Ох, уж эти мне мужики

     Марья Николаевна обиделась на Петра Васильевича. Не просто обиделась, а так сказать, планово обиделась. То есть, встала с утра, потянулась сладко и подумала: «Что-то я давно на Петра Васильевича не обижалась». Сказано – сделано.
    
     Петр Васильевич о плане, конечно, не догадывался и сопротивлялся долго. То кофейку нальет, то табуреточку пододвинет, а то и вовсе в щечку поцелует. Марья Николаевна прям измаялась вся. Она и вздыхала о жизни своей нелегкой, и в окно глядела, и за хлебом Петра Васильевича отправляла, и гвоздь попросила его прибить (куда-то, зачем-то) – ничего не помогало.

      К вечеру, когда в соседних домах мирно зажглись окна, когда коты на крыше затянули долгую, противную песню, когда дети, отмытые и накормленные Петром Васильевичем, засопели в своих кроватках,  Марья Николаевна решила план свой до завтра отложить.
Только Петр Васильевич и об этом не догадывался ( у мужчин вообще плохо с логическим мышлением) и на невинную фразу : «Совсем ты меня Петечка, не любишь!» - вдруг неадекватно отреагировал. Он сверкнул глазами и сказал: «А не пошли бы вы, Марья Николаевна к едрене фене!!!!»,(ну или как то так) да еще и дверями хлопнул.
      Марья Николаевна СОВЕРШЕННО СПРАВЕДЛИВО обиделась на Петра Васильевича.