Письмо немецкого солдата

Здравствуйте, дорогая мама!
У меня всё хорошо, мы опять отступаем. Русские так стремительно нас гонят, что, боюсь, они раньше нас могут оказаться в Берлине. Так что, возможно, мы скоро увидимся.
Как-то под Москвой, перед наступлением русских, мне было знамение: я стою в поле на четвереньках, а сзади подбегает бородатый мужик и бьёт меня под зад кирзовым сапогом. Утром началось наступление. Я о своём знамении рассказал командиру, а он приказал мне, чтобы я обо всех своих снах докладывал командованию. Теперь мне этот сон снится каждый день. И, знаешь, мамочка, как у меня болит зад после этих сновидений! Погода здесь прохладная, так что приходится укутываться в платки и одеяла. Но это даже хорошо для маскировки. Когда прилетают русские бомбардировщики, они наши регулярные войска путают с толпой беженцев. Плохо то, что и наши бомбардировщики тоже путают, и приходится прятаться не только от русских, но и от наших самолётов.
Письмо я от тебя получил, в котором вы сообщаете, что у меня родился сын. Вот видите мама, а вы в чудеса не верите! Я четвёртый год воюю, а моя Хельга только сейчас родила.
Теперь не страшно и умереть, раз есть наследник - продолжатель рода.
Помните мама, вы рассказывали мне об угнетённом цыганском народе, проживающем в России? Какие они честные и трудолюбивые. Я познакомился с двумя цыганами и заключил с ними соглашение. Так как зарплату солдатам давно не выдавали, из-за того, что нет денег, Гитлер распорядился рассчитываться с нами имуществом, конфискованным на захваченной территории. Мне досталась янтарная комната. И я попросил этих двух цыган помочь мне переправить этот янтарь домой. Цыгане клятвенно мне обещали доставить в целости и сохранности, и всё передать вам лично в руки. Так что не удивляйся, когда они привезут сундуки с янтарём. За это я пообещал им подарить деревню под Москвой с прилегающей землёй - когда мы выиграем войну.
В последнее время приходится много ходить пешком. Мама,  Россия - это такая варварская страна с варварскими дорогами, на которых поломалось половина нашей техники, а магазинов с запчастями нет. Так что приходится бросать технику прямо на обочинах. Эти русские не придерживаются даже элементарных цивилизованных правил: когда все нормальные люди обедают, они идут в атаку. Пьяные, небритые, пропахшие махоркой, они наводят ужас даже на элитные войска СС. По ночам они заводят Катюшу. Катюши, мамочка, это такое страшное оружие, что те, кто остаётся в живых после их обстрела, вынуждены по утрам стирать портки. Но так как времени на это нет, и вода выдаётся лишь для питья, а до реки иногда добираться приходится неделями, то запах от нашей армии идёт такой, будто  мы все работаем ассенизаторами. В зимнее время легче, нижнее бельё можно вытереть о снег, но от этого многие солдаты отморозили жизненно важные органы, так что будущее нашей нации находится под угрозой. Хорошо, что у меня уже родился сын...
 А ещё нас преследуют большие зелёные мухи, которые роями кружат над нашей армией, выдавая нашу дислокацию и закрывая солнце.
Но больше всего хлопот нам доставляют партизаны: днём они выменивают у наших солдат оружие на самогон, а ночью это оружие применяют против нас.
А в остальном, мама, у меня всё хорошо. На этом заканчиваю своё письмо. Поцелуй за меня сына и жену Хельгу.
Любящий вас  Ганс.