Идентификация Атлантиды-2

                СОЛНЕЧНО-ВУЛКАНИЧЕСКИЙ КУЛЬТ.
          
               (СВЕРХНОВАЯ КОНЦЕПЦИЯ СОТВОРЕНИЯ ВСЕЛЕННОЙ).

               
  Вулканы – это «деревья, никогда не сгорающие дотла». К такому выводу с необходимостью приходишь, когда знакомишься с мифологией Китая; мифологические системы других народов мира подтверждают это окончательно и бесповоротно. Языческие жрецы сделали всё возможное, что было в их силах, чтобы за аллегорическими образами скрыть истинную суть Реальной Действительности. Как в начале христианской эры адепты монотеистических религий сделали всё возможное, чтобы стереть даже память о временах язычества, так и Молодые Божества времён Мардукиана, (Маркондея) расправились со Старыми Богами времён Абсу и Тиам-матери (АбсАтан-Аната), когда вместо Матриархата, как всегда в таких случаях, насильно насаждался Патриархат. Наиболее ярым сторонником Патриархата был Чжуан-нис (Шам-маш, Шам-нис, Хан-неш, Пуруш-ханда);  приверженцами старой, матрилинейной социальной системы, выступали вожди царства Бухористан (Бхарата, Арата) со столицей Пуруш-Хаттум (Хат-туса, Гад-дес, Гад-дир, Хастина-пург).
  Для доказательности концепции того, что за «деревьями, никогда не сгорающими дотла», как за аллегорическими образами, действительно сокрыты, в ранний период язычества, фитильные факелы гор, вулканы, можно воспользоваться выводами тех, кто занимался этими проблемами прежде нас и преуспел в этом, исследуя старинные рукописи тех, кто был по времени ближе к тем событиям, исследовать которые мы тшимся в наше время.
  Юань Кэ в книге «Мифы древнего Китая», обобщая сведения древних авторов, пишет: Куньлунь «действительно необычайно высокий хребёт, не имевший себе равных. Его пики громоздились один над другим и напоминали крепостные стены, которые возвышались девятью рядами. ...Внизу у подножия хребта протекала глубокая река Жошуй – Слабая вода. Хребёт кольцом опоясывали огненные горы, на них росли деревья, никогда не сгоравшие дотла. День и ночь горели они, но даже ураган не мог раздуть огонь сильнее, а ливень, льющий как из ведра, не мог погасить его. Это мощное пламя испускало яркий блеск, освещая стоявший на вершине гор Куньлунь необычайно величественный  прекрасный дворец Хуань-ди (Огне-донного). В этом огромном пламени жила мышь, величиной, однако, поболе быка, а весом в тысячу циней, её шерстинки, достигавшие длины в два чи, были тонки, как шелковые нити. Эта мыш, обитавшая среди огня, была красного цвета, но стоило ей выйти из пламени, она становилась белой как снег (лава изойдя красной из жерла вулкана, остывая, превращалась в белый камень или пепел). Выйдя из огня, мышь обливала себя водой и издыхала (утухала, теряла дух живи). (Ткань, приготовленную из шерсти мыши) называли хохуаньбу – «ткань, которую стирают в огне». Во дворце на Куньлуне имелись огромные ворота, обращённые на восток – Каймин-мэнь – Ворота рассвета (Огненные или каменные ворота), они первыми встречали лучи восходящего солнца. Перед воротами обитал зверь-дух по имени Каймин-шоу (Каменная голова, Огненная голова или огненный  зверь, Кан-ниш?), с таким же крупным туловищем, как у тигра, с девятью головами (цзю-шоу, цзочи, Цзюлин-шоу, Сяньлю), каждая из которых имела человеческое лицо. Он стоял с грозным видом на скале, (подобно Херувиму с огненным мечом) перед воротами (Едема), охраняя дворец – «обитель всех духов». Среди дворцов, посещаемых Хуань-ди, был ещё дворец на горе Цинъяо-шань, Эта гора была сравнительно невелика, и на ней, скрытой от всех, стоял другой дворец Хуань-ди; управляющим в нем был дух по имени Уло (Уро, Ра), с человечьим лицом, пятнистой, как у барса, шкурой, белыми зубами, уши его украшали золотые серьги, голос его звучал мелодично, как звон нефритовых подвесок – «цзин-дон»!».
  В самом Китае нет вулканических гор; память о вулканах, как о «деревьях, никогда не сгорающих дотла», Ханци принесли на новую родину с Малопонтийского (Малосантийского) полу-острова, откуда они переселились в 24 веке до новой эры. Переселились во времена господства Юя (Булла, Бала, Ваала); Юй, как мудрый идеолог переселения Ханцев на берега Хуанхе и Янцзы, все знания Цзюлина (Тулина) скопировал на треножники, которые и привезли с собой на новое местожительство, как необыкновенную ценность. Позднее, жрецы скопируют с них рисунки и надписи на щелковые свитки и бумагу; так возникнет эзотерический манускрипт древних ханцев, священный кодекс жрецов Китая, который известен на сегодняшний день, как «Шань Хай Цзин» - «Горы и Моря Цзина (Тина, Етена, Едема)», источник знаний по географии, истории, культуре и культовых, солнечно-вулканических, центрах Древнего Цзюлина (ЦЗюлин-Таотан, Тулин-Титан), где солнце и луна восходили и заходили в жерла вулканических гор, аллегорически называемых в язычестве «деревьями, никогда не сгорающими дотла», огненными Драконами вулканических глубин (Тархалима, Тартарим) и змеевидно-лавовыми горгонами (огнегорными). Как первоисточник знаний о Прародине Протоцивилизации, «Шань Хай Цзин» на сегодняшний день является  не менее ценным первоисточником, чем «Бытие» библейское, и может сравнится по ценности предоставляемой информации разве только с клинописными источниками Ближнего Востока и иероглифическими надписями Древнего Египта. Поэтому в своей работе по древним культам, в том числе по наидревнейшему из них, первейшему из изначальных, культу солнечно-вулканическому, мы будем опираться на ценные свидетельства тех, кто об этих культах знал не понаслышке, а сам имел какое-то отношение, если не к ритуальному исполнению этих языческих культов, то к эзотерическому знанию о них, что само по себе не менее важно для достоверности этого знания в наших глазах.

  В китайской мифологии, отражающей древнейшие представления (цзюлин-таотанские) хан-цев об истоках мироустройства, большое внимание привлечено к зооморфизму змей-«шэ», адекватных той «мыши» или «Крысе» в других источниках, живущих в пламени «деревьев, никогда не сгоравших дотла»; когда они покидали пламя, они обливали себя холодной водой, меняли красный цвет на белый и издыхали. Множество богов-шэнь попирают змей ногами, то есть стоят на «шэ»-змеях (сарпа), либо держат змей в руках,  либо носят змей продетыми в ушах; одним словом увешаны змеями с головы до ног и даже имеют их под ногами. Иногда вместо змей могут быть львы, быки, какие-то другие животные, имеющие отношение к вулканическому хтонизму.
  Спрашивается: какова природа этих змей-«шэ»?
  Ответ, видимо, будет таким; эти божества, скорее всего, вулканического происхождения. Вулканы, естественно, обвешаны с ног до головы сарпавласыми змеями хтонической природы, то есть по происхождению своему, они дети вулканических подземелий; в недрах своих хранящих океаны огненно-плавленной, «живой» воды, которая через кратерные проливы прорвы бездонной, расплавленной лавой (кровью земной) изливается, подобно извивающимся змеям, наружу, чтобы остывая на вулканическом теле, обвивая его, превратиться в «мёртвую» воду базальтно-каменистой, змеевидной природы, повиснув на теле, породивших их, отца-матери.
Образы змей воплощались, как первообразы бытия, в культах мёртвых («Книга мёртвых» египта), в культе водных стихий (ползающие полозы и сарповоддные змеи; горгона-огненная горы с змее-огненными волосами, взгляд которой – смерть); и культе плодородия (Баоси-Нюйва, Осирис-Исида), возрождающего ис зерна колос.
  При изживании первобытного хтонизма, змеи превращаются (становятся) атрибутами антропоморфных богов (змееногих Баоси-Нюйва), указывая на былое происхождение божеств от их змее-вулканических прообразов бытия, в данном случае лаво-вулканических, плавленых («живых» вод) и окаменевших, «мёртвых» вод, формировавших  субстанционально-первичноое  первовещество природы.
               
     ВУЛКАН:
            ДОМ БОГОВ.

  В шумерской гимнографии есть такой гимн:
«Дом Богов с острой верхушкой оснащён для движения с неба к земле.
Дом, освещённый внутри красноватым небесным огнём,
С пульсирующим лучом, достигающим вдаль и вширь;
От вида его благоговейный трепет охватывает всё тело,
Дом, порождающий благоговение и страх, высокая гора гор,
Твоё творение велико, грандиозно и непостижимо для человека.
Дом светлый и тёмный, Дом Небес и Земли (Е Ан Ки),
Построенный для шемов; Дом Богов (Денгир) с острой вершиной»
             (Фрагмент из шумерской поэмы о Нин Хур Саг).

  Cон Гильгамеша:
«Сон, что я видел, - весь он страшен!
Вопияло небо, земля громыхала,
День затих, темнота наступила,
Молния сверкала, полыхало пламя,
Огонь разгорался, смерть лила ливнем, -
Померкла зарница, погасло пламя,
Жар опустился, превратился в пепел…»
( «О всё видевшем»).


                ТИЛЬМУН:
                ЗЕМЛЯ ПРЕДКОВ ГИЛЬ-ГАМ-МЕША.

  Похоронив Энкиду, «сердце терзая плачем, Гиль-гаммеш (Земля Кан-неша) своё царство покинул». Возникает законный вопрос: какое царство покинул Гиль-Гаммеш, чтобы в поисках бессмертия, устремиться к царству Тильмун? Какого царства царём и героем он был; первично, не того ли, которое известно как Земля (Гея, Гила, Гера, гилинистая, керамистая) города Кан-Неша (Ган-Неша, Гам-меша). Города на торговом перекрёстке караванных дорог древнего мира, известного во времена Саргона Древнего (24 век до нашей эры) под именем Пуруш-Ханнда (Пуруш Хан-Нида). Уместно здесь  напомнить и о том, что для защиты именно этого торгового города ходил Саргон Древний войною в страну Диль-мун (Тильмун), где объединённые войска Аккада, Египта, Элама и других царств того времени, нанесли поражение союзу царств, объединённых царством Бухористан (Бхарата, Аратта), столицей которого был город Пуруш Хат-тум (малоазиатская Хат-туса, Гад-дез, Гад-дир, Хастина-пура, Гештиниана, Гестия, Хуштина, Хуасюй или Хоучжоу, Хоша, Куш, Хуш, Кощщей бессмертный). Войны этого цикла описаны в грандиозном эпосе народа Хинди – «Махабхарате».
Есть возможность предположить, что мифическое содержание этого мифа привнесено было в долину Сеннаар переселенцами из Хил Кан-Неша (Хиланистана); поэтому главный герой и носит имя своей первичной прародины.
  «Бежал Гильгаммеш в пустыню». Русское «пустыня» означивает «пустое, пустынное место», бездна воды над дном, бездна неба над землёй. Этимологически оно сродни малоазийскому (Малосантийскому) Богу поддонных вод, имя которому Посейдон или Буситонун (пустынные воды, над которыми в начале творения витает вулканический Дух Бога Огня); в шумеро-вавилонской транскрипции это бессмертный небожитель тильмунского рая назван – Утнапишти (Атрахазис, Зиусудра). Поэтому, есть основания считать земли Посейдона, как земли изначально залитые пустынными водами первичного океана Нун, как земли над которыми витает Дух Хаоса (на языке ханци, хаос - это Хуньдунь огнедонный,  которому Хуа и Сия или Сиа и Хуа, божества юга и севера, сделали семь ментальных дырок и он, умер), то есть пламенный дух   огнедонного вулкана, предтечи бездонной прорвы, «откуда всё начало быть, что начало быть».

  «Сразу за перевалом простирались крайние горы.
В бездну их корни уходят, касаются неба вершины.
Здесь начало восхода и окончанье заката,
Горы по имени Маша. Дверью закрыта пещера
И стражи её охраняют в облике скорпионов (гир-таб, земля Тубала),
Но с головой человека».

  Здесь чувствуется такая глубина древле-языческого мировосприятия, что просто дух захватывает от одной мысли войти туда, за дверь пещеры горы по имени Маша (Миша, Михаил, Мик-кула, Ник-кола), корни которой уходят в бездну, а вершина касается неба; в этих горах находятся вулканические «начала восхода и окончанья заката»  Солнца, Луны и Звёзд. Здесь же, протокосмическая Праматерь Нут (Нюйва, Макош) выткала на пяльцах небесный ковёр из звёзд, чуду подобный; и вечно стоять будет здесь, Херувим с мечом обращающимся, охраняя циклическую возрождаемость годовых циклов времени в образе держателя неба, Атланта.
  Стражи с головой человека на теле скорпиона (гир табала) охраняют дверной вход (горный перевал между месопотамией и анталией) к вулканической пещере ярко-пламенистой «Горы по имени Маша» (Аргей, Арх, Арджияс-даго), с которой подымаются ежесуточно «Шемы (В «Шаньхай цзин» они названы Чжунами или Чжулун Чжуен; к немцев – ди зонн; у русских Чен, солне-чен, сын Солуни…). Предтечей скорпионов, из мира Прообразов Бытия, служила с гор текущая лава, скоротекущая лав-вина. Но, не исключено, что за термином гир-таб могла скрываться горная система земли Табал или Тубул, предтечи тубуления или товорения, творения. Вспомним про змея Тубу, девятью витками своего тела, залегающего под землёй; каждое его неосторожное движение вызывает вулканические извержения, землетрясения и наводнения.
  В китае, в хансийской библии, «Шань хай Цзин – Горы и моря Тина», есть писаное свидетельство того, что в древне-языческие времена существовала вера в то, как первообраз вулканической  (горной) искры послужил первоисточником происхождения насекомых (в том числе и скорпионов), змей, рыб и т. д… вплоть до «искры Духа Божьего в человеке». «К юго-востоку от царства Цзесюн находится Нань-шань (Гора Нань, Южная гора). С этой горы (С Нань-шани) прилетают насекомые, превращаются в змей, (потом, позднее) превращаются в рыб» (цзюань 6, «Хайвай нань цзин»). Однако есть тексты, как в месопотамии, так и в египте, которые охранниками этих гор считают Геззиду и Таммуза (Хастину-Танниса=день+ночь: Пурушхаттум и Пурушханнду).
  «Перед полётом Адапу на небо, Энки вручил Адапе «шем» и напомнил ему:
«Когда до неба ты доберёшься,
Когда подойдёшь ты к воротам Ану, -
В воротах Ану Таммуз и Гишзида стоят…»
(«О всё видевшем»).
  У евреев палестины хранителем Едема является библейский Херувим с обращающимся (вращающимся) мечом (лучом светоносного пламени). При более детальном подходе к наименованию горы (шань) и нашего героя, наше внимание привлекает некоторое созвучие в именах; действительно, в именах Гиль-Гам-Меша (земля Кан-неша) и горы Маша  (Машенка, Ми-шаня, Никкола, Миккола, Михаил, Енох) есть определённое сходство, что не может не привести к следующему выводу: Гиль Гам-меш и гора Машу (Нису, Мишу, Нику) до потопа географически были связаны между собой, о чем неумолимо свидетельствуют близкородственные связи Етна-Пиштима (Едемского Посейдона) и Гильгаммеша. Появление же в шумерском Уруке царя с именем Гильгамеша может свидетельствовать только о том, что сами то шумеры не из пустоты прибыли в долину сеннаар, а из земель, где находилась гора Машу, где в «стране, откуда нет возврата» обитал Етна-Пиштим, где Гильгамеш в союзе с Энкиду убили Хум-бабу (огненную бабу), где в начале времён возникновения человека и протоцивилизации, ничего проявлено ещё не было, ибо не было ещё думного слова Бога Атума, которое мыслеформами раздробило бы безмыслие бездумного молчания миллионнов лет. Поэтому, «ещё до того, как боги (Денгир, Готт) разделили между собой первозданную землю, была страна Дильмун (Тильмун, Соломон, Цзюлин-Таотан, Атоаннтитан), окруженная свинцовыми водами бездны.
  «Цзюй-лин родился вместе с первонвчальной субстанцией (юань-ци), он же именуется «Истинной матерью девяти начал («Цзю юань чжэнь му»). («Древнейшая история»,, ч. «Цянь цзи», раздел 3, цитируется «Дунь цзя кай Шань ту», около 1 века н. э. утеряна).
«Есть Цзю-лин (Тулин-таотан или Девять холмов Титанов, Диданов, Абллананастанов, Пламенистых холмов, вулканов), со всех сторон их окружают воды; называются Холмы Таотана (Таотан-лин – родовое имя Яо, Баллаббаттан, Баллабастан, Баллананасстан), Шу-дэ (Шу-дэ-лин), Мэнъина (Мэнъ-ин-лин), Куньу (Кунь-у-лин, Кумирами Куньлуня), Хэйбай (Хэй-бай-лин, Ци-бай-лин, север), Чиван (Чи-ван-лин, Шиванна), Цаньвэй (Цань-вэй-лин), Уфу (Уфу-лин, Убу-лин), и Шэньминь (Шень-минь-лин, Учёные люди)». («Шань хай цзинь», 18 цзюань).

  «Не было в этой стране слышно ни каркания воронов, ни пронзительного крика зловещей птицы, вестницы смерти, не крался на мягких лапах свирепый лев, чтобы схватить ягнёнка, и собаке не от кого было стеречь козлят, не склёвывали птицы рассыпанных на крыше зерен, не знали люди ни болезней, ни старости. Не звучал погребальный плачь за городской стеной. Подарил эту землю Энки (Енох) непорочной Нинсикиле (Киле-Нинси, Нин-скале, земле Менеса)» («Мифы и легенды», М., 2004 год, «Энки и Нинхурсаг), с.225-226). Ибо ничего из этого не было в сознании бездумного человека, потому что « в древности люди обитали в центре мутной Тьмы. Их дух и эфир не изливались вовне. Тьма вещей спокойно и безмолвно пребывала в безмятежном покое… В те времена люди были похожи на безумных – не знали. Где восток, где запад; набивали рот и гуляли. Похлопывая себя по животу и веселились. Они были одеты в небесную гармонию, сыты благом земли» («Древнекитайская философия. Эпоха Хань, «Хуайнань-цзы», гл. 2, «О начале сущего», с. 47). Одним словом – это была земля доязыческой метаистории, доисторическая земля Баоси-Адама (Пуси-тинини, Опустыненной протоводдной бездонной прорвы Нуна, доязыческого Хаоса) и Нюйвы (Невы, Хевы, Геба, Сифа), земля эдемического титана Атлант-Идама, Аблланнситана, земля яблоневых садов – Авалон (Солнечный Асулананис-шен, Аполлон, Прометей, Брант, Берендей, Аталлон, Тилимун, Цзюлин или Тулин Таотанов, Диданов, Исседонов…).

  «Ужас превозмогая, Гильгамеш к скорпиону (гир-табу) подходит.
- Людям здесь нет прохода, - сказал скорпион. – Только Шамаш(Солнце-вулканической горы сын)
Может вступит в пещеру. Ему лишь открыты ворота.
    - Я ищу умершего друга, - Гильгамеш отозвался со стоном.
    - Был Энкиду мне младшим братом. И сразили мы вместе Хумбабу (огненную бабу)
    Также вместе быка одолели, Я хочу Утнапишти увидеть.
     Он один лишь бессмертья добился. Пропусти меня в эту пещеру».

  Шамаш (Шам-Машу, Гора Машу, вулканическая Гора Ночи), бог солнца, ворота для которого открыты в эту солнечную пещеру утреннего восхода всегда, выходил из этой пещеры каждое утро обновленным, полным струящихся из его диска, сиятельных сил света и солнечной тепловой энергии. Проплывая над землёй дневным путём, сын Нут и Атума (Ночи и дня), вечернею порой уплывал за горизонтальный обод, иллюзорными скрепами соединявший небо с землёю, где под землёю, на солнцепородной ладье, переплывал плавленый океан огненной воды, которые олицетворялись язычеством, со змеями огнедышащими, горгонами (горы огненные, то есть вулканические) и драконами (телами огненными) глубин Неба и Земли, якобы противостоящими продвижению солнечного диска бога (НШЛ) солнца Ра. Однако несмотря на противодействие тёмных сил преисподней (производимых сил противодействия), солнце всегда выходило победителем и возвращалось на круги своя, чему содействовали ритуальные церемонии встречи утреннего солнца и вечерних проводов заходящего солнца в зиккуратах, храмах Солнца. Церемонии проводились с жертвоприношениями молодых ягнят утром и взрослого барана или овцы вечером.
  Гильгамеш здесь просит пропустить его в Е-куру, «дом горы, откуда нет возврата», то есть в аид или преисподнюю; подобно многим другим героям древности, посещавшим преисподюю (полис вод донных), это возможно, если аиду (балитону), в виде жертвоприношения,  будет выдано замещение.

  «Вступил Гильгамеш в пещеру и шагал, шагов не считая.
То, что для Шамаша было одною короткою ночью,
Для Гильгамеша стало дюжиной лет без рассвета.
И все же рассвет забрезжил, и всё же дыхание ветра
Щек Гильгамеша коснулось. Шагая ветру навстречу,
Он вышел из мрачной пещеры. Взору открылась роща.
 С деревьев плоды свисали, похожие на земные,
Но красоты несравненной. Рукою он к ним потянулся
 И оцарапал пальцы, следы своей крови оставив
На мёртвых подобиях яблок, смоквы и виноградин.
И стало понятно герою – деревья окаменели,
Стволы стали чёрным камнем и лазуритом листья,
Плоды топазом и яшмой, рубином и сердоликом.
И сад этот создан для мёртвых, чтоб на пути к преисподней
Напомнить умершим о жизни, к которой не будет возврата».

  Общеизвестно, что в языческие времена мера времени для исчисления года была разной, и методы исчисления самого времени были не постоянны. Было время в самом начале проявления Класса Времени, когда сутки считались годом, то есть хождением солнца путями ночной части года  (от за-хода до вос-хода) и дневной части года (от вос-хода до за-хода). «День да ночь – сутки прочь» (русская пословица). Позднее годом считали лунные месяцы, от новолуния до следующего новолуния (от новолуния до полнолуния и от полнолуния до новолуния). И только с конца третьего тысячелетия возникает солнечная структура исчисления года (годового хода солнца на фоне 12-ти знаков зодиака, в каждом из которых солнце пребывало в течение тридцати дней или суточных шагов, каждый из которых был равен одному градусу небесной сферы); всего 12 месяцев по 30 суток, или 12 лунных лет в одном солнечном году или 360 суточных пошаговых ходов солнца или градусов горизонтальной сферы неба. Поэтому дюжина лунных лет соответствует одному солнечному году. Как известно, то что считается годом людей, для богов это всего-навсего одни сутки; полгода – ночь, полгода – день. Поэтому, одна ночь Шамаша будет равна осенне-зимнему периоду времени года человеческого. Столько времени потратил Гильгамеш на продвижение по пещере, чтобы выйти к  висячему саду каменной рощи, где на вулканически-горных деревьях, не сгорающих дотла, окаменевших деревьях сада для мёртвых, повисли окаменевшие плоды, мёртвые подобия яблок, смоквы и винограда.
  В этом фрагменте древле-языческого мифа чувствуется отголоски другого мифа; мифа о «живой» и «мёртвой» воде, где за глифом «живой» воды, мыслится огненно-плавленная вода, расплавленная лава (Лаба, рабыня огня, лавина плавленная), горячая кровь матушки-земли; а за глифом «мёртвой» воды, представляется остывшая лава, каменно-трупная тропа «живой» воды, остывшая кровь земли, превратившаяся в прах земной, глину, пепел, базальт, камни, металлы, химические элементы таблицы Д. И. Менделеева. Чтобы мёртвый прах оживить нужна «живая» вода, нужна «искра Духа Божьего», оплодотворяющая зародыш жизни.

  «Покинув обманную рощу и выйдя к сиянию Солнца,
Герой с высоты увидел бескрайнюю нижнюю бездну.
Над бездной утёс узрел он, похожий на чёрную птицу,
Пившую воду клювом. И головой этой птицы
Казался дом невысокий, без окон, с плоскою кровлей.
К нему Гильгамеш подходит и видит…»
Сидури (Астар), хозяйку приюта.
«Как попасть к Утнапишти?» – спрашивает Гильгамеш Сидури.
«От века здесь нет переправы. – отвечает Сидури.
- Свинцовые воды смерти облетает Шамаш, как птица,
И проплывает на лодке старец один Уршанаби,
Что перевозит мёртвых. Знает он путь к Утнапишти,
К тому, кто один из смертных смог избежать закона».

  Из этого фрагмента видно, что не на земле даровано вечное бессмертие Утна-Пиштиму, а даровано оно ему в мире, откуда не бывает возврата простым смертным; и даже полубогам таким, каким числился по своему статусу Гильгамеш («на две трети бог, на одну-человек»), допуск разрешался далеко не всем. Как мы бы сейчас сказали, боги поместили  Утна-пиштима за его бескорыстный подвиг, в рай; он не был в аиде, он был в раю, райском саду Етена (Едема), откуда, как известно, тоже не бывает возврата на Землю без специальной санкции Бога. Такой санкцией для Адама и Евы было изгнание из библейского рая на землю, лишившего их бессмертия. Бессмертие это скорее мифическое, как бы сейчас мы сказали, виртуальное, бессмертие в памяти людей, вечно благодарных ему, пока существует род людской, за спасение не только людей, но и за весь мир растений и животных, спасённых этим героем языческой метаистории.
  Мир живых людей от мира мёртвых отделяют «свинцовые воды смерти», то есть это пограничный мир, служащий водоразделом между «живыми» и «мёртвыми» водами, водами «Жизни» и водами» Смерти». Носителем Жизненной Энергии Духа вод «Жизни» в органическом мире животных служит горячая кровь, а в мире растений - питательный сок земли. В мире неорганическом, в мире холодного камня и металлов, таким носителем Духа Жизни является тепловая энергия движения баллаби (плавленой лавы или крови земной) в пламенном котле плавления вулканических недров земли, где атомная энергия химических элементов вселенной  преобразуется в энерго-материальный цикловорот, в термоядерную энергию солнца и звезд. Когда движения нет, когда иссякает энергетическая потенция, наступает энергетический коллапс, и как следствие этого, наступает смерть из-за недостатка энергетической поддержки внутри организма или из вне его.
  Гильгамеш стремится в загробный мир, мир мёртвых, не важно какой, адовый или райский; ему важно встретится с Утна-Пишти, чтобы узнать тайну бессмертия и, через это, отвести от человечества угрозу смерти. Уршанаби перевозит Гильгамеша на лодке, по водам смерти преиспод-дней из предверия ада и рая, в райскую обитель для бессмертных, где Утнапишти, «шагая путём неизменным, свои  обходит владения». «Неподвижна вечная бездна. Из неё не выпрыгнет рыба. Неслышно ни шума крыльев, ни резкого птичьего крика». Всё исскуственно в райском саду: «молочные реки в кисельных берегах», прекрасный сад из драгоценных камней. Нет жизни в раю божественных небожителей; здесь только есть виртуальная преджизнь или подготовка к будущей, земной жизни, здесь есть только виртуальная нежить райского сада, голографически копирующая бытие сада земного за пределами вод смерти.

  «В Дильмуне, ворон не каркает.
Птица «смерти» криков смерти не накрикиват.
Там лев не бьёт. Волк ягнёнка не рвёт.
Там собака сторожевая, как козлят стерегут, не знает.
Там свинья зерна не пожирает.
Вдова на крыше солод не расстилает.
Птица небесная тот солод не склёвывает.
Там голубь головою не вертит.
 Там хворь глазная «я хворь глазная» не говорит.
Там хворь головная «я хворь головная» не говорит.
Там старая «я старая» не говорит.
Там старый «я старый» не говорит.
Там девушка не умывается, водой из окна не плещется.
Там перевозчик «навались» не кричит.
Там страж вокруг зубцов не кружит.
Там певец песнопений не распевает,
Плачей за городом не заводит».
(«Энки и Нинхурсаг»).

  Встретил Утнапишти Гильгамеша.
- «Как ты ушел от закона? – спросил Гильгамеш Утнапишти.
- Почему ты почтен бессмертьем? Чем сумел угодить бессмертным?

 «Вышло так, - Утнапишти отвечает. - …Ану, Эллиль, гонец их Нинурта и Эа
 Был вместе с ними. К потопу сердца их склонились…
Утро бледное чуть загорелось, как возникла чёрная туча,
Возвратившая ночь, и сразу грохотание послушалось Адду,
И, его не выдержав взгляда, вся земля сотрясалась, как чаша.
Южный ветер рванулся в горы, сокрушая деревья и скалы.
Устрашились боги потопа, под защиту бросились Ану
И у ног его растянулись, как собаки, скуля от страха…
Океан вокруг расстилался, …Человечество сделалось глиной.
Сколько дней протекло, не помню, но к окну подошел я снова
И увидел на горизонте из воды выступавшую гору.
Я узнал её по очертанию. Ницар горе было имя…
Подошел виновник потопа (Эллиль)… Со словами ко мне обратился:
- Человеком ты был, Утнапишти, а отныне богам ты подобен.
И отныне твое жилище – устье рек. И нет тебе смерти.
 Так я здесь оказался средь бездны наравне с моею женою».


                ТИЛЬМУН – РОДИНА ЕТЕН-ПИШТИМА,
                ПРАРОДИНА   ШУМЕРОВ  РАВНИНЫ  СЕННААР.

  Спросим себя, нестойких в памяти своей: от кого и когда нижнее междуречье Тигра (Хиддекиль) и Евфрата получило название «долины Сеннаар»? Многие сразу вспомнят библию, которая нам, нестойким памятью, своими стойкими письменами напоминает: «На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там («Бытие», гл. 11, $ 1-2).  … Хуш родил также Нимрода (Саргона Древнего): сей начал быть силён на земле. Он был сильный зверолов пред Господом; потому и говорится: сильный зверолов, как Нимрод, пред Господом. Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех (Урук), Аккад и Халне, в земле Сен-наар (Синеморья). Из сей земли вышел Ассур, и построил Ниневию, Реховофир, Калах, и Рессен между Ниневиею и между Калахом; это город великий («Бытие», гл. 10, $ 9-12)».
  Итак, библия свидетельствует, что Земля Эдема, где, как известно из библейского «Бытия»,  сходятся все начала и концы вселенского мироустроения, была прародиной для переселенцев равнины Сеннаар, а значит и для шумеров тоже. Вначале начал, сообщает «Бытие», проявил Бог небо и землю. «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою». Не углубляясь в эзотерические дебри языческой доктрины, отметим всё таки здесь, что библия начинает своё откровение даже не сначала начал, коим явилось бы раскрытие Прообразов Бытия и Умопостижения этих прообразов в умопостигающем сознании человека, а сразу с третьего этапа, этапа Инмира, то есть с раскрытия ментальными эйдосами физических величин природы.
  Именно на этом этапе Бог «образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привёл к человеку, чтобы видеть, как он назовёт их, и чтобы, как наречёт человек всякую душу живую, так и было имя ей». За эти Семь Языческих Дней Класса Инмира, человеком даны были имена не только полевым животными и птицам небесным, но с помощью именных слов он проявил для себя мир природы, окружавшей его; во время же проявления ментальных Классов Прообразов Времени и Пространства, был проявлен Космос и стали понятны законы движения звёзд и планет. Самое удивительное в том, что сам-то человек был проявлен значительно позже животных, которым давал имена.
  Во времена Инмира, считавшихся сросшимися ранее в земной коре, вулканических прародителей, их ментальные функции отделили друг от друга; 1. Отца (Баба, Папа, Прапатер) от Матери (Нана, Мама, Праматерь); 2. Небо от Земли; 2. Женщину от Мужчины; 3. День от Ночи; 4. Солнце от Луны. 5. Добро от Зла… Возник мировоззренческий дуализм: физическое отделилось от ментально-умопостигаемого, материальное от энергетического. Физики от лириков отдельную полянку стали пасти; возникло колесо, покатились повозки и, одновременно, запели гимны богам жреческие клирики. Противоречия разбежались вначале, а потом сошлись снова вместе, объединённые Богом. Так возник диалектический метод исследований божественного в философском богословии: от Единого к множественности миров, объединяемых снова Первоединым.   Эта ситуация обыгрывается во многих мифах народов мира: у шумеров, аккадцев, египтян, евреев, китайцев…
  Вернёмся на старое; продолжим исследовать события библейской истории. Отделив Небо от Земли, а Еву от Адама, наделив «дыханием жизни»,  поместил там их, где «насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке (от Палестины)»; в котором росли «дерево жизни посреди рая и дерево познания добра и зла».
  Далее читаем: «Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки. Имя одной Фисон: она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото; и золото той земли хорошее; там бдолах и камень оникс». Включаем стоп-сигнал; здесь нужен комментарий. Самое важное здесь, это определиться – где находилась земля Хавилы? Нет ничего проще; спрашиваем себя, куда плавали за золотом микенские аргонавты на корабле «Арго (Ярком)?» И отвечаем: на Кавказ или древнюю Хавилу (Хавилан, северный тавр-древний Табалан, Гипер-бореи, Кибела-Хепри), в Колхиду; именно там река Фисон (современное название Аракс с притоком Кура, Аракисон-Арафисон-Арабисон) обтекает с юга всю землю Хавилы (Кав-Каза, Хаб-Хаса), с востока которая омывалась водами хавалынского или, по современному, Каспийского моря, а с запада – водами Чёрного или, по древнему, Атлантического моря, водами моря солнечного Атланта.
  Читаем далее: « Имя второй реки Гихон: она обтекает всю землю Куш». Почему-то принято Кушитское царство в Африке считать за библейскую землю Куш. Что ни исторически, ни географически, не соответствует никак положению кушитского царства в библейской карте едемского мира. Во первых, чего ради библейские мудрецы, знатоки истории и географии эдемлян, стали бы так далеко от первоисточника местонахождения вод в Эдеме относить реку Гихон к кушитскому царству, возникшему, благодаря переселенцам из Эдема, намного позже самого Эдема. И мало того, ещё и получившего наименование своё, по имени прародины переселенцев, данное ему мигрантами с Куша. Нет, Кушитское царство не есть Куш; оно только имя позаимствовало. А Куш, который обтекала река Гихон, находился в Едеме; и это тот самый библейский Хуш, сын Хама, внук Ноя, правнук Ламеха, который Нимрода (Саргона Древнего, 24 век до н. э.) породил, который этого самого Хуша и прибъёт, когда он вторгнется в Едемский Тильмун, чтобы защитить Пуруш-Ханду (Пуруш-Ханниду, Каннеш) от Пуруш-хаттума (Хастина-пура); «сильный зверолов пред Господом» будет. Его подвиги даже индийский эпос «Маха-бхарата» воспоёт. Такие вот дела в метаистории происходят; тесен мир и все друг о друге всё знают. Да, а всё таки где сам Куш то находился; за разговорами чуть о самом главном не забыли. Куш находился на острове, обтекаемом с трёх сторон водами реки Гихон (современное название – река Галис, Красная, колесо водное) и моря Атланта или Понатлана (современное название – Чёрное море) с севера.
«Имя третьей реки Хиддекель (современное название – река Тигр): она протекает пред Ассириею. Четвёртая река Евфрат». С этими всё ясно; они текут к югу, в Персидский залив, по Месопотамии.

                ВУЛКАН:
          ОТРАЖЕНИЕ ЕГО В ЯЗЫЧЕСКОМ ИСКУССТВЕ.


  В шумерской гимнографии есть такой гимн:
«Дом Богов с острой верхушкой оснащён для движения с неба к земле.
Дом, освещённый внутри красноватым небесным огнём,
С пульсирующим лучом, достигающим вдаль и вширь;
От вида его благоговейный трепет охватывает всё тело,
Дом, порождающий благоговение и страх, высокая гора гор,
Твоё творение велико, грандиозно и непостижимо для человека.
Дом светлый и тёмный, Дом Небес и Земли (Е Ан Ки, Тул-е-анки, Дуранки),
Построенный для шемов; Дом Богов (Денгир) с острой вершиной»
             (Фрагмент из шумерской поэмы о Нин Хур Саг).



  В языческих текстах Ближнего Востока и Малой Азии, использовался шумерский термин «Му» или семитоязычный его синоним «шу-му», «шам» или «Шем», для того, чтобы выразить с его помощью подъёмную способность возноситься вверх в вышину, наверх, в небесную высоту. Так Гильгаммеш, находясь вблизи горы Машу, видел как с неё взлетали в небо «Шемы», солнечные сыны вулканической Праматери Маши (Могучей Макоши Нут) и опускались обратно (восходили из вулкана Ночи и заходили в вулкан Атона, Балатона-Плутона). Слого-корневая координация солнечно-вулканического культа, формируемая буквой «М», более позднего происхождения, чем понятия, выражаемые с его помощью; происхождение или проявление буквы «М», дублирующей праязыческую букву «Н», относится к тому периоду, когда процесс формирования протоязыка уже завершился и начался процесс словотворения из корневой основы праязыка. Это время неолита и бронзы, становления протоцивилизации на землях прародины, где формировался солнечно-вулканический культ Ра-Амона, Атлантитана, Тильмуна, Цзюлин-Тулин Таотана.
   Буква «Н» проявила себя в более ранний период, чем буква «М»; и это мы можем видеть, исследуя более древние документы, как религиозного, так и мифологического характера. Так изучая сокровенное откровение ханцев китая - «Шань хай цзин», находим в Дагуани вулканическую гору Солнца и Луны. «Это  - небесный стержень. В небесные ворота Уцзюй (Узкие, Уту) заходят солнце и луна. Живёт здесь бог с человеческим лицом, без рук; ноги растут на макушке (ср. древо вверх корнями). Зовётся Е. Чжуаньсюй родил Лаотуна (Старца-Младенца, Старый-новый год). Лаотун родил Чжуна (Солнечного Шуна) и Ли (Чёрного). Бог приказал Чжуну (шуну, шему) поднять небо (Тянь), а Ли  - опустить землю. Опустив землю, Ли родил Е, который поселился на краю Запада, чтобы управлять чередованием движения солнца и луны, звёзд и планет». «Чжуань-сюй родил Лао-туна (Старца-Младенца, Старый-Новый год). Лао-тун родил Чжу-юна (Шуна; Заклинающего огонь)». «Гуй-шань есть местообитания Бога Цитуна».  Ци-тун – сын Чжуаньсюя, отец Чжуна и Ли. Отождествляется с Лаотуном. Однако, представляется, что Лаотун (Плутон) относится к богам более старшего поколения, чем Цытун (Сатана), и приходится скорее Лаотуну сыном. (Сатана, сын  Плутона).
  Ханцы китая сохранили в своём языке, в языке праязыческой мифологии, общеязыческие, слого-корневые ноумены языка цзюлин-таотании, десятихолмной прародины цивилизации; так из их языка мы узнаём, что в древнеязыческие времена гора носила название «шань», солнце называлось «шунь», а слогом «Му», которое соответствует праязыческому «Ну» или «Ану», называли Вулканическое Древо, символ Мировой Горы космогенезиса, и как, производное от него, все деревья и травы вообще, растущие на земле.
   В китайской энциклопедии эзотерических откровений «Шань хай цзине» сохранено такое свидетельство; согласно записи этой древнейшей книги в Цзюлинь-Таотане есть гора Ми (Ми-шань). На вершине Ми-шани есть много Дань-му (деревьев Бессмертия)… С Дань-му берет начало Дань-шуй (река Бессмертия), течет на запад, впадает в Хоуцзи. Здесь много белого нефрита (бай-юй, соли). Недалеко от озера Хоуцзи находится источник (ключ) нефритового нектара (вулканической лавы). У вулканического «истока он кипит и клокочет. Хуан-ди насыщается нефритовым нектаром по утрам и в полдень. Здесь рождается священный нефрит. Нефритовый ключ вытекает, чтобы оросить Дань-му. Дань-му расцветает один раз в пять лет пятью цветами. Когда появляется пять вкусов, то делается ароматным. Хуан-ди собирает нефритовые цветы на Ми-шани и сажает их на южном склоне Чжун-шани (Горы-Колокол, Горы Гор, Солнечной Горы, горы Геркулеса). Нефрит (обсидиан) юй-цзинь (Булаотин) самый прекрасный. Он твёрдый и крепкий, блестящий и гладкий, как отполированный. Он играет всеми цветами, сочетает в себе хрупкость и твёрдость. Боги и духи небес и земли вкушают его по утрам и в полдень… От Ми-шани до Чжун-шани 460 ли. (144 км). Между ними много водоёмов. Там много редких птиц, удивительных зверей и рыб  Всё это необыкновенные твари».
   Единство, идущее от праязыка и единой языческой доктрины, можно проследить в лингвофилософской мифологии, от древности до наших дней. Как это мы с вами сделали сейчас. Для убедительности этого вывода можно бесконечно множить примера языковой и лингво-мифологической идентичности. Захария Ситчин пишет: «Переводчики Библии упорно продолжают воспринимать термин «шем» как «имя», игнорируя опубликованную более ста лет назад работу Г. М. Редслоба («Zeitschrift dtr Deutchen Morgenlansischen»), в которой он верно указал, что слова «шем» и «шамаим» («небеса») происходят из одного корня «шама», ознчающего «то, что находтися вверху». Редслоб утверждает, что когда в Ветхом Завете говорится о том, что царь Давид «воздвиг шем» в честь победы над арамеями, это следует понимать не как славу, а как устремлённую в небо колонну». Естественно, поэтому, воспринимать слово «шем» в более поздней  интерпретации, как отражение солнечно-вулканической его сути в более прозаических артефактах: ступенчато-башшенные зиккураты-пирамиды, пирамидальные стелы Бен-бен (Син-син или Сим-сим), монументальные колонны, храмовые купола, саркофаги и памятные стеллы с изображениями богов и царей. А полная концентрация солнечно-вулканического культа отразилась в поминальной свече, в мерцающем свечении которой сокрыты все тайны мироздания; и среди них самая основная – энергия Духа Огня палением своим оплавляет плотную субстанцию свечи, и та плавится, тает, меняет свою суть.
  Если теперь, после этих уточняющих разъяснений, произвести идентификацию имеющихся у нас сведений, мы получим языковую картину начального космогенезиса: вулканическая гора-шам порождает солнечного сына Шуна (сияние Чжуюна, Чжуна), который поднимаясь вверх, поднял Небо (Тянь-шань, Небесная гора) над Землёй, а Ли (Лиан, Лан) опустил Землю вниз. С тех пор, люди могут видеть ежедневно, как из одного, восточного гнезда солне-шемы (солне-чен) поднимаются в небо, а к вечеру нисходят в другое, западное гнездо, своего ежесуточного хождения небесными путями. Гильгаммеш, верный сын своего времени, согласно языческой вере, видел, как шемы восходят и заходят в небесно-вулканическую гору-шам машу (Шам-Маша), олицетворявшей восход солнечного сына из горы Ночи, ночного пути солнцероддной Праматери Могучей Нут и западание солнечного шема в западные ворота вулканической горы плавленых вод дна (дона, Дана, Плутона).


                СОЛНЕЧНЫЙ ЧЖУЛУН-ЧЖУИН.

  Китайская метафизика дополняет ближневосточно-европейскую; с её помощью намного легче понять ближневосточную и египетскую метафизику, в том числе и славяно-русскую. Имеется в виду та часть китайской метафизики и мифологии, которая наиболее относима, к так сказать, китайской античности, то есть к той её части, которая привнесена в долины рек Янцзы и Хуанхэ переселенцами с прежней прародины, покинутой ими в 24 веке до нашей эры; прародину, покинутую ханцийцами, они называли Цзюлин-Таотан (Тулинтао-тан), Девятихолмный Таотан, которую они любовно описали в своей сокровенной книге «Шан хай цзин» («Горы и моря тина»). Ментально-духовным тотемом Цзюлин-Таотана считался Цзюй-лин; из «Древнейшой истории» ханцев, позднее утерянной, известно, что «Цзюйлин родился вместе с первоначальной субстанцией (юань-ци), он же именуется «Истинной матерью девяти начал» («Цзю юань чжень му»). Выходит так, что Цзюй-лин, девятиначальная субстанция или девять субстанциональных образований, породили Цзю-лин, Девять Холмов, а всего десять, если считать вместе с холмом Цзю. «Есть Цзю-лин («Девять Холмов»), со всех сторон их окружают воды; называются Лин (Холмы) Таотана, Шу-де, Менъ-ина, Кунъ-у лин, Хэй-бай лин (Чёрнр-белый холм, Ци-бай лин, Северный), лин Чи-ван (Холм Красного полнолуния, Ши-ванну, Си-ванму), лин Цань-вэй (Цан-фон, Аснавания), Уфу лин (Оборонительный) и Шэнь-минь (Священного народа)». По некоторым китайским источникам («Бамбуковые анналы» и другие), большинство названий Десяти холмов принадлежат именам предков, как, например, имя Кунъ-у-лин; также традиционно считается, что Таотан есть родовое наименование легендарного правителя Яо («Атон»).  «В Восточном море между двумя горами зажат холм, на вершине которого растёт (вулканическое) дерево. Ещё называют Цзе-лин или Цзю-э-лин (холм Цзе или Цзюэ, Цзюй, Тулин). Находится к востоку от Захоронения Яо (или Белоботаотана, Беловоддного, Баллоттона, Балдра-Вритры)... («Дагуан бай Цзин»).
  Отроги горы Чжан (Чжан-шань) находятся к северу от Красной реки (Галис-Сан), за Северо-Западным морем (Бей-Си хай или Си-Бей хай); обитает здесь Чжен-чэн (дух Прямовосседающий, дух Жен-щин). У него на туловище змея человечечское лицо с красными (Расположенными один над другим) глазами. «Когда он закроет глаза, наступает тьма, откроет – появляется свет. Не ест, не спит, не дышит. Он дарует ветер и дождь. Он освещает Цэю-инь (Великую Тьму; Цзю-линь – девять холмов). Его зовут Чжу-лун (Дракон-Светильник)»; или Чжу-инь (Освещающий тьму). Цзюй-Лин (Туйлин)– гигантский Дух.
  Мы знаем какую, функционально необходимую, работу выполняли Атлант-атан в паре с Атлас-атаном; они, подобно вавилонскому Дуранки (Дур-Енки), осуществляли связь между Небесной (Неббной) сферой и Земными холмами и долинами; опираясь о землю, они держали Небо, небесную твердь и землю от сращивания в одно целое, огнводное пространство, как это было в начале начал ментально-языческой метаистории человечества. Раздробив первично-ментальное единство огневодного (энерго-материального) пространства, вулканические первопредки, оторвав сросшихся супругов друг от друга, разделили их воздушным поясом (египтяне называли его «Шу», язычники – холодным огнём, воздухом, вода-да-огонь), что позволило с помощью языческого Атума (Атмана), думного мыслетворения, заняться ментальным мироустройством. Мир проявлялся из ничего, из вечной пустоты метафизического небытия (А-бата, А-сата, А-хата). Чтобы Вселенная полностью проявилась, понадобилось человечеству  создать пять ментально-праязыческих Классов, сформировавших пять классов ноуменальных понятий, послуживших корневой основой этно-языческого словотворения. Каждый из ментальных классов формировался в определённом метаисторическом интервале времени: 1. Класс Прообразов Бытия (Поздний Ащель и Мустье); 2. Класс Умопостижения Умопостигаемых Прообразов Бытия (Поздний палеолит); 3. Класс Инмира или Мира Физических Величин Природы (Мезолит); 4. Класс Перемен Времени в Вечности (Ранний Неолит); 5. Класс Образования   Пространства в Пустоте Вселенной (Неолит и бронза).
  Ментально-физическое проявление этих пяти ноуменальных (поименовальных) классов зиждилось прежде всего на двух вулканических гнёздах: 1. гнезде  энерго-пламенистой, звёздно-планетарной  Праматери Нут, и, 2. гнезде Бога протоматериальных Вод Рождения, вод возрождения Осирис-Атума (плавленых и пресноводных вод произрастания). Плавленные воды порождали неорганическую материю, а пресные воды порождали органическую материю. Крылатый диск, сын вулканической матери, тепло и свет несущий, есть по сути мировоззренческих представлений язычников, солнечно-лунный сиделец этих двух гнёзд, сын двух прародителей – Прапатера (Юпитера) и Праматери (Могучей-Макоши Нут), гнёзда восхода (Праматер Нут) и гнезда Захода (Захождение-западание в ладью плавания в плавленных водах преисподней Осирис-Атума).



                ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕДУЕТ.



             БИБЛИОГРАФИЯ: "ШАНЬ ХАЙ ЦЗИН"
                "БИБЛИЯ"
                "О ВСЁ ВИДЕВШЕМ". ЭПОС О ГИЛЬГАМЕШЕ,