Сельские сказки. Про любовь

… Он конопатил промасленной пенькой свежий сруб. На крыльцо большого старого дома вышла Фрося и ласково поглядела в его спину. Он почувствовал, но не обернулся, только нахмурил бровь и усерднее заработал.

Она подняла голову, из-под руки улыбнулась  высокому солнцу и, заправив волосы под платок, быстро направилась к птичнику, зачерпнув ведёрком талой воды из бочонка.

Тип-тип-типа – послышалось у него за спиной.

С берега ветер принёс прохладу, сдвигая зной майского солнца в сторону горного хребта.
Она вернулась, поставило ведёрко, тихо подошла сзади, ткнулась головой в его широкую спину, он замер. Она обхватила его и, прошептав что-то нежное, поцеловала в плечо, припала щекой, прижалась всем телом. Он обернулся, выпустив из рук инструмент, обнял её, бережно погладил по голове, поцеловал, заглянул в глаза и вспомнил, каким испуганным обиженным ребенком смотрела она на него, когда её ужалила пчела, присевшая было на её свадебный венок из свежих трав, когда они выходили из церкви.

- Горько!  - кричали разгорячённые обильным столом гости, она смущенно прятала распухшую щеку  за плечо мужа и боялась шелохнуться.
Он тогда пересадил её на своё место, а сам сел рядом по левую руку, чтоб целовать было сподручнее, подальше от горящей щеки. Так и справили свадьбу – она справа, а он по левую её руку.
Нашёлся один злой язык:
 - Негоже,  мол, этак, жене справа от мужа сидеть. Он муж, значит,  должен быть всегда правым.

Она совсем смутилась, чуть не расплакалась, тогда взял он её за руки, к себе притянул и сказал:
- А мы теперь одно целое, и руки и ноги – всё у нас общее. Это ты, одинокий пень, всё бобылём сидишь  да оглядываешься, что бы кто ни посягнул на эдакое богатство.  Всё бережёшься, остерегаешься. А чего стеречь то? Жизнь сама тебя подстережёт,  не убережёшься.  Разве что, глаза зажмурить?

- И ты сам поостерегись. Пожил бы с моё!

- Мы своё жить будем, а остерегаться друг друга нам незачем. Стебель наш тонкий, только расти начал, да на доброй земле. Возрастёт. Ежели к земле по-доброму, так и она добротой ответит.  Лето солнышком припечет, осень дождями напитает. К следующей поре урожай будет.

- Ну, гляди, гляди!

Фрол лишь усмехнулся в льняную стриженую бороду,  да обнял жену покрепче. Он был старше неё на десять лет, а она как дитя доверчивая.

Зиму они прожили хорошо. Он всё время с ней проводил, из села редко выбирался по делам страховой компании – вся его клиентура располагалась здесь же поблизости. Дела шли хорошо – ни пожаров, ни каких иных бедствий не приключалось . А по оттепели решил новый дом поставить – хоть и маленький, да в два этажа всё ж, чтоб зимовать в нем следующую зиму. Подвязал мужичка знакомого да вдвоем и поставили.
Голова то у него, у Фрола, не так себе – сноровил, из мотора лодочного, механизм, чтоб брёвна наверх подтягивать. Быстро поставили. Осталось только накрыть.

- Уже и хоромы новые возвёл! Вот ловкач! Как это у тебя всё легко, да ладно? – услышал Фрол окрик. Глянул через забор, а там мужик из соседнего села, тот, что всё предостеречь старался, глазом завидущим косит.

- Да ты не завидуй.  У меня обыкновенно всё.  Да не стой ты там. Проходи, коль пришёл. Гостем будешь. Иди ближе-то, полюбуйся. Вишь, какой дом срубил, слышь, какой дух смоляной идёт. Хоть и зимой валили, а всё равно, ещё жива древесина-то. Вот ещё баньку поставлю, тогда в гости приходи – попарю, с дымком, с мёдом, самоваром, да с веником.

- Да ведь баня-то у тебя есть уже?

- Старая? Покосилась вся. Разберу.  Хлев скотине поставлю. Зорька-то наша отелилась тёлочкой – надо и им хорошее жилище.

- Ух ты! А молоко? Куда ж столько молока девать будешь?

- Раздам. Что не раздам - на творог.

- На рынок возить будешь?

- Можно и на рынок.

- А на чём? Драндулетка-то  у тебя старая, не довезешь.

- А я её продам, да поновей куплю.

- А где ж столько сена возьмёшь – кормить ведь скотину надо?

- Накошу.

- Без трактора, разве стока накосишь?

- Значит, и трактор найду.

- Где найдёшь-то? Всё, что брошено, проржавело, или в утиль ушло.

- Да какой там утиль, весь утиль здесь в лесу лежит. Вот я его соберу, да смажу – послужит ещё.

Сказано, сделано. И Банька у Фрола новая появилась, и трактор. И работают они с женой бойко, да весело. А репей тот всё кругами ходит, завистью исходит.

- Ну что, Фома? Всё не веришь моему счастью–то? Аль завидуешь? Может, в помощники пойдёшь?

- Да тебе, видать помощь не требуется. Черти тебе помогают.

- Брось, Фома, ерунду молоть. Иди, помоги лучше. Я за селом в конце поля, у лесной опушки две межи льном засеял. Погляди, как цветёт, как моя Фрося. Поможешь убрать?

- Да кому он нужен-то? Лён твой?

- Заказчик у меня есть. Дизайнер называется. И Фрося моя, рукодельница, для него теперь работу делает. Хвалят её очень.

- Хвалит?  Гляди, чтоб он Фроську не прибрал, вместе с руками-то.

- Да что ж ты, всё языкаешься-то? Злобный ты, а зачем, почему – сам не знаешь.

- А ты уж всё знаешь?

- Да, про то, как твоя Федора тебя пьяного по селу гоняла, всем известно.

- Да. Свирепая была, Царствие ей небесное. А как любил я её, про то никому неведомо.

- Ну, это уж давно было. И забыть пора.

- Не положено, не возможно, - покачал головой уныло Фома.

- Положено, не положено – кто его знает? Жил бы ты, а то всё тоскуешь?

- Жил бы. Да не живётся мне без Федорушки. Хоть и тяжела была на руку! Так, бывало, приласкает - стыдно сказать. А без неё грустно. Где ещё такую бабу сыскать?

- А ты, поди, в поле-то! Развей грусть тоску, а то сопьёшься, старый хрыч.

- Да ты не больно моложе-то!

- Ну, ну, усмехнулся Фрол в бороду, провожая взглядом Фому.

А тот слезу скупую утёр и пошёл через поле - туда, где опушка леса, туда, где за полем Фросина головка в белом платке маячит, и другая, льняным венком убранная.
Шёл, шёл Фома, споткнулся да упал, ослеплённый этакой красотой, прямо носом дизайнеру в юбку угодил, да её и обрушил. Обрушаясь, она, дизайнер то есть, одной рукой за венок схватилась, а другой Фому за шиворот,  да как хлестанёт его венком.
Фома встал, виновато-счастливо улыбаясь, дизайнершу подмышки прихватил,  поднял. Над землей держит, глядит на неё снизу вверх, а она на него сверху вниз.


С тех пор глаз друг от друга отвести не могут, так везде вместе и ездят. На конференции и на выставки всякие. Проект у них новый  есть – «Любовь» называется. Месяца через три родиться.

_