. Он поднялся по белым ступеням и уселся на
белый трон под пустующим алым распятием на чёрном фоне с зеркальными
звёздами.

- Я рад приветствовать всех собравшихся сегодня здесь! – произнёс он
холодным властным тоном, - Не будем откладывать то, ради чего мы здесь
собрались! Полчаса назад скончался Римский Папа…

По залу пронеслась волна беспокойства.

Всё стихло, когда мужчина на троне продолжил говорить:

- Не беспокойтесь, над ним уже читают молитвы. Новость, что привёз ему
отец Матвей, похоже, конкретно подорвала его здоровье. Папа всё же любил
свою дочь – разбойницу Викторию. Но не нам судить… Хочу сразу же
обрадовать наших верных монахов, что сегодня мы не будем использовать их
силу, я и так взял слишком много, а много нельзя - грех! Теперь усердно
очищаюсь силою собственной. Только мы сами способны очистить душу свою!
К сожалению, в прошлый раз мы переусердствовали, но мы нашли того, кто
повинен в нашей неудаче, кто спутал нам все планы, кто предал наше
святое дело, из-за кого нам не удалось обезвредить императора
Александра! Сегодня он здесь! Вы хотите увидеть лицо предателя?

Со скамьи донеслось единогласное «да».

Человек в белом поднялся с трона и приказал:

- Ведите предателя сюда!

Из-за золотого занавеса с правой стороны показались алые туники. Двое
здоровенных бородатых воина из ордена Спасителя вывели молодого
господина в одежде цвета морской волны со связанными за спиной руками,
но при шпаге в ножнах за поясом. Чёрные волосы юноши красиво
переливались, а умные серые глаза, в которых зловеще отражался огонь,
осматривали собравшихся. Его вытолкали в обширное пространство между
скамьями, троном и чашей.

Один из участников мистерии вскочил со скамьи:

- Прошу право вершить суд по божьей воле рукой своей справедливой! – он
скинул капюшон чёрного кожаного плаща. Балевский! Следовало ожидать! Он
был в алом бархате с чёрной обшивкой, глаза его казались чёрными,
тёмно-каштановые волосы были собраны в хвост, на тонких губах под
маленькими усиками играла наглая улыбка – сущий дьявол, только копыт с
рогами не хватает!

- Хорошо, - одобрил преемник Папы, - У тебя есть такое право, сын мой!
Развяжите предателя!

Как только руки Анри оказались свободными, он тут же выхватил свою
шпагу.

- Что ж, господа, - усмехнулся он, - может, вы все сразу на меня
броситесь? Судите меня за то, что я встал на сторону истины? Судите меня
за то, что я помог спасти множество жизней? Что вы молчите? А что ты
скажешь, Сатурион? – обратился он к преемнику Папы, - Ты сам кровью
своего божественного предка связан с магией Природы, но уничтожаешь тех,
кто связан с ней, зачем? Боишься, что будут верить в них, а не в тебя?
Хочешь стать единым для всех монархом? Ты столько времени и сил потратил
на то, чтобы подчинить себе людей…

- Думай, что говоришь, щенок! – рявкнул Балевский, скидывая плащ. Он
крутнул рукоять своей трости с алмазом и вытащил из оболочки трости
тонкий, чуть толще шпаги, меч.

Клинки со свистом разрезали воздух и звонко соприкоснулись.

- А ты, - продолжал язвить Анри уже Николаю Ивановичу, - ты из-за
ненависти к князю Загорскому, из-за ненависти к его синим горящим
глазам, вступил в эту политсекту? Наслушался родительских сказок о
синеглазом бесе, который хотел ограбить ваших предков? Святой Беледар
писал об этом!

- Тебе предлагали стать королём! Король Генрих звучало бы лучше, чем
король Луи-Бенедикт! Но ты решил стать предателем! – прошипел Николай,
начиная атаковать.

Анри отбил защитами и ответными ударами несколько быстрых атак, и,
ответив на очередную атаку противника защитой с финтом, встретил шпагой
меч, сделал шаг назад, увеличив дистанцию. Балевский резко отскочил в
сторону, выводя меч из-под шпаги. Резкий выпад. Стрела. Анри ушёл вбок,
не оставляя места новой атаке, и быстрым оборотом тонкое лезвие меча
встретило удивительно сильное сопротивление шпаги. Юноша зафиксировал
оружие взрослого недруга и гордо произнёс:

- Ваша политсекта собиралась убить моего короля, всех французских
герцогов и графов, и половину Франции… Я сделал больше, чем сделал бы,
если бы стал королём такой ценой! Теперь я буду хотя бы спокоен, что
умру не зря! – и он начал контратаковать.

Защищаясь, Балевский рассмеялся:

- Как умело ты прогнозируешь исход поединка, так даже не интересно!

Дуэлянты сблизились, и Николай Иванович уже надеялся быстро и эффективно
атаковать уколом, но, только он отвёл для атаки меч, Анри мгновенно
оказался под его рукой, а граф не понял, как оказался лежащим на
мраморном полу после непонятного переворота в воздухе. Боль пробежала по
телу и растворилась, пальцы снова нащупали рукоять меча. Но что он мог
сделать теперь против приставленного к горлу острого конца шпаги? Сапог
парнишки придавил запястье потянувшейся к мечу правой руки.

- Лежать! – скомандовал юноша, - Шевельнёшься – умрёшь! – не сводя глаз
с противника, он обратился к остальным – Слушайте вы все! Как вы
думаете, почему затонула часть Европы и большая часть Азии? Почему
затонула Америка, остался лишь кусочек Латинос и всплывший
присоединившийся к Латиносу Атлантидас, скопавший для уплотнения своей
почвы Африку, превратив её в окончательно непроходимые топи? Когда всё затопило, в Африке жизнь стала невозможной из-за недостатка пищи, и люди, уходя оттуда, увозили с собой песок, поскольку деревья не успели толком вырасти, а на цветущий остров хотели попасть все! Дожди не прекращались, но люди поняли, что до
Атлантидаса можно дойти, шли и насыпали дорогу, в итоге затопило
брошенную всеми Африку. Земли сместились после того, как кто-то что-то взорвал, воевали же все, давно позабыв об истинном боге! Австралус тоже остался огрызком! В результате Россия присоединила к себе соседние земли и стала империей, а Австралус, Латинос, Атлантидас, включая множество островов, стали самостоятельными государствами с мощной защитой? Близко к ним не подойдёшь, встретят артиллерийским залпом! Сатурион, ты думаешь, что там всё спокойно, и в тебя там верят? Конечно, нет! Почему? Вы знаете? Да потому, что люди предали истинную веру, и как посланник Божий и спаситель на Земле появился Великий Змей!

- Еретик! – закричал мужчина в алой мантии. Кардинал! И он причастен к
политсекте! Куда уж без него, если и архиепископ здесь?!

- Нет! – воспротивился девичий голос, - Он прав! Анри прав! – со скамьи
вскочила миниатюрная послушница женского римского монастыря Святой
Матери Сатуриона Спасителя.

- Сядь, глупая! – старая мать-настоятельница рывком за руку усадила
девушку на место, - Я с тобой потом разберусь!

Балевский уловил момент и собрался с силами.

Анри почувствовал лишь твёрдую подачу в пресс, его отнесло в сторону, но
он удержал равновесие и не упал.

Николай оттолкнул противника ногой, быстро поднялся, подобрав меч и…
Скачок. Выпад. Стрела. Меч вошёл юноше в живот, а острота боли
написалась на его лице.

- И что теперь? – ухмыльнулся граф, - Ты умираешь…

Усилием воли парнишка сжал рукоять шпаги, замахнулся снизу, и остриё по
наклонной вверх прошло Балевскому между рёбер. Алый бархат камзола
потемнел от крови, глаза графа распахнулись и запылали ещё большим
гневом. Он надавил на меч, пронзив Анри почти насквозь, и вытащил из его
молодой плоти свой клинок. Юноша отпустил шпагу, согнулся и упал на
колени, зажимая кровоточащую рану, а Николай Иванович отпрянул назад,
отбросил свой меч и медленно удалил оружие противника из своего тела.
Теряя кровь и силы, задыхаясь, граф осел на пол.

В это время Анри, оторвав мутнеющий взор от сочившихся сквозь пальцы
кровавых ручейков, поднялся на ноги, посмотрел на преемника Папы, и,
пытаясь совладать с нестерпимой болью, воскликнул:

- Помните! Истинная вера сильнее власти! Она сильнее твоей власти,
Сатурион!

Заряженная непонятной силой атмосфера зазвенела.

- Никто и ничто не сильнее Бога и монарха в лице моём! – господин в
белоснежной рясе скинул со своей головы капюшон. Его волосы сверкнули
холодным серебром, кожа его была бледной, а глаза горели ярким солнечным
светом с примесью чистой небесной лазури. Он поднял перед собой свои
бледные руки с тонкими длинными пальцами и махнул вперёд.

Анри приподнялся в воздух, и с его уст сорвался истошный вопль. Парень
вспыхнул ослепительно белым пламенем… Всё та же неведомая сила швырнула
его на холодный мрамор. Горящее тело прокатилось по полу, по рисунку с
пылающим змеем, оставляя за собой кровавую дорожку, и остановилось рядом
с зеркальной чашей. Горело оно всего несколько секунд, а потом исчезло,
этот огонь не оставил от юноши ничего…

Сидя на скамье рядом с монахом Пьетро, пытающийся всё это время ничем
себя не выдать отец Матвей, переодетый в монаха Томаса, проглотил
стоявший в горле неприятный ком.

Сатурион сошёл со ступеней, не обращая внимания на ошеломлённых
участников собрания, приблизился к задыхающемуся Балевскому, присел
возле него и сказал:

- А тебе, сын мой, за правое дело и за верное мне служение, за правую
веру я дарую жизнь!

Он приложил свои холодные бледные ладони к ране, подержал с минуту и
убрал. Раны как не бывало, а Николай Иванович открыл глаза и улыбнулся.



20 августа 1812 года от Р.С. Яркое утреннее солнце заливало светом холмы
и едущую вдаль по извилистой, но широкой дороге процессию из двенадцати
всадников. Первым ехал духовник, за ним три девушки, охраняемые немного
по бокам чуть впереди двумя телохранителями отца Жюльена, потом
Александр и почти выздоровевший Загорский, Данила и выздоравливающий
Василий, и с двух сторон, но чуть позади ещё двое телохранителей. Они
были в Италии уже второй день, и уже у окрестностей Рима. Всё это время
они не заезжали в города, им хватало и сёл с великолепными садами да
виноградниками. Всё казалось спокойным, поскольку наши герои ехали и как
бы молились, святой отец вёз их оружие, но внезапно…

Серафима на миг обернулась. Александр кивнул… И девушки, переглянувшись,
подстегнули лошадей. Мгновенно они окружили лошадь священнослужителя,
который не успел заметить, как ремешки на задней части седла, к которым
было пристёгнуто оружие, оказались расстегнутыми. Кони охранников упрямо
затормозили. Дамы пронеслись вперёд, вместо них возле духовника
появились Александр и Лис, подхватили клинки и рванулись за девушками. За
ними Данила и Василий. Всё произошло так быстро, что телохранители
успели только обнажить свои шпаги. Они хотели кинуться вдогонку за
беглецами, но отец Жюльен крикнул:

- Не догонять! Пусть уходят!

В этот миг он принял решение, что пора перестать быть двуличным между
королём Италии и Сатурионом. Он прикрыл глаза, зажал в руке распятие,
сосредоточился на мыслях и произнёс:

- Святейший Владыка, крысята вернули себе своё, но сами почему-то бегут
в мышеловку!

Глава 8. Восстание.

20 августа 1812 года от Р.С.

На главной площади Рима в полдень столпились люди абсолютно разных
сословий. Разношёрстная толпа шумно галдела, наблюдая, как вывозят
клетку с бывшей молодой монахиней, которую отлучили от церкви и должны
были повесить как еретичку. Девушка была в белом нижнем платье. Коса
распущена, и оттого её русые волосы струились золотистыми волнами.
Одной худенькой рукой она держалась за деревянные прутья клетки, а во
второй сжимала колосок пшеницы. Взор её серо-голубых глаз был направлен
куда-то в небо, по которому плыли воздушные замки-облака, и солнце то
появлялось, то исчезало вновь.

Лошадей остановили и распрягли, а возле клети с девушкой выставили двух
рыцарей-стражников из Святого Ордена Спасителя. До казни был ещё час…
Девушка боялась, но не за себя, а за других. Боялась, что после казни
станет такой же, какой стала её мать, которую несправедливо казнили, и
та осталась духом, охраняющим пшеничные поля во Франции. Таким не пели
прощальную песнь и проклинали их, и сколько же было таких неупокоенных
душ?! И если эти души лишались права пройти свой путь до конца, и  их
становилось всё больше, то к чему бы в итоге это всё привело?

- Malum necessarium - necessarium! – в полголоса проговорил отец Матвей,
протискиваясь сквозь толпу к монастырской улице.

Как же он изменился! Он уже не был похож на инквизитора уральского, того
строгого отца Матвея. Благодаря приобретенной за последнее время
информации и происходящим событиям он начал понимать, насколько
несправедлива и не права вера в Спасителя. Слова из писаний Святого
Беледара, подтверждавшие его домыслы, крутились в его голове: «Спаситель
Сатурион благосклонно даёт право душам жить на Земле, даже
тем, что отреклись от веры в него, не давая пройти этим душам их
плутающий путь до конца, оставляя их в оковах земных. В туманном
заблуждении тень хаоса кроется. Неизбежное зло – неминуемо! Не Земля –
низовье туманное, не пропасть заблудших, коли есть пока мы – те, кто
верит! Покуда сильна будет вера, спасутся души, истинным знанием
спасутся! Неправда рассыплется в прах однажды, и освободятся души от
оков!» Фраза была неоднозначной и заставляла задуматься. Но тот, кто
видел несправедливость своими глазами, уже нашёл в этой фразе правильный
смысл, а теперь нужно было действовать, вот уже в который раз рискуя
своей жизнью и духовным саном.

Епископ уходил медленно и слышал, как кто-то закричал: «Спой, пташка!»,
и девушка всё тем же смелым голосом, которым защищала Анри, начала петь:

Не боюсь умереть я в твоих руках,
Не боюсь разделить один путь,
Не боюсь с тобой умереть в кострах
Со стрелою, пронзившею грудь.

И бьётся сердце так слабо, чуть слышно,
Огонь лижет тёплую кровь,
А инквизитор ест сладкую вишню,
Прославляя святую любовь.

На алых перчатках сок вишни кровавый,
«Бог всех нас любит, сыны!»,
Костёр догорает, работа забавой,
Но нет в служении верном вины…

Её голосок заглушило оханье людей, которые не могли не уступить дорогу
семерым странным всадникам. Заворожённая толпа снова смолкла, когда у
одного из незваных гостей-чужестранцев грустно зазвучала флейта, да так,
что слёзы сами собой наворачивались на глаза. Под цоканье копыт и флейту
запел уже другой голос, голос Серафимы:

Спасать свой народ и любить колдуна,
Во благо использовать силу природы-
И за это под суд, ибо в этом вина,
Но мы свергнем лжебога, пройдя сквозь невзгоды!

Отец Матвей уже не слышал этого, но это слышал и видел монах Пьетро, что
спешил прочь из города во Францию с письмом от отца Матвея королю
Луи-Бенедикту, в котором сообщалось о политсекте, о возвращении
Сатуриона, о смерти Папы Римского, о том, что новым Папой поспешил стать
Сатурион, о жестоком убийстве Анри, и о том, кто сделал это. Пьетро
остановился лишь на миг, потому что заплакал, как и все, но быстро взял
себя в руки, поплотнее закутался в серый шерстяной плащ, надвинул
капюшон на глаза и направился к городским воротам, ведя за собой кобылу
серой масти итальянской верховой породы, столь доступной в Риме.


Александр подъехал к клетке и спросил у бывшей монахини:

- Кто ты и за что здесь? Как зовут тебя, милая?

- Я была монахиней, но меня отлучили от церкви и хотят казнить,
повесить! Скоро виселицу начнут готовить, до казни осталось меньше часа!

- За что? – глаза императора расширились и стали светло-голубыми.


- За то, что я пошла против воли того, кто стал новым Папой Римским,
против воли Сатуриона и их с Николаем Балевским политсекты! Но я не
сумела его спасти…

- Кого? И что ты такое говоришь? – новость о смерти Папы Римского, как и
другие грустные вести, заставила надежды таять, подобно свече.

- Они убили Анри! – на её глазах проступили слёзы.

В сердце государя неприятно защемило:

- Какого Анри? Уж не брата ли маркизы Катрин?

- Именно его, - девушка опустила голову и смахнула слезу, - его заколол
Балевский, а Сатурион сжёг! За то, что Анри воспротивился их воли,
защищая своего короля и истину! Он не боялся говорить!

- Это верно! – Александр прикрыл глаза и запрокинул голову, - Подонки! –
его рука сжала рукоять шпаги, но оставила клинок в ножнах, что были уже
пристёгнуты к поясу. Он снова взглянул на девицу, которая сжала в руке
пшеничный колосок, как он рукоять шпаги, и напомнил: – Вы не назвали своё
имя… Как вас зовут?

- Александра! – с гордостью произнесла она и тут же горько всхлипнула.

- Интересное совпадение! – император грустно улыбнулся уголками губ, -
Не переживай, я сделаю всё, чтобы помочь тебе! Слово императора
Александра! – он поклонился, оставаясь в седле, а затем обернулся и
обвёл взглядом своих друзей – Нужно спешить!

И наши герои направились к таверне, чтобы оставить там временно лошадей
и быстро обдумать дальнейшие действия, а отважная заключённая удивлённо
и с надеждой смотрела им вслед.


Отец Матвей взял со стола «Писания Святого Беледара» и собирался выйти
из своей кельи, но как только он взялся за дверную ручку, с обратной стороны
раздался стук, и епископ отворил дверь.

В комнату влетел архиепископ, сверкая золотой сутаной, а его квадратное
морщинистое лицо пылало гневом. Он швырнул на стол свиток с Папской
печатью и указал на него пальцем:

- Читайте! Сейчас это будет более полезным чтением для вас, чем
очередная книга, которую вы держите в руках!

- Я так не думаю! – отец Матвей отложил книгу обратно на стол и принялся
вскрывать алый воск печати.

- Это результат вашего недостойного и неразумного поведения! – продолжал
орать архиепископ, - И как только типография способствовала вам в этом?
Вас никто не просил раздавать монахам, прихожанам, да ещё и на улицах
города листовки, на которых было расписано, что действия Сатуриона и
нынешнего Папы Римского незаконны!

- А от чего ж не попросили? – епископ по-прежнему оставался спокойным, а
лицо его было невинным. Он развернул свиток, прочёл и побелел…

Там говорилось, что его лишают почестей инквизитора уральского, лишают
сана, отлучают от Церкви и приговаривают к казни как неверующего. Дата
казни не сообщалась, что давало небольшую надежду на имеющееся время,
возможность успеть сделать некоторые полезные дела. К тому же, теперь он
ничем не был обязан Церкви и глупой вере в Сатуриона Спасителя, который
на самом деле никакой не истинный бог, а неупокоенный и вернувшийся
маг-завоеватель, желавший в одиночку обладать невероятным могуществом,
подчиняя себе всех!

- Вот так и тает религия! – прошептал отец Матвей, - Прав был Святой
Беледар! Бога не увидеть, ибо он повсюду… Ложь краше правды, но только
истинный путь спасёт души!


Двери храма Сатуриона Спасителя распахнулись от удара королевского
сапога. Высокий седовласый король Италии в сверкающих доспехах и лиловой
мантии с мечом в руках ворвался в святую обитель и быстрым шагом, звеня
серебряными колокольцами на шпорах, приблизился к зеркальной чаше с
огнём.

- Сатурион! – закричал воинственный старик, - Мы желаем видеть тебя
немедленно! – он был зол, и ещё как зол, - Где ты? Опять прячешься в
своём подземелье? А помнишь ли ты, что этот храм был выстроен по моему
указу и на моё золото? – он занёс меч и обрушил удар на чашу,
отпрыгивая в сторону…

Зеркало с оглушительным звоном разлетелось на осколки, а пылающая
жидкость ручейком разлилась по мраморному полу.

- Зачем же всё крушить, сын и брат мой? – из-за золотистого занавеса с
левой стороны от алтаря вышел Сатурион в серебристо-белой с алыми
вставками сутане, как и полагалось Папе Римскому.

Король покосился на так называемого Спасителя недовольным взглядом:

- Я сделал всё для твоего возвращения… Я считал тебя Спасителем, тем,
кто хочет мира и единства среди людей, а ты предлагаешь перевешать
половину населения Италии и начать крестовые походы?

- А-а, вы получили моё послание! Так что же вас не устраивает? Уж ни вам
ли как королю знать, что иногда без войны не бывает мира? Неверующие
будут сеять смуту и рознить народ, зачем нам это? – Папа Римский
вопросительно приподнял бровь.

- А зачем нам война? На улицах города уже началась смута! И что это за
листовки, содержание которых так похоже на правду?

- Ах, это! – засмеялся Сатурион, - Это недоразумение позволил себе отец
Матвей. Не волнуйтесь, я уже позаботился о том, чтобы он был наказан!

- Ты слишком много на себя берёшь! – зарычал старик.

- Не более чем вы, Ваше Величество! – из-за спины Спасителя вышел
Балевский.

- Сейчас я говорю не с вами, граф! – король сжал крепче рукоять сабли,
украшенной самоцветами, - Сатурион, знай, я не дам тебе войска для твоих
кровавых походов, мои воины не облачатся в алые туники, ни мои люди, ни
мой сын не пойдут за тобой!

- Вы уверены, сын и брат мой? – Спаситель криво улыбнулся.

- Слово короля!

- Хорошо. Тогда я отлучаю вас от Церкви и приговариваю к казни как
неверующего и как короля, предавшего свой народ, но даю вам право
отстоять ваши слова! Я приговариваю вас к Суду Божьему! Николай, я даю
вам священное право вершить этот суд!

В руке Балевского сверкнул алмаз, из трости появился меч, и лезвие его
со свистом рассекло воздух:

- Защищайтесь, Ваше Величество! Сейчас у вас нет иного выбора, потому
что я могу просто убить вас!

Правитель Италии мог попытаться убежать, закричать и позвать стражу, но
он был слишком горд и решил принять участие в дуэли…


Александр, Лисоплут, Серафима, Валерия, Василий, Данила, и Елизавета,
вооружённые клинками, висящими в ножнах, пристёгнутых к поясным ремням,
шли между двухэтажных каменных домов от таверны к главной городской
площади. Они остановились у поворота к храму Спасителя.

- Здесь нам лучше разделиться, - сказал Загорский, - если нас и поймают,
то не всех сразу!

- Очень оптимистично! – улыбнулся Александр.

- Но это было бы правильно! – князь положил руку на плечо императора, -
Мне или показалось, или ты, правда, нашёл то, что искал? Нашёл то своё
отражение в зеркале? Идеал? И она тоже родилась зимой?

- Да, нашёл! Она тоже в конце декабря родилась!

- А это ты откуда узнал?

- Камень подсказал… И уж лучше я женюсь на безродной бывшей монахине,
чем на очередной политической проблеме!

- Это правильно! – Лис похлопал его по плечу и убрал руку, чтобы
прикрыть плащом Змеегор, потому что увидел переходящих дорогу от
массивных стен монастыря Спасителя слева к храму Спасителя справа
четверых здоровенных бородатых удальцов в кожаных доспехах и алых
туниках.

- Чувствую, сегодня будет жарко и не скучно! – проговорил император.

- Да уж, - князь под плащом положил руку на эфес меча, - господа, вы
ступайте на площадь и будьте предельно внимательны и осторожны,
действуйте в зависимости от ситуации, а я наведаюсь вон в то красивое
здание, - он кивнул в сторону храма Спасителя,- что-то есть там, похожее
на долг неоплаченный!

Государь подбоченился и в упор посмотрел на своего кровного побратима:

- Ты что же это, один туда собрался?! С ума сошёл?

Серафима, не выдержав, вклинилась между императором и Лисоплутом:

- Лис, я пойду с тобой!

Загорский на мгновение закрыл глаза и снова открыл:

- Хорошо. Ну вот, уже не один! С Симой вместе мы вдвойне сильнее!

- Ладно, - на губах Александра нарисовалась грустная улыбка, -
уговорили, одобряю! Но будьте тоже очень осторожны! Не нравится мне то
место, что-то неладное там происходит!

- Там мой враг! – пояснил князь, - именно поэтому я туда и иду! Не будем
время терять, друзья мои! Давайте, до встречи на площади, наверное!

- Да, времени немного! – согласился Александр, - Давайте!

Они обнялись, обменялись ободряющими взглядами и разошлись, как и
договаривались.

Лис с Серафимой быстро дошли до большой зеркальной арки главного входа в
храм, но дверь оказалась заперта изнутри. Сима взяла за руку князя, а
правую свою ладонь со шрамом приложила к белоснежной с позолотой двери.
Картинка происходящего внутри здания появилась почти моментально.

Николая Ивановича Балевского сложно было не узнать. Он стоял почти возле
самой двери, держа в руке окровавленный меч. У ног его лежал мёртвый
король Италии с дыркой во лбу, пробитой клинком графа. Далеко у алтаря
среди осколков зеркальной чаши догорал огонь, а к Балевскому плавно
приближался Папа Римский, внешне слишком похожий по описанию на
Сатуриона.

Сатурион похлопал в ладоши:

- Похвально, сын мой! Твоя рука не престаёт вершить правосудия. Молодец!

- Спасибо за похвалу, - Николай перевёл высокомерный взгляд с трупа на
Папу, - я всего лишь сделал то, что должен был сделать как один из
создателей политсекты! Я согласен с нашей целью объединения, но буду
честен и скажу прямо, что идея с крестовыми походами мне и самому не
очень нравится. Можно сделать всё тоньше и изящнее, красивее и
спокойнее, с меньшим количеством пролитой крови!

- Палачу надоело проливать кровь? – усмехнулся Сатурион, - А, помню, ты
хотел окончательно отделить русскую Церковь от римской, как два столетия
назад, чтобы обмануть людей, а власть над вашей Церковью и людьми
держать через императорскую семью, которая делала бы всё, как желаем
того мы… Надеялся, что Россия не подвергнется и не будет принимать
участия в крестовых походах, надеялся, что она спокойно отсидится и
останется в стороне со всей своей военной мощью?

- Надеялся! – процедил сквозь зубы Балевский, - Это идеи моей
политсекты, в планы которой не входили крестовые походы, а вы перечите
планам моей политсекты!

- Какой ты дерзкий! – бледное лицо Спасителя продолжало улыбаться, - Но
ты же хотел, чтобы твой бог возродился и наделил тебя силой, а теперь
перечишь своему богу? Ты решил предать меня, твоего бога?

- Ты должен благодарить меня… - и его фраза сорвалась в крик, когда
внезапный воздушный поток приподнял его вверх и швырнул в стену…

Тело парализовала боль, меч вылетел из разжавшихся пальцев и звонко
ударился о мраморный пол. Николай Иванович приземлился на ноги, всё ещё
прислоняясь спиной к стене и медленно приходя в себя.

- Вот гад! – сорвалось с графских уст.

Он медленно открыл глаза, ставшие от злости топазового цвета, что сильно
выделяло их среди упавших на лицо каштановых прядей волос. Из всё ещё
расплывающегося пространства он увидел знакомые блики алмаза, но их тут
же затмил блеск стали, а боль была резкой, как и кровавый фонтан, что
вырвался из пронзённого мечом сердца… Его же собственным мечом!

Сатурион отпустил рукоять с постепенно мутнеющим и тускнеющим камнем,
наблюдая, как оседает тело Балевского. Затем он хватающим воздух жестом
указал на дверь, и мощная щеколда, запиравшая её, спрыгнула со своих
петель, а дверцы слегка приоткрылись.

Лисоплут с Серафимой тревожно переглянулись и решились войти в храм…

Они едва успели переступить низкий порог, как эхо разнесло возглас
Сатуриона:

- Стража!

Загорский обнажил Змеегор, дверь заперлась снова, а из-за занавеса с
правой стороны от алтаря выбежали четверо тех самых воинов из Святого
Ордена Спасителя, которых они совсем недавно встретили на пути к этой
обители.

- Вы не пройдёте! – воскликнула княжна Дараева. Её серо-голубые глаза
стали маленькими и чёрными.

Воины не поняли её слов, но, врезавшись в невидимую стену, остановились,
недоумевающе пытаясь разглядеть то, что не видели, но то, что отделило
их от Папы Римского, двух трупов и двух странных незнакомцев.

Мнимый Спаситель рассмеялся:

- Колдовством против бога?

Сима вдруг почувствовала, что начала слабеть, что из неё сосут силы, и
не могла больше удерживать свой энергетический щит, энергию которого
тоже не могла вернуть себе, её тоже забирали.

- Сатурион поглощает мои чары! – прошептала она, теряя сознание.

Князь только и успел подхватить её одной рукой, как сам ощутил, что из
него тянут большое количество сил, а Папа Римский приказал:

- Взять их! Это убийцы и колдуны!


Тем временем на главной площади Александр уже вдохновил народ своими
речами настолько, что каждый, кто мог, взялся за любое доступное оружие.
Женщины повели детей по домам, воины, охранявшие клетку с девушкой,
боясь агрессивной толпы, выхватили шпаги, а Васька, Данила, Лера и Лиза
находились на всякий случай рядом со своим императором и другом.

Из толпы вдруг высунулась одна не бедно одетая бабулька с тесаком:

- А чего не повесить эту девицу, если она свою же веру предала?

Ответить ей первым решил бедный старик:

- Ты что, бабка, совсем из ума выжила? Повесить её – значит сделать
одолжение Сатуриону, который решил поработить нас всех! Это даже монахи
сами говорят! К тому же она – невеста императора России, он же её сам
только что так назвал! Если позволим убить эту девицу, то начнётся война
с Россией, а нужна ли нам та война? Да и Александр сам мира хочет, в
отличие от Сатуриона! – и его старчески хриплый голос перерос в крик –
Долой Сатуриона! Освободите девушку! Долой лжебога и его прихвостней!

И народ оживлённо закричал, и ринулся на сатурионовских охранников
клетки. От общей массы отделилась только женщина в длинном чёрном платье
и побежала в сторону монастырской улицы, к женскому монастырю, который,
в отличие от мужского, находился на самой окраине города. Это была
мать-настоятельница, состоявшая в политсекте и позволившая приговорить к
казни свою бывшую монахиню. После её ухода появились ещё десять конных
воинов из Ордена Спасителя. На площади началась настоящая резня…

Валерия с Елизаветой прижались к клетке, обнажив шпаги, но под защитой
своих кавалеров, одновременно прикрывая заключённую от громил в алых
туниках. Александр прыгнул к мёртвым охранникам, и, быстро осмотрев их,
крикнул:

- Хрен тут бесов! У них нет ключа!

Данила также прыжком очутился у дверцы клети:

- А на что мне такой замечательный меч?! – и одним чётким ударом он снёс
навесной замок.

- Спасибо, друг! – и император поспешил открыть невольницу – Милая! – он
подхватил её на руки и поставил на вымощенную ровным плиточным
булыжником площадь, и тут же вспомнил о своей шпаге, поскольку в их
сторону нёсся разъярённый вражеский всадник в алом.

Василий рванулся вперёд, хватая резко затормозившего коня за узду.
Данила, оказавшийся с правой стороны от всадника и под прицелом
приближающейся стали вражеской сабли, направил вперёд себя свой меч и
отсёк врагу руку. В глазах сатурионовского вояки от неожиданности застыл
ужас, но он не успел даже закричать от боли, лезвие императорской шпаги
плавно прошло по его горлу, разбрызгивая в стороны кровь… Отсечённая
рука с саблей брякнулась под ноги девушкам. Александра торопливо
подхватила этот окровавленный обрубок в коричневой перчатке с
металлическими нашивками, разжимая его умирающие пальцы, чтобы
высвободить клинок, и у неё это получилось довольно профессионально! А
вместо оружия она вложила в мёртвую ладонь пшеничный колосок. Теперь при
клинке она чувствовала себя спокойнее.

Александр обернулся к дамам:

- Валькирии вы наши милые, бегите к таверне! Быстро! Лера, лекарства
береги, и себя берегите! Мы скоро присоединимся к вам, сначала здесь
поможем разобраться, а потом нам, похоже, ещё и Лиса с Серафимой
придётся выручать!

Васька попытался предложить освобождённой невесте своего государя свой
плащ, но девушка поблагодарила и отказалась, потому что продвигаться в
плаще сквозь такую толпу ей было бы неудобно. Василий не обиделся, он
был горд своим джентльменским поведением.


В то время, когда в городе кипело восстание, монах Пьетро был уже за его
пределами. Он видел издалека ехавшего к Риму отца Жюльена с четырьмя
телохранителями, видел, что те потоптались у ворот города, но въезжать в
город не стали, а развернули лошадей в обратную сторону, в сторону
Флоренции и сёл с виноградниками, они устали и не желали принимать
активное участие в совершающемся перевороте. Отец Жюльен успел сорвать
со своей груди вмиг вспыхнувшее огнём распятие… Им повезло, у них был
выбор, в отличие от тех, кто оказались заложниками ситуации.

Глава 9

Битва за разрушение оков

Отца Матвея со связанными верёвкой руками вели по узким длинным
коридорам монастыря двое стражников из Ордена Спасителя и архиепископ,
который шёл впереди с факелом и указом в руках, затмевая своей
золотистой сутаной мерцание серого мрамора. Они направлялись к
подземному лабиринту под монастырём, чтобы там запереть бывшего епископа
в одной из камер, в них иногда запирали ослушников.

Последняя лестница. Последняя дверь, тяжёлая, алая, но открылась без
всякого шума: видать, петли недавно смазали – приготовились к подобному
повороту событий. Они вошли в подземелье, прошли по небольшому коридору
и вышли в зал, в центре которого находился огромный старый квадратный
бассейн с мутной зелёной водой, по краям из него торчали обломки древних
белых колонн, оплетённые растениями.

Архиепископ опустил едва заметный рычаг на стене, и бассейн медленно
поделился пополам выдвижным деревянным мостом, по которому только и
можно было перебраться на другую сторону зала, чтобы идти дальше.

В конце следующего коридора было три двери. Они вошли в среднюю, прошли
немного вперёд и повернули на первом повороте направо, там и находился
зал с камерами, запертыми железными дверьми, сделанными на верхнюю
половину решётками. И когда отца Матвея хотели затолкать в одну из этих
камер, он остановился несдвигаемой скалой и прикрыл глаза.

- Что с вами? – побеспокоился архиепископ, - хотите пожаловаться на
здоровье, чтобы только не сидеть здесь в камере?

- Спасибо! – усмехнулся отец Матвей, не открывая глаз, - но со здоровьем
у меня всё хорошо! Благодаря бабушке, что в детстве отварами меня поила,
да целебной магии природы спасибо!

- Вы что такое бормочите? – зашипел архиепископ.

- Правду! – слово разлетелось эхом по лабиринту и изменилось в эхо
приближающихся шагов под тихий шум пламени факела.

Стражники обнажили шпаги. Бывший епископ открыл глаза. Тех, кто
приближался, было много, очень много!

Факел обречённо затрещал и погас. Бледно-зелёное свечение просочилось
сквозь все щели лабиринта и постепенно наполнило зал.

- Чт-то эт-то т-такое? – запинаясь от страха, вопросил архиепископ.

- Это духи, в которых вы не верите! – пояснил неудавшийся заключенный,
высвобождая руки из разрезанной верёвки, - спасибо! – поблагодарил он
кого-то – скоро стало понятно, кого именно…

Рядом с бывшим епископом проявился полупрозрачный силуэт храбреца Анри,
а за ним появилось ещё неисчислимое множество полупрозрачных силуэтов
парней и девушек, мужчин, женщин, стариков, старух, детей, карликов,
артистов, лекарей – множество бедных и богатых самых разных людей и
нелюдей из разных эпох и различных профессий.

- Вы думаете, что убили и всё? – засмеялся Анри, резко хватая
испуганного архиепископа за горло.

Но потухший факел и шпаги сатурионовских воинов одновременно устремились
в призрачного брата маркизы, а тот просто исчез и появился снова за их
спинами.

- Каждый несёт ответ за содеянное! – спокойно продолжал Анри, - вы,
архиепископ, – глупец! И не смейте сейчас затыкать мне рот своими глупыми
угрозами, вам всё равно придётся выслушать меня, поскольку убить нас вы
всё равно не сможете, вы уже попытались сделать это однажды, как и
многие подобные вам глупцы! Из-за того, что вы проклинаете нас, мы не
можем обрести покой, потому что магические оковы проклятья являются
магией природы, что питает наши души силой жизни, и души не могут
исчезнуть совсем, и не могут вернуться к Единой Душе, к Единой Природе,
к Единому Богу, к Единой Пустоте Междумирья, чтобы присоединиться к ней,
породить новую душу или вернуться в новое тело и пройти свой путь до
конца… Так мы и существуем между жизнью и смертью, являясь духами,
совершенно разными… Вы часто не замечаете нас, но мы есть! Оборотни,
лешие, водяные, русалки, феи, тролли, гномы и прочие… А так же
древнейшие: Стихии, драконы  и первородные эльфы. Некоторые смогли найти
себе тело, чтобы пройти свой предначертанный путь, но далеко не все. А
древнейшие жили, живут и будут жить в Большинстве своём бессмертными
духами, чтобы обезопасить себя от людей, ибо пришли в этот мир, чтобы
поддерживать его равновесие и помочь созданию его вместе с магией
Природы, породившей всё! А люди ненавидят их… Многие из духов мстят вам,
глупцам, за ваше невежество, и тут нечему удивляться, нужно просто
понять! Лишь те, чьи имена вы ещё помните из тех, кого приговорили,
могут ещё услышать от вас прощение и обрести покой, а потом, возможно,
вечно жить, но уже в сердцах и душах людей, что будет им просто приятно
осознавать, чтобы не быть злом и не нарушать по вашей же вине шаткого
равновесия вашего мира! Кстати, Сатурион – тоже неупокоенный дух, но ему
вы помогли вернуться и обрести подходящее тело, а как же остальные? Да,
мы состоим из плоти, что является плотью в Лучших Мирах, но здесь мы в
оковах вашего земного мира, ни живые, ни мёртвые, но вечные…Правда жаль,
что лишь те, кто стремятся в Лучшие Миры, замечают в себе то, что есть
во всех – магию, и развивают её в себе…

- Чего вы от меня хотите? – зарычал архиепископ.

 - Понимания! – ответил Анри, отходя к толпе, - Мы об одном просим, не
делайте больше таких как мы своими глупыми лжеправедными действиями,
пожалуйста!

«Пожалуйста!»- заныла призрачная толпа, завыла, запела оглушительным
хором.

Архиепископ не выдержал и воскликнул:

- Да гореть вам всем!

- Черти! – заорали оба стражника из Святого Ордена.

Зелёный свет стал невыносимо ярким, что заставило отца Матвея снова
закрыть глаза… Когда он их открыл, вокруг была уже непроглядная темнота,
рядом не было ни архиепископа ни сатурионовских вояк, никого… Только
медленно из таинственного мрака проявился всё тот же образ Анри:

- Отец Матвей, спасибо, что вы позвали меня! А за тех, кто привёл вас
сюда, не беспокойтесь, просто простите их и забудьте. Следуйте за мной,
я выведу вас отсюда!

Дух Анри повёл бывшего епископа тем же путём, которым его привели туда
трое сатурионовских прихвостней. Когда открылась алая дверь, стало
неожиданно светло, потому что им навстречу по лестнице спускался грузной
тучкой с факелом в руках брат Томас. Увидев духа, он застыл на месте.

- Неупокоенный дух? – прошептал он, пытаясь поверить своим глазам. - Прав
был Святой Беледар!

Анри улыбнулся и произнёс:

- Удачи вам в благих делах! – затем он шагнул за порог, растворяясь в
темноте, а дверь сама прикрылась следом за ним.

- Спасибо вам, отец Матвей! – возбуждённым от только что увиденного
голосом выговорил монах. - вы открыли мне глаза чтением писаний Святого
Беледара!

Лицо отца Матвея, как обычно, стало похоже на румяный бородатый пряник,
когда на нём нарисовалась улыбка:

- Не меня благодари, а своё понимание! Кстати, что ты делаешь здесь, на
пути в старый лабиринт?

- К вам шёл, новость грустную сообщить!

- Какую ещё новость?

- Мне один из рыцарей Святого Ордена, с которым я с детства дружен,
рассказал, что Николай Балевский убил короля Италии, а Балевского убил
Сатурион. Сатурион обвинил в убийстве и колдовстве князя Загорского и
его подругу, кажется, Серафиму. А император Александр начал на площади
вооружённое восстание против Сатуриона и освободил осуждённую бывшую
монахиню. А сейчас Сатурион приказал запереть главные ворота города и
готовить своё войско к выходу! – пробормотал брат Томас.

- Так, погоди. Что – значит, Балевский убил короля Италии? А Сатурион
выводит всё своё войско в город?

- Да, и…

- А принцу доложили? – оборвал его отец Матвей.

- Ещё нет, я сначала к вам бежал, чтобы вы, чтобы вы помогли разобраться
со всем этим!

- Тогда нам нужно спешить! Кажется, Сатурион решил сначала захватить Рим
любым способом, поэтому нужно его остановить, пока он не пошёл дальше.
Принцу повезло с одной стороны, что он тоже живёт именно в Риме, и ему
преждевременно придётся стать королём и возглавить свою армию, обратив
все силы против лжебога, если он не хочет потерять свою жизнь и родную
Италию!

- Верно, поспешим!



На главной площади ряды людей, сражавшихся с сатурионовскими воинами,
пополнили некоторые монахи, осознавшие злую сущность Сатуриона. Они
храбро сражались, пока не увидели приближающиеся сотни воинов в алых
туниках из римских казарм Святого Ордена Спасителя. Впереди двадцатка
конных, дальше шла пехота, во втором ряду которой шествовал Сатурион,
возле него не успевший уехать кардинал, за ними вели Лисоплута и Серафиму
без курток, в развевающихся незаправленных белоснежных рубашках, с
плотно связанными верёвкой руками. Так связывали руки всем, кого
собирались повесить. Змеегор нёс один из громил, что вели будущих
висельников, они, и правда, надеялись сделать князя Загорского и княжну
Дараеву висельниками и направлялись к виселице.

Сражения прекратились, и те, кто считал нужным, принялись оттаскивать
мёртвых и умирающих с пути сатурионовского войска, которому ничего не
стоило пройтись по трупам. Войско ступало по скользким окровавленным
камням, а среди тошнотворного зрелища стоял сладковатый запах мяса и
крови. Из тех, кто наблюдал это, был и Александр. Стараясь не выделяться
из толпы, он пробирался следом за Данилой и Васькой туда, где их ожидали
дамы, успевшие, как и многие, поучаствовать в драке.

Шестеро наших героев встретились у таверны и встали у её порога, пытаясь
придумать, как им спасти Лиса и Симу, но вдруг услышали приближающийся с
северо-восточной части города топот копыт, он доносился с
противоположной стороны от монастырей, со стороны королевского замка…

Это была далеко не вся королевская армия, а только та часть, что
находилась в Риме. Войско из двухсот человек – меньше, чем у Сатуриона,
но они отправились в бой не просто по приказу короля, а из личных
побуждений защитить свой город, свои семьи, своего нового
восемнадцатилетнего Его Величество, который ещё утром был принцем, и
спасти свою страну от завоевателя-лжебога. Тридцать конных и сто
семьдесят пеших. Королевские солдаты были в лиловых мундирах – все, кроме
возглавившего их короля – он был в чёрном в знак траура по отцу, но с
золотой  королевской перевязью, украшенной рубинами. У каждого из
солдат, как и у короля, был небольшой щит, прикреплённый к левому локтю,
сабля и кинжал, за исключением первого ряда воинов, у которых были ещё и
копья.

Солнце ещё не спешило  садиться, но Сатурион торопился повесить тех, кто
вечно портил ему планы, Загорского и Серафиму, до начала захода солнца,
поскольку на закате не казнят, а особенно магов. Воины мнимого Спасителя
приготовили две петли, и по деревянной лестнице подвели к ним
заключённых и уже приготовились исполнять приговор, но…

- Стойте! – воскликнул воинственный венценосный белокурый юноша, грозно
и благородно сверкая бирюзовыми огоньками глаз. Сын полу-итальянца и
испанки. Это был новый король Италии. Он восседал на жеребце соловой
масти среди копейщиков первой линии своей конницы, - не думаю, что мой
дядя, принявший в себя дух Сатуриона, благодаря монахам, потому что
потерял свой, когда родился придушенным пуповиной, решил убить моего
отца и вывести на улицы моего города своё войско только для того, чтобы
обвинить и казнить сегодня двоих своих врагов. Воины и друзья мои, - он
поднял руку с саблей вверх. - Пришло наше время вершить правосудие! На
Сатуриона! Вперёд!

И лиловый, и алый потоки воинов рванули навстречу друг другу,
превращаясь в смешанное кровавое месиво. Это было похоже на мясорубку:
летящая в стороны кровь и части тел, падающие с жалобным ржанием и
хрипом искалеченные лошади, затоптанные трупы, искажённые болью и
криками лица, пускающие кровавую слюну. Сатурион же пытался прорваться к
виселице, чтобы исполнить свой приговор, но пробираться в такой массовке
было не легко, да ещё и кардинал, забравший у стражника Змеегор,
цеплялся за папскую сутану, прося спасения и защиты…


Лисоплут и Серафима словно очнулись ото сна, когда Александр и Данила
прирезали стоявших рядом с виселицей сатурионовских вояк, хотя на них
действительно были наложены путы забытья, которые были привязаны к рядом
находящимся служителям Сатуриона и к самому Сатуриону. Но лжебог был
далековато, а служители убиты, поэтому заклинание разрушилось
вмешательством противоборствующей силы. Князь позаимствовал у одного из
убитых ребятинушек шпагу и тут же пустил её в ход на устремившегося на
него явно офицера Святого Ордена, ведь далеко не все носят на груди цепи
из золотых пластин с крестами. Офицер дважды попытался атаковать
Загорского, но тот защищался первый раз, отбивался во второй, затем
вывел противника на себя обманными финтами, сам резко ушёл в бок и
располосовал врага, раскроив кожаные доспехи, и цепь громко отлетела на
деревянные ступени. Тот глупец рассмеялся, думая, что сглупил князь, не
подумав о его доспехах, но удар Лисоплута был быстрым, шпага вошла меж
разрезанного доспеха в грудь, и белая рубаха офицера стала темнее его
алой туники…

- Вот только как мы назад к таверне пробираться будем, чтобы нас не
убили ненароком, - поинтересовался Александр, - мне бы не хотелось
потерять вас, друзья!

- Взаимно! – отозвался Лис, вытаскивая из трупа шпагу, - но, Саш, ты
император, и ты нужен не только нам, а России! И не только… Тебе тем
более необходимо быть живым!

- Я бы мог решить этот вопрос, но, увы, - сказал Данила, - я уже
пробовал сыграть колыбельную, но появление Сатуриона здесь, так рядом,
лишило меня и мою флейту магических способностей.

Серафима встала между друзьями:

- Тогда кое-что попробую сделать я! – она закрыла глаза.

Со стороны монастыря и храма Спасителя донёсся шум разрушающихся
каменных зданий, в воздух поднялись клубы пыли и дыма, но воины,
оглушённые звоном стали, криками и ржанием лошадей, не обращали на это
никакого внимания и не видели, как по улицам города быстро расползался
бледно-зелёный туман…

Лиза, Лера, Александра и Василий заметили среди дерущейся толпы сияющий
белый купол, движущийся в сторону виселицы. Что-то подсказывало им, что
это – решивший обезопасить себя Сатурион, и уж не просто так он, наверное,
двигался в сторону освобождённых заключённых. Девушки с Васькой
переглянулись, Валерия взяла сумочку с лекарствами и обнажила шпагу, как
и остальные, и они ринулись вперёд. Они бежали, а путь им расчищал
удивительный туман, раскидывая перед ними в стороны дерущихся и
направляя клинки на Святой Орден. До своих друзей они добрались
одновременно с Папой Римским.

Сатурион растворил свой купол, внимательно смотря на своих недругов
светящимся светлыми глазами. Он поправил беспорядочно рассыпавшиеся
пряди серебристых волос и улыбнулся:

- Вы надеялись, что всё будет так просто?

- Эти еретики должны умереть, Ваше Святейшество! – из-за спины
лжеспасителя вылез кардинал, поигрывая в руках Змеегором.

- Это невежливо! – Загорский бросил на носителя алой сутаны осуждающий
взор, - не желаете ли вы вернуть мне мой меч добровольно?

Дьявольски горящие синие глаза князя ввели кардинала в замешательство, и
Сатурион ответил за него:

- Мы не собираемся возвращать вам ваше оружие, князь! Вы осуждены и
будете наказаны прямо сейчас и все сразу!


Юный король Италии, снова сев на своего солового коня, чтобы не стать
задавленным в толпе, случайно увидел происходящее у виселицы, но решил
не вмешиваться в чужую перепалку и перестал драться, как и все остальные
участники сражения. Их клинки опустили руки полупризрачных незнакомцев,
людей и нелюдей, и тех, кого считали умершими, в общей массе их стало
очень много, это уже заметил каждый. И многие, конечно же, издали
возгласы ужаса при виде полупризраков. Возле молодого правителя стоял
высокий старец в белых одеяниях с молодым лицом, выделяющимися сквозь
длинные волосы остроконечными ушами и бирюзовыми глазами. За его спиной
были два больших сложенных белых птичьих крыла.

- Сегодня здесь состоится поединок двоих живых, в ком течёт кровь первых
великих сверхсуществ, - проговорил старик, - будет дуэль тех, кто
соединил в себе стихии, драконов, первородных эльфов и людей. И если
победит не Сатурион, то, возможно, откроется дверь в Лучшие Миры, а мы
давно этого ждём!

- А если победит наш сильный враг Сатурион? – предположил король.

- Тогда мы все окажемся в оковах проклятья, мальчик мой, а этот мир
снова станет адом!

Ухмылка не исчезала с уст Сатуриона:

- Князь Загорский, посмотрите вокруг! Видите, сколько существ пришло
поглазеть на вашу казнь? А знаете, почему? Ваш дед слишком любил
разбрасываться проклятьями, и, благодаря этому, получилось слишком много
неупокоенных душ, включая его самого. А духи не любят такого пополнения
и непонимания, а ещё жаждут мести для тех, кто смог обрести тело и жить
дальше!

- Но не для меня! – усмехнулся Загорский. - Похоже, вы не умеете читать
их мыслей.

- А ты умеешь читать даже мысли духов, колдун? Ах да, это твоя ведьма
призвала их сюда, а значит, она умрёт первой! Интересно будет
посмотреть, горят ли хрустальные женщины-еретички? – Папа Римский поднял
руки перед собой, чтобы выпустить на Серафиму огонь, но не успел даже
сконцентрироваться.

- А может, им просто головы отрубить? – пробормотал под ухом кардинал,
поигрывая Змеегором.

На лице Спасителя вспыхнул гнев, и актёрски мгновенно сменился набожной
улыбкой:

- Позже я предоставлю вам, Ваше Преосвященство, возможность быть
палачом!

Лисоплут закрыл Симу собой.

- Как благородно! – засмеялся лжебог.

Александр посмотрел на шпагу в своей руке, потом оглядел друзей и кивком
указал на врага, друзья ответили так же понятливыми кивками… И очень
быстро сначала парни, а за ними их девушки кинулись на Папу и кардинала,
устремив в них свои клинки, но… Поток огромной силы отбросил их обратно
к виселице.

- Глупцы! – воскликнул Сатурион.

В этот момент духи стали бледно зелёным туманом и подобно выпущенной из
арбалета стреле устремились на лжебога. Туман подлетел к Сатуриону почти
вплотную, но также оказался отброшенным в сторону…  Зелёное марево
рассеялось над толпой и опять преобразилось полупризраками. Спаситель
сумел-таки себя защитить, правда, позабыв о верном кардинале, который
просто исчез вместе с мечом Загорского, оставив на камнях лужицу крови.
Но Папа Римский не останавливался, он медленно разжал свои бледные
пальцы, что были сложены в кулаки, и невыносимая боль сковала запястья
наших героев, заставив разжаться и их пальцы. Клинки выпали из их рук.
Ладони Сатуриона загорелись, и огненные стрелы устремились в восьмерых
его врагов, но Александр геройски выскочил навстречу стрелам, его никто
не успел остановить… Этот огонь не достиг его друзей, он растворился в
теле императора…

Александр усмехнулся:

- Как тебе твоё же оружие в крови императора России? – и выпустил в
Спасителя такие же огненные стрелы.

Тот успел поставить энергетический щит, и стрелы исчезли в щите. Лжебог
приготовился к новой магической атаке, на его лице была уже не ухмылка,
а нечто похожее на зловещий оскал.

- Нет! – Загорский метнулся к побратиму.

Одновременно с Александрой они отдёрнули геройствующего государя назад,
а княжна Дараева оказалась впереди них, её ясные глаза опять стали
маленькими и чёрными, как внезапно повисшая над площадью тень.

Неожиданный порыв шквального ветра заставил расчистить место вокруг
восьмерых героев и сдул их врага на несколько метров к отступившим
воинам и духам, но не помешал ему выпустить мощный поток яркого огня.
Пламя поползло по пыльным окровавленным булыжникам…

Великий Змей резко опустился на освободившееся место между своими
друзьями и главным недругом. Яша вскинулся на задние лапы, распластав
крылья, и огонь Сатуриона объял его…

Со спины дракона к ногам Серафимы шлёпнулся Стужемир, Змей успел скинуть
его с себя.

- Почему вы остановили меня? – возмутился Александр и вздрогнул, увидев
поднимающегося с камней чародея.

Капюшон неизменно зелёного плаща Стужемира был скинут, светлые волосы
распущены, а сам он был в чёрном. Рукой в чёрной перчатке он убрал
упавшую на молодое лицо поседевшую прядь, открыл зелёные глаза и
произнёс:

- Вы бы не смогли противостоять его огню! – и он, как и все, перевёл
взор на горящего Великого Змея.

И рык, и вой, и крик слились воедино в исчезающем в пламени драконе…
Сердца тех, кто это наблюдал, учащённо забились, опустошаясь за секунды.
В глазах друзей проступили слёзы… Когда он полностью испарился вместе с
огнём, сквозь всех прошёл ледяной поток неведомого чувства, застыв в
тишине.

- И где теперь ваш змееподобный лжебог? - смех Сатуриона разорвал
тишину.

Под новый взрыв хохота Папы Римского Стужемир глубоко с сожалением
вздохнул и обернулся к друзьям:

- Сатурион играл с вами, пока вы его не разозлили! – пояснил он. - А
теперь предоставьте право поединка мне, потому что вы должны жить, у вас
ещё много дел до окончания пути! Незачем вам отвечать за чужие ошибки!

- Да озарят твои звёзды твой путь! – вполголоса проговорила Сима.

- Спасибо, дорогая! – он взял её похолодевшую от волнения ручку и
поцеловал. - И прости меня за всё! – он красиво выпустил её руку из
своей и двинулся к переставшему смеяться лжебогу.

Алый свет закатного солнца покрыл сутану Папы кровавым цветом, где-то
светлее где-то темнее, пятнами, как будто её залила вражеская кровь. На
сей раз он начал говорить со Стужемиром:

- Пришёл мстить за брата, чародей? Он был не только дедом Лисоплута
Загорского, но и бесом, что разбрасывался проклятьями.

- Это он был проклят! – взорвался Стужемир, - он был маленьким невинным
ребёнком, когда увидел ужасы, сотворённые инквизицией, которая убила его
родителей! Он был загнан как дикий зверь людской глупостью и проклят!
– он остановился и дал ярости отступить – я пришёл не мстить, Сатурион,
а сражаться во имя равновесия с тобой, сын предателя великой благородной
крови первородного сверхсущества!

Тут же Стужемира окутала густая зелёная дымка, всего на минуту, и
расплылась в стороны, а в руке его уже был меч, да не какой-нибудь, а
Змеегор!

Сатурион приподнял бровь:

- Хм, красиво сказано! Но ты не прав, и я это докажу! Я принимаю твой
вызов! – он вышел на достаточно пустое место, развёл руками, и вокруг
них двоих на немалом свободном пространстве образовался светящийся синим
круг. - Из этого круга живым выйдет только один! – в его руке появилась
огненная плеть.

Он щёлкнул плетью по камням, и огонь пополз на чародея.

- Стужемир! Нет! – Серафима сделала шаг к грани круга.

Князь положил ей руку на плечо:

- Не волнуйся. Просто верь в него!

За спиной чародея, подобно иллюзии, не повредив одежды, раскинулись
золотисто-зелёные с синими переливами драконьи крылья, его левая рука
загорелась и выпустила к пламени врага ответное пламя, такое же светлое
и яркое. Два пламени слились в одно, ставшее бледно-голубым и совсем не
обжигающим. На тонких губах Стужемира появилась улыбка. Он шагнул сквозь
пламя и кошачьей походкой направился на Сатуриона…

Плеть хлестнула в воздухе там, где был меч, который вовремя был отведён
в сторону чародеем. Однако в следующий свой удар плеть обвилась вокруг
лезвия Змеегора, но и меч вспыхнул ответным огнём, и плеть также стала
светло-голубой, не обжигающей, и потому лжебог посчитал её бесполезной,
она исчезла. Сатурион отпрянул на шаг назад, размахивая руками, и над
его противником появилось чёрное облако, в котором играли молнии, но они
не смогли ударить в Стужемира, отразились вовремя поставленным им
энергетическим зеркальным щитом и растворились вместе с облаком. Чародей
тоже вызвал над лжебогом облако, но белое, и посыпались из него не
молнии, а острые мелкие льдинки, которые сумели только немного
продырявить сутану.

- И это всё, на что ты способен? – засмеялся Сатурион.

- Да, - спокойно ответил Стужемир. - Я же доказываю всем, что ты на самом
деле злой маг и завоеватель!

Мнимый Спаситель стал серьёзным, но не долго думая зажмурился, в руках
его появился светящийся солнечным светом меч. Он открыл глаза и,
любуясь на свою работу, приготовился к бою:

- Начинайте нападать, сударь! Мне не нужны жертвы-самоубийцы из хилых
магов!

- Благодарю! – чародей вытянул меч перед собой, - защищайтесь, Ваше
Святейшество! – шаг, скачок, выпад, укол, встретивший лезвие меча
противника.

Сатурион отскочил назад и сам пошёл на сближение. Клинки дуэлянтов
зазвенели, высекая искры при редком соприкосновении в полукруговых
атаках и ответах. Стужемир отвечал атакой на атаку, и при очередном
сближении и задержании ударившихся друг в друга мечей лжебог не упустил
возможности высказаться по этому поводу:

- Ты избегаешь защит, убегая и атакуя, почему? Не боишься внезапно
ошибиться? Я бы посоветовал тебе защищаться!

- А я бы посоветовал не советовать! Если вам не нравится моя тактика, то
докажите, что я не прав, вашим великолепным мечом!

- Хорошо! – Сатурион резко увёл меч в сторону, отпрыгнул назад и быстро
двинулся вперёд с новой атакой, которую Стужемир легко отбил, а
Спаситель ушёл от его ответной атаки, откинувшись торсом вбок, пустив
тем самым удар мимо себя. Промах соперника дал лжебогу время
развернуться…

Что-то сильное и острое хлестнуло Стужемира по сапогам, сбив его с ног.
Он вмиг оказался лежащим на камнях и мельком заметил у стоящего спиной,
не успевшего повернуться к нему лицом Папы Римского заползающий под
сутану шипастый кончик серебристого хвоста. Заметил ли это ещё
кто-нибудь, кроме него? Ему бы хотелось, чтоб заметил! А ещё лучше,
чтобы это заметили все: и друзья, и враги, и воины обеих сторон, и
монахи.

Чародей хотел подняться, но в ногах раздалась сильная боль… Он откинул
плащ и взглянул на ноги. Сквозь рваные дырки в кожаных сапогах сочилась
кровь.

Сатурион, глядя на него, засмеялся:

- Я предупреждал тебя, что ты можешь ошибиться! Живёшь, значит, среди
Уральских гор? Любишь камни? Они, похоже, тебя любят! – и он плюнул на
булыжники перед противником. Камни начали становиться красными, жидкими,
превращаясь в кипящую кашу. Эта жидкость быстро приближалась к телу
Стужемира… И когда она была совсем рядом, чародей, не выпуская меча,
оттолкнулся локтями, и его прекрасные крылья, что до сих пор казались
бесполезной иллюзией, подняли его в воздух. Только один уголок края
плаща, успевший засосаться в багровую кашу, задымился и отпал.

- Ах, вот как? – и Сатурион, не пользуясь никакими крыльями, во всяком
случае, видимыми, поднялся над землёй. Он выставил перед собой
вооружённую руку и стремглав полетел на своего противника.

Их мечи скрестились вновь, но лжебог был недоволен своей неудавшейся
атакой, отлетел чуть назад и вверх, и попытался атаковать на сей раз
сверху, но Стужемир увернулся, прикрывшись крылом и резко развернув его…
Сатурион этого не ожидал, не предвидел… Рука, в которой был меч,
ударилась запястьем о мощную кость драконьего крыла чародея, и клинок
вылетел прочь и исчез в багровой кипящей каше, которая не
распространялась дальше светящегося магического круга, за границы
которого не выходили и дуэлянты… Крыло подбросило лжебога в воздухе и с
ещё одним сильным поворотом, ударив, направило его к земле…

Чародей посмотрел вниз. Среди бурлящей жижи светился купол, под ним
прятался враг – Сатурион. Стужемир внимательно взглянул на Змеегор, и
тот засветился, как раскалённый. В таком состоянии он мог пробить
защиту!

Сатурион боялся этого, но это случилось! Необычный меч врага полоснул по
куполу, и купол рассеялся… Багровая каша начала засасывать, разъедая не
только одежду, но и кожу, мясо и кости, а он не мог позволить себе
закричать от боли. Он не мог показать свою слабость своим врагам и тем,
кто верил в него, но и не мог придумать, как себя спасти, потому что
боль затмевала разум…

Стужемир схватил лжебога за серебряные волосы и достаточно громко
произнёс:

- Мы все, бывает, совершаем ошибки, за которые когда-нибудь приходится
платить. Сатурион, я прощаю тебя! – и он занёс меч.

Мнимый Спаситель, пожираемый собственным заклятьем, пересилив боль,
сквозь зубы выговорил:

- Руби! Умоляю, руби!

С размаху лезвие Змеегора упало на шею прощённого врага, кровь брызнула
чародею в лицо…

Обезглавленное тело постепенно, но достаточно быстро скрылось в кипящей
жиже. Стужемир с трудом разжал пальцы, выпуская голову Сатуриона, и
голова булькнулась в кашу и ушла вслед за телом.

Багровая бурлящая муть затвердела, снова преображаясь в серые камни, да
ещё и припорошенные инеем, а магический круг исчез, как исчезла и тонкая
полоса заката. В чистом тёмном небе засияли первые звёзды. Стужемир утёр
с лица кровь рукавом своей чёрной куртки, взглянул ввысь, не сдержав
улыбку, и вдруг понял, что раны на его ногах не болят, они и на самом
деле затянулись. Он почувствовал на себе множество взглядов и
осмотрелся. В его сторону было обращено множество взоров: взоров друзей,
воинов, монахов, духов, присоединившегося к зрелищу остального народа.
Они смотрели на него с площади, с улиц, из окон и с крыш домов. Чародей
сам не знал почему, но ощущал в себе невероятную лёгкость, как камень с
души свалился. Он взглянул на Серафиму, стоящую среди друзей, подлетел к
ней, опустился напротив неё, и крылья его испарились.

- Я сделал то, что должен был сделать! – сказал он. – Проклятье снято.
Освобождённые духи сегодня смогут уйти. Но ты, Серафима, ещё не прошла
свой путь до конца, ты можешь остаться в этом теле и пройти его.

- Спасибо тебе за всё, Стужемир! – прошептала Сима.

- Да, спасибо тебе! – подключился Загорский. - И прости меня, если
когда-то чем-нибудь обидел!

Чародей улыбнулся и протянул ему Змеегор:

- Твой меч, князь! Это ты меня прости!

Лис принял меч, а следующим заговорил Александр:

- Стужемир, я благодарен и тебе, и Великому Змею за всё! И благодарю я
не только от своего имени, а от имени всей России!

- Ты хороший император, Александр! – чародей похлопал его по плечу. - И
твоя будущая императрица тоже хорошая! – он подмигнул Александре. -
Сохраните то, что нужно сохранить! – далее он перевёл взгляд на Данилу: –
Даниил, Великий Змей был не только прадедом Лисоплута, но и твоим отцом,
он очень любил тебя, помни об этом и береги своё сокровище, за которое
так боролся, Елизавету береги! Она твоя великая прекрасная муза! – потом
он обратился к Валерии – Лера, когда вернётесь на Урал, обязательно
посети моё ущелье! А ты, Василий, - он посмотрел в его изумрудные глаза,
- береги свою целительницу Леру и помни, что ты справедливый и отважный
герой, ты рыцарь! И не забудь про родителей, они будут гордиться тобой!

Друзья понимали, что это прощание, оно разрывало их сердца, хотя их души
были полны спокойствия, поэтому они не знали, что говорить…

Из окружавшей их толпы, начинающей перешёптываться, к нашим героям
выехал всадник. Это сам молодой король Италии решил лично и открыто
почтить их своим вниманием.

- Мы – король Освальдо, мы – правитель Италии! – представился юноша. - Мы,
а, короче – я бесконечно благодарен вам всем, незнакомцы! Я благодарю вас
всех от имени всей Италии, я благодарю и тебя, незнакомый мне, но
великий воинственный маг! Сегодня мы простимся с убитыми и позаботимся о
раненых! Завтра будет пир в честь освобождения душ и победы над
лжебогом-завоевателем!

Стужемир погладил шелковистую светлую гриву солового жеребца и оценивающе
посмотрел на его воинственного и царственного владельца:

- Освальдо Великолепный! Ты будешь хорошим и мудрым королём прекрасной
Италии! Но, Ваше Величество, вы должны меня простить, я уже не смогу
остаться на пир, я отправляюсь в Лучшие Миры… А вот мои друзья, а с ними
и мой друг Александр – император России обязательно останутся на это
великое торжество! – он поклонился и обратил взор к небу, усеянному
звёздами. - Нам пора! Вы тоже сможете отправиться в Лучшие Миры, когда
пройдёте свой путь. Прощайте, друзья!

Он посмотрел на всех в последний раз, вышел на свободное пространство на
площади, начертал в воздухе какой-то знак и развёл вязкий воздух
ладонями в стороны. Появилась двусторонняя высокая зеркальная арка,
обвитая полупрозрачным зелёным растением, а темнота под ней, что
являлась дверью, стала переливаться радужным сиянием. Стужемир шагнул в
это сияние и исчез. После его ухода туда начал стягиваться густой
бледно-зелёный туман.

Каким же коротким было прощание, но как это было красиво и возвышенно!



ЭПИЛОГ.

Духи обрели долгожданную свободу, освободились от земных оков проклятья
и смогли осуществить свою мечту. Портал в Лучшие Миры был открыт во всех
уголках этого мира и надолго.

Россия и Италия заключили союз. Александр придумал вместе с Александрой
и предложил основать веру в Весы Хранителя, поскольку людям нужно во
что-то верить, иногда подкрепляя какими-то образами, хотя в новом учении
и говорилось, что Всё Едино и находится в Единой Пустоте, но Всё может
жить лишь благодаря равновесию. Единое также включало в себя три начала:
Магию, Природу и Порядок. Король Освальдо поддержал его предложение и
разослал послов с этим предложением и последними вестями по всей Земле.
Правда о Сатурионе заставила всех отказаться от веры в Спасителя и
принять новую подходящую всем религию в мире, уставшем от глупых войн. В
создании новых книг и храмов решились помочь отец Матвей, Томас и
Пьетро.

Россия получила весть о союзе с Францией с французских границ и была
счастлива благополучному возвращению императора Александра, а особенно
его заместитель, старый граф Литодеев, который был наставником и
помощником Александра.

Когда Лисоплут, Серафима, Валерия, Василий, Данила и Елизавета вернулись
на Урал, большими хлопьями сыпал снег, покрывая землю белоснежными
кружевами.

Князь Загорский был счастлив, узнав, что шахта отстроена и фамильный
рудник снова полностью функционирует. Галине Сергеевне пришлось принять
в семью пополнение не только в лице княжны Дараевой, но и избранника
Леры – Ваську, а также его родителей.

Валерия посетила ущелье Стужемира и обнаружила там множество рецептов
приготовления лекарств, этим они занялись вместе с Симой. Там же
Серафима нашла письмо от Стужемира для себя, которое ей надлежало
открыть в ночь с 31декабря 1821 года на 1 января 1822 года.

Степан Фёдорович Градов не дожил до возвращения домой своей дочери.
Елизавета получила в наследство всё богатство и хозяйство. Им с Данилой
была присвоена фамилия Яшины-Градовы, и они стали жить в унаследованном
Лизой поместье, не делая из своих работников рабов.

Частенько Сима, Лис, Лера, Васька, Данила, Лиза и их дети собирались
вместе, музицировали и устраивали праздники, Лис играл на гитаре, что
подарил ему король Освальдо Великолепный, Данила на флейте, Васька на
самодельных барабанах, девушки в основном подпевали. Каждый год они
обязательно ездили в гости к императору Александру, его императрице и их
сыну в Москву.



«Так всё и было. Оставляю этот экземпляр книги истории, написанный моей
рукой, о героях периода с 22 мая 1812 года Качающихся Весов Хранителя по
30 декабря 1821 года Равновесия в храме Магии с надеждой, что в январе
не увижу её здесь, потому что она отправится туда, где сможет принести
пользу. Возможно, кто-нибудь перепишет эти события в повесть.

                Маг-летописец Пьетро».