Весна в политехническом

  Первую весну звали Наташа, - четвертый  класс средней школы, - тайная, невысказанная страсть. Вторую, Нелли, - пятый класс. К  началу шестого класса наступила законная осень. Третьей была Татьяна, - восьмой класс, зимние каникулы, Ильменка, - полнейшая неудача, даже не смотрела в мою сторону.
  Далее жизнь взяла свое, и школьные романы пошли по накатанной полосе, - взгляд, знакомство, танцы, вечер, руки, объятья, поцелуи, но не более.
  К десятому классу, круг дам, с которыми случались всякие знакомства, заметно расширился, ибо я занимался в атлетическом клубе,  носил  итальянские шмотки, слушал зарубежные пластинки, и вообще вел активный образ жизни.
  Выпускной класс, серьезность проблем с поступлением в вуз, уроки и спорт, сделали любовные похождения не актуальными на время последнего рывка за пятерочным аттестатом.
  Летом 1978 года аттестат был получен, и я поступил в Челябинский политехнический институт, где меня ждала совсем нешкольная жизнь - студенты и преподаватели, семинары и лекции, колхозы и стройотряды. Началось все первого сентября.
  Лекцию по химии читал Иткис Золя Яковлевич. По-моему, он еврей, - говорила прабабушка, когда видела очередного выдающегося деятеля.
  Всего через пару минут я понял, что не иметь пятерки по химии просто не имею морального права.
  Следом шла лабораторка. Нас рассадили за большие химические столы, прозвенел звонок, вошел Иткис, кивнул, и крикнул в сторону лаборантской, - Наташа, где вы, мы уже начали.
  И тут появилась она, - высокая, стройная, черноглазая шатенка, с длинными ногами и роскошными волосами, - мечта.
  Я и сосед по парте - Илья Макарон, -  по-твоему, он  еврей, спросила Баба Поля, когда рассказывал о своей группе, - возбужденно переглянулись.
  Внимательно наблюдая за Наташей, показалось, что она иногда посматривает в мою сторону с интересом. Видимо, Макарону тоже так показалось, с той  разницей, что спорный взгляд предназначался ему.
  Все остальные слушали Иткиса. Мы должны были поставить важный опыт, результаты которого занести в таблицу, потом обсчитать их по сложной формуле, сделать строгие научные выводы, и, в конце концов, сдать и защитить работу.   
  Через некоторое время Наташа с комплектом реактивов подошла и к нашему столу.
- Никогда прежде не говорил с дамой столь прекрасной, что страх перед неверным  словом сковал все мое существо.
- Да, да, да, - вклинился Илья, - восхищение наше не знает границ, не имеет пределов, объемов или расстояний, ибо безмерна глубина восторга.
- Не имеет геометрической интерпретации, но внутри содержит и метафору, и поэзию, - добавил я.
  Наташа замерла, посерьезнела, а потом широко и открыто улыбнулась:   
- Мальчики, вы не в тот вуз пришли, вам бы в театральный.
- Господи, нас раскусили, теперь никакого инкогнито. 
- Я снимался во многих шедеврах - Зорро, Фантомас, Великолепный, но всегда актером второго плана, чтобы не заслонять других звезд экрана, - Илья  продолжал начатое, - пусть дама увидит какой я хороший!   
- Наташа, пока вы находитесь в этой зале, звук голоса Иткиса, Макарона, мой, и вообще звук, как явление, потерял для меня всякое значение. И поэтому, все, что касается данной лабы, осталось вне меня, то есть недоступным и непросветленным.
- Я сейчас все объясню, - на ухо прошептала она, и быстро рассказала  что нужно сделать. На этот раз я понял.
  Надо ли говорить, что Иткис тоже все понял, поэтому решил принимать лабораторку всерьез, особенно у нас-клоунов.
  Однако я ее сдал, и сдал на отлично. Как на отлично сдал все дальнейшие лабораторки, зачеты и экзамены по химии.
  Эх, молодость. После этой пронзительной встречи, дружба с Наташей, казавшаяся такой естественной и, практически, неизбежной, так и не началась. Весь год я вспоминал о ней только в тот момент, когда она выходила из лаборантской.
  По странному стечению обстоятельств, мы случайно встретились вновь только через год, провели несколько незабываемых дней вместе, и больше не встречались никогда.
  Даже сейчас я не могу объяснить почему. Просто, иногда  бывает и так.