Рефракция. Глава третья

Глава третья – Лена.
Шли последние деньки лета. Мне хотелось бы сказать, что мне совсем не грустно, что в моей жизни будет ещё несчётное количество таких деньков, но это было бы неправдой. Мне было немного печально, немного жаль, ведь расставание это всегда грустно. Пусть и ненадолго. У меня были мысли о том, чтобы выучить иностранный язык и уехать туда, где круглый год лето, но в того мне бы нахватало зимы. Получается, мне хочется всего и сразу?
Я стоял в очереди за квасом в бочку. Солнце припекало, так что я весь взмок и никак не мог дождаться того момента, когда мои губы коснуться прохладного целительного напитка. Знал бы я, что этот день будет ключевым в моей жизни. В этот день мир вокруг меня измениться навсегда, изменюсь я, точнее тот я, что стоит сейчас за квасом умрёт, сгинет навсегда, а взамен появится нечто иное, невиданное и необъяснимое.
Если представить, что тот период, когда у меня появилась шерсть, был моим рождением и я словно новорожденный дёргал ручками и ножками как мог, ничего при этом не понимая, то сейчас я был ребёнком. Уже ориентирующемся в мире, уже знающем что я такое, даже побывавшим в постели с девушкой, но всё равно ребёнком.
Я стоял в очереди и был наивен, как бывают наивны только дети и некоторые взрослые, так и не научившиеся пользоваться разумом. Таких много. Такие сидят вечерами на кухне, глушат водку и размышляют о мировой экономике, политике и о боге. И всё у них складно в разговорах. Эти воры, эти зажрались, эти дармоеды. Их послушать, так ведь могли бы весь мир изменить. Но стоило бы им стать президентами стран, как мир бы умер в голоде, холоде и мировых войнах, потому что мир куда сложнее, чем кажется сидя на кухне.
Вот и мне казалось, что мир будет таким простым и радостным всегда. Я буду сотни лет бегать по улицам в шкуре собаки, приставать к прохожим, заглядывать под юбки девушкам. Точнее, я понимал, что это будет не вечно. Я понимал, что в мире нет ничего уникального. И что нет никакой особой разницы заглянуть двадцати девушкам под юбку или одной двадцать раз. И что читая свою любимую фантастику, я буду замечать, что в ней нет ничего нового – будут меняться лишь название космических кораблей, да торговые марки производящие осиновые колья вместе со святой водой. А если и встретятся умные мысли, размышления, то меня будет преследовать чувство, что я это всё уже где-то читал.
Будучи бессмертным я обречён на душевную старость. Каждое новое лето будет менее ярким относительно предыдущего, трава будет тусклее, а небо мрачнее. Весь мир будет постепенно приедаться и надоедать. Но об этом всём я старался не думать, да и не думал – мне было хорошо сейчас, а в этой жизни стоит думать только о настоящем, ведь прошлое умерло, а будущее ещё не родилось.
Наконец-то очередь к бочке с квасом закончилось, и я смог купить два пол-литровых стакана холодного напитка. Один я выпил чуть ли не залпом не отходя от жёлтой бочки. Потом я медленно поплёлся по асфальтной аллее, идущей вдоль зеленеющей травки. Когда-то здесь был песок. Но потом около двенадцати этажного дома построили большой двух этажный торговый дом. На его месте до этого был небольшой магазинчик, который я почти не помню. С появлением большого магазина пустырь засадили травой, выложили бессистемные дорожки.
Много времени с тех пор прошло. Магазин этот теперь не самый большой, да и не самый лучший в городе, но в моём сердце он навсегда таковым остался. Траву замусорили, а большую часть местности огородили забором, за которым строят ещё один магазин. Но это никак не омрачало моего настроения – мне было хорошо, хоть и грустно.
Я медленно шагал по одной из дорожек, попивал квас из запотевшего пластикого стаканчика. Вот что в жизни самое дорогое и важное? Почему я так счастлив, просто идя по улице? Наверное, у меня что-то особенное? Кто-то даже завидует мне. Деньги? Да, за деньги можно многое купить. Можно покупать вещи и людей, которые будут дарить счастье и удовольствие, но лишь на время. Власть? Можно захватить мир, стать единым правителем всей Земли, но при этом быть несчастным.
Любовь? Почему-то многие считают именно так. Мол, любовь есть и всё – счастью нет конца. Разочарую этих людей – я не люблю никого и не любим, но нисколько об этом не жалею. Молодой жизни достаточно кратковременного романа, порыва страсти, безумства секса в постели, чтобы получить полное удовлетворение, как физическое, так и духовное. Да, это временно, а любовь постоянна. И я бывает остро ощущаю одиночество, нехватку любви, но действия по вышеуказанному принципу, уже на утро бурной ночи я забываю об одиночестве.
Самое ценное в жизни, скажу я вам – свобода! Или хотя бы иллюзия свободы. Получив дар, я получил главную свободу – свободу от времени. Если раньше валяясь сутками на диване дома, скучая и бездельничая, я сходил с ума от осознания того, что жизнь проходит, а я так и не узнаю её вкус, то теперь я мог месяцами бездельничать и получать от этого удовольствие, ведь я никуда не тороплюсь! А что же любовь? Любовь это здорово, потрясающе, но даже любовь без свободы – это рабство и мука.
Незаметно за размышлениями стаканчик с квасом закончился. Я хотел было вернуться к бочке, но развернувшись увидел, что она уже закрыта. Тогда я подумал, что опять слишком глубоко задумался, замедлился. Мысли сведут меня с ума рано или поздно. Нужно вновь набрать скорости, ввести в кровь адреналин, мешать голове думать! Не понимаю, как многие люди живут и не думают? Нет, думают, но слишком поверхностно и субъективно, не охватывая всего.
От очередной порции пустых и банальных, давно обдуманных мыслей меня спасла Лена, та самая девушка, с которой я был знаком пару месяцев назад, в самый разгар лета. Сейчас она шла под руку с парнем и пила квас. Получается, они его купили в той же бочке? Просто слишком сильно погрузившись в себя я её не узнал, а она меня в лицо не знает, разве что в собачью морду, да и то одну из десятка.
Видимо, действительно судьба такая – видеть её. Мне стало печально. Не могу объяснить это корректно. Словно когда-то давно, в детстве, я мечтал об игрушечной машинке, наивно и по-детски. Эта машинка сводила меня с ума, но её кто-то купил. Я больше не видел её в магазине и постепенно забывал. И вот, уже повзрослев, я вновь е увидел, ту самую, совсем не изменившеюся! Смотрю на неё и понимаю, что до сих пор хочу ею владеть. Путь теперь уже не для того, чтобы играть ею в песочнице, а лишь хранить на полочке, но всё равно так же сильно и отчаянно. Поэтому мне и стало грустно.
Незаметно для себя я увязался за парочкой. Они шли не торопясь. Парень был омерзителен мне – быдло, отброс общества. Где только Лена нашла такого? Ведь приличная, культурная и вообще потрясающая девушка во всех отношениях! Лена с «существом» остановились на светофоре. Я остановился позади. Когда я видел эту девушку, во мне что-то переклинивало. Нет, я не любил её, скорее влюблён. Но такой силой обладала эта влюблённость, что всякая любовь покраснела бы со стыда и стояла бы в сторонке.
- Эй ты, - гаркнул парень прокуренным голосом, обернувшись ко мне.
Только сейчас я осознал, что уже давно я не отвожу взгляда от ягодиц девушки. Пусть они сейчас скрыты одеждой – в памяти свежи воспоминания, когда на ней были лишь красный узорные трусики.
- Чего надо? – в тон ему ответил я.
Сейчас бы изменить тело, нарастить мышц и избить его до полусмерти, но это не мои методы. Сила это не рычаг воздействия на других и не метод добычи желаемого, как полагают многие эгоистичные глупцы. Сила – это свобода от таких вот глупцов.
- Ты чо на мою тёлку пялишься?
Ну и мерзость. Рожа вся избитая, пропитана алкоголем. На руках татуировки, на костяшках кожа содрана. Я бы к такому даже подойти бы побрезговал, хоть он и человек. Разве что по наследству ему такой дар достался, а так – животное.
- Захочу, и моя будет, - нагло заявил я.
Результат был именно таким, какой я хотел – парень с размаху двинул мне в челюсть, так что я повалился за землю. Мне было смешно. И я смеялся. Хорошо, что челюсть тут же зажила и совершенно не болела. Девушка была в шоке – всё слишком быстро. По виду парня было видно, что он мысленно тешит своё эго.
- Ерунда, - отмахнулся я, встав на ноги.
Парень, окончательно расверепев, вцепился в мою майку, врезал мне по печени и швырнул в сторону, да так неудачно, что я вылетел на проезжую часть, где тут же налетел на набирающий скорость автомобиль. Боль не успела пронзить тело – все чувствительные рецепторы вмиг отключились. Мешком я упал на асфальт. Ощущений никаких. Сейчас я бы и в ладоши не смог хлопнуть – мозг посылает сигналы, но они словно уходят в никуда, кажется, что ничего не происходит, а на самом деле организм послушно выполняет все приказы. К этому невозможно привыкнуть.
- Что ты наделал? – заверещала Лена.
Кто-то ещё кричал, начиналась паника. Плохи дела – восстановить тело, значит привлечь внимание, а остаться на асфальте, значить угодить в больницу и потерять Лену из виду. Что делать? Я лежал, словно бы мёртвый, почти ничего не вижу, только серый асфальт, в ушах шум, тела нет. И в душе я понимал, что девушку нельзя больше терять. Сейчас мне дан последний, третий шанс. Если я его упущу, то она так и останется лишь «тёлкой» для такого вот быдла, той, которую можно ночью повалять в постели а на утро хвастаться об этом таким же упырям, как ты.
Я «включил» все нервные окончания на минимальной «мощности». Процентов десять, не больше. Тело вернулось. И вот лежу я, значит, в неудобной позе – ноги сломаны, рука правая вывихнута и выбита, а голова разбита об асфальт, лежу и смешно мне стало. Свободен я от боли, от увечий и смерти! Руку я вправил, кости восстановил, сотрясение излечил. Лежу уже почти здоровый, ссадины, да кожа содрана на локтях. Ну и одежда испачкана и изорвана.
Медленно-медленно я поднимаюсь на ноги, осматриваюсь. Тут уже и скорая помощь сиреной воет и милиция подъезжает. Шатаясь из стороны в сторону, иду я к урне, что в нескольких метрах от меня, достаю из кармана разломанный вдребезги мп3-плеер и с чувством выбрасываю. Откуда у меня мп3-плеер, спросите вы? Всё просто – я вор. А как же моральные и этические нормы и всё такое, о чём я так усердно размышлял на солнышке, неужели пыль в глаза пустил?
На самом деле всё иначе. Вор-то я вор, вот только спёр я его у другого вора! Брёл однажды вечером по двору, а там шайка хулиганов на парня наехала и отобрала все деньги и прочее имущество. Ну я выследил того из них, кто себе мп3-плеер взял. Избил его в подъезде, а железку себе взял. Каждый в этом мире эгоист, никто не думает о других. Вот зачем мне, скажите вы, возвращать мп3-плеер хозяину? Спасибо услышать? Оставил я штуковину эту себе. И вроде вор я, но с другой стороны краж больше не стало, не стало больше преступлений и убытки больше не стали! Как украли один мп3-плеер, так и украли. Так что я хороши вор. А кто этого не понял, тот дурак. Мп3-плеер чужой был? Чужой. Я наглядно показал тому парню, что красть не хорошо? Наглядно. Сам виноват.
Подкатила скорая помощь. Пришлось пройти медосмотр, после чего долго и упорно отказываться от госпитализации. Потом я подошёл к милиционерам, разбиравшимся с ДТП и дракой. Пришлось им всё растолковать, что случайно всё случилось, чтобы никого не наказывали. Вроде бы всё утряслось, кроме претензий водителя – машину-то помяли. Значит, остался «быдло» с водителем разбираться, остальные разошлись.
Не знаю что на Ленку нашло, но подходит она ко мне решительно, хватает за руку и тянет за собой. Уволокла она меня от происшествия подальше. Может, увидела какой хаос может натворить грубая безмозглая сила, может жалко меня стало. Но, значит, идём мы по улице, поздно уже, а не темнее.
- Куда ты меня? – спрашиваю я?
- Домой? По моей же вине тебя так. Раны осмотрю – медики-то рады отделаться от работы, ты хоть на части перед ними распадись – наплевать им. А я осмотрю, перебинтую где болит.
- Ну уж нет, - я резко вырвал руку из объятий, - мне жалость не нужна! Я почти бог! Бессмертный! И боль могу убрать сам, если надо.
Что-то я не то ляпнул. Лена косо на меня так посмотрела, но ничего не сказала. И что я так сорвался? Ну да ладно – на сотрясение мозга всё свалю.
- Идём, - улыбнулась мне девушка.
- А ты всех встречных парней домой тащишь? И того домой вела? Да ему кроме того, чтобы тебя повалять ничего и не надо! Точнее, ему кроме этого вообще ничего и не надо, неважно с кем. С кем попало.
- Но-но, - осекла меня Лена, - такое ощущение ты у нас монах.
- Во-первых, я если и валяю кого, так легко доступных шлюх, пачками ошивающихся в клубках. А во-вторых, тебе это не нужно, я даже не знаю почему ты так поступаешь.
- Монашка я что ли по-твоему? – фыркает Лена.
- Нет, но ты не предпочитаешь беспорядочных связей.
- Ты-то откуда знаешь? Может я обычная клубная шлюха, только без косметики.
Я решил замолчать. Ерунда какая-то получается. Ради этого глупого спора я так хотел быть с ней рядом? Молча мы дошли до уже знакомого мне дома, знакомой квартиры. Тут я, значит, прокололся – разувшись, я тут же отправился в зал на диван – усталость в теле накопилась. Там я нашёл знакомый пульт от музыкального центра и включил его. Заиграла песня группы Kreator - One Of Us.
Лучше всего, хоть и совсем неточно, эту музыку можно охарактеризовать так – хаотичный шум. Гитарные рифы играются невпопад, как повезёт. Барабаны стучат хоть и в такт, но совершенно бессистемно, словно пьяный мужик палкой долбит по большому разваливающемуся ящику. Многие назовут это шумом, хаосом, но не музыкой. Сейчас я тоже так подумал и выключил музыкальный центр.
На деле же такая музыка требует тонкого понимания. Её может слушать и малолетнее быдло, желающее тупо потрясти головой, выплеснуть энергию, а может слушать и эстет. Тут нужно понимать эмоции музыки, быть ею. И тогда ты словно заряжаешься энергией.
Лена подоспела в комнату. Мне стало стыдно, что я так разлёгся, но она поняла, что я устал и вообще разбит после случившегося. Девушка села на диван. А я, значит, лежу и не знаю что делать. Через какое-то время Лена предложила сготовить мне ужин – я согласился. Обедал я давненько, да и восстановление тела затратило немного энергии.
Вообще, все метаморфозы тела почти не потребляют энергии. Куда больше её идёт при изменении массы тела или при отращивании шерсти, ведь её обратно втянуть нельзя, почему-то, только сбросить. При уменьшении массы тела энергия наоборот выделяется, но потом трудно её обратно нарастить. Поэтому я не любил превращаться в кошек или собак.
Девушка принесла две тарелки с едой. Мы с ней поужинали. Что-то в ней было не то. В девушке, я имею ввиду, а не еде! Вроде бы самая обычная, красивая, умная, но есть что-то. Какое-то благородство, голубая кровь – именно это меня к ней и притягивает. Сейчас большинство людей слишком низменны, особенно низменна молодёжь. А у Лену чувствовалось правильное высокомерие, такое, какое я даже не могу описать так, чтобы вам сразу хотелось сразу завладеть этой девушкой.
После еды я обнаружил, что за окном уже темно. Я хотел было отправиться домой, но девушка меня наотрез не пустила. Говорила, что со мной может что-нибудь случится. Ничего мне не оставалось, кроме как остаться. Мне было устелено в зале. Перед сном я принял ванну, после чего Лена меня всего осмотрела. Ничего она не нашла, конечно же.
Я уже улёгся спать, когда в комнату вошла Лена в одной ночной сорочке. Вот неймётся девушке! Она вновь села рядом со мной. У нас завязался разговор, странный такой разговор. Она спросила о том, есть ли у меня любимая. Я ответил, что нет. Потом мне пришлось рассказать всё о любви, влюблённости, одиночестве и методах борьбы. Отвращения это не вызывало, но и симпатии тоже. На этом разговор и закончился.
Уснуть я не мог очень долго, не знаю почему. То на один бок лягу, то на другой, то на живот. За своей вознёй я не заметил, как в комнате появилась Лена.
- Знаешь, - прошептала она, - я лежала и не могла уснуть, мне было одиноко, так, как ты рассказывал. Я подумала, что было бы хорошо, если в этот момент ты бы вошёл ко мне в спальню и лёг рядом. Тогда я решила сама к тебе придти.
Я неоднозначно фыркнул. Нет, это нельзя так оставить! Пусть силой, но девушкой нужно завладеть! И пусть потом удушиться та часть меня, которой будет стыдно, которой будет совестно, что я так мерзко поступил, навредил – другая моя часть будет ликовать. Девушка легла рядом со мной, спокойно, без волнения. А во мне уже всё бурлило.
- Я хочу тебя, - прошептал я, задирая девушке сорочку.
Под сорочкой не было больше никакого белья! Моя ладонь легла на нежное, мягкое и упругое тело девушки. Тело было горячим, словно сковородка.
- Я знаю, - томно выдохнула Лена, - ты ведь та самая собака.
Эта фраза меня повергла в шок. На несколько секунд я впал в ступор, уже будучи на девушки верхом, уже задрав халатик выше груди. Интересно, она это всем говорит, кто с ней в постели оказывается? Я чуть было не просил, с чего она это взяла, но потом понял, что ни о какой собаки я не знаю, поэтому просил следующее:
- Какая собака?
Девушка улыбнулась мне уже будучи совершенно голой. Она лежала и глядела мне в глаза.
- Твои глаза. Глаза это зеркало души. Не важно, большое или маленькое, в собачей или человеческой оправе – оно одинаково. Что-то в твоих глазах есть, глубина, которую не скроешь.
Если Лена и хотела что-то ещё сказать, то мы этого никогда не узнаем – к этому времени я уже избавился от лишней одежды на себе. Речь девушки оборвалась пронзительным стоном. Она выгнулась, запрокинула голову. Эта была лучшая ночь в моей жизни! За окном уже давно рассвело, а мы всё не унимались. У моего дара есть две полезные особенности на этот счёт. Первая – я на время мог стать бесплодным, так что побочны эффект в виде детей мне не грозил. Вторая – я мог восстанавливать силы очень долго и не чувствовать усталости!
К полудню девушка была вымотана в ноль. Я не давал ей не секунды покоя. Мы испробовали всё, что можно и даже то, что нельзя. Эх, я бы дар свой готов был бы отдать за такую ночь! После крепкого завтрака мы уснули как убитые.