Заблуждение

  Мы приехали в Берлин рано утром, когда все было серым: небо, асфальт, высокие здания из стекла и металла, даже листья деревьев и воздух казались насыщенно серыми. Это серое утро незаметно обернулось ночью, покрывшей своею синевой серые стены Кенисиус колледжа. Берлинская ночь – синяя, густая и шепчущая каштанами не рождала ни тоски, ни романтики, ни ностальгии – только ощущение вечности, покоя и прохлады. Я думала заблудиться, остаться, замереть в этой ночи, не жалея, не желая, не вспоминая. Казалось, все, что есть в мире – синяя берлинская ночь, серые стены Кенисиус колледжа, люди, неспешно шагающие по дорожкам и нежность его щеки.

  Мне не нужно было искать одиночества – все были поглощены ночью. Мне просто хотелось быть ближе к ее синеве. Я села на краешек газона – там, где не видно было электрического света и людей, копошившихся вокруг своих спальников.

  Звезд было мало. Я закурила – мне захотелось расцветить ночь, и ему было бы легче найти меня по дрожащему огоньку сигареты. Ждать его мне не нужно было – он итак был со мной – так же, как ночь, тишина, вечность. Нет, я не ждала. Я слушала шелест, шорох, шаги. Шелест, шорох, шаги. Снова шелест, шорох …
 
  Он пришел. Нашел меня среди темноты, и опять: шелест, шорох, шепот. Тихое дыхание. Приближается, ближе, совсем близко, где-то у самого уха, потом – на шее – щекотно. И опять: нежность щеки и небольшая щетина. Мужчина… Шелк волос, позже – шуршание одежды, вздох, головокружение… Женственность.
  - She is…
  Прошу не нарушать биение сердец словами. Хочу прижаться крепче, чувствовать его шершавую ладонь и поглаживания пальцев. Еще нежности, еще жара, еще ночи! Заблудиться, потеряться, растаять!

                *** 
  Следующим утром беспощадно палило солнце. Я вышла из душа, а хотелось – из дождя. На улице  - солнечная желтизна, а у меня в душе – бесшабашность. И мне не нужны были слова.  Я долго наряжалась, делала макияж. Хотела быть самой очаровательной и намеревалась выйти самой последней, чтоб он взял меня за руку и мы бы пошли позади всех, держась душами – ближе некуда, обсуждая жару и музыку, разглядывая клены и каштаны, поражаясь величию зданий и до смешного маленьким машинам. Под Бранденбургскими воротами мы бы загадывали желания и, может быть, отстали бы от всех и заблудились…
  Он, почему-то, вышел еще позже, и в жутко смешной шляпе. На протяжении всего пути не спеша шел с Бернадеттой позади всех. И меня – тоже.