Пролог. Глава первая

Пролог
Божок вселенной, человек таков,
Каким  и  был  он испокон веков,
Он лучше б жил чуть-чуть, не озари,
Его  ты  божьей  искрой изнутри,
Он   эту   искру   разумом   зовет,
И с этой искрой скот скотом живет.
Иоганн Вольфганг Гете «Фауст»

«Ничто не вечно» – гласит одно из правил создания миров. Правило сие придумали давно, и с тех пор нет ни одного измерения, ни одной вселенной, не подчинившейся ему.
Ничто не вечно – и все».

* * *

«Однажды тот, кто создал если не все, то большинство миров, а именно Великий Креатор, решил развлечься.
- Кто сказал, что ничто не вечно? – Спросил он у самого себя, лежа на облаке, попивая нектар и разглядывая свои ноги в золотых сандалиях. – Я сказал, - ответил он самому себе, - значит, я могу это правило нарушить.
Идея создания мир, в котором все будет не так, как в остальных мирах, преследовала его довольно давно. Еще несколько тысяч лет назад, когда был заселен живыми тварями последний созданный им мир, Великий Креатор решил отойти от шаблонов и сотворить нечто такое, чего больше никто повторить не сможет.
И вот настал тот день и час, когда Владыка Вселенский решил: пора. И приступил он к работе.
И в первый день создан был шар огромный и величественный, и нельзя было глаз от него оторвать, ибо столь сурового и прекрасного мира не созидал еще никто.
Во второй день появилась вода. Вода, чистая и нежная, как кожа младенца, окутала собою новый мир, а в третий день из воды поднялась суша.
И еще три дня работал Великий Креатор, возводя горы и
выращивая леса. В седьмой день отдыхал Он и любовался своим творением, ибо мир  сей  стал  самым  прекрасным  из
всех творений Креатора, и назван был Фростлендом.
В восьмой день он заселил новый мир животными, а в девятый день привел туда Человека.
- Смотри, - молвил Он, - все здесь твое, все для тебя, Ты – хозяин этого мира.
- Это все принадлежит мне? – Недоверчиво спросил Человек.
- Да. Но будь осторожен: этот мир, в отличие от остальных, вечен, но очень, очень хрупок. Энергия греха, которую порождают твои сородичи в иных Вселенных, может его разрушить. Здесь все зависит от тебя. Постарайся не уничтожить его.
- Хорошо.
- И запомни: каждый грех, совершенный тобой или твоими потомками, будет подтачивать защиту этого мира. С каждым разом все больше. Есть твари, стремящиеся уничтожать вот такие небольшие, но уютные измерения. Чем больше ты будешь грешить, тем больше у них будет шансов исполнить свои желания. Я постараюсь защитить вас, но я мало что могу. Все зависит от смертных.
- Я не подведу тебя, о Великий Креатор, - склонился Человек перед величественным и красивым божеством.
- Я верю тебе. Я даю тебе лучший из миров. Сохрани его таким же чистым и прекрасным.
И ступил Человек на землю Фростленда, и ходит по ней уже несколько тысячелетий.

Не исполнил Человек обещания, данного Великому Креатору, не исполнил. Совершил первый грех, затем второй и последующие. Предупреждал Владыка смертных через верных слуг своих, но забросаны были камнями они. Человек предался Злу, многоликому и вечному. Убивая ближних своих, прелюбодействуя и нарушая заповеди Всевышнего, разрушил Человек тончайшую преграду, защищавшую Фростленд от проникновения Зла извне, но нет смертным дела до собственных жизней. Алчность затмила их умы, и только избранные спасутся, когда настанет тот час.
Разверзнутся небеса, и хлынет на землю огонь, и явятся
Великие демоны, и ничто не останется от этого мира.
Молитесь, братья, молитесь, и да спасет нас и наши
души Великий Креатор…»
Брат Аурелий, предводитель тайного общества спасения мира и помазанник Великого Креатора, закончил чтение свитка, лежащего на пюпитре перед ним. Отхлебнув из фарфоровой чашки крепкий, густой чай, он откинулся на спинку кресла и начал размышлять, что он сделает, когда грешников настигнет кара.
В первую очередь он откроет людям всю правду о Церкви Повиновения, которая, присвоив себе право служить Ему, не сеяла Свет в заблудших душах, а способствовала скорейшему развитию греха. Его, Аурелия, братство веками пыталось что-то сделать, обратить людей в Истинную веру,  но все было напрасно. Повинуясь святошам, не менее алчным, чем остальные люди, народ жестоко убивал монахов. Но Аурелий не терял надежды. Даже если Фростленд погибнет, он и его паства увидят лучший мир. Ради этого стоит трудиться!
Брат взял небольшой изящный молоточек и ударил по столь же изящному колокольчику, подвешенному над письменным столом. Красивый, переливчатый и при этом громкий звон, раздавшийся от удара, предназначался для вызова секретаря. Тот не заставил себя ждать.
- Да, ваше Преосвященство, - слегка наклонил он голову в знак приветствия.
- Принеси мне третий том «Анналов» Великого Креатора.
- Слушаюсь.
Секретарь ушел.
Его Преосвященство вновь откинулся на кресло и попытался расслабиться. Сегодня в их братство вступают еще шесть членов, и им надо будет прочитать вступительную проповедь, а текст ее, как назло, вылетел из
 головы, бывает же такое…
Чай был превосходным. Он источал аромат, равному которых не было во всем подлунном мире. Аурелий отхлебнул еще этого сладкого, горячего напитка. Скоро, очень скоро наступят тяжелые времена, а потому нужно как можно больше работать.
Секретарь вновь вошел. Опустив на стол перед Его Преосвященством   огромный,   толстый   фолиант,   слуга
раскланялся и покинул  кабинет.
«Анналы»… Великая вещь. Церковь повиновения признала ее еретической, и большая часть экземпляров была сожжена. Сохранилось немного, а потому каждый из них представлял огромную ценность. Аурелий тяжело вздохнул и открыл том на двести тридцать седьмой странице, где начиналась глава о создании тайного общества спасения мира, коим он и руководил нынче.
Клирику показалось, что он либо сошел с ума, либо еще сходит с него. Текст в книге был тот же, что и раньше, но Его преосвященство ощущал, будто что-то не так. Те же слова складывались в те же, что и раньше, предложения, ни одна строка не изменилась, да и не могла измениться, но все же знакомая с молодости глава «Анналов» как-то странно воздействовала на разум Аурелия.
Его Преосвященство вдруг испытал неодолимое желание спать. Закрыв книгу, он откинулся на спинку кресла. Веки закрылись сами собой…
…Он летел, летел в вышине, недоступной смертным. Под ним проплывали облака. Странно, на такой высоте должен стоять жуткий мороз, но холода Аурелий не чувствовал совершено. Он вообще ничего не чувствовал. Это было странно, но приятно, странно приятно!
- Приветствую! – Чей-то баритон заставил его посмотреть в сторону. Рядом с ним летел старец с белой бородой. Лицо его, хоть и морщинистое, было довольно свежим и приятным.
- Кто ты? – Спросил Аурелий.
- Я – тот, кому ты служишь. Смертные называют меня Великим Креатором, я и сам предпочитаю это имя. Да, имен у меня много. Каждый зовет меня по своему, но главное не это, а то, что я есть.
Аурелий обалдел. В прямом смысле этого слова. То, что перед ним находится Высший Разум, не вызывало сомнений. И все же что-то ему не нравилось.
- Ты насторожен, смертный слуга мой. Ты спрашиваешь
себя, почему я разговариваю с тобой сейчас?
- Да, - согласился Аурелий.
- Ты прав в своих сомнениях. Ты действительно умнейший из смертных. Ты достоин того, чтобы служить
мне.
Я не в первый раз являюсь ко смертному. И раньше случалось   мне   предупреждать   вас,   когда   вам   что-либо
 угрожало. Но люди слабы, слабы и глупы. Они не просто не могут – они не хотят понять того, что я пытаюсь до них донести. Ты мой верный слуга, надеюсь, хотя бы ты поймешь меня.
- Я слушаю, - сердцебиение Аурелия участилось, а дыхание стало прерывистым, так сильно он волновался.
- Энергия греха, о которой ты знаешь не понаслышке, разрушила тончайшую магическую преграду, защищавшую Фростленд от проникновения Зла извне. Скоро, очень скоро произойдет то, о чем говорит свиток,  который ты читал несколько минут назад.
- Что я должен сделать?
- Посмотри на него.
Тут перед глазами Аурелия появилось чье-то лицо. Молодой симпатичный шатен, отчего-то улыбающийся, не производил особого впечатления.
- Кто он? Я не знаю этого человека.
- Это Мишель Метри, сын покойного ныне герцога Альевского.
- Владельца провинции Алье, что на юге империи Венор?
- Да. Этот молодой человек удивительно чист, при этом содержит в себе огромный Светлый потенциал. Он – тот, кто объединит смертных в грядущей войне, в сравнении с которой все предыдущие войны – лишь детский лепет. Он сможет противостоять Злу.
- Что я должен сделать, мой повелитель?
- Привести его ко мне…
Аурелий проснулся.
Странно, что это был за сон?
Его Преосвященство посмотрел на свои руки. Покрыты инеем! Да что же с ним было? «Привести его ко мне…» Что это означало?
Так, с этой непоняткой разберемся потом, а сейчас надо повторить главу о создании тайного общества спасения мира.
Аурелий начал чтение. Странно, знакомые с молодости
строки казались новыми, как будто кто-то изменил их. Так и есть!
Примерно в середине главы появился еще один абзац, которого раньше не  было. Неслыханно! Этому экземпляру «Анналов» уже почти триста лет, никто к нему не прикасался, кроме Аурелия и его секретаря, но не простым смертным дано изменять тексты книг в самих книгах. Значит, сон был правдив…
Его Преосвященство впился взглядом в новые строки, но те не исчезли. Чудной текст, он так несвойственен для «Анналов»…
«Взываю к мудрости твоей, Аурелий, верный слуга мой. Истинно говорю я, грядет конец мира. Тебе дано учувствовать в его спасении.
В твое братство вступают новые члены. Постоянно находятся люди, жаждущие спасти свои души. Да будет тебе известно, что каждый, кто доверяется тебе, и проходит древний ритуал посвящения, открывает мне свой разум и свое сердце… Думай».
Вот и все. Абзац совсем крохотный, но Аурелий чувствовал, что в этих строках содержится важнейшая для всего мира информация. «Открывает мне свой разум и свое сердце»… «Привести его ко мне»… Что все это значит? Что?
Аурелий откинулся на спинку кресла и снова вздремнул, однако ту же подскочил, как ужаленный. Как же он сразу не догадался!
- Хвала тебе, о Великий, - благоговейно возвел он очи к небу, - теперь я знаю, что делать… Я не подведу тебя.
После произнесения этой возвышенной фразы Аурелий вновь вызвал секретаря.









Глава первая
ТЕНИ СЛАВЫ

- Кавальеро,  проснитесь… Проснитесь, вас ждет господин Маррен. Проснитесь же!
Мишель Метри с трудом открыл глаза. Он страдал бессонницей, потому никогда не мог заснуть раньше четырех часов утра, даже если ложился очень рано, вследствие чего не просыпался до одиннадцати. Молодой граф твердо решил как следует отчитать служанку: могла бы и сказать Маррену, что он, Мишель, спит после долгой и утомительной работы. Сия работа заключалась в том, что Метри абсолютно ничего не делал, а это утомляет сильнее всякого труда.
- Долго же вы спите, кавальеро, - Анита нагло улыбалась, - господин Маррен ждет вас в холле первого этажа. Он сказал, что дело очень срочное и важное, потом вы должны немедленно к нему спуститься.
«Что еще за дела такие? И с чего это я вообще понадобился старому скряге, так некстати заявившемуся в мой дом?»
Такая мысль посетила не особо отягощенный жизненным опытом разум Мишеля, но виду он не подал. Не хватало еще, чтобы слуги решили, будто он, граф Метри, не уважает своих гостей! Мишель наспех оделся, предва-рительно выпроводив из спальни служанку, и спустился вниз.
Маррен был не особо приятным человеком. Более того, он совершенно не умел нравиться. Маррена уважали, но никогда не любили, нет, его скорее боялись. Действительно, это был страшный человек. Являясь фаворитом императри-цы Алексии, августейшей супруги правителя Венора Грегора
Манкевича,  он имел  огромное влияние на  дворянство слав-
ного города Авердена – столицы упомянутой монархии. То, что сей фрукт вот так внезапно, да еще спозаранку явился в дом Мишеля Метри, для последнего было или очень хорошим признаком, или очень плохим: Маррен уже десятый год возглавлял департамент безопасности при Его Величестве светлейшем императоре.
Спустившись вниз, Мишель в первую очередь поприве-тствовал своего «дорогого» гостя, не давая понять, что визиту известного своей дотошностью полицая он никак не рад. Маррен, напротив, был каким-то странно добродушным, сей грех за ним как-то не наблюдался ранее. Определенно ему что-то требовалось, а вот что-то – этого Мишель сразу не понял.
- Здравствуйте, друг мой любезный, - выпалил Маррен в ответ на приветствие Метри. Он старался улыбаться, он и улыбался, но только устами – глаза его были холодны, как лед северных пустынь.
- Вина? – Осведомился Мишель.
- Не употребляю. Вот от чая я бы не отказался…
- Черного? Зеленого? Красного? Пурпурного? – Мишель знал толк во многих напитках, в том числе и в чае, потому у него имелись практически все сорта.
- Пурпурного. Мне нравится более всего этот вид. Вы не находите, что в нем  менее всего выражена горечь? Я уж не говорю о полезности небольших доз чая для работы головы, - Маррен постучал себя по затылку и натянуто улыбнулся. Впрочем, по другому улыбаться он не умел.
Мишель дотянулся рукой до телефона – новомодного изобретения, встречавшегося тогда только в редких домах. На родине этой штуковины, в городе Катриксе, имелась так называемая телефонная сеть, и жителя этого  города, могли на расстоянии  общаться между собой; в Авердене такой возможности не имелось, и те, у кого был телефон, пользовались им лишь для вызова слуг. Именно это и сделал Мишель – приказал дворецкому принести в гостиную две ча-
шки пурпурного чаю. Слуга не заставил себя ждать. Уже через несколько минут на столике перед хозяином дома и его гостем стол поднос, от которого поднимался пар с терпким ароматом.
Маленькими глотками попивая великолепный напиток, Маррен наконец приступил к делу:
- Сегодня вечером во дворце светлейшего императора будет дан бал в честь юбилея Альянса.  Сия достойная организация, как вы знаете, была образована семьдесят лет назад, в тысяча восемьсот двадцать шестом году .
- Вы пришли напоминать мне историю? – Грубо спросил Мишель и сам подивился свой дерзости. Но Маррен был в тот день самим благодушием и не обратил внимания на столь нелестную фразу.
- Уважаемый граф Метри! Не мне вам объяснять, что такое светские балы. Вы ведь знаете, сколько сплетен возникает на подобных вечерах. Я предлагаю вам несложную работу, за которую могу очень много заплатить. Десять тысяч эргов!  Это хорошие деньги…
Мишель и сам знал, насколько это крупная сумма. В деньгах он не нуждался, но сорок тысяч на дороге не валяются, так что…
- А что за работа?
- Ничего особого. Ко мне недавно поступила прелюбопытная информация, что против нашей с вами страны готовится заговор.
- Аустрактес?  – заговор Мишеля не особо испугал – не в первый раз и не в последний! Другое дело, что заниматься этим положено не Маррену,  а  министерствам  иностранных дел и безопасности.
- Именно, - кивнул полицай. – Я предлагаю вам прислушаться к тому, о чем будут шептаться на балу, авось и услышите что-нибудь интересное…
- Вы предлагаете мне подслушивать чужие разговоры? – Мишель едва не подскочил от подобной наглости.
- Сорок тысяч! К тому же вот вам письмо от императора, - Маррен достал из кармана камзола свиток, запечатанный сургучом. Мишель сорвал печать и развернул свиток.
«Здравствуй, друг мой. Мне нужна твоя помощь. Сим сообщением утверждаю: все, что потребует от тебя глава департамента безопасности г-н Маррен, идет на пользу государству и должно быть исполнено незамедлительно.
Светлейший император Грегор III Манкевич»
Это в корне меняло дело. Ослушаться и не выполнить приказ самого Манкевича означало… нет, не государственную измену, просто Мишеля потом мучила бы совесть.
- И что же вы потребуете от меня, г-н Маррен?
- Я уже сказал, что мне нужно от вас. Это не составит для вас труда никакого совершенно, а польза, которую принесет такая от вас услуга,  огромна. Вы не представляете себе, как это поможет империи Венор. Мы будем процветать вечно и…
«Нужно поскорее остановить старика. Если он оседлает любимого коня, словесный поток по мощи превзойдет Апокалипсический водопад в Алье», - подумал Марсель.
- … И пока Аустрактес усиленно внушает нам миф, который называют демократией, мы сможем построить сильное и справедливое государство,  в котором всем будет хорошо. Да и где это видано – люди выбирают себе правителя?!! Где  это  видано,  чтобы  власть  лишь  пять  лет
была в одних руках? Не дело это, ей-богу, не дело. Не должно быть так! Не должно! Народ слишком глуп, и не знает, каким должен быть владетель государства. Они хотят видеть сильного, справедливого и мудрого, готового понести ответственность за всех и каждого. Но люди глупы, и не знают, что нет такового среди смертных обывателей. Что демократия! Скажи мне, разве достоин власти хотя бы один правитель, избранный народом Аустрактеса? Разве хотя бы один из их шести президентов – они ведь так называют своих властелинов – был лучше, чем тот же Грегор Манкевич? Нет, нет, нет! К тому же нет ничего проще, чем подтасовать выборы? Хотя нет, убедить людей в том, что один болван лучше другого, еще легче. Так что запомни, друг мой – империи не исчезнут никогда!!! Никогда!!! Никогда!!!
- Ну, началось…, - Мишель не заметил, как произнес свои мысли вслух.
Но Маррен, казалось, уже ничего не замечал. Он вдруг начал распевать старую романтическую песенку:
Никогда не исчезнут империи,
И монархии будут всегда,
И во чтобы там люди не верили
Власть в одних  руках будет всегда.
Какая отвратительная песенка, подумал граф Метри, ведь строки в ней рифмуются одним и тем же словом. Всегда-всегда – даже изысканный слух Мишеля отказывался принимать такую рифмованность, не говоря уж о литературном разуме оного.
И тогда, под влиянием прессинга
Заживет весь наш мир хорошо,
Будет всем и каждому весело,
Так как будет у всех порошок.
У старика Маррена порошок был всегда и везде. Весь
смысл жизни своей он видел в раскрытии преступлений против особы светлейшего императора, и курении измельченной травы, которую кто-то называл по-умному  - «капседан»,  а кто-то просто – «дурь». Собственно, Мишелю тоже нравился тот странный и отвратительный эффект, вызываемый поглощением дыма тлеющего растения, но видеть смысл своей жизни в этом – глупость, считал он.
- Господин Маррен, - вежливо обратился Метри к своему гостю, - не пора ли вам заняться другими делами?
- Ах, да, - опомнился полицай, - вы правы.
Выпроводив фаворита Алексии, Мишель сел на ковер и задумался.
Думать граф Метри любил. Ему не было важно, какую информацию обрабатывает его мозг, - нет, ему просто нравилось следить за тем, как одна мысль вызывает другую, та – третью, а в конце концов получается то, чего совсем не ожидал. Размышления не были важной составляющей жизни этого человека, хотя без них он не обходился. Его нельзя было назвать мыслителем, - Мишель и сам не любил такого определения. Думал он исключительно для удовольствия и не собирался решать глобальные проблемы.
Однако в тот день Метри задумался именно для того, чтобы решить появившуюся проблему. С одной стороны, граф не любил подслушивания и шпионажа, с другой – приказ императора и крупная сумма денег. Что выбрать? Совесть требует одного, разум – другого, а третьего не дано.
Мишель прилег. Посмотрев на потолок, он увидел там мозаичное изображение странного божества, именуемого Великим Креатором. Церкви Повиновения Мишель не доверял, но в бога верил, а потому молился, хотя и по-своему. Потому, не найдя подходящего решения, не сумев сделать выбор, он мысленно обратился к тому, кто создал все и всех, попросив дать какой-нибудь знак, указать верный путь. Затем Мишель поднялся и, велев заложить карету, соб-
рался навестить свою сестру, в то время фрейлину императрицы Алексии.
* * *
Славное это место – империя Венор. Славное, потому что резко отличающееся от других. Взять хотя бы «девственниц».  Во всех монархиях, будь то коалиционные эрцгерцогства, просвещенный Катрикс или тот же Аустрактес, в прошлом могущественная метрополия, - везде лица женского пола, приближенные к августейшим особам, носили какие-то дурацкие платья, волочившиеся за ними по полу. В империи же все было по-другому. Легкие, почти прозрачные курточки и брюки были признаком фрейлин Алексии. Собственно, это и была ее идея. Такая одежда и практичнее, и красивее, заявила тогда она.
Эллен Метри, родная сестра Мишеля, встретив брата, откинула каппетин,  и, поприветствовав родственника, спросила у него, зачем он пришел.
- Мне нужна твоя помощь, - заявил Мишель. – Срочно.
Эллен вздохнула. К некоторым странностям брата она привыкла еще в детстве.
- Мне нужно сделать выбор. ВЫБОР! Понимаешь, я никогда ничего не решал самостоятельно, всегда находились люди, делавшие выбор за меня. А мне… мне было все равно, и вот теперь...
- Теперь ты оказался в довольно сложной для себя ситуации, - догадалась сестра, - выкладывай.
Мишель изложил ей суть дела. Подумав, Эллен заявила, что ее братец окончательно потерял разум, если не знает, что делать в такой простой ситуации.
- Честь, конечно же, важнейшая из составляющих твоей жизни, но сорок тысяч на дороге не валяются. Ты глуп, ты действительно глуп, Мишель. Твоя честь никоим образом не пострадает, ибо это будет бал-маскарад. Если хочешь, я смогу сделать это за тебя, мне несложно, тем более что подслушивание для фрейлин привычное дело.
- Нет! Не перекладывай на себя мою ношу, - Мишель действительно понял, из-за какой глупости поплелся в Малый дворец Императрицы. Быстрым шагом покинув величественное помещение, граф Метри сел в свою карету и велел кучеру отвезти его домой.
Не прошло однако и пятнадцати минут, когда Мишель засомневался в принятом решении. «Плевать на честь? Что будет с моей совестью? Кем я стану для самого  себя?» Ангелом во плоти Мишель не был, но все равно свои вымышленные идеалы он никогда не предавал. Думая: «Брать или не брать?», Мишель отвлекся и очнулся лишь тогда, когда карета неожиданно взбрыкнула. Тогда же Метри услышал голос кучера:
- Ты куда лезешь, гад?!! Не видишь – лошади едва успели остановиться? Идиот!
Мишель вылез из кареты и спросил:
- В чем дело?
- Господин, этот совершенно безумный сорванец прыгнул под копыта лошадей. Он душевнобольной!
Кучер пылал святой яростью, и гневу его не была предела.
- Не слушай жалкого холопа,
Мой господин, ведь ты мудрей,
Прислушайся, и сердца слову
Поверь.
Этот отвратительный стих граф Метри уже где-то слышал, но так и не вспомнил, где именно. Подумав, что разум и сердце несовместимы, он обратился к подростку:
- Что надо тебе, сын мой? – Произнес Метри, натягивая на себя улыбку.
Сын был на семь лет младше «отца», но при этом ему хватило наглости заявить, что он, Мишель Метри, избран
Провидением, и Великий Креатор желает, дабы Пламя Правды коснулось его сердца, и тогда граф выполнить свое земное предназначение.
- Что значит «Пламя Правды»? – Спросил Мишель.
- Нет большей правды, чем наглая ложь, - туманно ответил отрок и убежал.
- Что теперь делать? – Озадачился кучер.
- Ехать дальше, и забыть об этом, - отмахнулся Мишель.
«Нет большей правды, чем наглая ложь… Кто мне лжет? Маррен? Сестра? Грегор Манкевич? Или я сам? Ложь, наглая ложь. Какая ложь самая наглая? Наверное, сплетни. А где можно услышать сплетни? На балу. Точно!»
Зайдя домой, Мишель посмотрел на мозаичный потолок гостиной и вожделенно произнес:
- Хвала тебе, Великий Креатор, ибо теперь я на верном пути.
После чего принялся размышлять, до чего отвратителен был сегодняшний день. Вначале заявился слегка тронутый полицай, а потом еще и отвратительные стихи… Дошло до того, что сестра обозвала его идиотом!!! Нет, такую гадость нужно запить. Где бренди, где, черт возьми, бренди?!!! На бал в честь 75-летия Альянса ни в коем случае нельзя заявляться трезвым. Не то, чтобы это  нужно, просто слегка отуманенный алкоголем разум проще будет оградить от тлетворного влияния сплетников и сплетниц. В конце концов, подобные мероприятия и торжества нельзя сравнить с беседами ученых мужей, кои устраивает для своих приближенных сам светлейший император, а потому не стоит открывать им свой ум, сердце и душу.