Чашка кофе

  Любовь к кофе началась с раннего детства, поскольку родители каждое утро  пили кофе, а мне говорили, что детям такое нельзя.  Папа варил  в металлическом кофейнике с тяжелым дном, сперва раскалял, потом клал кофе, заливал холодной водой и, постепенно, раз за разом доводил до кипения. После, минуты две давал отстояться, и пил из стакана с подстаканником с  сахаром вприкуску.
  Иногда мне давали кусочек сахара, смоченный в  кофе. В такие мгновенья, я мечтал поскорее повзрослеть, чтобы пить кофе на общих основаниях.
  Растворимый кофе считался великим деликатесом, ибо  достать его можно было только по блату. Однако папа уже тогда выдвинул максиму: "растворимый, - суть кофейный напиток, предназначенный для случаев, в которых невозможно сварить настоящий." Из подарков и презентов того времени, банка кофе PELE стояла на особом месте.
  На исходе семидесятых в городе появились кафе с  эспрессо-аппаратом, где кроме кофе подавали мороженное и коньяк.
  Чуть позже в моду вошел  кофе на песке, который предлагалось пить со стаканом холодной воды,- ровно как в фильме "Семнадцать мгновений весны".
  Перед перестройкой исчезло все, но вскоре, вместе с реформами и спиртом ROYAL, в страну хлынул поток растворимого кофе -  Амбассадор, Элит, Нескафе и Черная карта.  Даже наши уральские мужики после обеда с пельменями,  просили чашку "настоящего" кофе. 
  В начале нового века появились всевозможные кофейни и кофемашины, а количество сортов превысило предел разумения обычного человека.
  Будучи заграницей, везде, где только можно, я заказывал эспрессо. Однако по-настоящему хороший эспрессо, удалось отведать в Римской утренней забегаловке в 1994 г., из бумажного стаканчика на вокзале в Будапеште в 1998 г. , и в центре Екатеринбурга в 2010 г. Причем самым лучшим оказался Екатеринбургский.
  Оставаясь верным традициям семьи, я пошел дальше отца, и  приобрел кофемашину, которая сама мелет и заваривает эспрессо, напоминающий настоящий.
  Но самым-самым вкусным остается кофе, который я пил украдкой из папиного стакана, - один глоточек, пока отец не видит,- но какой!