Глава тринадцатая

 Глава тринадцатая
   
   
   
   Не спится Атору. Открыты окна, вечерняя прохлада приятно освежает, наполняя ароматами комнату. Ждёт утром прибытия гостей.  Никто из энаров, кому он разослал приглашения, не отклонил его просьбу. Нет, не станет принимать их в тронном зале - примет, именно, как дорогих гостей, за столом, но только беседа будет на этот раз не из приятных.      
   Уже в который раз обдумывает свою речь. Понимает, как много зависит от того - удастся ли их убедить? Если нет, то ещё пять танов встанет на сторону Властителя. Не исключено, что и у них были посланцы Старлога. Значит, не могли не задуматься.
   
   Где-то далеко ударил набат. Вот ударили уже ближе. Атор вскочил, бросился к окнам. Увидел, как на северной стороне небо озарялось всполохами огня. Снизу донеслись крики, ржание коней. Схватил меч, бросился вниз по широким ступеням. Услышал, как кто-то его догоняет. Эрлан.
   - Что случилось?
   Если бы он знал!
   Вскочили на коней, помчались вслед за дворцовой охраной.
   Небольшое селение на окраине тана полыхало. Кругом валялись тела убитых. Нападение было неожиданным - застали врасплох. Совершив своё грязное, трусливое дело - ускакали. Драться было не с кем даже тем, кто оказался на месте куда раньше. Никогда прежде Сэтра не подвергалась нападению. И надо же было случиться этому именно сейчас!
   - Энар! - к нему подбежал один из воинов. - Нам удалось взять одного.
   Атор вздрогнул, заспешил. Ворвался в круг воинов, глянул на пленника. По виду - визар,  видно не смог вскочить на коня - успел кто-то рубануть ему мечом, как раз, по ноге. Один из эвиров врачевал эту страшную рану. Да, многому научились эвиры у Дианора. Наклонился над раненым - живой, правда, пока без сознания, видно потерял много крови. Что ж, если это визар - то оправится быстро. Коротко приказал - как только лекарь закончит свою работу - доставить пленного во дворец.
   Возвращались, молча; Атор всем своим видом дал понять Эрлану, что не намерен сейчас вести беседу. На душе было тяжело и тошно. До утра, пусть и далеко, но выспаться, вряд ли, уже удастся.
    Пленника пришлось ждать недолго. Лекарь хорошо поработал, видимо понял - насколько важен этот визар сейчас для энара. По крайней мере, в себя он пришёл, хоть и бледен. Атор пытливо разглядывал его. Да, по виду визар... И не только по виду. Плащ распахнут, и под ним прекрасно видно тончайшую кольчугу, которую можно принять просто за тускло мерцающий материал. Визарская кольчуга. И снова тяжестью навалилась досада.
   Подошёл ближе - пленник испуганно вжался в кресло. Совсем ещё юн. Впрочем, визары всегда такие. Каким-то наитием потянулась рука к кольчуге, нашла на плече застёжку, рванула её. Под ней - чёрная одежда. Обернулся к Эрлану, который и не думал уходить:
   - Помоги!
   Кое-как разобрались с другими застёжками, сняли, и... сердце Атора радостно забилось - эвир! На чёрной одежде, на груди красовался белый круг с  чёрной короной в центре. Та же одежда была и у посланника Старлога. И Эрлан сразу признал эту одежду, и рассказ вспомнил той девушки, после чего и уехал с семьёй из родного тана. В ярости схватился за меч, но Атор перехватил руку:
   - Ты что?! Сначала пусть он нам расскажет. Думаю, ему есть, что нам рассказать, - встряхнул за плечо пленника. - Кто ты? Откуда? Почему напали на Сэтру? Кто приказал?! Говори!
   Молчит. Только взгляд тоже ненавистью горит, хоть и видно, что боится.
   - Если не скажешь сам, - вкрадчиво произнёс Эрлан - (и этот тихий голос напугал, кажется, пленника куда больше, чем яростный голос Атора), - то я вырву из тебя признания. Поверь мне - я умею развязывать языки.
   Атор бросил на него быстрый взгляд - недоумевающий, не без отвращения. Как же мало он знает Эрлана.
   - А если скажу? Отпустишь? - эвир смотрел не на Эрлана. Понял - кто энар.
   - Отпущу. Но только если скажешь всё.
   Зачем он ему? Пусть убирается на все четыре стороны. А ведь половину, а, может быть, и всё, он уже знает. Нетрудно догадаться, что он сильно ошибался, когда думал, что Старлогу сейчас не до эвиров. Вот и получил предупреждение.
   Отошёл к окну, не хотел, чтобы видели выражение его лица. Стало страшно. Предупреждение? Да, но только для него. Для остальных же: для его народа и тех, кто приедет - всё это выглядит, как нападение визаров. А ведь ему придётся обратиться к народу. Страшно же потому, что он впервые понял - насколько могущественен Владыка, если держит в руках все нити, если ничто не ускользает от его взгляда. Нет, медлить нельзя! И слово своё придётся взять назад - не отпустит он пока пленника, предъявит, как живое доказательство. Ведь Старлогу не могло прийти в голову, что кто-то из его воинов может попасть в его руки - налетели внезапно, подожгли дома, убили тех, кто выскочил, и умчались...
   - Я жду! -  резко повернулся к эвиру.
   - Мой господин милостив к тем, кто служит ему. Если же твой тан подвергся нападению, то ты сам должен знать ответ - чем мог его прогневить.
    Значит, всё верно, он не ошибся.
   - Энар, мы не обсуждаем приказов своего Владыки - мы их выполняем. Больше мне нечего тебе сказать.
   - Есть! Есть, что сказать. Например, то, когда твой, - Атор подчеркнул это "твой", - владыка начнёт свой поход?
   - Он уже начался, энар, - усмехнулся пленник, - и пройдёт он по землям эвиров. Не по всем. Но по тем, кто ещё не примкнул к нему. Он пройдёт, собирая оставшихся. И тебе придётся служить ему. Но, послушай мой совет - приди к нему сам. Сделай это раньше, чем он приблизится к твоему тану. И не советую тебе укреплять стены. Никакие стены не выдержат то, что идёт в рядах его войска. Поверь мне, энар. А я замолвлю за тебя словечко, если позволишь мне вернуться к нему.
   - Куда он направляется?
   Эвир помолчал. А, впрочем, что даст этому глупому энару полученные сведения? Ровным счётом ничего! Ему всё равно придётся примкнуть.
   - Альдор.
   Никогда не слышал Атор о таком тане. Да и не знает он танов визаров. Но выяснить, конечно же, можно.
   Кликнул стражников, поручил пленника их заботам. Встретив негодующе-изумлённый взгляд, сказал:
   - Ты мне ещё нужен. Когда станешь без надобности - держать во дворце не стану.
   
   Вместо пятерых - приехали шестеро. Шестым оказался  - Гелиор из Осты, который, как раз, гостил у одного из энаров, когда приехал гонец Атора.
   Тяжёлый был разговор. Сначала принял Атор соболезнования - узнали гости о случившемся. Негодовали на извечных своих врагов, но после предъявления живого доказательства, увидел, что сменилось настроение. Но не верили ещё, не могли поверить в то, что привычной жизни приходит конец. И воевать всё равно придётся - неважно, на чьей стороне. Но только Атору и хотелось убедить их, что именно это, как раз, самое важное. Неожиданным помощником оказался Эрлан, который рассказал о том, что случилось в его тане. Удивил ещё больше Атора, когда прямо заявил, что нужно немедля оставлять свои таны и уходить.
   Но вот куда? В земли визаров? Но и туда придёт война. Порешили, что в земли визаров отправят только женщин и детей. Уверен был Атор в том, что визары предоставят им защиту. В Лоэс пойдут - там сохранился барьер. Почему-то верит Атор, что смогут переступить его. А вот сами...
   Неизвестный Альдор?
   К счастью среди шестерых оказался тот, кто знал - где находится этот тан. Путь туда  неблизкий. Но если плыть по реке, то достигнешь его куда быстрее. И исчезает тяжесть в груди Атора - видит уже совсем другие лица, слышит другие разговоры. Не о прошлом говорят - о будущем. И это будущее не такое туманное, как было совсем недавно. Позади остались сомнения, воспоминания о свободной и счастливой жизни, которая ещё продолжается, но продолжается уже будто в прошлом. Приходит на смену время действий - и действий незамедлительных.
   - Что ж, - улыбается Атор, - визары непревзойдённые мечники, но вот лучники из них никудышные...
   
   
   С той поры, как ступил Ариэль на Эльвион, потеряли жрецы покой и сон. Вот уже вторая неделя закончилась, а дело не сдвинулось ни на шаг. И Элиас ждёт не дождётся той минуты, когда протянет другу своему, Эмилису, ждущую своего пробуждения, розу. А они всё никак не договорятся... - и опять полное недоумение на лице Элиаса. Не договорятся? Нет договоров в таких делах! Вот только, смотрит - то на одного, то на другого, и никак не может решить - кто из них кто. И Эстар, хоть и смеётся, но тоже не знает. Или... знает? Вечной загадкой становится для эверни тот, кого он и победил.
   Смотрит Элиас на Ариэля - видит эверни. Смотри на Эмилиса - то же самое!
   А какие же песни поёт Ариэль! Какие танцы дарит Эльвиону! Даже те вистани, кто давно уже в союзе, и то опускают ресницы и смущённо улыбаются. Каждый жест, каждое движение огнём наполнено, смыслом таким, что передаётся огонь тем, кто оказался невольным зрителем, и торопятся визары спрятаться в своём доме. И не только ночь теперь пора для таинства, но и любое время. От такого напора сразу голову потеряешь, сразу сдашься. Но... смотрит Эмилис на Ариэля, слушает - глаза горят, но не бежит! А потом и сам ответить может - и песней, и танцем. И снова в недоумении жрец.
   Только Эмилис знает истину. Ту истину, о которой даже сам Ариэль не догадывается, увлёкшись своей же игрой. Только сам-то Ариэль живёт иллюзией, для него это не игра - сама правда. Глубоко запрятан его вистани, сам Ариэль не чувствует его. Опьянён своими желаниями и любовными фантазиями. А Эмилис сдерживает себя - понимает, что нельзя сейчас терять голову. Потеряешь - потеряешь многое. А так... Играет Ариэль сам с собою - сам же обольщает, сам же победить хочет, сам же сопротивляется. Победить - но, кого? Не знает о том, и сам Ариэль, только невольно учит Эмилиса тому, как должен вести себя с ним эверни - все фантазии визара изливаются на опасного, для него же, зрителя. И нежны, и страстны, а, порой, и жестоки те желания. Томительны и неутолимы. Ловит Эмилис малейшее чувство, малейшую мысль его, сливаясь с ним чувством воедино. Каждый эверни владеет своим вистани, но Эмилис не только владеть будет, будет ещё и управлять. Ни одной игры не забудет, ни одной фантазии, что невольно, сам того не понимая, даёт ему сейчас Жрец любви.
   Но всему приходит конец. Открылся для Эмилиса энарос Арвентоса. Не осталось больше сил терпеть, и сворачивает свои лепестки цветок гармонии, что давал ему силы быть наблюдателем и учеником. Вспыхнули глаза изумрудные; остановил Эмилис взглядом пытающегося уйти  Ариэля. Одни они сейчас. Рождённая огнём музыка окружила обоих невидимым барьером. Наполнилась словами:
   Мы вместе на века
   Судьбою связаны.
   Мы схожи лишь пока,
   Но станем разными:
   Единою землёй,
   Где есть два полюса.
   Мелодией одной,
   Но на два голоса.
   Ворваться  и ожечь
   Без стука: "Можно ли?"
   Охвачен будет меч
   Тугими ножнами.
   Колчан - для стрел, как дом 
   Для гостя. Сладкой
   Он боли дарит стон,
   Войдя украдкой.
 
   Будто очнулся Ариэль. Взглянул в глаза Эмилиса - увидел в них правду, ту правду, которую сам от себя скрывал. Казалось, что всё, что происходило, было, как в бреду, но оказывается, всё запомнилось. Представив, что всё это время он учил своего возлюбленного против самого же себя, не выдержал - бросился прочь. Не успел удержать его Эмилис. Только нить между ними крепкая - нет возможности затеряться, скрыться. Нашёл. Не бежит больше. Растерян, смущён. Это ли не время, чтобы наконец-то окольцевать руку серебряным браслетом, пока не опомнился? Давно уже приготовлен браслет. Защёлкнул на запястье. Духом потянулся к нему. Тяжело сдержаться, чтобы лёгкий поцелуй, как дыхание, огнём не вспыхнул. Открыл глаза Ариэль, и такой поток любви хлынул из глаз, что едва не потонул в нём Эмилис.
   Судьба. Нет ничего для визаров более священного. Ведь рождены любовью, и с любовью смотрят на мир. Разве может душа вместить любовь ко всему живому? Вот и ищут судьбу, найдут - и в ней весь мир любят. И на что не глянут - всё наполнено образом своей эльтэ.
   - К кому отвести тебя? - говорит, а сам поверить никак не может, что всё! - закончилось долгое мучение, теперь лишь от него зависит - как быстро свой дом создаст. Но чувствует в себе сейчас такую силу, что не то, что дом - мир готов создать, лишь бы поскорее переступить порог храма.
   - Отвести? - поднял бровь Ариэль, - я и сам найду того, кто мне нужен, - повернулся и пошёл - стремительно, легко, даже не обернулся. Будто и не было той минутной слабости, когда получил от друга браслет. Эмилис лишь рукой махнул. Теперь может вытворять всё, что хочет. Недолго осталось.
   "Сам! Сам дал им все эти знания! Сам научил! Чтобы легче было покорить того, кто природу свою отдаёт союзу. Себе помочь хотел? - думал Ариэль, удаляясь прочь. - И о том, что кто-то должен повести тебя в храм, а перед этим ещё и извести своими намёками, и венки алые, и плащ, который при всех должен сбросить тот, кто дарит свою природу!.." - остановился в ужасе, ногой топнул. Но разве же он знал о том, что всё так повернётся?! Разве он думал, что сам когда-то станет вистани, когда сидел на границе миров и мечтал: "Эльтэ моя, судьба моя?.." - и, вдруг, сам того не ожидая, рассмеялся. Вспомнил Эмилиса, впервые проснувшегося, и вновь светом наполнился взгляд. Дал ещё немного теплу пощекотать сердце, потом вспомнил - кто отныне для него Эмилис, прикусил губу. Нет, даже самому себе не признается, что сам желает этого. А если и признается, то только сам себе.
   
   
   
   Уверенно двигается Старлог по миру эвиров. Далеко распростёрся его взгляд - по своей земле идёт, и во все стороны - тоже земля его лежит, пусть она и не знает пока об этом. Думал перед тем, как выступить в поход - не двинуть ли всю эту мощь сразу вглубь мира визаров? Но, нет! Растянется тогда война на долгий срок. А кто-то так и останется сидеть вечно за своими барьерами. Научатся нападать, как тэрнедисы Арвентоса, а исчезать и без того умеют. Но вот общая беда сплотит их, выманит всех в одно место. Не хочет Старлог ждать окончательной победы долгие годы - всё должно решить одно сражение, в котором столкнуться две силы. И уверен он в той силе, которой служит, которой живёт. Стянет противника в Альдор, а потом прогуляется по беззащитным танам. Один мир - один энар! А если и останется кто-то за барьером, то кто? Женщины и дети? Но и их отыщет. И некуда будет  приходить светлым душам - если весь мир тёмным станет. Пусть вечно живут в своей небесной обители. Живым - живой мир, мёртвым - мёртвый.
   
   Скорбь царит в Цитадели Света. Видят теперь то, что таилось за чёрным барьером. Несметная сила движется по миру. Видят и то, что не все эвиры поклонились тёмному Владыке. Возвращаются на землю своих предков, чтобы защищать тех, кто когда-то их изгнал. Принимают их визары вместе со страшной вестью.
   Молчалив Дэльнийя. Редко находится вместе со своими братьями и сестрой. И все мысли об одном - о светлом мире - Эльвионе, что живёт сейчас своей жизнью. Спроси Дэльнийю - что ты хочешь больше всего на свете? Ответит - сохранить этот мир, островок мира Изначальных, пусть и созданный рождённым. Его дух живёт в этом мире. Но чувствует, понимает - затронет война и их. И когда понимает это - болит душа. Ничем не унять эту боль. Каждый из них отдавал своему миру частичку себя. Кто наградил памятью бессмертной, кто подарил миру гармонию и свет, кто любовь и союз...
   А один из них сам любовью стал...
   Тот, кто отдаёт себя без остатка миру - сам уходит в мир. Не держит его Цитадель Света.
   И снова смотрит, не отрываясь, на бесконечное войско Старлога. И видит тех, кто с войском идёт. Есть ли от них спасение? В который раз приходит в голову мысль, что вновь ошиблись, когда говорили о равновесии. Нет и не может быть никакого равновесия - раз есть борьба. Ведь если уравновешивать весы, то не две силы будут это делать, но третья, которая и будет следить за чашами весов. А третья сила - это они сами. Но разве они насыплют хоть толику тьмы? Может быть, если бы не сдерживали визаров от применения магии - то и не случилось бы того, что сейчас происходит? А сколько бы детей осталось жить! А так... Честный бой тем же оружием, что и у противника. Только теперь у Старлога такое живое оружие, против которого не поможет и магия.
   Не забыл Дэльнийя, как двое эвиров пустили луч светлой энергии в живого ордонта. И что? Эта энергия сделала его ещё сильнее. Вот тебе и доказательство, опять же, того, что нет никакого равновесия. Есть силы, есть знания, которые даны детям, а они уже сами решают, как ими распорядиться.
   Единственное, чем могут помочь Изначальные - это направить сестёр в те таны, которые удалены от Альдора, чтобы открыли они войскам быстрые переходы. Вот такая помощь своим детям - помощь, ведущая на смерть. И помощь эта на руку Старлогу. А им? Им придётся наблюдать и надеяться на чудо, что отстоят их дети свет. Если это случится, то уже смогут возродить свой мир, вернуть всё утраченное. Но борьба за этот мир будет вестись теми, кому они этот мир и отдали когда-то. Понимают теперь - что и те, и другие - их дети.
   
   
   Не поверил сначала Элиор прибывшему гонцу. Не оценил надвигающуюся опасность. Эвиры идут, чтобы напасть на Альдор? Что ж, пусть попробуют одолеть его стены! Высокие, гладкие, будто монолитные. Сколько не приглядывайся - не увидишь ворот, но они есть и готовы открыться в любой момент - широкие, массивные. По краям стен расположены круглые башни, сами стены многоярусные, готовые принять огромное число защитников. И бойницы есть, но, опять же, с внешней стороны их не видно - отливают тем же цветом, что и сама стена.
   Много сил затратил Элиор на возведение этих стен. Не тан Альдор - единая крепость. Едва стали доходить вести о том, что в мире появился враг, как приложил Элиор все усилия со своими соратниками, чтобы оградить тан от всех врагов. Гордость не позволяла оставаться для врагов невидимым, просиживая за барьером - куда больше хотелось показать тем, кто решит когда-либо поднять меч против Альдора, его мощь. Вот и пришло время. Что ж, он был готов ко всем неожиданностям.
   Но этой самоуверенности хватило ненадолго. Одна за другой стали приходить тревожные вести, и по ним получалось, что никакие стены не защитят от натиска, невиданной доселе, армии. А вслед за вестями стали приходить и войска из близлежащих танов. И защищать пришли, и на защиту надеялись. А когда в тан вошёл первый отряд эвиров с вестью о том, что не простая армия движется на Альдор, а нечто куда более ужасное - вот тогда Элиор и зажёг в небесах огненные письмена, как крик о помощи. Увидели тогда в небе визары не звёзды, а второй закат - страшный, огненный, вещающий о беде, что пришла в их мир.