Две ночи со жгучей брюнеткой

 Холодный октябрьский дождь моросил  с самого утра, а в вагоне было тепло и уютно.  Я  нашёл своё купе. Там уже сидели двое: молодая полненькая брюнетка, явно с солнечного юга, и мужчина немного постарше, тоже неславянской национальности. Вскоре он распрощался и ушёл . Зато появились два новых пассажира- симпатичные парни лет тридцати, почему –то без багажа. Их появление вызвало у южной красавицы заметное оживление. Поезд тронулся. Вскоре Петербург остался позади, и за окном поплыли пригороды. Путь мне предстоял долгий- до Минеральных Вод, почти двое суток езды. Ребята попались необщительные. Все попытки  девушки завязать с ними разговор, заканчивались односложными ответами,  и беседа гасла как огонёк в ливень. Вскоре ребята вообще ушли в вагон-ресторан  и пропадали там полтора часа. Однако главное разочарование  ждало нашу попутчицу позже. Молодые люди вышли в  Бологом! Волей –неволей ей пришлось обратить внимание на меня. Поскучав ещё полчасика, болтушка не выдержала и завела обычный вагонный разговор  о том, о сём и ни о чём. Мне пришлось отложить ноутбук и поддерживать беседу. Девушка, назовём её Лона, была достаточно откровенна.  Чтобы никого не обижать, не буду называть и её национальность. Скажем только , что она действительно была с солнечного юга. Ей было 26 лет- вдвое меньше, чем мне. Окончила институт и несколько лет проработала в Питере. Теперь родители вызвали её на историческую родину, дабы выдать замуж за богатого старика -вдовца. Я усмехнулся, когда выяснилось, что «старику» 43 года. Кем же считает она меня,  если я на десять лет старше её жениха? Лона выбрала поезд, а не самолёт, чтобы лишних два дня насладится воздухом свободы. Всё это  она выложила в первые же полчаса нашего знакомства. В Вышнем Волочке мы с ней вышли покурить на перрон. Лона сказала, что курит очень редко, но вот дома ей курить не дадут вообще! Мы вернулись  в вагон, поужинали. У Лоны нашлось хорошее вино, у меня- коньяк.  В Твери покурить вышел я один. Было уже около полуночи. Моросил прохладный дождь.  Я ещё немного постоял в тамбуре, где было открыто окошко, потом вернулся в купе. Лона уже лежала на своей полке, накрывшись простынёй. Вот тебе раз! А я то рассчитывал…
  Делать нечего, я тоже переоделся, лёг спать, выключил свет.  В купе было душно.  Спать не хотелось. Я смотрел в окошко на пробегающие огоньки. Лона лежала без движения. Спала? Вдруг она  зашевелилась, поправила подушку и не спеша перевернулась на другой бок. Сделала она это высоко приподняв простыню, и я отчётливо увидел во что она одета. Мне много доводилось ездить в поездах, случались и сексуальные приключения, но если женщины едут в купе с мужчинами, они никогда не раздеваются до такой степени. На Лоне были одни лишь трусики! Это было явным и недвусмысленным приглашением! Неудивительно , что  вскоре я оказался на одной полке с ней. Мы обнимались, целовались. Жаркая красавица набросилась на моего «бойца» и стала жадно ублажать его пышным ротиком. Изголодавшись по женской ласке, я кончил быстро. Лона обломала мне весь кайф, выпустив мой механизм  в самую решительную минуту, и мне пришлось изливаться в платочек. Я не в претензии. Большинство её сестёр по полу поступили бы так же. Несколько минут я лежал отдыхая. Лона ждала продолжения. Она буквально дрожала от возбуждения, но я был уже не в том возрасте, чтобы отстрелявшись,  тотчас начинать новую игру. Я  стал пальцами ласкать её киску, но она вдруг сильно взволновалась,  отвела мою руку и стала объяснять, что обязательно должна остаться девушкой. Я не понял, а зачем тогда дразнить?  Стесняясь, Лона сбивчиво объяснила, что мы будем заниматься, ну,  в общем… не совсем традиционным сексом! Я не любитель такого способа, но аналом заниматься приходилось.
   Ничего себе  девушка! Раньше мне доводилось слышать, что представительницы некоторых южных народов, у которых почитается девственность, практикуют такой способ получения удовольствия, но считал эти слухи досужими байками. Помню в институте, ребята азербайджанцы приписывали армянам пагубное пристрастие к однополой любви. Армяне, напротив,  обвиняли в этом грехе азербайджанцев.  Ну, что же, будем полагать, что  случай с Лоной нетипичный!
  Мы ещё немного пообнимались , поласкались, пока мой … не приобрёл необходимую степень твёрдости. Лона смазала его какой-то жидкостью, типа масла. Ею же смочила свою дырочку.  Девушка  болезненно вскрикнула, когда «это» начиналось, но вскоре мой «зебб»  уже плавно двигался  по «тоннелю», и она встретила это движение таким протяжным и эротичным: «О-о-о-о».  Дальше  всё было как в сказке! Никогда не думал, что этот способ может быть таким приятным!
   Мне приходилось заниматься «этим» со студентками. За четверть века работы преподавателем вуза, где большинство учащихся, да и преподавателей было женского пола, в моей практике набралось множество  случаев, особенно вначале моей карьеры, когда таким  нехитрым способом студентки пытались поправить свои учебные дела. Некоторые из них  деловито шли на это с необыкновенной лёгкостью. К чести девушек надо сказать, что  большинство из них учились старательно, сами исправляли свои «хвосты», не прибегая к сомнительным способам. Немало было таких, которые решали вопрос с помощью взятки, но это другой разговор. Изредка попадались такие, которые согласны были на секс с преподавателем, но делали при этом вид, что идут на великую жертву.  Дать преподавателю потрогать  их попу, или сиську- и уже ставь им зачёт!  Не отсосать у профессора, а дать ему полизать у них!  Вот таких я и старался довести до анала, заставить орать от боли, просить прощения, и мне это удавалось! Но сам я при этом удовольствия не получал.
   Сейчас , в купе  скорого поезда я испытал много непривычных ощущений.  Лона всё время сладострастно постанывала, сильно возбуждая меня. под конец она почти кричала. Я уже хотел было цыкнуть на неё, а не то мы могли соседей  разбудить! Но она перестала кричать, а страстно замычала: Уммм-умм-умм.  Я вдруг почувствовал, что Лонин анус пульсируют, обжимая основание моего «дружка» и сам замычал от страсти, изливаясь соком любви.  Вскоре она уснула, усталая и довольная. Мне же не спалось. В Москве стояли долго и я курил на перроне и думал:  эх, скинуть бы мне годков тридцать. 
    Проснулись мы поздно. В Ельце к нам в купе подсела  болтливая тётка,  с которой мне пришлось поддерживать разговор, к явному неудовольствию Лоны.  Слава Богу, тётка вышла в Лисках и мы остались одни.
   Вновь нас ждала ночь жгучей страсти. Я понимал, что для неё это последняя ночь свободной  жизни и старался в меру своих сил. Сначала я ублажал её своим языком. Потом мы повторили  вчерашний опыт . Причём она некоторое время была наверху. Не думал, что таким образом можно заниматься аналом! А под утро мы повторили , стараясь максимально продлить  удовольствие.  В Армавире я вышел покурить последний  раз.  Скоро моя станция. Перед Минводами Лона оделась и вышла меня проводить на перрон.  Я закурил на прощание. Моя электричка будет через час. Мы молчали и думали каждый о своем. Потом распрощались. Медленно, как тяжело больной человек , стала она взбираться в вагон. На верхней площадке она  неторопливо обернулась, улыбнулась мне печально, и навсегда исчезла в чреве вагона. Я помахал ей рукой…