Дак

Я сегодня иду на дискотеку. Потому что пятница – девушкам бесплатно, потому что я одна и хочется танцевать. Потому что когда я думала о дискотеке, нашла перо – большое, черное, воронье – что это, если не знак? А я верю в знаки.

Громкая музыка и я забыла про все. Мне не хочется, чтобы приходили парни – будет меньше места – и так между девчонок не развернуться!
Странно, неужели парни уже заходят? Вот уже один из них на меня так пялится… Я, конечно, понимаю – девочка красивая, танцует самозабвенно, но все равно так пристально… - стоп, это же девушка! А она-то что на меня уставилась? Язык показать? – нет, глупости…
Ухожу в другую часть зала и там уже продолжаю безумно кружиться – по максимуму, на что способна, пока есть хоть маленько места развернуться. С закрытыми глазами так легко. «Ну, надо же!» – на чуть-чуть распахиваю ресницы – опять она здесь! – больше похожая на парня… И двигаться не умеет, как будто на дискотеках не была никогда. Может, пытается научиться? Выбрала бы себе объект для копирования попроще – все равно, как я она не сможет – не та фигура!
Смотрю, не повторяет ли она мои движения – вроде нет, просто смотрит. Что, если я одна, на меня теперь можно пялиться?!
Ухожу опять, но через некоторое время она меня находит. Некрасивая же, и ниже меня… Не фиг сублимировать себе член! – подойти бы сказать… Ай, какая разница!
Мне уже интересно, где еще она меня найдет. А вообще, она в женский туалет ходит или в мужской? Наверно, в мужской, а как она там пристраивается – любопытно посмотреть… А любимая группа у нее – ТАТУ – и она хочет этих девочек обеих трахнуть. Только вот чем – сублимированным членом, что ли? А что это я так долго о ней думаю? А? Ладно… Смотрит?
Смотрит. Ну, ладно, раз хочется – для тебя, значит, и танцую: смотри!
Как будто случайно, она оказывается везде, куда бы я ни шла. Только что она, как бы ненароком освободила мне табурет у барной стойки. Я в туалет – она там – освежает лицо холодной водой, чтобы не спать (счастливая, а на мне косметики – три слоя – попробуй, умойся!)… Я задержалась отдышаться – она стоит недалеко, курит… Меня ждешь? Ладно, пошли. Как будто услышала – идет чуть позади. Знает же, что я заметила!
О, медленная музыка! Сейчас все побегут в бар, заправляться пивом дальше. Великолепная возможность поизгибаться на танцполе, ощущая себя super – стрип – звездой.
Все-таки, какая же я корявая! Но, думаю, вряд ли другие замечают, что выходит совсем не то, что я хочу! Так… энергия, страсть, флюиды, наконец, сексуальные… Где же они у меня?...
Кто там меня касается?
-- Что? Нет, я медленные танцы не танцую, – Вот досада! Ну, надо было ему пристать! Я сама себя танцую!... Хотя приятно – что не одни девчонки на меня заглядываются! Кстати, где она? Смотрит? – Смотрит.
Немного полюбовавшись на слаженные движения девушек у шестов – интересно, а я смогла бы так? – ухожу домой. В конце-концов, не дожидаться же в летнюю ночь утра на душной, прокуренной дискотеке. Мне порядком уже надоело. Напоследок оглядываюсь только на не-до-девушку, не-до-парня: смотришь? – Смотри!
Лето! Какие же глупые люди остались там – на дискотеке. Уф, как здорово! Все-таки я отличаюсь от всех них, разве они могут почувствовать это – обалденную свободу и легкость летней ночи! Когда можно возвращаться домой пешком, слушая птиц и… как же можно ехать в такое время на такси? Глупые! Как и те, которые спят сейчас сном праведников и не знают ничегошеньки, по крайней мере того, что знаю я. Наверно, я понимаю весь мир до последней малости. Я – понимаю… И я одна! Наверно, потому и одна, что понимаю и знаю все – мудрецы всегда одиноки… Елы-палы, воздух-то какой! Рассказать бы кому! Да как такое выразить, просто – лето!
Ладно, самовлюбленная козявка, стой и слушай!... Я замираю и глазами – по сторонам: «кручусь-верчусь, в юлу превращусь!» О-па! Она тоже тут! На скамейке, как будто вечность там сидит! Да ведь шла же за мной – и только сейчас присела! Ну, еще бы за мной не идти – ее, наверно, зацепило. Хм, на меня уже девушки западают – вот новость-то! Ну, иди. Если хочешь…
Как ни в чем не бывало, я продолжаю свой путь, иногда переходя на бег. Спорим, ты так быстро не умеешь! Особенно ночью – устала, наверно, да? А вот сейчас я оторвусь от тебя – бегу еще быстрее: поворот… поворот… еще один… Уф, наверно, убежала!
Иду по улице, отдыхаю. Скоро мой дом. Родители спят, скорее всего. Спать, домой – скучно! Черт возьми, мне бы еще чего-нибудь! Костра у речки или концерта. Scorpions, например – прямо сейчас и в этом дворе…
Интересно, что во мне такого, что той девчонке понравилось? Неужели я на лесби похожа? Короткая стрижка… но что еще?! Хм, я же накрашенная даже!
Захожу в подъезд, по привычке кинув глазами по всему двору… Мне начинает это нравиться!... Я страшная, когда бешенная… Что здесь делает эта лесби!!!
Я проскальзываю в подъезд и захлопываю дверь – здесь ты меня уже не застанешь! Замерев, стою, прислонившись к подъездной двери, пялюсь и темноту коридора. У меня ощущение, что она стоит с той стороны, точно так же прислонившись к двери, и читает мои мысли… Глупости! О, у меня же балкон на двор выходит! Пулей – к себе в квартиру и – тенью на балкон. Спряталась за перилами…
И…- двор пуст. Какое-то странное сожаление и разочарование. Да, мало ли – девчонка поигралась в шпионов и пошла домой – спать. А ты что – думала, у тебя может благородный рыцарь в лице прекрасной дамы появиться? Тоже мне, зацепила! Тем не менее, ищу ее, глазами обшаривая двор, я уже в полный рост на балконе. Вообще-то мне просто любопытно… Самолюбию было бы приятно… Ну, и где же она – поклонница?
… И наши глаза встретились! Как в лучших традициях любовных романов! … Только вот, смерив меня победным – и слегка презрительным – взглядом она удалилась… Просто повернулась и ушла!!!
А-а-а-а! Такое ощущение, что это я бегала за ней всю ночь, а она меня отвергла – обломала, послала, плюнула и забыла! Черт!
С невыразимым чувством досады, я все же заснула.
Я люблю себя! Ну кто же, как не я – чудо такое потрясающее – встанет в выходной раньше всех и отправится бегать? Даже родители еще спят! Но это же я – как я могу валяться в постели в такой день? Как я вообще могу спать!
Во двор… Опаньки! Она!!! Интересно, она хоть уходила или так и спала – на лавочке, где сидит? А что – мне было бы забавно каждое утро выносить своей верной поклоннице кусочек хлеба – а то ведь совсем умрет… Впрочем, одежда на ней спортивная – где-то переоделась. Увидев меня – уходит. На прощание – такой взгляд… что опять чудится мне – это я бегу, как на крыльях с утра: лишь бы увидеть, а она мне: увидела – и хватит с тебя.
Нет, ну надо же так настроение с утра испортить! Но подтянувшись, побегав и отжавшись, я, наконец, решаю, что я не заморачиваюсь на всяких утренних приведений, тем более она, наверно, до чертиков рада на меня полюбоваться. Радуйся – мне как-то все равно…
Собираюсь с друзьями немного потусить и как-то странно-пристально оглядываю двор. Жду? Интересно, сколько ей лет? Меня старше… Ага, а ума – столько было во мне лет пять назад! И где живет, и где учится? И что во мне такого нашла? Ну, не похожа я на лесби! И еще интересно, как она в платье выглядит. Вот ведь, наверно, смешное зрелище! Как слон в сарафане… Ей бы камуфляж – точно бы генералом сделали – выправки на целый взвод хватит! И мозгов – как раз для этого достаточно!...
-- Светка, ты скоро!
-- Сейчас соберусь – все равно ждать ведь будете!
Пойду сегодня еще с Лехой в ночной бар, ведь позовет же…Хм. Бар дорогой, я там ни разу не была еще, что же мне одеть?...А, позже подумаю!
Весь день жду – позовет, не позовет? Сколько раз я уже отказывалась… А сегодня мне охота – там стриптиз хорошо танцуют вроде… Позвал, куда ж он денется?
-- Пошли, только ты моим родителям расписку дай, что меня целой и невредимой домой вернешь!
-- Вот невредимой – ладно, но чтобы целой…
-- Не пошли! А то обижусь. Так обещаешь?
-- Постараюсь, так уж и быть.
-- Ну, не ворчи, а то – не улыбнусь.
Лешка действительно хороший – пока не позволишь – приставать не будет. И не очень с этого обломается. Но только вот – скучный он. Совсем никакой…
Сегодня я – самка! Нацепив свои лучшие перья – розовенькие, с переливами, иду кружить головы и заводить… Всех! В конце-концов, на то я и девушка! Мои ноги в этих босоножках кажутся чуть ли не в два раза длиннее (а бедный Лешка опять будет ниже меня!) – только вот танцевать в них совершенно невозможно! Как девочки на сцене в таких туфельках танцуют? Ай, я туда развлекаться иду, а не танцевать!
Ух ты, какое приличное место. Зря я отказывалась сюда сходить – хорошо… Почаще буду сюда заглядывать… Швейцар открывает дверь… Падайте все и молитесь от восторга – Светлана Полетова идет!
С Лешкой скучно! Он умница, но какой зануда! Тем более, пить с друзьями, когда пришел в бар с девушкой – это как-то невежливо. Вообще-то мне необходимо внимание! Пойду познакомлюсь с кем-нибудь или на стрип посмотрю – судя по музыке, он начинается.
Захватив свой коктейль, ухожу за другой столик и в одиночестве начала любоваться. В таком месте девчонки должны просто великолепно двигаться… Но грудастые блондинки на сцене сменяли друг друга с удручающим однообразием. Они совершали похожие движения, только с разным темпом и последовательностью, вполне умело, но как-то не по-настоящему, без страсти… Черт возьми, это зрелище хоть кого-то заводит?!.. Смотреть скучно!
Пойду домой, если в ближайшее время ко мне кто-нибудь не подсядет. Музыка хотя бы стала энергичней…
Поднимаю глаза от бокала… – на сцене она! Не высокая и не красивая…. Да! – зато просто великолепная!
В кожаном белье – кому, как не ей, оно подходит. А на ногах – не какие-то дефективные босоножки, а самые настоящие грубые ботинки. Мужские… Или почти.
Она танцует, будто хлещет зрителей своими отрывистыми, энергичными движениями. Яростно и страстно.
Плотное тело – одни мышцы, мужская прическа, не накрашена…. Она заводит публику в сто раз сильнее, чем все девочки вместе взятые.
Замечаю все ее недостатки – Господи, она же некрасивая! – я хочу быть такой же… Сексуальная! Изгибы танца, рваные жесты, разодранный ритм – создают настолько своеобразную атмосферу энергии и силы, что публика ревет от восторга!
Она вроде и не собирается совсем раздеваться, но зрителям это не мешает дойти до точки, настолько она хороша.
Я-то на дискотеке – дура, думала она танцевать не умеет! О, хочу, чтоб она меня увидела – может, поймет, что извиняюсь? Пробираюсь к сцене, но поздно – она меня не видит – уже уходит. Поднапрягшись, заглядываю в коридор за сценой: целует парня.… О! – хороша лесби! С чего бы, впрочем, это меня так злило?
Хорошо, что она меня не заметила. Хм, но плавки у меня намокли.… Наверно, сейчас все самки сидят уже готовые – что-что, а заводить она умеет…
Мне вдруг стало совсем мерзко и противно. Ухожу.
Скоро у меня станет привычкой возвращаться домой пешком. Вырвалась из душного плена ночного бара – свежий ветер и воздух меня считают своей. Вот я и своя им. Где бы только снять капронки, чтоб не порвать об мостовую… Или на такси? Нет, привычка – пешком… Еще час и я буду дома. Черт, как же погано идти босиком и в платье – моих розовых перьях…
Ничего сегодня. Мир как будто не обнимает меня, не помогает. Устала – значит что-то сегодня не так.
Ничего. Мне бы просто в кровать и спать бесконечно долго, пока не стану счастливой – полностью, до последнего кусочка…
От желания залезть, наконец, в теплую постель при входе во двор я уже бегу – острые камешки по пальцам… Останавливаюсь, как наскочив на стену.
Опять она! …А что это я остановилась? Кракозябру какую увидела? И вообще, объясните мне, что здесь делает эта девушка – отдыхает после тяжкой работы? Еще бы, у таких, как она – горячие ночи!...
Да, наплевать! Победным шагом шествую мимо нее, краем глаза замечая что – смотрит! Ну, и пожалуйста…
До подъезда – а там бегом на этаж, на кухню, у нее окна на двор – выглядываю из-за занавески – меня не видно! Она, помахав рукой – мне? – уходит, оглянувшись на – мое? – окно… Меня же было не видно!
Не думаю ни о чем, блаженно засыпаю.

Сегодня мне нечего делать целый день. Чем бы заняться? Человеку всегда есть что делать, когда не лень. Я могу перечислить тысячи вещей – полезных и интересных. Но мне в лом. И я сижу дома, болтая ногами, и плюю в потолок… Родители ушли утром. И у меня есть великолепная возможность побыть дома – совершенно одной.
Стук в дверь. Странно – у нас же есть звонок… - потом заливистая трель колокольчика. Хм, значит, кто-то незнакомый, раз не сразу нашел звонок. Подхожу к глазку – она! Это уже становиться не смешно, хотя интересно… Не открываю. Опять – стук и звонок, стук и звонок – в одинаковой последовательности и интервалами. Надоело!
Резко открываю дверь:
-- Что-то не так?! – я ей.
-- Это у тебя что-то не так. Ты сегодня не вышла бегать, - спокойно-утвердительно, глядя мне в глаза, она.
-- Что тебе надо? За мной даже родители так не следят!
--Родителям ты не нужна. А мне сейчас надо… Хотя бы зайти!
Во мне борются два желания: захлопнуть дверь, сказав парочку грубых слов напоследок этой нежданной гостье или все-таки запустить ее и даже больше – познакомиться… Она между тем стоит, расслабленно облокотившись о косяк. Ну ведь, парень-парнем: интересно, на ней хоть плавки женские? Хотя нет, на ней все, вроде, женское, только одето все как-то по-мужски… Наконец, любопытство побеждает:
--Заходи.
Я еще закрываю дверь, а она уже хозяйским шагом проходит в квартиру и сразу находит мою комнату:
--Неплохо. А кто ты такая? – рассматривая мои сувениры (О, у меня их так много, что все просто завалено ими!)
--Вообще-то этот вопрос я хотела задать тебе!
--Диана… Лучше – Дак.
– «Утка»? Почему?
-- Кепки с такими козырьками любил.
--А что это ты о себе – в мужском роде?
--Привык. Со временем перестанешь замечать, - елы-палы, мне нравится ее голос, интонация, речь…
--Светлана. Мне понравилось, как ты вчера танцевала. Лучше всех!...
--Спасибо. Вообще-то, это было – для тебя. Я тебя видел. Не заметила?
--Не заметно было!
-- Тот парень – голубой, -- читает мои мысли, --И он мой друг, раньше был любовником… А тебе нечего подглядывать, чтоб не увидеть того, чего не хочешь… - фразы такие же отрывистые, как движения…
У этой девочки точно абстрактный член – аж до колен. Надоело. Выносить ее глупости – кому надо!
-- А я то здесь при чем? Ну и извращайтесь вдвоем, -- мне стало до того противно, когда я представила себе парочку – лесбиянка и голубой, что я даже пошла на кухню за чаем – налила себе кружку, чтоб отвлечься.
--А мне можно чай? – когда я вернулась в комнату.
--Тебе – не за что. Я чаем только друзей пою.
--Ты не вежлива, я и хотел с тобой подружиться.
-- А я – нет. Ты можешь уйти?
-- Не хочу. Мне у тебя понравилось – в гостях, -- с издевкой так…
Такой наглости я никогда не видела! Я в бешенстве!
-- Уходи! Мне надоело сносить твои выходки!
-- Свет, за тобой так забавно наблюдать… Расслабься. Я чуть-чуть тебя понервирую и уйду. Если не попросишь остаться… Таким, как я приходиться быть наглыми, чтоб нас воспринимали хотя бы как-то – этого от нас ждут. Ты ведь ждешь, что я к тебе начну приставать. И ждешь повода выгнать меня. И боишься, что я тебя скомпрометирую – и с тобой крутые парни не будут знакомиться… Так? А о том, что я могу просто разговаривать, не желая тебя каждую секунду трахнуть, ты не думала?
Такая отповедь подействовала на меня отрезвляюще. Я действительно, не думала даже, что можно без приставаний с ее стороны. Я даже пошла налить ей чай – в знак почти примирения, или хотя бы того, что согласна терпеть ее.
-- Расскажи мне о себе. Чем занимаешься, что любишь?
-- Цветы и краски. А вообще нет ничего, что бы я любила.
-- Даже этого зайца? – она берет с кровати мою игрушку.
-- Это исключение! Слишком милый, чтоб его не любить!
-- Ладно. А по жизни, что делаешь?
-- Ничего. И точно так же собираюсь и дальше…
-- Не получится. Будешь работать. Кем?
-- Не буду. Я буду отдыхать, и за это мне будут платить деньги… Или выйду замуж. Как ты думаешь, у меня получится?
-- Замуж – да. Счастливо – нет.
-- Врешь. Я позавчера спросила, будет ли все, как я хочу. Мне ответили – да: я нашла воронье перо – это был знак.
-- Это было воронье перо. Миру наплевать на нас. Мы должны сами добиваться того, что нам надо, не полагаясь на помощь извне. Скорее, оттуда можно ждать только препятствий.
-- Как странно так думать! Ведь все на свете взаимосвязано, и все – помогает.
-- Ты чего-нибудь добилась, чего хотела в детстве?
-- Наверно, да. Я же не помню, чего хотела тогда, но моя теперешняя жизнь меня вполне устраивает.
-- Полностью? – такой требовательный вопрос…
-- Не знаю. Я, вроде. Не хотела бы что-либо менять…
-- Совсем?
-- Не знаю, - я глубоко задумываюсь, Дана молчит… -- Иногда мне кажется, что я поменяла бы решительно все – с самого начала.
-- Меняй.
-- Сейчас это уже невозможно!
-- У тебя есть все, что нужно, чтоб сделать все так, как хочешь ты. Главное – захотеть.
-- Не знаю я, чего захотеть! Нечего.
-- Ну, это твои проблемы, а мне пора.
Я уже не знаю, что с собой делать – все, чем я жила раньше, перестало иметь смысл – учеба, друзья, занятия: все какое-то глупое, недостаточно глобальное, не удовлетворяющее уже меня. Никогда раньше я не находилась в таких глубоких раздумьях…
Дана, Дак, где же ты – скажи, наконец, что же делать! Какая я должна быть, какой должна быть моя жизнь, какой я хочу ее видеть? Я не знаю сама – ничегошеньки! Я ведь сама никогда не решала, что я хочу – ты права…
«У тебя есть все, что надо…»
Ладно, вдруг я встречу ее – иду бегать.… Одно утро, второе, третье.… Где же она? Я так окрестности оглядываю – иголке не спрятаться!
Ладно, как обычно – домой вечером.… А еще гулять бы и гулять – ходить бесконечно долго, пока не найду случайно ответ – что дальше? Чего я дальше хочу? Он где-нибудь валяется, никому не нужный – потому что это только мой ответ, мне и для меня, а я все никак его не встречу…
Никого нет – значит, родители на даче, я в комнату прохожу, кроссовок не снимая – все равно ведь! Опять одна дома. По-моему, мне перестает это нравиться.
-- Привет.
-- А-а-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а!!! – отскочив к стенке, только через несколько мнгновений соображаю, что это – Дак.
-- Убирайся! Что ты здесь делаешь?! – от страха я становлюсь удивительна зла, -- Уходи!!!
-- Извини, что напугал. Если тебе неприятно, больше не буду.
-- Как ты сюда попала?
-- Твои родители уезжали на дачу, я попросила оставить меня тут – подождать. У тебя удивительно милая мама…
-- Как ты умудрилась их уговорить?
-- Секрет. Я умею ладить с людьми.
Я маленько отхожу от первоначального шока… могу даже радоваться – здорово, что она пришла!
-- Можно у тебя переночевать? Не хочу сегодня показываться домой.
-- А где ты живешь?
-- Так можно? Если «да» - я отвечу на твой вопрос, - тон такой уверенный, как будто это я прошу ночлега, или будто точно знает ответ…
-- Да.
-- С тем парнем – помнишь? Ты еще взревновала... Мы с ним квартиру снимаем.
-- А, ладно… Я давно тебя не видела и …
-- Соскучилась?
-- Нет, я …
-- Действительно: три дня – не время.
-- Не перебивай! Я хотела сказать – не успела тебя узнать.
-- А что во мне? Имени достаточно.
-- Где учишься?
-- Тебе не за чем.
-- Интересно.
-- Пустяк. Можешь считать – нигде. О себе я не собираюсь рассказывать. Пришел узнать только – надумала ли чего-нибудь?
-- Насчет чего?
-- Будущего. Можно – прошлого и настоящего…
-- Нет. А что – должна?
-- Конечно.
-- Скажи?..
-- Не знаю. В смысле – про тебя.
-- Скажи про себя.
-- Я живу, чтобы разрушать жизнь таких, как ты, дурочек.
-- Каким боком это у тебя получится?
-- Показать?
-- Ага.
Она берет со стола веселого глиняного барана – подарок чей-то – и со всего размаха кидает в стену…
-- Как ты могла! – я кидаюсь к стене – посмотреть, что там от него осталось, -- Дура!...
-- Конечно. Смотри, как ты привязана к вещам.
-- Это на память!
-- И к памяти тоже. Кстати, от кого?
-- На День рождения…
-- От кого?!
-- Не помню…
-- Так чего жалеешь? – убийственно спокойна.
-- Не ты его делала! – о, я в бешенстве! – Так не тебе и ломать!
-- Держи, - она протягивает мне другого такого же барана - веселого… - Тот был не твой, я купил его только что…
-- Ты пыталась лечиться?!
-- Не поможет. Мне так веселее – поэтому терапия не действует… - ее ухмылка меня пугает!
-- Зачем ты такая?
-- Мне по фиг, кстати, еще раз – называй меня Дак.
-- Почему ты – парнем?
-- Для родителей. Они со мной даже не разговаривают, - она когда-нибудь перестает быть насмешливой?
-- Это же страшно! Так не должно быть.
-- Весело, - а сама, наверно, думает: «В печенках у меня такое веселье!» - ведь думает же!
-- Ты их не любишь.
-- Люблю. В старости буду посылать деньги. Процентов семьдесят заработанного.
-- А работать где будешь?
-- Это что – допрос? Охранником. Или на вольные хлеба – фотографом... Машины перегонять... Бухгалтером, экономистом, менеджером….
-- Стриптизершей…
-- Это пока. А что – прочишь карьеру?
-- Ты давно там?
-- Пару месяцев.
-- Тогда – да.
-- Ну, вот еще! – А! наконец-то, она хоть насупилась! – Я слишком парень, чтобы быть девушкой…
-- Дак, я устала от твоих заморочек. Давай сделаем из тебя девчонку?
-- Попробуй. Все равно не получится.
-- Посмотрим!
Тащу из комнаты мамины шмотки – мои Дане маловаты, косметику и туфли.
-- Одевай платье.
-- Вот еще, оно же неудобное!
-- Без комментариев! Красить тебя буду я.
Нарядив ее в черное мамино, платье получаю вполне симпатичную девушку. Остается еще накрасить – так…. Подчеркнуть глаза (все-таки они есть!) с шикарными ресницами, скрыть слегка мужской рот и подбородок – косметика делает женщину женщиной!
-- Здорово! Всегда хотела посмотреть на тебя в платье! Ты красивая…
-- У меня такое чувство, что я – голубой…
-- Кстати, ногти! Ну-ка, дай руку!
Даже ее короткие ногти можно покрасить, если лак светлый. Оставляю ее любоваться переменами, ухожу на кухню.
-- Ну и как?
-- Я не думал, что могу выглядеть, как телка! – так недоуменно…
-- А кто ты и есть?
--Врешь. Это не я.
-- И зеркало врет? – забавно, как она открещивается от себя же… - Одевай туфли!
-- Я не умею – на каблуках!
-- Я посмотрю! – действительно, она идет, как я лет эдак в десять на маминых шпильках училась.
-- Давай, ты сегодня – Диана?
-- У нее лук и стрелы должны быть… И сандалии, а не это колодки!
-- Ладно, тогда – ходи босиком!
-- Но мне надо на улицу! Мне что ТАК идти?!
-- Конечно, - интересно наблюдать, как ей изменяет обычная невозмутимость.
-- Не хочу!
-- Обещала! – хм, правда я не помню, чтоб она это делала…
-- Дай что-нибудь без каблуков хотя бы…
-- Ладно, - достаю босоножки – эх, образ уже не тот…
Как же она идет по двору в платье и босоножках – при том совершенно мужской походкой! Глупо, но до чего смешно!
Возвращается с пивом:
-- С тебя – закуска! И компенсация: у меня еще никогда не было мозолей! И за моральный ущерб – я, в конце-концов, не голубой!
-- А с парнем твоим?
-- Он был девушкой… Ладно, моральный ущерб снимаю.
За пивом:
-- Человеческая мораль настолько узка, что мешает проявляться свободе. Видишь, даже ты не воспринимаешь меня – парнем.
-- Я не против таких, как ты. Люби девушек, сколько тебе захочется…
-- Ну и что же ты тогда из меня лепишь?! Мне что – нельзя быть таким, как я хочу?
-- Пол меняй.
-- Да не хочу я!
-- Ну, тогда… Корявая ты – несчастной так и будешь.
-- Ну, кто тебе сказал, что я – непременно несчастен? Я и не буду. Вообще никак!
-- Да ведь клевая девушка из тебя получилась!
-- Из меня получился клевый образ девушки. Не более того. А я – нет… Не получился. Ладно, проехали!
Дальше мы трепались обо всем на свете, как больную тему обходя все, что вообще пола касается… Так, философия на пьяную голову…
Утром мы оказались в одной постели… Елы-палы, я ничего не помню!
-- Ничего не было?
-- Ты думаешь, ты была бы на что-то способна? А я не занимаюсь любовью с бесчувственным телом…
-- Спасибо.
-- За что? Помнишь свою последнюю фразу, прежде чем отключиться?
-- Нет.
-- Дак, не трогай меня, пожалуйста, я пока боюсь.
--Хм, надо же было так напиться!
-- Пьяная ты не очень, действительно.
Она не обнимает меня, даже наоборот – отстраняется. А мне кажется, что она непременно должна ко мне приставать. Почему возникает ощущение, что лесбиянки реагируют «на все, что движется» женского пола – стереотип…
-- Ладно, мне пора.
-- Даже завтракать не будешь?
-- Мне надо было только переночевать.… За это спасибо.
Она так бодро собирается, как будто вчера вовсе не пила. Я же себя чувствую – О, об этом лучше помолчать…
-- Счастливо.
-- Зайдешь еще?
-- Вероятно.
Тихо притворяет дверь, уходит. А мне все это убирать!.. «Мусор, мусор! Сгинь с глаз моих!»: шепчу такой заговор и засыпаю, с твердой уверенностью, что сбудется. Ну и конечно, ни фига. Просыпаюсь и вперед – за уборку, а в голове: « … Мир когда-нибудь делался таким, как хочешь ты? Самостоятельно?..» Дак прав, нет. Приходиться все делать самой.
Дак иногда заходит. Я радуюсь каждый раз, потому что – все стало хорошо... Мы перестали трогать темы пола. Да мало ли еще тем! Такого друга – никогда не было... Ни у кого! Потому что это – только мой друг и больше таких нет – мне повезло…
Но однажды – как гром среди ясного неба – мама мне:
-- Свет, скажи – золотое кольцо и сережки у тебя?
-- Нет. Я бы спросила у тебя поносить.
-- Точно?
-- Я один раз только их брала, когда мы с Даной энергетику комнаты проверяли…
-- С Даной? – голос матери становиться подозрительным, - Ты сказала, что это – твое?
-- Нет, я сказала, что оно у нас на полке валяется…
-- Та-а-а-к… Надо будет мне с этой Даной поговорить…
И как раз Дак перестал заходить. «Вот видишь, - болтала мне мать, - втерлась в доверие и обокрала!». Аж тошно!
Но жизнь продолжается, а у меня – каникулы. Живу дома большей частью одна. Спасает только временная работа… Родители, наконец, оставили в покое, а сами на даче. Я их уговорила пока золото это несчастное не разыскивать... Ну не могла я в Даке ошибиться! Хотя… «Я живу, чтобы разрушать жизнь таких, как ты дурочек…» - как барана, об стену! Тошно мне!
Вечер опять провожу за компом – пытаюсь спроектировать дом с расположением по звездам. Да ну его – все равно не справлюсь…
В замке – шуршание ключей. Родители? Они же вот только приезжали за продуктами... Ну и ладно, что там у них произошло – какая разница! Мне лень отрываться от монитора…
-- Привет, - голос Дака вводит меня в ступор... От неожиданности я не могу даже разозлиться…
Не успев сообразить, первое попавшее в голову:
-- Так ты говоришь, тебя тогда мать пустила?
-- Уже нет. Держи, - протягивает мне мамино золото, - Зашел занести. Не знал, что ты дома…
-- Не зашел, а проник со взломом! Кстати, зачем ты их брал?
-- Нужны были деньги. Сегодня я их выкупил.
-- Нужны были деньги?! Надо было так попросить!
-- А ты бы дала? Нет, – сама же отвечает на свой вопрос... Может, я б что-нибудь другое придумала... О, она меня опять злит! Невозмутимостью…
-- Ты украла!
-- Я вернул.… К вам очень легко проникнуть. Хотел бы обокрасть – не стал бы брать только эти мелочи, да еще светиться – знакомиться... Понимаешь?
-- Да. Но я не уверена, что могу тебя простить. Ты мне не доверяешь…
-- Мне это не очень надо, - ей что, плевать на меня?! – Что ты делаешь? – подходит к компу.
-- Вавилонскую Башню проектирую! – со всей своей язвительностью…
-- Бессмысленно. Это и так уже сделали до тебя... Смотри: если эти стены переместить сюда и сюда – получится почти то, что ты хочешь. Это проект советского – не помню кого уже – архитектора... В мире есть почти все, что можно захотеть. Суть в том, что этого никто не хочет...
У меня всегда такое ощущение, что она смеется надо мной! Но что-то она со мной творит, без сомнения. Хочется с ней соглашаться. Она почти никогда не бывает не права – наверно, потому что она не разговаривает на те темы, в которых не очень разбирается...
-- Дак, кто ты такая?
-- Мы договорились...
-- Окей, кто ты такой?
-- Стриптизер.
-- Мало! Это я про тебя и так знаю. Расскажи что-нибудь еще... Про родителей...
-- я говорил уже – они меня видеть не хотят.
-- Братья, сестры?..
-- Да, старший брат... Но он меня презирает...
-- А ты? – точно нет. Видно же.
-- А я – нет. Он мой кумир. Был. Во всяком случае: большая часть меня – он.
-- Что произошло?
-- Я заигрывал с его девушкой. С этого все началось – он нас застукал... А она, впрочем, надо мной только насмехалась...
-- Странно... А ты действительно не пробовал лечиться?
-- Не хочу. Не помогает! Я ведь не знаю, как мне нравиться. Пол менять – не хочу! Мне так жить – людей пугать – интереснее. Понимаешь? Нет? Сам не пойму... Ладно, оставим все это, - Усмехнувшись, Дак отшвыривает мягкую игрушку, которую тискал... (а?) раньше.
-- А давай ты пообещаешь мне, что неделю будешь ходить в платьях?
-- Я не насилую себя. И не намерен.
-- Ладно.
-- Кстати, мне опять негде. Пустишь?
-- Если ответишь на вопрос.
-- Валяй.
-- Ты испытываешь ко мне плотские чувства?
-- Нет.
-- Оставайся.
Но мне стало досадно. Чего я хочу от Дака – интересных бесед или что-то другое мне тоже необходимо? Наверно, я хотела просто занести его в список... И кокетничать с полной уверенностью, что разбиваю ему сердце.
На этот раз обходиться без пива... Ночью лежим и просто смотрим в потолок. Вдруг опять мысль:
-- Дак, разве ты не можешь изменить внутреннего ощущения? Это же внутри тебя – ты говорил, что внутри все по силам.
-- Какого ощущения?
-- Ощущения пола.
-- Скажем так, не хочу. Веселее.
-- Неужто?
-- Еще как! – насмешливо – Дальше аж некуда. Спи давай.
И свернувшись на полу калачиком, она засыпает. А я так и лежу на кровати и размышляю: благо – мягко. Общество, где властвует унисекс, наверно, страшно... Влюбляешься, а потом только узнаешь, в кого – в парня или девушку... Даже фигуры ведь могут быть похожи... Нет, не страшно – странно... А размножаться – почкованием. Гигиенично и безопасно. Фу!
Ночью.
-- Дак, ты спишь?
-- Нет.
-- Мне холодно.
-- Правда? – Недоверчиво-язвительно...
-- Кроме шуток. Согрей меня, но не приставай... Хорошо?
-- Хорошо... Мне и самому надоело на полу...
Это была моя уловка. Мне почему-то захотелось крепких мужских (?!) рук на плечах. Надежного, теплого объятья. Просто за так.
А потом – бесконечная череда дней - странно-напряженных – без нее, и ночей – город-ских огней, дыма костра и шороха шин ее мотоцикла, на бешеной скорости мчащего нас – куда?
-- Вот зачем мне нужны были деньги.
И мы мчимся по безлюдным трассам, ловя кайф от скорости. Совершенно все равно, куда ехать – лишь бы вперед...
-- Пойми, невозможного нет! Читала в детстве – «Мастер невозможного»?..
Мы мчимся и ветер – холодный, с дождем, подгоняет нас в спину.
С-В-О-Б-О-Д-А!!!
... С моим другом твориться что-то не то. Случилось – не могу понять, что. Несколько дней Дака не было вовсе. Потом – мрачнее тучи. И молчит...
-- Что с тобой?
-- Пустяки. Тебе не стоит.
Она стала еще бешенее. Во всем. Не видит ничего, не замечает подчас и меня, а иногда – наоборот, как будто есть только я. Мне за ней не угнаться, я не знаю, чего она захочет в следующий момент... Все, что раньше действовало, не трогает ее нисколько... Она была бы похожа на труп, если бы не была настолько сумасшедшей...
-- Что?! – я кричу на нее, пытаясь помешать закурить шестую сигарету подряд... – Что?!
-- Кэт умер, - так обыденно и просто... Отстраняется и – закуривает шестую сигарету...
Серые, тусклые глаза – смотрит мимо меня:
-- Передоз... Я убью того подонка, который продал ему эту дрянь!
-- Прости, но... Он был наркоманом?
-- Отвали, он был моим другом!
Во мне поселяется тот жестокий черт, который любит издеваться и сыпать соль на голое мясо...:
-- Одно другому не мешает. Наркоманы вообще-то...
-- Светка, ты не знаешь! Он же из-за меня подсел на эту дрянь... Он же ревновал, оказывается! Вот черт!!!
Я умолкаю и делаю единственное, что еще могу – рассматриваю цветы на обоях. Я сжимаю ладонь Дака в своих руках – насильно. Мне самой так легче – иначе остается только сжаться в комок, потому что я – ТОЖЕ ВИНОВАТА. В смерти. Какого-то (какой-то?) Кэт. Я его точно даже не помню... Так – легкий намек, тень. Которой не будет больше никогда.
Ухожу – не держи –
В белые сны.
Одной ногой – там,
Другой – здесь,
А тебе не дам!
Все, привет –
Вышел весь...
Твой Кэт.
Вот так...
Дак сам не свой. Я не при чем. Как будто и не существую вовсе. Заходит иногда – жутко уставшим, а я для того только нужна, чтоб накормить. Я и помочь никак не могу – не позволяет. Волнуюсь – и каждый день пальцы крестиком – хоть бы сегодня их не нашла. А то ведь ввяжется и... боюсь даже думать, а перед глазами – загаженный подъезд с трупом девчонки-парня на лестнице...
Скрежет отмычки в замке – Дак, как обычно игнорирует замок – а у меня родители дома... Пока никто не заметил, подхожу к двери и быстро открываю ее изнутри.
-- Привет, - Дак даже не отвечает, - Живо в комнату!
А потом матери:
-- Мам, к нам Дана. Мы с ней договорились...
Мать не одобряет моей с ней дружбы – что-то еще подозревает, хотя я и скрыла, как могла, «историю с золотом», выкрутилась...
-- Ладно.
Дак падает на кровать, уставший, как никогда... Я (хоть бы не получилось – пальцы крестиком...):
-- Ну как?
-- Как обычно. Ничего.
Понимающе хмыкаю, а сама – счастлива: на сегодня обошлось!..
Стой!
-- А что это с твоими руками?! – костяшки разбиты и опухли... О, это же больно!
-- Подрался. Ничего – пройдет.
Дак засыпает, а я объясняю маме, что, скорее всего эта странная девочка будет у нас ночевать...
Стелю себе на полу – для видимости, для мамы, а ночью – перебираюсь к Даку – в одежде спит поверх одеяла. Обнимаю за плечи, берегу. Непутевую. Я сегодня – старше. Как бы осторожна я не была, Дак просыпается – прижимается всем телом ко мне, лицом уткнувшись в плечо – брат к сестре?
-- Я соврал.
-- Когда?
-- Помнишь, про плотские чувства?
-- Да.
-- Испытываю. К тебе. Знаешь, мне с этим сегодня не справиться!..
«Ну, вот» - мелькает в голове – «приехали... Как брат с сестрой!..» А сама, черт возьми, рада... Точно!
Только... В первый раз – страшно, а еще родители за стенкой... Тем более пусть не думает, что я так сразу соглашусь... Вот еще!
«Дак, Дак, Дак – я буду с тобой, я всегда буду с тобой!» - а вслух:
-- Дай мне подумать? Я не хочу – я не уверена, что вообще люблю тебя. Страшно... Давай чуть позже?
-- Забудь. Как будто и не было! – я чувствую, как напряглась она, когда сказала – отрезала. Отрекаясь, открещиваясь от того, чего так страстно хотела и чего так терпеливо ждала.
-- Прости.
Она целует меня в щеку, по-сестрински:
-- Спи.
-- Спокойной ночи, - я говорю это, а сама не верю, что она способна заснуть. Как и я. Она слишком напряжена, а я... Впрочем, засыпаю довольно быстро – как проваливаюсь в сон.
Утром ее уже нет. Ушла, закрыв дверь отмычкой – как обыкновенно, даже родителей не разбудив...
... А мать моя слушает криминальные хроники. А я – больше не подойду к телевизору:
«Сегодня на улице такой-то произошла перестрелка. Погибло десять человек. Одному из стрелявших удалось скрыться на мотоцикле марки Урал. Рабочая версия – криминальные разборки между наркоторговцами...» - следователь что-то рассказывает в интервью, а у меня перед глазами – зал суда, ее уводят, а я жду кратких свиданий и долгие годы – до освобождения... А потом – ее обнять...
Не будет! Потому что репортаж продолжается дальше: «... Преступник, скрывшийся с места происшествия, погиб в ДТП некоторое время спустя. Мотоциклист – это оказалась девушка – погиб на месте. По предварительному заключению экспертов в ДТП виновата водитель мотоцикла».
Дак! Дак! Как же это ты! Как же это мы...
... Последние часы, которые – вместе. Последнее «спи...», что она сказала мне... Последнее!..
Я не буду искать, где похороны, я не буду узнавать, где ее родители. Я не буду помнить ее – мертвой. Утром ушла, не разбудив даже – значит так надо... Надо! Надо!
Дак, я согласна с тобой – ты волен был сделать так, как хочешь. И я вольна...
Я не плачу – мне не хочется. И где-то у меня есть пачка сигарет. Дака. И записка внутри – единственное, что от него осталось:
«Ты взяла сигареты? Значит, меня точно нет. У меня
есть парочка просьб:
1. сходи к моему брату, скажи, что он – мой кумир и
извинись за меня – за все... Вот адрес.
2. забудь меня! Полностью. Не повторяй, слышишь?!
А теперь... Скажу – прости! Знаю – ты обидишься за то,
что со мой случилось. Но я слишком много накосячил...
Я твой не очень-то удачный жизненный опыт, правда?
Тем более, так ничего и не было... Вот черт, я все-таки
напишу: Я тебя люблю, глупышка!
Прощай. Дак»
И я живу. Пройдет время – схожу к ее брату. Вчера, сегодня, завтра – я пока не знаю счета дням... Только вот... Большая часть меня – он. Дак.
И когда-нибудь я нарушу твою просьбу. В конце-концов, обещаний я не давал... (а?!)


2004.