Дедушка Мороз

- Здравствуйте, дети! Вы знаете, кто я?
 От белых медведей, холодной зимою,
 Оставив пингвинов и птичьи стаи,
 Из сказки на льдинах я к вам приплываю.
 …
- Минуточку, минуточку, - главный режиссёр взял с низкого столика лист с текстом, - во-первых, почему дети?
- Потому что дети, - ответил дедушка Мороз.
- Ну какие дети! У нас вовсе не детский утренник, а представление для взрослых. Причём здесь дети?
- А для меня все люди – дети, - дедушка Мороз улыбнулся в белую бороду.
- Я понимаю, - главный режиссёр опустил руку с листком, и присел на краешек столика, - однако, эти слова нужно изменить.
- А как их изменить?
- Не знаю. Вы у нас дед Мороз, значит, вам виднее. Вы знаете, кто у нас будет на празднике?
- Не знаю, но какое это имеет значение?
- У! Мой хороший, это имеет значение, да ещё какое! Будет сам Головин.
- А, по-вашему, он взрослый? – спросил дедушка Мороз.
- Да вы что! – главный режиссёр встал, и положил лист с текстом на прежнее место, - что-то я вас не понимаю. Мне рекомендовали вас, как настоящего деда Мороза. Борода и усы собственные. Да ещё какие! Такие, что и наклеивать ничего не надо. Так?
- Так.
- К тому же поэт, и вообще замечательный актёр.
- Ну, об актёре, - дедушка Мороз посмотрел на собственные валенки, - я бы так не сказал.
- Не прибедняйтесь. У вас отличный вид, самый, что ни на есть подходящий для дедушки Мороза, и менять ничего не нужно. А вот стихи…, стихи нужно изменить. Про детей это ещё не всё, - главный режиссёр снова взял лист с текстом.
- Можно я сяду? – спросил дедушка Мороз, - ноги, знаете ли…
- Конечно-конечно, садитесь пожалуйста.
Главный режиссёр взял стул, и придвинул его поближе к дедушке Морозу.
- Спасибо, - дедушка Мороз сел на стул.
- Почему дед Мороз оставил пингвинов и птиц?
- Не птиц, а птичьи стаи, - поправил главного режиссёра дедушка Мороз, и опустил на колени ладони, спрятанные в рукавицах.
- Какая разница? Дело не в этом. А в том, что пингвины и птицы остались без деда Мороза.
- Да. Так и есть. Я проявился, а значит, стал настоящим, поэтому не могу находиться одновременно в двух местах. Для другого места есть другой дед Мороз. Нас таких много.
- Я понимаю, - главный режиссёр взял ещё один стул, и сел, - но, не думаю, что этот факт нужно озвучивать. Головин, знаете ли, может неправильно понять.
- А как это можно неправильно понять? – дедушка Мороз поднял правую руку, и недолго подержав, снова опустил её на колено.
- Вы что действительно не понимаете?
- Нет.
- Это значит, что ради праздника кто-то может кого-то бросить, и отдыхать. А это недопустимо. Главные люди, никого не бросают, - главный режиссёр встал, - и никогда не отдыхают.
- А как же тогда они живут? – спросил дедушка Мороз.
- А так, - главный режиссёр взял со столика лист с текстом, - я даже знаю, как это изменить.
- Что изменить? – не понял дедушка Мороз.
- Не удивляйтесь. Раньше я тоже писал стихи, кстати, очень неплохие. Даже самому Головину нравились. Можно, например, так…, - главный режиссёр посмотрел в лист с текстом, - Здравствуйте, дети! Вы знаете, кто я? С собой взяв медведей, холодной зимою, а также пингвинов и птичьи стаи, из сказки на…. Да, а почему, собственно, на льдинах? Почему не по льдинам?
- Ну, потому что…, - начал рассказывать дедушка Мороз.
- Пусть будет "по", - прервал главный режиссёр, - так лучше, и вообще, а причём здесь льдины? У нас же Новый год, мороз. Значит, речка замёрзла, а тут льдины…
- Но это же сказка, - дедушка Мороз поднял обе руки и снова опустил их на колени.
- Ну и что, что сказка? ... И хорошо, что сказка. Пусть будет вот так: оставив…, нет,…. Вот как надо: "…а также пингвинов и птичьи стаи, из сказки любимой я к вам приплываю". Вот, так будет всем понятно, и даже слово "приплываю" здесь уместно – значит, как мечта.
- Ну Моисей же…, - дедушка Мороз встал.
- Какой Моисей? – теперь не понял главный режиссёр.
- Тот, перед кем расступилось море.
- А вот вы о чём, - понял теперь главный режиссёр, - это совсем другое. Головин – это не Моисей.
Дедушка Мороз ничего не ответил, и снова посмотрел на свои валенки. А главный режиссёр посмотрел в листок с текстом, и спросил:
- А почему ёлка усталая?
- Потому что она устала быть ёлкой, - ответил дедушка Мороз.
- Это понятно, но неправильно, потому что, - главный режиссёр поднял левую руку, - ёлка должна быть весёлой и…
- И радостной, - добавил дедушка Мороз, - оттого, что на праздник пришёл Головин.
- А вот это правильно, - главный режиссёр опустил левую руку, и посмотрел на валенки дедушки Мороза, - а почему у вас такие валенки?
- Какие? – не понял дедушка Мороз, и посмотрел на свои валенки.
- Старые, вот какие, - объяснил главный режиссёр, и добавил, - валенки нужно сменить.

Дедушка Мороз опустился в сани, и, не смея нарушить тишину падающего снега, сказал: "Поехали, мои хорошие". Лошади, как только смогли, повернули головы, но дедушка Мороз повторил: "Поехали, мои хорошие, …поехали". Сани побежали по чистому снегу, и остановились на берегу реки, которая раньше была быстрой и шумной, а теперь превратилась в молчаливый лёд. Дедушка Мороз ещё не оставил сани, а лёд уже стал кричать, превращаясь в собственные куски. Когда первый ледяной кусок застыл у берега, дедушка Мороз ступил на него, а потом, обернувшись к берегу, сказал:
-У берега сани, и добрые кони,
 Несутся с огнями на новогоднюю,
 Усталую вечно, с игрушками звёзд,
 Узнали? – конечно, я – дед Мороз.