Праздничный Харитон

   На какой-то из майских по обыкновению навещал маму.
   Когда прихожу к маме, в дом, где родился и вырос, всегда подолгу смотрю в окно на старый тополь. В далеком маленьком детстве он закрывал  окно целиком, а если пушился, казалось, идет снег. Теперь остался только обпиленный одинокий ствол без веток и зелени.
   Пообедали, поговорили о детях-внуках, былом и думах. Все как всегда. Через час, когда темы иссякли, я  распрощался.
   Спустившись во двор, решил дать круг почета. Надо сказать, наш двор занимает целый квартал в  центре города с выходом на главную площадь.
   Навстречу двигались праздничные люди - кто с детьми, кто парами, кто с шариками или просто в настроении. И вдруг собственной персоной нарисовался Харитон, с которым не виделись лет тридцать.
   Помню, летом семьдесят девятого сидели в компании боксеров, возглавляемой мастером спорта по кличке Мотор, как вдруг объявился страшно взволнованный Харитон и срывающимся голосом доложил, что уличил моторовскую пассию в коварной измене. Изложив факты и представив неопровержимые доказательства он утих. Затихли и остальные, ибо приговор дело нешумное, особенно, если закон предусматривает либо полное уничтожение изменницы, либо частичное, но тоже уничтожение.  И случилось чудо. Насильно мил не будешь - загадочно произнес Мотор и, выдержав театральную паузу, добавил - если мне можно, почему ей нельзя. После таких слов напряжение спало, суровые лица разгладились, а изменница прощена и забыта.
- Здорово! - сказал Харитон - мы тут с Сидором и Чурсом  отмечаем по-тихому.
  Тут я заметил в глубине двора двух мужиков  под пятьдесят  и пару девчонок не старше двадцати. Все со стаканами.
- Что пьете?
- Красняк, пошли отметим, заодно поболтаем. Ты от мамы?
  Подошли, поздоровались.
- Садись, наливай, знакомься - Лена, Наташа, -  Сидор внимательно посмотрел на меня и добавил - слушай, Рыба года четыре назад утверждал, что ты  в отказе, так?
  Ни удивления "сколько лет, сколько зим", ни вопросов  "как дела" - никакой  болтовни. Все предельно конкретно - садись, наливай, знакомься. Как будто расстались позавчера. Ну не выходил долго пацан - может, родители не пускали. Важным остается гамлетовское "пить или не пить", остальное так.
  Действительно, лет пять назад встретил Рыбу, который сходу поведал об успехах - дважды женат, дважды лечился, дважды зашивался, но бросать не хочет, ибо чувство собственного достоинства перевешивает. Далее он стал излагать подробности лечения и связанных с ним мучений.
  Интересные перемены - подумал я - ведь в мае семьдесят шестого тот же Рыба прилюдно разыгрывал сценки из Божественной Комедии. Например, утверждал, что Дантовский переворот, совершаемый на острие сумрака, происходит в пространстве Мебиуса. Поэтому возврат из центра земли и обретение итогового смысла, столь-же органичны, как погружение во мрак. Следовательно, существование в мысли само по себе лишает всякого смысла понятие выбор, а значит, необходимость соответствующего усилия.
  Что сказать - и организмы подстарились, и двор перекроили, хотя девчонки по-прежнему молоденькие. Вот и стаканчики пошли одноразовые, а сорок лет назад приходилось из автоматов занимать. Потом, правда, возвращали, ибо думали не только о себе, но прежде о коллективе.