Пуанты

   Стал он к стенке, угрюмо посмотрел на стрелков, запомнил каждого в дуло, попрощался с жизнью, пожалел, что не дал тогда в рот пьяной балерине Зинке и запел "Боже, царя храни".
   Залп и... хрена лысого. Ни одной царапины, если не считать свежих щербин на многострадальной кирпичной стене.
   Шнабс-капитан Бесперебойный выплюнул изо рта цветик-семицветик и, глядя на героев расстрельной команды, весело констатировал факт неудавшейся генеральной репетиции парадно-показательной казни приуроченной к международному женскому дню 8 марта:
   - ****ь. Господа, да они ж все в гавно.
   А Клим подумал: "значит, буду жить долго. Какой бог? Какой царь? Какая в жопу Зинка? Вот стану комиссаром, надоть будет учредить звание Ворошиловского стрелка и давать его всем, кто мимо". Брезгливо снял свои обосранные портки и пошёл себе восвояси с места неудавшегося аутодафе. И там, где ступала его нагая нога, бурной плесенью начинали цвести несущие конструкции несуществующего слога моей отрыжки вперемешку с икотой.
   - Стреляй. Стреляй, Глеб Егорыч. Уйдёт же. Уйдёт!!!
   - Сначала надо в воздух.
   - А в воздух-то за что? Не он же банк ограбил.
   Счастливая смесь кислорода с азотом придурковато улыбнулась и благодарно подарила им отражение радуги в окрестностях татарской деревушки Дерикой, что находилась на берегу мелководной горной речушки. В ней, кроме взвода вечно пьяных стрелков под предводительством потомственного шамана Бесперебойного, этой весной купались две немки: фрау Роза и фрау Клара. Ранняя весна подарила дамам радость знакомства с хайтормой. Семь шестых данного музыкального направления приятно ласкали слух, но при этом никак не укладывались в их естестве. Тирольские напевы прочно и навсегда завладели немецкими мозгами женщин.
   В деревне, помимо звуков хайтормы и стройных кривоногих татарочек, проживал огромный каракурт.
   Судя по зигзагообразной траектории паутины чёрной вдовы, скоро будем пить портовое вино - значит лето в длинных ногах и коротких юбчонках. И его в который раз станут дониматься обладатели борсеток с заводами, мавзолея с Лениным, мозолей с пивом, и прочей дорогостоящей лабуды. А я на новый год, как водится, накушался. Славно так попил. Нихрена не помню. Будет что порассказать внукам. Если те когда-нибудь появятся, конечно.
   Кстати, у меня есть машина времени. Запой называется. Правда, работает - зараза - только в направлении будущего, но зато исправно. Начал, если верить календарю, 25 декабря... скоро уж и крещендо водолазово, а я всё никак не остановлюсь. Запой с нормальным произношением - с точки зрения существительного, это круто.
   В один из рассветов просыпаюсь и понимаю: вместо водки испытываю непреодолимую потребность в филологии.
   - Кто такой филантроп? - спросил свежим перегаром я нежную кошку по имени Вассер-Ла. Нежная театрально поморщилась, но с ответом всё-таки удосужилась:
   - Мизантроп - это филантроп зацеловавший до смерти своего визави, - а коготки-то у кошки острые.
   Только непонятно, с какой целью она их выпустила: то ли поцарапать, то ли просто так - поточить. Кто ж их разберёт - этих кошек? Хотя, любая кошка, в отличие от женщины, представляется мне вполне предсказуемой и даже предподлежащей.
  в этом месте погребён абзац о Зелёном Коране, голубых кораллах и бесцветной коварности женщин. Я убил его, как убил многое другое, что было для меня дорого.
   - Почему? - спросила меня ты.
   - Потому что ты ничего не хочешь видеть дальше собственного носа и полагаешь что всё это бирюльки - игра, несомненно, интересная, но, в общем-то, легкомысленная.
   Ты могла бы засучить рукава и в течение всего одной недели построить Байконур II, но почему-то предпочитала сучить ножками на сцене Мариинки.
   А всё проклятые пуанты.
   Но я люблю тебя.
   Какое счастье, что ты у меня есть и что не поэт я. В противном случае писал бы тебе пошленькие стишата, рифмуя вновь-любовь, бодун-Цзэдун. Впрочем, последняя рифма мне видится вполне актуальной.
   
   
   16.01.2009 г. Ялта.